Текст книги "Отказаться от благодати (СИ)"
Автор книги: Ксения Ангел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Заходи, – приветливо махнула рукой ясновидица, будто к себе меня в гости звала, а вовсе не вторглась в мою спальню. Ника захлопнула окно и аккуратно задернула занавеску.
– Уговорила, – кивнула я и прикрыла за собой дверь.
Она разглядывала меня с бесцеремонным любопытством и молчала, отчего мне стало жутко неуютно и захотелось влезть под одеяло, чтобы укрыться от ее навязчивого взгляда. По-моему, должно быть наоборот, и это она должна от меня прятаться. Этот мир явно заразился безумием!
Я постаралась сделать невозмутимый вид с легким налетом гостеприимства. Вышло, кажется, плохо.
– Ты просто в гости зашла или по делу? – поинтересовалась я, когда надоело ждать ее первого шага. Тут же поняла, что прозвучало грубо, но слово, как говорится, не воробей.
– По делу, – ничуть не смутившись, улыбнулась Ника. – Меня Гектор к тебе послал.
О, ну раз сам предводитель ясновидцев отправил ко мне делегата, значит, все серьезно.
– Он просил научить тебя некоторым тонкостям нашей защиты. Когда придет Хаук, нам придется выйти из дома для того, чтобы сопровождать Гарди. Защитницы должны быть готовы прикрыть.
Я кивнула, позволяя ей приблизиться. Странно, она меня ничуть не боялась, а я тряслась, как осиновый лист на ветру, и желала, чтобы Ника поскорее ушла и оставила меня в покое. Требовательно заныла жила, чувствуя добычу. Венам стало горячо, голова закружилась – то ли от голода, то ли от усталости.
– Ты совсем слаба, – покачала головой Ника. – Питалась, небось, давно?
Еще и издевается! Что бы там ни говорил Богдан, как бы ни называл наш образ жизни, но питаться нам нужно, чтобы дышать. Я не выбирала, кем родиться. Между прочим, чтобы выжить, он согласился на благодать. Но ладно, Богдан, он хотя бы нас ненавидит, но она… Ника живет с Глебом, неужели не понимает, насколько нам необходим их кен?
Ника насмешливой не выглядела, наоборот, на ее лице застыла жалобная маска. Этого еще не хватало – чтобы ясновидцы меня жалели!
– Я в норме, – выдавила я из себя единственную приличную фразу, что пришла на ум.
– Значит так, план такой, – решительно заявила она, – сейчас я показываю тебе нужные трюки, ты повторяешь и стараешься запомнить. А затем ты возьмешь мой кен.
– Прости, что?! – Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. У меня от изумления даже щеки занемели и кожу начало покалывать, словно на морозе. – С ума сошла?
– Даша, – вкрадчиво сказала Ника и закатила глаза, будто объяснять мне что-то было выше ее сил. – Сама подумай, ты слаба. Ну чем ты поможешь, когда Хаук действительно придет, если жила твоя почти пуста? А я через пару часов восстановлюсь, мне не привыкать.
Пара часов – это немало. Да мне Богдан голову открутит, если соглашусь! Наверное, будь его воля, он посадил бы меня на безясновидную диету и заморил голодом. Ну а что, вдруг я по волшебству превращусь в человека и меня не нужно будет ненавидеть.
– Нет, – решительно ответила я и на всякий случай отступила от нее на шаг. – Мне хватит кена.
– Из-за Богдана переживаешь? – догадалась она. – Не стоит. Он в курсе.
– Странно, что он позволил тебе вообще об этом заикнуться. Думаю, логичнее было бы приковать тебя к батарее и не пускать ко мне, пока дурь не выветрится.
– Богдан мне не хозяин, – гордо заявила Ника, упрямо вздернув подбородок.
– А он об этом знает? Уверена, он думает, что все вы под его защитой.
– У него сестра погибла, – грустно поделилась ясновидица. – Оттого он такой… Он несчастный, Даша.
– Мне очень жаль его сестру, но я не стану меньше хищной от того, что он мне выскажет.
– Дай ему шанс. Раз уж сами боги вам его оставили.
– Ты о чем? – подозрительно прищурилась я.
– Гарди разве не говорил? – она мне подмигнула. – Тебе повезло с предками, потому ты не умрешь, если вы… – Ника смутилась и отвела взгляд. – В общем, ты поняла.
