Текст книги "Целуй меня (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Уна

– Я должна все знать, – заявляю я, когда мы оказываемся в оживленном потоке Нью-йоркских улиц.

Неро вздыхает, откидывается на спинку сиденья и кладет ладони на руль.

– А конкретнее?

– Чезаре.

С глубоким вздохом он останавливает на мне взгляд своих темных глаз.

– Он сильный лидер. Его власть построена на сочетании страха и уважения. Чезаре придерживается старых традиций.

– Мафия просто помешалась на традициях, – бормочу я.

Неро ухмыляется.

– Традиции для него – главное препятствие.

– Женщины и дети?

Он кивает.

– В том числе. Во время визита в Хэмптонский особняк он выразил… неудовольствие по поводу тебя.

Из меня вырывается смех.

– Неро, я ведь русская. С тем же успехом я могла бы быть Антихристом.

Неро барабанит пальцами по рулю, и на его губах появляется легкая улыбка.

– Он хочет, чтобы я женился на добропорядочной итальянке.

К такому я не была готова. Отчего-то сердце сжимается, и я отворачиваюсь к окну, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.

– Рано или поздно тебе придется это сделать, – тихо говорю я. Раньше подобных мыслей у меня не возникало, но, само собой, ему придется. Главное для мафии – это сохранение чистоты крови, укрепление традиций и безопасность женщин. Итальянских женщин. Правильный брак – это мудрый стратегический ход. Я все понимаю. Это рациональное решение. Тогда почему одна мысль об этом меня так раздражает?

– Morte, – пальцы Неро касаются моего бедра, и я, сглотнув ком в горле, на секунду закрываю глаза, прежде чем повернуться к нему лицом. Он останавливает машину на обочине оживленной трассы и смотрит прямо на меня. Его взгляд напряженный, но завораживающий.

– Я – Неро Верди, – надменным тоном произносит он. – Я беру то, что хочу, – его рука жестко сжимает мой подбородок, лишая возможности отвернуться. – И я чертовски уверен, что мне на хрен не нужна добропорядочная женщина. Мне нужна ты, моя маленькая жестокая бабочка.

Мы пристально смотрим друг на друга. Выражение лица Неро жесткое, почти злое.

– Неро, ты – младший босс. Существуют правила, традиции, которые ты просто не можешь нарушить, – шепчу я.

– Могу и нарушу.

Я даже поперхнулась.

– Это несерьезно.

Неро живет ради власти и добивается ее, проливая столько крови, что и сравнить не с кем. Чтобы в этом вопросе пойти против мафии…

– Ты не можешь бросить все, чего добивался с таким упорством, просто из-за того, что я жду от тебя ребенка, – вздыхаю я. – Это не… это касается уже не только нас. Никаких обещаний, никакой привязанности. Мы не можем…

– Morte, – взгляд Неро опускается на мои губы. Хватка его руки ослабевает, и он проводит подушечкой большого пальца по моему подбородку. – Я люблю тебя.

Воздух покидает мои легкие. Я теряю дар речи. Любовь. Проявление слабости. Уязвимость. Я не хочу быть причиной слабости Неро, но, думаю, что люблю его так сильно, как только могу. Это, конечно, пугает меня, но слабой я себя не чувствую. Совсем наоборот. Я никогда не чувствовала себя сильнее, чем в те моменты, когда он рядом. Сила его слов ощущается почти мгновенно. Я испытываю настоящее возбуждение от того, что меня любит такой мужчина, как Неро. Он словно окутывает меня стальным одеялом – непробиваемым и теплым, и под его тяжестью я чувствую себя неуязвимой. Я понимаю, что хочу его любви. Возможно, даже нуждаюсь в ней. В конце концов, разве не любовь делает нас людьми? Любовь Неро идет рука об руку с той самой человечностью, которой Николай так старательно пытался лишить меня.

Склонив голову набок и прищурив глаза, Неро ожидает, когда я скажу хоть что-нибудь.

– Любовь важнее власти? – спрашиваю я почти шепотом.

Его губы изгибаются в улыбке.

– Morte, когда дело касается тебя, любовь укрепляет власть, – погрузив пальцы в мои волосы, Неро притягивает меня ближе к себе. Я тянусь к нему, и наши губы встречаются. Это уже не просто поцелуй. Это клятва, обещание чего-то большего, чем просто я и он. Это мы – против всего и всех, способных причинить нам боль. Я чувствую все то, что он не произносит вслух, через его губы, благоговейно прикасающиеся к моим губам, через его руки, собственнически и требовательно сжимающие мои волосы. Этим поцелуем Неро заявляет, что он окончательно и безоговорочно на моей стороне. Прервав поцелуй, он прижимается лбом к моему лбу.

