Текст книги "Развод. Моя (не) желанная (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Зато представители «Фонда», как оказалось, планировали исследовать наш брак под микроскопом.

К такому я не готовилась, а от одной мысли о возраставшем шансе провала нашей дикой аферы меня начинало едва ли не лихорадить.

Память жестоко напомнила, что именно напоминало мне это нервозное состояние. Так я себя ощущала, когда за мной долгое время тенью таскался один местный чудик – Толик Плотников, вообразивший, что я любовь всей его жизни. Общение с ним неизменно ввергало меня в очень похожее состояние – от него почему-то веяло опасностью.

Вот и Лисицын этот… непонятно, чего от него ждать.

– Не думаю, что мы могли бы каким-то образом избежать встречи с вашей конторой, даже если бы вдруг захотели, – подал голос Громов, проигнорировав мой предостерегающий взгляд. – Как гостя мы всегда рады принять вас в нашем доме. Как инспектора… уж вы извините.

– Ярослав… – вырвалось у меня, хоть мне и непривычно было называть его по имени.

Громов откровенно бесился, пусть и пытался это скрывать. Потому что Лисицын не стал долго расшаркиваться. Едва заселился и уже вечером того же дня приступил к своим прямым обязанностям – бродил по особняку и беседовал с прислугой.

– Нет-нет, – бескровные губы Лисицына подпрыгнули в лёгкой улыбке. – Алина Сергеевна, ваш муж прав. Я понимаю, сколько неловкости вы испытываете из-за этих формальностей. Но и меня поймите – я человек подневольный, выполняю предписанное.

– Сочувствую, – Громов вернулся к своему завтраку.

Я рассерженно отпилила ребром вилки новый кусок яичницы.

В конце-то концов, можно же помягче на всё реагировать. Неужели так опечален перспективой прекратить свои амурные похождения?

Вот уж где траур. Вот уж где страдания! Придётся отказаться от своего привычного образа жизни и прекратить потакать своим слабостям и неуёмным желаниям. Ужас, да и только!

Зачем-то совершенно не к месту вспомнилась эта его пышногрудая, бессовестно кувыркавшаяся с ним в постели в его первую брачную ночь.

Я с досадой осознала, что этот факт до сих пор выбивал меня из равновесия.

К счастью, мне не позволили слишком глубоко погрузиться в царапавшие меня воспоминания – Лисицын, к слову, совершенно не обескураженный сумрачным настроением хозяина дома, с благодарностью принял от прислуги кружку горячего кофе и как бы между прочим заметил:

– Вчера мы с вами об этом не говорили, потому что не хотелось нагружать вас деталями прямо с порога. Но, представьте себе, ваш брак принёс нам неожиданные плоды.

Мы с Громовым невольно переглянулись – ни дать, ни взять насторожившиеся заговорщики.

– Плоды? – супруг отложил вилку и обратил всё внимание на Лисицына. – Какие ещё плоды?

– Неожиданные, – повторил тот, и я призадумалась, не издевается ли над нами этот странный во всех отношениях человек.

– Поделитесь?

Гость с преувеличенной аккуратностью отпил из кружки, не спеша делиться, и я заметила, как на виске у Громова набухла и запульсировала тонкая жилка – он начинал злиться.

– Новости о бракосочетании не могли не активизировать работу «Фонда». Благодаря этому среди архивных документов семьи, никакого отношения к договору Громовых-Митиных не имевших, отыскались кое-какие любопытные приписки. От 1907 года.

Лисицын будто смаковал свою осведомлённость, не торопясь добираться до сути.

– И меня обязали поставить в известность обе стороны, – гость поочерёдно взглянул на Громова, потом на меня. – Хотя я и не считаю, что подобное стоит озвучивать молодожёнам

В груди у меня нехорошо захолодило. Не нравилась мне такая подводка, совершенно не нравилась.

– Бумаги я вам, конечно же, покажу. Более того, они ещё не до конца прошли экспертизу. Но в их подлинности никто из сотрудников «Фонда» не сомневается.

– И? – кажется, Громов держался из последних сил, чтобы не схватить Лисицына и натурально не вытрясти из него все ответы.