– Кровь Херсира… – догадалась я. – Так вот о чем он говорил!
Получается, зря Богдан боялся, и я бы не умерла, если бы мы занялись любовью. Забавно. Только мало похоже на правду, особенно, если верить моему опыту. Я помню, что происходит с хищными после контакта с охотниками – насмотрелась в прошлую войну. Перед глазами встал стеклянный взгляд мамы Эльвиры, и разорванная юбка, задранная почти до талии… Секс с охотником – всегда смерть, это непреложная истина. Вряд ли кровь Херсира меня спасет.
Но Ника говорила уверенно, а еще Гарди пророчил…
Бред! И о нем нужно забыть, как можно скорее.
– Неубедительный аргумент, – поделилась я с Никой своими сомнениями.
– И тем не менее, я видела кое-что из вашего будущего.
Я всмотрелась в ее серьезное лицо. Вроде не врет, действительно верит в то, что говорит. Могу ли я поверить? И надо ли оно мне?
– Хорошо. – Я тряхнула головой, пытаясь выбросить порочные и неуместные мысли. – Будь по-твоему. Я действительно давно не питалась, и кена во мне не так уж много, чтобы отказываться от заманчивого предложения. Показывай свои фокусы и покончим с этим.
Ника заговорщически усмехнулась и взяла меня за руку…
…Я лежала на кровати, пытаясь унять сердцебиение. Смотрела в потолок, раскрашенный аляповатыми разводами и улыбалась. Не помню, когда мне в последний раз было так хорошо. По телу разливалась приятная истома, кончики пальцев пощипывало, перед глазами плясали разноцветные мошки, а в жиле плескался кен. Много кена. Какой же он удивительный у этой Ники!
Как она ушла, помнилось плохо. Я опьянела почти сразу, сильно сжала длинные пальцы ясновидицы и, к своему стыду, застонала от удовольствия. На границе сознания мелькнул обрывок памяти: расфокусированный взгляд Ники сосредоточился на моем маникюре, а губы зашевелились, бормоча какую-то ахинею. Я с трудом переносила вид выпитых ясновидцев – на душе тут же делалось скверно, и приходилось устраивать часовые аутотренинги, объясняя себе, что иначе мне не выжить.
В этот раз и объяснять ничего не пришлось: во-первых, Ника сама предложила, а во-вторых, она все равно восстановится. Как там она говорила? Пара часов. Зато мне так хорошо, что хочется смеяться и носиться по комнате, выкрикивая признания в любви всему миру.
Боги, как приятно!
Вообще это несправедливо. Нам, хищным хорошо, когда мы лишаем кена ясновидцев и совершаем, можно сказать, злодейства. А охотники становятся сильнее, убивая нас и злодейства тем самым карая. Кто это выдумал? Боги? Пффф, Влад говорит, их нет давно, и я склонна ему верить. Сколько лет я умоляла этих богов дать мне кусочек счастья. Кусочечек! Ну что им, жалко было, что ли?
Думаю, у богов этого счастья завались! Или было завались, пока они существовали. И раз не прислали ничего, значит…
О чем я думаю вообще?
С третьей попытки у меня получилось сесть на кровати. Я распустила злосчастный хвост и зачем-то икнула. Комната плавно поплыла куда-то влево, и пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вернуть ее на место. Состояние было необычным и невероятно упоительным – смахивало на перебор спиртного. Зря я брезговала алкоголем все это время, оказывается, опьянение замечательно глушит всякие переживания. Они отодвигаются на задний план и выглядят мизерными и несущественными.
Итак, что мы имеем. Хаук придет раньше, чем мы ожидаем, то есть на днях. Максимум нам расслабляться неделю или около того. Влад давно знает о моих чувствах, что унизительно, зато у меня оказалась на удивление удобная кровь, и теоретически я могу приятно провести время с мужчиной, который мне нравится. Правда, решаться нужно сейчас. Я себя знаю, как только эйфория от кена Ники схлынет, я ни за что не подойду к Богдану, не говоря уже о том, чтобы сделать ему настолько смелое предложение.
Встала я как-то сразу. Меня качнуло, но я удержалась на ногах, схватившись за тумбочку.
– Спокойно, Даша, – погрозила я пальцем неведомо кому и двинулась к двери.
