Текст книги "Измена. (не) Любимая жена (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

О чём они могли говорить? О чём, если последний раз виделись во время той безобразной сцены в их московской квартире?

Твою-то мать. Стоило только вообразить, что сейчас ничто, кроме самых важных рабочих вопросов, не отвлечёт его от поисков истины.

– Может, ты слышала, о чём они говорили? – рискнул он, стараясь убрать из голоса любой намёк на эмоции.

Его секретарь покачала головой:

– Извините. Ни словечка не слышала. Честно. Я и не сразу-то их заметила – сообщение в телефоне читала.

Ладно, образец добропорядочности. Предположим, что ничего и не слышала. Но общее-то настроение можно было всё-таки уловить?

– Ясно. То есть вообще ничего?

Ольга замялась:

– Ну… но, знаете, я не могу говорить наверняка. Вдруг скажу, что мне показалось, а окажется, что я всё не так поняла.

Ага, значит, что-то всё-таки уловила.

– Об этом не беспокойся, – Герман сделал новый глоток, маскируя своё нетерпение. – Я в любом случае у Лили спрошу. Просто сейчас было бы очень неплохо хоть что-то понять в ситуации.

– Не думаю, что беседа у них была из приятных.

Пусть это и было вполне очевидно, подтверждение, озвученное секретаршей, невольно всё-таки резануло по нервам. Если Игнатьева её доставала… если она посмела…

– Я отомкнула приёмную, и Марина по привычке отправилась в ваш кабинет. Но я её предупредила, что вы запретили, – Ольгины глаза вспыхнули удовольствием. – Ей не понравилось. Сразу губы надула.

Герман подавил неуместное желание хмыкнуть. Он так и видел её скуксившееся лицо. Знал, что именно так и отреагирует.

– А что Лиля?

– Лиля Сергеевна только брови так слегка приподняла. Кажется, удивилась.

Она ведь неглупая. Должна же сообразить, что с действующими любовницами так обычно не поступают. Впрочем, он такое распоряжение отдавал не для вида и не для проформы. В своих отношениях с Мариной он действовал последовательно, как и наметил.

Поступал так, как давно стоило поступить, наплевав на мнение враждебно настроенного большинства, пусть это большинство и составляли твои друзья, коллеги и даже семья.

– Понял, – кивнул он секретарше. – Спасибо, что поделилась своими наблюдениями.

– Да не за что, Герман Александрович, – Ольге пришлась по душе его похвала, и теперь она уже не опасалась, что её инициативу истолкуют превратно. – Знаете, я ещё кое-что заметила.

Ну вот, ей уже и понукания не требовались.

– Внимательно слушаю.

– Кажется… кажется, она плакала.

– Кто? Марина?

Да не могло быть такого. Эта стерва за все годы их знакомства ни слезинки при нём не проронила.

– Нет, не Марина, – Ольга закусила губу и бросила на него сочувственный взгляд. – Лиля Сергеевна. И знаете, мне кажется, это Марина её допекла.

Глава 44

– Спасибо большое, что поделилась.

– Не за что, Герман Александрович. Буду рада, если окажется, что хоть чем-нибудь помогла.

Он кивнул секретарше, что одновременно послужило и знаком признательности, и разрешением на возвращение к работе.

Ольга кивнула в ответ и покинула кабинет начальства.

Очень вовремя, потому что внутри у него всё клокотало, а выпитый кофе никак не способствовал успокоению.

Схватив свой мобильный, Герман отыскал Игнатьеву в списке контактов и нажал кнопку вызова.

Ответом ему послужили долгие гудки.

Герман мельком взглянул на часы. А это уже что-то новое. То есть эта дрянь ни на рабочее место явиться не спешила, ни на звонки высшего начальства не отвечала.

Тут просто идеальное комбо на увольнение.

Он заставил себя на время отложить телефон, не швыряя его на столешницу с риском раздолбать второй аппарат за эту неделю.

На эмоциях порывался позвонить Лиле, но проявил благоразумие и передумал.

Что он собирался выяснить в телефонном-то разговоре, когда она, утомлённая их бесконечными ссорами, могла в любой момент послать его подальше и отключиться?

