Текст книги "Трофей мажора (СИ)"
Автор книги: Лана Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Глава 40
Я сначала делаю вид, что не замечаю, но проблема в том, что все вокруг начинают замечать. Ребята, сидящие на трибуне, постепенно ко мне поворачиваются, Люба что-то фырчит, а Аринка меня плечом тихонько пихает и глупо хихикает.
И даже тренера во время своей речи, заметив, что уже никто на них внимание не обращает, начинают подозрительно коситься то на меня, то на Илью.
– Илья, может, потом девчонок окучивать будете? А пока что тренировкой займемся? – нарочито ласковым тоном интересуется Андрей Васильевич – физрук из моей старой школы. – Что думаешь?
Если он так вежливо заговорил, жди беды. Не стоит злить этого беспощадного монстра, иначе – спасайтесь все.
– И то верно, – встревает Степан Геннадьевич, не осознавая, что предотвращает тем самым конец света. Он разворачивается к трибуне. – Девочки, красавицы наши, и вы не отвлекаем, давайте! Сидим и смотрим! Сегодня вам такая лафа, ничего делать не надо… В среду у нас игра перед всей школой, дайте парням потренироваться нормально! – потом опять на Илью вопросительно глядит. – Готов?
Илья согласно кивает, парни весело улыбаются и многозначительно переглядывается. Но тут Паша голос подает:
– Вы не понимаете, тут любовь всей его жизни объявилась. Если рядом маячит Покемон, у Ильюхи тут же крышак топит. Предупреждаю, единственный варик избежать всемирного потопа – их наедине не оставлять. За ним глаз да глаз нужен. – Паша переводит внимание на меня, подбородок чуть повыше приподнимает. – Привет, кстати, Покемон! Давно не виделись. Выглядишь, как и всегда, зачетно. Уже наслышан о твоем новом комплекте нижнего белья.
По всему периметру раздаются грубые смешки, Степан Геннадьевич почему-то розовеет, я – тоже. Аринка неловко ерзает. Ну и шутки. Вот бы мне сквозь землю прямо сейчас провалиться.
– Ты дебил? – Илья с огромным интересом задает вопрос Паше. Тот ему лишь весомым взглядом отвечает, выдавив неоднозначную ухмылку.
Потом Илья ко мне обращается, головой отрицательно машет, на Пашу указывает и пальцем у виска прокручивает.
Я ему в ответ искренне улыбаюсь и даже смеюсь. Знаю же, что мы никогда с ним не ладили, он меня терпеть не мог. О каких тут чувствах вообще может иди речь… осознаю же, что это просто стеб.
Симпатия с его стороны для меня – нереально.
А насчет белья – мне не обидно. Я уже в той школе привыкла к их постоянным подколам по этому поводу. А от Пашки такое слышать вообще не впервой.
Мы замираем и продолжаем понимающе улыбаться друг другу, подвиснув на какое-то время, пока Андрей Васильевич теряет последние остатки терпения. Обводит свою бригаду возмущенными взором, багровеет, мяч об пол со всей силы шкваркает.
– Вы у меня тут все! Деби…
– Кхмм!! – Степка его прерывает, и шепотом добавляет: – Андрей Васильевич, у нас тут запрещено…
– Ах, да, – тот немного сдувается, берет себя в руки, голос помягче делает, насколько это для него вообще возможно. – Пацаны! Мы на игру приехали! Или куда?! Хватит лясы точить! Работаем! – кидает Пашке мяч. – Погнали! Бегом, бегом! – ладонями отбивает.
Парни из обоих команд разбегаются, чтобы начать игру. Я продолжаю следить за Ильей, подмечая, что он действительно ответственно взялся за спорт, выглядит очень подкаченным и более уверенным, нежели раньше. Он определенно стал еще привлекательнее. Уверена, теперь еще больше поклонниц его окружает. Впрочем, он и раньше не бедствовал.
Не сразу обнаруживаю, отчего все растерялись, и почему тренера не дают сигнал старта. Поворачиваю голову, отрываясь от созерцания Ильи и вижу, что Антон все еще стоит на том же месте, в центре зала. И не отрываясь смотрит на меня.
