Текст книги "Развод. Моя (не) желанная (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Анатолий, я не на прогулку к тебе приехала, – дипломатия мне сегодня почти не давалась. – Давай перейдём к делу. Ты сумел меня вытащить сюда исключительно потому что пообещал, будто наш разговор очень важен. Я поверила и приехала. Не разочаровывай меня, пожалуйста.

Плотников, шедший рядом со мной с таким видом, будто мы с ним по семь раз на неделе вот так встречались и гуляли, пожал плечами:

– Как угодно. Только, знаешь…

Я нетерпеливо взглянула на него, невольно занервничав.

– Ну?

– Кажется, муж на тебя влияет довольно пагубно. Общение с ним… будто лишает тебя твоей привычной эмпатии.

«Нет, Плотников, – захотелось мне поправить его. – Дело вовсе не в Громове. Дело в том, что это ты влияешь на меня не лучшим образом. И угадай, почему».

Но я, конечно же, промолчала.

Всё – потом. Сначала следует выяснить, что он такого важного хотел мне сказать, а уж потом попытаться поставить точку в нашем общении.

Но жизнь в который раз напомнила мне, кто тут хозяин. Мол, Митина, ты можешь сколько угодно строить свои планы, меня они зачастую никак не касаются.

– Слышал, на восстанавливаемом предприятии Громовых какая-то неприятность случилась, – будничным тоном отозвался спутник.

И всё. И все мои мысли до этого вылетели из головы. Плотникову всего одной фразой удалось целиком и полностью завоевать моё внимание.

– Откуда тебе это известно? – ошарашенно пробормотала я.

– Ох, я сумел тебя заинтересовать, – на губах моего спутника заиграла улыбка, от которой меня бросило в дрожь. – Замечательно. Это значит, наш разговор сложится конструктивно. В конце концов, от его итогов напрямую зависит будущее твоего ненаглядного и горячо любимого супруга, Алина. Ты же не хочешь, чтобы он ещё сильней пострадал?

Глава 51

– Откуда тебе известно об аварии?

Плотников смотрел на меня с абсолютно непроницаемым видом. До того непроницаемым, что мне уже начинало казаться, что я не задавала этого вопроса вслух.

– А кто такой Лисицын? – ошарашил он меня встречным вопросом.

– Что?.. А он здесь вообще при чём?

– Я виделся с ним недавно. Интересный человек. Непростой.

Мои несчастные мозги начинали закипать от перегрева. И если раньше находиться в компании Плотникова мне было некомфортно и неуютно, то сейчас его присутствие всё сильнее пугало.

Кто бы мог подумать, что забитый школьник со странностями вырастет в такого вот интригана. И что самое страшное, интригана со средствами и, видимо, нужными связями, раз у него настолько впечатляющий доступ к информации.

– Виделся, – умудрилась выдавить я из себя. – Это как понимать?

– Как угодно. Мне выдался шанс с ним пообщаться. Он сказал, что работает в каком-то фонде, связанном с Громовыми.

Вот, значит, как… Лисицын не стал слишком уж с ним откровенничать. Только вот я понятия не имела, хорошо это для нас или плохо.

– Если он не стал тебе этого объяснять, то не думаю, что у меня есть право распространяться о деятельности этого человека, – я сверкнула глазами в надежде, что это произведёт впечатление, мол, не все-то ты тайны, Плотников, купить в состоянии.

– Что, настолько секретная деятельность?

А ему было по-настоящему любопытно. Только вот шиш ему, а не объяснения!

– Он наш гость. А я секретами гостей не торгую.

– Если мне так уж захочется, я и сам всё узнаю, – улыбнулся собеседник.

– Как угодно. Только меня в свои расследования, пожалуйста, не впутывай.

Мне было очень сложно удержаться от отчаянного призыва вернуться к сути вопроса, но я чуяла, что Плотников намеренно тянет время. Заставляет меня волноваться, дёргаться, нервничать. Хочет, чтобы я сама себя накрутила.

И что противопоставить такому коварству, я пока совершенно не знала.

Но совершенно точно знала, что облегчать ему задачу не буду.