– Как я сказал, не слишком-то подходящая тема для молодожёнов, но вы должны знать, что при разводе супруги разделят имущество поровну.

Громов окаменел. Я задержала дыхание.

Лисицын будто бы ничего не заметил. Вздохнул как человек, выполнивший свой долг, и снова приложился к кружке с кофе.

– Но не думаю, что вас будет сильно заботить этот вопрос. О каком разводе может идти речь, когда вы едва-едва свадьбу сыграли, верно?

Глава 13

– Это бред какой-то! Чушь. То ли он какого-то чёрта насочинял, то ли…

Альтернатива с ходу, как на зло, не придумалась.

– Ты хоть что-нибудь об этом знаешь? – Ярослав повернул голову к стоявшему у окна его домашнего кабинета Арбенину. Евгений Юрьевич вёл дела отца и консультировал его по разным вопросам вплоть до его гибели в прошлом году.

После оглашения завещания и улаживания всех формальностей Ярослав предложил ему оставит за собой эту должность. Арбенин был кладезем полезной информации и житейской мудрости. Он был бы совсем дураком, если бы отпустил такого помощника на пенсию.

– Первый раз слышу, – Евгений Юревич покачал седой головой. – Но и неудивительно. «Фонд» сам по себе. Они никого в свои дела без необходимости не посвящают. Только так им все эти годы и удавалось сохранить независимость.

– Это и то, что они кормятся с доходов Громовых, – проворчал Ярослав.

– Ну, это ещё вашими предками завещано, Ярослав Дмитриевич. Тут вы ничего не попишете. С другой стороны, не преуменьшайте их вклад в свою автономию – «Фонд» очень неплохо зарабатывает, оказывая консультационные услуги. Высококвалифицированных специалистов там, знаете ли, хватает. У них целые династии, если хотите знать, работают.

– То-то я смотрю, этот Лисицын держится так, будто сам голубых кровей, – Ярослав потёр переносицу и медленно выдохнул.

Толку корить себя за сегодняшнее утреннее открытие не было. Он никак не мог подготовиться к таким новостям.

До сего дня в «Фонде» божились, что никаких бумаг, никаких упоминаний на случай расторжения брака между семьями нет. Не было прецедентов!

Получается, не было до недавнего времени, а теперь эти канцелярские крысы что-то там накопали.

За завтраком Лисицын охотно поведал, что работники «Фонда» умудрились изъять на свет божий удивительную историю. Слишком уж, чёрт возьми, складную, чтобы с ходу в неё поверить.

Судя по архивным документам, в 1907-м молодой офицер Михаил Громов планировал свадьбу с юной Надеждой Митиной, старшей дочерью главного садовника Тимофея Митина. Даже необходимые бумаги успели, как выяснилось, подготовить и эти чёртовы приписки заверить. А вот брак – нет.

– Почему?

– Он погиб. При невыясненных обстоятельствах. По официальным данным, несчастный случай. Катание на пароходе завершилось трагично, – Лисицын смотрел на него почти с сочувствием. – Ярослав Дмитриевич, в «Фонде» вам не раз предлагали полный открытый доступ к любым бумагам. Но никто ведь не заставит вас браться за изучение истории родословной, если она вам неинтересна.

Ярослав медленно выдохнул, отгоняя воспоминания.

Арбенин тихонько присвистнул:

– Лихо они вас этими новостями… кгм… извините. Вы когда планировали подавать на развод?

Он бросил взгляд на офисный календарь, потом – на лежавший перед ним планер с пометками.

– Месяца через три, не позже. Многое, конечно, зависит от того, какими темпами будут вестись работы на предприятии. Но прогнозы оптимистичные…

Арбенин отошёл от окна, открыл свой планшет:

– Я свяжусь с представителями «Фонда» и проясню этот вопрос. В первую очередь нам нужно увидеть бумаги, чтобы понять, с чем конкретно мы дело имеем.

Яр кивнул. Логично. Пока они опирались лишь на слова этого Лисицына.

– Ну и потом... Можно же поговорить с вашей, кгм, супругой. Вы вместе и добровольно пошли на эту сделку. Условия выхода из неё тоже давно обговорены. Уверен, вам удастся прийти к согласию. Вы ведь союзники, вы по одну сторону баррикад.

