355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Л Лена » Никто не умрет (СИ) » Текст книги (страница 20)
Никто не умрет (СИ)
  • Текст добавлен: 16 июня 2017, 02:00

Текст книги "Никто не умрет (СИ)"


Автор книги: Л Лена



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Чтобы не привлекать внимание посетителей, которые изредка, но все же заходили в летний дворик кафе, чтобы перекусить по дороге, Хан выбрал столик в глубине двора, закрытый с трех сторон – сзади высоким забором, слева – стеной зимнего зала кафе, справа – густым кустарником, за которым начинались хозяйственные постройки. К ним сразу же подошел официант, молодой парень лет восемнадцати, одетый в светлый хлопчатобумажный костюм, состоящий из свободного покроя брюк и такого же свободного покроя рубашки темно синего цвета. Он склонился в поклоне, приготовившись записывать заказ в свой блокнот.

– Мы оплатим любой счет, если ты принесешь нам чайник и больше не будешь нас беспокоить. – сказал ему Хан.

Официант поклонился, убрал блокнот. Через две минуты перед братьями стоял чайник с зеленым чаем и две белые чашки на блюдцах, а также вазочка с рисовым печеньем.

– Мы долго были чужими, трудно сразу стать хорошим братом и близким настолько, чтобы делиться прошлым, ведь в прошлом бывало всякое, – возразил Хан, – Но я с тобой полностью согласен. Наши планы сейчас совпадают, потому что они написаны не моим и не твоим воображением, они выданы нам, как предназначение. И поэтому мы с тобой здесь вместе. Но давай наше прошлое оставим в прошлом и возьмем из него только то, что сделает нас сильнее – память о наших ошибках.

Заметив в лице брата тень разочарования, Хан поспешил сгладить впечатление от своих не очень учтивых слов шуткой:

– А что? Есть что-то, что я обязан о тебе знать? Ты женат, и в случае своей смерти хочешь, чтобы я женился на твоей вдове и усыновил твоих пятерых детей?

Итиро скривив рот, неохотно хмыкнул на шутку, повертел головой.

– Нет, тебе это не грозит. Я младше тебя, и надеюсь умереть позже, – парировал Итиро. – Но у нас очень много работы, опасной работы, – голос Итиро стал глуше, а брови упрямо сошлись на переносице, он требовал серьезного отношения к своим словам, – Нам придется выкуривать триад с наших законных территорий и избавляться от всех крыс, которые свили себе теплые гнезда внутри нашего клана. Я так возбужден тем, что узнал за последние недели! Я будто родился заново. Ты не знаешь, что мне стоили прежние годы. Я разочаровался во многом и... во многих. Но теперь я – сын великого кумитё, пусть не старший, как внушали мне прежде. И я даже рад, что оказался младшим сыном. Это для меня было облегчением, как ни покажется странным. Когда мама сказала, что у меня есть старший брат, то я понял, что мне всегда не хватало. Старшего брата. Я не трус, а потому мне стыдно признаться, что я всегда боялся ответственности, я страшился оказаться главным над многими людьми. Я не знал, как это быть самым главным, ведь это такая ответственность. Что мне было с этим делать? А теперь я знаю, что делать, и я – в нетерпении, – Итиро оглянулся, проверяя, может ли его кто-то услышать, кроме брата, или нет, – Руки чешутся против этого Сато.

– Да, я тоже хочу начать что-то делать, но надо еще продумать ситуацию и последствия каждого нашего поступка. Ты же сам понимаешь, что мои решения – это очень большая ответственность. Я ее принял и готов отвечать за каждый свой шаг и за каждого "брата". И потому обязан продумать свои действия заранее. Акио Сато осторожный человек, мы не знаем, сколько наших "братьев" он успел перетянуть на свою сторону, и кого убедил, что во главе клана должен стоять он. Акио опытный руководитель, знающий расстановку сил внутри клана лучше нас с тобой и даже лучше Мамору. Мамору продержался на месте оябуна только благодаря тому, что он не вникал в дела региональных кланов, поэтому Акио терпел его формальное главенство. Мамору управлял делами нашей семьи, как мог на расстоянии, оставив многое на усмотрение канкэй и сингиин. Ведь он был занят тобой. А в это время Сато обогащался за счет доходов, которые поступали в клан из регионов, и с каждым годом становился все сильнее и влиятельнее. Он не пришел на оглашение завещания, потому что считает, что дни нашего влияния в клане сочтены, и он сам скоро станет оябуном. Я знаю, что он ведёт переговоры с оябуном Тайгасу-кьоукай. Ему не нравилось подчиняться Такахаси Кацуро, тем более, его не устраивает быть моим кобуном. Мамору ушёл, всё может измениться. Меня не знают в объединении.