Я бы сказала – пригвождает к месту ледяным взглядом.
Лютый холод идет по спине.
На короткий миг возникает такое чувство, что в нем закипает сильная неконтролируемая ярость, но потом я понимаю, что нет – это какая-то другая эмоция. Это гораздо мощнее, чем тогда, в комнате.
Я чувствую накал воздуха между нами, словно нити, пропитанные высоковольтным током, протягиваются от него ко мне. И совершенно точно – ударяют. Сбивают с толку. Возникает беглая глупая мысль, что он готов меня убить. Меду нами вспыхивает невидимое, но очень весомое напряжение.
Не понимаю, что я ему сегодня сделала? Скорее всего, это из-за того, что я задержала начало тайма. Он сильно раздражен. Баскетбол важен для этой школы.
Но от этого его взгляда, которого раньше я еще никогда не видела, у меня по телу пробегает морозная дрожь.
Может, я еще не вылечилась? У меня все еще температура? Мне не стоило сегодня приходить? Или я схожу с ума… И как мне с этим справиться?
– Так, что происходит? – вежливо спрашивает Степан нашего зависшего капитана. – Антон? Играем?
Антон продолжает гипнотизировать меня еще несколько недолгих секунд, возможно, незаметных для других, но показавшихся мне вечностью, после чего вновь приобретает пустое, и до крайности безразличное выражение лица. А затем, уголок его губ насмешливо дергается, и он будто смаргивает наваждение.
– Играем, – произносит от низким басом, отворачиваясь от меня, и наконец вливается в игру. Ленивым шагом покидает центр, вставая в свою позицию.
Раздается свисток, остальные игроки также рассыпаются по своим зонам.
Я медленно прихожу в себя, нормализую застопорившееся дыхание.
– Все нормально? – Арина кладет мне на плечо руку и мягко постукивает. – Ты в порядке?
– Голова чуток закружилась, – шепчу в ответ, стирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Я еще не до конца выздоровела…
– Конечно, столько внимания от красавчиков, – завистливо скрипит она. – Как тут не закружится.
Данную реплику никак не комментирую. Уж кто-кто, а она должна понимать, что я уже давно мечтаю избавиться от этого «внимания» к своей персоне. И врагу не пожелаешь такую популярность. От которой я слегла почти на неделю.
Задыхаясь от волнения, вновь все свое участие вливаю в игру.
Парни разыгрывают мяч. Носятся по площадке, как ненормальные. В них явно закипает адреналин, и постепенно, заряжаясь сильнейшими эмоциями, оживает и наша трибуна. Люба с девчонками вскакивает со своего места и достают какой-то плакат:
Победу нашим! Антон лучший! – гласит немного корявая надпись. И вовсю выкрикивают напутствия и пританцовывают.
– Это же тренировка… – бормочу я, неуверенно прикусывая губу. – Зачем они этот ужасный плакат притащили… боже…
– Они такие красивые, – похныкивает Аринка, пропустив мою фразу мимо. – Посмотри на них… качки…
– В тебе явно играют гормоны, – я достаю из сумки бутылку воды и медленно отпиваю, продолжая наблюдать за игровой суматохой в зале.
– Хочешь сказать, тебя не привлекают?
– Ну, ни то, чтобы… – склоняю голову набок и неловко опускаю глаза. Когда-то в комнате я не удержалась и подглядывала за полуголым Антоном. Но ей об этом знать не обязательно.
Взрыв бурных аплодисментов и криков прерывает наш разговор. Чему я, кстати, очень рада.
– Гооол! – кричат ребята, и я вижу, как Антон во время бега, победно поднимает руки вверх.
Довольная, но все также высокомерная улыбка озаряет его лицо. Отчего я немного теряюсь.
Пытаюсь сфокусироваться.