Ярослав вспомнил горящий ненавистью голубой взгляд.

Да уж, с такой-то союзницей и врагов не надо…

Она ему все мозги вынесет, прежде чем они хоть о чём-нибудь договорятся.

Колючее, ядовитое создание. Как от такого-то склочного характера в её саду вообще что-либо растёт?

Знал бы он, что к концу этого длинного, безумного дня несговорчивость Митиной станет его наименьшей проблемой…

Глава 14

– Ярослав Дмитриевич, если хотите, я ему в пропуске откажу…

– Пропусти, – Ярослав нажал кнопку селектора и откинулся на спинку кресла. – Плотников… что-то знакомое, но вспомнить не могу.

Арбенин уткнулся в свой планшет, но спустя полминуты медленно покачал головой:

– Н-нет, никого с такой фамилией не припомню. Во всяком случае, ваш отец ни с какими Плотниковыми близких знакомств не водил.

Внезапный гость представился на КПП перед въездом на территорию Громовых как некто, кого владелец должен был знать.

Плотников… Плотников… Нет, всё-таки ошмётки крайне смутных воспоминаний крутились в его голове, но в более или менее ясную картинку складываться не спешили.

Кажется, от переработки у него мозги начинали откровенно шалить и память уже подводила. Охренеть, Громов, в тридцать с небольшим тебе уже рукой подать до деменции.

Он внутренне усмехнулся такой перспективе.

Пожалуй, в этом есть свой извращённый плюс – отрубаешься от реальной жизни и переходишь в стадию растения без лишних рефлексий и забот.

Н-да, а потом по твою душу явится какая-нибудь кровожадная садовница типа Митиной и надаёт своей тяпкой по твоей отсохшей башке. И никакого тебе покоя.

Только ссоры, споры, склоки и бесконечные выяснения отношений.

– Тут будете его принимать? – голос Арбенина вывел его из раздумий.

Ярослав огляделся:

– Раз я этого Плотникова в упор не помню, вряд ли он такой уж важный и дорогой моему сердцу гость, чтобы ради него вниз спускаться. Приведут.

Пусть вспомнить неожиданного посетителя он и не мог, что-то внутри шевелилось – неуютное, нехорошее. Шкурой чуялось, не с приятными новостями этот Плотников к нему заявился.

У него вообще в последнее время хоть одна хорошая новость была?

То из «Фонда» Лисицыны всякие тут шныряют, то из налоговой дёргают, то проверки какие-нибудь…

И вообще, ему бы думать, что делать с новой шокирующей информацией по разводу. И первым делом узнать, что по этому поводу думает его фиктивная супружница.

Не исключено, что девчонка втайне потирает руки, планируя как следует повеселиться, когда настанет время делить «совместно нажитое» за пару месяцев счастливого брака имущество.

– Ярослав Дмитриевич, я, пожалуй, пойду, – Арбенин захлопнул чехол своего планшета и протянул ему руку. – Вдруг это какой-нибудь личный разговор. Не буду мешать. Но если понадоблюсь, зовите. Я до самого вечера сегодня в поместье – буду разбирать бумаги Дмитрия Игоревича.

Ярослав кивнул:

– Договорились. Если обнаружите что-нибудь по фамильному предприятию, обязательно сообщите.

Арбенин кивнул и вышел из кабинета, а спустя каких-то пятнадцать минут в дверь постучали, и заглянувший в его кабинет младший помощник доложил:

– К вам Анатолий Степанович Плотников.

Ярослав неспешно отложил бумаги, которые изучал.

В кабинет вошёл худощавый блондин с выпирающим кадыком и жидкими волосами. Но костюм на нём был добротный, и держался он очень уверенно.

Яр прищурился, и мозг прошило молнией.

Ё-моё, Плотников… Тот самый Плотников? Какого чёрта он тут забыл?

Посетитель вынужден был слегка запрокинуть голову, когда Ярослав поднялся из-за стола и протянул ему руку.

– Добрый день, Ярослав Дмитриевич. Вы меня, возможно, не по…

– Добрый день, – Яр не удержался и хмыкнул. – Только к чему такая формальность? Очень даже хорошо вас помню, Анатолий Степанович. Вы в наш сад с седьмого класса украдкой лазили.