– Теперь Король защищает Королеву, – выдыхает Неро возле моих губ.

И, естественно, реальность рушится, словно плотина под натиском потока воды. Неро пробуждает во мне надежду и желание. Желание верить в то, что у него получится защитить меня. И хотя я знаю, что это невозможно, мне все равно почему-то не хочется разубеждать его в том, что он сможет. Это, конечно, глупость, но, думается, я живу какой-то извращенной мечтой. Большинству девочек снится замужество и жизнь в красивом доме. Я же во снах всегда видела кровь и пытки. Неро – это герой моей сказки, безжалостной и кровавой, как и мы сами. Другого нам не дано. А скоро и этого не будет. Я говорила ему, что «долго и счастливо» нам не светит, потому что в этой сказке мы оба злодеи. Это правда. В нашем мире хаоса и смерти добро не имеет будущего. Интересно, он сам это понимает? Или действительно думает, что все будет в порядке только потому, что он, Неро Верди, так хочет?

Мы подъезжаем к особняку в Верхнем Ист-Сайде. Я выхожу из машины и окидываю взглядом четырехэтажный дом на ничем не примечательной улице. Окна украшены подвесными цветочными клумбами, а вдоль бордюра растут невысокие деревца. Это уровень жизни семьи чуть выше среднего класса.

Мы преодолеваем три ступени, ведущие к входной двери, и Неро нажимает на кнопку звонка, и его звук эхом разносится по ту сторону массивной деревянной двери. Дверь практически сразу открывает молодой парень в безупречном костюме и с гладко зачесанными назад темными волосами. Вздернув подбородок, он смотрит на Неро, а потом переводит взгляд на меня и хмурится.

– Она со мной, – говорит Неро, не дав парню открыть рта.

Тот впускает нас, закрывает дверь и, не говоря ни слова, ведет вверх по лестнице. Мы оказываемся в кабинете на самом верхнем этаже дома.

Более разных вкусовых предпочтений, чем у Неро и Чезаре, представить невозможно. Неро – это минимализм и модерн. Чезаре – чистая классика. Его кабинет выложен паркетом, обставлен кожаной мебелью и устелен мягкими коврами. Одну из стен занимают полки, заставленные старыми книгами. В воздухе витает запах кожи и сигар. Казалось бы, здесь должно быть темно и мрачно, но это не так. Прямо за письменным столом стеклянная перегородка, сквозь которую видна терраса со стоящей там садовой мебелью. С нее взору открывается панорама раскинувшегося перед ней города.

Неро садится, а я рассматриваю книжные полки, заметив за стеклом одно из первых изданий Хемингуэя. Я раньше не встречалась с Чезаре лично, но достаточно просто оказаться в доме человека, чтобы многое узнать о нем.

Дверь открывается, и в кабинет входит Чезаре. Выражение его лица хмурое.

– Неро, – коротко бросает он, едва взглянув на меня.

– Чезаре, – холодно приветствует его Неро.

– Не ожидал.

– Я же заранее позвонил.

– Да, верно. Но ты не говорил, что привезешь с собой Уну Иванову, – говорит он, буквально выплевывая мое имя, словно оно его оскорбляет. – Я бы предпочел, чтобы ты не приглашал в мой дом русских убийц.

Неро бросает на меня предостерегающий взгляд. Повисшее в воздухе напряжение настолько плотное, что его можно резать ножом.

Закатив глаза, я подхожу к Чезаре и встаю прямо перед ним.

– Не могу поверить, что мы встретились, – я протягиваю ему руку, но он просто смотрит на меня, изучая взглядом мою обтянутую платьем фигуру. Сжав губы и приподняв брови, Чезаре вопросительно смотрит на Неро.

– Я велел тебе исполнить свой долг, а ты преподносишь такой подарок?

– Если от этого вам станет легче, то все произошло до того, как вы решили заявить о своих отцовских правах, – произношу я. Понимаю, что играю с огнем, но неужели он серьезно? – О, и… хм… я больше не вхожу в «Элиту». Хотя… не припоминаю, чтобы это было проблемой, когда семье требовались мои услуги.

Глаз Чезаре слегка дергается, но в остальном выражение его лица остается неизменным. Профессионал.

Усмехнувшись, я отхожу от него, но взгляд Неро буквально пригвоздил меня к месту.

– Я уже говорил тебе: Уна никуда не уйдет.

