Текст книги "Целуй меня (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

На мгновение воцаряется тишина, а потом я разражаюсь смехом. Неро сохраняет молчание.

– А какая нам от тебя польза?

На этот раз не сдерживает смеха он.

– Ты теперь с ним, – говорит он по-русски. – Почему? Ходят слухи, Поцелуй Смерти, что тебя разыскивают. Слышал, что ты убила Арнальдо Ботичелли. Потом узнал, что Николай объявил на тебя охоту. А теперь вижу тебя здесь… и с тем, с кем меньше всего можно было ожидать – с Неро Верди. Он, кажется, очень… привязан к тебе, – Игорь разглаживает лацкан своего пиджака. – Поэтому хочу тебя спросить, кому принадлежит твоя преданность: волку или так называемому льву?

Волк. Только враги «Русской братвы» называют Николая волком, и я уже очень давно не слышала этого слова.

– Я здесь, не так ли? – цежу я сквозь зубы, переходя на английский.

Не сводя с меня пристального взгляда, он делает глубокий вдох.

– Да, но я не могу понять, почему ты верна ему, – он указывает подбородком на Неро, которому, кажется, уже наскучил этот разговор. – Ты ведь любимица Николая.

Я решаю направить разговор в нужное русло.

– Ты вроде не входишь в число поклонников «Братвы». Это не секрет.

В прошлом «Слово» принесло немало проблем «Братве», и моим первым сольным убийством был их прежний лидер.

– Мне плевать на них, – Игорь хмурится.

Я поворачиваюсь лицом к Неро, но он, прежде чем встретиться со мной взглядом, какое-то время продолжает смотреть на Игоря.

– Я ему не верю, – говорю я на этот раз по-итальянски. – Повторяю, это падальщик. Собака. Стоит кому-то предложить объедки пожирнее, и он, поджав хвост, сбежит от тебя.

Уголки губ Неро приподнимаются. Он излучает абсолютно естественную уверенность. Этот мужчина обладает способностью вызывать во мне ощущение того, что все возможно просто потому, что он – Неро Верди, и по его желанию даже планета должна перестать вращаться.

– У него в этом деле личный мотив. Николай убил его отца.

Я тяжело сглатываю, потому что Николай не убивает сам. Он поручает это своим элитным бойцам. И только сейчас до меня доходит, почему имя Игоря мне знакомо. Игорь Драков – внебрачный сын Абрама Петрова, бывшего главаря «Слова». Мое первое самостоятельное задание.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я Игоря по-английски.

– Хочу, чтобы у моих ног лежал холодный труп Николая Иванова, – с улыбкой говорит он.

Крепко зажмурившись, я выжидаю минуту.

– Ладно, – встав со стула, я расстегиваю пуговицы и распахиваю полы пальто. – Вот причина моей преданности Неро Верди.

При виде моего живота глаза Игоря расширяются.

– Я думал, «Элита» не может иметь детей.

– Да, но, как видишь, ты ошибался.

Он переводит взгляд с меня на Неро и смеется.

– Ого! Дело обещает быть интересным! – широко улыбаясь, Игорь откидывается на спинку стула и аплодирует. – Уна Иванова, я предлагаю тебе свою помощь. Но при одном условии: Николай умрет.

– И какая мне выгода от твоей преданности? «Слово» – маленькая, незначительная организация, больше похожая на шайку бандитов.

Игорь фыркает от смеха, берет свою уже потухшую сигару и, снова прикурив ее, делает глубокую затяжку.

– Нет, это «Братва» Николая считает, что «Слово» не представляет угрозы, а мы именно этого и хотим. По численности мы почти сравнялись, но у меня еще много людей, внедренных в мафию. Они ведут себя тихо, как мыши. Они слушают. Они наблюдают.

– Значит, договорились, – коротко говорит Неро. Для него разговор окончен.

– Неро…

– У них хорошие связи и веский мотив убрать Николая. В случае разгрома «Братвы» они могут прийти к власти.

Прищурив глаза, я смотрю на Неро. О чем, черт возьми, он говорит? Неро поворачивается к Игорю и встает.