Охренеть, однако, как тесен мир. Толька Плотников – ухажёр Митиной, безответно влюблённый. Сын, кстати, очень даже состоятельных родителей, живших где-то тут по соседству. Если воспоминания из детства его не подводили, им в наследство от деда досталась расположенная неподалёку партийная дача или что-то вроде того.

Плотников в ответ скупо ему улыбнулся, очевидно, не слишком довольный, что его появление вызвало именно такое воспоминание. А какое оно ещё могло вызвать? Митина бегала от него, как от огня. Преследования стали местной притчей во языцех и веселили всех, включая местную прислугу.

И как он умудрился забыть этого юного воздыхателя, ведь сам же время от времени в школьные годы подначивал им Митину и дразнил.

– Да уж, – блондин едва заметно повёл шеей, будто сверхаккуратно повязанный галстук вдруг начал его душить, – некоторые воспоминания не представляется возможным потушить, чтобы никогда к ним не возвращаться.

Яр невольно смерил его взглядом.

Да ладно? Плотникова до сих пор беспокоила эта ерунда?

И тут его осенило.

– А вы, Анатолий Степанович, точно ко мне в гости приехали? Может, вы с Митиной планировали повидаться?

Водянисто-серый взгляд мгновенно сфокусировался на Ярославе, сделался откровенно холодным и цепким.

– Нет. Нет, я не с Алиной повидаться приехал. Она по-прежнему здесь живёт? Даже после смерти родителей?

– Здесь её дом, – пожал плечами Ярослав, поймав себя на мысли, что никогда и не предполагал, что Митина сподобится куда-нибудь вдруг уехать. – Её сад. Она оттуда не вылезает.

А ещё мы с ней поженились. Но это совсем другая история. И уж точно не с её прошлым воздыхателем Плотниковым её обсуждать.

– Надо же, – почти про себя проговорил его странный гость. – Я почему-то об этом и не подумал.

– Так вы точно не к ней? – Яр попытался вернуть его к сути вопроса.

– Нет, нет, – Плотников оторвался от каких-то своих размышлений и вновь поднял на него свой «рыбий» взгляд. – Я приехал к вам, Ярослав Дмитриевич. Обсудить процесс выплаты вашего долга.

Глава 15

– Долга?

Плотников растянул губы в улыбке, но сделал это с такой медлительностью, будто такой манёвр стоил ему определённых усилий.

– Долга, Ярослав Дмитриевич.

– Боюсь, я не совсем понимаю, о чём вы.

Странный, едва ли не благостный настрой, с которым посетитель встретил его вопрос, заставил Яра ещё сильнее насторожиться.

– Удивительно. Разве ваш отец ничего вам не рассказал?

Почему-то именно сейчас воспоминание о родителях отдалось в груди особенно острой болью. А ведь ему казалось, он худо-бедно научился жить с этой громадной дырой внутри и даже временами умудрялся её не замечать.

– Не припомню. Вопрос долгов он со мной не поднимал.

– Вот как? – очень ненатурально удивился его собеседник. – Значит, я правильно поступил, когда решил приехать к вам лично. Отправил бы помощника и наверняка путаница какая-нибудь вышла бы. Видите ли, ваш отец занимал крупную сумму у моего, а когда семейный бизнес полностью отошёл мне, держателем долга стал я.

Яр сдержался от идиотского желания присвистнуть.

Охренеть расклад вырисовывался. Оказывается, в последние годы, пока Яр усиленно работал над устройством собственного благополучия, отец ходил клянчить деньги у тех, с кем до тех пор особенно никогда и не общался?

Да какого чёрта он к нему-то не обратился?! С ним почему не поговорил?

В нём начинала просыпаться настоящая злость. Не сердитость, не раздражение, а настоящая звериная злость.

Отец хоть понимал, во что его решение могло вылиться? Отдавал себе отчёт в том, что избавление от долгов могло привести к тому, что его сыну придётся продавать свой ещё неокрепший бизнес, чтобы со всем расплатиться? И бизнес, и родной дом, и землю, и чёрт знает сколько лет фамильной истории – просто потому что родитель когда-то так неудачно вложился, посчитав необязательным перед таким ответственным шагом посоветоваться с сыном!

