Текст книги "Я буду в маске (СИ)"
Автор книги: Ксения Каретникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Глава 19. “Дорога в мой дом…”
Третий день моего пребывания в загородном доме родителей тоже начался в просторном одиночестве. Я перекатилась на вторую половину кровати и с улыбкой открыла глаза. Льва не было. Сев на постели, спуская ноги к полу, я ощутила ломающую боль в теле. Особенно ломало ноги. Бедра. Н-да, Дашка, отголоски вчерашней страсти дают о себе знать…
Вставая на многострадальные ноженьки и надевая тапочки, я закряхтела как старушка, дошла до двери и вышла из комнаты.
В столовой пусто. Даже посуды грязной нет. И в доме абсолютнейшая тишина. Ни души.
По привычке включив холодный чайник, я на пару минут зашла в ванную за стандартными процедурами и вернулась в комнату, чтобы одеться. Одевалась, опять закряхтев, непослушные ноги никак не слушались и не хотели пролезать в узкие штанины. Но я все-таки их запихнула, натянула свитер и, выйдя из спальни, подошла к входной двери.
Спустилась по ступенькам крыльца и прислушалась. На улице тоже было тихо. Я обошла участок, заглянула во все постройки: и в сарай, и в летнюю кухню и… в баню. И никого нигде не обнаружила. Немного подумав, я подошла к воротам, открыла калитку и шагнула на дорогу. Машины Льва у ворот не наблюдалось…
Неужели, уехал, Дашка? Вот так, не попрощавшись?.. Люблю, люблю, говорит, а сам уехал?..
Ну ты же этого так хотела, Дашуля? Выпроваживала как могла, старательно игнорировала. Да, не всегда удачно, но…
Так почему тогда так грустно хмуришься? Обидно? И почему же?
Я постояла у дороги минут пять, и когда уже собиралась вернуться в дом, увидела как по дороге в сторону нашего участка не спеша катит автомобиль Майского. Он притормозил, не доезжая до меня буквально метра, и из пассажирской двери вышел улыбчивый отец.
– Привет, Дашенька! – сказал он, махнув рукой. Тут же открылась водительская дверь, выпуская хозяина машины. Лев захлопнул свою дверцу, открыл заднюю и достал с сидения чёрный объемный пакет. Закрыл автомобиль, и оба мужчины бодро подошли ко мне.
– Привет, – поздоровался Лев и, наклонившись, осторожно и быстро поцеловал меня в губы. – Как спалось?
– Нормально, – ответила я, небрежно вытирая щеку рукавом свитера. Лев криво улыбнулся, перекинул пакет в левую руку и, взяв правой меня под локоток, повёл к воротам.
– А ты нас потеряла? – спросила папа, пробегая вперёд и придерживая нам открытую калитку. – А мы за хлебом ездили.
– Много же вы хлеба взяли, – заметила я, кивая на покупки.
– Ты же знаешь, как оно бывает – едешь за одним, а берешь другое. Иногда даже забывая, за чем именно зашёл в магазин, – усмехнулся отец. – Собственно, и в этот раз мы вспомнили о хлебе лишь на кассе.
Мы зашли в дом. Лев поставил пакет на стул и стал неторопливо выкладывать на стол продукты. Отец помогал ему, сразу убирая нужное в холодильник. А я, хмуро наблюдая за такой идиллической синхронностью, решила выпить чаю, для чего и подошла к вскипевшему чайнику.
– Как вчера банька? – с интересом спросил папа, а я чуть не выронила чайник, проливая кипяток мимо кружки. Это еще хорошо, что сейчас никто не видел моего пылающего лица – к мужчинам я стояла спиной. – А то мы с мамой уже спать легли, не стали вас дожидаться.
– Отличная банька, – ответил Лев. – Попарились душевно. Не щадя живота своего. Да, Дарья? – обратился он ко мне.
Я повернулась в профиль к мужчинам и, вытирая пролитую воду, торопливо кивнула.