– Слушай, не думаю, что ты на эту странную прогулку пригласил меня только затем, чтобы о Лисицыне поговорить. Объясни, откуда тебе известно об аварии на производстве.

Плотников устремил взгляд куда-то вдаль:

– Надо же… а ты ведь действительно переживаешь.

В его тихом голосе сквозило неподдельное удивление. Очевидно, он ставил совсем на другое.

– А почему тебя это удивляет?

– Потому что я не особенно верю в эту вашу большую любовь, – без обиняков ответил он. – Вы ведёте себя как незнакомцы, насильно запертые в одной клетке. Ох, не нужно изображать такое потрясение, Алина. Если взглянуть на вас повнимательнее, то менее похожих на супругов людей мне видеть ещё не доводилось.

Удивительно, однако меня его слова не испугали. Они меня разозлили.

– А кто тебе сказал, что ты так хорошо в людях-то разбираешься? – я остановилась посреди аллейки, до конца которой оставалось всего ничего, не в силах больше подыгрывать Плотникову в этом непонятном и пугающем фарсе. – Ты свалился на нас как снег на голову, влез в мою личную жизнь и теперь считаешь, что у тебя есть полное право выражать мне свои сомнения!

– Говорил же, – с ледяным спокойствием отозвался Плотников. – Тебе совершенно не идёт на пользу общение с Громовым.

– Я твоего ценного мнения на этот счёт не просила!

– На подобное я никогда и не рассчитывал. Я прекрасно понимаю, что тебе сложно воспринимать меня всерьёз. Но, возможно, ты изменишь своё мнение. Потому что обстоятельства изменились. И теперь я небесполезен.

– Я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь.

– Авария серьёзно ударит по планам твоего супруга наладить производство в срок.

Он буквально копировал слова Громова.

Под ложечкой у меня засосало.

– С тех пор даже суток не прошло. Как ты о ней узнал? – в третий раз задала я вопрос и буквально похолодела, когда он ответил мне многозначительной улыбкой.

– Это… твоих рук дело?

– Ого, – тонкие бледные брови приподнялись, при этом интонация резко контрастировала с его наиграно удивлённым видом. – Разве так можно, Алина? Разве можно вот так, голословно, обвинять кого-либо в самом настоящем преступлении?

И хотелось бы мне бросить ему в лицо всё, что я думала. Что я говорю не с кем-либо. Я говорю с человеком, у которого сколько угодно причин желать зла Громову. Желать зла и мстить.

Сейчас я никак не могла отнести себя к сторонникам презумпции невиновности. Потому что в невиновность Плотникова не верила ни на секунду.

Всё куда хуже. Теперь я не просто его подозревала. Я ещё и начинала бояться его, по-настоящему. Как человека, который способен на всякую подлость.

– Разве я обвиняла? – мой голос осип от волнения. – Я всего лишь спросила.

– Но твой вопрос простора для фантазии не оставляет.

– Мне кажется, наш разговор заходит в тупик.

– О, об этом не переживай, – с неожиданной лёгкостью сообщил Плотников. – Я собираюсь предложить тебе выход из тупика. И в целом, и в частности.

Я хлопала глазами, пытаясь сообразить, куда он вообще клонит.

– Что ещё за выход?..

– Очень простой, на самом деле. Дарю тебе шанс спасти своего мужа от необходимости выплачивать долг. Который с сегодняшнего дня может стать для него непосильным, – Плотников пожал плечами. – Ну или как минимум крайне проблематичным, требующим усилий и жертв.

– Шанс? – внутри всё обмирало, потому что я не верила в эту филантропию. – Какой ещё шанс?

Впервые за нашу встречу Плотников посмотрел на меня в упор и совершенно серьёзно.

– Я прощу ему долг, если ты подашь на развод.

Глава 52

– Если… если я – что?

Мне показалось, слух однозначно мне изменил. Потому что бредовее условия я и сама выдумать бы не смогла.

– Если ты подашь на развод, – на лице Плотникова ни один мускул не дрогнул, и моим изумлением он совершенно не впечатлился.

– Толь, я надеюсь, это такая идиотская шутка…

– Вы не пара, – оборвал он меня. – Это любому видно. И по каким бы причинам вы ни оказались вместе, вы в этом браке несчастны. Чтобы это понять и заметить, совершено необязательно быть детективом.