– Насколько крупная сумма? – Яр знал сумму долга отца, знал названием фирмы, которой он задолжал, но не знал, что она принадлежала тем самым Плотниковым. И уж тем более понятия не имел, что сейчас у руля фирмы Толя-маньяк, как они его в шутку прозвали за настойчивое и абсолютно безуспешное подбивание клиньев к Митиной.

– Крупная, – с очевидным удовольствием отозвался Анатолий, чтоб его, Плотников. – Речь о десятках миллионов.

Ну что ж, настало время серьёзных и непростых разговоров. Воспоминания о босоногом детстве придётся оставить на потом. Его гость определённо явился сюда не с дружеским визитом.

– Насколько мне известно, у наших отцов был договор о рассрочке. И дата первой выплаты ещё далеко.

– Всё верно. Так и есть. Просто вы должны понимать, Ярослав Дмитриевич, что подстраховкой пренебрегать не стоит. Договор заключался не нами, и мне просто хотелось увидеться с вами, убедиться в вашей… договороспособности.

– Договороспособности? – уголок его рта невольно подпрыгнул вверх, но в душе Яр уже открыто скалился.

Толя определённо на что-то прозрачно ему намекал.

– Я ни в коем случае не хотел вас задеть. Ярослав Дмитриевич. Но, понимаете, – острый подбородок Плотникова ощутимо задрался, будто он своей сверхлюбезностью бросал ему вызов, – я довольно неплохо помню нашу общую юность. Ваш крутой нрав. Ваше стремление действовать, не особенно раздумывая о последствиях.

Их разговор плавно и вместе с тем стремительно обнаруживал прелюбопытнейшую подоплёку.

Яр в открытую усмехнулся. Раздражавшая его монотонность рутины летела ко всем чертям. И такой поворот событий неплохо его будил и заряжал.

И, погодите-ка, что тут у нас?.. Жертва детских психотравм готовит возмездие?

– Анатолий, давайте начистоту, – Ярослав упёрся ладонями в стол и прищурился. – У вас ко мне имеются претензии личного свойства?

– Боже упаси, – бледные губы дрогнули. – Смешивать личное и деловое было бы верхом непрофессионализма. Но вы же не будете меня упрекать во вполне естественном стремлении удостовериться в вашей надёжности? Я всего лишь воспользовался знаниями прошлого, чтобы обеспечить нам с вами благополучное будущее. Это в наших общих интересах.

– Вы очень мягко и грамотно стелите, Анатолий, – Яр с намеренной ленцой выпрямился, окинул Плотникова выразительным взглядом. – И очень правильные вещи сейчас говорите. Пара затрещин из детства не должна влиять на сотрудничество в настоящем. Тем более что затрещины были заслуженными.

Наконец-то в бледных глазах что-то вспыхнуло, всего на миг, но Яр успел это заметить.

– Вы так считаете? – гость пока не растерял своего фальшиво любезного тона. – Запомнили это как невинную шалость?

– Ну почему же невинную? – Яр распрямил плечи, рефлекторно поиграв мускулами. – Ничего невинного в настойчивом преследовании перепуганной насмерть девчонки я, например, не увидел. Мы с друзьями дали вам урок послушания. Как бы это сказать… провели профилактические мероприятия. И вот видите, урок пошёл вам на пользу. Сейчас, Анатолий, вы деловой человек. А кто знает, в кого бы вы выросли, не проведи мы с вами вовремя воспитательную работу.

На мгновение ему показалось, Плотников таки сорвётся.

Недооценил.

По лицу его гостя пробежалась лёгкая тень, но он не растерял своей невозмутимости.

– Знаете что, Ярослав Дмитриевич… наше первая встреча, видимо, не задалась. Зато теперь я понимаю вас чуточку лучше. Мы продолжим нашу беседу, когда приблизится время первой выплаты. Мой секретарь вам позвонит.

– Самой собой, – Яр сложил на груди руки, ожидая, когда гость наконец-то откланяется.

– Тогда до свидания. Приятно было с вами увидеться.

Да чёрта с два тебе приятно. Приезжал почву прощупывать. Схлопотал. Отступает для перегруппировки, при этом зная, что преимущество всё равно на его стороне – и оно висит на плечах Ярослава многомилионным долгом.