Я подхожу и занимаю место рядом с Неро. Он стоит, небрежно засунув руки в карманы, и я, взяв его под локоть, пристально смотрю на Чезаре. Знаю, что я внушаю страх, но Неро… он даже в хорошем расположении духа вселяет в людей ужас. Вместе мы чудовищная угроза даже для такого искушенного во власти человека, как Чезаре. Я знаю это. И Неро тоже.

– Но ты не говорил, что она ждет ребенка.

Я приподнимаю бровь.

– Удивлены?

Он бросает на меня сердитый взгляд.

– Молодец, Неро. Тебе удалось заделать ублюдка русской шлюхе.

Я слышу, как Неро с шипением втягивает воздух, и чувствую, как напрягается каждый мускул его тела. Отпустив его руку, я делаю шаг назад.

– Это щекотливая тема, – меня распирает от удовольствия при виде Неро, готового вот-вот взорваться, и… ну… мне нравятся взрывы и кровь.

– Ты выполнишь свой долг и женишься на итальянке. Я и так позволил зайти этому слишком далеко, – Чезаре презрительно усмехается. – Наша семья живет согласно многолетним традициям, а ты просто наплевал на них.

Неро сохраняет невозмутимость, явно сдерживая свой гнев, в то время как моя собственная кипящая ярость готова выплеснуться наружу. Пальцы конвульсивно дергаются от желания выхватить нож, пристегнутый с внутренней стороны моего бедра.

Отойдя от Неро. Я обхожу Чезаре, оценивая его как своего противника и подмечая каждую уязвимую точку. Судя по его позе, у него была травмирована правая нога. Давно, потому что это почти незаметно. Если атаковать его, то справа – с этой стороны у него ограниченные возможности для маневра. Я бросаю взгляд на Неро, но он отвечает мне едва заметным покачиванием головы.

– А разве это он наплевал на традиции? – я постукиваю указательным пальцем по нижней губе.

Чезаре поворачивает голову, чтобы взглянуть на меня.

– Да что ты можешь знать о наших обычаях? У тебя ведь нет ни чести, ни сострадания.

Неро вздыхает.

– Она русская. Она убивает людей. Да-да, я в курсе этого. Но теперь тебе придется принять ее как мать моего ребенка. Публично, перед всей семьей.

Чезаре смеется так отчаянно, что, закашлявшись, вынужден ухватиться за живот.

– Русская. С моим сыном. Да я скорее отрекусь от тебя, – рычит он. – Эту шлюху я никогда не признаю, – Чезаре тычет пальцем в мою сторону. – И ни один из наших людей не признает ее. Она убила твоих братьев, а ты трахаешься с ней. Можно подумать, дырка у нее из золота. Если ты женишься на ней, Неро, то потеряешь все. Хорошенько подумай.

Неро напрягается и сжимает кулаки. На этот раз я качаю головой, останавливая его. Не стоит сейчас показывать зубы. Мы должны держать старика под контролем. Пусть он считает себя хозяином положения.

– Видите ли, тут нужно кое-что прояснить, – я сажусь в одно из кресел и медленно закидываю ногу на ногу. – Вот вы говорите о традициях, о чести… – я замолкаю, и на моих губах появляется легкая улыбка. – Но все остальные в курсе, что вы организовали убийство своих же людей только ради того, чтобы привести к власти сына? – я делаю вид, что сосредоточенно изучаю свой маникюр. – Они знают, что с вашего одобрения убит брат Неро?

Чезаре фыркает.

– Никто не поверит твоим словам, Bacio Della Morte, – выплевывает он.

– Верно, зато все поверят моим, – говорит Неро, обходя кресло и становясь позади меня.

– Не трать понапрасну мое время. Ты, как всегда, вляпался по самые уши.

Неро пожимает плечами.

– И что?

– Видишь ли, Чезаре, разница между нами в том, что мы не пытаемся «надеть белое пальто», чтобы притвориться тем, кем на самом деле не являемся. Меня воспитывали не совсем в духе итальянских традиций. За это скажи спасибо Маттео. Мне плевать на ваши обычаи и уж точно плевать на честь, – продолжает Неро убийственно спокойным голосом. – И это всем известно. Мне нет нужды притворяться. В отличие от тебя… – издав тихий смешок, Неро ненадолго замолкает. – Ты – великий Чезаре Уголи, человек чести, поборник нравственности и приверженец традиций.

– Насколько я могу понять, Чезаре, у вас есть два варианта, – говорю я. – Вы можете стать врагом или же союзником. Я намерена убить Николая. К моим навыкам и связям стоит добавить один маленький факт: больше всего на свете Николай хочет меня вернуть. И, естественно, я могу вывести Неро на торговлю русским оружием. Или…

– Или, – резко обрывает меня Неро, – я могу сделать так, чтобы все узнали, как ты подставил собственных людей, наняв Уну, а потом бросил ее на произвол судьбы, позволив Арнальдо охотиться на нее, как на чертову дичь, хотя она носит под сердцем твоего внука!