Говорить нужно с глазу на глаз. К тому же, он очень хотел видеть её лицо, хотел быть рядом, чтобы понять истинные мотивы её молчания.

Разве это не естественный и самый верный порыв – поговорить с ним, после того, как не застала его на работе? Ведь что-то же ей приспичило выяснить?

Он снова и снова пытался вспомнить их вчерашний разговор по дороге домой.

Она спрашивала, как прошёл его день. Пыталась узнать…

Герман выпрямился в кресле, не совсем понимая, как реагировать на своё запоздалое открытие.

«Надеюсь… надеюсь, тебе не пришлось ни к кому применять силу в поисках этих ответов». И опасливый взгляд в его сторону.

Лиля догадывалась? Предполагала, что он отправился по следам Алексеева? Алексеева или кого-то ещё. Тут только она могла сказать наверняка.

А ещё она могла лучше знать, куда подевался совладелец магазина, в котором она работает. Человек, который тащил её в подсобные помещения в самый разгар корпоратива.

От тошнотворных воспоминаний его снова заворотило. Чёрно-белые кадры так и замелькали перед внутренним взором, трансформируясь в то, чего он на экране точно не видел.

Может, он не рассмотрел? Кажется, пока они вразвалочку шли по коридору, она улыбалась своему спутнику. А его рука спустилась ниже её талии.

Или память начинала играть с ним в опасные игры?..

Герман снова скосил глаза на планер – первая важная встреча по новой линейке продукции у него начнётся после обеда.

Он перевёл взгляд на телефон – тот по-прежнему издевательски молчал. Подчинённая не спешила выходить на связь и не спешила появляться в офисе. Если бы Марина наконец соизволила явиться на рабочее место, Ольга ему уже доложила бы.

С Мариной он обязательно поговорит. По работе – сообщит, что в головном офисе она больше не работает. По личному – всю душу из неё вытрясет, пока не узнает наверняка что творилось под дверями его кабинета вчера.

И плевать, что после такого Игнатьева начнёт в открытую играть грязно – в ход пойдут связи, в том числе родственные, и природное коварство. Мстить Игнатьева могла и любила. Ей только дай достойный повод – и она покажет свою хищную натуру во всей своей неприглядной красе.

Но плевать.

Плевать, даже если после такого он окончательно и навсегда разругается с семьёй.

Новый фронт, который вот-вот запылает, волновал его сейчас меньше всего. Эта дрянь окончательно перешагнула черту, когда выбрала своей целью его жену.

Все эти мысли вихрем проносились в его голове, пока Герман вытаскивал из чехла захваченный из авто ноутбук и открывал видеоплеер с затёртым до дыр ненавистным видео.

Он посмотрел его достаточное количество раз, чтобы выучить наизусть все временные отметки.

Нажал на Play, и только спустя несколько мгновений сумел задышать.

Нет, всё же привиделось. Алексееву она не улыбалась. Она даже на него не смотрела.

И рука этого сукина сына придерживала её за талию, никуда не сползала.

Герман нажал на паузу и позволил себе откинуться на высоченную спинку кресла.

Всё. У него натурально начинала ехать крыша от пережитого.

Теперь он уже целенаправленно додумывать, сам строил стены своей самой страшной тюрьмы – охотно и с большой заботой.

Если не поторопится, если не выловит этого Алексеева – рехнётся. Это как пить дать.

И тогда все обвинения Лили обретут благодатную почву.

Герман медленно выдохнул, чувствуя уже привычную тяжесть в левой стороне грудной клетки.

Завибрировавший телефон почти заставил его вздрогнуть.

Да неужели? Нерадивая подчинённая вспомнила вдруг, что у неё в этой компании есть обязанности?

Герман невольно бросил взгляд на циферблат настенных часов – пятьдесят минут опоздания. Игнатьева сама себя перещеголяла.

После схватил наконец телефон и на несколько долгих секунд подзавис.

Звонила совсем не Марина.

Невероятно, но факт – звонила супруга.

Сама. По собственной воле.

Вряд ли в сложившихся обстоятельствах это могло считаться хорошим знаком.

Не теряя больше драгоценных мгновений, Герман нажал на кнопку ответа:

– Лиля?

– Привет, – тихое, почти нерешительное. – Не отвлекаю?