В голову начинает лезть разное, включая кое-какие мысли насчёт общения Плотникова с Лисицыным. А вдруг посланник «Фонда» таки о чём-нибудь проболтался? Не то чтобы мне легко было в это поверить, но в жизни и не такое случается. В конце концов, он такой же человек, как и все. Ему свойственно ошибаться. А может, это даже и не ошибка. А вдруг он Плотникову намеренно на что-нибудь намекнул?

Боже, сейчас я подозревала в злых умыслах буквально всех…

– Алина, я не хочу притворяться, что понимаю природу ваших с ним отношений. Даже гадать не хочу, с чего вы вдруг решили связать себя узами брака. Может, это вынужденная мера. Но если уж у меня есть возможность как-то на эту ситуацию повлиять, будь уверенна, я это сделаю.

А вот это уже где-то очень далеко за гранью. Даже если не брать во внимание его исключительную проницательность насчёт «вынужденной меры».

Ко всему прочему Плотников слушал меня с очень раздражающим видом – как человек, которого чужое возмущение едва ли не умиляло.

– Алина, я руководствуюсь исключительно мыслями о твоём благе.

– Да не прошу я тебя ничем руководствоваться!

– А это и не обязательно. Я прошёл долгий путь, чтобы стать тем, чем являюсь сейчас – человеком с деньгами и связями. И за все эти годы мои намерения ни разу не изменились.

– Какие ещё намерения?.. – спросила я с подозрением.

– Максимально облегчить тебе жизнь. Заботиться о тебе. Дать тебе всё, что ты заслуживаешь.

Толя-маньяк… ну как, Алина, тебе до сих пор это прозвище кажется безобидным и забавным?..

– Всё, что ты перечислил, вообще никак и никогда не входило в твои обязанности. Толь, притормози. Ты не можешь навязывать мне свои… свои услуги.

– Отторжение, сопротивление и неприятие – это нормально. Естественная реакция человека, привыкшего всё решать самостоятельно. Но со временем ты можешь изменить своё мнение.

– Не-не-не-нет, – зачастила я, замотав головой. – Не-а, нет!

– Я знал, что разговор пойдёт по пути наибольшего сопротивления, – усмехнулся он. – Поэтому на случай, если у тебя успел развиться стокгольмский синдром, напомню. Если ты примешь моё предложение, я прощу Громов долг. Оставлю его в покое. Даю слово.

Сейчас мне слабо верилось в реальность происходящего.

Как до такого разговора могло вообще докатиться?

Плотников, тот самый Плотников, когда-то казавшийся мне достойным жалости за свои странноватые наклонности, сейчас откровенно пугал своими замашками.

Откуда в нём вся эта непоколебимая уверенность в однозначном успехе? Ещё немного, и я действительно возьмусь себя винить за всё. За то, в какой ситуации вдруг очутилась. Должно быть, что-то такое сказала, как-то так себя повела, что ненароком поселила в этом странном человеке ничем не убиваемую уверенность в том, что у него есть шанс получить за свои усилия вознаграждение.

– Знаешь… – мне вдруг сделалось почти по-настоящему дурно, – теперь после всего тобою сказанного, я почти уверенна в том, что это ты всё подстроил. Что авария на предприятии – твоих рук дело!

Но как бы я ни надеялась, что Плотникова смутят мои обвинения, ничего подобного не произошло.

Мой собеседник посмотрел в дальний конец аллеи, набрал в лёгкие стылого предзимнего воздуха.

– Уж не знаю, каким ты его себе сейчас рисуешь, но поверь, Алина, у твоего Громова предостаточно врагов и конкурентов для того, чтобы мне не пришлось марать руки, – он помолчал и с хитрой ухмылкой добавил. – Но не могу не признать, что я мог помочь им, скажем так, верно расставить акценты.

Вот, значит, как. Расставить акценты… Всё, о чём я сейчас жалела, это о своей недогадливости. Пошёл бы впрок такой приём или нет, но мне стоило идти на встречу с Плотниковым, приготовив в кармане телефон с включенным диктофоном. Так я буквально получила бы от него задокументированное признание его вредительства.

