Текст книги "Измена. (не) Любимая жена (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Юля послала мне ободряющую улыбку, и я растянула губы в ответной.

– Да, конечно, – мой муж опустился рядом со мной на диван, и я подавила рефлекторный порыв отстраниться.

Слишком естественной и родной ощущалась его внезапная близость. А сейчас – ещё и абсолютно неправильной.

Юля зачитала нам план интервью, напомнила, какие вопросы в него будут входить.

– Знаете, что? – на окинула нас взглядом, чуть прищурилась. – Для кадра будет лучше, если вы подсядете ближе друг к другу. И… можете даже приобнять супругу. Создадим уют и романтику. Верно, Кать? – на послала вопросительный взгляд через плечо своей ассистентке.

Та закивала.

Тяжёлая, большая ладонь без колебаний легла мне на талию, и я невольно задержала дыхание.

Господи, дай мне сил пережить это мучение…

Глава 28

– …помните вашу первую встречу?

Я встрепенулась и внутренне отругала себя – очень не вовремя умудрилась до того разволноваться от прикосновения мужа, что едва не выпала из беседы в самом её начале.

Юлин взгляд встретился с моим.

Верно. Я ведь знала заранее согласованные вопросы и успела заучить свои ответы назубок. Но когда наступило время их озвучить, слова принялись странным образом вязнуть на языке.

– Я… да. Конечно. Мы… Герман заглянул к нам в магазин, чтобы купить букет.

Глаза интервьюера так и зажглись:

– Для своей девушки?

Видимо, она уже предвкушала, каким украшением материала станет этот неожиданный и пикантный факт. Надо же, Ахматов встретил свою любовь, покупая цветы для своей тогдашней девушки. Но мой муж быстро спустил её с небес на землю.

– Для матери. Но эта покупка была лишь предлогом.

Его слова отозвались тупой болью в области сердца. Сейчас казалось, наша встреча случилась тысячу лет назад, в другой жизни. Там наша история едва начиналась, и впереди было столько волшебных дней и ночей…

– О-о-о-о, так это было манёвром?

– Пожалуй, – и в несколько лаконичных фраз Герман умудрился уместить живую картину нашего с ним знакомства. И между слов сквозила только мне слышная горечь.

– Боже мой, ну до чего же романтично, – вздохнула Юля и сделала какую-то пометку в своей записной книжке.

Оператор не отводила от нас объектив камеры, и я чувствовала себя под прицелом, не могла ни на мгновение позволить себе расслабиться. Разговор относительно плавно перетекал от вопроса к вопросу. Мы отвечали как хорошо отлаженные автоматы. И я даже, пожалуй, сумела бы успокоиться в ходе этой беседы, если бы не близость мужа – слишком знакомая, чтобы её игнорировать и расслабиться.

Я только сейчас поняла, как я скучала.

Как скучала по нашим редким ленивым вечерам, когда мы могли просто валяться на диване, обсуждая события прошедшего дня или болтать на отвлечённые темы.

Драгоценные мгновения. Бесценные. Потому что таким расслабленным и беззаботным Герман мог быть только со мной.

Он не раз говорил, что даже с семьёй такого умиротворения никогда не ощущал и таким счастливым себя не чувствовал…

– …залог семейного счастья? – почувствовав на себе взгляд интервьюера, я вздрогнула.

Господи, это невыносимо. Я ничего не могла с собой поделать – попросту вывалилась из беседы в свои переживания. Кажется, это было сильнее меня.

– Простите?..

Я почувствовала, как крепкие пальцы на моей талии ожили, чуть сжав её, будто в немом жесте поддержки. Правда, это скорее я отчаянно фантазировала, выдавая желаемое за действительное.

Юля улыбнулась и терпеливо повторила вопрос:

– В чём секрет крепости вашего брака? Каким вы видите залог семейного счастья?

Самый неподходящий вопрос из всех, какие только можно было придумать…

Я кашлянула и выпрямилась:

– Доверие. Умение доверять…

Пальцы на моей талии вновь ощутимо дрогнули. Нет, мне всё-таки не показалось.