– Я принимаю твое предложение. Я даю добро на транзит твоего оружия через город, но игра должна быть честной. Если мне придется вмешиваться, тебе это не понравится, – Неро протягивает руку. Игорь пожимает ее, а потом протягивает ладонь мне. Стиснув зубы, я пожимаю ее, загоняя поглубже своего внутреннего убийцу, рвущегося на свободу. Видимо, Игорь увидел в моих глазах нечто, заставившее его быстро отдернуть руку.

– Честь имею, – бормочет он и покидает бар.

Как только мы садимся в машину, я поворачиваюсь к Неро.

– «Братву» Николая никогда не победить. Это огромная, мощная сеть, связанная с правительством России. Ее невозможно уничтожить. Да, Николай – одна из ключевых фигур. Да, его смерть будет ударом. Но ему очень быстро найдут замену.

Понимающая улыбка появляется на губах Неро, и он поворачивает ключ в замке зажигания.

– Конечно, нет.

И больше ни слова. Черт, до чего же загадочен и скрытен этот мужчина!

– «Конечно» – это не объяснение. Потрудись растолковать мне, что придумал твой сумасшедший мозг.

– Ты хотела сказать, мой блестящий ум?

Я закатываю глаза.

– Неро …

– Ладно. Конечно, «Братву» никогда не уничтожить, но если мы убьем Николая, то вынудим их мстить. Нужно будет на кого-то свалить вину, а я не могу снова подставлять семью. Это станет потенциальным поводом для начала мафиозных войн.

– Ты хочешь согласиться на сотрудничество, чтобы иметь потом козла отпущения.

Черт возьми, у него все продумано. Я могу распланировать малейшие нюансы убийства, проанализировать все возможные варианты отхода, каждую из незапланированных ситуаций, но Неро продумывает все это в глобальном масштабе, включающем главных игроков, целые организации, группировки и семьи.

– Нет смысла убивать Николая только ради того, чтобы самим умереть через пару недель. Я хочу, чтобы мы вышли из этой заварушки живыми, Morte. И ты будешь править этим городом вместе со мной.

Я смеюсь.

– Не уверена, что твой отец это одобрит.

Неро останавливает машину на светофоре и, широко улыбаясь, смотрит на меня.

– У меня есть план.

Я вздыхаю.

– А разве когда-нибудь у тебя его не было?

– Ни разу.

Глава 16

Неро

План. Это единственное, чем я был занят в последние три дня. С Уной мы почти не виделись, потому что она обзванивала своих знакомых в России, а я связывался со всеми, кто мог быть полезен в нашем деле. Поскольку на нас охотится сам Николай Иванов, мы имеем только два варианта: или сдать ему Уну, или биться. Первый вариант не тот, ради которого нужно готовиться к войне с человеком, имеющим собственную армию, владеющим огромными деньгами и оружием и обладающим влиянием большим, чем у самого Господа Бога. Не говоря уже о том, что он – полный псих и просто одержим Уной. И надо же такому случиться, что из всех женщин в мире мне нужна только она.

Я провожу ладонью по лицу и смотрю на чертежи, которые разложил передо мной Джио.

Мы сидим напротив друга друг в кабинете моего пентхауса. Уна расхаживает по комнате, дергая головой из стороны в сторону до хруста шейных позвонков. Судя по ее виду, она вот-вот сорвется. Джио бросает на меня взволнованный взгляд, и я усмехаюсь. Она убедила себя, что терпеть его не может, и теперь бедняга стал мишенью для ее плещущейся через край ярости.

– Получается, единственный путь туда лежит через гараж? – он показывает на распечатку. Оказывается, от Игоря действительно есть польза. Его люди сумели достать планы укрепленной базы Николая, хотя не думаю, что это нам сильно поможет. Единственный план, который мы имеем – это идти на него лоб в лоб.

Уна вздыхает, поворачивается к нам лицом и, опираясь ладонями о столешницу, склоняется над кофейным столиком.

