Текст книги "Целуй меня (ЛП)"
Автор книги: Л. п. Ловелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 20
Неро
С чашкой кофе в руке я прислоняюсь к барной стойке.
Раннее утро. Льющийся в окна небоскреба рыжеватый солнечный свет создает иллюзию безмятежности. Я люблю это время суток. Мир еще только начинает просыпаться, и ты чувствуешь себя единственным человеком на Земле. Время словно бы остановилось, даря этот миг абсолютного покоя, прежде чем планета снова начнет вращаться, и вся ежедневная суета опять вернется. Сегодня утром этот миг мне необходим, чтобы подумать.
Уну я оставил спящей в постели. Всю ночь она ворочалась, ее сон был беспокойным. Ночные кошмары не отпускали ее до самого утра. Их не было уже довольно давно, но, видимо, стресс от того, что Николай объявил на нее охоту, снова выпустил их на свободу. Уна чертовски сильна, но я вижу – она сломлена. И это сделал он. Он сделал ее убийцей и привил те качества, которые по большей части мне нравятся в ней, но впервые в жизни я начинаю понимать: за обладание силой приходится дорого платить. Я хочу, чтобы мой ребенок был сильным, но ни за что в жизни не пожелаю, чтобы сила досталась ему такой же ценой, как Уне. И Уна тоже не захочет этого. Вот, что не дает ей покоя. Я слышу ее слова, вижу ее борьбу, но в то же время замечаю в ее глазах проблески смирения. Любой ценой я выиграю войну у этого ублюдка. Он сломил Уну, но я не отдам ее в его руки. Я сделаю ее королевой, внушающей страх всем, кроме меня. И он никогда не прикоснется к моему ребенку.
– Босс.
Я оглядываюсь на стоящего в дверях кухни Джио. Еще нет и половины седьмого, а он уже здесь, в моей квартире, и выглядит, как и всегда, бодрым. Черт возьми, этот парень когда-нибудь спит?
– У нас небольшая проблема.
Я киваю в сторону двери, и он следует за мной в гостиную. Присев на диван, беру со столика пачку сигарет, достаю одну и зажимаю ее между губами. Джио садится на диван, напротив, и я через стол подталкиваю ему сигареты.
– Зигги, – просто говорит он.
Прикурив, я делаю глубокую затяжку и хмурюсь.
– Вчера вечером Джексон ездил получить с него деньги. Двадцать штук. Он сказал, что заплатит на следующей неделе, но… – приподняв брови, Джио делает затяжку.
Твою мать. Зигги работает в Бруклине – рулит бандой. По большей части это сопляки из трущоб и наркоманы. Но они приносят мне хорошие деньги. Зигги каким-то образом удается держать их в узде – подвиг, на который не каждый способен. По этой причине он нужен мне, но вот уже второй раз он имеет наглость не платить в срок. С такими шавками, как Зигги, есть проблема: стоит убрать ногу с их горла, и они тут же кусают тебя, будь это даже кормящая их рука.
– Джексон поработал с ним. Не сильно, но качественно. Короче… ты же помнишь, что он сделал с ним в первый раз.
Да, когда Зигги впервые зажал деньги, Джексон сломал ему обе ноги. Предполагалось, что это послужит уроком и позволит избежать повторения ситуации.
– Ладно, поезжай и привези его. Позвони, когда он будет у тебя. Я разберусь с этим.
Джио кивает, встает с дивана и тушит сигарету в пепельнице.
Гребаные бандосы. В данный момент все это дерьмо мне совершенно ни к чему, но придется разобраться. Я не позволю самоуправства в своем городе, тем более, когда нам в затылок дышат русские. К сожалению, планета продолжает свое вращение вне зависимости от происходящего.
Подойдя к спальне, я открываю дверь. Уна сидит на кровати с прижатым к уху телефоном и гладит свернувшегося рядышком Джорджа. При виде меня он замирает, а Уна, нахмурив брови, обнимает его за шею и целует в голову. Чертова псина совсем избаловалась. Уна не прерывает разговора, и я понимаю, что она звонит Анне. Ей больше некому звонить, особенно ради пустой болтовни. Думаю, она пытается наладить с сестрой отношения, и понимаю, как это нелегко. Уна не из тех, кто разговаривает просто ради разговора. Честно говоря, она вообще не похожа на других людей.
