Текст книги "Клетка (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Это может быть последний раз, когда я разговариваю с ним. Возможно, я больше никогда не увижу Джуда. Если я войду в картель, то уверена, что умру, или что Джуд умрет, чтобы мы заслужили свободу. Я не хочу идти туда и оставаться с ним в плохих отношениях, поэтому я пишу ему: Я люблю тебя.

22

Джуд

Я сижу на кожаном диване Габриэля, нервно помахивая коленом, когда я слушаю, как он кричит по телефону.

– Хесус, завтра вечером недостаточно. – Пауза. – Чихуахуа, – фыркает он. – Хорошо.

Я смотрю, как струя дыма кружится перед моим лицом. Я закрываю глаза. Телефон издает звуковой сигнал, и я смотрю на него. Я люблю тебя. Я пишу в ответ: Я тоже тебя люблю.

Закрыв глаза, я думаю о своей Тор. Сколько прошло с того времени, как я ее видел в последний раз. Боже, эта женщина. Моя грудь сжимается при мысли о ней. Несомненно, она моя гребаная слабость. Я затягиваю сигарету в легкие. Звук Кайлы, плачущей по мне, то жалкое рыдание, которое разразилось по телефону, врезалось в мою память, и чем дольше я думаю о том, как она, должно быть, напугана, о том, что они могут с ней сделать, моя ярость начинает закипать. Все, что я вижу, красная пелена, а затем внезапно я погружаюсь в эту ужасную тьму, потому что я нихрена не могу с этим поделать. Я ее отец. Ее защитник ничего не может сделать. Я встаю с кушетки и шагаю, борясь с потоком эмоций, которые, черт возьми, меня захлестывают. Гнев, ярость и горе охватывают меня с молниеносной скоростью. Я хожу и курю, пытаясь успокоить гнев, пронизывающий меня, как гребаный торнадо F-5.

– Друг… – из дверного проема доносится голос Габриэля, и я поворачиваюсь к нему лицом. – Завтра утром мы встретимся с ними в Чиуауа, чтобы обменять Андреа на Кайлу.

Я провожу рукой по волосам, у меня сжимается челюсть.

– Завтра?

– Si. Это лучшее, что мог бы сделать Хесус. – Он щурит глаза. – Я думаю, он попробует провернуть какое-нибудь подлое дерьмо, попытается найти Андреа, чтобы ему не пришлось сдерживать свою часть сделки. Нам нужно переместить Андреа из этого дома в другой.

– Нам?

Он направляется к двери, и я следую за ним.

– Я не доверяю никому, кроме нас двоих и сыну Доминго.

***

Я наблюдаю, как некоторые из людей Гейба запихивают Андреа в наркотическом состоянии на заднее сиденье его «Хаммера», его руки связаны за спиной.

– К завтрашнему дню все закончится, – говорит Габриэль, кладя руку мне на плечо. – Ты вернешь свою дочь. – Но я вижу сомнение в его глазах. Морщину у него на лбу. С такими людьми никогда нельзя быть уверенным. Нет чести. Никакой верности. Слова ничего не значат.

Я киваю и прохожу с пассажирской стороны, рывком открываю дверь и скольжу внутрь. Габриэль садится за руль и заводит двигатель. Классическая музыка звучит через систему.

– Господи, что за…

– Мне нравится, когда я веду дела, – говорит он, отпирая консоль и вытаскивая пистолет, сжимая его в ладони и управляя свободной рукой.

Когда он едет по дороге, его лоб покрывается потом. Тот факт, что он на грани, заставляет меня нервничать. Я держу пистолет, палец лежит на спусковом крючке, пока мы едем по склону холма к городу. Это место грязное как дерьмо. Ветхие здания, повсюду бродячие собаки.

– Ах, посмотри на эту cholita, друг, – смеется Гейб, кивая в окно со стороны пассажира. Женщина в коротком топе и синей джинсовой юбке на коленях отсасывает мужчине на улице, в то время как люди проходят мимо.

Спускаемся с холма по направлению к эстакаде. Солнце высоко в небе, и я могу разглядеть три тени под мостом. Чем ближе мы подъезжаем, тем больше я замечаю, что эти тени – это тела, раскачивающиеся на ветру.

– Что за… – бормочу я и пригибаюсь, чтобы получше рассмотреть, как мы едем под ним. Капля крови забрызгивает лобовое стекло. – Бля, среди бела дня? – спрашиваю я.

Габриэль пожимает плечами.