Соперники напряженно переглядываются, но игра продолжается. Действия в самом разгаре. Когда их команда, а точнее – Илья, к всеобщему разочарованию болельщиков, забивает нам, и счет становится Один-Один, объявляется десятиминутный перерыв.
Парни все едино встают в очередь к кулеру для воды и живенько разбирают стаканчики.
Некоторые снимают насквозь мокрые футболки, достают полотенца и протирают плечи, руки, влажные волосы…
Наблюдаю, как у Антона по обнаженной спине сбегает несколько капелек. Мне становится немного жарковато, и я опять хватаюсь за свою прохладную бутылку питья.
– Они такие горячие… – взволнованно шепчет Арина. – Выглядят внушающе.
– Арин, ну хватит уже! Просто тут душновато, – подтупливаю взгляд, машу рукой в лицо, словно веером.
В помещении и правда жарко. Или все же меня кидает в озноб.
– Покемон, дай попить, – Илья подходит к трибуне, и задирает голову, глядя на второй ряд, где мы примостились.
– У вас своя вода есть, – указываю ему рукой на кулер и кривлюсь, делая губы трубочкой. – У тебя руки есть, подойди – налей, – добавляю чуть грубее.
– Там очередь, – улыбается. – Не жадничай.
Растягиваюсь в ответной улыбке и кидаю ему в руки свою бутылку. Он, закусив губу, и не отрывая от меня глаз, откручивает крышку, затем, отпивает, блаженно прикрывая глаза. Будто неделю воды не видел.
Выглядит этот момент впечатляюще, словно мы снимаем ролик рекламы сладкого газированного напитка.
Аринка видимо думает также, тягостно вздыхает и начинает нехило краснеть, даже через слой косметики.
Когда он заканчивает, бросает мне обратно пустую бутылку, и дерзко подмигивает.
– Ты все выпил, – возмущаюсь я. – Она же почти полная была…
Он также, как и я чуть раньше, указывает мне рукой на кулер и кривит губы.
– Подойди – налей.
– Ааа, – фыркаю я ему. – Ты невозможный!
Я хохочу и вдруг выдаю то, что давно вертелось в голове:
– А знаешь, я болею за вашу команду.
– Серьёзно?
– Да. Я за Ангелов, – прищуриваюсь и немного наклоняюсь, заговорщицки продолжая. – Эти Дьяволы меня бесят. Уверена – они сдуются. Зло всегда проигрывает.
– Значит, ты за меня? – уточняет он.
–За тебя!
– Плакат в мою честь нарисуешь?
– Будет сделано, – и я тоже ему дружелюбно подмигиваю. – Обещаю.
Он весело смеется, кивает и, пятясь спиной, продолжая смотреть на меня, сбегает на свою позицию. Я тоже смеюсь, но когда вновь возвращаюсь в созерцание игры, понимаю – что за этой сценой многие наблюдали. Глаза закатывают и весомо хмыкают.
Стараюсь не обращать внимание. Они явно расценили это как флирт. Но это не так.
Пусть думают, что хотят. Вообще не их дело. Мне уже что, со знакомым поговорить нельзя? Я наконец-то чувствую себя человеком, общаясь со своими.
Мне теперь вообще шагу невозможно ступить, или слова сказать, я постоянно под прицельным наблюдением элиты. Ей Богу – смешно.
Действительно мечтаю, чтобы наши «простолюдины», как обидно выразилась Арина, сделали их!
Через минуту вновь начинается игра. Все уже вернулись на свои места.
Антон только все также стоит у кулера, делает неторопливые глотки из стаканчика, и почему-то пялится на Илью, как-то напряженно, щурится исподлобья.
Затем, медленно надевает футболку, и что-то явно обдумывает.
Находится на своей волне.
Все спокойно его ждут, не говоря ему не слова против. Разве можно возразить Королю? Тренера даже молчат, проявляя не дюжее по их меркам терпение.
Когда и он возвращается на свое место, и раздается сигнал начала, игра вспыхивает с новой, более остервенелой силой.
Бег. Бег.
Прыжок. Прыжок.
Повторение.
Бег.
Прыжок.