Я снимаю футболку и спортивные штаны. Она скользит взглядом по моему телу, и я с ухмылкой стягиваю с себя трусы. Уна приподнимает одну бровь. В ответ я улыбаюсь и исчезаю в ванной, мне нужно принять душ.
Выйдя из душевой кабины, я застаю Уну стоящей перед раковиной с зубной щеткой во рту. Одна из моих футболок едва прикрывает ее бедра, волосы собраны в небрежный пучок. Она изо всех сил сдерживается, старается не поднимать на меня глаза. С улыбкой я беру полотенце и медленно оборачиваю его вокруг бедер, а потом, подойдя ближе к Уне, достаю свою зубную щетку. Уна отворачивается и, сплюнув пасту в раковину, полощет рот.
– Как Анна? – спрашиваю я, встречая ее взгляд в зеркале.
– Нормально, наверное, – она пожимает одним плечом.
Выдавив пасту на щетку, я легко целую Уну в шею.
– Дай ей время.
С грустным выражением лица она кивает и выходит из ванной. Я провожаю взглядом ее задницу, едва прикрытую кружевом трусиков и моей футболкой.
Почистив зубы и подравняв щетину, я иду в гардеробную и надеваю костюм.
– Мне нужно кое с чем разобраться, – говорю я, глядя на растянувшуюся на кровати Уну.
– Ладно. Развлекайся.
Я пересекаю комнату, подхожу к кровати и неспешно и глубоко целую Уну.
– Веди себя хорошо.
Она хмурит брови, и я со смехом выхожу из комнаты.
***
Зигги стоит передо мной на коленях, его руки сложены на затылке.
– Послушай, чувак, – тараторит он, – я обещаю, что отдам деньги.
Рядом стоит Джио, а дуло его пистолета направлено в голову Зигги.
Со вздохом я скрещиваю руки на груди.
– Зигги, разве я похож на гребаный банк?
– Прости. Я завтра же все отдам. Пожалуйста… прошу, не убивай меня.
Его нытье выводит меня из себя.
– Не извиняйся передо мной. Ты же ни хрена не сожалеешь о содеянном! – я перехожу на крик.
Он крепко зажмуривается, его губы трясутся.
– Ты умоляешь меня не убивать тебя, хотя прекрасно понимал, что именно этим все и закончится, – я присаживаюсь перед ним на корточки. – Неужели ты думал, что я никак не отреагирую?
– Пожалуйста. Завтра.
В машине звонит телефон, но я не обращаю на него внимания. Звонки не прекращаются, и я бросаю раздраженный взгляд на Томми, сидящего на пассажирском сиденье. Он тянется к телефону, чтобы ответить. Я снова поворачиваюсь к Зигги и уже собираюсь озвучить ему свое решение, когда дверь машины распахивается.
– Босс! – кричит Томми.
– Мне чертовски некогда, Томми. Скажи, что я перезвоню.
– Но, босс …
– Твою мать, Томми! – рычу я и поворачиваюсь к нему. Он замолкает и опускает взгляд. Знаю, он мог бы отступить, но не делает этого. – Это Рафаэль.
Сдвинув брови, я делаю шаг вперед и выхватываю телефон из его рук.
– Джио, если этот идиот шевельнется, пристрели его, – жестко бросаю я и прикладываю телефон к уху. – Сейчас чертовски неподходящее время.
– Анна пропала, – сообщает Рафаэль.
– Что? Как?
– Она была под присмотром четырех моих людей. Полчаса назад их нашли мертвыми. Я уже всех поднял на уши. Мы вернем ее. Просто ты приказывал держать тебя в курсе.
– Проклятье! Черт возьми, Рафаэль! Верни ее, или у нас с тобой возникнет обоюдная проблема в лице Уны.
Рафаэль завершает звонок, и я нервно приглаживаю волосы. Неужели нельзя, чтобы хоть один гребаный день прошел нормально и без приключений? Ну, или пусть случится проблемная сделка с наркодилерами. Пусть даже убийство из мести. Но нет же. Меня обязательно ждут преследование русских, наркокартели, сестры, угодившие в сексуальное рабство, и, наконец, моя беременная и чрезмерно темпераментная женщина-киллер. Хуже не придумаешь.
Я оборачиваюсь, и Джио встречается со мной взглядом. Достав из нагрудной кобуры пистолет, я направляю его в голову Зигги.
– Нет…
БА-БАХ!
Томми, выпучив глаза, бросается обратно к машине.
