Текст книги "Избранное"
Автор книги: Лао Шэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)
С неизменным интересом Лао Шэ относился к советской литературе, высоко оценивая ее идейность и художественные достижения.
Вернувшись из Москвы, где он был гостем III съезда советских писателей, Лао Шэ писал: «Я испытывал большое волнение, слушая доклады и речи на съезде. Я думал: трудитесь так же и вы, писатели Китая! Лишь в том случае, если мы, прилагая все силы, будем идти вперед, мы сможем принять на наши плечи задачу столь же благородную, как и та, что легла сейчас на плечи писателей СССР. Мы всегда считали советских писателей вашими учителями и друзьями и сегодня должны учиться у них еще лучше и напряженнее – ведь сегодняшний день, который рисуют советские писатели, станет счастливым завтрашним днем всего человечества» [2]2
«Жэньминь жибао», 13 июня 1959 г.
[Закрыть].
Глубоко самобытное, гуманистическое творчество Лао Шэ, одного из ярких прозаиков Китая XX века, давно уже перешагнуло национальные рубежи и завоевало международное признание. Роль писателя в создании современного китайского романа и рассказа необычайно велика – он принадлежит поколению художников (Мао Дунь, Е Шэнтао, Ба Цзинь и др.), которые вслед за Лу Синем прокладывали в китайской литературе новые пути, осваивали подлинно жизненный материал, демократические литературные формы. В романах, повестях, рассказах и пьесах Лао Шэ вставала целая историческая эпоха ломки старого и возникновения нового уклада жизни многомиллионной страны.
В высшей степени прискорбно, что талантливейший художник китайского народа Лао Шэ трагически погиб от рук хунвэйбинов в 1966 году во время пресловутой «культурной революции», которая обернулась для Китая национальной катастрофой. Именно во время маоистского угара хунвэйбиновщины остервенело выкорчевывалось наследие прошлого, великие ценности классики, создававшиеся китайским народом на протяжении веков; жестокая расправа велась и с современными художниками слова, их прогрессивным творчеством, их активной жизненной позицией, утверждавшимися ими высокими социалистическими идеалами. Это была бесславная и безнадежная попытка убить духовную жизнь, герметически изолировать Китай от внешнего мира.
Но Лао Шэ, как и другие его коллеги по перу, обессмертил себя своим художественным творчеством, снискав великую признательность неисчислимых читателей на своей родине и далеко за ее пределами.
П. Т. Федоренко
РИКША
РОМАН
Мне хочется познакомить вас не с Л о то, а с Сянцзы, потому что Лото – всего лишь прозвище этого человека.
Итак, расскажу вам о Сянцзы, а заодно объясню, почему его стали называть Лото – Верблюдом.
В Бэйпине можно встретить самых разных рикш.
Лучшие из них, молодые и быстроногие, всегда стараются взять напрокат самую красивую коляску, и обязательно на целый день. Но работают они, когда им вздумается. На стоянках или у какого-нибудь подъезда часами дожидаются пассажира повыгоднее, которому непременно нужен хороший бегун. Подвернется такой клиент – сразу отвалит пару юаней [3]3
Юань (доллар) – основная денежная единица в Китае. – Здесь и далее примечания переводчиков.
[Закрыть]. Но бывает, что эти рикши зря ждут целый день и потом не знают, чем заплатить хозяину за коляску. Однако неудачи их не тревожат. Все они мечтают устроиться на постоянное место, а главное – обзавестись собственной коляской. Со своей коляской можно работать и по месячному договору, и возить случайных пассажиров – как душа пожелает. Была бы только коляска!
У рикши постарше иные повадки. Здоровье не позволяет бегать так же проворно, как прежде, а кроме того, все они обременены семьями и не могут рисковать целым днем работы, рассчитывая на одного выгодного клиента. Одеваются они сравнительно прилично, коляски у них почти новые, поэтому такие рикши и цену запрашивают, и даже торгуются с известным достоинством. Они возят пассажиров иногда с утра, иногда со второй половины дня, по в таком случае обычно задерживаются до глубокой ночи. Чтобы работать вечером или ночью, да еще в непогоду, конечно, нужна сноровка и осторожность, но зато и заработок больше.