– Что, может, сегодня повторим? – предложил отец. Я в этот момент оборачивалась и от неожиданности аж передернулась. Лев, косясь на меня, усмехнулся и собрался что-то ответить, но тут у него зазвонил телефон. Он полез в карман, достал мобильник и нахмурился, уставившись в экран. Я, наблюдая за изменившимся лицом писателя, предположила, кто это может ему звонить и вызывать у него такую реакцию:
– Леонид?
– Да, – недовольно кивнул Лев, посомневался немного, поджав губы, а потом шагнул к моей спальне, – Извините, я на минуточку, – сказал он и зашёл в комнату, на ходу отвечая на звонок:
– Привет, Лёнь…
Дверь за Майским прикрылась. Я задумчиво оглядела кухню, встретилась взглядом с отцом. Он как-то странно улыбался. Меня это привело в чувство, я взяла кружку в руки, подула на горячую воду и тихо заговорила:
– Знаешь, пап, с баней не получится, я, наверное, сегодня домой поеду. После обеда, – папа, пытаясь скрыть сожаление, поджал губы, а мне вдруг стало как-то совестно, и захотелось подобрать хороший предлог для своего отъезда: – У меня подруга замуж выходит, и ей помощь моя нужна.
– Какая подруга? – проявил интерес папа.
– Жанна, – ответила я.
– Жанна? – уточнил папа, призадумался и веселым голосом спросил: – А, эта та художница, которая вас со Львом познакомила?
– Что? – приподняла я брови. – А ты откуда знаешь?
Интонация моего голоса была слегка повышена.
Папа неожиданно стушевался от таких высоких нот и тихо ответил:
– Так мне Лев рассказал, как вы впервые в издательстве встретились…
– Вон оно что… – пробубнила я, почему-то начиная злиться. На что, Дашка? Он ведь сказал правду – впервые со Львом Майским я встретилась именно в кафе… А моя такая злость была бы уместна, расскажи Лев родителям о первой встречи с Элом. Да и родительский интерес понятен, уж коли я им ничего не рассказываю.
– Что он ещё тебе рассказал?
– Ну… – смутился папа. И я, признаться, даже растерялась, ведь такого за папой раньше не замечала. Смущения… Отчего, а? Ну не мог же Майский проболтаться о том, чего говорить, мягко говоря, не следует?
В этот момент Лев, закончив короткий разговор с любимым братом, вышел из комнаты. Он прошелся по столовой под моим пристальным взглядом, убрал телефон в карман брюк и присел на стул. Не глядя на стол, постучал по нему пальцами и поинтересовался:
– Даша, ты когда в город собираешься?
Я нахмурилась:
– А что?
Лев покосился на отца и виновато ответил:
– Да Лёня рвет и мечет, требует, чтобы я сегодня приехал.
– Ну так езжай, – пожала я плечами.
– А ты? – спросил Лев.
– Пока не знаю… – ответила я, отворачиваясь.
Но вот тут зачем-то вмешался отец:
– Даша, ты же тоже сегодня уехать хотела. Сама говорила – свадьба.
– Свадьба? – не понял Майский. Я мысленно чертыхнулась, но и тут ответить не успела – опять влез папа:
– Да, Жанна ваша замуж выходит.
Лев вопросительно на меня посмотрел, и мне пришлось кивнуть.
– Какие замечательные новости, – сразу заулыбался писатель. – И кто же этот счастливый избранник? Я его знаю?
– Как тебе сказать, – усмехнулась я. – Вот Эл его точно знает, – выпалила и тут же прикусила язык. Н-да, а ведь ко мне идеально подходит поговорка – язык мой, враг мой. Так же, как и к моему папе… Генетика все-таки великая вещь. Ее не задушишь, не убьешь.
– Ах вот как… – загадочно улыбнулся Лев. – И когда должно состояться торжество?
– Через две недели, – ответила я.
– Так скоро? – удивился Майский, на секунду задумался и предположил: – Или у такой спешки есть особенные причины? – Лев уставился мне на живот, я невольно коснулась его рукой, вдруг вспомнила, как мне вчера стало нехорошо в парилке, и тут же ледяные мурашки пробежались по спине… Не, Дашка, вот тут у меня все в порядке. Таблетки пить я не бросила, это уже вошло у меня в привычку. Так что переживать незачем.