– В противном случае, Николай проявляет большое радушие к людям, обладающим качествами Неро. Он отлично впишется в «Братву».

На этот раз у Чезаре заметно дергается глаз. Естественно, я блефую. Если бы Чезаре знал о намерениях Николая, то загнал бы нас в угол, потому что, выдав меня ему, он решил бы все свои проблемы.

– Конечно, теперь, когда вы признали Неро своим сыном, его сотрудничество с врагом обернулось бы полной катастрофой.

– Эта вонючая шлюха собирается заманить тебя к русскому придурку! – взрывается Чезаре. Терпению Неро приходит конец. В мгновение ока он оказывается перед стариком, сжимая в руке пистолет. Я встаю между Чезаре и Неро, стараясь попасть в его поле зрения и, положив ладонь на плечо, жду, когда его полный ярости взгляд остановится на мне. Через мгновение глаза Неро замечают меня, и он с глубоким вздохом убирает пистолет в кобуру.

Чезаре переводит сердитый взгляд с меня на Неро.

– Что ты предлагаешь? – цедит он сквозь стиснутые зубы.

Неро отходит от меня, погладив при этом по плечу. Это легкое прикосновение, выражающее поддержку, демонстрирует его отцу нашего единство.

– Ты дашь всем понять, что Уна не убивала тех людей, и за всем стоял Арнальдо, а Уну он подставил, сделав своим прикрытием. Она убивала не по твоему приказу – это была месть одинокой беременной женщины. Справедливая месть. А учитывая то, что Арнальдо убил своих, поступок Уны вполне оправдан. Согласен?

Так вот где собака зарыта. Неро шантажировал меня с согласия Чезаре. По сути, именно он подписал смертный приговор тем людям, которых я убила по приказу Неро.

Чезаре подходит к своему столу, садится в кресло, открывает металлическую коробку, достает сигару и, зажав между губами, медленно закуривает. Раздается щелчок зажигалки, после которого воцаряется напряженная тишина.

– Ты готов предать меня, предать семью ради этой женщины? – спрашивает Чезаре, не сводя пристального взгляда с Неро.

– Может, ты и смог отвернуться от собственного ребенка и любимой женщины, но я не сделаю этого.

Брови Чезаре взлетают вверх, после чего хмуро сходятся на переносице.

– И ты рискнешь своим положением, своим именем, своей жизнью ради этого? – он бросает взгляд на меня, и я понимаю, что ответ ему уже известен.

– Если придется, то да, – отвечает Неро.

Я не могу позволить ему поставить на карту все. К тому же Чезаре балансирует на грани срыва.

– Неро … – начинаю я.

Он бросает на меня предупреждающий взгляд.

– Я понимаю, почему ты уважаешь ее, – говорит Чезаре, всматриваясь в меня прищуренными глазами. – Она для тебя как точильный камень для острого клинка. Рядом с ней ты еще опаснее.

– Мы можем устранить русских, – говорит Неро.

– Может, я вам и не нравлюсь, Чезаре, но я хочу покончить с Николаем. Он будет преследовать меня, пока жив. Мне известно о нем все, что только можно. Пожалуй, я – единственный человек, способный убить его. Вам не помешало бы увидеть во мне союзника.

Чезаре еще раз неспешно затягивается сигарой, и облако густого дыма расползается по комнате.

– Хорошо, Уна Иванова. Возможно, тебе это по силам, но мафия тебя не примет. Однако… – он замолкает, словно эти слова причиняют ему боль. – Я позабочусь о том, чтобы люди согласились терпеть тебя. В случае провала…

– В случае провала я умру.

Он медленно кивает. Я встаю и направляюсь к двери.

– Morte. Дай мне минуту, – говорит Неро.

Не говоря ни слова, я выхожу из кабинета, прижимаюсь спиной к стене коридора и, глубоко вздохнув, закрываю глаза. Скучаю по тем временам, когда жить было просто. Принял заказ, убил, получил деньги – ничего лишнего. Ты не принадлежишь себе, но в этом есть некая свобода, ведь тебе не нужно думать. Мои мысли тогда были заняты исключительно следующим убийством: как его исполнить и как потом уйти. Каждый час, за исключением времени на сон, был занят работой и стремлением к результату. Это и было смыслом моей жизни. До последнего времени.