В ответ на его прозрачный намёк моё лицо само собой скривилось от омерзения:

– Ну и сволочь же ты…

Плотников посмотрел на меня сверху вниз безо всякого намёка на обиду:

– Грешен, но по моему мнению, такая стратегия себя оправдывает. И я повторюсь: твой выбор очень и очень прост. Вы расходитесь, и я от него отстаю. Мне многое под силу, как видишь. Я многое могу и, поверь, ещё не все рычаги задействовал.

– И… и на что ты рассчитываешь? – прошептала я. – Что я… что я…

– Ни на что не рассчитываю, – посерьёзнел Плотников. – Тут я тоже могу дать тебе своё честное слово. Но…

Ну конечно же… Обязательно есть это самое «но».

– Но и ты в ответ дашь мне шанс.

– К-какой ещё шанс?

– Три свидания, Алина. Всего три. И если ты решишь, что нам не по пути, что ж... я настаивать ни на чём не буду. Это я тебе обещаю.

Глава 53

– Остановите здесь, – я выбралась из такси и побрела к особняку Громовых.

Мне нужно было время на то, чтобы хоть немного прийти в себя.

После своего шокирующего предложения Плотников не стал меня держать:

– Я не жду от тебя ответа здесь и сейчас, – великодушно заявил он. – И пойму, если тебе захочется взять время на раздумья. Сколько угодно. Рамки здесь устанавливает только утверждённый график выплаты долга. Его я менять не намерен.

Я не знала, что на это ответить. Я просто хотела сбежать, избавиться от его компании и подумать обо всём в одиночестве.

– Подобного великодушия я от тебя и не ждала бы, – я развернулась и пошагала к выходу из его владений.

– Алина, погоди. Я распоряжусь подать авто.

– Не нужно, – мотнула я головой. – Мне ничего от тебя не нужно.

Меньше всего мне хотелось зависеть от его милостей, какими бы незначительными они ни были.

А Плотников вынуждал меня от них зависеть. Прямо мне об этом заявил.

Я брела в студёных ветреных сумерках, по-прежнему недоумевая и едва веря во всё, что услышала.

Развод в обмен на списание долга… На списание долга и три свидания с Плотниковым.

Скажи мне кто-нибудь ещё месяц назад, чем всё обернётся, и я бы посоветовала этому кому-нибудь закусывать. Но сейчас…

Я медленно выдохнула в вечерний морозный воздух облачко пара.

Ладно, но если отбросить всю безумность моего положения… Как бы кошмарно и противно всё это ни звучало, предложение Плотникова не могло не заставить меня, пусть и всего на мгновение, задуматься.

Задуматься об очевидных выводах его предложения.

Мы ведь в любом случае разведёмся. На то и расчёт. Задумывалось-то всё изначально именно так. С тех пор в наших с Громовым договорённостях ничего не менялось. С чего бы?.. Он с радостью со мной разведётся. Наверняка давно дни считает до этого счастливого часа.

Так почему бы тогда не облегчить задачу и не убрать с нашей дороги Плотникова? Эти три свидания, само собой, ничего и никогда не решат. Ну и не заставит же он меня с ним встречаться, если после трёх свиданий я ему заявлю, что на этом мы распрощаемся навсегда. Ничего он мне за это не сделает. Не в средневековье живём!

С этими мыслями – очень сумбурными не слишком-то оптимистичными – я добрела до поместья. С ними и встретила поздно вечером Громова.

Весь день от него никаких новостей не было, но тут уж ничего удивительного – его поглотило случившееся.

А когда он в районе десяти вечера вошёл в гостиную, где я старательно пыталась делать вид, будто готовлюсь к курсам, на которые меня всё же зачислили, я едва удержалась от вздоха.

Супруг, которому недолго оставалось быть таковым, выглядел очень измученным. И без того суровые черты лица словно окаменели, сделались жёстче и выразительнее. Во взгляде – безбрежная усталость, пусть он и пытался её скрыть. Мне вдруг невольно подумалось, не лично ли он в устранении аварии участвовал.