– Без этого никакой брак долго не выдержит. Вы… вы должны слышать друг друга и всегда идти рука об руку. Даже если на вашем пути уйма препятствий. Особенно… особенно, если на вашем пути уйма препятствий.

– А вы? – Юля перевела взгляд на моего мужа. – Вы как считаете?

Я против воли задержала дыхание. Даже представить сложно, что он ответит…

– Честность, – ничто в его голосе не указывало на то, каким очевидным прозвучал адресованный мне намёк. – Нужно уметь… или хотя бы учиться быть честными друг с другом. Думаю, тогда и доверие никуда от вас не денется.

Его слова ещё звучали у меня в ушах, когда дверь за гостьями закрылась и с моих плеч свалился неимоверный груз необходимости блюсти лицо и притворяться.

Механизм замка мягко щёлкнул, и муж повернулся ко мне, смерил взглядом:

– Доверие, значит?..

Я выпятила подбородок, настроившись на контратаку даже прежде, чем успела придумать ответ.

– И честность, – ответила ему в тон.

– Доверять тебе после того, в каком виде ты вернулась с корпоратива, и закрыть глаза на записи с видеокамер.

– Да. Да! – во мне с новой силой всколыхнулась страшная обида. – Доверять. Потому что я твоя жена. Самый близкий тебе человек. Но моим словам ты веришь меньше, чем тому, кто скармливает тебе откровенно перевранные факты! Почему, Герман? Ответь!

Он смотрел на меня волком. В нём явно шла внутренняя борьба и до того сильная, что промолчать он всё же не смог:

– Потому, – он двинулся мне навстречу. – Потому что ты единственная, кто может размозжить меня так, что и следа не останется! Вот поэтому тебе опаснее всего доверять.

– Значит, о своей драгоценной персоне печёшься? – я отступила.

– Тебе всего-то и нужно было всё мне рассказать. С самого начала. И если бы ты ничего не утаила, я остальных слушать не стал бы. Но ты скрыла! Скрыла, значит, на то была причина!

– Да! И я тебе уже сто раз её озвучила!

– Независимость. Свой заработок, – неожиданно печально усмехнулся он. – Ну и кто теперь кому не доверяет? Ты до сих пор опасаешься. До сих пор не считаешь моё своим. Сколько бы раз я ни просил тебя об этом. Ты по-прежнему сама по себе.

Его это ранило – я видела по глазам. Но принять часть вины на себя не позволяло упрямство.

– А что же насчёт честности? – съязвила я в ответ.

Синие глаза опасно прищурились:

– А что с нею не так?

– Требуешь её от меня, но врёшь насчёт своей дражайшей подруги!

– Я уже говорил, – в низком голосе зазвучала угроза, – я с ней не спал.

– Если бы ты с ней не спал, сказал бы об этом сразу! Но ты молчал! Ты вообще не шёл на диалог! И я сделала выводы!

– Идиотские выводы.

– Самые очевидные! И не смей утверждать, будто между вами ничего не было! Не смей пытаться во всём винить меня за собственные грехи. Я тебе ни за что не поверю!

– Как будто я могу тебе верить!

– Ты про эти свои записи-доказательства? – я ткнула пальцем ему в грудь и прошипела. – Грош цена таким доказательствам. Но если ты предпочитаешь быть одураченным, я не могу тебе этого запретить. Пожалуйста! Верь всему яду, что льют тебе в уши!

Я развернулась и пошагала прочь, размазывая по лицу злые слёзы.

Герман вполголоса выругался и пошагал в сторону своего кабинета.

И мы очень вовремя разбежались после очередной бесполезной стычки – на телефон пришло сообщение от Светы: «Кое-что узнала! Разговор не телефонный. Завтра всё расскажу».

Глава 29

– Доверие. Умение доверять…

Её слова ввинтились ему в мозг, не отпускали, куда бы он и пытался направить свои мысли после этого проклятого интервью.