– База хорошо охраняется. Это единственный способ проникнуть туда, – говорит она, тыча пальцем в схему. – Это место отлично просматривается, лесополоса только с одной стороны. Любая попытка приблизиться будет замечена за много миль, так как там расположена сторожевая вышка, оснащенная пулеметом пятидесятого калибра и гранатометом. Любое постороннее транспортное средство будет уничтожено, – договорив, Уна приподнимает брови.

Джио хмурится и смотрит на меня.

– Если получится пройти эти ворота, то вы попадете в неприступный бункер, способный выдержать взрыв ядерной бомбы. И, да, существует только один вход – через транспортный отсек, который тщательно охраняется бойцами «Элиты». Скажу без обиняков: справиться ни с одним из них у вас нет шансов, но вы при этом намереваетесь проникнуть на их чертову базу – место, где они живут, тренируются и вдобавок вооружены до зубов, – она разворачивается и снова начинает мерить шагами комнату, нервно приглаживая волосы.

– У тебя есть план получше? – спрашивает Джио.

Уна поворачивается и свирепо смотрит на него. В воздухе пахнет близкой кровавой расправой, и я почти слышу, как внутри Уны тикает бомба, готовая в любую минуту взорваться.

– Да! Черт возьми, мой план был лучшим в мире планом, пока вы, два идиота, не решили притащить меня обратно в Нью-Йорк! – подойдя к окну, она упирается ладонью в стекло и опускает голову, сжав при этом в кулак пальцы свободной руки.

– Джио, дай мне минуту.

Он кивает и выходит из комнаты. После щелчка закрывшейся двери в комнате воцаряется напряженная тишина. Я встаю и направляюсь к окну, изучая взглядом напряженную спину Уны.

– Не делай из меня врага, Morte.

Уна прижимается лбом к оконному стеклу, и оно запотевает от ее дыхания.

– Все зависит от восприятия, Morte. Если ты считаешь себя уткой, ожидающей пули охотника, то эта пуля обязательно тебя найдет. Мы разбираемся в стратегии, мы изобретательные и расчетливые, поэтому составим план, который действительно сработает. Нельзя идти в бой, веря в то, что война уже проиграна.

– Неро, – стонет Уна, упираясь кулаком в стекло, – твоя уверенность здесь не поможет, – она поворачивается ко мне и прислоняется спиной к окну. – Ты должен обратиться к своему отцу.

– Нет.

– Ты ведь правая рука босса. Нам нужна поддержка мафии.

– Ты говоришь о мафиозной войне. И ради чего я буду просить его об этом? Ради русской женщины, которая переубивала кучу наших?

– Мы вдоль и поперек изучили все возможные планы. Даже если мы сможем провернуть это с ограниченным количеством людей, позже нам все равно потребуется помощь мафии, – Уна потирает переносицу. – Если мы убьем Николая, а вину за его смерть свалим на «Слово», то спасти нас сможет только защита итальянцев. Русские тоже не захотят ввязываться в войну. В противном случае мы утки, ждущие пули.

Я вздыхаю.

– Ты не понимаешь…

– Ты попросишь его о помощи в устранении твоего самого главного конкурента. Николай контролирует торговлю оружием во всей Северной Америке. Там многомиллионные сделки. Пойми это, – она делает шаг вперед и обеими руками тянет лацканы моего пиджака. Наши взгляды встречаются, на ее лице читается отчаяние. Она напугана, и мне это совершенно не нравится. Я ненавижу Николая за то, что он заставляет мою маленькую безжалостную убийцу опасаться за свою жизнь и за жизнь нашего ребенка. Я собираюсь покончить с Николаем Ивановым, но сейчас, глядя на Уну, впервые в жизни задаюсь вопросом: я покончу с ним, но какой ценой?

– Morte, существуют границы, которые я не могу переступить.

– К черту убеждения, Неро! К черту границы! Ведь ты пошел на все это не ради того, чтобы стать младшим боссом и довольствоваться выполнением приказов отца, взгляд Уны останавливается на моих губах. Она прижимается ко мне, проводит кончиками пальцев по моему подбородку и, почти касаясь губами моих губ, говорит:

– Покажи ему, почему именно в тебе будущее мафии. Покажи ему, как выглядит настоящая власть, – Уна целует меня. – Покажи ему, на что способен человек, презирающий границы. Пусть итальянцы ненавидят меня. Но еще сильнее они ненавидят русских.