Это лишь утвердило меня в желании хоть как-то помочь. И неважно, что между нами совсем недавно стряслось. Сейчас все обиды и прочие переживания отступили перед тревогой за будущее.

И неважно сколько раз за день я об этом, несмотря ни на что, думала, стоило мыслям отвлечься от тревоги. Сколько раз по телу прокатывалась волна сладкого жара, когда мне вспоминалось, как его руки накрывают мои…

Стоп. Алина!

– Привет, – я отложила планшет, запрещая себе думать о кухонном инциденте.

– Привет, – Громов добрёл до дивана и, к моему удивлению, плюхнулся рядом со мной, откинулся на высокую покатую спинку и протянул свои длинные ноги, упёршись пятками в толстый ковёр.

– Как прошёл день?.. В смысле, как обстоят дела на объекте?

Громов медленно выдохнул, но не похоже было, чтобы его сильно расстроили мои расспросы. Хотя мне поначалу и подумалось, что он ненароком мог и послать меня подальше с моими расспросами. Но, кажется, я думала о нём слишком плохо. Или просто привыкла к тому, что у нас ни один разговор не проходил как у адекватных людей.

– На объекте случилась диверсия, – будничным тоном отозвался Громов. – Я уволил начбеза, нашёл ему замену, устанавливаем виновных.

Я должна ему рассказать. Не имеет смысла скрывать, чьих рук это дело. Правда, я очень боялась, что когда поделюсь с ним своей информацией, у Громова откроется второе дыхание. Сейчас он просто не знал, в каком направлении сосредоточить энергию, куда её выплеснуть.

Но стоит ему узнать, что за инцидентом на предприятии стоит Плотников… и всё, и дороги назад не будет, это факт и факт непреложный.

Не наломал бы он дров…

Поэтому решила заходить издалека, тем более что этот вопрос тоже считался насущным и требовал обсуждения.

К тому же, я была уверена, его мы с Громовым решим относительно быстро и полюбовно. В конце концов мы оба ждали того самого дня, когда разбежимся в разные стороны.

– Мне очень жаль, что всё так вышло… – я прочистила горло. – Но, может, я могла бы как-то помочь.

– Завалы мы почти разобрали, – усмехнулся муж. – Но всё равно спасибо за предложение. Я это очень ценю.

– Нет, – мотнула я головой, призывая на помощь всю свою смелость. – Я не об этом. Я, кажется, знаю, как решить твой вопрос с долгом.

Глава 54

– Вот как? – на лице Громова отразилось неподдельное удивление. – Митина, ты меня пугаешь, если честно.

– И ты меня, – нахмурилась я, исподтишка разглядывая его и гадая, как мы докатились до жизни такой.

Я ведь за все эти сумасшедшие дни ни разу не дала себе времени как следует обдумать происходившее. Лишь реагировала. Вынужденно, конечно, но какая разница? Факт оставался фактом, я лишь сейчас целиком и полностью осознанно приняла этот факт – я ввязалась в аферу, выйдя замуж за своего богача-соседа, с которым так и не сумела за всё это время наладить диалог. Но это не главное вообще-то открытие.

Сейчас я собиралась сказать этому «мужу на час», что нам стоит как можно скорее развестись. И мне… не хотелось ему этого говорить. От одной мысли на сердце становилось муторно и тяжело.

– Я? – Громов повернул ко мне голову, не поднимая её со спинки дивана, и приподнял брови в показном удивлении. – Я-то чем мог тебя напугать?

Мы рассматривали друг друга до тех пор, пока пауза не затянулась настолько, что стала неловкой.

– Будто нечем, – буркнула я, отводя взгляд. – Но я вообще-то пытаюсь о серьёзном поговорить.

– Да я серьёзен как никогда. Меня действительно настораживает, что ты проявляешь инициативу. Мы ведь с тобой вроде как не слишком ладим.

Мои губы растянулись в невольной улыбке от того, с какой кислой миной он произнёс последнюю фразу.

Мы с Громовым сейчас походили на двух порядком уставших дуэлянтов, бившихся несколько часов к ряду и взявших время на передышку. Временное и очень короткое перемирие, однако, позволило нам в кои-то веки поговорить без страстей и накала. Спокойно, по-человечески, что ли…

Этого я не планировала. От этого решиться на самое главное становилось исключительно сложно.