Её голос подрагивал, но он пока не мог понять, от чего.

– Привет, – он кашлянул, ощущая странный дискомфорт от необходимости примериваться, что говорить, будто ходил по очень тонкому льду. – Нет, не отвлекаешь. Что-то случилось?

– Ещё не знаю, – тихо отозвалась она. – У тебя найдётся свободная минута? Мы можем поговорить?

Глава 45

– Поговорить? – он даже на секунду подзавис от неожиданности. – Да, само собой Конечно.

Лилин голос звучал настороженно, чуть нервозно и вместе с тем будто бы очень устало.

Или он просто всё это себе надумал, потому что сейчас уже ни в чём не был уверен и не всегда мог верить своим собственным суждениям и ощущениям.

Но одного Герман отрицать, конечно, не мог – внезапная потребность жены поговорить с ним порадовала его даже больше, чем он мог предположить. Оказывается, сейчас ему было даже не особенно важно, о чём мог пойти разговор. Уже сам факт её желания пойти на контакт значил для него очень многое.

– Это… наверное, это прозвучит совершенно по-идиотски, но я всё-таки должна спросить. Должна была спросить ещё вчера. Но вчера не решилась.

Герман вспомнил их вчерашний неловкий обмен репликами в авто, но скорее винил себя в том, что полноценного диалога у них так и не вышло.

– Говори, Лиля. Я тебя внимательно слушаю.

– У нас… мы… – она мучительно долго подыскивала слова. Значит, ему это всё-таки не показалось. Лиля очень нервничала, и сейчас это становилось очевидным.

Он очень хотел как-то её успокоить, как-то донести до неё, что ей нечего бояться. Что она может спрашивать у него что угодно. Но язык словно к нёбу прирос. Он только теперь начинал понимать, что попросту не умел вот так выстраивать диалог. То, чего не хватало ему в общении с родными, он и сам не мог дать – слов ободрения и поддержки.

Он всегда мог доказать это делом, отношением, но проговорить это…

– Лиля…

– М? – она на время бросила безуспешные попытки перейти к главному и, кажется, даже обрадовалась, что он перехватил инициативу.

– Если ты переживаешь, что я могу как-то… резко отреагировать, – он перевёл дыхание, – то не нужно. Я не собираюсь выходить из себя, что бы ты ни сказала. О чём бы ни спросила.

На том конце трубки повисло изумлённое молчание. Он буквально видел перед собой её бледное от напряжения красивое лицо и приподнятые брови.

– Я… я точно верный номер набрала? – подала она голос после длительной паузы.

Герман успел подавить неуместное желание рассмеяться. Он был прав – жену его слова поразили. Наверное, стоило записать этот плюс себе в карму.

Да, определённо стоило. Потому что теперь её голос звучал увереннее, и она перестала так сильно запинаться.

– Я действительно надеюсь, что ты не поймёшь мой вопрос превратно. Просто… ситуация сложилась очень уж необычная. Ты упоминал, что решал личные вопросы. Я не стала лезть с расспросами. Но… Алексеев пропал. На звонки не отвечает. Ты же… ты с ним не виделся?

Теперь и он не удержался, приподнял брови в немом удивлении как минимум по двум причинам. Значит, Лиля всё-таки согласна предположить, что он мог настолько сорваться с цепи… И значит, Алексеев действительно куда-то запропастился, раз не один он его ищет. Его кто-то предупредил? Сам почуял неладное? Если да, то почему именно сейчас?

– Если ты предполагаешь, что я мог стать причиной его внезапной пропажи, то вынужден разочаровать – я не имею никакого к ней отношения. В глаза не видел вашего Алексеева.

Ему показалось или в трубке действительно послышался вздох облегчения? Видимо, всё-таки не показалось, потому что после недолгой паузы Лиля ответила:

– Ты не разочаровал. Скорее наоборот.

Но прежде чем он нашёлся с ответом, добавила:

– Это всё, что мне нужно было знать. Спасибо. Мне нужно возвращаться к работе.

Он вспомнил всё, что рассказала ему Ольга, и всё-таки не удержался:

– Больше ничего не хочешь мне рассказать?

Снова пауза, и робкое:

– Нет.