Огромные фигуры парней мельтешат перед глазами, но тут я вижу, что Антон захватывает мяч.
Он ведет.
И ни у одного игрока не получается перенять привилегию.
Он двигается Мощно. Уверенно. Грациозно.
Играючи.
Будто дразнит соперников.
Он в своей стихии.
– Давай, давай, давай! – кричит Степан Геннадьевич, под гласный аккомпанемент наших болельщиков.
У меня сердце отчаянно полыхает.
Антон с силой отбивает ладонью, и лениво закидывает вверх, наметив траекторию.
Удар.
По сути мяч должен был попасть в корзину, но прилетает четко в голову Ильи…
Глава 41
По сути, мяч должен был попасть в корзину, но прилетает четко в голову Ильи.
Бум!
И тут же звучит звук свистка.
Илья отпрыгивает на пару шагов, развернувшись вокруг своей оси, чуть не падает, склонившись касается ладонью пола, а затем – головы. Поднимается, оборачивается. Ошеломленно смотрит на Антона, медленно моргая.
Мы с Аринкой переглядываемся, будто по сговору удивленно раскрывая рты. У меня сердце екает.
В зале возникает громоздкая тишина. Как на трибунах, так и на площадке, народ стопорится, переглядывается и мешкается.
– Ой, промазал, – Антон неприязненно глядит на Илью, шумно дышит и невинно пожимает плечами.
– Да как так то?! – Степан Геннадьевич почесывает затылок. – Антон, ты же никогда…
Андрей Васильевич подходит к Илье.
– Ты в порядке? Живой хоть? Удар был что надо. Черт, да ты мог ему сотрясение выбить. Как ты вообще так умудрился?
– Голова не болит? – интересуется Паша, тоже подскочив к Илье. Сверкает недовольными глазами в сторону Антона.
Илья лишь отрицательно машет.
– Я в порядке.
– Это случайность, – Антон сводит брови на переносице. – Я же сказал – случайность…
– Хорошо, – Илья расплывается в улыбке, дружелюбно кивает Антону. – Без обид, все окей, – ладонь к голове прикладывает, потирает. – Это не просто игра – это поле битвы, здесь всякое может случиться, верно?
– Продолжаем? – гремит Андрей Васильевич.
– Нет, давайте перерыв, – возражает Степан. – Может, парню в медпункт надо?
– Нет – нет, перерыв только был, все нормально, честно, продолжаем, – успокаивает Илья. – Все в порядке, уже не болит. Я почти не заметил, серьёзно. У вас тут не мяч, а пуховая подушка, – отшучивается.
– Да не волнуйтесь вы так. У Ильюхи бошка, как бронепоезд, – выдает Пашка. – Мы в «молодые» годы собственным черепом бутылки колотили. Так еще после этого он умудрялся витать на первом месте учеников школы. Непробиваемый котяра.
– Ага, зато ты с тех пор отупел, – со смешком бормочет Илья. – Говорил тебе – малышня, не повторяй за избранным. Опасно для жизни. Теперь никогда не излечишься.
Звучит громкий смех. Возникшее напряжение в зале в мгновение сходит на нет. Только Антон не смеется. Топчется на месте, взгляд мрачнее тучи.
– Отлично, тогда расходимся по своим позициям, – Андрей Васильевич с улыбкой подносит свисток к губам.
– Стой, – снова вмешивается Степан. – Нет, Андрей Васильевич, давайте все же сделаем еще один перерыв. Пойдемте кофе выпьем, я с утра без кофеина мучаюсь. Помираю уже. У нас весь день впереди. И завтра еще. Как раз еще немного, и остальных ребят уже на уроки отпустим, и никто не будет отвлекать команду.
Девчонки на трибунах разочарованно вздыхают.
– Заметано, – соглашается тот. – Перерыв. Я бы тоже что-нибудь перекусил. Честно говоря, в автобусе умаялся. – обводит толпу смурным взглядом. – Ведем себя тихо. И чтобы без глупостей! Мы скоро вернемся.