Я опускаю взгляд на живот – как будто арбуз проглотила. Кто бы мог такое предвидеть? Всего за несколько месяцев Неро перевернул мой мир с ног на голову, и вот теперь мы с ним здесь: шантажируем одного мафиози и замышляем убийство другого. Такая жизнь гораздо труднее, но в то же время легче: все тяготы со мной разделяет Неро. Такого прежде никогда не было, и я не уверена, что это просто самонастрой на неудачу. Дело в том, что сейчас я собираюсь совершить поступок, лишенный рациональности, и далеко не мудрый с точки зрения стратегии. Я сделаю это вместе с Неро. И пусть разум твердит, что нам не выиграть, но сердце надеется на то, что у нас получится. А сердце – вещь слабая и ненадежная.

Несколько минут спустя из кабинета выходит Неро и закрывает за собой дверь.

– Кажется, обошлось без стрельбы, – я изучаю его взглядом. – И, судя по тому, что твоя рубашка по-прежнему белая… без кровопролития.

Губы Неро изгибаются в пугающей и одновременно сексуальной улыбке.

– Старик все еще жив, – мы проходим по коридору и спускаемся по лестнице, никого не встретив на пути к выходу. – Какой позор, – Неро качает головой.

– Разве здесь не должно быть хорошей охраны? – спрашиваю я.

– О, за нами наблюдают, просто очень искусно, – говорит Неро и, положив ладонь мне на поясницу, подводит к парадной двери. Мы садимся в машину, и только тогда он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам.

– Не пойму, почему бы тебе просто не перерезать ему горло, и дело решено, – фыркаю я.

Чезаре не поставит на кон все ради того, что мы планируем сделать. Он – босс мафии, и я не сомневаюсь, что его уважают, но порядок вещей должен измениться. Николай много лет отбирал детей для обучения, потому что никто ни разу не вмешался и не попытался остановить его. А почему? Политика. Спокойная жизнь. На самом деле ни у кого нет желания воевать. Я рано узнала, что человек может хладнокровно убивать, и это совсем не трудно, но пока он не сделает то, что ему претит, пока не пересечет границ, которые никогда не должны пересекаться, его нельзя считать по-настоящему испытанным. Жизнь полна жестокости и безобразна, требует, чтобы ею управляли жестокие и опасные люди. Чезаре – сильный лидер для тех, кто разделяет его систему. Неро – которого кто-то искренне уважает, а кто-то боится его возмездия – способен вести за собой даже тех, кто ненавидит его. Это и является необходимым условием, чтобы стать королем Нью-Йорка. И именно Неро снимет корону с остывающего трупа Чезаре.

– Политика, Morte. Всему свое время.

– Гребаные итальянцы.

Неро усмехается.

– Жизнь с тобой всегда такая интересная, моя маленькая жестокая королева.

– Моя жизнь была простой и понятной, пока ты не втянул меня в свою. Убить, поесть, поспать – и все по новой. Встретив тебя, я в течение нескольких недель успеваю стать предателем и залететь, – ворчу я. – Неро, я уже несколько недель никого не убивала.

– Да, но, мне кажется, если взять средние показатели по последней заварушке, ты, скорее всего, побила собственный годовой рекорд, – он приподнимает брови, и я гневно сверкаю на него глазами. – В любом случае… теперь мы получим от Чезаре то, что нам нужно. Убираем Николая и возвращаемся в Нью-Йорк, под защиту мафии. Ответственность можно будет свалить на «Слово»…

– И мы будем жить долго и счастливо, – напеваю я и усмехаюсь.

– Ну и ну! Я связался с женщиной, которая испытывает ломку от недостатка убийств, – ухмыляется Неро.

Я ничего не говорю в ответ, поэтому Неро заводит двигатель, и наша машина отъезжает от тротуара.

– Слушай, сегодня мне надо отъехать и кое с кем разобраться. Возможно, придется попортить шкуры нескольким албанцам. Не хочешь съездить со мной?

Я пытаюсь сдержать улыбку.

– Ты приглашаешь меня, чтобы мы вместе наваляли хитрожопым наркоторговцам?

Взгляд Неро по-прежнему прикован к дороге, но его глубокий шумный вздох несомненно выражает мольбу о сохранении терпения.

– Как романтично, – поддразниваю его я.

– Хорошо, тогда я отвезу тебя домой, – говорит он.

– Так уж вышло, что я неравнодушна к твоим романтическим жестам, капо. Кому нужно раздробить коленные чашечки?

Губы Неро растягиваются в улыбке, и я задаюсь вопросом: неужели вот это и есть – быть нормальным? Ну, почти.

Он выжимает газ, и наш спортивный автомобиль выезжает из города, направляясь в сторону Бронкса.