– Убить его, и все тут. Обезглавить это змеиное гнездо. А потом передушить всех. Война! – Итиро вскочил и пару кругов прошел вокруг стола, за которым они сидели. Сбросив немного возбуждение энергичными боксерскими движениями, он снова сел на свой стул.

– Сначала я хотел бы поговорить с Томео, который был старшим канкэй нашей семьи последние пять лет. – Сказал Хан спокойно. – Он скоро будет здесь.

– Этот ради какого-то бухгалтера мы сюда приехали? Велика шишка! Бухгалтер! Чем он может нам помочь?

– Да, это очень важное звено. Я подозреваю, что Томео имеет какие-то отношения с Сато. Томео не всегда был кайкэй клана. Пять лет назад прежний кайкэй Кишо неожиданно для всех исчез. А вместе с ним со счета семьи исчезла внушительная сумма. Ему говорили, что Кишо украл деньги и сбежал. Мамору очень переживал это предательство, так как доверял Кишо, как себе. Поиски предателя ничего не дали. Он, исчез – как в коду канул. Место исчезнувшего Кишо пустовало недолго, его первый помощник Томео стал проявлять большое рвение и, так как он был к делам семьи ближе всех, то быстро включился в процесс управления финансами. Мамору бывал в Окинава наездами и не очень вникал в бухгалтерию. Он привык доверять опытным специалистам.

– Я, кажется, понял! Кишо просто убрали "крысы", чтобы посадить на его место своего человека. Этот Сато ответит за свои козни лично мне.

Итиро сжал пальцы правой руки, которая до этого свободно лежала на бамбуковой поверхности стола рядом с чашкой, в кулак. Хан посмотрел на этот кулак и улыбнулся от мысли, что с таким братом он может свернуть горы. Итиро легко улавливал его мысли, мгновенно реагировал эмоционально.

– Ты угадал, брат. Я так и подумал, запросил во всех банках, где открыты счета клана сведения о последних финансовых операциях. Может быть, я не совсем понимаю в японской бухгалтерии, но я – не катаги. Я – якудза.

Глаза Хана недобро блеснули. Он положил руку на кулак брата и сжал пальцы. И тут из-за плеча брата, который сидел спиной к входу в дворик кафе, он увидел двигающемуся в их сторону мужчину лет сорока. Хан никогда не видел Томео раньше, но понял, что этот невзрачный сутулый человек с некрасивым лицом – тот, кого они ждут.

– Он идет, – сказал Хан, откинулся на спинку стула, взял в руку чашку, чуть пригубил остывшую прозрачную жидкость, не почувствовав ее вкуса. – Только не смотри на него зверем, притворись, что считаешь его корифеем, делай наивный вид и беспомощно улыбайся.

Когда мужчина подошел ближе Хан с поклоном приподнялся ему навстречу. Итиро тоже встал, уступая свое место, отошел за спинку стула. Томео растянул большой тонкогубый рот в масляной улыбке, поклонился с подобострастием подчиненного. Итиро небрежно кивнул в ответ. В маленьких глазах Томео мелькнуло беспокойство, но при этом обезображенное оспой одутловатое лицо продолжало излучать елей.

– Спасибо уважаемый Томео, что согласились встретиться с нами здесь. – Начал беседу Хан. – Кабинеты давят на нас с братом своей излишне деловой обстановкой. Мы бойцы, а не чиновники. Но у нас скоро предстоят большие траты. И я хотел бы обсудить их с вами, как с самым опытным специалистом в семье. Присаживайтесь.

