Текст книги "Развод. Моя (не) желанная (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Чёрт знает, – Яр пожал плечами, чувствуя совершенно несвойственное ему смущение. – Сейчас кажется, что всегда это знал. Додумался просто очень не сразу.

– Что бы вы там ни думали, я очень болел именно за подобный исход, – усмехнулся Лисицын.

– Я подумал об этом, когда мы в прошлый раз тут сидели, – буркнул Яр, проведя ладонью по затылку. – Но с Митиной никогда не было просто. Мне – никогда.

– Уверен, непросто и до сих пор.

Яр фыркнул:

– Вы себе даже не представляете!

Но тут же вновь посерьёзнел.

– Только сейчас это совершенно не важно. Она ни в чём не виновата и за мои решения не отвечает. Максимум в чём её можно тут обвинить – она решила помочь.

– Алина Сергеевна – очень чуткий и отзывчивый человек.

Яр кивнул:

– Я это знаю. Бесит даже, что она буквально ко всем готова милосердие проявить. Иные этого попросту не заслуживают.

– Вы о ком?

– О себе, например, – хмыкнул Яр. – Но и кроме меня есть любопытные экземпляры. Об одном из них я с вами и хотел поговорить. Вы с ним, кстати, знакомы. Имели сомнительное удовольствие пообщаться. И не поверю, что не догадаетесь, о ком идёт речь.

Лисицын задумчиво пожевал нижнюю губу и едва заметно кивнул.

– Вы её друга детства наверняка имеете в виду? Анатолия Плотникова?

– Друга детства, – снова фыркнул Яр.

– Как удивительно всё же совпало, что он ко всему прочему ещё и нынешний держатель вашего долга, – Лисицын качнул головой. – Порой чего только в жизни ни происходит.

– «Происходит» – не совсем верное слово, – Яр подался вперёд, упёршись локтями в столешницу. – В нашем случае никаких удивительных совпадений и случайностей нет. Плотников появился совсем не по случайности.

И он без обиняков посвятил Лисицына в перипетии их многолетнего знакомства, а в конце озвучил свою просьбу.

– Вы настолько мне доверяете? – приподнял брови Лисицын.

– Настолько, – Яр следил за гостем, надеясь уловить пусть даже тень колебания.

Но ничего подобного пока не замечал.

Лисицын какое-то время молчал, очевидно, всерьёз обдумывая предложение и взвешивая все за и против – стоит ли вообще вмешиваться в это странное, словно из ниоткуда возникшее дело, которое к его прямым обязанностям давным-давно не относилось.

И Яр, наверное, даже не удивился бы, заяви его собеседник, что не испытывает ни малейшего желания ему помогать. В конце концов здесь и сейчас всё держалось исключительно на доверии. Зыбкая почва, тут не поспоришь. Но отчаянные времена порой требуют отчаянных мер.

– Польщён, Ярослав Дмитриевич, – наконец отозвался его собеседник. – Считайте, что ваша просьба исполнена. В ближайшие дни можете ждать результатов.

Глава 57

– Доброго утра не желаю, – отшвырнув прочь пытавшегося помешать ему охранника, Яр придержал едва не сорвавшуюся с петель кабинетную дверь.

Зашёл, что называется, с ноги.

Но у него, ей богу, не было времени на то, чтобы миндальничать с малахольным, вообразившим себя вершителем судеб.

У него, вообще-то, на сегодня куда более важные и грандиозные планы.

Плотников, само собой, не ожидавший визита, подскочил в рабочем кресле, едва не опрокинув на себя содержимое кружки, которую держал в руке.

– Раз уж ты, Анатолий, позволяешь себе, по моей территории разгуливать, будто пользуешься особыми привилегиями, я верну тебе любезность.

– Ярослав Дми…

– Да брось ты, бога ради, этот никому не нужный официоз, – Яр захлопнул за собой дверь кабинета и закрыл её на замок, оставив сбитого с ног охранника приходить в себя в коридоре. – Мы с тобой сейчас как старые знакомые поговорим, идёт?