В теории решение не отказываться от записи казалось ему верным, правильным. Это важный кирпичик в пиар-кампании их новой линейки продукции, но на практике…

В голове тут же зазвучал насмешливый голос отца: «Если ты будешь усердно работать только когда тебе приспичит или ты чувствуешь желание поработать, далеко не уедешь. Сопли подбери!».

Он трудился со школы. Пахал, пока остальные отдыхали после уроков или эти уроки прогуливали. Он знал цену всему, чего достиг. Поначалу под зорким и безжалостным оком отца, позже – когда над ним уже никто не стоял, кроме его собственной тени, голосом родителя строго спрашивавшей с него за каждую минуту, проведённую праздно.

Тогда всё было ясно, понятно, прозрачно.

Он знал, что нужно делать, чтобы добиться необходимого результата.

Что урезать, от чего отказаться, чем пожертвовать.

Сейчас… он снова чувствовал себя потерявшимся школьником, которому не к кому идти за советом. Или хотя бы за элементарным участием.

Потому что… за эти короткие три года всем этим для него стала жена.

Жена, которую он до того боялся потерять, что не раз это видел в снившихся и мнившихся ему кошмарах. Он думал, что будет готов. Что слишком сильно это по нему не ударит, когда воплотится в реальность.

Вероятно, так сильно он в жизни ещё не ошибался.

Она была совсем рядом, он обнимал её, впитывая в своё исстрадавшееся от разлуки тело её успокаивающее тепло и близость.

И в то же самое время она была бесконечно от него далеко. На вопросы репортёрши отвечала искусственно длинными, наверняка заученными фразами.

Она подготовилась, как прилежная школьница.

Как обещала.

– Доверие. Умение доверять…

Герман уставился невидящим взглядом в панорамное окно своего главного офиса. Осенняя столица как на ладони.

В Царицыно сейчас очень красиво. В прошлом году она украла его прямо посреди скучного совещания, которое он – впервые в жизни! – позволили себе переложить на плечи младшего брата.

Они гуляли по парку до самого вечера. И он ни минуты не пожалел о том, что совершил тот дерзкий побег из офиса.

– Герман Александрович, – ожил селектор, вытащив его из сладко-горьких воспоминаний, – к вам Марина. С бумагами по «Медиане».

– Пусть войдёт.

Игнатьева вплыла в его кабинет, с преувеличенной аккуратностью опустила документы на стол.

– Проверять будешь? – приподняла соболиную бровь.

Он пододвинул пачку к себе, выхватил ручку из мраморного органайзера:

– Оставлю на твоей совести, – он открыл помеченную стикером страницу и поставил свою размашистую подпись. – Если где-то налажала, сама будешь за это отвечать.

Пауза.

– Это… такое твоё наказание или благодарность?

Он поднял на неё ледяной взгляд:

– Благодарность?

– За всё, что я ради тебя делала, – в уголках алых губ затаился призрак усмешки.

– К слову об этом, – Герман продолжал листать документ и ставить подписи, не позволяя себе ни намёка на эмоцию. – Как ты её раздобыла?

– Запись?

Он кивнул.

– А разве это так уж важно?

– А я разве имею привычку заниматься пустой болтовнёй?

Марина молчала, таки вынудив его снова поднять на неё взгляд.

– Мой встречный вопрос завёл тебя в тупик?

– Нет, – усмехнулась она, сверкнув ровным рядом неестественно белых зубов, – просто… за всю дополнительную информацию я уже назначила тебе цену.

Он почти не глядя поставил последнюю подпись, отодвинул от себя бумаги, бросил поверх них ручку и откинулся в кресле.

– Так это всё от большой и чистой тяги к сексу?

Она оценила его искренность и томно повела плечами.

– Не просто к сексу, Герман. К сексу с тобой. Столько лет прошло, а я до сих пор помню тебя, – многозначительная пауза, – в себе. Такое, видимо, не забывается.