Но ведь никто и не обещал, что будет легко. Поэтому, Митина, бери что дают.

– Верно, – я не видела смысла оспаривать очевидное. – Но это же не значит, что не нужно пытаться как-то это исправить.

Его взгляд, до сих пор задумчиво блуждавший по моему лицу, сделался вдруг внимательным, сосредоточенным.

– Серьёзно, Митина, что стряслось? На тебя это не похоже.

Я закусила губу, опустила глаза.

– Что, даже огрызаться не будешь? – поразился он.

– Всё можно решить очень просто.

– Решить?

– Ну, всю эту проблему с нашей непростой ситуацией. Ускорить восстановление здания это вряд ли поможет, но… короче, мы решим этот вопрос глобально.

– Так… – подтолкнул меня Громов.

– Нам всего-то и надо что развестись.

Моё сердце дрогнуло – слова звучали слишком странно, слишком… неправильно.

– Развестись?

– Мгм, – кивнула я, отчаянно делая вид, что ничего такого особенного и не сообщила.

Тем более что, если уж так рассудить, разве этого могло стать для него новостью? Да Громов наверняка сам об этом думает едва ли не каждый день. Ему же только на руку, что я подняла эту тему.

Да и пора бы. Процесс пошёл. Раз коммуникации собрались подводить параллельно, то этим займутся в ближайшее время. А мы пока займёмся подготовкой к разводу. Плотников будет знать, что получит желаемое, и оставит Громова наконец-то в покое.

– Митина, а ты хоть помнишь, ради чего мы свадьбу играли?

– Само собой, помню, – обиделась я. – Но ведь твои подрядчики уже готовятся поводить коммуникации. А мы пока можем… ну, подготовиться.

– Не терпится? – прищурился он.

– Как и тебе, – огрызнулась я вяло. – Я даже готова с Лисицыным об этом поговорить. Ну, не напрямую, конечно. Просто дала бы знать, что не складываются у нас отношения. К тому же, знаешь же, они и впрямь не складываются. И он не мог этого не заметить. Он наблюдательный человек и очень неглупый. Да и не может никакой Фонд держать нас на привязи! Что они в конце концов нам сделают?

– Ну вообще-то Фонд может поспособствовать прекращению работ на твоём участке. Как минимум временному. Как максимум полному.

– Мы поговорим с Лисицыным…

– Не думаю, что это Лисицын будет решать.

Да с чего он вдруг упираться-то вздумал?

– Если ты вдруг подумал, что я тогда не всерьёз этого говорила, то я повторю. Ничего требовать от тебя при разводе я не собираюсь. Никакого раздела имущества, никакой «половины всего».

В тёмных глазах Громова вспыхнул огонёк. Он уже давно вышел из своей расслабленной позы и теперь сидел, прислонившись боком к спинке дивана.

– Решила, я о своём имуществе переживаю?

– А разве нет?

Он какое-то время смотрел на меня, будто ожидал, что я признаю ошибочность собственных выводов. Но зря ждал – для меня такая позиция была отличной защитой. Я не собиралась признаваться ни себе, ни ему, что уже давно не считала наш с ним брак на двести процентов ошибкой и недоразумением.

Но сейчас это совершенно неважно. Важнее донести до него, что развод – это спасение.

‍– Мы и впрямь друг друга совершено не понимаем, – проговорил Громов, так и не дождавшись от меня ничего.

– Вот видишь! – ухватилась я за скупую возможность. – Мы ведь и так всё это планировали. А сейчас… просто сейчас появилась возможность навсегда избавиться от проблемы. Даже если с производством возникнуть накладки и Фонд заартачится, о долге переживать не придётся!

– А это что-то совершенно новое, – пробормотал Громов. – Почему? Куда же он волшебным образом денется?

Я сглотнула, стараясь не трусить, не отводить взгляд:

– Спишется, Громов. Мы разведёмся, и твой долг аннулируется.

Глава 55

– Не понял…

Громов смотрел на меня со смесью недоверия и откровенного недоумения, будто я заявила, что меня похищали инопланетяне.