Плотников наблюдал за ним с хищной внимательностью, явно боясь пропустить любое движение незваного гостя.

– Не уверен, что меня привлекает подобная перспектива, – наконец процедил он, медленно опустив кружку на стол. – Я сейчас позову охрану и…

– Нет, Толя, – Яр приблизился к столу, за которым сидел нынешний хозяин дома и постучал по столешнице пластиковой папкой, которую всё это время сжимал в правой руке. – Не позовёшь

Эту папку после всего пары дней ожидания ему вручил Лисицын с косой усмешкой и словами: «Вы оцените. И удачи».

Он оценил. И Толя тоже оценит. А знай он, что в папке, вряд ли пожелал бы оценивать её содержимое в компании посторонних.

– А тебе не кажется, Ярослав, что ты слишком много на себя берёшь? – в тихом голосе Плотникова прорезались стальные нотки.

Яр усмехнулся:

– Должно быть, смелости тебе придаёт осознание того факта, что я тебе должен. Не иначе. Потому что в противном случае ты вряд ли бы предлагал моей жене со мной развестись.

Отразившееся на лице Плотникова удивление заставило его рассмеяться.

– Да ладно! Ты думал, раз мы с ней вечно собачимся, то настолько друг другу не доверяем? Зря ты так, Толя. Совсем в людей и настоящие чувства не веришь.

Плотников молчал, но невзирая на всё своё удивление, явно не собирался сдаваться только лишь потому, что ему в кабинете едва дверь не вышибли.

Но это пройдёт. Это лечится.

– Так вот, Толя, ввиду новых обстоятельств, за которые тебе винить некого, кроме себя, в наш с тобой договор вносятся коррективы.

– Коррективы? – с недоверием усмехнулся Плотников.

– Ага. Знаешь, я ведь сейчас и вовсе могу с тебя прощение долга затребовать. Но не буду. Долг я тебе выплачу. Первый взнос – в срок. А вот остальные внесу по новому графику, который мы с тобой утвердим, как только на моём предприятии завершатся ремонтные работы. И не нужно хлопать глазами. Я знаю, какую роль ты сыграл в этой диверсии.

Но Плотников, кажется, ещё не сообразил, что реальность слегка изменилась. Он сложил губы в привычно мерзенькую ухмылку и покачал головой:

– Ну, это уже за гранью. Никаких новых графиков я утверждать не собираюсь.

Яр прищурился:

– Знаешь, будь моя воля, я бы тебе просто морду набил. Но, видишь ли, моя жена не сторонница насилия. Плюс отыскался метод поэффективнее.

Яр шлёпнул папку на стол, прямо перед Плотниковым, едва не задев его кружку с кофе.

– Что это?

– Залог твоей стопроцентной сговорчивости. Не стесняйся, Плотников. Загляни.

Кочевряжился он недолго, отодвинул державшую угол резинку и раскрыл папку – распечатки сообщений из чата и фотографии сказали ему всё без лишних слов.

До сих пор Яру казалось, что видеть, как бледнеет и без того бледный человек, невозможно. Оказалось, ошибался. При виде компромата Плотников почти посинел.

– Условия обсудим как-нибудь на неделе, – и не дожидаясь ответа, Яр покинул кабинет «старого приятеля».

В этот дом он больше ни ногой. Отныне Плотников, если вдруг пожелает, может приходить на поклон. Его бы воля, они вообще общались бы через секретарей.

***

Двухдневная отлучка была вынужденной мерой, и он понятия не имел, как она повлияет на Митину.

Но по-другому просто не мог. Он должен был со всем разобраться, прежде чем сообщить ей самое важное.

Она встречала его на крыльце, явно заслышав приближение его автомобиля. И тут уж Яр пока не знал – радоваться такому обстоятельству или печалиться.

– Ты совсем сдурел? – взвилась она, едва его завидев. Ты где целых два дня пропадал?!

– Соскучилась? – он захлопнул дверцу авто и пошагал к крыльцу, на котором она пританцовывала в одном длинном свитере.

– Размечтался! – она сердито сдула со лба светлую прядь.