– Прибери здесь! – на ходу кричу я Джио, и он кивает. Запрыгнув в машину, включаю заднюю передачу и выруливаю с этого заброшенного склада.
– С Анной все в порядке? – тихо спрашивает Томми.
– Будем, блять, надеяться, – еще не договорив фразу, я уже знал, что Анна у Николая. Теперь вопрос в другом: как мне удержать Уну и не пустить ее спасать сестру?
Я вхожу в квартиру. Уны нигде нет. Только лишь Зевс подбегает поприветствовать меня. Джорджа, естественно, не видно. Он с ней. Откуда-то доносится глухой стук. За ним еще один. Похоже, это в столовой, поэтому я иду на звук.
На обеденном столе стоит Уна и держит перед собой арбалет. Нажав на курок, она выпускает стрелу прямиком в висящую на дальней стене картину. Стрела втыкается в самый центр, составляя компанию еще четырем уже торчащим оттуда. Я не могу сдержать улыбку. Уна такая миниатюрная, но выглядит ужасно агрессивно. Снова прицеливаясь, она склоняет голову, и светлые, завязанные в хвост волосы падают на плечо.
– Эта картина стоит тридцать тысяч.
Уна поворачивает голову в мою сторону.
– Она ужасна.
– Это искусство.
– Если хочешь, я дам кисточку Джорджу и попрошу нарисовать нечто подобное, – она улыбается и, вильнув бедрами, плавно смещается на край стола. Я делаю шаг вперед, подхватываю ее и, сняв со стола, ставлю перед собой.
– Вижу, прицел у тебя точен, как и всегда.
Уна приподнимает бровь.
– По-прежнему лучше, чем у тебя.
Опустив взгляд, она проводит пальцем вдоль моего галстука. Я смотрю вниз и вижу одну-единственную каплю крови на безукоризненном бледно-голубом шелке.
– Что я тебе говорила насчет черного? – спрашивает Уна.
– Да, на нем не видно крови, но я выгляжу в нем как варвар.
Губы Уны изгибаются в улыбке.
– Естественно. Не будь дьявол похож на ангела, он не стал бы столь удачливым искусителем невинных душ, правда?
– Хм, – я наклоняюсь, касаюсь губами ее шеи и прикусываю мочку уха. – Ты далеко не невинная душа, Morte.
– Ну, и ты далеко не ангел.
Я ухмыляюсь.
– Иди, потанцуй со мной вокруг огня, маленькая бабочка.
– Мне казалось, что я – отвратительная гусеница.
– Ничего подобного, – я целую ее, и Уна обнимает меня за шею. – Любовь моя, ты бабочка со стальными крыльями.
Уна целует меня в ответ. На уровне подсознания я уже уверен: надвигается буря. Если в течение нескольких часов Рафаэль не найдет Анну, мне придется рассказать Уне об исчезновении сестры, и тогда… держите ее семеро.
Глава 21
Уна
Я лежу в постели и обнимаю Джорджа, когда телефон на прикроватной тумбочке начинает вибрировать. Взглянув на экран, я понимаю – номер российский. Наверное, Саша. Отвечаю на звонок и слышу:
– Голубка.
При звуке этого голоса у меня все сжимается внутри. Я резко выпрямляюсь, глаза непроизвольно обшаривают каждый сантиметр комнаты. Все инстинкты приходят в состояние боевой готовности: раз Николай нашел номер моего телефона, предназначенный для однократного сеанса связи, то, конечно, доберется и до меня.
– Николай, – выдыхаю я.
Сделав глубокий вдох, он почти радостно спрашивает:
– Ты получила подарок и открытку от меня?
– Да.
Николай ничего не делает просто так. Поэтому придется подыгрывать ему, пока он сам не скажет, чего хочет на самом деле.
– Я ведь просил тебя вернуться домой, голубка.
Встав с кровати, я выглядываю в окно, но… не сможет же Николай взобраться по стене небоскреба.
– Ты причиняешь мне боль. Но это неважно. Я говорил, что верну тебя, хотя ради этого мне пришлось зайти довольно далеко…
Поняв смысл его слов, я напрягаюсь всем телом.
– Насколько далеко?
Тишина.
– Насколько далеко? – повторяю я вопрос, повышая голос. Обернувшись, вижу стоящего в дверях Неро, его темные глаза блестят, как два оникса, в тусклом свете проникающих в комнату городских огней.