В коридоре пришлось остановиться – к своему стыду я никак не могла вспомнить, в какую комнату поселила Богдана. Со мной такое случилось впервые, отчего я поникла в замешательстве, пытаясь угадать направление. Вообще, охотники у нас жили на третьем, рядом с кланом Гектора. Некоторые – в правом крыле, соседствуя с племенем хегни. В каком из этих уголков дома обитал Богдан, совершенно вылетело из головы.
Дожилась, Дашка. Потерялась в собственном доме.
Я бы, наверное, еще долго так стояла, если бы добыча сама не вынырнула из-за поворота, оживленно беседуя с Андреем, другом Полины. Я нацепила на лицо премилую улыбку и обернулась к предмету своего совращения.
– Гуляете? – невинно поинтересовалась я, отчего у Андрея удивленно поползли вверх брови.
Богдан, к слову, улыбки не оценил. Наверное, стоило переодеться. И душ принять. Бретельки, чулки, кружева и что там еще положено надевать на подобные операции? Таких мелочей я не продумала, меня толкало на приключения желание – дикое, неконтролируемое. Затащить его на чердак, сорвать одежду и быстрее проверить теорию Гарди и Ники.
Я томно посмотрела ему в глаза и произнесла с придыханием:
– Я соскучилась.
– Ты себя видела? – ледяным тоном осадил Богдан. – Совести нет совершенно.
– Ты чего? – обижено надулась я, но он лишь сузил злые глаза и едко ответил:
– Ничего. Постыдилась бы ко мне сейчас подходить.
– Ника сказала, ты в курсе, – сникла я, постепенно понимая, что раздеть сегодня никого, пожалуй, не получится.
Опьянение постепенно выветривалось, и я медленно понимала, что делаю что-то не то. Правда, до конца осознать, что именно, пока не получалось.
– Это не значит, что я одобряю.
– Знаешь что, – собрав остатки гордости, выдохнула я, – не нуждаюсь ни в твоем одобрении, ни в разговорах. Ты прекрасно знал, кто я и что мне нужно. И больше ко мне не подходи, понял? А когда захочешь поцеловаться, найди себе кого-то… из своего круга.
– Замолчи! – прошипел Богдан. Обернулся, натолкнулся на ошеломленное лицо Андрея, убедился, видимо, что кроме нас, в коридоре никого нет, и прошептал мне в ухо: – Совсем «того»?
Для пущей убедительности он покрутил пальцем у виска.
– На себя посмотри! Трясешься весь от страха. Не бойся, Эрик с женой, ему не до тебя.
– Да плевал я на твоего Эрика! – повышая тон, парировал он.
– Богдан! – осадил его Андрей и попытался между нами встать. – Вы совсем рехнулись, что ли?
– Наше дело, – огрызнулась я, отпихивая его в сторону. Не знает, что ли – когда ссорятся двое, третьему там нет места?
– Вот именно, наше, – согласился Богдан. Схватил меня за локоть и куда-то потянул. Я надеялась, что не в подвал – не помнила, почему, но с ним были связаны плохие ассоциации. Мучили там кого-то, что ли… На ходу он обернулся и пригрозил Андрею: – Скажешь кому, убью.
Ага, убьет, как же! Только обещает.
Привел он меня, к счастью, не в подвал. Балансируя на грани галантности и наглости, втащил по лестнице на чердак, щелкнул выключателем и громко хлопнул крышкой люка.
– Окончательно свихнулась?!
Лампочка качалась, отчего комната начинала медленно, но методично вращаться вокруг меня, вызывая тошноту и обиду. Не хватало опозориться перед ним окончательно. Черт меня дернул вообще выйти из комнаты!
– Мне нехорошо, – предупредила я, чтобы он не сильно удивлялся, если меня вывернет на пол. Закрыла глаза. Помогло – комната перестала вращаться, а тошнота постепенно уходила. Тело окутала предательская слабость, колени подкосились, и Богдан едва успел меня подхватить.
Ни секунды не размышляя, он присел прямо на пыльный пол и усадил меня на руки. Обнимать его было приятно, я уткнулась носом ему в шею и довольно замычала.
– Совсем пьяная, – констатировал он.
– Угу, – подтвердила я и потерлась носом у него за ухом. – От тебя хорошо пахнет.