Тренера уходят. Парни начинают переговариваться, смеяться. Подходят к Илье, поочередно ободряюще похлопывают его по плечу.
Я поглядываю на Антона. И как он так умудрился? Говорили, что он идеальный игрок. Если уж выхватит мяч – никогда не промажет.
Очень странно. Даже не извинился перед Ильей.
Он явно не в себе.
Будто почуяв мое внимание, переводит взгляд на меня. Щурится, и расходится в холодной усмешке. В этот момент он вызывает у меня отторжение.
Я розовею и отворачиваюсь к Аринке.
– Хочешь? – она достает жевательные фруктовые конфетки.
– Давай, – беру горсть, лишь бы отвлечься. В рот закидываю и кривлюсь. – Ммм, кисленькие... буээ…
– А мне? – Илья опять возле нас тусует. – Угостите?
Аринка смущенно улыбается. Кидает ему в руки несколько.
– Они кислющие, – предупреждаю его.
Он не обращает внимания, закидывает в рот, даже не морщится, улыбается и глаза с наслаждением прикрывает.
– Как ты? – участливо интересуюсь. – Точно не болит?
А вот тут он начинает морщиться, причем, очень сильно. Прикладывает руку к затылку.
– Болит, очень болит, – стонет. – Умираю, Покемон…
– Ооо… – я глаза распахиваю шире. – Может, все же пойдешь к медсестре? – говорю на выдохе.
– Ой, неее… терпеть не могу врачей, – он взгляд делает трогательным.
– Да. Я их тоже не переношу…
– У нас столько общего… А ты можешь помочь?
– Я? Как же я тебе помогу?
– Надо приласкать, – прихрамывая подходит впритык к ряду, на носочки поднимается, голову ко мне подставляет. – Сразу пройдет…
Мы с Аринкой снова как по заказу переглядываемся и начинаем хохотать, хватаясь за животы.
– А хромаешь чего? Тебе голову ударили, а не ногу, – улыбаюсь.
– Знаешь, у меня внезапно все заболело.
– Ой, симулянтищее… – рядом маячит Паша, в руках мяч вертит. Вздыхает и глаза закатывает.
– Так что? – Илья игнорирует друга, на меня смотрит с ухмылкой. – Спасешь раненого?
Я непонимающе, но по-прежнему улыбаясь, гляжу на него. Он явно в хорошем настроении, не смотря ни на что. Привстаю, тянусь к его волосам.
– Ты, вроде, говорил, что не больно. И чего стоят твои слова… – звучит грубый голос.
Останавливаюсь с вытянутой рукой, замираю. Голову поворачиваю, Антон рядом, недоброжелательно на Илью смотрит. Тот тоже на него взгляд медленно переводит.
– У тебя со мной какие-то проблемы? – голос не повышает. Реально озадачен.
– Да что ты, я просто за тебя переживаю, – парирует Антон. – Чувствую себя крайне виноватым.
Антон чувствует себя виноватым? Я от удивления теряюсь. На Аринку смотрю, она губу оттопыривает, плечом пожимает.
– Дружище, не волнуйся. Я готов тебя понять и простить, – не уступает в иронии Илья. – Свали с миром.
Снова ко мне поворачивается, решив, что на этом разговор закончен.
– Ну что, Покемон? Излечишь?
– Зато я себя понять и простить не готов, – не унимается Антон, останавливая меня ледяным взглядом, от которого по телу холодок бежит. – Провожу тебя до медпункта. Тебе явно надо к доктору, пусть осмотрит твою ногу.
– Ну что ты, не утруждайся, я если что, сам дойду, – в голосе Ильи появляются нотки раздражения. – Доковыляю.
– Ты дороги не знаешь, не дай Бог заблудишься, – не унимается Антон. – Я ж потом от чувства вины не очищусь.
– А, так ты верующий? Понял теперь, отчего так нервничаешь.
– Мля, дружище, еще какой, в храм каждый день наведываюсь.
Я отчего-то прыскаю. Эта их мальчишеская перепалка выглядит смешной. Терминаторы, блин.