– Уна… – в трубке раздается тихий голос. Ноги становятся ватными, и я, закрыв глаза, прислоняюсь спиной к панорамному окну.
– Анна … – шепчу я, медленно сползая на пол. – С тобой все в порядке? – чувствую, как Неро подходит ближе, но не поднимаю взгляда от темнеющего на полу коврика.
– Вроде да. Что происходит?
– Просто сохраняй спокойствие. Делай то, что тебе говорят. Я скоро заберу тебя.
Раздается какой-то шорох, и я снова слышу голос Николая:
– Моя голубка, она так похожа на тебя. Только ты, Уна, всегда была очень сильной. Ты – настоящий воин. Превзойти тебя сможет только твой ребенок.
К горлу подступает тошнота, когда я слышу его слова, он говорит как мальчишка в ожидании получения новой игрушки.
– А вот Анна… Анна не так сильна, как ты, голубка. Боец из нее не получится, – Николай замолкает, его слова повисают в воздухе.
– Клянусь, если ты хоть пальцем ее тронешь, я вырву твое сердце! – рычу я, теряя контроль из-за закипающего гнева.
– Я ведь учил тебя быть выше этого, – цокает он языком. – Ты слишком долго отсутствовала, и это испортило тебя. Я думал, что достаточно прочно вбил в твою голову: любовь – это слабость. Твоя сестра, итальянец, ребенок… они лишают тебя силы, Уна. Ты стала слабой, – Николай словно выплевывает эти слова, и голос его наполнен гневом. После небольшой паузы он продолжает: – Но ничего. Все в порядке. Я смогу тебя исцелить. Не волнуйся, голубка. Я снова сделаю тебя совершенной. А твой ребенок станет еще сильнее, чем ты.
Я зажмуриваюсь и прижимаю кулак ко лбу.
– Возвращайся домой, и я освобожу Анну. У тебя есть сорок восемь часов, а потом я убью ее. Тик-так, время пошло, – звонок завершается, и я швыряю телефон через всю комнату. Он ударяется о стену, оставляя вмятину в гипсокартоне.
Я прижимаю ладони к глазам, чтобы не заплакать, но это бесполезно. Мне чертовски страшно. Я боюсь за Анну. Боюсь за своего ребенка. Боюсь за себя, так как точно знаю, что ожидает меня по возвращении туда. Он «перезагрузит» меня. Месяцы электрошоковой терапии, дрессуры, пыток водой оставят в рабочем состоянии только условные рефлексы. Есть только один способ пережить это – стать бесчувственной. Это и станет моей проверкой. Сохранив даже остатки чего-то человеческого, оттуда не выбраться. Человеческий разум не в состоянии такого вынести. Именно этим и пользуется Николай. Ему не нужны люди. Ему нужны солдаты – бесчувственные машины для убийства.
Я чувствую прикосновение пальцев к своему подбородку и, убрав руки от лица, встречаюсь с жестким взглядом Неро. Вспомню ли я его? Когда Николай сотрет все мои чувства без остатка, вспомню ли я то, что между нами было? Буду ли я вообще знать, что любила его, или он покажется мне просто давней слабостью, не более чем тенью воспоминаний? А мой ребенок… Буду ли я любить его? Думаю, что против методов Николая не выстоит даже мать-природа.
Неро вытирает текущие по щекам слезы.
– Ты никуда не поедешь, – в его рокочущем голосе слышится недовольство.
– У него Анна.
Он кивает.
– Я знаю.
– Что?! – я вскакиваю на ноги и, качая головой, отстраняюсь от него. – Почему ты мне не сказал?
– Потому что не знал наверняка, у него она или нет.
– Черт! – я провожу обеими руками по волосам. – Как это могло произойти, Неро? Ты же говорил, что она в полной безопасности! – не могу избавиться от ощущения, что меня предали, ведь я чертовски сильно доверяла ему. Я, как наивная дурочка, поверила Неро на слово, поверила в безграничность его власти. И недооценила возможности Николая. Несмотря на все то, что я о нем знаю, мне следовало предугадать его действия. Я позволила тоске и надежде затуманить разум, и теперь мне это дорого обойдется. Нельзя допустить, чтобы за мои проступки расплачивалась Анна. Ему нужна не она, а я. Она всего лишь приманка – беззащитное существо в водовороте одержимости Николая. – Он убьет ее, – шепчу я, представляя все те ужасы, которым Николай подвергнет Анну, и все потому, что я осмелилась не подчиниться ему. – Я должна поехать к нему.