– Прибить бы тебя… – прошептал он и замолчал. В принципе, я была с ним согласна. Зря я вообще показалась ему в таком состоянии, разве не знала, что у него сестра погибла? То же мне, соблазнительница нашлась!
– Извини. Ну хочешь, я никогда больше не буду? Не стану и все! Вот из принципа. Не злись…
Богдан дышал тяжело и отвечать не торопился. Обнимал меня крепко, впиваясь пальцами в плечо. Злился, но все равно был рядом. Почему?
– Зачем ты со мной возишься? – зевая, поинтересовалась я, укладывая голову ему на плечо. Сидеть бы так вечно!
– Будто непонятно, – буркнул он и поцеловал меня в волосы. От этого почти невинного жеста в груди разразилась настоящая буря. Настойчиво заныла жила. Или то была не она? Я подняла голову, встретилась с теплым взглядом и, не удержавшись, погладила его по щеке.
– Я больше не буду, – клятвенно пообещала и потерлась носом о его нос.
– Ага и помрешь, – насмешливо констатировал он, запуская руки мне в волосы. Офигенное ощущение!
– Хищные могут долго жить без подпитки.
– Но не вечно.
– Вечно не живет никто.
Я сказала это и запнулась. Какая же я дура! Богдан, как и все охотники, проживет долгую жизнь, если повезет, в несколько столетий, ведь к благодати прилагается долголетие. И неважно, можно ли нам любить друг друга, исход один: я состарюсь и умру, а он останется молодым надолго. И это препятствие посильнее несовместимости.
Он молчал и смотрел на меня грустно, и мне казалось, ему самому это долголетие поперек горла стоит. Ну кому захочется прожить жизнь, пусть и почти бесконечную, в одиночестве?
– Ника пояснила мне, что имел в виду Гарди, – попыталась я сменить тему.
– Я понял, что он имел в виду.
От глубокого голоса шумит в ушах, и комната снова кружится. Правда, больше не тошнит, и все, что я вижу – лицо Богдана, все, что чувствую – его руку на своей талии, а вторую на бедре. Мысли путаются, и, прежде чем окончательно вылетают из головы, я ловлю одну из них – самую актуальную сейчас.
Если он понял, то почему медлит?
– Поцелуй меня, – шепчу настойчиво, а затем тянусь к его губам сама, как умирающий от жажды – к источнику. Они у Богдана мягкие, податливые, и я захлебываюсь, пытаюсь влиться в него, впечататься, ощутить каждой клеточкой своего тела. Его пальцы впиваются мне в бедро – до боли, но боли я не ощущаю, лишь животную, дикую страсть. Кусаю его за губу, и он отвечает рычанием.
Это прекрасно! Невообразимо. Именно то, о чем я мечтала.
Мне хорошо, мне так хорошо… Я даже не сразу понимаю, что говорю это вслух. Время потеряло значение, есть лишь я и он, чердак, и больше мне ничего не нужно. Быть желанной, любимой, пусть ненадолго, и пусть большинство этих эмоций – ложь.
Богдан отстранил меня резко, я даже не сразу поняла, что произошло. Он дышал тяжело, прерывисто и смотрел на меня сумасшедшими глазами. Волосы его растрепались, и мучительно захотелось их пригладить, но я не стала. Отчего-то показалось это неуместным.
– Нет! – твердо выдавил из себя Богдан, и эйфория улетучилась еще быстрее, чем пришла. В груди заболело, пульсировало в висках, а перед глазами плыло уже от другого вида опьянения. Он не хочет меня? Или до сих пор считает недостойной, отбросом, который годится разве что для убийства? Конечно, я же совсем недавно совершила то, за что Богдан нас так презирает…
– Почему?
Нужно было это услышать от него. Богдан не станет юлить, как Влад – скажет прямо. За эту прямоту, граничащую с хамством, он мне и нравился.
– Потому что Гарди может ошибаться, – сказал он уже спокойнее. – И если вдруг… ты умрешь.
Так он не презирает меня, а боится причинить вред? Я готова была рассмеяться от радости и зацеловать его до обморочного состояния.
– У нас нет причин не верить Гарди, – улыбнулась я.
– Он был чокнутым несколько тысячелетий, блондиночка. Опасно верить подобным типам.
– Мы тоже чокнутые, раз здесь вдвоем.