– Это земля картелей, друг. Мировая столица убийств.

Андреа шевелится на заднем сиденье, бормоча себе под нос.

– Спящая красавица проснулась, – усмехается Гейб. – Не волнуйся, Андреа, я вернусь и убью тебя во сне, когда все закончится, – шепчет он. Андреа бормочет громче, и Габриэль наклоняется и включает радио.

Музыка раздается через динамик, а затем. Выстрел! Стекло разбивается, крошечные осколки падают мне на колени. Я смотрю на заднее сиденье и вижу, что Андреа лежит на там, кровь льется из пулевого отверстия в его черепе.

– Блядь! – кричу я, когда Габриэль съезжает на обочину дороги, скрипя тормозами.

– Что за хрень? – он стучит кулаками по рулю. – Ты, должно быть, шутишь. – Он садится на заднее сиденье и трясет безжизненным телом Андреа. – Чертово дерьмо, мужик!

Я смотрю, как кровь стекает по краю сиденья и растекается по полу. Что, черт возьми, только что произошло. Я поднимаю пистолет, поворачиваюсь и целюсь в окно, ища кого-то. Люди идут по улице, как будто ничего не произошло.

– Кто, черт возьми, стрелял в нас?

Габриэль смотрит в окно, держа в руке пистолет.

– Я не знаю. Это плохо. Это плохо, мужик. Очень, очень чертовски плохо. – Он снова смотрит на Андреа. – А, это мертвый сын Доминго Гарсии на моем гребаном заднем сиденье, и я даже не имел удовольствия убить его. – Он смотрит на меня, заводя машину. – Мы не говорим об этом.

– Что?

Покачивая головой, он выезжает на дорогу, нажимая педаль газа.

– Нет, мы должны хранить эту тайну между нами как можно дольше – пока мы не придумаем какой-нибудь другой план, потому что если Доминго узнает, что Андреа мертв… – он замолкает, но я знаю, к чему это приведет. Как только они узнают, что он мертв, Кайла мертва. Мое сердце ухает вниз, как камень, и страх пронизывает меня.

– Как, черт возьми, мы должны скрывать это дерьмо? – спрашиваю я, упираясь головой в окно.

– Избавиться от улик. – Он пожимает плечами и съезжает на безлюдную грунтовую дорогу.

23

Тор

Мы выезжаем на шоссе, пробиваясь к небольшой платной дороге с надписью: Мексика. С одной стороны – коричневый металлический забор, за которым вдали возвышаются темные холмы. Мексиканские легавые стоят на блокпостах в зеленом и в черных масках. Я сглатываю, они напоминают о мужчин, которые забрали Кайлу.

– Почему на них маски? – спрашиваю я Марни, из-за нервов все сжимается в животе.

Он смотрит в окно.

– Они не хотят, чтобы картели знали, кто они такие. Это для их же защиты. – Меня пронзает страх. Картеля все боятся, и у них мой ребенок… Мы подъезжаем к блокпосту, тормоза скрипят, когда мы полностью останавливаемся. Я опускаю окно, когда мужчина в маске приближается к моему окну. Мое сердце сходит с ума, и я пытаюсь его успокоить, но не могу.

– Мне нужно увидеть регистрацию вашего автомобиля и кредитную карту с тем же именем, сеньора, – говорит мужчина. Я сглатываю, потому что у меня нет всего этого.

– Я… эээ, я не…

– Как вас зовут?

– Виктория… – я пытаюсь вспомнить одно из моих псевдонимов, которые дал мне Джуд. – Перри. – Он поворачивает голову к рации на плече и зовет меня по имени, глядя на Марни.

– Вы можете заглушить мотор, пожалуйста? Откройте багажник.

Я делаю, как просили, меня охватывает тревога. Когда я открываю багажник, он идет к задней части, и я слышу, как он роется там. Он возвращается к окну, его темные глаза – единственное, что видно под маской.

– У вас есть какое-нибудь оружие, которое вы пытаетесь ввезти в Мексику? – спрашивает он.

– Нет, – сглатываю я. Я чувствую, как пистолет под моим сиденьем буквально прожигает дыру в моей заднице. Его рация потрескивает, и кто-то что-то говорит по-испански. Его глаза поднимаются на меня, когда он отвечает в динамик. – Мне нужно, чтобы вы вышли. – Он смотрит на Марни. – Вы оба. – Я смотрю на Марни, открываю дверь и осторожно выбираюсь наружу. – Следуй за мной, – говорит он, хватая меня за руку.