– Тут ничего сложного нет. Всё просто. Мы с тобой разводимся, и твой долг будет списан. Ничего не придётся платить. И с восстановлением завода после аварии можно никуда не спешить.

– Ого, какие заманчивые перспективы, – Громов рассматривал меня так, словно видел впервые. – А откуда вся эта великолепная схема нарисовалась?

Я подавила в себе желание в который раз прочистить горло.

– Мне поступило такое предложение.

Брови Громова взлетели вверх. Он даже головой мотнул, видимо, отказываясь с ходу верить в подобное развитие событий:

– Предложение. Ну, гадать-то не приходится, от кого, верно?

Я бросила на него короткий взгляд и снова опустила его на свои сцепленные на коленях пальцы:

– От держателя долга. От кого же ещё…

Громов подобрался и буквально навис надо мной, а мне просто некуда было от него уклониться – в поясницу упирался высокий подлокотник дивана.

– Так… то есть Плотников предложил тебе избавить меня от долга?

– Угу, – кивнула я, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. – П-предложил.

– Этот великодушный человек простит мне долг, если ты со мной разведёшься, – уточнил Громов обманчиво спокойным тоном. – Поправь, если я что-то понял не так.

– Всё так, – шепнула я. – Мы начнём бракоразводный процесс, и он спишет тебе этот долг.

Мой пока ещё муж взирал на меня так, будто до конца не верил, что я говорю совершенно серьёзно.

В конце концов он тихонько хмыкнул и покачал головой.

– Митина, ты меня поражаешь… Во-первых, нужно быть исключительно наивной, чтобы верить ему на слово. Во-вторых, да твою-то мать, как до такого предложения вообще докатилось?!

Его вспышка гнева мгновенно выдернула меня из ступора, в котором я пребывала с тех пор, как покинула владения Плотникова.

– Это… это совершенно не важно, понятно? Это неважно. Важно, что это же совпадает с нашими изначальными планами, разве нет? – зачастила я, надеясь убедить Громова взглянуть на ситуацию с точки зрения выгоды.

Разве не этим мы всё то время и руководствовались? Обоюдная выгода – единственное, что вообще нас вместе держало. Так к чему теперь-то разборки устраивать? Именно сейчас, когда решать всё нужно оперативно.

– Ты надеешься, что я соглашусь принять все условия, даже не разобравшись в переговорах, которые велись за моей спиной?

– Да не велось за твоей спиной никаких переговоров! – вспыхнула я. – Это была одна-единственная встреча!

– И состоялась она, я так понимаю, сегодня, – прищурился Громов.

Смысла врать и выкручиваться я не видела.

– Да, Плотников…

– …как-то разнюхал, что у меня неприятности, – взгляд Громова зажёгся опасным огнём.

Я невольно поёжилась и замолчала, понятия не имея, чего ждать дальше от этого непредсказуемого человека. В гневе Громов был страшен, потому что неуправляем. Под горячую руку ему лучше не попадаться, но и отступать я сейчас права попросту не имела.

Мы должны разрешить эту дикую ситуацию и разрешить её в свою пользу, что бы этот манипулятор Плотников ни задумал.

– Слушай, ты должен кое-что мне пообещать, – я не была уверена, что он сдержит своё обещание, но попытаться всё-таки стоило. – Только тогда я смогу рассказать тебе ещё кое-что…

Громов медленно выпустил воздух через ноздри, явно уговаривая себя не горячиться.

– Так это ещё не все новости… Ладно. Хорошо. Я весь внимание.

– Нет, пообещай, – пискнула я, из-за нервозности грозясь сплести свои пальцы в морской узел.

– Обещаю, – прорычал он. – Обещаю. Довольна?

Ну что ж, придётся довольствоваться хотя бы этим.

И я постаралась кратко пересказать наш с Плотниковым разговор, не особо напирая на его дальнейшие планы в виде трёх свиданий. Если уж начистоту, об этом я вообще решила не упоминать. Какая Громову разница, чем я буду занята, когда мы разведёмся?

Впрочем, и рассказанного хватило за глаза. Громов стремительно поднялся с дивана, похлопал себя по карманам джинсов, видимо, проверяя, на месте ли телефон.