Совсем молоденьким рикшам, которым не исполнилось и двадцати, либо старикам, которым уже далеко за сорок, не так-то легко войти в одну из этих двух категорий. У них ветхие, ободранные коляски, появляться на улицах с наступлением темноты они не рискуют и выезжают ранним утром в надежде до обеда заработать на уплату за коляску и на еду. Бегают они медленно, поэтому работать им приходится больше, а запрашивать меньше. Они возят овощи, фрукты, арбузы, дыни и всякую всячину. Платят за это немного, зато не требуют скорости.
Рикши-юнцы обычно впрягаются в коляску лет с одиннадцати и лишь в редких случаях становятся первоклассными бегунами, так как обычно надрываются еще в детстве. Многие из них так и останутся на всю жизнь рикшами, но им не удастся выдвинуться даже среди себе подобных.
А те, кому перевалило за сорок, зачастую работают с юных лет. Измученные непосильным трудом, они довольствуются последним местом среди своих собратьев и мало-помалу свыкаются с мыслью, что рано или поздно им придется умереть на мостовой. Но они так искусно возят коляску, так умело договариваются о цене, так хорошо знают маршруты, что невольно вспоминается их былая слава, да и сами они помнят о ней и смотрят поэтому на рикш-новичков свысока. Но страх перед будущим сильнее этих воспоминаний, и частенько, вытирая пот, они горько вздыхают, думая о том, что их ждет.
Но даже их жизнь не так горька, как жизнь тех, кого лишь призрак голодной смерти заставил впрячься в коляску. Среди них можно встретить и бывших полицейских, и учителей, и разорившихся мелких торговцев, и безработных мастеровых. Доведенные до отчаяния, с болью в сердце вступили они на эту дорогу – дорогу смерти. Жизнь доконала их, и теперь они влачат жалкое существование, поливая своим потом мостовые. У них нет ни сил, ни опыта, ни друзей – рикши и те относятся к ним с пренебрежением. Этим беднягам всегда достаются самые потрепанные коляски. Они то и дело подкачивают камеры, а когда везут пассажира – заранее молят его о снисхождении. Пятнадцать медяков в день – для них уже приличный заработок.
Еще одна, особая категория рикш выделяется пристрастием к постоянным маршрутам. Тем, кто живет в Сиюане или в Хайдяне, удобна возить пассажиров в Сишань, в университеты Яньцзин, Цинхуа; тем, кто живет за воротами Аньдинмынь, – в Цинхэ и Бэйюань; тем, кто за воротами Юньдинмынь, – в Наньюань… Эти рикши предпочитают дальние расстояния и не любят размениваться на короткие пробежки. Длинный путь сулит хорошую выручку, зачем же им, словно нищим, гоняться за несколькими медяками?!
Но все же выше всех стоят рикши посольского квартала, которые возят иностранцев. Они знают кратчайший путь от любого посольства до Юйцюаньшаня, Ихэюаня или Сишаня [4]4
Юйцюаньшань, Ихэюань, Сишань – живописные окрестности Пекина.
[Закрыть]и домчат вас одним духом. Но не это главное. Простые смертные ни за что не смогли бы работать на их месте, потому что эти рикши умеют говорить на иностранных языках. Во всяком случае, они понимают, когда английские или французские офицеры приказывают отвезти их в Ваньшоушань [5]5
Ваньшоушань – одно из живописнейших мест в окрестностях Пекина.
[Закрыть], Юнхэгун [6]6
Юнхэгун – знаменитый буддийский храм в северо-восточной части Пекина.
[Закрыть]или Бадахутун [7]7
Бадахутун – квартал в Пекине, где в старое время находились публичные дома.