– Ты права, – расплылся Богдан в улыбке, целомудренно поцеловал меня в лоб и уложил голову себе на плечо. Пахло пылью и красками, пятно света плавно покачивалось у наших ног, плеча Богдана касалась простынь, накрывающая большой, в человеческий рост, холст.
Мне хотелось говорить с ним – неважно, о чем. Звук его голоса наполнял меня волшебством и радостью. Я не привыкла к такому, но ощущения мне явно нравились.
– Как ты нашел Лив и Гарди? – спросила первое, что пришло в голову.
– Они меня нашли. Ввалились в квартиру посреди ночи, и Лив заявила, что я могу ей помочь. Я не мог упустить такой шанс, это была судьба.
– Ты обещал ей найти Херсира?
– Ну а что мне было делать? Не прогонять же таких гостей. К тому же, тогда я уже понял, что не выживу один. Хаук убивает охотников-одиночек в первую очередь.
– Я рада, что ты пришел к нам, и он тебя не убил.
– У него еще будет шанс, – усмехнулся Богдан.
– Если мы выживем, то обязательно попробуем. Обещай мне!
– Обещаю.
Я уснула у него на руках, и впервые за долгое время спала сладко, как ребенок. В последний раз я так спала еще в детстве, когда родители были живы, а будущее казалось прекрасной сказкой.
Потом я поняла, что сказок не бывает. Но это не значит, что мы не можем их себе придумать.
Глава 14. Хаук
Разбудил меня крик – отчаянный, истошный. От резкого пробуждения я подскочила, ударилась головой о что-то твердое, не удержалась на ногах и, поскользнувшись, рухнула на пол. Бедро тут же пронзило ослепительной болью, перед глазами поплыли багровые круги.
Мне помогли подняться, поддерживая за локоть.
– Больно? – спросил Богдан, и я кивнула. Выглядел он взъерошенным и заспанным. И таким же растерянным, как и я.
– Что-то случилось, – констатировал он.
– Вниз!
Я рванула прежде, чем он ответил. Лишь бы успеть, лишь бы не опоздать! Чего я испугалась, толком объяснить не могла, но точно знала: мне нужно защитить Алана.
На чердачной лестнице снова поскользнулась, но удержалась, схватившись за перила. Теперь болело еще и плечо. Обычно пустынный коридор третьего этажа заполонили люди. Они бегали, метались, перекрикивались, но что заставило их стать похожими на жуков на раскаленной сковородке, понять не удалось.
Я схватила за руку перепуганную ясновидицу и, заглянув прямо в глаза, строго спросила:
– Что произошло?
В ответ она залепетала нечто невнятное, скользнув по моему лицу расфокусированным взглядом.
– Говори! – выкрикнула я, стараясь привести ее в чувство, отчего она замолчала, осоловело уставилась на меня глазами-блюдцами и задрожала, будто увидела перед собой страшного зверя, готовящегося нападать. Темная челка упала на бледный лоб, из хвоста беспорядочно торчали пряди.
– Даша, – мягко сказал Богдан, положа руку мне на плечо.
– Что?! – Я развернулась к нему, понимая, что сама дрожу сильнее, чем паникерша-ясновидица.
– Хаук пришел.
Он произнес это спокойно, но от этих двух слов у меня по позвоночнику пополз холодок. В голове стало удивительно пусто, в груди гулко стучало сердце.
– Нужно идти. – Богдан отцепил меня от насмерть перепуганной ясновидицы и слегка подтолкнул в сторону лестницы.
Я пошла. Спустилась на второй этаж, где тут же натолкнулась на решительно настроенную Полину. Алан обнимал ее за шею и испуганно молчал. Малыш не плакал, но нижняя губа подрагивала, будто он вот-вот разревется. Тоже мне, мамаша! Попридержала бы свой энтузиазм при ребенке-то.
– Возьми детей и отведи в подвал, – велела пророчица, без сожаления передавая мне Алана. – Обнови защиту. С тобой будет Ира, на всякий случай.
Я кивнула и уткнулась носом в пахнущую клубничным шампунем макушку.
– Все будет хорошо, – как можно ласковее шепнула племяннику в ухо, он обнял меня пухлыми ручонками и засопел в шею. Испугался, бедненький. Дети всегда чувствуют эмоции, а от Полины за километр разит ужасом. Я тоже боюсь, но передавать свой страх ребенку – преступление.