Другой агент подходит к Марни. Я хочу спросить, почему они нас задерживают, но не решаюсь. Иногда лучше не задавать вопросы. Они приводят нас к зданию, и когда я вхожу внутрь, от кондиционера у меня по коже пробегают мурашки. Возможно, мне стоит волноваться, но я этого не делаю. Если Хесус Лопес знает, что я здесь, тогда он, конечно, захочет меня, а это значит, что он придет за мной и отвезет к Кайле.

Мы идем по длинному коридору, прежде чем мужчина останавливается перед металлической дверью. Он открывает ее и отступает, приглашая нас войти. Внутри температура падает на несколько градусов. Люди сидят на скамейках, сбились в кучу и нервно поглядывают на нас. Марни врезается мне в спину, когда дверь с тяжелым ударом закрывается. Я разворачиваюсь и слышу, как щелкает затвор.

– Что за черт? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– У картеля везде есть уши.

Хорошо, это нормально. Это то, что я хотела, не так ли? Я сглатываю, нервы на пределе. Кайла. Мне нужно добраться до Кайлы. И это единственный выход. На одной из скамеек есть свободное место, и я подхожу к нему. Женщина, сидящая рядом с ним, отползает еще немного, когда я сажусь.

– Холодно, капец, – говорит Марни, садясь рядом со мной.

Я киваю, глядя на окружающие нас лица. Женщины и дети, семьи, которые, я полагаю, пытаются улучшить свою жизнь. Маленькая девочка с длинными темными волосами сидит, прижавшись к груди женщины напротив меня. Женщина как можно больше оборачивает ребенка своей одеждой, потирая ладони и руки. Кажется, это неправильно, что кто-то такой молодой и невиновный находиться здесь взаперти. А потом я думаю о Кайле, запертой где-то вот так, холодной и совершенно одинокой. По крайней мере, у этого ребенка есть мать. Боль пронизывает мою грудь, напоминая мне, что чего-то жизненно важного не хватает, что часть меня ушла.

Я смахиваю слезы и поворачиваюсь к Марни. Он сочувственно улыбается и обнимает меня, прижимая к своей пухлой стороне.

– Все будет хорошо, дорогая.

Я качаю головой, прижимаясь щекой к его плечу.

– Как такое могло случится, Марни? Ничто больше не будет правильным. – Я знаю это, он это знает, и Джуд это знает. Мы цеплялись за эту надежду, но, как сказал Габриэль, нет никакой надежды в этом мире, в который мы сейчас неохотно погружены. Все, что у нас есть, – это действие. Все, что у нас есть, – это жертва, и нет сказки, в которой все счастливо заканчивается. Это холодная реальность.

– Ты забываешь, что имеешь дело с Джудом Пирсоном, – хихикает он, прежде чем резко кашлянуть.

– Он не бог, Марни.

– Нет, этот мальчик – дьявол.

24

Джуд

Тело Андреа с глухим стуком падает на землю, и облако пыли взлетает в воздух. Мимо пробегает коза, и Гейб ее пинает.

– Уйди с дороги, паршивка.

Я смотрю на часы. Уже час. Время уходить. Завтра к восьми утра у нас должен был быть Андреа. А у нас нет Андреа. Меня охватывает паника, мой разум заходит в тупик, потому что, черт возьми, что я могу теперь сделать? Габриэль наклоняется, снимая одежду с Андреа.

– Я могу использовать это, – говорит он.

Я качаю головой и шагаю перед деревянным забором, пытаясь придумать какое-то решение для этого дерьмового шоу, в которое мы попали. Когда я оборачиваюсь, Габриэль стоит над телом Андреа, и на его окровавленное лицо льется золотая струя мочи.

– Ага, как теперь моя моча на вкус?

– Какого хрена ты делаешь?

– Ссу. Мне всегда хотелось помочиться ему на лицо. – Гейб смеется.

Я вижу гнев.

– У нас меньше суток, чтобы понять, что, черт возьми, мы собираемся делать с этим дерьмом, а ты на него ссышь?

Габриэль сует член обратно в брюки и, пожимая плечами, застегивает ширинку.

– Мы в жопе, друг. Что мне еще остается делать?

– Ебать… Мы мертвецы, Гейб. Кайла, я, ты, Тор. Мы все чертовы мертвецы. – Я указываю на тело Андреа. – Он выглядит так же плохо, как и сама ситуация в целом.

Габриэль щелкает пальцем по подбородку и кивает.

– Нам просто нужно выиграть время.