[Закрыть]. У них свой жаргон, непонятный другим, и бегают они тоже по-своему: важно, с независимым видом, вдоль самой обочины дороги, не глядя по сторонам. Им разрешается не носить установленную для рикш форму. На них, как правило, белые курточки с длинными рукавами, белые или черные свободные штаны, подхваченные тесемками у щиколоток, удобные прочные тапки из синей материи. Эти рикши чистоплотны, аккуратны, подтянуты. Никто не осмеливается оспаривать у них пассажиров пли состязаться с ними в беге. Другим рикшам они кажутся недосягаемыми.
Теперь, после этого краткого вступления, можно определить место Сянцзы среди рикш, пожалуй, так же точно, как место винтика в сложном механизме.
До того как Сянцзы получил прозвище Лото, он был самостоятельным рикшей. А это значит, что он был молод и силен и имел собственную коляску. Своя коляска, своя судьба – все в своих руках! Он стал первоклассным рикшей, а это совсем непросто. День за днем, год за годом, – столько пота было пролито за эти четыре года, пока он заработал на коляску! Ради нее недоедал, трудился и в дождь и в холод, терпел любые лишения. Коляска стала его наградой за все мучения и невзгоды, словно боевой орден за отвагу.
Но до этого Сянцзы целых четыре года без малого с утра до вечера сновал по городу с коляской, взятой напрокат. Он не принадлежал самому себе и только мечтал о коляске, которая сделает его свободным, независимым. Своя коляска – это же как свои руки и ноги!
Он мечтал о том времени, когда не придется больше терпеть обиды от хозяев прокатных контор, не придется им кланяться. Ведь когда у тебя есть силы и коляска – кров и еда обеспечены!
Он не боялся трудностей и не имел свойственных многим рикшам дурных наклонностей – недостатки можно простить, но зачем же им подражать! У него было довольно усердия и разума, чтобы добиться своего. Сложись его жизнь удачнее или получи он хоть какое-нибудь образование, Сянцзы не стал бы рикшей. В любом деле он сумел бы себя показать. Но ему не повезло – пришлось сделаться рикшей. Однако он и здесь проявил свой ум и способности. Пожалуй, такой человек не пропал бы и в аду.
Сянцзы родился и вырос в деревне. Потеряв родителей и махнув рукой на клочок скудной земли, он восемнадцати лет ушел в город. Сильный и неприхотливый деревенский парень перепробовал почти все виды физического труда, зарабатывая себе на пропитание. Но вскоре он понял, что деньги проще всего достаются рикшам. Прочая работа ничего не сулит, а у рикши есть хоть какая-то надежда. Кто знает, где и когда поджидает его непредвиденное вознаграждение! Конечно, Сянцзы понимал, что успех сам собой не придет. Надо, чтобы и рикша и коляска выглядели прилично – солидному покупателю нужен хороший товар.
Поразмыслив, Сянцзы решил, что у него есть все для достижения цели. Он силен и молод, беда лишь, что еще неопытен и не может сразу взять напрокат красивую коляску. Но эту трудность легко преодолеть: дней за десять – пятнадцать он научится бегать и тогда выберет себе красивую новую коляску. Если подвернется постоянная работа, он за год-два – пусть даже за три-четыре, – отказывая себе во всем, непременно скопит денег на собственную коляску. Самую лучшую, самую красивую! Сянцзы думал, что все это лишь вопрос времени и что его желание не пустая мечта – он своего добьется!
Ему было немногим более двадцати, он был крепок и мускулист, высок и широкоплеч. По годам взрослый мужчина, он сохранял, однако, юношескую наивность и непосредственность. Увидит первоклассного рикшу и тут же подтягивается, выставляя напоказ свою железную грудь и прямую спину. Покосится на свои плечи и подумает – до чего ж они широки и могучи! А если еще надеть белые штаны да подвязать их узкой ленточкой у щиколоток – всем будут видны его крепкие ноги. Наверняка он станет отменным рикшей! При этой мысли Сянцзы заливался радостным смехом…
Внешность у него была самая заурядная, и только выражение лица внушало симпатию. Не очень большая голова, всегда выбритая до блеска, мясистый нос, круглые глаза под густыми бровями, короткая толстая шея багрового цвета, у правого уха довольно глубокий шрам – в детстве Сянцзы как-то спал под деревом, и его укусил осел.