– Марш в дом, сумасшедшая. Хоть бы шапку надела.

– А ты мне не указывай!

– Аналогично. В дом, Митина. Иначе я сам тебя туда отнесу.

Угроза подействовала. Она юркнула за двери быстрее, чем он добрался до верхних ступеней.

Но уж в фойе покоя ему не дала.

Стоило ему закрыть за собой дверь, как она, кутая озябшие руки в длинных рукавах, снова к нему подступилась, не давая пройти.

– Громов, я ведь тебе даже звонила! Ты почему трубку не брал?

– Да ладно? – Яр задрал брови. – Так это ты звонила? Митина, ты представляешь, насколько в нашем браке всё через одно место, что я даже и не подумал бы, что это ты. Некогда было на звонки с незнакомого номера отвечать.

Она стиснула зубы, явно удерживаясь от того, чтобы не наговорить ему гадостей.

– Громов…

– У меня для тебя, Митина, новости.

От неожиданности она замерла.

– Что… за новости? Ты к Плотникову ездил. Это как пить дать. Что он сказал? Ты его… ты его не побил?

От неожиданности Яр рассмеялся.

– А что? У тебя к нему внезапная жалость проснулась?

– Дурачина, – буркнула она. – Но с тебя ведь станется!

– Ну ты же за меня похлопотала, – с обманчивой лёгкостью напомнил Яр. – Вот мы с тобой разведёмся, и я ничего своему благодетелю не должен. Почему не побить?

– Гр-р-ромов! – прорычала она и стукнула его кулаком в грудь. – Я за эти два дня чуть не поседела! И ты в курсе, что Лисицын тоже делся куда-то? Что происходит?!

– Происходят важные перемены в жизни, – безо всякой иронии сообщил Яр.

Пользуясь тем, что она этого никак не могла предугадать, он наклонился, перехватил её и закинул себе на плечо. Митина взвизгнула и что-то заверещала. Но он не собирался терять время на препирательства.

Отпустил он брыкающуюся супругу, только когда затворил за собой двери их спальни.

– Ты… ты совсем, что ли, сдурел, Громов?!

– Можно и так сказать, – он выпрямился и привалился спиной к двери, отрезая ей путь для побега. – Иначе и не объясню своё решение.

– К-какое решение? – на раскрасневшемся красивом лице обозначилось подозрение.

– Развод ты от меня не получишь, Митина, – он сложил на груди, руки, как бы подчёркивая серьёзность намерения. – Никогда не получишь.

Эпилог

– Т-то есть?.. – моя челюсть отвисла сама собой.

Я пыталась сообразить, как переключиться с миллиарда вопросов, теснившихся у меня в голове, на эту совершенно новую для меня информацию.

Как это всё совместить и осмыслить?

– То есть я не собираюсь с тобой разводиться, – преспокойно пояснил Громов. – Ни сегодня, ни завтра, ни через год, ни через десять. Уж извини.

– Это…. Это что ещё за шутки?

– Ну, знаешь. Я бы поостерёгся шутить с такими вещами. Добровольно оставаться в браке с такой вот занозой – крайне серьёзное и в чём-то даже рискованное мероприятие. Но я, знаешь, не против испытать свои нервы на прочность.

Голова у меня начинала кружиться, а сказанное воспринималось с трудом.

– Я н-ничего не понимаю…

Громов явно наслаждался моим ошарашенным видом.

– Ладно. Давай по порядку. Лисицын всё знает о нашем с тобой договоре.

Я вытаращилась на мужа:

– Ты ему всё рассказал?!

– Пришлось, Митина. Уж извини. Но, представь себе, он и без того подозревал, поэтому для него моя исповедь новостью не стала.

– Но… зачем?

– В обмен на услугу, – загадочно улыбнулся Громов.

И рассказал о прошлом месте работы Лисицына и его обширных связях в органах. Заодно и о том, как это всё помогло уладить ситуацию с долгом.

– Компромат?.. – слабым голосом переспросила я. – И что на него удалось нарыть?