Я достаю телефон.

– Я звоню гребаному русскому.

– Да, я думаю, стоит позвонить белому дьяволу. – Он стонет, когда наклоняется и хватает Андреа за руки, волоча его по лужайке.

Я ухожу от Габриэля, потому что ему не понравится это дерьмо, но пошел он в жопу, я не просил его перехватывать мою задницу в аэропорту. Гудок даже не успевает пойти, прежде чем кто-то поднимает трубку.

– Здравствуй.

– Коул, – говорю я, закуривая сигарету.

– Ах, американец…

– У нас чертова сделка.

– Правда?

– Ага, – я глубоко затягиваюсь сигаретой и задерживаю дым в легких. – Гейб здесь. Какого хрена ты хочешь. Я отмою твои деньги, но у нас проблема.

– Когда дело касается мексиканцев, всегда есть проблемы, – смеется он.

– Доминго Гарсиа…

– Человек, на которого вы нарвались? Да, я знаю, кто он.

У меня учащается пульс. Русский знает, что я продал Доминго. Черт возьми.

– Уши повсюду. Я знаю все, и мне интересно, как много знают Синалоа? – он вздыхает. – Тебе следовало остаться мертвым. Они очень злятся на тебя, американец.

– Ты собираешься мне помочь?

– За кого ты меня принимаешь?

Я стону. Я не пытаюсь сейчас плясать на задних лапках перед ним.

– Ты мог получить удар где угодно. Гейб может думать, что ты хочешь его кокаина, но я вижу это как заявление. Тебе нужна гребаная лошадь в этой гонке, и поэтому ты хочешь с ней сделку. – У меня в ушах стучит пульс. – Что ж, если я не верну свою дочь от Хесуса, твоя лошадь получит чертову пулю. Так ты собираешься мне помочь?

Пауза, и я слышу, как он глубоко вздыхает.

– Мне всегда нравился Хуарес-Сити. В конце концов, меня больше интересует снег. – О чем он, черт возьми, говорит? – Тебе не смешно? – спрашивает он.

– Неа, ни капельки.

– Ах, американец, там такие сильные ветра, что пустыня может выглядеть как грот Санты. – Он вздыхает. – Мои шутки для тебя не интересны. – Он что-то кричит по-русски. – Мои друзья едут в дом твоего маленького мексиканца. Найди способ выиграть время для твоей дочери. – И он вешает трубку.

Я сую телефон в карман и оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гейб тащит обнаженное тело Андреа. Я смотрю, как он запихивает его в сухое корыто и вытирает руки.

– Теперь… – Он идет в сторону двора и поднимает ворота.

Сотни свиней с кряхтением устремляются прямо к корыту. Габриэль перепрыгивает через забор и подходит ко мне. И вот мы стоим на краю кормушки, почти в трансе, наблюдая, как свиньи врезаются в плоть Андреа. Меня охватывает тошнотворное чувство.

– Ну, они его не найдут, – говорит он. – Что сказал гребаный русский?

– Что они на пути к твоему дому.

Габриэль приподнимает бровь.

– Я не впущу русских в свой дом.

– Ну, – я хлопаю его по плечу, – ты сейчас работаешь с русским, – говорю я, и Габриэль поворачивается и смотрит на меня.

– Я не работаю с гребаными русскими.

– Да, именно. – Я поднимаю обе брови: – Я заключил с ним сделку, так что, – выдыхаю, – тебе нужно начать переправлять свой кокс в долбаную Нарнию.

У Габриэля отвисает челюсть, а глаз дергается, когда он шагает, сжимая кулаки. Шум хлюпающих свиней уходит на второй план.

– Dios, dame la fuerza para no matar a este maldito gringo. Jodido culo mudo. Debería derramar su sangre en la calle y…⁷

– Гейб! – кричу я, и он перестает ходить туда-сюда. – Ты нигде не прольешь мою гребаную кровь… ты ненавидишь Синалоа. Используйте русских как союзника и покончите с ними.

Габриэль смотрит на меня, его загорелые щеки покраснели от гнева.

– У тебя не было никакого права…

Я бросаюсь к нему и тычу его пальцем в грудь.

– У меня было полное, черт возьми, право. Насколько я знаю, ты – половина причины, по которой я сейчас по колено в дерьме. Причина, по которой моя семья была почти уничтожена, – говорю я с рычанием.

– Твоя борьба с Доминго – твое дело, – говорит он сквозь зубы.