Он не считал себя красавцем, но любил свое лицо, как и свое пышущее здоровьем тело. И очень гордился своей силой. Когда Сянцзы только приехал в город, он мог подолгу стоять на руках, вниз головой – такие у него были сильные руки! Ему иногда казалось, что он весь похож на дерево, прямое и крепкое. И действительно Сянцзы чем-то походил на дерево, могучее и молчаливое.
У него были свои мечты, свои желания, но он не любил о них рассказывать. Обычно рикши поверяют друг другу все свои обиды и невзгоды. На стоянках, в чайных, в трущобах каждый, как умеет, изливает душу, дела каждого становятся общим достоянием, и рассказы о них, словно песня, передаются из уст в уста. Сянцзы родился в деревне и не отличался красноречием горожан. Считается, что хорошо подвешенный язык – своего рода талант. Однако Сянцзы таким талантом не обладал и учиться краснобайству не хотел. Он таил в душе свои переживания, всегда молчал, зато любил поразмышлять, времени на это у него хватало. Казалось, он был постоянно погружен в свои мысли. «Главное, – думал он, – принять решение, а уж сердце подскажет, что делать дальше». Даже в минуты отчаяния он, стиснув зубы, искал силы только в самом себе.
Итак, Сянцзы решил стать рикшей – и добился своего. Взял напрокат старую коляску и прежде всего принялся тренировать ноги. В первый день он ничего не заработал. Второй принес кое-какую выручку, но после этого Сянцзы слег: ноги у него распухли и стали походить на тыквы. Лишь на третий день Сянцзы смог подняться, несмотря на мучительную боль. Он терпел, зная, что это неизбежно, что таков удел всех начинающих рикш. Иначе не научишься легко и свободно бегать.
Когда ноги перестали болеть, Сянцзы испытал необычайную радость. Теперь его ничто не страшило! Он уже помнил расположение улиц, а если иной раз и приходилось поколесить, беда не велика – сил у него хватало. Чем только он не занимался в жизни – возил, грузил, таскал. Поэтому работа рикши казалась ему не такой уж тяжелой. Главное – придерживаться правила: соблюдать осторожность и никогда не лезть на рожон, – тогда не будет и неприятностей. Он еще не умел, как его опытные собратья, торговаться и выхватывать пассажиров из-под носа у других. Зная за собой этот недостаток, он выжидал подальше от стоянок, на менее бойких местах. Да и там частенько не запрашивал цену, а просто говорил: «Садитесь, дадите, сколько можете».
У него было такое простое и открытое лицо, он казался таким добродушным, что люди верили ему, не допуская даже мысли, что этот простоватый верзила может оказаться вымогателем. Если у пассажиров и возникали сомнения, то лишь в том, сможет ли неопытный деревенский парень проехать по городу. Но когда его спрашивали, знает ли он дорогу, Сянцзы глуповато и вместе с тем загадочно улыбался, приводя тем самым пассажиров в замешательство.
Прошло две-три недели, и шаг его обрел скользящую легкость. Он знал, что бегает красиво. А поступь рикши говорит о его способностях и опыте. Рикши, отбрасывающие ноги в стороны, это явные новички, только что из деревни. Те, кто низко опускает голову и волочит ноги по земле, – старики, которым перевалило за пятьдесят; они лишь делают вид, что бегут, а на самом деле еле тащатся. Рикши, умудренные опытом, но уже растратившие силы, бегают по-иному: наклонившись всем телом вперед и ссутулившись, они высоко вскидывают колени и на каждом шагу вздергивают голову, будто несутся во всю прыть, по в действительности бегают они ничуть не быстрее других.