Но она всё-таки вознаградила его за терпение и отказ от попыток на неё надавить.

– Вчера я тебе не сказала, что заезжала в твой офис. Собственно, ради этого и заезжала. Хотела спросить про Алексеева. Но потом… потом перенервничала и вообще ничего не спросила. Хоть и могла. В машине и… и дома.

– Понял, – он пытался подавить дурацкую радость от того простого факта, что она не стала играть с ним в тайны-загадки. – Спасибо, что рассказала.

– Не за что. Хорошего рабочего дня.

– И тебе, – едва успел отреагировать он, прежде чем она отключилась.

Радоваться всё-таки было слишком уж рано. Потому что Лиля не стала ему признаваться, что не просто в офисе у него побывала. Она ещё и с Мариной успела поговорить. Да так «удачно», что уехала из его офиса в слезах.

Но ничего, он и об этом всю правду узнает. Даже если ему придётся силой вытряхивать её из своей подчинённой.

Герман покосился на экран по-прежнему открытого видеоплеера на ноутбуке. На стоп-кадре неплохо угадывалось лицо Алексеева.

– Куда ж ты, козлиная морда, запропастился? – пробормотал он, и в этот момент в дверь постучали.

– Не помешал? – на пороге нарисовался Артур.

– Не помешал, – Герман встал из-за стола.

Кажется, переговорами его день наполнится ещё до начала тех самых деловых переговоров.

Вот только кто ж знал, что диалог с младшим братом станет самым важным и ценным для него за весь этот день…

Глава 46

– Я ненадолго, – Артур прикрыл за собой дверь и послал старшему брату виноватую улыбку. – Но всё-таки чашку кофе у Ольги твоей попросил.

Герман хмыкнул, кивнул. Упоминание имени секретарши, однако, заставило его вспомнить:

– Слушай, ты случайно Игнатьеву сегодня не видел?

Артур наморщил лоб, припоминая.

– Сегодня точно не видел. Вчера пару раз пересекались… А что?

– А то что она вконец обнаглела. Рабочий день давно начался, а её нет на месте. И телефон не отвечает.

– Ну, Марина это Марина, – развёл руками Артур. – Она вроде бы вчера упоминала, что у неё сегодня какие-то дела, но я думал, она о делах фирмы говорила. Если честно, я особо не вслушивался. Сам вчера был занят по горло.

Герман не обратил внимания на извиняющийся тон брата – он ни в чём его не винил. Артур и так его вчера неплохо прикрыл, пока он сбросил на него все первостепенные обязанности и свои личные дела разрулить пытался.

– Пора эту дичь прекращать.

– Ты о чём?

– О Марине.

Артур приподнял брови, ожидая хоть каких-нибудь вменяемых пояснений.

– Она уверовала в свою безнаказанность.

Обрывки рассказанного Ольгой всплывали в мозгу, заставляя сцеплять зубы в усилии не проговориться. Ни к чему грузить младшего своими личными проблемами. Плакаться он ему не собирался. И на свою сторону перетягивать тоже.

Артур ценил в Марине её исполнительность и деловую хватку. Она действительно очень удачно дополняла команду. Пока не вообразила, что ей всё позволено. Пока не начала открыто вредить его жизни.

– Слушай, ты тут хозяин. Я тебе не указ, – Артур смотрел на него с видом искренне озабоченного человека. – Но ты с плеча не рубил бы…

– Шутишь? – Герман раздражённо покосился на брата. – С какого плеча, если её выходки начались далеко не вчера?

– Да я всё понимаю, но… ну, знаешь, она друг семьи, и её родители…

– Да плевать я хотел, – аргументы младшего брата оказались предсказуемы до зубовного скрежета. – Ты разве сам не понимаешь, что такая позиция никакой критики не выдерживает? Если отец с матерью души в ней не чают, я тоже должен в задницу её целовать?

– Уж она-то не отказалась бы, – пробормотал Артур, и Герман, не выбирая особенно выражений, выругался.

– Блин, Герман, ну не бесись. Ты ж понимаешь, о чём я! – Артур от досады запустил пятерню в свою тёмную шевелюру. – Я вообще считаю, что она потому так и старается, что у тебя под боком работает. Ну, типа, пытается тебя впечатлить. Ей на фирму по большому-то счёту плевать, а деньги ей и папочка может давать.