Писатель продолжал разглядывать мой живот, папа в недоумении смотрел то на меня, то на Льва, а я, оставив вопрос Майского без ответа, резко отвернулась. Глотнула горячего чая. И такой мой жест был красноречивее любых слов, да и судя по всему Лев догадался о причинах скорой свадьбы нашей ненормальной знакомой…
Эх, Дашка, надо было соврать… Хотя чего врать? Через пару месяцев и так все станет ясно и… видно. И только дурак не свяжет интересное Жанкино положение с такой поспешной регистрацией брака.
– Ладно, – сказал Лев. – Во сколько сегодня поедем?
– Ты езжай, во сколько тебе надо, а я потом сама, на электричке… – ответила я, но вдруг поймала взгляд Майского – его кофейные глаза смотрели на меня зло. Очень зло. Всего лишь секунду, но эта секунда заставила меня тотчас передумать и послушно ответить: – После обеда.
– Хорошо, – согласился Лев, отводя взгляд. Он посмотрел на отца и задал ему вопрос: – Владимир Палыч, надо что-то ещё сделать, чем помочь?
– Да нет, спасибо. Ты и так уже много что сделал. Сам-то я один не управился бы… Хотя, – отец подумал и добавил. – Пойдем, покажу кое-что. Но не для дела, а для совета.
Лев, соглашаясь, кивнул, поднялся и вышел вслед за папой из дома. А я стояла на месте и думала… Почему это вот такой вот мимолетный взгляд Льва заставил меня передумать? Как так, Дашка? Я… испугалась? Поддалась? Но почему?
Не находя ответа, я отогнала от себя такие мысли и подошла к холодильнику, чтобы приготовить себе, судя по времени, уже поздний завтрак.
Позавтракав бутербродами, я пошла в свою комнату. Сняла постельное бельё и заправила кровать покрывалом. Потом отнесла белье в ванну и загрузила в стиральную машину.
Не зная, чем себя занять дальше, я включила радио в столовой и принялась готовить к обеду салат. Изголяться не стала и просто порезала первые попавшиеся овощи из холодильника: перец, огурцы и томаты.
Дорезая последний томат, я услышала на радиоволне знакомую мелодию, подошла к приемнику и сделала звук погромче. Из динамиков тут же полился мужской голос:
– Я не вернусь. Так говорил когда-то и туман, глотал мои слова и превращал их в воду… Я все отдам за продолжение пути, оставлю позади свою беспечную свободу…
На припеве я стала подпевать:
– Не потерять бы в серебре её одну, заветную…
Потом пошёл длинный проигрыш и я, перемешивая овощи в миске, начала плавно пританцовывать в такт музыке. Проигрыш закончился, мы с солистом одновременно запели второй куплет, я при этом обернулась, чтобы подойти к шкафу за маслом, и тут же прекратила надрывать голосовые связки… так как увидела Майского, который стоял у входной двери и молча за мной наблюдал. Вместо шкафа я подошла к приёмнику и убавила звук.
– Хорошо поешь, – заметил он. – И песня, кстати, тоже хорошая.
– У них все песни хорошие, – нахмурилась я, чувствуя себя преступницей, застуканной прямо на месте совершенного преступления.
Лев кивнул и, улыбнувшись, удалился.
В полтретьего я стала накрывать на стол. Около трёх мы сели обедать, причём обедали молча, но не в тишине – папа включил свой любимый новостной канал, который в нашем доме по устоявшейся традиции ни в коем случае нельзя заглушать разговорами.
После обеда Лев сразу же направился в душ. Папа остался в столовой, продолжая смотреть новости. А я быстро убрала со стола и, желая привести себя в порядок, пошла в комнату. Не спеша заплела волосы в косу “рыбий хвост”, а потом, посмотрев на сумку, вытрясла из нее маленький набор косметики, который Жанка приучила меня всегда носить с собой: тушь, пудру и помаду.