Сянцзы, разумеется, не прибегал к таким уловкам. Ноги у него были длинные, шаг широкий, спина сильная, бегал он бесшумно, плавно. Он не дергал коляску, и пассажир чувствовал себя спокойно и уверенно. Он мог остановиться в любой миг, как бы быстро ни бежал, а останавливаясь, всегда делал несколько шагов на месте. Его сила, казалось, подчиняла себе коляску. Чуть подавшись вперед, он держал ручки свободно, был проворен, ловок и точен в движениях. Бегал осторожно, не чувствуя устали. Даже среди рикш, имеющих постоянную работу, такие встречаются не часто. И пассажиры это ценили.
Наконец Сянцзы взял напрокат новую коляску. Он разузнал, что такую коляску с эластичными рессорами, медной отделкой и прорезиненным тентом от дождя, с двумя фонарями и медным рожком можно купить за сотню с небольшим юаней, а если чуть похуже, то и всего за сто. Одним словом, было бы сто юаней, будет и коляска. И он вдруг подумал: если в день откладывать по одному цзяо [8]8
Цзяо (мао) – гривенник.
[Закрыть], сто юаней наберется за тысячу дней. Тысяча дней! Как это было далеко! Но он принял решение. Пусть тысяча дней, пусть десять тысяч – он должен купить коляску! Но для этого, подумал он, надо прежде всего найти постоянную работу.
Если он наймется к хозяину с большими связями, к которому ходит много гостей и который раза два в неделю устраивает банкеты, может статься, и ему перепадет юань-другой чаевых, да еще юань из месячного заработка, вот и наберется юаня три-пять в месяц, а в год это будет пятьдесят-шестьдесят. Это уже не просто мечты, а реальность. Он не был обременен семьей, не курил, не пил, не играл в азартные игры, не страдал другими пороками. И считал, что всего можно достичь, если не бояться трудностей.
Сянцзы дал себе клятву, что через полтора года у него будет своя коляска! Новая, непременно новая!
Он нанялся на помесячную работу. Но жизнь не всегда идет нам навстречу. Сянцзы отказывал себе во всем, однако прошло полтора года, а мечта его так и не сбылась. Нанимаясь к хозяевам, он исправно выполнял свои обязанности, был предупредителен, услужлив, однако это не мешало хозяевам увольнять его. Иногда ему удавалось продержаться на одном месте месяц-другой, а порою и того меньше. И он снова начинал искать работу, а пока возил кого придется; недаром говорят: «Не бросай коня, пока не найдешь другого». Сянцзы не хотел зря терять время.
За эти полтора года Сянцзы совершил немало промахов. Он трудился изо всех сил, чтобы прокормиться и пополнить свои сбережения. Но всему надо знать меру. Бегая с коляской, он постоянно думал о своем будущем, мысли его путались, и душевная тревога росла. А что, если этому не будет конца? Когда же он купит коляску? Отчего ему так не везет? Разве он не старается все делать как можно лучше? И Сянцзы забывал об осторожности. Как-то раз наехал на что-то острое; лопнула шина, пришлось прекратить работу. Случалось и похуже: налетал на пешеходов. А однажды, торопясь протиснуться вперед, потерял даже колпак от втулки колеса. За порчу коляски нужно было платить. Работай Сянцзы у одного хозяина, он был бы избавлен от такой спешки. Но с постоянным местом дело не ладилось, и в душу Сянцзы закрадывалась неуверенность. Он нервничал все больше. В страхе перед новыми неприятностями залеживался допоздна и потом с досадой убеждался, что день прошел даром. Его грызло раскаяние, он ненавидел себя и от этого страдал еще сильнее. А страдая, забывал о еде.
Сянцзы был уверен, что здоровье у него железное, но оказалось, что и он может заболеть. Тратить деньги на лекарства не хотелось, он решил, что поправится и так. Однако ему стало хуже – пришлось раскошелиться на лекарство да еще несколько дней не работать.