Его гость дошёл до двери и вдруг обернулся, будто только что кое-что вспомнил:

– Кстати, спасибо, что всё же напомнили.

И поскольку Яр не спешил уточнять, о чём идёт речь, со странной улыбкой добавил:

– Пожалуй, действительно стоит повидаться с Алиной Митиной.

Мысль в его голове не успела оформиться до конца, но он уже отвечал:

– Конечно. Отчего же не повидаться? Только она уже не Митина, Анатолий Степанович. Она Громова. Теперь она Алина Громова.

Глава 16

– Да ладно… – Уля смотрела на меня во все глаза. – Погоди… этот Михаил Громов из 1907-го совсем, что ли, крышей потёк? Зачем же это он такую приписку составил?

– То есть? – я передвинула горшочек с циперусом поближе к солнцу, щедро лившему свои лучи на подоконник нашей скромной кухни. Мне стало даже как-то обидно за предка Громовых.

– Так получается, он добровольно лишал себя половины причитающегося по наследству.

– Ну, во-первых, – я полезла в духовку проверить готовность томившегося там овсяного пирога, – он лишился бы его только в случае развода, что по тем временам, насколько я понимаю, было всё-таки редкостью. А во-вторых, Михаил Громов был, видимо, идеалистом. Хотел, чтобы при расставании у юной Митиной, у которой за душой было не так уж и много, появились солидные средства. Щедрым он был. А ещё добрым и благородным. В отличие от своего потомка.

Последнюю фразу я пробормотала под нос, но Уля всё равно фыркнула и на мой молчаливый жест подала стёганые прихватки.

– Вот уж не знаю. Как по мне, так Ярослав Громов ещё какой добрый. Он мне, если помнишь, макбук последней версии в том году на 1 сентября подарил. Однокурсницы обзавидовались.

Я скорчила рожицу, вынула пирог из духовки.

– Благодетель. Что бы мы без него делали…

Но упоминание сестры о подарке мне, если честно, крыть было нечем. С тех пор как Уля окончательно перебралась из своей глубинки ко мне и поступила в универ, я от неё только и слышала умильные вздохи по нашему теперь уже общему соседу. Внезапная свадьба её, конечно, знатно выбила из колеи. Но она поразительно быстро смирилась с этой новой реальностью, и вера в Громова-хорошего человека «где-то там очень глубоко внутри» снова в ней восторжествовала.

Я не мешала ей верить в эту иллюзию. Тем более что Громов и впрямь очень хорошо к ней относился – как к младшей сестре.

Оставалось только порадоваться, что неприязнь, испытываемая им ко мне, на мою сестру не распространялась.

– Алин, ну ведь так в каком-то смысле и есть.

– Не хочу об этом говорить, – сердито отмахнулась я и бросила прихватки на стол.

Не буду же я приводить ей свои аргументы вроде его свинского поведения в первую брачную ночь. Во-первых, сестра ещё вообразит, будто ревную. Во-вторых, ни к чему разрушать для неё образ «старшего брата». Моя грызня с мужем-на-пару-месяцев касаться её не должна.

– Ну и ладно, – Ульяна склонилась над пирогом и втянула носом шедший от него аромат. – Слу-у-ушай, никогда бы не подумала, что будет так вкусно пахнуть.

– Вот зря ты не любишь овсянку, – усмехнулась я. – Вообще-то она очень полезная и…

Стук в дверь прервал мой познавательный монолог.

Ну кто там ещё?.. Очень надеюсь, что не объект нашего обсуждения снова явился предъявить мне за что-нибудь.

Метнувшаяся в прихожую Ульяна появилась спустя минуту с выражением комичного недоумения на лице.

Я успела выложить на сушилку вымытую чашу, где замешивала тесто, и уже приготовилась к новой отповеди Громову.

Но на пороге появился не он.

Я таращилась на внезапного гостя, за малым не ловя воздух ртом.

За плечом у сестры маячил мой оживший школьный кошмар.

Тайный (а потом и не тайный) поклонник и неутомимый в своих преследованиях воздыхатель.

Толя-маньяк.

Толя Плотников.