”Всякое может случиться. Сегодня ты пошла на шумную вечеринку, а завтра проснулась не то что на другом конце города, а может, и в другом городе, и, мягко говоря, в помятом виде… А если имеешь при себе мини-набор косметики, пара штрихов и ты опять конфетка”, – убеждала меня когда-то моя ненормальная подружка. И я ее послушала, с тех пор эти три вещи декоративной косметической линии всегда лежат в моей сумке.
Я накрасила реснички, нанесла на лицо пудру и нарисовала губки. Потом, убрав все обратно в сумку, шагнула к шкафу и достала одежду, в которой приехала сюда в воскресенье: чёрные колготки и красное платье. То самое платье, подаренное мне Жанкой… В котором я прощалась с Элом и в котором я решила начать новую жизнь со Львом… Эх, Дашка, все-таки его цвет оказался для меня запрещающим, ведь ни то, ни другое у меня не получилось.
В столовую мы с Майским вышли одновременно – я из комнаты, а он из душа. Я, полностью одетая, с ноутбуком и сумочкой в руках, а Лев почти голый, с полотенцем вокруг бедер. Невольно посмотрев на торс Майского, я увидела уже почти незаметный след от ожога. Странно, вчера в бане я его словно и не видела. Ну да, Дашка, тебе не до него ж было… Вот и не приглядывалась. Лев, проследив за моим взглядом, невольно прикрыл рукой живот.
Папа так и сидел, уставившись в телевизор, и нашего появление вроде как и не заметил. Зато Майский сразу же заметил, что я уже собралась.
– О, ты уже переоделась, – сказал он. Приглядевшись и, по всей видимости, узнав мой наряд, с улыбкой произнес: – Тебе очень идёт это платье.
Папа тут же обернулся и добавил:
– Особенно цвет.
– Согласен, особенно цвет, – поддакнул Майский, зачем-то мне подмигнул и пошёл к моей комнате. – Я быстро, – бросил он, заходя в спальню. Я же присела на стул рядом с папой.
Как только за писателем закрылась дверь, отец придвинулся ко мне и тихо, чтобы Майский случайно не услышал, сказал:
– Даш, я вот за вами не первый день наблюдаю и все никак не могу понять… Лев к тебе и так и эдак, а ты какая-то холодная по отношению к нему и почему-то недовольная… – он сделал паузу и осторожно спросил: – Он тебя чем-то обидел?
Посвящать родителей в свою жизнь мне по-прежнему не хотелось. Я, признаться, ещё с детства никогда и ничего плохого про друзей и знакомых им не рассказывала. Потому как родители, априори, начнут не любить того, кто меня обидел, а я, возможно, ещё могу помириться с этим человеком… Возможно! А возможно, и нет.
Да и просто зачем волновать родных? Это не самое страшное, что может случиться… Поэтому сейчас я попыталась мило улыбнуться и, взяв отца за руку, ответила:
– Тебе показалось. Все нормально.
– Точно?
– Точно, пап. У всех бывают разногласия, небольшие ссоры.
– Милые бранятся – только тешатся?
– Именно, – опять улыбнулась я.
Отец улыбнулся в ответ.
Вскоре Лев вышел из комнаты, тоже переодетый в ту одежду, в которой приехал. И мы направились к выходу.
Папа пошёл провожать нас до машины. Мы с ним расцеловались, а потом папа на прощанье пожал руку Майского и, похлопывая его по плечу, сказал:
– Ну что, Лев Михалыч, рад был познакомиться. Спасибо тебе за помощь, и, надеюсь, мы ещё увидимся.
– Обязательно, Владимир Палыч, – кивнул Лев. – Мой телефон у вас есть, если что-то надо будет, звоните.
Услышав это, я фыркнула. Вот как, Дашка, они и телефонами уже успели обменяться… Ну, Майский…
Мы сели в автомобиль и покатили по пустой деревенской улице. Выехав на соседнюю, заехали на работу к маме, чтобы и с ней попрощаться. И прощание моей мамули со Львом тоже было очень тёплым – она даже чмокнула его в щеку. Но я уже ничему не удивлялась.