– Ничем не сумею помочь, – он прошёлся по ней намеренно неспешным взглядом, добрался до жадно распахнутых глаз.

– Почему? – шепнула она.

– Потому что я тебя не хочу.

Он взглянул на часы и поднялся из кресла:

– Если у тебя всё, можешь идти.

– А как же твой вопрос?

– Если потребуется, я сам отыщу на него ответ. Возвращайся к работе.

Она поджала губы, но от лишних слов воздержалась.

Ума Марине было не занимать.

И жадности. И коварства.

‍Что-то внутри него ворочалось, требуя действовать.

Сидеть в давившем на него офисе становилось невыносимо.

Герман отдал распоряжения секретарю и отправился в город.

Горячка последних невыносимых дней сменялась необъяснимым зудом – знать больше, отыскать наконец все ответы.

И получить их за цену, которая не оказалась бы для него неподъёмной.

А что скажут люди, завидевшие его у себя на пороге, его сейчас не волновало.

Глава 30

– Важные дела с утра пораньше?

Я вздрогнула, едва не расплескав свой утренний кофе. Встала пораньше в надежде с ним не столкнуться. Переночевала я дома, но сегодня надеялась проехаться по городу в поисках съёмного жилья. Может, что и подыщу. Здесь не могу оставаться, подругу стеснять не хочу, к родителям… даже вспоминать не собираюсь. Там я буду как в клетке.

Но прежде, чем я всерьёз озабочусь поисками временного жилья, мне нужно встретиться со Светой.

– Работу никто не отменял, – я не стала поднимать на него взгляд, но боковым зрением уловила, как он нарушил сервировку, подхватив со стола кружку, куда плеснул горячего кофе.

Вот только попробуй что-то мне возразить…

– Ясно. Удачного рабочего дня.

Кружка с недопитым кофе вернулась на место, и я уставилась в спину выходящему из столовой Герману.

Отодвинула от себя тарелку с недоеденным тостом, уткнулась локтями в столешницу и погрузила лицо в раскрытые ладони.

Я только сейчас поняла, что ждала нового столкновения. Наболевшее до сих пор мучило, ничего ведь не разрешилось. Яд до сих пор бродил по моим венам. Мы оба топтались на месте, будто не решаясь перейти к следующему логичному шагу.

Раз уж наш брак оказался настолько шатким, и никто в нём никому не доверял, так самое время обсудить избавление от ненавистных оков.

Разве не так?

Я отняла ладони от лица и выдохнула.

Всё это будет. Но не раньше, чем я разберусь с этим мутным вопросом касаемо видеозаписи.

Светка встретила меня в торговом зале – сама серьёзность и деловитость.

– Слушай, ты вообще-то уверена, что стоило выходить?

– Сидеть сейчас дома – смерти подобно. Уж лучше я себя работой займу. К тому же, совсем не время ею пренебрегать, – я вспомнила о том, что вскоре снова останусь один на один с расходной статьёй своего бюджета.

Подруга меня поняла. Кивнула.

– Ну, как знаешь. Я ведь могла и после работы заехать и всё рассказать…

– Шутишь? – невесело усмехнулась я.

С началом рабочего дня нам повезло – посетителей почти не было. Поэтому бросив сумку в кабинете и прикрепив к блузке бейдж с именем, я вернулась в торговый зал и вцепившись в полированную поверхность витрины, выдохнула:

– Давай, рассказывай, что тебе удалось узнать. Как Туманов на твой манёвр отреагировал?

Света бросила на меня короткий взгляд и смущённо кашлянула:

– Адекватно, если можно так выразиться.

– Адекватно?

– Адекватно обстоятельствам, – уклончиво объяснила подруга.

Невзирая на росшее внутри волнение, я прищурилась:

– Так ты действительно с ним… флиртовала?

Светка округлила глаза, как будто собиралась начать отнекиваться, а потом передёрнула плечами, мол, да гори оно всё синим пламенем.

– Ну а если и так?