Хан указал рукой на стул, который Итиро уступил при приближении бухгалтера. Томео беспокойно обернулся на Итиро, который оказался бы у него за спиной, если бы он согласился сесть за столик.

– Да, у нас с братом большие финансовые вопросы, очень большие, – сказал Итиро многозначительно, потом скосил хитрый взгляд на брата, добавил, – ваш новый хозяин собрался жениться, а для этого нужно немало средств. Нужно отпраздновать его свадьбу так, чтобы вся Япония радовалась за него.

Хан бросил на Итиро яростный взгляд, но менять предложенную версию не стал. Он оскалил белозубый рот в почтительной улыбке, которая должны была свидетельствовать о его полном профанизме в области финансов и уважении к мнению Томео по этому вопросу.

– Я, как вы знаете, воспитывался в России. И девушку в жены хочу взять русскую. А у них принято гулять на свадьбе так, чтобы весь мир плясал от радости. – Сказал он и с удовольствием отметил про себя, что лицо Итиро вытянулось от удивления. Он поверил.

Он сделал паузу, во время которой внимательно наблюдал за поведением бухгалтера, который так и не решился сесть на предложенное место за столом. Губы Томео тронула невольная улыбка, морщины около внешних уголков глаз проявились резче, поза стала менее напряженной. Посчитав, что собеседник достаточно расслабился, Хан резко перешел от непринужденный беседы к требовательному тону руководителя.

– Но я не нашел достаточно средств для этого, поэтому у меня образовалась пара вопросов по некоторым операциям, которые вы с многоуважаемым Мамору проводили до меня, – сказал он, подавшись корпусом вперед, испуганный этим движением Томео вздрогнул и невольно отшатнулся. – Два года назад крупная сумма денег была отправлена за пределы Японии на Тайвань. Насколько я знаю, у клана нет интересов на Тайване.

Хан внимательно следил за Томео, чьи пальцы начали подрагивать, как только Хан упомянул о Тайване. Уголки губ опустились и поэтому улыбка, которую он старался изобразить на лице, у него получалась кривой испуганной.

– Эту операцию готовил Кишо, я только завершил ее. – Сказал он дрогнувшим голосом. – Я не знаю подробностей. Может быть, уважаемый Мрамору помнит?

– Уважаемый Мамору сказал, что после исчезновения Кишо дела клана пошли хуже. Вы же убеждали Мамору, что это происходит из-за того, что Кишо все запутал, а вам приходится распутывать.

– Да-да, – закивал Томео, он оглянулся, будто искал пути к бегству. – Мне пришлось очень много работать. Я не спал ночами. Возможно, я сделал ошибочный платеж. Но я готов исправить свою ошибку. Я найду деньги и верну их семье и тотчас этим займусь, если вы позволите.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Хан, расслабленно откинулся назад, облокотившись на спинку бамбукового стула. – Идите и верните мне эти деньги.

После упоминания о переводе денег на Тайвань, который Томео сделал по требованию Сато, он не ожидал уйти с этой встречи живым. Потому услышав слово "идите", он торопливо шарахнулся к выходу, уронив при этом навзничь стул, который оказался у него на пути. Поклонился три раза пятясь, и, отойдя на несколько шагов, повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь, ускоряя шаг.

– Ты его просто так отпустишь?! – воскликнул рассерженный Итиро. – Он же сейчас сбежит с оставшимися деньгами семьи, дай ему только добраться до компьютера.

– Не успеет, – спокойно ответил Хан. – В офисе его уже ждут. Но думаю, он помчался не в офис. Сейчас он постарается связаться со своими хозяевами. Но им он уже не нужен, так что у него выбор не большой: просто умереть или умереть предателем. Эта его операция, о которой я только что сказал, была не первой и не последней. Каждые полгода он переводил на счета Сато в Тайване деньги клана, а Мамору говорил о больших убытках, которые терпят региональные группировки.

– Шакал! Что же нам делать? Мы сможем вернуть эти деньги?

– Отменить операции уже невозможно. Деньги у Сато. Томео ничего не сможет, так как у него нет доступа к финансам Сато. А тот сам ничего не отдаст.