Отъезжая от здания почты, Лев обернулся на мою маму, которая тоже вышла нас проводить и сейчас махала нам вслед рукой, и заявил мне с улыбкой:
– У тебя замечательные родители, понимающие, любящие, добрые… Похожи чем-то на моих… – он повернулся ко мне. – Надо будет обязательно приехать к ним сюда ещё раз.
– Как хочешь, – ответила я. Лев нахмурился:
– Что значит – как хочешь?
– То и значит, – хмыкнув, ответила я. – К себе ты их расположил, телефонами с ними обменялся. И в гости можешь приехать без меня.
– Ты ревнуешь, что ли? – усмехнулся он. – Вот только кого? Меня или родителей?
– Чушь не неси, – ответила я, отворачиваясь к окну.
Я слышала, как Майский ещё раз усмехнулся, а потом, прибавив немного газа, потянулся рукой и включил в машине музыку. По первым нотам я узнала исполнителей, чью песню, правда другую, сегодня напевала, готовя в столовой салат.
– Как выяснилось, нам нравится одна и та же группа, – сказал Лев ласково, делая звук чуть громче. – Этот трек у них очень красивый. Тебе нравится?
– Нормально, – пожала я плечами. – Мне вообще много чего нравится. Я же уже говорила, Элу точно.
Майский вдруг цокнул языком, поерзал в кресле.
– Ах, ну да, ты же у нас меломанка, – вспомнил он. – Все любишь, по чуть-чуть. – В его голосе я уловила долю иронии.
– Ну да, и что?
– И ничего, – психанул он, глубоко вздохнув. – Даша, я не понимаю, ты специально продолжаешь надо мной издеваться или тебе на самом деле доставляет это особенное удовольствие?
– По-моему, ты что-то путаешь. Это ты издеваешься надо мной, – сказала я резко. – Ведь это именно ты приехал в дом моих родителей без приглашения. Это ты остался там, несмотря на то, что я была против. Это ты пытался что-то доказывать, не спросив, нужно мне это или нет… И это ты заставил, я повторюсь, заставил меня сказать “люблю”…
– Заставил? – удивился он. Фыркнул и с усмешкой заявил: – Н-да… Ещё скажи, что я тебя обманом вчера склонил к физической близости.
– Именно так, – согласилась я. – Ведь обманывать – это твоё самое любимое занятие.
Майский опять фыркнул и произнёс:
– Я тебя не обманывал…
– Ну да, конечно. Ты просто не сказал правду… – перебила я его зло. – Но разве это не одно и то же?
Лев ударил ребром ладони по рулю и сквозь зубы процедил:
– Даша, знаешь, чаша моего терпения может переполниться…
– А может, я этого и жду? – не стала я дослушивать. – Что она переполнится и ты, наконец, оставишь меня в покое?
Он помолчал немного, а потом спросил уже спокойным голосом:
– Ты этого хочешь?
– Да.
Краем глаза я видела, как он повернулся в мою сторону. Вспомнив сегодняшний мимолетный и злой взгляд Льва в столовой, сейчас я старательно избегала встречаться с ним взглядом и уставилась перед собой на дорогу. Впереди приметила остановку и подумала, произнося это вслух:
– Можешь высадить меня на остановке.
– Нет уж, – заявил он, – Я обещал твоей маме доставить тебя до дома в целости и сохранности, – и Лев протянулся рукой, опять делая громче звук, льющийся из динамиков:
– Не новое, а заново, один и об одном… Дорога в мой дом, и для любви это не место…
Не считая музыкального сопровождения, дальше мы ехали молча. Я старалась ни о чем не думать и, прикрыв глаза, внимательно вслушивалась в слова и мелодии песен, играющих в машине. Кстати, очень отвлекает. Перестраивает сознание, перемещая в чужие мысли, так умело заложенные между строк и проигрышей. Помогает что-то понять, даже не думая, а просто ощущая… Вот и в моей голове словно просветлело. Я под другим углом посмотрела на события последних дней. Злость ушла, негодование и боль отступили.