– Нет, – голос Неро звучит обманчиво спокойно.
Я поворачиваюсь к нему лицом, но он опережает меня и, застав врасплох, обнимает со спины. Одной рукой он обнимает меня поверх груди, фиксируя руки, а другой – за талию.
– Не сопротивляйся, – сердито шепчет он мне на ухо. Удары сердца эхом отдаются в ушах, дыхание сбивается. Я пытаюсь вырваться, но у Неро стальная хватка.
– Неро …
– Я не позволю тебе этого, Morte, – его дыхание касается моей шеи, но хватка не ослабевает. – Ты не имеешь права голоса, когда речь идет о безопасности нашего ребенка.
Я делаю глубокий вдох и беру себя в руки.
– Ты не понимаешь. Он убьет ее, но меня в покое не оставит. Он никогда не успокоится. Вот и все.
– Уна …
– Ты говорил, что мы во всем равны.
После нескольких секунд сомнений с губ Неро срывается хриплый стон.
– Это совершенно другое. Ты перестаешь рационально мыслить, когда дело касается Анны.
– Ты мне доверяешь? – шепчу я. Поворачивая к нему голову. Он прижимается своей щекой к моей щеке, и я чувствую на своей коже его колючую щетину. Отрывистый вздох срывается с губ Неро, и я почти чувствую его отчаяние, словно вздыхает демон, живущий в нем. Он боится. Неро боится.
– Morte…
– Ты доверяешь мне? – повторяю я свой вопрос.
Он вздыхает.
– Да.
– Мы должны взять это под свой контроль.
– Что именно?
Я стараюсь высвободиться из захвата Неро, и он с неохотой отпускает меня, хотя, судя по его виду, готов снова скрутить меня в любую секунду.
– Николай считает, что у него есть преимущество, – начинаю я. – И мы должны сделать все, чтобы он продолжал быть в этом уверенным. Мы должны усыпить его бдительность.
Темные глаза Неро встречаются с моими. Я вижу в его взгляде желание посадить меня под замок в надежном месте, а ключ выбросить куда подальше.
Но мне нужно убедить его.
– Я знаю, куда он меня отвезет. Ты сможешь вытащить меня оттуда.
– Нихера! Ты никуда не поедешь! – Неро ощетинивается и переходит на крик.
– Я должна!
Он делает угрожающий шаг в мою сторону, и я отступаю.
– Если я вернусь к нему, он будет уверен, что победил. Я смогу… Я смогу подобраться к нему ближе, смогу выманить его, – торопливо объясняю я. – Это единственный способ.
– Нет! – Неро почти рычит.
– Просто выслушай меня. И постарайся быть объективным.
– Я не могу быть объективным, когда дело касается тебя.
– И это позволит Николаю победить. Потому что в его жизни нет любви, нет места никаким чувствам. У него нет слабостей.
Неро обхватывает ладонями мои щеки и заставляет взглянуть на него.
– Любовь – это не слабость, Morte. Любовь – это сила.
Хотелось бы верить. Лично я не чувствую себя сильнее, ведь на кону жизни слишком многих людей, которых я люблю.
– Неро, единственная слабость Николая – это я. И я единственная, кто может воспользоваться этим.
Стиснув челюсти, Неро тяжело вздыхает, а потом отходит от меня.
– Нет. У меня есть другой план. Оденься, у нас будут гости, – и, не оглядываясь, выходит из комнаты.
***
Сидя на диване в кабинете, я смотрю на экран ноутбука и нервно дергаю ногой. Неро в это время говорит по телефону, но я чувствую на себе его взгляд. Стены кабинета давят на меня. Единственная картинка, возникающая в моей голове, – это сломленная и униженная Анна, до того, как Неро ее выкупил. Я снова вижу, как истощенную, беспомощную девушку насилуют перед веб-камерой ради развлечения каких-то извращенцев. Неужели Николай поступит с ней также? Сможет ли она пережить все это еще раз?
В итоге я больше не могу выдерживать пылающий взгляд Неро, поэтому решаю встать и сходить за кофе.
Стоя у барной стойки, я жую батончик мюсли и глажу Джексона по голове, пытаясь успокоиться, когда до меня доносится звонок – это лифт. Услышав характерный испанский акцент, я выбегаю из кухни. Рафаэль д`Круз. Я узнаю его, потому что Николай из года в год заставлял меня запоминать всех влиятельных людей нашего мира: капо, боссов, продажных политиков.