– Громов, послушай…

Он взглянул на меня, и остаток фразы застрял у меня в горле.

– Нет, это ты послушай, – он вытащил телефон из кармана, взглянул на часы, а потом вновь обратил всё внимание на меня. – Я не просил тебя идти ни на какие сделки. Не просил и никогда не попрошу. Решила, что справишься в одиночку? Что будешь решать судьбу моего долга лично? У меня для тебя печальные новости, Митина. Я тебя в свои спасительницы не нанимал, а инициатива, сама знаешь, наказуема.

– То есть я теперь ещё и виновата? – опешила я. – Да не собиралась я себе лавры спасительницы присваивать! Но что если я действительно могу всё исправить?

– Ни черты ты не сможешь, – проскрежетал Громов. – А твоя вера в слово Плотникова – просто отдельный, недосягаемый уровень идиотизма!

– Да ты же ничего не понимаешь! – воскликнула я, опасно приблизившись к порыву объяснить, на что я обмениваю его долг.

– Я понимаю достаточно. И даже слышать не хочу, чего он просит за своё великодушие, – от ярости, звучавшей в голосе мужа, у меня мурашки по спине побежали. – Но с выполнением его просьбы тебе, Митина, придётся повременить.

Кипя от гнева, он развернулся и пошагал к выходу из гостиной:

– Стой, Громов! Ты куда?

Но на ответ я надеялась зря.

Глава 56

Давненько в этом кабинете не проводились такие серьёзные беседы. Отец предпочитал все важные деловые переговоры проводить в здании фирмы. Ярослав до недавнего времени следовал его заветам, но сегодня… сегодня он ощущал настойчивую потребность избавиться даже от шанса на то, что их могли подслушать.

Яр собирался решиться на самый что ни на есть настоящий «прыжок веры». И либо сорвёт в этом деле куш, либо мощно за свою инициативу поплатится.

– А вы полумерами не балуетесь, – утопавший в кресле Лисицын изучал своего собеседника, а Яр испытывал стойкое дежавю. Совсем недавно они вот так же с ним говорили, но обстоятельства были иными, и он понятия не имел, чего ждать от разговора с этим таинственным человеком.

Сейчас он собирался заручиться его помощью – ни больше, ни меньше.

– Не время и не место, – честно признался Яр. – Плюс обстоятельства, мягко скажем, нетривиальные.

– Разговор, полагаю, будет под стать.

– В точку, – Яр мысленно извинился перед женой, сознавая, что сделать это вслух, вероятно, и не решился бы. – У меня к вам потенциально выгодное предложение.

– Любопытно.

– Я на это надеялся.

– И в чём же оно заключается?

– В равноценном обмене.

– Звучит крайне заманчиво.

– Я поделюсь с вами кое-какой исключительно ценной информацией, а вы в обмен на это поможете мне.

Тонкие губы Алексея Вячеславовича подёрнулись намёком на улыбку:

– Предполагаю, поведаете мне кое-что любопытное о своём скоропалительном браке?..

Он верно поставил. Он мог собою гордиться. В Лисицыне и его способностях он не ошибся.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, Ярослав кивнул. Хотя не стал бы врать самому себе, что на пару мгновений задержал-таки дыхание в ожидании ответа.

И снова Лисицын его порадовал. Он кивнул и безо всякой хитринки заметил:

– Вы меня не разочаровали, Ярослав Дмитриевич. Пусть поначалу я и сомневался в вашей порядочности. С удовольствием вас выслушаю и, чтобы вы мне ни сообщили, обещаю помочь всем, что в моих силах.

И Яр не стал ничего утаивать. Внутреннее чутьё подавало ясный сигнал – Лисицын заслуживает доверия. И даже более того, он крайне полезен и эффективен именно в роли союзника. А помощь ему сейчас ой как нужна – оперативная помощь от человека, которого не придётся долго и нудно вводить в курс дела.

Когда Яр завершил свою не слишком-то длинную, но информативную исповедь, Лисицын смотрел на него безо всякого удивления, зато с очевидным уважением.

– И как дано вы это поняли?