– Извини, но у тебя точно нет проблем?
– Так и быть, извиняю. Никаких проблем, просто не хочется, чтобы ты мою девушку напрягал. Она еще сама не до конца выздоровела, у нее нет времени на сердобольность раненым и прокаженным.
Илья в прямую струну выпрямляется. Я вздрагиваю и плюхаюсь на сиденье. Аринка же меня ногой под сиденьем начинает активно пихать:
– Кхе, кхе, – выводит меня из транса.
– Я не его девушка! – подскакиваю со своего места. – Он так шутит, – оправдываюсь, взирая на толпу, пленившую меня своим вниманием. – Вы же прекрасно знаете, у Антона чувство юмора такое… эээ… интересное.
Антон на меня смотрит, не двигается. Не моргает. Жевалками играет. Эмоциями нагнетает.
– Я тебе уже сказала, я – не твоя.
Илья усмехается. Глаза на него скашивает.
– Все с тобой ясно, – бормочет ему сухо. Его настроение ощутимо портится. – Вот, значит, какие у тебя проблемы.
Парни продолжают сверлить друг друга взглядами.
В помещении снова витает напряжение. Команды собираются в кучку, начинают подходить ближе, покашливать, занимая позицию по разные стороны друг от друга. Каждый готов встать на защиту своего капитана.
– Пацаны, че за разборки на пустом месте? – вмешивается Пашка. – Давайте лучше девчонок к нам позовем. Нафиг нам этот долбанный перерыв, после перерыва? Че за бред вообще придумали? Поиграем? – глядит на кучку, где сидит Люба, ее подруга Машка и остальные подпевалы, кивает им. Зазывающее улыбается. Они радостно подскакивают со своих мест, спускаются в зал.
Пашка их с головы до ног осматривает. Брови удивленно поднимает. Игроки бурно присвистывают.
– Воу… мы вроде на физкультуре, а не в клубе, – скользит удивленными глазами по мини-платьям и каблукам.
Девчонки как один взволнованно хихикают.
– Покемон, пойдем научу играть, – шепчет мне Илья. – Ты все еще боишься мяча?
– Эмм, – начинаю говорить, но не успеваю. – Я…
– Я ее сам научу. Ничего она не боится.
Илья видимо решает игнорировать Антона. Брови приподнимает, подбородком в сторону двигает, намекает мне, мол, давай, спускайся.
– Арин, пойдем со мной, – руку ее сжимаю, в надежде на поддержку. – Пожалуйста.
– Даже не знаю, – шелестит еле слышно. Я на нее внимание перевожу, взгляд, ее напуганный отслеживаю. Там Люба на нас с ненавистью глядит. – Я лучше тут посижу, – опять горстью закидывает конфетки в рот.
Я бы лучше тоже тут посидела, кислятину пожевала, но нехотя спускаюсь. Мне почему-то неудобно перед Ильей. Причины, почему я чувствую себя перед ним виноватой, мне не понятны, но я хочу сгладить ситуацию, которую создал Антон.
Такое ощущение, что я за это ответственна.
Неприятное чувство, что это из-за меня.
Илья хороший парень, а наша вражда в прошлом, кажется теперь глупой.
Парни рассыпаются по площадке, мячи из коробки достают. С девчонками начинают играть, по парам. Я к Илье подхожу.
– Вставай в позицию, вот так. Ноги шире, – моих плеч касается. Осанку мне поправляет.
– Вообще неправильно, – враждебно насмехается Антон. Руки на груди сложил, рядом стоит, наблюдает за нами. – И чему ты ее можешь научить. Сам сначала научись играть.
Мы продолжаем его игнорировать. Между собой общаемся. Илья мне заговорщицки подмигивает. Я в ответ улыбаюсь.
– Давай Покемон, – отходит на приличное расстояние. – Я бросаю, ты ловишь. Потом – попробую у тебя его выбить.
– Эээ… бросай только аккуратно, ты же знаешь, – понижаю голос. – Он мне в голову полетит.