Впрочем, не одна Полина отличилась. Все в доме переполошились и сошли с ума – имя «Хаук» имело магическое воздействие на собравшихся, и даже с таким усердием поставленная защита не давала ощущения комфорта. Даже если охотник не войдет сейчас, однажды у нас закончатся силы, и нечем будет подпитывать защитный купол. Тогда – смерть. Вряд ли Первый оставит кого-то в живых…
Мы собрали детей, спустились вниз, в коридоре к нам присоединилась бледная Ира. Она держала за руки мальчиков-близнецов из альва. Кивнула Полине и последовала за нами в подвал. Первым делом я велела детям переодеться в теплое – все же в подвале прохладно и сыро, а хищные тоже болеют простудой. Усадила Алана в заведомо принесенный сюда детский стул, разложила перед ним конструктор и, кивнув на пакеты, сказала Ире:
– Там настольные игры, бумага и карандаши. Займи детей, пока я проверю защиту.
Она молча кивнула и потянулась к пакету, видно было, что мое общество Ире в тягость.
Я не расстраивалась. Подруг у меня было немного – раз-два и обчелся, в душу лезть я не любила, а комфортнее всего всегда было с Владом.
Я обновила защиту на окне и двери, проверила каждую щелочку, каждый плинтус, будто Хаук мог просочиться в комнату сквозь стену. Защитная вязь выходила ровной, плотной и крепкой – спасибо, Ника, за чудесный подарок! Чувствовала я себя тоже превосходно, несмотря на то, что ныла спина – спать в неудобном положении все же чревато.
– Он убил двоих, – бесцветным голосом сообщила Ира, когда я возилась в углу. Оглянулась, убеждаясь, что дети не слышат, и добавила: – Защитницы. Одна из атли, вторая – ваша. Та, которую Глеб не выносит.
Юлиана, понятно. Вечно совала нос, куда не надо, и наглость ее не знала границ. Довыделывалась!
– Защита пропустила? – глухо поинтересовалась я.
Ира покачала головой и тряхнула темными кудрями.
– Сами вышли. Глеб тоже там был. И Алиса.
– Они…
– Спаслись, – успокоила Ира. – Алисе удалось отбиться, какой-то древний прием, но тем не менее. Понимаешь, что это значит?
Я рассеянно кивнула. Это значит, что Хаук – не бессмертен. И уязвим. Следовательно, у нас есть шанс его убить!
Не знаю, сколько времени мы провели в подвале. Время вообще остановилось, застыло каплей смолы на шершавом стволе жизни, будто судьба хотела оттянуть неизбежное и отсрочить момент встречи с Первым.
Даже дети сидели тихо, вяло перекладывая карты на столе. Словно знали, словно чувствовали опасность кожей. Ира пялилась на высокую перекладину со свисающими обрывками цепей, хмурилась и заговаривать снова не торопилась. А в моей голове билась птицей одна-единственная мысль: если Хаук смертен, знает ли Эрик способ, как отправить его к богам? И не на него ли намекал, когда просил меня о клятве здесь, в этом подвале? А если да, чем это нам грозит? Чем это грозит мне?
Жила напряглась, вены зудели от не выплеснутого подарка Ники – ясновидица действительно была сильна. Не уверена, что мне в скором времени понадобится так много.
Эрик появился внезапно. Ира вздрогнула, Алан потянул ручонки к отцу и захныкал, остальные дети вжали головы в шеи.
– Вы нужны там, – сказал он глухо, глядя на меня, и взял на руки сына. Повеяло безысходностью. Волглой тоской. Обреченностью.
– А как же дети?
Я не узнала собственный голос, будто за меня говорил некто иной, далекий и отрешенный.
– С ними будут воины альва и защитницы хегни.
Лицо Эрика было непроницаемым, ни один мускул не дрогнул. И глаза казались пустыми, холодными, как лед. Где же зверь, который сейчас так нужен?
– Я тоже… нужна? – Ира запнулась и, наверное, впервые посмотрела на Эрика в упор. Я – не единственная из скади, кого Ирина Диркова сторонилась, брата не минула та же участь. Как же, наш отец ведь увел из ее племени ценнейшую целительницу. Да не просто увел – отбил у вождя. Древняя кровь Херсира. А ведь мама редко вспоминала, что ее корни – в митаки…
– Влад сказал, ты пойдешь с нами, – подтвердил Эрик.