– Вот пусть и даёт.

– Дело твоё, – вздохнул Артур. – О том, что это лишний повод с родителями любезностями обменяться, я заводить разговоров не буду. Вы и так на ножах.

Герман бросил на брата взгляд исподлобья:

– Кстати, как день рожденья отметили?

Артур скривился:

– Сам как думаешь? Мать весь вечер вздыхала и трепала нервы отцу. Она не теряет надежды вас помирить.

– По поводу примирения я ей всё объяснил.

Артур кивнул:

– Я понимаю. И здесь я на твоей стороне. Отец… он странную позицию занял.

– Артур, я не ожидаю от тебя порицаний его мудачества, – Герман устало повёл плечами в надежде расслабить напряжённые мышцы. – Мне просто без разницы, решит он что-то делать с этим или нет. Я знаю, чего точно не сделаю я. Не сдам назад, не пойду на примирение, пока он не извиниться перед Лилей.

Артур прочистил горло прежде, чем спросить:

– Кгм… а как… как у вас-то там… с Лилей?

Конечно. Такого вопроса стоило ожидать. И он ценил, что брату было всё-таки не наплевать на то, что творилось в его жизни за пределами фирмы.

– Сложно, – лучшего ответа он, к сожалению, пока не нашёл.

– Просто… раз уж ты до сих пор так принципиально настроен по отношению к отцу… ну, я к тому, что... я надеюсь, у вас там как-то всё уладится.

Надеяться мало. Действовать нужно, пока для надежды ещё оставалось хоть какое-то место.

И он пытался, но на каждом шагу обнаруживались всё новые тайны и новые, мать его, неожиданные препятствия.

– Я тоже, – успел он ответить, прежде чем раздался деликатный стук в дверь, и Ольга внесла Артуру его свежесваренный кофе.

Она опустила разнос на столешницу, потянулась за опустевшей кружкой начальства:

– А вам, Герман Александрович, нового не сварить?

Герман мотнул головой:

– Игнатьева так и не появлялась?

Спросил для проформы. Знал же: если бы появилась, его секретарь тотчас же доложила бы.

Ольга покачала головой и по его молчаливому знаку удалилась из кабинета.

Артур невольно скосил взгляд на часы и вздохнул.

– М-да, что-то Марина и впрямь…

Герман перехватил его взгляд:

– Рад, что ты меня понимаешь.

Артур подошёл к столу, чтобы забрать свою кружку, поднял глаза на экран раскрытого ноутбука и на мгновение застыл.

Герман про себя чертыхнулся – на экране так и остался стоп-кадр остановленного видео с камер с бредущим по коридору Алексеевым.

– О! А что это?

Закрой крышку и начни отмахиваться от ответа – и у него только больше вопросов появится.

– Запись с видеокамеры. Пока не спрашивай. Позже всё расскажу.

Артур озадаченно рассматривал стоп-кадр:

– Ну… ладно. Ладно, как скажешь. Просто… хм… просто я, кажется, знаю этого мужика.

Герман уставился на младшего брата в полнейшем недоумении.

– Откуда?

Артур отхлебнул из своей кружки и совершенно буднично пояснил:

– Да как-то видел его вместе с Мариной. Она о чём-то с ним говорила.

Глава 47

Наш с Германом разговор давно завершился, а я продолжала цепляться взглядом за телефон, который отложила на рабочую стойку.

Странные, непонятные ощущения.

В отношении ситуации с Алексеевым ничего не изменилось. Я по-прежнему ума не могла приложить, куда он запропастился. Но пусть эти мысли меня и занимали, из них почти полностью ушла пожиравшая меня тревога. Да, соврать может каждый, но Герман не врал.

Некоторые вещи понимаешь по голосу, по манере.

Да и не думаю, что муж стал бы мне врать. За последнее время мы друг другу, может, больше правды сказали в лицо, чем за все три года, что прожили вместе. Именно той неудобной и рискованной правды, которую в любое другое время стремились бы придержать, чтобы не омрачать идиллию.

Света, заглянувшая в пустовавший торговый зал, приподняла подбородок:

– Ну что там? Разузнала?