Сжав рукой подбородок Уны, я вынуждаю ее запрокинуть голову и взглянуть мне в глаза.

– Это не ненависть, Morte. Они боятся тебя. Они боятся нас, потому что мы не признаем границ.

Горячее дыхание Уны касается моего лица, и на ее губах появляется коварная улыбка.

– Отлично.

Ее губы на расстоянии одного вдоха от моих, и я со стоном накрываю их своим ртом. Моя порочная королева – прекрасная и безжалостная. Я вырос в мафии. Меня окружали люди, которые сначала убивают, а потом проповедуют о своей чести и морали. Мы с Уной одинаковые – она наслаждается их страхом. Ей это нравится. Мы оба осознаем силу страха, который внушаем, когда еще до появления в помещении твое имя произносят с шепотом благоговения и отвращением одновременно. Я люблю это в ней. Мы – новое поколение. Мы более безжалостны и менее снисходительны. У нас свой кодекс чести, подходящий лишь нам и тем, кто нам предан. Мужчина, женщина, ребенок… Если вы против нас – значит, враги. И вас уничтожат.

Я слегка поворачиваю лицо Уны в сторону и целую ее в шею, вдыхая запах из смеси ванили и оружейного масла.

– Переоденься. Надень платье. Мы едем к Чезаре.

Так или иначе, мы привлечем его к нашему делу. Я не против грязных игр. Если это нужно Уне, чтобы чувствовать себя в безопасности, значит, так будет. Чезаре для меня ничто, а Уна – все.

– Я ненавижу платья, – недовольно произносит она, нахмурив брови.

Усмехнувшись, я перемещаю ладонь с лица Уны на ее горло. Под моими пальцами бьется ее пульс – ровный и сильный.

– Мой отец предпочитает видеть в женщине существо нежное, нуждающееся в защите. А ты, любовь моя, мастерски сумеешь изобразить невинную овечку.

Уна бросает на меня сердитый взгляд, и я смеюсь.

– Особенно с этим, – ладонь свободной руки я опускаю на ее живот.

– Уже одно это вызывает сильное желание кого-нибудь убить.

– Очаруй его так же, как ты очаровала меня.

– Неро, у тебя встает на то, что я пыталась тебя убить. Чары тут ни при чем – это обычное извращение.

Я ухмыляюсь.

– Тебе же нравятся извращения, – подхватив Уну под бедра, я приподнимаю ее и прижимаю спиной к окну. У нее перехватывает дыхание. Она обвивает меня ногами, прижимаясь к моему затвердевшему члену, и крепко держится за мои плечи.

– Обожаю извращения, – я целую Уну в шею, а она откидывает голову назад и прижимается ко мне. Беременность пошла ей на пользу: майка плотно обтягивает заметно увеличившуюся грудь. Я стягиваю вниз лямки и накрываю ртом оголившийся сосок. Она стонет и толкается бедрами мне навстречу.

– Че-е-ерт, – на этот раз стон вырывается у меня, и мой член наливается кровью. Обожаю то, как она реагирует на меня: становится податливой, мягкой, словно бабочка, раскрывающая крылья.

Резким движением Уна рвет на мне рубашку. И пуговицы разлетаются в стороны. Ее острые ногти оставляют горящие следы на коже, заставляя меня шипеть. Я опускаю Уну на пол. Она через голову стягивает с себя майку, а потом снимает с меня пиджак и рубашку, пока я пячусь в сторону дивана. Покачивая бедрами, она медленно надвигается на меня, словно голодный хищный зверь. В ее взгляде читается то ли похоть, то ли жажда крови – чего больше, определить невозможно. Она сбрасывает с себя всю одежду и остается абсолютно голой и чертовски красивой. Ее тело – это крепкие, четко очерченные мускулы с отметинами шрамов, но налившаяся грудь и округлившийся живот придают ей женственности.