И когда Майский затормозил у моего подъезда, я, прихватив с заднего сиденья ноут и сумочку и взявшись за ручку двери, вдруг заговорила:
– Я не знаю зачем, но я хочу тебе кое в чем признаться. Может, тогда ты наконец поймешь меня и моё поведение… – я посмотрела на Майского, но он не повернулся. – Ведь я однажды тоже не всю правду сказала Элу, и сейчас хочу это исправить.
– Элу?
– Да, – кивнула я, продолжая смотреть на мужчину, сидящего рядом. – Он спросил меня как-то, почему я вступила в клуб…
– Ты ответила, что из-за любопытства… – хмурясь, ответил Лев.
– Надо же, помнишь, – фыркнула я. – Это была правда. Но не главная причина… Я… – мой голос дрогнул, но я взяла себя в руки и договорила: – Я считала себя фригидной.
Вот тут Майский на меня обернулся:
– Ты? Фригидной? – искренне удивился он. – Ты шутишь?
– Не шучу. Я так считала… Я никогда до Эла не получала удовольствия от… физической близости. Более того, этот процесс я считала скучным и ненужным… Точнее, нужным и необходимым только мужчине. Но Эл смог доказать мне, что это не так… Хотя что я тебе рассказываю? Ты и так в курсе, сразу это понял… – я отвернулась, задумчиво нахмурилась и предположила: – И, может быть, именно поэтому я так физически привязана к Элу…
Лев не дослушал меня, взял за руку, которой я держала ноутбук и притянул к себе, пытаясь поцеловать… Ну вот, что за банальщина? Почему, если девушка решила признаться мужчине в чем-то сокровенном, он обязательно должен ее после этого поцеловать?
– Нет, – увернувшись, сказала я. – Ты меня не понял… Мне надо избавиться от этой привязанности… – я дернула правой рукой, которая так и держала ручку, и открыла дверь. – А для этого ты должен оставить меня в покое. Я хочу понять… Себя, – закончила я и быстро покинула салон автомобиля. А потом, не оглядываясь, поспешила к подъезду.
Оказавшись в родной квартире, я прошла в комнату, положила ПК и сумку на стол и плюхнулась на стул… Перевела дух и не спеша огляделась.
Квартира вдруг показалась мне какой-то нежилой и неуютной. Все-таки в родительском доме мне было хорошо… Даже когда рядом находился Майский… Мой взгляд отрешенно бродил по мебели, стенкам и вдруг замер на картине. На Жанкиной картине…
Эх, что-то я совсем себя не узнаю. Что-то я как-то неправильно делаю… “Что-то ты чересчур несправедлива ко Льву, – сказал мне внутренний голос. – И, по-моему, сняв одну маску, ты зачем-то надела другую…”
Как только я отвела взгляд от обнаженной девушки, в моей сумке зазвонил телефон. Я достала его, посмотрела на экран – Жанка. Ну надо же, она словно почувствовала, что я уже в городе.
– Алло, – сняв трубку, ответила я.
– Привет, подруга, как дела? – раздался весёлый голос художницы. Я, решив подыграть, так же весело ответила:
– Нормально, подруга, как сама?
– Отлично, – протяжно сказала Жанка. – Ты где?
– Уже дома.
– Здорово! Просто прекрасно, – обрадовалась она. – Значит так, готовься, Дашуля, завтра идём выбирать мне платье.
– А к чему готовиться-то? – усмехнулась я.
– Как к чему? – со смешком спросила Жана. – К капризам беременной подруги, у которой на носу столь важное и торжественное событие.
– О Боже, – шутливо взмолилась я в предвкушении. – А я никак не могу избежать этого похода?
– Ни фига, – ответили мне по слогам. – В общем так, встречаемся завтра в одиннадцать… Ладно, в двенадцать ноль-ноль у нашего парка.
– Хорошо… – согласилась я, и мы распрощались.