– Он тебе нравится…

– Так, Лиля, у нас сейчас разговор вообще-то в первую очередь о тебе, – почти рассердилась Светка, а мне отчего-то сделалось до безобразия весело и легко. Господи, хоть что-то хорошее выходило из этой, казалось, безвыходной ситуации – у моей подруги, кажется, в личной жизни наклёвывался намёк на перемены.

– Я понимаю. Просто… Туманов… он…

– Крепкий орешек, – цокнула языком Светка. – Пока я с ним по-деловому говорить пыталась, совсем не шёл на контакт. Ну, сама понимаешь, не могла ж я нахрапом. Но потом как-то… разговорились и…

Тут она оборвала себя, сердито мотнув головой:

– Короче, Туманов сказал, что запись отдавал один их дежурных сменщиков.

– С его позволения? – я чуяла, что это ещё не вся информация. – Туманов позволил. По-другому и быть не могло. Но почему?

– Да потому что попробуй тут не позволить, – фыркнула Светка и понизила голос. – Попробуй тут не позволить, когда записи требует начальство.

Я даже рот приоткрыла от удивления:

– Н-начальство? Погоди… Милованов?!

Светка покачала головой:

– Не Милованов, Лиль. Его компаньон.

Я заглянула ей в глаза, и подруга кивнула.

– Алексеев…

К сожалению, это и всё, что было известно Туманову. Совладелец магазина просто потребовал запись камер в день корпоратива и ничего объяснять начбезу не стал.

Ну и что я могла поделать с этой вот информацией?

Только копать дальше. Допытываться ответа от Алексеева.

Это при том, что я видеть его сейчас не могла. Воротило от одной только мысли. Но это не имело значения. Мне нужна была правда.

К сожалению, сегодня Алексеев в магазине так и не появился, а после обеда загруженность резко возросла, и домой я отправилась значительно позже обычного.

На выходе из магазина собиралась было достать телефон, чтобы вызвать такси, но не пришлось.

От припаркованного у тротуара Porsche мне помахал Кирилл, наш водитель.

– Вы задерживались, вот Герман Александрович меня и прислал.

Я поколебалась всего пару мгновений. К чему устраивать сцены в стиле «я гордая и независимая»? Раз уж такая гордая и независимая, наверное, стоило в обеденный перерыв не чай со Светкой в кофейне на углу распивать, а носиться по городу в поисках съёмной квартиры.

Я вздохнула и полезла в авто, где с неимоверным облегчением скинула с себя немилосердно надавившие за день туфли.

Домой я ехала с тяжёлым сердцем и твёрдым намерением завтра же всерьёз приступить к поискам той самой квартиры.

И совершенно не могла предугадать, каким выдастся этот вечер…

Глава 31

– И от них есть какие-нибудь новости?

Его личный начальник безопасности Ильмин взял пару секунд на раздумья:

– Шеф, ну... у них других камер наблюдения попросту нет.

– В смысле?

– Наши ребята влезли к ним в систему, а там… пусто. Материал с указанной даты имеется. Вам его переслать?

– Перешли.

Он отключился, поймал в зеркале заднего вида Сашкин взгляд – телохранитель, севший сегодня за руль, выглядел обеспокоенным.

– Что?

– Ничего, Герман Александрович.

– Говори. Я же вижу, тебя что-то мучает.

– Это не моё дело.

– Сашка, хоть ты мне мозги не люби, а? Ты же знаешь, что мне твоё мнение небезразлично.

Сашка сдался, но по всему было видно, что заговаривать на эту тему ему было не слишком-то удобно.

– Да просто… вы же вроде как Лиле Сергеевне обещали.

Его глаза приклеились к Сашкиным. Надо же, его ходячая совесть помнила об этом давнем разговоре.

– Обстоятельства изменились, – буркнул Герман, отворачиваясь к окну.

– Разве? – позволил себе Сашка.