Ира побледнела, но кивнула, потеряв к Эрику всякий интерес. А потом и вовсе ушла, оставляя нас с братом наедине с кучкой насмерть перепуганных ребятишек. Эрик подошел к столу, где сидели притихшие дети, отдал мне Алана и улыбнулся.
– Мне нужна ваша помощь, – подмигнул заговорщически, переключая внимание малышни на себя. Майя решительно кивнула и прижалась плечом к Диме, наследнику атли. Малыши помельче раскрыли рты.
– В легендах говорится, – продолжал Эрик, – что чем ярче помыслы соплеменников, тем сильнее армия племени. Горящие сердца и вера позволяли последователям Херсира выигрывать войны, причем неважно, все ли из них участвовали в битвах. Пока сильнейшие воины воевали, другие поддерживали их из укрытий – молитвами и верой. Недаром ведь в племени ценится каждый, и каждый по-своему важен. Вы поможете нам? Помолитесь за нашу победу?
– Я хочу пойти туда! – уверенно заявил Дима, стряхивая руку Майи и вставая. У меня внутри все замерло – так он походил в тот момент на отца. Тот же упрямый подбородок и удивительно схожая линия губ, те же зеленые глаза, которые сверкали, когда он снизу вверх смотрел на Эрика. почти взрослый… – Хочу стоять рядом с отцом, когда вы выйдете к Хауку. Я не какой-то там слабак!
– Верно, ты не слабак, – мягко согласился Эрик. – Ты наш тыл. Если что-то пойдет не так, ты будешь драться здесь, защищая наследие четырех племен. И моего сына.
Дима недоверчиво покосился на Алана, обнимающего меня за шею, и нерешительно кивнул. Майя потянула его за рукав, заставляя снова сесть. Умная девочка. Мудрая не по годам.
– Вот и договорились, – удовлетворенно сказал Эрик и посмотрел на вход, где смущенно мялись пресловутые защитницы хегни. Потом обжег меня взглядом и бросил короткое: – Пора.
Ну вот и пришло время. Столько страха и бессонных ночей, приправленных отголосками жутких кошмаров. Столько неуверенности и сомнений. Больше на них нет времени.
На ватных ногах я проследовала за братом в гостиную, где притихшие собрались те, кто станет смертниками сегодня. Комната заполнилась полумраком. Весна отступила, небо затянули тучи – низкие, свинцовые. Ветер нахально гудел в трубах.
У камина, гордо вздернув подбородок, стояла Алиса. Многие шептались и пялились на нее, как на восьмое чудо света, не удивлюсь, если скоро молиться на нее начнут. Как же, она ведь сумела отбить атаку Хаука! Никому в голову, конечно, не пришло, что у охотника в планах не было ее убивать, и он просто ее отпустил.
У дивана шушукающей стайкой столпились сольвейги. Глеб находился в самой гуще ясновидцев Гектора, Ника обнимала его за талию, устроив голову у него на груди. Охотники молчаливо облюбовали подоконник широкого окна. Богдан притаился в сторонке и подмигнул мне, когда мы с Эриком вошли.
Ира стояла рядом с Владом, крепко сжимая его руку, будто в прикосновении этом ей виделось спасение. Как же хотелось сейчас его коснуться! На секунду, на мгновение. Быть рядом, вдыхать его запах. Возможно, в последний раз почувствовать, что он рядом.
Но Влад находился почти на другом конце гостиной, и подойти я не решилась. Ему не нужна моя любовь, помощь тоже. Уверена, ему сейчас хотелось касаться совсем другой женщины…
Полина буквально приклеилась ко второму окну и гипнотизировала немигающим взглядом улицу. Худые плечи, выпирающие из-под тонкой ткани водолазки, торчащие лопатки, узкая талия, бледность впалых щек. Почему-то сразу захотелось ее покормить. Подобрать, обогреть. Но никак не выпускать туда, куда она смотрела.
Я не заметила, как подошла ближе, невольно проследила за ее взглядом.