С ним четверо мужчин, и все они быстро переговариваются о чем-то с Неро и Джио. Рафаэль на полном серьезе прижимает к груди скрещенные руки, словно оправдываясь. Я бросаюсь в их сторону, и они замечают меня лишь в последнюю секунду.
– О, черт, – только и успевает пробормотать Джио, когда я со всего маху бью Рафаэля в челюсть.
Один из его людей делает шаг вперед, и я, выхватив пистолет из-за пояса джинсов, направляю его смельчаку в голову.
– Я пристрелю тебя, мешок дерьма, – мой голос звучит обманчиво ровно.
Рафаэль потирает подбородок и, приподняв брови, смотрит на Неро.
– Она всегда такая?
Неро пожимает плечами и подходит ко мне.
– Он здесь, чтобы помочь.
Я пристально смотрю на Рафаэля, а в это время парень, стоящий под дулом моего пистолета, потихоньку отодвигается в сторону, бормоча себе под нос: – Locoputa1. Я бью его рукоятью по переносице, всё также не сводя глаз с Рафаэля. Парень отшатывается и хватается за сломанный нос. Неро закашливается, пытаясь замаскировать смех.
– Ты упустил мою сестру, – выплевываю я сквозь стиснутые зубы.
Рафаэль вздыхает и проводит ладонью по лицу.
– Не думай, что я подошел к этому делу безответственно. Русские убили четверых моих людей.
Есть в нем что-то агрессивное, какая-то опасная неуравновешенность, и обычно я принимаю это во внимание, но сегодня мне проще убить его.
– Мне плевать на твоих людей! Ты обещал, что обеспечишь ее безопасность!
Обещание давал Неро, и я ненавижу его за это, потому что теперь не могу верить его словам.
– Она была под усиленной охраной в одном из моих домов, о котором знают только приближенные мне люди.
– Ну, похоже, что кто-то из твоих приближенных крысятничает, – рычу я, глядя на стоящих рядом с ним мужчин. Мне не следовало доверять сестру чужим людям. Со мной, конечно, опасно, но я очень осторожна. Неро тоже бдителен. Рядом с ним только самые преданные и близкие. Ни один из людей Неро не продал бы информацию об Анне, но чужаков легко подкупить. А Николай умеет быть очень щедрым.
– Один из убитых был моим братом, – говорит парень из-за спины Рафаэля. Как будто это должно меня растрогать.
– Меня. Это. Не. Волнует. На твоем месте я бы волновалась исключительно о моей исчезнувшей сестре, – я сверлю глазами заговорившего со мной парня и тихо спрашиваю: – Ты знаешь, кто я?
Парень не отвечает, а просто смотрит на меня. Обойдя Рафаэля, я встаю прямо перед ним.
– Если не удастся вернуть ее, я поеду в Мексику и сотру с лица земли весь ваш гребаный картель.
– Ладно-ладно, – Неро обнимает меня за талию и прижимает к своей груди. – Они приехали, чтобы помочь.
Я отталкиваю его и начинаю мерить шагами комнату, чувствуя прикованные ко мне взгляды мужчин – они ждут, что я буду делать дальше. А я на грани: эмоции, словно маятник, раскачиваются, бросая меня из одной крайности в другую. Я вот-вот сорвусь, но не стану делать этого на глазах у посторонних, поэтому ухожу в темную гостиную и направляюсь к окну. Мне нужно все тщательно обдумать, но эмоции туманят мозг, лишая способности мыслить ясно.
Я им не доверяю. Их кто-то предал? А если нет? Что если Николай заплатил Рафаэлю, чтобы тот отдал ему Анну, и все это просто подстава? Я прижимаю руку к животу и закрываю глаза. За спиной скрипнул паркет. Нет нужды оборачиваться – я и так знаю, что это Неро. Его губы касаются моего плеча, и я откидываюсь спиной на его грудь. Прикосновение, которое раньше вызвало бы отвращение, сейчас казалось единственной настоящей вещью в моей жизни. А Неро – единственным, на кого я могу положиться в этом хаосе. Кроме него я никому не доверяю.
– Нам нужна помощь, Morte, – его рука скользит вверх по моему телу, ненадолго задерживается на груди, а потом перемещается на шею.
Я провожу ладонью по предплечью Неро, сжимаю запястье и поворачиваюсь к нему лицом.