– Смотри, мяч уже на мне отыгрался, – с улыбкой руку на свой затылок кладет. – После такого не прилетит.
– Почему – Покемон? – задумчиво спрашивает Антон.
Продолжаем играть. Делаем вид, что не слышим.
– Лови, – я глаза зажмуриваю и отпрыгиваю. Мяч мимо укатывается.
Антон за ним идет. Поднимает и кидает прямо в руки Илье.
– Готова?
Я киваю.
– Антон, у меня нет пары, – рядом Люба появляется. Встает около него, глазами наивно хлопает, кудряшки поправляет.
Илья мне мяч бросает. Я опять отскакиваю и нервно смеюсь.
– Антон, у меня нет пары, – повторяется Люба.
– А я тут причем? – зло цедит он сквозь зубы, вышагивая за мячом.
Люба цокает, опять на меня смотрит и что-то явно нелицеприятное обо мне комментирует. Я не расслышав, не переспрашиваю. Пропускаю мимо себя.
– Так ты ее никогда не научишь, – Антон опять поднимает мяч, прежде чем бросить Илье, вопрос задает: – Так почему «Покемон»?
– Это у нас личное, – с достоинством отвечает Илья.
Мяч ловит, мы продолжаем попытки. Антон с Любой продолжают наблюдать, он мрачно и насуплено – исподлобья. А она – с гневом.
– Мне надо с тобой поговорить, – шепчет ему. – Наедине…
При одном только взгляде на нее, я напрягаюсь. Но прислушиваюсь.
– Не видишь, я занят, – грубо отшивает. – Потом поговорим.
– Когда, потом?
– Когда у меня время будет, – отвечает еле слышно. – Сейчас. Я. Занят.
Она багровеет, фыркает и психованно разворачивается, в раздевалку шагает. Маша – за ней вприпрыжку бежит.
– Заканчиваем! – в зал входят тренера. – На улице солнце, вы знаете – у нас такое редкость. Собираемся – выходим. Поиграем на свежем воздухе. Девчонки, и мальчишки – он кивает нескольким парням на трибуне, которые не состоят в команде и не вышли к нам, залипают в телефоне – свободны.
– Спасибо тебе, – к Илье подхожу. – И… извини… – глазами на Антона показываю. Он в это время уходит в мужскую раздевалку. – Извини за него.
Илья с улыбкой кивает, губу прикусывает и вздыхает.
– Не бери в голову.
Зал постепенно пустеет. Я единственная из девушек помогаю Илье и еще нескольким парням собрать мячи в коробки.
Потом захожу в раздевалку, девчонки переодеваются, Аринка торопливо форму натягивает.
– Ты кушать пойдешь?
– Пойду, – киваю ей.
– Я быстро забегу в библиотеку, забыла книгу сдать, на меня уже ругаются. Не хочу быть в черном списке у нашей Шуры. Встретимся в буфете? Вместе сядем? – тараторит она. – Расскажешь все поподробнее? – глаза как у кота из Шрэка делает. – Ты же расскажешь, да?
Улыбаюсь. Шура наша библиотекарша, очень строгая женщина. Наверное, единственная, кого боятся ученики здешней школы.
– Давай, – с легкостью соглашаюсь. – Почему бы и нет. Расскажу.
Когда она уходит, я к шкафчику подхожу. Неспеша начинаю костюм снимать.
Тут, вдруг…
Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп…
Словно петарды взрываются, дверцы шкафчиков поочередно захлопываются.
Я голову удивленно поднимаю.
О, нет. Устало вздыхаю.
– Опять? Никак не уймешься?
Стая гиен с противными улыбочками на меня идут. Сбиваются в кучку. Я спиной к своему шкафчику прислоняюсь.
На Любе только лица нет. Она меня прожигает ненавистью.
– Если это из-за Антона…
– Ччч… – подходит ближе. Руку протягивает, за волосы хватает и тянет мою голову вниз. Ногтем своим длиннющем с красным глянцевым маникюром по щеке проводит, оставляя кровавый длинный след. Я вскрикиваю, глаза зажмуриваю от боли. Начинает шипеть: – Слушай внимательно и запоминай. Детские игры с сегодняшнего дня закончились. Я тебя слишком долго жалела.