– Тогда война?

– Война. Но я не хочу убивать наших людей в этой войне. Если бы мы могли найти слабые места врагов и уничтожить их, сохранив своих братьев, это была бы настоящая победа!

– Отлично. Осталось за малым – найти слабые места. Да, кстати, брат, ты действительно хочешь взять в жены русскую?

Хан усмехнулся.

– Я привык к русским девушкам. Они мне ближе. В моем представлении японка ассоциируется с чем-то бывшим в употреблении

– Как это?

Хан с удовольствием рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

– В том районе России, где я рос, люди зарабатывали тем, что привозили из Японии старые японские машины и продавали их. Такие машины в России называют японками. Теперь понимаешь?

Итиро тоже засмеялся:

– Да. Бедная Россия! Бедные японки! Значит, ты будешь выбирать себе жену в России? А может быть, у тебя уже есть невеста? Расскажи о ней.

Итиро с большой заинтересованностью заглянул в лицо брату. Хан отвел взгляд, воспоминание о девушке, которую он хотел бы видеть в качестве своей жены, были не очень веселыми.

– Я слышал, что русские девушки слишком, как это сказать, мужественные. Говорят, для японца русская жена – большое зло. Но ты воспитался среди русских. Расскажи мне, что в них такого. Может быть, мне понравится, и я тоже поеду выбирать себе жену в Россию. О ком ты подумал, когда говорил о жене из России? Какая она? Наверное, красавица, если ты решился тянуть ее за собой из прошлого? – В голосе Итиро появились насмешливые нотки, он повторил слова Хана, с которых начался их серьезный разговор.

– Мне бы не хотелось вспоминать прошлое, потому что эти воспоминания связаны со смертью близкого мне человека, и она почему-то знает об этом больше, чем должна. Это подозрительно и смахивает на предательство, – ответил Хан.

Итиро вспомнил искаженное злобой лицо своей любовницы, Чунхуа.

– Я тебя понимаю, – сказал он, – Ты ее пощадил?

Хан кивнул. Сомнения вновь всколыхнули память. Тогда, возле мотеля, он был уверен в предательстве Иваны, которая слишком много знала об Акено и готовящемся кораблекрушении. Тогда он остался один, ждал нападения. Конечно, теперь он понимал, что поступил опрометчиво. Была ли ее вина или нет, он был обязан допросить ее. Она могла получить сведения из рук Ирины. После того, как та сбежала из гостиницы, они могли встретиться на улице или созвониться по телефону. Настоящей виновницей срыва их с Акено планов могла быть Ирина. Тогда возле мотеля он был слишком расстроен, он впервые видел смерть близкого человека, чтобы трезво рассуждать, и потому не смог сдержать эмоций, при упоминании имени погибшей. Он считал, что нет смысла выслушивать оправдания – он уже вынес приговор.

– У нас много общего, хоть ты и против того, чтобы узнать о прошлом друг друга больше. С моей любовью произошла та же история. Я должен был ее убить, но тоже отпустил, – сказал Итиро.

– И если уж мы так откровенны сегодня и у нас, как ты считаешь, не должно быть секретов, то я скажу больше, даже после того, что произошло, я все равно хотел бы, чтобы она была со мной. – Сказал Хан. Потом стукнул по столу кулаком. – И она будет со мной, даже если для этого мне придется выкрасть насильно. Она будет моей.

– Выкрасть? И жениться насильно? Заставить полюбить? Что за варварский способ заполучить жену?

– Да, варварский. С точки зрения русского это звучит так же дико, как с точки зрения европейца и японца. Однако у народов Кавказа в России был такой обычай – воровать невест. Там за девушку жених должен был заплатить ее родителям калым, деньгами или скотом. Поэтому бедные парни там до сих пор крадут себе невест. Мне нравится этот обычай, хотя в моем случае причина не в бедности, а во взглядах. То, что считают в иных кругах преступлением, в понимании якудза обыденно. Вопрос в воспитании. Я думаю, мне удастся ее перевоспитать.