– А что, если они работают на него? Мы не можем им доверять.
Неро поглаживает ладонью мой живот и целует меня в висок.
– Нет. Ты и не должна им доверять. Ты должна доверять мне.
Не размыкая его объятий, я разворачиваюсь, чтобы заглянуть ему в лицо. Он смотрит на меня сверху вниз, взгляд его темных глаз решителен и суров.
– Позволь мне разобраться с этим, – ладонь Неро ложится на мою щеку, и я, поднявшись на цыпочки, прижимаюсь лбом к его лбу. Теплое дыхание касается моих губ, а тонкий аромат мяты и сигаретного дыма окутывает меня. – Ты … – он замолкает в неуверенности и стискивает зубы. Пальцы его вздрагивают. – Обещай мне, что не натворишь никакой глупости. Скажи, что в этом деле мы вместе, – в его голосе звучит непривычная беззащитность, и это разбивает мне сердце. Знаю, что не смогу сдержать этого обещания, но все равно даю его:
– Не сомневайся.
Он обхватывает ладонями мое лицо и целует так крепко, будто пытается своими губами выжечь клеймо на моем сердце. Неро даже не догадывается, что уже давным-давно необратимо высечен в самой его глубине.
Каким бы ни был план Неро – это соломинка для утопающего, я-то знаю. И он знает. Иначе не стал бы с таким отчаянием убеждать меня принять его сторону. Николай загнал нас в угол. Шах и мат. Игра окончена, но Неро отказывается это признавать, потому что не допускает своего проигрыша.
А разве не всегда происходит именно так? Разве все в жизни не идет по кругу? Я вернулась к тому, с чего и начинала с ним. И я, и Анна. Нам с Неро не удалось избежать этого – не удалось обмануть судьбу, ведь мы сами ее создали. Каждый шаг вел нас к этому. Сражения и убийства стали частью нашей натуры, вплелись в цепочку ДНК. Такова расплата. Быть просто человеком – неисполнимое желание, мечта, смысл которой мы даже понять до конца не в состоянии. Я хочу этого больше, чем когда-либо хотела в своей жизни, но не буду ради достижения мечты жертвовать людьми. Я не принесу в жертву Анну сегодня только ради того, чтобы Николай, разыграв очередную партию, поймал меня завтра. Нет. С этим надо покончить. Я позволю Неро строить планы. Я соглашусь с ним ради него самого. Но у меня есть свой план.
– Пойдем, нам нужно поговорить с ними, – Неро берет меня за руку и ведет в кабинет.
На одном из диванов сидят Джио и Рафаэль, перед ними на кофейном столике снова разложены схемы. Честно говоря, я не уверена, что Николай держит Анну именно там. Это его основная база, но есть и другие. К тому же я, естественно, отлично знаю расположение этого убежища. По логике вещей он должен спрятать ее в другом месте и приказать мне ехать на его основную базу. И я бы поехала туда. Тогда, возможно, Анна действительно там.
Неро отходит в угол комнаты и наливает себе виски. Под глазами у него темные круги, он выглядит совершенно измученным. За два глотка осушив бокал, он переключает внимание на схемы. Я подсаживаюсь к нему, и его ладонь собственнически ложится на мое бедро. Мужчины что-то обсуждают, но я слушаю их вполуха, потому что знаю – они пришпоривают дохлую лошадь. Николаю удалось добраться до Анны, когда она была спрятана в самом сердце картеля – в месте, которое считалось недосягаемым. Для Николая нет ничего невозможного. Анна не покинет базу, пока он лично не позволит ей выйти. И сделает это он только в одном случае: если вместо нее туда приду я.
Рафаэль встает, произносит какое-то испанское ругательство и, отойдя в противоположный конец комнаты, ударяет ладонью по стене. Сузив глаза, я наблюдаю за ним. Склонившись к моему уху, Неро шепчет:
– Кажется, Рафаэль влюблен в твою сестру.
Рафаэль и моя сестра? Я сжимаю кулаки. Рука инстинктивно тянется к ножу, закрепленному на бедре, пальцы уже касаются холодного металла. Еще один повод врезать ему побольнее – он воспользовался моей униженной, сломленной сестрой.
С ухмылкой Неро прикрывает ладонью мой нож.
– Какая кровожадная бабочка!