Все эти напасти сделали Сянцзы еще более усердным, еще более терпеливым. Но от этого сбережения на коляску нисколько не увеличились.
Прошло целых три года, пока он собрал сто юаней. И решил больше не ждать. Свою давнюю мечту о самой лучшей, самой новой, самой красивой коляске он не мог осуществить. У него была только сотня юаней! Но откладывать покупку коляски было опасно. Чего доброго, случится еще какая-нибудь неприятность, и снова часть денег уйдет зря. К счастью, подвернулась коляска, только что сделанная на заказ, – ее не выкупили вовремя. Она мало чем отличалась от той, о которой мечтал Сянцзы. Собственно говоря, такая коляска стоила больше ста юаней, однако, поскольку задаток не возвращался, хозяин мастерской мог немного и уступить.
Когда Сянцзы увидел коляску, он весь покраснел, и даже руки у него задрожали.
– Я ее беру! – сказал он и отсчитал девяносто шесть юаней.
Но хозяин решил выжать кругленькую сумму и принялся расхваливать свой товар. Он то вывозил коляску, то завозил обратно, то поднимал ее вверх, то опускал, поминутно нажимал рожок, сопровождая каждое свое движение потоками красноречия. Наконец, стукнув ногой по спицам, он сказал:
– Ты послушай, как звенят! Что колокольчики! Бери! Ни одна не ослабнет, хоть коляску расшиби. А если выскочит спица, приди и брось ее мне в лицо! Сто юаней, и ни цзяо меньше!
Сянцзы снова пересчитал деньги и проговорил:
– Девяносто шесть!
Хозяин понял, что с этого больше не выжмешь. Он поглядел на деньги, затем на Сянцзы и вздохнул.
– Ладно, по рукам, коляска – твоя! Гарантия на шесть месяцев. Починка – бесплатно, разве что – разобьешь совсем! Вот квитанция, держи!
Руки Сянцзы задрожали еще сильнее. Он спрятал квитанцию, потянул к себе коляску и чуть не расплакался от счастья. Заехав в укромное место, внимательно осмотрел покупку и полюбовался на свое отражение в блестящем кузове.
Коляска нравилась ему все больше и больше. И хотя она оказалась не совсем такой, о какой он мечтал, он простил ей все, потому что теперь это была его собственность. Он еще раз оглядел коляску и, решив, что теперь можно и передохнуть, уселся на подножку, рассматривая блестящий медный рожок.
Вдруг он вспомнил, что в этом году ему исполняется двадцать два года. Правда, он не знал точно дня своего рождения – родители его давно умерли, а сам он ни разу не отмечал этой даты. Пусть же счастливый день, когда он купил новую коляску, станет днем его рождения, днем рождения человека и коляски. Ведь коляска заработана его потом и кровью, она неотделима от него самого.
Как же отметить этот двойной день рождения? Сянцзы решил: первым пассажиром непременно должен быть мужчина, и отлично одетый. Лучше всего довезти его до Цяньмыня или до рынка «Восточное спокойствие». А там в самой лучшей закусочной поесть горячих жареных пирожков с бараниной. Потом отвезти еще одного-двух пассажиров. Не попадутся – тоже не беда: можно закончить пораньше. Ведь сегодня – день его рождения!
С тех пор как у Сянцзы появилась своя коляска, жизнь ему улыбалась. Имел он постоянную работу или возил случайных пассажиров, ему не надо было каждый день платить хозяину за прокат. Сколько ни заработает – все его. А зарабатывал он теперь гораздо больше. Сердце Сянцзы успокоилось, он стал приветливее и жизнерадостнее.
Прошло полгода, и Сянцзы начал мечтать о большем: если дела его и дальше пойдут так же успешно, через год, самое большее через два, он сможет купить еще одну коляску… потом другую, а потом откроет собственную контору по прокату!
Но наши мечты редко сбываются. Не сбылись и мечты Сянцзы.