На первый взгляд он казался совсем не страшным. Скорее, позером – таких я немало повидала на прошлой войне. Они часто строили из себя больше, чем представляли, и умирали глупой смертью. Хаук во многом их напоминал. Широко расставленные ноги, мощная фигура, грозное выражение лица и изюминка на торте – лиловый шрам от брови до подбородка. Такой себе устрашающий знак, ведь если кто-то смог оставить этот шрам, значит, не так уж он и неуязвим. Я бы, наверное, не испугалась, если бы не светящиеся плети щупалец, плавно шевелящиеся перед фигурой Первого. Длинные, гибкие, как питоны, и абсолютно видимые.
Я вздрогнула, когда на плечо легла тяжелая рука.
– Ты не умрешь, – шепнул Богдан бесцветно. И отошел, видимо, чтобы не привлекать внимание Эрика. А в груди у меня разлилось тепло, зябкость прошла, и я расслабленно выдохнула. Может, не так напрасна была моя жизнь, если я – единственная среди всех этих людей, к кому подошел этот охотник. Не к своим собратьям, не к ясновидцам, с которыми был близок, несмотря на разногласия. Ко мне.
Я сдержала невольную улыбку и отвернулась от окна.
– Гарди?
Эрик требовательно смотрел на ясновидца, Лив посылала в его сторону испуганные, острые взгляды. Боялась? Ей-то чего? Она-то с нами не пойдет.
Тут до меня дошло. Обрушилось на блондинистую голову, наконец-то, осознание ситуации. Мы выйдем. Туда, к охотнику. В дождь. Единственная надежда – пленка защиты, которую придется построить вместе с ясновидцами. Выдержит ли? Спасет? Еще один беглый взгляд в окно, на цепкие, упругие щупальца врага, и сомнения одолели окончательно. Я поняла, что меня трясет, слишком поздно, когда застучали зубы. Раньше и подумать не могла, что они могут стучать не только от холода.
– Гарди, нам пора! – настаивал Эрик.
Ясновидец обернулся, мазнул по брату рассредоточенным взглядом.
– Глупая затея, – выдал вердикт. – Шансов мало.
Я не могла с ним не согласиться. Чего мы только ждем от этой бессмысленной идеи? Хаук не отступит – не для того пришел.
– Но они есть, – воодушевленно возразил Эрик. Всегда знала, что он немного того. А как еще иначе можно объяснить странное желание вытащить нас на улицу?
– Я готов, – смирился Гарди и опустил глаза в пол.
Эрик тут же обернулся к предводителю ясновидцев.
– Со мной пойдут десять человек, – сказал Гектор.
– Из скади выйду я, Роберт, Лариса, Полина и Дарья, – объявил Эрик.
Шум в ушах усилился, и дальнейший состав делегации в памяти сохранился плохо. Ничего, там разберусь, на месте. Сейчас главное – не упасть в обморок, не опозорить древнее имя и не менее древнюю кровь, чтоб ей пусто было!
Мирослав отговаривал Алекса, которому не так давно Гарди пророчил смерть, но Алекс улыбался и шутил, словно вовсе не умирать шел. Нас собралось немало – несколько десятков. Термоядерная смесь из видов, ни за что бы не подумала, что буду в одной армии с охотниками. Впрочем, мысли о том, что однажды одного из них захочу раздеть и изнасиловать, раньше тоже не допускала. Даже в смелых мечтах.
Я пыталась прийти в себя и вернуться в реальность, преуспела лишь в том, что зубы перестали стучать. Ладони покрылись липким потом, и приходилось вытирать их о джинсы. Помогало ненадолго. Я ловила беспокойные взгляды Богдана и отвечала нервными улыбками. Его, похоже, не проняло.
Потому, когда мы вышли на крыльцо, он будто бы невзначай коснулся моей руки.
Похолодало. Ветер рвал ветви деревьев с набухшими почками, крутил воронками прошлогодний мусор, трепал волосы, бросая пряди в лицо. Ника подошла ко мне, молча встала рядом, с другой стороны от нее пристроился Глеб, крепко держа свою женщину за руку. Влад стоял чуть впереди, ни на шаг не отступая от Полины, готовый защищать ее до последнего вздоха. Я сверлила взглядом его макушку и убеждала себя не злиться. Не ревновать. Забыть о том, что он вообще мне нужен, как воздух. Без мужчин можно прожить, долгие годы одиночества убедили меня в этом непримиримом факте.