– Если бы, – вздохнула я. – То есть я разузнала, но толку мало. Герман здесь ни при чём. Алексеева он не видел.

– Верить-то его заявлениям можно? – мрачно поинтересовалась подруга.

Я печально ей улыбнулась:

– К детектору лжи я его не подключала, но… нет. Свет, он не в курсе. Да и если бы он с ним повидался, наверняка получил бы на руки какую-то информацию по нашему корпоративу. Сама понимаешь, это наверняка повлекло бы за собой разговор. А вчера никакого разговора не было.

Светка прикусила губу, нахмурилась:

– Честно сказать, даже не знаю, хорошо это или плохо. Такие вот новости.

– Я, представь себе, тоже. Тут хоть какой-нибудь определённостью разжиться бы.

– Ладно, держим ушки на макушке. Пойду караулить начальство. Сегодня тихо что-то. Если клиенту нагрянут, ты мне маякни.

– Ага, – я поправила бейджик и обвела взглядом торговую залу.

Вот бы и остаток дня был таким тихим. Хотелось покоя и тишины, чтобы хоть ненадолго побыть наедине со своими мыслями.

Потому что подумать было о чём.

О том, например, что муж не стал на меня давить, когда дал понять, что знает о моём вчерашнем визите в его офис. Визите, о котором я умолчала.

Вспоминать до сих пор было больно. Марина и её слова…

Но у меня и мысли бы не возникло плакаться на всё ею сказанное супругу.

Потому что я по-прежнему не могла определить, сколько правды было в этих жестоких словах.

Даже если она и сгустила краски, не могла же она выдумать всё подчистую…

К сожалению, не было сейчас во мне достаточного здравомыслия и хладнокровия, чтобы положиться на собственные суждения и ощущения. Да, мне хотелось верить в то, что Игнатьева всё наврала. Но мало ли чего мне хотелось? Здесь важна была истина. А как до неё докопаться?

– Добрый день! Могу ли я заказать у вас самый красивый букет?

Знакомый мужской голос ворвался в водоворот моих мыслей, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

У стойки каким-то совершенно непостижимым образом материализовался Андрей Самарин.

Господи, я ведь даже звоночек дверного колокольчика над входной дверью проигнорировала…

– Ты… что тут делаешь? Извини, – я мотнула головой, отгоняя настырные мысли. – Ты действительно за букетом?

Самарин кивнул. На его губах играла робкая улыбка, будто он вот-вот бросится извиняться за то, что нарушил моё уединение.

– Повод личный или формальный? Какие цветы? У нас есть каталог…

– Выбери, пожалуйста, на свой вкус.

– Андрей, это не очень-то разумное предложение. Я же не знаю…

– Полностью тебе доверяю.

Клиент всегда прав.

Желание клиента для нас закон.

Подавив рвавшийся наружу вздох, я вышла из-за стойки и отправилась к витрине. Там стоял свежий букет с фиалками – аккуратный и очень красивый.

– Подойдёт? – я вернулась к стойке.

Он кивнул, а с меня вдруг слетела вся апатия. Я вспомнила, на чём завершился наш последний с ним разговор.

– Послушай, раз уж ты забрёл к нам в магазин, могу я тебя кое о чём спросить? Если ты, конечно, никуда не спешишь.

– Никуда не спешу, – Самарин следил, как я проверяю букет, поправляю декор и обёрточную бумагу.

А я от повысившейся вдруг нервозности старалась ничего не смять и не оторвать.

– Андрей, в прошлый раз мы не прояснили один очень важный вопрос.

– Правда? – кажется, он искренне удивился.

– Да. Расскажи мне, пожалуйста, где и от кого ты услышал, что я собираюсь сменить место работы.

Улыбка с лица Самарина тут же сползла. Странно. Неужели он мог подумать, что я оставлю нашей странное начало тогдашнего разговора без внимания?

– Это не важно.

– Нет, Андрей, ещё как важно.

Самарин бросил на меня нерешительный взгляд. Теперь он наверняка тысячу раз пожалел, что решил нанести мне визит.

– Лиль, я просто хочу помочь, вот и всё.