– Уверена, что хочешь знать? – ухмыльнулся Громов. – Твой ухажёр из прошлого преследовал ещё одну девушку. Предпринял, представь себе, попытку склонить её к всякому-разному, а только потом узнал, что девчонке до совершеннолетия ещё целый месяц.

Меня замутило.

– О господи…

– Не переживай. Твоей сестре по несчастью ничего не угрожает. Чего не скажешь о репутации нашего ловеласа-маньяка.

И Громов рассказал о визите к Плотникову и своём неожиданном сотрудничестве с Лисицыным, давшем такие полезные плоды.

К концу его лаконичного рассказа я буквально онемела от обилия информации.

– Надо же, – хмыкнул Громов. – Мне в кои-то веки удалось поразить тебя до такой степени, что ты дара речи лишилась. Тишина – это, оказывается, такое сокровище…

Не было смысла оспаривать верность его слов – я действительно была поражена всем, что услышала.

А теперь понятия не имела, радоваться или расстраиваться своим перспективам.

– Ладно… допустим… допустим, что дела сейчас обстоят действительно так. Лисицын к нам не имеет претензий, Плотников лезть к нам теперь не посмеет… Так почему же тогда ты развод решил мне зажилить? Тут что-то сильно не сходится.

– Всё сходится, Митина, – Громов оттолкнулся от двери и шагнул мне навстречу.

Проворностью я под грузом услышанного не отличалась, поэтому отреагировала лишь в тот миг, когда его руки сомкнулись на моей талии.

– Ты что… что ты делаешь?

– То, что давно должен был сделать. Ещё в день нашей свадьбы, – его глаза задержались на моих губах.

– Не понимаю, о чём ты, – прошептала я, боясь признаться себе в том, что вообще-то очень даже понимаю.

– Ну, знаешь, – его взгляд не отрывался от моих губ, – наш разговор про консумацию…

– О… нет, Громов, я не…

Его жадные губы лишили меня возможности закончить фразу. А заодно и разума.

Сопротивляться? Я уже давно поняла, что сопротивление бесполезно.

Я не могла сопротивляться тому, чего давно, пусть и тайно, хотела.

Поэтому лишь застонала, когда его губы проложили горячую дорожку по шее до впадинки между ключиц.

Когда они двинулись дальше.

Когда с меня сполз и полетел на пол тяжёлый свитер.

Когда меня подхватили и уложили на не расстеленную постель, а поцелуи не прекращались – его горячие губы блуждали по всему моему телу, доводя до исступления.

Кажется, я что-то ещё порывалась сказать, когда за свитером последовали джинсы и нижнее бельё, но едва слышный восхищённый вздох Громова при виде моего обнажённого тела потопил в себе все связные мысли.

Дальше лишь стоны и вздохи, и сорванное дыхание. И желание – слепящее и яркое, как вспышка сверхновой.

Спустя целую вечность я очнулась в кольце крепких рук, обессилевшая и до сих пор едва соображавшая.

– Это… это определённо стоило сделать в наш первую брачную ночь, – Громов тяжело переводил дыхание. – Митина, официально признаю, я – идиот.

– Это правда, – согласилась я и взвизгнула, когда он легонько ущипнул меня за ягoдицy. – Но я бы… я бы тебя в ту ночь всё равно к себе не подпустила.

Громов скосил на меня глаза:

– Ты слишком большого мнения о своём иммунитете. Я ведь даже не пытался тебя соблазнить.

– А ты слишком высокого мнения о навыках своего соблазнения-а-а-ах…

Последняя гласная фразы, к моему вящему позору, переросла в томный выдох, потому что его рука скользнула по особенно чувствительной сейчас внутренней стороны моего бедра.

– Да неужели? – проурчал он мне в ухо.

– Нечестно, – выдохнула я, теряясь в остроте ощущения.

– Привыкай, – шепнул муж, продолжая сладкую пытку. – Как и к тому, что Митиной я тебя звать больше не буду. Слышишь?

– П-почему?..

– Потому что теперь и отныне ты Громова, – напомнил он севшим голосом. – Громова. Потому что моя.

Конец