– Де…дет…детские, – сиплю непонимающе, – иг-гры?
– По-хорошему ты понять не смогла. Теперь, будет – по-плохому. Склоняется к уху, начинает еще тише шептать, так что слышу только я. – Смотри, я веду счет. У тебя три попытки. Один, два, три, – пальцы загибает. – Если мы доберемся до третьего раза – ты уже не выберешься. Уяснила?
– Нет, – отвечаю честно, еле ворочая языком.
– Ничего, скоро дойдет, – подбадривает меня, похлопывая по щеке, на которой зияет рана. Поворачивается к девчонкам. – Приступаем.
Она меня отпускает, а они наоборот – хищно приближаются. В руках огромный черный пакет держат, от вида которого я панически содрогаюсь.
Они меня что, убить решили?
– Что вы сделаете? – голос дрожит. Честно признаться – я их боюсь.
Маша с меня костюм сдирает, остервенело рвет его на части. Собирается и мой топик снять, но вдруг, пробежавшись по мне глазами, со смешком останавливается. Оставляет. Оттолкнув к стене, отчего я ударяюсь головой, из шкафчика пакет с моим вещами достает, форму также разрывает на части, обувь с моих ног снимает – в свой мешок кидает. Мой рюкзак, телефон – туда же.
– Все собрали? – Люба возле двери стоит, на меня недовольный взгляд бросает. – А почему она еще одета? Я разве не понятно выразилась?
– А ты посмотри на ее бельишко, – смеется Машка. – В нем еще унизительнее, чем голой.
Люба осматривает, пока меня за локти придерживают, выставив перед ней напоказ.
– О, боже, – она хохотать начинает. Остальные ее поддерживают. – Какой отстой, и что Антон в тебе нашел? Не понимаю. Что они все в тебе нашли? Платье убогое, костюм убогий, нижнее белье – убогое. Ты вся – одно сплошное убожество.
И вдруг, со смачным звуком, харкает мне в лицо. Слюна противно стекает по коже. Я морщусь и дыхание задерживаю.
Фу, фу, фу.
Неприятно как. Меня мутить начинает.
А потом они разворачиваются и уходят. А я остаюсь стоять в одном белье. Ладонью лицо протираю. И что дальше?
К двери подхожу, дергаю – закрыто. Ожидаемо. На нервозе смеюсь. Как будто меня этим напугаешь. Клаустрофобией не страдаю.
Направляюсь к двери, которая ведет в зал – тоже закрыто.
Окна у нас здесь нет. Душевая, туалет, – заперто. Я не впадаю в панику, иду и проверяю все шкафчики. Каждый открываю, но они все забрали. Везде абсолютно пусто. Лишь огромное зеркало на стене, в котором мое поникшее бледное отражение. Волосы мочалкой висят. Глаза огромные испуганные, и красный след на щеке. И только милые покемоны на белье скрашивают грустную картинку.
– Ерунда, скоро все равно кто-то появится… – убеждаю сама себя.
Мне реально смешно над ними. И это они называют «недетские игры». Просто закрыли меня в женской раздевалке в нижнем белье. Вай, вай, вай.
Опять к входной двери подхожу, ручку сильнее дергаю. Ни в какую не поддается. Тарабаню по двери, но звук заглушается другим звуком. Более сильным.
Раздается громкий сигнал, на всю школу.
Пожарная сигнализация.
Я от двери ошарашенно отскакиваю, спиной об угол ряда шкафчиков ударяюсь. Вжимаюсь практически обнаженной кожей в холодное железо.
Запах гари, и дым из-под двери по полу ползет к моим босым ногам. Выше поднимается. Закашливаюсь, глаза слезятся.
Вот теперь мне становится действительно страшно.
Я голову вверх поднимаю.
Где вода? Почему пожарные датчики не сработали?
И тут начинается возгорание…