– Здравствуй, Алина, – бледные губы дрогнули в подобии улыбки. Он окинул бесстрастным взглядом нашу кухню и снова сфокусировал взгляд на мне. – Сто лет не виделись. Извини за внезапное появление. Надеюсь, простишь, что я без предупреждения.

Улины брови взлетели вверх, едва не заставив меня истерично хихикнуть.

– З-здравствуй, – я растерянно осмотрелась. – Э-э… присядешь? Я… совершенно не ожидала…

– О, я понимаю, – Анатолий сделал шаг в сторону и опустился на край углового диванчика у приставленного к нему обеденного стола.

Взгляд почти неестественно светлых серых глаз обратился на Улю:

– Это ведь… Ульяна, верно? Я же тебя ещё совсем крохой помню. Очень часто здесь гостила. Теперь тут живёшь, с сестрой?

Уля кивнула и неловко переступила с ноги на ногу.

– Она – большая умница. Поступила на бюджет. Учится на первом курсе.

– Поздравляю.

Уля кивнула.

– Уль, ты иди. Тебе ещё к парам готовиться, – я пыталась вести себя непринуждённо и так, будто ничего из ряда вон выходящего не стряслось. – Если понадобишься, я позову.

Сестра с готовностью закивала и умчалась из кухни.

Я хотела умчаться следом за ней.

Потому что к такой вот неожиданной встрече из прошлого жизнь меня совсем не готовила.

– Какими судьбами? – развела руками я и осторожно опёрлась пятой точкой на рабочую поверхность у медленно остывавшей рядом духовки. – Очень… неожиданный визит.

– Прекрасно тебя понимаю, – Плотников улыбнулся, его взгляд соскользнул с моего лица на руки, которые я сцепила в замок пред собой. – Наверное, просто хотел увидеться. И удостовериться в том, что дикая новость, которую я только что узнал, не слух и не плод чьего-то больного воображения.

Я напряглась. Пальцы невольно сжались, превращая замок в тугой живой узел.

– Новости?.. Какие ещё новости?

– Новости о том, что мой должник женился на любви всей моей жизни.

Глава 17

– Твой… должник?

Слова про любовь всей жизни я благополучно пропустила мимо ушей. Просто потому что и первая часть фразы оказалась шокирующей достаточно, чтобы меня потрясти.

Плотникова моё откровенно замешательство, кажется, основательно позабавило.

– Представь себе. Я выступаю держателем его долга. Ну, во всяком случае, большей его части, – он усмехнулся и аккуратно, будто боялся что-нибудь ненароком задеть, развёл руками. – Можешь себе такое представить?

Нет. Я не могла. Даже в самом своём жутком кошмаре.

Толя-маньяк – странный паренёк, повсюду таскавшийся за мной и настырно, невзирая на все отказы и отповеди, добивавшийся моего внимания. Мальчик-зайчик, прилежно учившийся и дружбы ни с кем особенно не водивший. Послушный сын состоятельных родителей, который даже невзирая на этот статус, умудрялся регулярно получать на орехи и в своей престижной гимназии, и здесь, в округе.

И шпыняли его не за то, что Толик был слабым. Он был странным. И взгляд у него всегда был недобрым.

Если с годами он и перерос юношеский образ тощего школьника-зануды, напустив на себя важный вид делового человека, то вот взгляд как был недобрым, так и остался.

– С большим трудом, – наконец сподобилась я на ответ, рассматривая его с холодящим ощущением надвигающейся беды. – Как такое вообще могло случиться?

– Да, жизнь – штука непредсказуемая. Его отец задолжал моим родителям, а с передачей всех дел мне…

– Ясно. То есть ты теперь у руля отцовской фирмы?

Плотников кивнул.

– Поздравляю, – промямлила я.

Колени нехорошо ослабели, и мне отчаянно захотелось присесть, но и расслабляться было не лучшим, как мне казалось, сейчас вариантом.

Расслаблюсь я, когда выставлю за порог этого призрака своего прошлого.

– Благодарю. Но забот с ведением дел, честно признаться, больше, чем радостных моментов. По крайней мере, пока. Опять же, долг Громова радости не прибавляет. Эти деньги мне сейчас очень пригодились бы в расширении семейного бизнеса. Но договор есть договор. Поэтому с нетерпением жду его первой выплаты.