– А если она захочет тебя зарезать, как моя Чунхуа? Я не рассказывал тебе, потому что не хотел выглядеть перед тобой дураком. А теперь, думаю, мой пример, может помочь тебе. Моя девушка, которую я долго искал, сама вернулась ко мне по прошествии нескольких лет. Я как лох, собирался на ней жениться, провел с ней умопомрачительную ночь. А она, как оказалось, трахалась со мной только для того, чтобы усыпить мою бдительность и потом меня зарезать кухонным ножом. Представляешь? Меня? Кухонным ножом?

Хан с удивлением слушал брата.

– Тебя хотела убить твоя девушка? – спросил он, и добавил, поднявшись из-за стола. – Пойдем к машине. Расскажешь мне все по пути.

Итиро постарался уместить в несколько минут пути от кафе к машине историю своей любви. Это было не трудно, потому что Итиро пришлось опустить многие подробности, за которые ему теперь было стыдно. Они подошли к машине, где их возвращения ждали Самурай и Ниндзя. Самурай сел на место водителя. Ниндзя подождал, пока братья сядут на задние сидения, внимательно посматривая по сторонам. Он отвечал за безопасность кумитё, поэтому ему не нравилась затея своего начальника – вызывать подозреваемого в предательстве человека на встречу в незнакомое место, где враги могли устроить засаду. За два часа до встречи он расставил своих людей вокруг кафе, но все равно был не спокоен. Местность была незнакомая. Кто свой, а кто чужой в этой стране, он пока еще плохо понимал. Сейчас он хотел поскорее захлопнуть за Ханом и Итиро двери бронированного седана, но те не торопились занять свои места.

– Заплати официанту, – сказал ему Хан, усаживаясь в машину.

– Скажи, что я не предусмотрел, где ошибся, когда позволил врагу подойти так близко? – спросил Итиро.

– Если ты рассказал все, как есть, то Чунхуа имела массу возможностей, чтобы убить тебя. Почему же она на долгое время исчезла из твоей жизни, потом снова вернулась? Почему не принесла орудие убийства с собой, яд или пистолет? Почему пошла за ножом в кухню и пыталась убить тебя таким примитивным способом, если могла это сделать, когда ты спал? Неужели триады так плохо готовят своих агентов? Судя по тому, как убили нашего отца, они более изощренные убийцы. Если подозревать твою Чунхуа в измене, то это произошло гораздо позже того, как вы расстались. За то время пока вы были в разлуке, кто-то обработал ее так, что она согласилась тебя найти, старалась соблазнить тебя, но не убить. Почему она вдруг захотела тебя зарезать? Это не логично, это значит, что она не собиралась убивать тебя, когда пришла. Это похоже на то, что она вдруг разозлилась и вдруг захотела тебе отомстить, и ее решение было спонтанным.

Итиро задумался над словами брата. Ниндзя вынул из кармана наличные, отдал подошедшему к машине официанту сумму, которую тот назвал, потом быстро захлопнул дверь, еще раз окинул окрестности зорким взглядом, сел рядом с водителем и только тогда вздохнул с некоторым облегчением. Оставшийся до Окинава путь ехал молча. Итиро вспоминал странное поведение Чунхуа в их последний день. Она была слишком другой, невероятно не похожей на его прежнюю нежную Чунхуа. Ее словно подменили. Он никогда не анализировал тот случай, он стыдился его, считая, что повел себя непростительно глупо. Что он упустил? Она говорила, что достойна смерти. Она то плакала, то пылала яростью. Он не помнил ее такой. А как она его ласкала? Как шлюха в борделе, по необходимости. Что ей нужно было? Просто убить? Бросаться на хорошо тренированного мужчину с ножом – глупая затея. "Брат прав, надо сейчас же поговорить с Мамору, иначе я взорвусь от всех этих вопросов", – подумал Итиро.

Но его желание исполнилось не скоро.

Подъехав к офису клана, Хан и Итиро поднялись в кабинет бухгалтерии, где Мамору и Якудза должны были уже допрашивать Томео.