– Все было хорошо, пока ты не убил парня Хесуса у меня во дворе, а потом весь чертов ад вырвался наружу. Это из-за работы с тобой, меня преследуют!

Взгляда в его глаза хватило мне для того, чтобы понять его нутро. Он может быть моим другом, но он безжалостен. Холодный и расчетливый. Он тяжело вздыхает и опускает подбородок на грудь.

– Чертов русский! – Габриэль проводит рукой по лицу и качает головой. – Клянусь богом, если бы ты мне не нравился, я бы тебя убил.

– Да, да. Чувство взаимное, поверь мне.

Габриэль стонет.

– Так гребаный русский сказал, что мы будем делать с этим дерьмом? – Он указывает на тело Андреа.

– Выиграть дополнительное время.

– Выиграть… – Габриэль запрокидывает голову и обхватывает ее руками. – Ай, ай, ай. Почему бы нам просто не убить мужчин, которых мы должны встретить?

Я смотрю на него, легкая ухмылка медленно пробегает по моему лицу, потому что это именно то, что мы, блядь, будем делать.

– Почему бы и нет?

– Ты что, сошёл с ума? Ты, черт возьми, сумасшедший гринго. Мы убьем их, Хесус убьет всех, прежде чем ты когда-нибудь покинешь Сьюдад-Хуарес.

– Так что не нужно ему знать, что это были мы.

– Ты, черт возьми, в своем уме? Ты нашел пейот и съел его? – Он сует руки в карманы и ходит туда-сюда, бормоча по-испански.

– Есть способы убить их, даже не прикасаясь к ним, – говорю я, и Габриэль останавливается, глядя на меня с искоркой любопытства. – Яд.

– Яд? – он закатывает глаза. – Это для ебучих кисок. Оружие женщин.

– Гейб! – кричу я.

– Ты пытаешься сделать меня мягким, брат.

Провожу рукой по лицу.

– У них моя дочь Габриэль. У них Кайла!

Закрыв глаза, он вздыхает.

– Хорошо. И как ты предлагаешь их отравить?

– Просто дай мне минуту подумать.

– Время – это то, чего нам немного не хватает.

– Я знаю. – Я, блин, знаю… Мы направляемся к машине Габриэля, и мой телефон звонит, мне звонит Марни.

– Да? – Я отвечаю, обходя хаммер сзади.

– Итак, э… – Марни медленно выдыхает. – Мы на границе. Задержаны.

– Какого хрена, Марни? Я же сказал тебе, блядь, приглядывать за ней.

– Да, да, и она такая же упрямая, как твоя задница. Ты собираешься оставить нас здесь гнить или что, потому что она сказала, что не уйдет?

– Черт побери. Просто… – стону я, вытирая лицо рукой. – Просто подожди там, – я вешаю трубку.

Я забираюсь внутрь внедорожника и бросаю телефон на пол.

– Как далеко граница? – спрашиваю.

– Пятнадцать миль, а что? – Габриэль смеется. – Дай угадаю, объявилась твоя женщина?

– Конечно, черт возьми, и знаешь причину, – я поднимаю руки вверх, – она ​​собирается сразиться с картелем. – Я вздыхаю: – Мне нужно ее забрать.

Мы выезжаем из фермы и сворачиваем на шоссе.

– Как бы мне не хотелось, чтобы Тор злилась на тебя, – смеется Габриэль, – я стараюсь держаться подальше от границы, насколько это возможно, поэтому я собираюсь поехать к себе домой и позволить тебе вести машину и забрать ее.

Я упираюсь головой в подголовник, наблюдая, как проносятся дерьмовые домики, и ломаю голову над тем, как, черт возьми, отравить горстку членов картеля.

25

Джуд

Я с нетерпением жду в коридоре, пока они идут за Марни и Тор. Один из офицеров продолжает смотреть на меня, и мне хочется ударить его в глотку. Марни выходит первым, качая головой.

– Она приставила гребаный пистолет к моей голове, – бормочет он, проходя мимо меня. – Она сумасшедшая.

Спустя несколько мгновений Тор выбегает из камеры. Я хватаю ее за руку и иду по коридору. Она вырывается, но я тащу ее.

– Отпусти меня, – рычит она, хватая меня за руку. Все, что я делаю, это ужесточаю хватку.

– Ради бога, не рыпайся, пока мы не выйдем наружу.

Марни толкает дверь и выходит под вечернее солнце. Я ловлю дверь перед тем, как она закроется, и мы выходим, влажность прилипает ко мне, словно мокрая ткань.