– Слушай, тогда совсем о другом шла речь. Лилю пугало, что я из ревности начну её мониторить, – внутри всё сопротивлялось этому разговору, но честный и бесконечно преданный Сашка был одним из немногих, с кем Герман мог говорить открыто и без обиняков. – Я поклялся никогда детективов к ней не приставлять. Я не приставлял. Она знает, что я не стал бы каждый её шаг отслеживать. Я держу своё слово.

– А люди Ильмина…

– Они не ищейки. И за Лилей они не следят. Наш уговор я не нарушал.

– Извините, Герман Александрович.

Герман мотнул отяжелевшей за этот долгий день головой:

– Тебе не за что извиняться. Ты знаешь, как я ценю твою честность.

Честность… особенно редкий товар в его окружении.

Впрочем, там, куда он сейчас ехал, как раз этого было в достатке. Там в общении с ним никто не притворялся. За исключением, пожалуй, самых базовых норм приличия.

До некоторой степени он даже уважал такую позицию. Она как минимум была искренней и неподдельной.

– Герман?.. – его пропустили внутрь просторной прихожей. – Проходи…

Лилина мать куталась в махровый халат, без устали поправляя свои русые волосы.

– Добрый вечер, Татьяна Егоровна. Прошу прощения, что не предупредил о приезде.

– Не страшно, – враждебности в её голосе не ощущалось, но и гостеприимством она не пылала. – Что-нибудь произошло? Чем я… чем я могу помочь? Может, чаю?

Она нервничала. Впрочем, как и всегда. Она его боялась. Считала излишне вспыльчивым, неуравновешенным, не парой и недостойным кандидатом в мужья своей единственной дочери.

Возможно, в чём-то она была и права, но он никогда не считал особенно обязательным считаться с мнением своей неприветливой тёщи.

– Я не стал бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Просто хотел кое-что уточнить.

– Я тебя слушаю, – она так и вцепилась в ворот халата, скомкав его на груди, будто он собирался вырывать из неё информацию силой.

– Расскажите мне, кто такой Самарин Андрей.

Она моргнула.

– А… что-то случилось?

– Ничего, – он позволил себе прислониться плечом к дверному проёму, не испытывая ни малейшего желания оставаться в этом доме сверх времени, отведённого на выяснение этого простого вопроса. – В качестве жеста доброй воли я решил спросить это лично, у вас. Чтобы не тратить на подобные пустяки время и силы профессионалов.

Намёк она поняла, потому что отвела взгляд и легонько пожала плечами:

– Не знаю, зачем тебе это понадобилось. Андрей – это Лилин друг и…

Она метнула на него загадочный взгляд.

– …и всё. Они с детства дружили. Он… они недавно виделись.

Да, он в курсе. Довелось поприсутствовать.

– Андрей недавно приехал из заграницы. Он бизнесмен, – последнее слово она особенно подчеркнула, и его невольно рассмешило то, сколько вызова слышалось в этом слове.

– Надо же, какой молодец.

Сашке он не соврал – он не просил Ильмина шпионить за Лилей, но об остальных-то речь ведь не шла. И отчёты рисовали замечательную картину.

– Не знаю, о чём вы с дочерью говорили, когда она вас навещала. Но, видимо, общение это навело вас на мысли вернуть в её жизнь друга детства.

Он не без наслаждения следил за тем, как вытянулось лицо его тёщи, основательно подрастерявшей свою бесстрастность.

– Очень похвально с вашей стороны печься о благополучии собственного ребёнка. Но я бы попросил вас браться за это дело только после того, как место с ней рядом освободится, – он выпрямился и взялся за ручку двери. – Иначе существует опасность просчитаться в своей блестящей стратегии. Доброго вечера.

Оставалось надеяться, родственники прислушаются к предупреждению, и как минимум не станут его отвлекать, пока он будет разбираться со всем остальным.

– Куда теперь? – Сашка следил, как Герман занимает место в салоне.

– Домой, – он откинулся на сиденье и потёр веки.

Ильмин переслал ему необходимые видеозаписи. Он ничего не предпримет, пока их не просмотрит.

А дальше... дальше всё будет зависеть от того, что он на них обнаружит.