Уна толкает меня в грудь, и я падаю спиной на диван, и она седлает мои бедра. Ее движения порывисты, агрессивны. Каждое прикосновение ее губ, каждое движение ее языка я встречаю с таким же яростным голодом, а наше взаимное противоборство лишь еще сильнее возбуждает. Уна покрывает мою шею горячими поцелуями и спускается ниже… пока не сжимает зубами мой сосок. Кончиком языка она слизывает капельки крови, выступившие на оставленных ее ногтями царапинах. Собрав в горсть ее волосы, я притягиваю Уну к себе и накрываю ртом ее губы. Ощутив на языке вкус собственной крови, я резким надавливанием погружаю в Уну два пальца. С прерывистым вздохом она прижимается лбом к моему лбу. Все ее тело напряжено и дрожит, а рваные вдохи смешиваются с моим дыханием. Сжав горло Уны, я удерживаю ее на расстоянии вытянутой руки и погружаю пальцы глубже и резче, наблюдая, как она открывается для меня.

Она со стоном закрывает глаза, ее кожа приобретает прекрасный розоватый оттенок. Светлые волосы каскадом рассыпаются по спине, когда она, выгибаясь, двигает бедрами, с жадностью встречая резкие толчки моих пальцев. Черт побери, она просто идеальна.

Отпуская шею, я хватаю ее за талию и бросаю на диван рядом с собой. Расстегиваю ремень и спускаю штаны ровно настолько, чтобы высвободить член. Как только снова оказываюсь между ее бедер, Уна обвивает меня ногами и притягивает ближе к себе до тех пор, пока мой член не оказывается внутри нее.

Ногти Уны царапают мою шею, и затем она цепляется пальцами в мои волосы и резко тянет.

– Трахни меня, капо! – приказывает она.

И я подчиняюсь, каждым безжалостным толчком заявляя свое право на нее.

Уна обхватывает мое лицо ладонями и целует, переплетая наши языки. Я сжимаю ее запястья и удерживаю их над головой Уны, отчего ее грудь приподнимается еще выше, а каждый изгиб тела выглядит невозможно прекрасным. Я трахаю ее быстро и сильно, кусая соски и покрывая поцелуями ее грудь, шею и подбородок. Я трахаю ее до тех пор, пока она в полубессознательном состоянии не начинает искать мои губы. От ее поцелуев, вперемешку с укусами, я чувствую во рту привкус собственной крови, сочащейся из прокушенной губы. Лежа подо мной, Уна приподнимает бедра навстречу каждому моему толчку. Она ведет себя так, словно пытается добиться полного слияния наших тел и оставить во мне свой след всеми возможными способами.

Запрокинув голову, она стонет, и я провожу языком вдоль ее шеи, пробуя на вкус солоноватую кожу. Она трахается так же, как и дерется: с завораживающей меня грацией хищника.

– Кончи для меня, Morte! – говорю я сквозь стиснутые зубы.

И Уна подчиняется: она стонет, ее мышцы сокращаются вокруг моего члена, а тело сексуально выгибается.

– Неро … – выдыхает она.

Мое имя, слетающее с ее губ в минуту слабости, звучит так естественно, так правильно. Издав низкий рык, я делаю резкий толчок и, вонзив зубы в плечо Уны, кончаю.

– Черт, – меня накрывает волна удовольствия. Я замираю, мои мышцы словно онемели, а грудь тяжело вздымается. Зарываясь лицом в основание ее шеи, я вдыхаю запах пота и секса, смешанные с уже знакомым ароматом ванили.

Уна запускает пальцы в мои волосы и тянет, вынуждая меня поднять голову. Поцеловав, она сталкивает меня с себя и говорит:

– Вот теперь можно ехать на встречу с твоим отцом, – надев майку и трусы, Уна направляется к двери.

– Уна, надень чертовы джинсы! – рычу я, когда она открывает дверь.

Оглянувшись через плечо, она подмигивает и просто выходит из комнаты.

– Твою мать! – я застегиваю штаны и бросаюсь следом за ней. Она проходит прямиком через гостиную, где сидят Джио и еще пятеро парней. Мой суровый взгляд – предостережение каждому, кто посмеет хотя бы взглянуть в ее сторону. Все они смущенно опускают глаза и сосредоточенно разглядывают пол.