– Марни. – Я указываю на «Хаммер» и щелкаю замком, сигнализация зазвенит. – В эту.

Марни бормоча, забирается внутрь. Я тащу Тор к пассажирской стороне. Она вырывается из моей хватки с таким выражением лица, как будто у нее ебучая хрень в заднице. Я подхожу к ней ближе, прижимаясь лицом к ее шее.

– Даже не думай об этом, – говорю я, открывая дверь, вталкивая ее внутрь и закрывая дверь. Она дергается, чтобы открыть ее снова, я захлопываю ее обратно, указывая пальцем на нее. – Не делай этого, черт возьми! – Я смотрю на нее, огибая переднюю часть машины и забираюсь внутрь, заводя двигатель.

– Ох, черт, – ворчит Марни. Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как он держит окровавленную ладонь. – Добро пожаловать в Мексику…

– Да, у нас была небольшая проблема.

– Оу, черт возьми, молодец. Еще убийство, Джуд?

Стиснув зубы, я тычу пальцем ей в лицо.

– Блядь, не говори мне ни слова, Тор. – Я смотрю на нее. – Я, черт возьми, серьезно. Просто сиди и молчи, пока я не вывалил на тебя свое дерьмо.

Мой пульс отдает в виски, когда я включаю задний ход и подъезжаю к воротам. Офицер жестом машет мне рукой. Тор смотрит в окно, ее колено тревожно дергается.

– Куда мы едем? – спрашивает она с раздражением в голосе, глядя на меня.

Я поднимаю палец.

– Я же сказал тебе не говорить ни слова, не так ли? – Я качаю головой. – Проклятые женщины…

– Он на грани, дорогая, – Марни кладет руку мне на плечо, и я смахиваю ее.

– Ты, блядь, тоже заткнись, Марни.

– Это не вина Марни, – кричит Тор, – это все ты!

– Нет, – я крепче сжимаю руль, – это ты, Тор. Это ты приставила пистолет к голове Марни, и ушла, когда я сказал тебе, черт возьми, оставаться дома! – Она бьет меня кулаком в грудь, и я нажимаю ногой на тормоз, машина плывет по дерьмовой пустынной дороге.

– Неужели необходимо насилие? – спрашивает Марни с заднего сиденья. Мы с Тор оборачиваемся и кричим ему, чтобы он заткнулся.

Я направляю свое внимание на Тор.

– Ударишь меня еще раз, и я… – Сильный удар по лицу останавливает меня на полуслове. – Ну все, доигралась! – кричу я, загоняя машину в парк. Я распахиваю дверь, у меня чертовски болит щека, когда я иду по песку и обхожу внедорожник, открываю дверь, хватаю ее за руку и выдергиваю наружу. – Сколько, блядь, раз я должен говорить тебе, чтобы ты не била меня, женщина? – Я захлопываю дверь и отталкиваю ее на несколько футов. – В чем, черт возьми, твоя проблема? Я имею в виду, какого черта ты собиралась делать? По крайней мере, скажи мне, что у тебя был гребаный план. – Вышагиваю я. – Блядь!

– Я не могу просто сидеть и ничего не делать. Она одна. Она, наверное, напугана, – говорит она с грустью.

– Тор, – я тру лицо руками, пока солнце печет мне в спину, пот пропитывает мою рубашку, – ты не можешь просто пойти к гребаному картелю и попросить отдать нашу дочь, которую они взяли в плен. Черт, все совсем не так просто. – Она должна это знать. Однажды она была в плену.

– Почему нет? Это всего лишь дополнительный залог, чтобы прибить тебя, не так ли? – Она смотрит, но в ее глазах скрывается отчаяние.

– Ты невозможна. – Я начинаю движение к внедорожнику. – Вернись в машину.

– Она бы не была с картелем, если бы ты не был по уши в этой ерунде! Что, черт возьми, ты сделал, Джуд? – Она бьет меня в грудь. – Ты не можешь сказать мне, что это дерьмо вызвано только работой с Габриэлем.

Мое кровяное давление стремительно подскакивает.

– Что, черт возьми, я сделал? – Я смеюсь, сжимая кулаки. Я делаю угрожающий шаг к ней. – Во всем виноват большой плохой букмекер, верно?

Она подходит ко мне, прижимаясь грудью к моему животу.

– Дело не в том, что ты делаешь, а в том, кем ты являешься, Джуд! У тебя есть ребенок – семья, и ты все еще вовлечен в это дерьмо.