– Это я поняла. И очень тебе благодарна. Правда. Я ничью доброту не принимаю как должное. Но мне действительно очень хотелось бы знать, откуда пошли эти слухи и почему ты вдруг решил мне помочь.

– А разве неясно? Мне кажется, о причине ты давным-давно могла и сама догадаться, – он кивнул на букет. – И букет… это тебе.

Я застыла, кляня и себя, и Самарина и всё на свете.

– Андрей…

– Ну, теперь-то, надеюсь, понятно, – с неожиданной мрачностью усмехнулся Самарин. – И дело не в наших родителях. Никто меня на это не подбивал, понятно? Просто… я до сих пор люблю тебя, Лиля.

Нет, пожалуйста, только не это.

Чувство неловкости грозило меня придушить прямо на месте.

– Андрей, я же замужем…

Самарин поднял на меня потемневший взгляд. На его лице читалось что-то, похожее на раздражение, будто я напомнила ему о неприятной безделице.

– Ненадолго, – бросил он и приложил к мобильному терминалу карточку, расплачиваясь за цветы.

– Что?..

– Ничего, – он отступил от стойки, пряча взгляд.

– Нет, погоди…

– Хорошего дня, – оборвал меня он, очевидно, сообразив, что попытка поговорить по душам провалилась. – Надеюсь, скоро поговорим при более… приятных обстоятельствах.

С этими словами Самарин развернулся и пошагал из торгового зала, оставив меня судорожно сжимать в похолодевших руках букет бесполезных фиалок.

Глава 48

– Герман Александрович, мне жаль, но… никаких новостей. Игнатьевой не могу дозвониться, – голос его помощника звучал исключительно виновато.

Да только что толку от его искреннего желания помочь…

Герман сухо поблагодарил и положил трубку, хотя больше всего хотел швырнуть её в стену, так чтобы на мелкие осколки.

Два часа рабочего дня благополучно миновали, а от Игнатьевой по-прежнему ни ответа, ни привета.

Намеренно она игнорировала все звонки и сообщения или у неё что-то случилось – он вдруг понял, что конкретно сейчас ему наплевать. Наплевать на причины её внезапного и необъяснимого молчания.

Черту она благополучно пересекла. Тут их дороги расходятся. Подобный непрофессионализм и откровенно наплевательское отношение к своим рабочим обязанностям прощать не стоило в принципе никому. И вот тут уже без разницы, кем тебе приходится проштрафившийся человек. Вообще-то, если уж на то пошло, к своим людям требования как раз должны быть чуточку выше.

Другое дело, что у него оставались вопросы. Очень много вопросов, на которые он желал получить ответы именно от неё.

Тем более когда Артур ошарашил его таким неожиданным фактом.

Откуда Марина могла знать Алексеева?

Младший брат на этот закономерный вопрос только пожал плечами:

– Вот вообще без понятия. Я ж этого мужика второй раз в жизни вижу. Да и в тот раз у меня мысли не было с ними заговорить. Мало ли с кем Игнатьева водит знакомства.

Как оказалось, теперь это представляло для него первостепеннейший интерес. Как раз тогда, когда допросить её на предмет этих знакомств у него не было никакой возможности.

– Когда это случилось? Когда ты этих двоих видел вместе?

Артур призадумался:

– Слушай, сложно так-то сказать… м-м-м… да может, с месяц назад.

То есть ещё до того, как вся эта каша вообще заварилась.

– А кто он такой?

– Это не важно.

– Ну ясно. Темнишь, – поджал губы брат, но обиженного из себя строить не стал. – Извини, что больше помочь ничем не могу в твоём не важном деле.

Герман осадил его взглядом.

– Давай без ёрничаний. Тебе эта информация ни к чему, но я очень ценю твою помощь. Ты и сам прекрасно это знаешь.

– Знаю, – проворчал младший. – Вот бы ты ещё не давал мне об этом забыть.

Герман заставил себя проглотить вертевшуюся на языке отповедь. Это давно стало его неискоренимой дурной привычкой – ощетиниваться и отбиваться от любых поползновений на его личное пространство. Даже когда речь заходила о родне. А порой особенно когда речь заходила о родне.