В бледных глазах мелькнуло что-то хищное, плотоядное.

Рептилия, а не человек.

Я невольно поёжилась.

– Так о чём это я, – спохватился гость, не позволив мне надолго отвлечься на невесёлые мысли. – Ты и Громов… вот уж где действительно сложно поверить.

Видимо, на скорое окончание визита можно было и не надеяться.

Но скажи мне кто-нибудь сегодня с утра, что я буду обсуждать своё внезапное замужество с Толей-маньяком…

– Сам ведь сказал, жизнь – штука непредсказуемая, – я с деланым безразличием пожала плечами.

– Верно. Только вы с Громовым едва терпели друг друга. Как вы…

– Толь, ну мы же взрослые люди. Разве не очевидно? В школьные годы обзываешь и за косички дёргаешь, а вырастаешь и…

Я беспомощно замолчала, довершив предложение неопределённым жестом, мол, ну ты сам всё понимаешь.

– Любовь нечаянно нагрянет, значит, – задумчиво отозвался он и как-то совершенно невежливо прошёлся по мне своим липким взглядом. – А я пару лет назад был тут проездом. Хотел заглянуть. Но почему-то был уверен, что ты здесь уже не живёшь. Да и Громова тут вроде бы не было. Он же своим бизнесом занялся, чтобы от родовых капиталов не зависеть. Будто чуял, что они давным-давно истаяли.

У меня даже дрожь от его голоса по спине пробежала. Нет, передо мной определённо был давно не забитый преследователь Толя, а хладнокровный делец, не спешивший раскрывать свои карты.

– Ну… он приезжал. Бывал здесь время от времени. Не вижу тут ничего странного.

– А я и не говорил, что это странно, – бледный взгляд меня гипнотизировал. – Чувства могут вспыхнуть в одно мгновение. Но со стороны действительно может показаться…

Эта неожиданная пауза почему-то вмиг заставила меня запаниковать.

И теперь бледные глаза буквально буравили меня в надежде выудить истину.

– Он ведь тебя ни к чему не принуждал?

У меня даже рот приоткрылся от шока.

– Ч-что?.. К чему?

– К браку, – терпеливо пояснил Плотников и снова взглянул на мою руку с кольцом.

– Толь, ты… ты извини, конечно, но не много ли ты себе позволяешь? – пару мгновений побалансировав на самом краю, я таки умудрилась собраться и ринулась в контратаку. – Сначала такой неожиданный визит, теперь вопросы эти странные… Не подумай, я тебя не гоню, но прошу не переступай границы приличий.

– М-х-м… слишком личное? – на худощавом лице ни единый мускул не дрогнул.

– А разве это неочевидно?

– Когда дело касается Громова? – усмехнулся он. – Да он же завсегдатай светской хроники. Ещё и поэтому ваша свадьбы – как гром среди ясного неба. Как так могло случиться, что о ней вообще не писали?

– А ты, значит, читаешь светскую хронику? – изумилась я.

– Я должен очень хорошо понимать, с какими животными в этом зоопарке имею дело. Поэтому да, я читаю светскую хронику. Там масса полезной информации для тех, кто умеет смотреть между строк.

И без того странная беседа перетекала в какую-то новую, опасную плоскость.

– Что ж, желаю тебе дальнейших успехов в твоём зоопарке, – я оттолкнулась от стола, давая понять, что его визит затянулся. – Удачи в делах, поездках и…

– О, никаких поездок я в ближайшее время не планирую, – Плотников поднялся из-за стола и улыбнулся мне напоследок. – На какое-то время осяду в старом доме родителей. По соседству.

Я остолбенела, а он, будто наслаждаясь моей реакцией, добавил:

– Теперь будем часто видеться, Алина. И я очень, очень рад этому обстоятельству.

Глава 18

– Гонишь! – голос Егорова в трубке звучал до такой степени ошеломлённо, что не будь он так раздражён, обязательно его подколол бы. – Тот самый Плотников, которого мы чмырили?

В их школьные годы Игорь, пусть и живший отнюдь не по соседству, частенько гостил у Яра и был частью их большой и шумной компании. Плотникова он знал не понаслышке.