Я закрываю лицо руками, потому что не могу спорить с этой долбаной женщиной. Я смотрю на нее.

– Ты понятия не имеешь, о чем, черт возьми, говоришь, так почему бы тебе, – я тыкаю пальцем ей в грудь, – просто не заткнуться!

Она отталкивает мою руку от себя и собирается ударить меня… снова. Я ловлю ее за запястье и бью о машину. Мой член непроизвольно набухает, и я закатываю глаза. Это неприемлемо на всех уровнях, но когда она такая… я не могу сдерживать это желание владеть ею.

– Я ее мать, Джуд! Не говори мне заткнуться. Не говори мне, что я не знаю, о чем говорю! – Она прижимается ко мне, рыча мне в лицо.

– Ты не знаешь, Тор. Как ты думаешь, как, черт возьми, мне удалось выбраться из гребаной тюрьмы, а? – стону я. – Думаешь, ФБР просто разрешило мне уйти оттуда, потому что у них была совесть или какое-то дерьмо? Я был проклятым убийцей… – Я поднимаю руки вверх. – Это вне моего контроля, и я делаю все, что могу. – Моя грудь сжимается при мысли о Кайле, при мысли о том, что я… что мы – потеряем.

Ее глаза встречаются с моими, ища, исследуя.

– Что ты сделал? – тихо спрашивает она.

Качая головой, я достаю из кармана сигарету. Я подкуриваю ее и глубоко затягиваю перед тем, как выдохнуть дым.

– Им нужны были три имени. Трое мужчин, с которыми я имел дело, отмывая деньги. Вымогательство. Я помог им собрать достаточно дерьма, чтобы арестовать их. Доминго Гарсия был одним из них… и он был боссом картеля Синалоа.

– Боже ты мой. – Она опускает голову и проводит руками по волосам, прежде чем соскользнуть по краю машины и присесть. – Боже мой, они собираются убить ее, – шепчет она, обнимая себя за плечи. – Они собираются убить ее. – Ее голос срывается, и плечи дрожат, когда она плачет.

Моя кровь холодеет, весь гнев улетучивается из моего тела и заменяется чувством паники и беспомощности. Вздохнув, я подхожу к Тор и становлюсь на колени рядом с ней, убирая ее светлые волосы с лица. Два часа назад я бы заверил ее, что они не станут этого делать, потому что у нас был Андреа, но теперь… я не знаю, что мы собираемся делать, но я должен ее успокоить.

– Они не станут. Они хотят меня, а не ее. – У меня возникает неприятное чувство в животе. – Я работаю над этим. Клянусь богом, работаю. – Я смотрю на нее. Я знаю, что она должна это увидеть, она должна увидеть гребаное беспокойство и страх, абсолютное чувство беспомощности, в котором я тону в данный момент.

Она прикрывает рот рукой и медленно кивает.

– Поверьте мне, – шепчу. Я беру ее за руку и поднимаю на ноги, прижимая к себе. Я смотрю ей в глаза, заправляя прядь волос ей за ухо и гладя ее по щеке. – Садись в машину, Тор. Пожалуйста. – Я открываю дверь и помогаю ей сесть в машину.

Марни хмурится.

– Ты в порядке, дорогая? – спрашивает он Тор. Она ему не отвечает, просто садится на сиденье, глядя в окно.

Я завожу машину и съезжаю по неровной дороге в захудалый город Хуарес.

26

Тор

Джуд объезжает окраину Хуареса. Улицы грязные. В большинстве зданий выбиты окна. Все кричит ​​о нищете и запустении. Я смотрю, как пара мальчиков помоложе бегут по переулку без обуви. Так процветает картель: город настолько беден, что они могут обещать деньги. Они могут обещать выход. Они могут предложить защиту.

Мы петляем по проселочным дорогам, ведущим в холмы, пока не доезжаем до металлических ворот, за которыми стоят двое вооруженных охранников. Ворота распахиваются, и мы подъезжаем к дому, припарковавшись среди рядов внедорожников.

Джуд выходит из машины и огибает ее. Я открываю дверь и смотрю на огромную виллу перед нами. Белая лепнина с окнами со ставнями и красной черепичной крышей с маленькими лозами цветов, взбирающимися по стенам. Каменный фонтанчик стоит посреди мощеной мостовой, две встающие лошади брызгают водой изо рта. А за подъездом земля словно исчезает, открывая прекрасный вид на горы. Это вилла и крепость, потому что никто не может совершить внезапную атаку, не будучи замеченным за много миль.