Но, возможно, наступал тот самый момент, когда нужно было что-то менять. Чтобы получить шанс вырваться из порочного круга, иначе… Иначе получалось, что он из тех идиотов, которые надеялись, действуя по одному и тому же принципу, получить принципиально иной результат.

– Артур, я действительно ценю твою помощь. Особенно сейчас.

Младший удивлённо хмыкнул, но тут же насупил брови:

– Звучит подозрительно. Вообще-то ты не из тех, кто душу привык изливать.

– Бери что дают, – нахмурился Герман. – И не испытывай моё терпение на прочность.

– Вот это на тебя больше похоже, – фыркнул Артур. – Нет, серьёзно, я… я тоже ценю всё, что ты для меня делаешь.

– Брось, – он вдруг почувствовал себя неуютно. – Для семьи – всё что угодно.

– О себе бы тоже подумал, – и на его вопросительный взгляд Артур вздохнул. – Слушай, я понимаю, как тебе сейчас нелегко, но послушай совета. Отдохни хотя бы один вечерок. Я не шучу. Уверен, Марина рано или поздно сама выйдет на связь. По работе никаких авралов сегодня вроде бы не предвидится. Возьми себе отгул хотя бы на час. Поставь всю эту адскую круговерть на паузу и выдохни. Вот увидишь, сразу же полегчает.

– Может, тебя нашим штатным психологом определить? – усмехнулся Герман, не желая признаваться себе, что предложение брата звучало почти соблазнительно.

– Да брось, – не разделил его юмора Артур. – Ты весь посерел от этих своих переживаний. Хочешь ранний инфаркт схлопотать?

Хитрая задница.

Но неожиданно для себя он так и сделал. Утряс все дела и выехал из офиса на час с небольшим раньше. Вот только отдых его не задался.

Его отдых закончился потасовкой, выбитым зубом и одним очень важным личным открытием.

Правда, всего этого Герман знать ещё не мог, когда вливался на своём авто в поток мчавших по проспекту вечерней Москвы автомобилей.

Глава 49

У него не было чёткого плана. Он собирался поехать домой.

Были мысли наведаться к Игнатьевой, чтобы проверить, не скрывается ли она от него в своей второй квартире на окраине Москвы.

Но потом плюнул.

Никуда не денется. Пусть сегодня она и пропала куда-то по совершенно необъяснимым причинам, но если завтра её молчание продолжится, он таки поручит её разыскать.

Все эти кошки-мышки и выскакивающие на ровном месте тайны его порядком утомили.

Но в голове нет нет да проскакивала мысль, а не связаны ли каким-нибудь образом эти две пропажи – Алексеев куда-то сгинул, Игнатьева вместе с ним. Слишком уж синхронное исчезновение…

Марина определённо любила, когда он включал с ней строгого начальника.

Герман нахмурился, притормозив на светофоре.

В ушах внезапно зазвучали издевательские слова, которые она произнесла в тот самый день, когда отдала ему чёртову флешку с видеозаписью: «Ты ведь из тех, кто любит, чтобы пожёстче и погорячее».

Не к месту вспомнилось, что Игнатьева и впрямь любила, когда её не щадили. Во всех смыслах. Особенно, когда дело заходило о постели. Любила, чтобы её брали быстро, яростно, жёстко. Его агрессия её заводила. Она не раз в этом ему признавалась.

Кажется, ему вообще всю его жизнь везло на женщин подобного склада.

Везло и везло. Пока в окне цветочного магазина не мелькнул тонкий профиль с ямочкой на щеке и смешливо вздёрнутым уголком губ.

И в его жизнь нежданно и непрошено вошло то, чего никогда в ней не было, и в чём, как ему казалось, он никогда не нуждался.

Искренняя и неподдельная нежность.

Искренняя… а что искреннего между ними сейчас?

Боль? Ненависть?

Может, в Лиле вообще ничего больше к нему не осталось. Может, там уже лёд и безразличие…

Пальцы конвульсивно сжались на мягкой коже руля.

Не думай об этом, Ахматов. Совсем ведь, окончательно тронешься.

– Мы вообще когда в последний раз виделись, прогульщик? Совесть совсем потерял! – голос друга вывел его из прострации.

Егор Виноградов хлопнул его по плечу, приглашая за стойку, у которой их с вежливой улыбкой уже поджидал бармен.