Я догоняю Уну на лестнице и забрасываю на плечо.

– Отпусти меня!

Я отвешиваю ей шлепок по заднице – довольно увесистый, чтобы напоминал о себе, когда она сядет.

– Тебе просто доставляет удовольствие доводить меня, – я вхожу в спальню и ставлю ее на ноги в гардеробной.

– Мне нравится, когда ты злишься, – говорит она, слегка приподнимая бровь.

Я лишь качаю головой. Господи, как же скучно я жил до ее появления.

– Одевайся.

– Мне нужно принять душ, – Уна качает головой и скрещивает руки на груди.

– О, нет, – я оттесняю ее к комоду, обхватывая пальцами нежную шею, и чувствую, как ее пульс учащается в предвкушении. Приблизив губы вплотную к ее уху, я выдыхаю:

– После твоего маленького трюка я не позволю тебе смыть с себя мою сперму.

Уна встречается со мной взглядом и с улыбкой прикусывает губу.

– Кое-кто теперь не против грязи? Мне казалось, тебе нужна невинность, чистота, стыдливость… – она замолкает, и ее губы изгибаются в улыбке.

– Ничего подобного, – я провожу большим пальцем по ее нижней губе. – Ты просто играй свою роль, но мы оба понимаем, что к чему.

Она прикусывает подушечку моего пальца, и член снова оживает.

– Смотри и учись, капо.

Я ухмыляюсь и, отойдя от Уны, беру рубашку и кобуру с пистолетом. Надо уходить, пока не трахнул ее снова.

Пока я спускаюсь по лестнице, Джио покашливает, привлекая мое внимание.

– Ты что-нибудь придумал касательно плана? – спрашивает он.

Плана? Ах, да. План.

– Мы попробуем другой способ.

Джио приподнимает брови.

– Мы едем к Чезаре.

– Мы?!

Я киваю.

– Да, я беру с собой Уну. Посмотрим, сможет ли она убедить его с точки зрения стратегического планирования.

Джио глубоко вздыхает.

– При всем моем уважении, мне кажется, это лишь усугубит ситуацию.

– У нас не особо большой выбор, Джио. Мне нужны люди и поддержка влиятельных лиц, – я вздыхаю и оттесняю его в угол комнаты. – Очень скоро Николай начнет свою игру. Он не пойдет на нас в лобовую, но и мы не можем атаковать его напрямую. Проникновение на его базу – это самоубийство. Я считаю, нам лучше подловить Николая вдали от его территории.

– Уна могла бы выманить его, – тихо произносит Джио.

Я бросаю на него свирепый взгляд.

– Предложи это еще раз, Джио, и я убью тебя, несмотря на то что ты мой друг.

Он упирает руки в бока.

– Неро, перед тобой стоит невыполнимая задача. Нам необходимо выманить его, а Уна – единственная, ради кого он гарантированно вылезет из логова.

– Джио, ты мне предан или нет?

– Ты же знаешь, что да.

– Тогда ты должен быть предан и моему ребенку.

Какое-то время он молча смотрит на меня, а потом со вздохом кивает. Мельком взглянув за мое плечо, Джио разворачивается и возвращается к группе мужчин, которых собрал до этого. Я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Уна, спустившись по лестнице, с самодовольной улыбкой приближается ко мне.

– Как считаешь, я выгляжу достаточно невинно?

– Не уверен, что это подходящее слово, – бурчу я.

На ней серое платье, обтягивающее все, что только возможно. Растущий живот не был бы более заметен даже с прикрепленным к нему проблесковым маячком. Ткань подчеркивает каждый изгиб ее тела и заканчивается где-то чуть выше колена. На ногах Уны туфли на высоких каблуках. Волосы струятся по спине серебристо-белым каскадом. На губах неизменная и печально известная ярко-красная помада, делающая Уну невероятно сексуальной и одновременно напоминающая о том, кто она такая. Уверен, что мой отец не нуждается в напоминаниях.

Уна подходит ко мне и, пригладив ладонью лацкан моего пиджака, произносит:

– А теперь пойдем. Ты же не хочешь заставлять своего папочку ждать.