Джуд идет впереди, а я следую за ним через арочные двойные двери в передней части дома. Я захожу внутрь на терракотовый пол. Стены покрыты произведениями искусства; мебель антикварная и роскошная. Но самое заметное – это огромное количество мужчин. Они прячутся в каждом коридоре, до зубов вооруженные винтовками и пистолетами. Я знаю, что они для защиты, но вид их заставляет меня чувствовать себя небезопасно.

– Это дом Габриэля? – спрашиваю я, зная, что это так.

– Да, – отвечает он, не поворачиваясь ко мне.

Я слышу голос Габриэля, доносящийся из далекой комнаты, кричащий и ругающийся по-испански, пока мы проходим через дом. Мы проходим мимо охранника, его темные глаза изучают меня, пока Джуд ведет меня в огромную кухню. Он хватает меня за талию, поднимает и сажает на кухонный прилавок. Его руки обхватывают мои бедра, и он наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Сколько времени прошло с тех пор, как ты ела?

Я моргаю, глядя на него.

– Я не знаю.

Отталкиваясь от тумбочки, Джуд вздыхает. Он идет к шкафам, открывая и закрывая их, прежде чем вернуться со сковородой и поставить ее на плиту. Я хмуро смотрю на него.

– Что ты делаешь?

– Готовлю тебе еду. – Он берет яйца из холодильника и, возвращаясь к плите, тянется за бутылкой текилы на прилавке. Он отвинчивает крышку и протягивает мне всю бутылку. – Выпей, – говорит Джуд, возвращаясь к сковороде. Я смотрю на бутылку секунду. – Выпей, Тор. Тебе нужно успокоить нервы.

Я смотрю на него, запрокидывая бутылку, наблюдая, как крошечные пузырьки поднимаются по горлышку. Я наслаждаюсь тем, как они горят, двигаясь по моему горлу. Джуд разбивает несколько яиц в сковороду, и поднимается небольшой шлейф дыма. Оглядываюсь на впечатляющее пространство, дорогой гранит и плитку.

– Что именно делает Габриэль для картеля? – спрашиваю я, но он мне не отвечает. – Джуд. Что Гейб делает для картеля? – Я делаю еще глоток теплой текилы, потому что мои нервы были на пределе.

Когда он вздыхает, я знаю, что рассказ будет не из приятных.

– Габриэль – босс картеля Хуарес, – говорит он.

– Босс? – Конечно, босс. Конечно, черт возьми. Я пригласила на обед босса картеля Хуареса. Пусть проведет ночь в моем доме… – В том картеле, где Кайла? – Спросила я, но он промолчал. – По крайней мере, у тебя есть очень хорошие друзья, – шепчу я. Мы оба знаем, что могущественные друзья могут, как помогать, так и вредить, но в этом случае я надеюсь, что Габриэль сможет нам помочь. Джуд переворачивает яйца, прежде чем открыть шкаф и достать тарелку. – Это… это хорошо. Гейб может нам помочь.

Я не уверена, кого, черт возьми, я пытаюсь убедить, его или себя, потому что, честно говоря, уже слишком поздно. Нет пути назад – никаких «если», «нет» или «но». Кайлу украли, и я воспользуюсь любой помощью, чтобы спасти ее.

Он кладет яичницу на тарелку и протягивает мне. Качая головой, я отодвигаю тарелку в сторону.

– Я не могу сейчас ничего есть.

Он наклоняется над прилавком, кладет локти на столешницу и проводит руками по волосам. Мы сидим в тишине несколько минут, прежде чем он переводит взгляд на меня с мягким выражением на лице, когда он отталкивается от стойки и сокращает расстояние между нами. Он хватает меня за руки и прижимается губами к моим. Поцелуй грубый, жесткий, зловещий… в этом весь Джуд. Я закрываю глаза, позволяя прикосновению его губ успокоить меня на мгновение, прежде чем он отстранится от меня.

– Пойдем, – говорит он.

Мы выходим из кухни, и он ведет меня через несколько комнат и поднимается по винтовой лестнице. Здесь охранники редеют. Я благодарна за то, что была вдали от них. Мы идем по длинному коридору в комнату находящуюся в конце. Джуд ведет меня внутрь и закрывает дверь. Кровать с балдахином находится в центре комнаты, шторы элегантно свисают с деревянного каркаса и спускаются на терракотовый пол. Сбоку от комнаты – французские двери, которые, как я полагаю, ведут на балкон.