***

По пути из кафе домой Томео несколько раз набирал номер мобильного телефона Ронина, канкэя Сато. Но телефон постоянно срывался в короткие гудки. Тогда Томео набрал городской стационарный номер телефона в офисе Сато. Трубку взяла секретарша и приветливым тоном сообщила, что Сато сильно занят, и не сможет уделить ему ни минуты. Томео совсем разволновался, он направился в бухгалтерию в надежде, что успеет найти и уничтожить документы, которые могли бы выдать его. Но там его уже ждали.

***

Хан приоткрыл дверь, посмотрел, как проходит допрос. Крики Томео резанули его слух. Он поморщился. "Проклятое воспитание, – подумал он, злясь на себя, – Я – якудза и должен привыкнуть к этому".

– Ты, как хочешь, а я пойду думать в более спокойной обстановке, – сказал он брату, – мое отсутствие здесь никто не заметит. И от меня им будет мало проку. Ты остаешься?

Итиро хотел дождаться, когда Мамору освободится, чтобы немедленно переговорить с ним, но зайти в кабинет он тоже не захотел и сел в кресло для посетителей рядом с дверью. До его слуха время от времени доносились стоны Томео, но вскоре он перестал обращать на них внимание.

За время пути Итиро много думал о своей жизни в Сеуле, о Чунхуа и о том, какую информацию мог утаивать от него его наставник. "Что скажет сэнсэй, когда я его прямо спрошу: что произошло с моей девушкой? Почему она исчезла? Я попрошу его быть честным передо мной, как перед моим отцом. Я был идиотом. Я должен был узнать о ее жизни. Она была рядом, но я не спросил ее".

Итиро зарычал, сжав зубы, чувство досады ядовитым жалом вонзилось в его грудь. Он сжал кулаки, но нанести удар было некому, поэтому он ударил по коленям. Боль тупо отозвалась в ногах.

Когда дверь в кабинет распахнулась, Итиро вскочил. Двое мрачного вида якудза проволокли под руки безжизненное тело Томео. Вслед за ними в дверях показался хмурый и, будто постаревший, Мамору. Он был очень зол, потому что был виноват, он допустил непростительный промах – доверил благополучие Такахаси ненадежному человеку. Мамору кивнул Итиро, оглядел комнату и, убедившись, что его старшего брата в ней нет, спросил:

– Твой брат прислал тебя узнать, как наши дела?

Итиро проводил взглядом тело, по полу вслед за ним тянулась неровная полоса розовой жидкости. Запах мочи и крови ударил в ноздри.

– Плохи дела.

Мамору старательно вытирал руки о носовой платок.

– Сато, как черви, проели в нашем бюджете дыру. Нужна помощь хорошего финансиста. Если бы твой брат успел получить образование и имел хорошую практику здесь, в Японии. Если бы я был более осмотрителен. Столько "если"!

– Если бы я тебя послушал и принял руководство кланом... – добавил Итиро.

– Так много пошло не правильно! А где сейчас старший брат?

– Он ушел думать. – Сказал Итиро, не решаясь начать подготовленный разговор. Все личное отошло на задний план, как только он учуял запах смерти.

– Да, теперь это его работа. А моя – вот, – Мамору показал скомканным кирпичного цвета от крови платком на дорожку, оставленную телом бывшего бухгалтера, – заниматься чисткой... кадров. Сам проспал, сам и разгребаю дерьмо.

Итиро, не мог оторвать взгляд от рук сенсэя, который тщательно вытирал каждый палец, но темные полоски под ногтями оставались. Это, видимо, не нравилось Мамору, и он все тер и тер, пытаясь выскрести оттуда запекшуюся кровь. Итиро смотрел на занозистые пальцы с обезображенными возрастом суставами, щемящее чувство жалости вдруг поднялось в нем, он шагнул к старику, обхватил его руку с платком обеими руками.

– Ну, ладно. Не надо меня жалеть, – сказал Мамору, мягко высвобождаясь, – Твой старик оплошал. Пора вступать в бой вам – молодым. Если у тебя больше нет дел, то поехали домой. Нас там ждут на семейный совет. Где твой старший брат? Ах, да. Он думает. Что ж. Это теперь его работа. А мне пора на отдых.