Я вскакиваю на ноги и, свирепо буравя взглядом Рафаэля, пересекаю комнату. Все замирают, напряженно ожидая моих дальнейших действий, но я лишь бросаю на него испепеляющий взгляд и выхожу из комнаты. Циферблат часов напоминает: не позднее чем через сорок пять часов и девять минут я должна быть в России, поэтому направляюсь прямиком к оружейной комнате, достаю из кармана ключ и открываю дверь в комнату страха. Здесь хранится все оружие. Взглянув на мониторы камер наблюдения, вижу, что Неро и мексиканцы все еще в кабинете. Беру пистолет сорокового калибра, запасную обойму к нему и засовываю их за пояс джинсов, по соседству с уже торчащим оттуда девятимиллиметровым стволом. Затем открываю ящик за ящиком, натыкаясь на все возможные виды патронов, пока не нахожу то, что мне нужно – пару небольших шприцов. Прячу их в карман толстовки и выхожу из оружейной.
Проходя через столовую, натыкаюсь на Томми. Он вздрагивает и хватается за грудь:
– Господи, разве можно так подкрадываться в темноте?
– Это всего лишь я.
Он гневно сверкает глазами.
– Знаешь, от этого совсем не легче.
Я закатываю глаза.
– Ты такой трусишка.
– Нет. Просто у меня есть инстинкт самосохранения. Ты пока не убила меня, так что…
– Я не убила тебя, потому что ты мне нравишься, – говорю я.
– Видимо, мне следует считать это комплиментом?
– Конечно, – я смотрю на него, и улыбка медленно исчезает с моего лица. В Томми есть какое-то простодушие и наивность – черты, которые ему удается сохранять не запятнанными окружающей его тьмой. Я частенько подначиваю его, но, надеюсь, он не растеряет этих качеств никогда. Хочется верить, что он всегда сумеет разглядеть что-то светлое в окружающем мраке, независимо от обстоятельств. – Оставайся таким всегда, Томми.
Он хмурится.
– У тебя все в порядке?
Я киваю и ухожу. Нет сил думать об этих людях, о жизни, которая у меня была или могла бы быть. Вместо этого я ложусь в кровать, положив один из шприцов под подушку. У меня есть все необходимое, чтобы осуществить задуманное, поэтому я просто лежу, чувствуя, как от волнения сжимаются внутренности. К тому моменту, когда Неро, наконец, приходит в спальню, мои эмоции уже полностью перегорели, и я чувствую себя совершенно опустошенной.
Он забирается под одеяло и, обняв меня за талию, шепчет:
– Morte!
– Да?
– Ты в порядке?
Даже близко нет. – Да.
– Считаю своим долгом спросить, почему Рафаэль до сих жив, – я слышу веселые нотки в его голосе.
– Как только дело будет сделано, он станет моим трофеем. Мексиканский ублюдок. Он не только не уследил за моей сестрой, но и решил охмурить ее.
Неро смеется и целует меня в шею.
– Я даже готов его подержать для твоего удобства.
– Я думала, он твой друг.
– У меня нет друзей, Morte. Есть только шахматные фигуры. И когда они не оправдывают ожиданий, то теряют мою благосклонность.
Господи, он может быть абсолютно бессердечным. И мне это нравится.
Я поворачиваюсь на бок, зарываюсь пальцами в волосах Неро и притягиваю его к себе. Наши губы встречаются. Мне необходимо почувствовать его силу, его жестокость, его сущность – все то, что внушает панический страх каждому, кто слышит имя Неро. Мне необходим мой монстр.
Наши языки соприкасаются, и я со стоном впиваюсь ногтями в затылок Неро. Хочу, чтобы на мгновение он заставил меня забыть обо всем, чтобы позволил мне утонуть в нем и заглушил голоса, кричащие в моей голове. Не разрывая поцелуя, я приподнимаюсь на коленях, а потом сажусь верхом на Неро. Он обнимает меня так крепко, словно никогда больше не отпустит. Оторвавшись от моих губ, Неро целует мою шею, и его губы ощущаются такими твердыми и горячими. Они требуют и одновременно дают. Стянув пальцами пряди его волос, я прижимаю Неро к себе, желая остановить время и навсегда остаться в этих крепких, надежных объятиях. Я всегда была одинокой, всегда рьяно оберегала свою независимость, но появился он, и стало понятно, как важно, чтобы рядом был кто-то и давал ощущение безопасности. И стоит только осознать это… как складывается ощущение, что жить по-другому сродни особо жестокой форме пыток.