В хорошо охраняемый трехэтажный дом на окраине Окинава, принадлежащий семье Тахакси третий десяток лет, друг за другом с небольшим временным интервалом съехались все самые близкие родственники по отцу и матери. Мамору занял место у дверей, стараясь не привлекать к себе внимания гостей. Итиро, как только он вошел, обступили тетушки, они сразу повели хвалебные разговоры о его красоте, которой он должен был быть благодарен своей матери – Ёшико. Мужская половина родственников сгруппировалась возле Якудза, расспрашивая его о том, как живут в России, как он сумел воспитать в чужой стране настоящего якудза.

Хан приехал поздно ночью. Его поджидали терпеливо, не беспокоя и не торопя его звонками мобильного телефона. Все понимали, что Хан углублен в дела семьи, он много работает с бумагами и живой информацией, которая поступает к нему из бригад якудза с улиц города. Чтобы научиться управлять кланом, требовалось много опыта, а его у Хана не было. Время теперь было его главным советчиком. Он пытался его увеличить за счет сна и отдыха.

Как только он вошел в гостиную, девушка принесла ему чай в полупрозрачной чашке и печенье в блюде. Хан был голоден, но для более сытного ужина было уже довольно позднее время.

– Ты похудел, – сказала Ёшико, с глубоким вздохом разглядывая осунувшееся лицо сына. – Ты должен хорошо питаться. На тебе остались одни глаза и нос.

– И еще уши, – пошутил Хан.

Он обнял мать, потом поздоровался с остальными присутствующими – подошел к каждому и пожал руки с поклоном. – Такая приятная компания. Почему меня не предупредили? Я бы закончил дела раньше.

– Не переживай, – за всех ему ответил Итиро, – Мы приятно проводили время, пока ты был углублен в изучение тех вопросов, в которых у тебя здесь осталось мало советчиков.

– Я понимаю, как ты устал, – сказала Ёшико и с трудом удержала новый вздох, как не было ей жалко сына, она понимала, что жертвы сейчас необходимы, и усталость не самая ужасная из них. – Я постараюсь коротко выразить наше общее мнение, – Ёшико оглядела склоненные в знак согласия с ее словами головы присутствующих родственников. – Большим облегчением в наших делах будет поддержка сильных семей нашего клана, которые не проявили враждебности. Я говорю о семье Ямомото. У Ямомото нет сыновей. Мы сможем заручиться поддержкой этой семьи без особого труда, потому что две любимые дочери главы семейства еще не нашли себе мужей.

– Ох, – тяжко вздохнул Хан и присел на корточки у чайного столика, взял свою чашку и залпом опустошил.

Итиро заговорщицки подмигнул ему.

Идею женить сыновей на дочерях Ямомото Ёшико подсказал ее родной брат, который был близок к семье Ямомото и обеспокоен быстрым ростом авторитета и богатства семьи Сато.

– Это наш шанс, Ёшико. – сказал он ей. – Потому что сейчас у Рюносуке нет того авторитета, который есть у Сато. Наследование прав оябуна у многих вызывает неприятие. Мамору сложил полномочия и среди наших братьев начались разговоры, что пора выбирать нового "старшего брата". И если выборы состояться, если Сато уговорит большинство братьев провести эти выборы, то семья Такахаси может потерять все. А с ней все твои родственники тоже. Ну и я, в том числе, и все наши друзья.

Примерно такими доводами Ёшико и рассказала об этом. Хан выслушал ее молча, поглядывая на гостей. Большинство из них кивали в знак согласия со словами старшей сестры", даже Якудза одобрительно склонил голову. Раздражение подбиралось к уставшему разуму Хана, затмевая его эмоциями. Он чувствовал себя униженным. Близкие люди в присутствии большого числа людей, которые обязаны его уважать, высказывали сомнение в его способности управлять кланом. Пока мать говорила, он крепился, сдерживал ярость, пульс в висках стучал все чаще, он все сильнее сжимал в кулак чайную чашку. Раздался треск, а затем звон осыпавшихся в блюдце с печеньем осколков. Кровь сочилась из порезов, собираясь в ручейки, стекала на белый фарфор. Ёшико испуганно замолчала. Тогда в полной тишине он встал, оказавшись сразу же выше всех присутствующих, и в этот момент они вынуждены были смотреть на него снизу вверх.

К Хану подбежала девушка из прислуги с аптечкой в руках, стала сноровисто обрабатывать раны, вынимая пинцетом осколки и обильно поливая порезы прозрачной жидкостью из пластиковой бутылочки, потом она туго перебинтовала ладонь и сразу же убежала.

– Я выслушал ваше мнение, – голос Хана слегка дрожал от гнева, – Я надеюсь, что зародилась эта замечательная идея не в уме моей уважаемой мамы, которую я люблю и потому не могу осуждать. Я знаю, что каждый из присутствующих знал, ради чего это уважаемое совещание было созвано. Благодарю всех за то, что проявили к моим делам внимание тем, что пришли сюда. Я ценю и считаю ваше присутствие выражением преданности.

Хан огляделся и увидел, что Якудза, прежде смотревший в стол, поднял голову, улыбка тронула его губы. Эта улыбка придала Хану сил, чтобы справиться с гневом.

– Спасибо всем, но я терплю от своих людей, которыми обязан руководить только прошенные советы. Мама, спасибо тебе за заботу, но я вырос и перестал писать в пеленки более двадцати лет назад, жаль, что ты пропустила время, когда я сильно вырос и поумнел.

Итиро, который хмурился во время монолога матери, тоже улыбнулся.

– Я с большим уважением отношусь к семье Ямомото, с которыми мне лично не пришлось познакомиться раньше, о чем я глубоко сожалею. – Продолжал Хан, все больше успокаиваясь. – Я готов признать, что краше его дочерей и выгоднее брака с ними нет на этой планете. Но я родился и был воспитан, чтобы стать главой клана. И я буду им. Спасибо всем за то, что почтили меня своим присутствием.

Хан замолчал и поклонился, давая понять, что считает совет семьи завершённым.

Гости после недолгой паузы, когда стало понятно, что выступать в речью никто больше не будет, стали вставать и прощаться. Ёшико провожала родственников до дверей, кланялась, улыбалась, благодарила, извинялась.

– Мама хотела нам помочь, а я нагрубил, как шкодливый подросток. – Вздохнул Хан, обращаясь к Итиро.

К ним подошел Мамору.

– Дочери у Ямомото красивые. Особенно младшая, – сказал он, – Было бы хорошо, если бы Итиро познакомился с одной из них.

– Ты считаешь, она поможет ему забыть Чунхуа? – Спросил Хан.

Широкие густые брови Мамору поползли на лоб, собирая смуглую кожу глубокими морщинами. Он всем корпусом обернулся к Итиро:

– Не верю, что сейчас, когда судьба клана на волоске, Итиро все еще волнует любовная связь с китайской шлюшкой? Неужели, кроме нее, не нашлось женщины, которая разбудили бы в нем огонь желания?

Он устал и поэтому не смог сдержать язвительных слов.

Итиро проглотил насмешку из уважения к своему наставнику, однако набычился.

– Если я скажу тебе, что твоя Чунхуа сейчас работает в борделе Шанхая: обслуживает не простых клиентов, все они – шишки триад, ты забудешь ее?

– Я не хочу с тобой ссориться, сэнсэй, потому что воспитан тобой в уважении к старшим. Но я стал достаточно взрослым, чтобы ожидать уважительного отношения к себе. Я хочу знать правду. Ты виноват в том, что Чунхуа меня бросила?

– Я спас тебя. И сейчас ты с нами, а не в Корее зарабатываешь боями на пропитание жены и сына.

– Сына? Почему сына?

Мамору промолчал.

– Ты хочешь сказать, что она не сделала аборт?

– Только японская женщина может стать женой якудза, только ее дети могут стать якудза. Да, я расстроил ваш союз. Я хотел, чтобы она избавилась от ребенка. Но она поступила глупо, по-китайски глупо. Она родила и стала проституткой.

Итиро был в шоке от услышанного. Чунхуа считала его предателем, он и был предателем, и виноват в этом человек, которому он доверял и которого должен уважать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю