Текст книги "История одного вампира: Покаяние (СИ)"
Автор книги: Кристофер Лотос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Я пристально смотрел на вампира. Говорил он довольно туманно и мне никак не удавалось поймать ход его мыслей. Заметив моё смятение Ник поторопился всё разжевать:
– На нас начнут охотиться. Начнётся тотальный геноцид под который попадут не только вампиры. Священники утопят мир в страхе перед «Порождениями Дьявола». В каждом худощавом бледном человеке, они будут видеть врага. У нас не будет прав. Нас будут забивать и жечь прямо на улице. Но вот в чём вопрос, какого будет соотношение невинно убиенных нами в сравнении с инквизицией мирового масштаба?
Ник говорил это в таком запале. Я видел в его глазах средневековые костры, на которых «очищали» от скверны. Он рисовал страшную картину верить в которую не хотелось.
– Но мы ведь живём в третьем тысячелетии, – попытался было возразить я. – Народ просвещается и…
– Религия по сути является рассадником обскурантизма. Миллионы верят в надвигающийся Конец Света и пришествие Миссии. Если конфессии объединятся против борьбы с нами, последствия сложно вообразить. Если в бородатом арабе видят террориста и сотни молодых людей носятся по улицам с криком прославляющим Гитлера.
– Они дебилы и…
– Представь, что таких дебилов станет в разы больше, а у их врагов исчезнет расовый и религиозный признак. Начнётся бойня, – Ник выдержал короткую паузу после продолжил. – Это будет продолжаться пока какое-нибудь государство не признает наши права.
– Считаешь такое возможно? – изумился я.
– Разумеется, – кивнул Ник. – Твои родные ведь наверное не подозревают кто ты теперь?
Вопрос был риторическим. Ник прекрасно знал, что ни кто в здравом уме не придёт к родителям и не скажет: «Мама, папа, я… не гей, ничего не украл и никого не убил (пока не убил) … мам, пап, я сделал нечто… не, не разбил машину… Ленка не беременна… нечто гораздо хуже…". Как это должно выглядеть? Глупо? Страшно?
– Как ты думаешь, что станет с нашими родными? – зло улыбаясь спросил Ник, посмотрел мне в глаза и одобрительно кивнул, – Вот. Начнутся репрессии. На их долю выпадут не сладкие испытания. Все, родители, дети, братья, сёстры, супруги, а после доберутся и до дядей с тётями. Для правителей мы дар свыше, идеальный повод надеть на свой народ тугой хомут, которому они будут рады, за который они будут благодарны.
Он глубоко и как мне показалось, печально вздохнув, подвёл итог короткой фразой:
– Люди сами удушат себя.
Мне не совсем понятны были его чувства. Особой радости от рода человеческого он явно не испытывал, но при этом сочувствовал и сопереживал всему человечеству.
– Может не всё так печально? Если попробовать объяснить…
– Кому?! – пламенно воскликнул вампир. – Веками люди ищут повод устроить оправданную тиранию. Для этого придуманы государства, религиозные учения, расовые превосходства. Мы ТО, что не надо выдумывать. Мы подарок судьбы для правящей элиты. Подобной войной можно оправдать массовые казни, налоги, диктатура, комендантский час, затраты на вооружения, благодаря которым «отмоются» миллиарды. Элита утонет в роскоши в то время, как народ будет нищать и при этом благодарить правителей за то, что они оберегают их от «ужасных тварей ночи».
– Но так не может продолжаться вечно! – оборвал я.
– Разумеется, – кивнул Ник. – Впоследствии в одной из стран третьего мира признают наши права, затем ещё в одной и ещё. Создастся коалиция которая бросит вызов зажравшимся сверхдержавам, а уж после поднимут голову сочувствующие и…
Ник пристально посмотрел на меня. Я закончил его мысль:
– Да здравствует, Третья Мировая.
Вампир одобрительно кивнул, затем вернувшись к бумагам спросил:
– Теперь ты понимаешь, какой груз ответственности лёг на твои плечи? Ты готов к нему?
– Хочешь сказать, что из-за меня может разразиться катаклизм? – усмехнулся я, но поймав на себе огненный взгляд Ника понял, что ирония тут излишня.
– Можно сказать и так.
– Тогда во что верить нам? – растерянно спросил я.
– В прошлое, – разумно ответил Ник. – Мы мало чем отличаемся от людей, за исключением некоторых, не значительных, на мой взгляд, особенностей.
– Звучит так, словно у нас другой цвет кожи или разрез глаз, – заулыбался я.
Ник пропустил мою колкость мимо ушей, продолжал:
– Если исходить из веры, любая мудрость строиться на знании предков. Если ты достигаешь нового, доселе невиданного уровня развития, становишься…
– Легендой, – прошептал я.
– Верно, – согласился Ник. – Гляжу, с Сандрой вы неплохо поладили?
– Да, – немного смутился я. – А Вы встречали подобных мне?
– Нет, – пожал плечами Ник. – Ни подобных тебе, ни Сандре я не встречал.
– А подобных Вам с Давидом?
– Каждый из нас уникален по своему, – начал было Ник.
– Ответа не будет, – понял я, но тут же придумал иной вопрос. – А вампиры вообще стареют?
– Я, да, – без промедления ответил Ник. – Хотя выгляжу гораздо моложе своих лет.
– А сколько Вам лет?
– Достаточно для того, чтобы об этом не распространяться, – шутливо сообщил он.
– А долго вообще живут вампиры? – не получив на этот вопрос ответа от Давида я решил спросить Ника.
– Разве Давид не говорил? – он выдержал небольшую паузу. – Не хочу тебя пугать, но ещё не один вампир, которого бы я или Давид знали не умер своей смертью.
– А вы многих знали?
– Достаточно, – сухо ответил Ник, после чего его лицо преобразилось маской игривости. – Так что если будешь вести себя осторожно, вполне можешь найти ответ на свой вопрос. На этой оптимистической ноте позволь окончить нашу беседу. У меня есть кое-какие дела, а тебя должно быть ждёт Саша.
– А мне она запрещает так себя называть.
– Мне тоже, – засмеялся Ник.
Мы попрощались. Вампир дал мне свою визитку. На белом прямоугольнике красовалась витиеватая надпись: «Николай Фёдорович Смолин Администратор клуба „Дёготь“ тел…» Дальше следовал блатной номер.
Последней фразой Ника была: «До скорого», однако, я отчётливо понимал, что видеть его буду куда реже чем Давида.
В баре Сандра сидела одна, попивая через соломинку какой-то нежно розовый коктейль.
– Снова здравствуй! – пытаясь перекричать музыку, улыбнулся я.
Однако она одарила меня лишь пренебрежительным взглядом.
– Пойдём потанцуем?! – я попытался разрядить обстановку.
В ответ тишина и отрешённое лицо.
– Суровая! Это из-за Андрюшки?! Не сердись! Считай мы квиты!
– Ты придурок! – шепотом крикнула она, и выскочив из-за стойки, бросилась прочь.
Я не сразу сообразил как мне себя вести. Когда через пару секунд ступор прошёл я выбежал за ней, но успел разглядеть лишь её силуэт садящийся в такси.
– Сандра!
Она слышала меня, в этом сомнений не было. Я быстро запрыгнул в рядом стоящее авто и назвав адрес, дал водителю тройную таксу за скорость.
МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА СО ВЗГЛЯДОМ ВОЛЧИЦЫ
К дому Сандры доехал на пару минут быстрей. Невесть какая фора, но её вполне достаточно. Не успел докурить сигарету, как к дому подкатила синяя Renault, на которой она уехала из «Дёгтя». Она вышла из такси и направилась к подъезду.
– Сандра! – крикнул я ей вслед.
Она лишь прибавила шагу и уже готова была захлопнуть дверь домофона, но я умудрился поставить ногу.
– Саша, это же я.
Моя ладонь потянулась к её плечу, но Сандра резко рванула назад, яростно прокричав:
– Оставь меня в покое!
Теперь я заметил, что её лицо было испачкано потёкшей тушью.
«Она плачет?! Но почему?»
Сандра бросилась вверх по лестнице.
– Что случилось?! – крикнул я в след. – Саш, постой! Объясни!
– Пошёл вон! – донёсся сверху её яростный выкрик.
Настиг Сандру когда она тщетно пыталась открыть входную дверь. Её руки так дрожали, что она не могла удержать связку ключей. Глаза были красными, плечи вздрагивали, дыхание было сбивчивым, прерывистым. Саша прокусила нижнюю губу и теперь с подбородка на белую куртку большими алыми каплями капала кровь, а она словно не чувствуя боли продолжала впиваться в окровавленные губы.
Я крепко прижал её к себе. Поначалу она попыталась вырваться из моих объятий, но тщетные попытки быстро прекратились. Аккуратно взяв из её рук ключи, я открыл дверь и помог ей зайти в квартиру. Хрупкое тело содрогалось всё сильней и казалось Саша окончательно потеряла контроль над своими действиями. Я снять с неё курточку. Она резко рванула от меня вперёд и укрылась в туалете. Слова были излишни, ей надо было поплакать в тишине.
Иногда это свойственно всем. Если не выражать свои чувства откровенными слезами, приходится искать более сложные способы поиска духовного равновесия. Я например из-за того, что практически разучился плакать постоянно хожу с таким видом будто у меня умерли все рыбки в аквариуме (которых кстати никогда не было) и постоянно взрываюсь когда у меня спрашивают: «Что с тобой? У тебя что-то случилось?» Остальным детишкам мамы и бабушки вытирали сопельки и слёзки, мои всегда говорили: «Ну ничего, побольше поплачешь, поменьше поссышь».
Стоять под дверью и слушать глухие всхлипы, прося выйти, это не моё кредо. Я решил пойти на кухню и приготовить кофе.
Не знаю сколько она ревела, но сидеть в одиночестве мне пришлось наверняка больше часа. Вернулась Сандра уже не заплаканной куклой, а беззаботной нимфеткой.
– Извини, – легко бросила она. – Надо было припудрить носик.
Я натянуто улыбнулся, она засмеялась и плюхнулась рядом на диван. Лёгкий персиковый халатик, делающий её прекрасное тело ещё прекрасней, манил меня как Ивана Дулина красные труселя Михалыча.
– Ты в норме? – скептически поинтересовался я.
– Разве по мне не видно? – кокетливо спросила она.
Всё очень мило, только раны на губах ещё не до конца затянувшись, сильно бросались в глаза, напоминая о её недавнем состоянии. Сандра выглядела беззаботной и всё же я сильно за неё переживал. Боясь, что мои слова могут её задеть, решил перевести общение в ненавязчиво-развлекательное русло. Анекдоты, смешные истории из жизни, наблюдения, мой друг называет такую ахинею «Бабаски от Володьки». Терпеть не могу, когда меня называют Володей.
Вот я и травил свои «Бабаски», стараясь не упоминать о разговоре с Ником и событиях этой ночи, однако какого было моё удивление, когда спустя некоторое время Сандра спросила:
– О чём говорили с Ником?
Она попыталась произнести эту фразу легко и беззаботно, однако я заметил её лёгкое волнение.
– Ничего конкретного, – развёл руками я. – Немного о том, немного об этом.
– Неужели ты не узнал совсем ничего интересного?
Я ловил каждое изменение её голоса, каждую нотку интонации. Последнюю фразу она произнесла с некоторой надеждой и одновременно сожалением.
– Многое, – честно ответил я. – Но совсем не того о чём спрашивал?
– Это на него похоже, – улыбнувшись, кивнула Сандра. – Когда следующая встреча?
– Не знаю. По крайней мере, я теперь знаю где его искать.
Она рассмеялась:
– Он редко появляется в клубе. Я иногда по несколько недель ищу его. Дома никого, в клубе тоже. Мобильник не отвечает. Потом возвращается и ни слова, где был, чем занимался.
– А зачем ты его ищешь?
– Разные дела… вопросы там…
Явно вопрос нежелательный, но я решил наверняка:
– Ну, например?
– Давай не будем, – отмахнулась она.
– Давай.
После этого сам не заметил, как общение перешло в разряд «Бабасок» и не понял, как начало светать. Мне пора было домой. Сандра легко и ненавязчиво поцеловала меня на прощание в щёчку.
Уже в такси я начал размышлять о нашем разговоре с Сашей. Она бежала от разговора, но почему?
«Если бы ты знал, какого это когда все считают тебя нежным цветком, относятся как к соплячке», – всплыла в моей памяти её фраза.
Вот и разгадка. То, как Ник говорил с ней в моём присутствии, ещё раз убедило её в этом. Слова, которые довели Сашу до истерики, были просты и ненавязчивы, однако для неё они были сродни удара в сердца осиновым колом. С другой стороны чего она ожидала, ведя себя как безмозглая нимфетка. Но почему? Для чего Сандра надевала эту маску, общаясь с Ником? Видимо она настолько вжилась в свою роль, что уже не представляла, как и зачем вести себя иначе? Безусловно, образ жеманной кокетки идеален для её внешности, но спускаясь со сцены нужно разоблачаться, оставлять роль до следующего выхода. Сформировавшееся за секунды мнение, укрепляется за минуты и порой остаётся на века. Особенно тогда когда ты не пытаешься его развеять. Порой проще изменить теченье реки, чем переубедить в чём-то упёртого человека. Часто разум не желает перестроиться, что бы принять что-то новое, увидеть мир иначе.
Я видел в отношениях Ника и Сандры нечто подобное. Он не желал увидеть в Саше взрослую сформировавшуюся личность, а она не желала доказать ему что таковой является. Не знаю, как формировалось его воззрение Ника. Возможно, в то время когда он рос отношение к женщинам и было пренебрежительным, но мы в России XXI века. Нельзя жить прошлым. Надо постоянно двигаться вперёд. Сейчас понимаю это как никогда. Саморазвитие всё что у меня осталось.
Проблемы отцов и детей существовали во все времена. Мне вообще не хотелось, чтобы у Сандры были какие-то проблемы. Странно, ведь если бы на меня порой не находили волны, скорее даже цунами, праведности и добродетели, то я мог бы считаться законченной мразью. От чего же столько переживаний за маленькую девочку со взглядом волчицы?
«А ты часом не влюбился?» – поинтересовалось подсознание.
Нет уж, дудки. Второй раз на этот развод я хрен куплюсь. Так что послав подсознание подальше я отправился спать.
СТРОГОСТЬ, ЧЁТКОСТЬ И ПИВО
Не смотря на то, что заснул довольно рано (часов в девять), проснулся только ближе к ночи. Какого же было моё удивление, когда взяв в руки мобильник, я увидел в списке новых сообщений, SMS от абонента с блатным номером. Из сообщения следовало, что меня ждут в пабе в… Я посмотрел на часы. До встречи с Ником оставался час.
Проснулся, побрился, умылся, отжался… и сделав ещё некоторое количество нехитрых приготовлений был готов к выходу. До баварской пивнушки за оставшееся время мог добраться даже пешком.
«Сандре об этой встрече лучше не знать», – посоветовал разум.
Всё тайное становится явным, но… и я вновь поймал себя на мысли, что мои чувства к Саше принимают какую-то странную теплоту. Выкинув из головы лишнее, отправился на встречу с Ником, томимый жаждой знаний и чувством неизвестности.
Германский паб располагался в подвале сталинского дома у одного из центральных проспектов «F». Довольно приятное местечко, даже вполне доступное, только вот кружка пива стоила шесть долларов (и это самое дешевое). Вечер в подобном заведении обошёлся бы мне минимум в тридцать баксов, а если учесть, что голодать я не люблю, то тут попахивало полтинником. Подобные суммы заставляли мой кошелёк, который я к слову никогда не носил, содрогаться.
Посетителей в пабе было не так уж много, хотя даже если бы их набился там целый батальон, не узнать Ника было невозможно. Дорогой пиджак фисташкового цвета, шёлковый галстук, запонки, я уже не говорю про великолепную осанку и стать, с которой вампир сидел за столом.
– Вечер добрый, – вежливым, строгим тоном поздоровался я.
Ник лишь коротко кивнул в ответ и жестом подозвал официантку. Девушка в национальном германском наряде стояла рядом уже через секунду. «Шустрые они здесь», – не мог не отметить я. Конечно для баварской фрау она была дохловата (как раз в моём вкусе).
Вообще не люблю девушек напоминающих молочных поросят. Вроде всё в них мило, но грудь третьего и более размера, широкие бёдра, пухленькие щёчки. Ладно, о вкусах не спорят, тем более, что речь в этой главе пойдёт вовсе не о приглянувшейся мне официантке.
– Аллочка, всё как обычно, – ласково произнёс Ник и русая милашка, кивнув, моментально исчезла.
– Смотрю Вы здесь завсегдатай.
– Зато я смотрю, ты всё впитываешь как губка, – парировал Ник.
– С чего Вы взяли?
– «Вечер добрый», так всегда говорит Давид, я прав?
– Наверное, – пожал плечами я. – А разве это плохо?
– Отсутствие индивидуальности, новизны, никчёмное подражание… это плохо?
– В общем и целом, – согласился я. – Но мне нравится, как это звучит. Тем более брать пример со старших не грешно.
Ещё попытался как-то нелепо пошутить, но шутка не прошла. Ник её попросту не понял.
– А забудем, – отмахнулся я. – Если честно Ваше приглашение меня несколько удивило.
– Почему?
Ник произнёс это так, словно постоянно встречается в пабах с малолетками для ведения светских бесед.
– Не знаю. Просто после вчерашнего разговора я поехал к Саше…
Но вампир оборвал меня на полуслове:
– А-а-а… тогда понятно, – кивнул Ник. – Тебе не кажется, что пора начать думать своей головой?
– И это я пародирую Давида? – иронично возмутился я.
Он совершенно не обратил внимание на мой юморок:
– Ты постоянно идёшь на поводу у других.
– Например, в чём? – поинтересовался я.
– Ты ждёшь ответа от меня и уже этим идёшь на поводу, – констатировал Ник.
– Тогда все мы идём у кого-нибудь на поводу, – отмахнулся я. – Разве не так?
– В какой-то мере, – согласился вампир. – Не забывай, что всё относительно. Знаешь, что это означает?
Он как и Давид играл со мной. Ник явно не уступал моему создателю в умении плести интриги. Вампир ловко толкал меня к тем знаниям что и без того лежали на поверхности. Я видел только то, что он хотел мне показать. Нику ничего не стоило создать иллюзию, которую я бы принял за чистую монету. Этот паук жизни преподнёс мне искусно спрядённый им клубок, единственным выходом для меня в подобной ситуации было ничего не слушать, а самому пуститься в нападение. Не надо распутывать гордиев узел, достаточно просто посильнее размахнуться мечом.
– Ждёте от меня ответа? – выдержав достаточно ёмкую паузу, спросил я. – Неужели тоже хотите пойти у меня на поводу?
– Может быть, идти на поводу у вас с Сандрой и есть высшая степень благоразумия? – ни секунды немедля парировал он.
Я отрицательно помотал головой.
– Вот видишь, – воодушевился вампир. – Значит ты, пока не совсем потерян. Молодость и спесь, ни одного человека не доводили до добра.
– А вампира?
– Насколько мне известно, тоже. В них, в общем, нет ничего дурного. Просто люди пользуются ими не разумно. Совсем другое дело животные.
– А разве люди не животные? – пошутил я.
– Ещё какие, – без доли иронии согласился Ник. – Вся беда в том, что поведение зверя, если он конечно не бешеный, можно предсказать. С людьми же всё обстоит намного сложнее.
– Сумасшедший каждый второй, – усмехнулся я.
– Мягко сказано, – без доли сарказма согласился вампир. – И хотя точных норм для людей не существует, сумасшедших среди них большинство.
– А нормы психиатрии?
– Если судить по Фрейду нормальных единицы, но с ними я встречаться бы не хотел.
О догматах можно рассуждать бесконечно. Религиозные нормы порой в корни разняться с нормами этики и чести. Можно было быть глубоко верующим, однако при этом убить человека на дуэли из-за нанесённого оскорбления. Вот оно и всепрощение, и любовь к ближнему. Не ответил на вызов – не мужчина, принял и вышел победителем – убийца. Примеров миллионы. Не стану лезть в дебри. Я – здоровый сильный мужчина. Ударю оскорбившую меня и мою семью женщину – сразу перестану быть мужчиной в глазах одних, стерплю обиду, позволю и дальше себя унижать – снова не мужик. Что ж, мне делать то?
«Решать, – подсказало сознание. – Решать и не кому-нибудь, а тебе! Тебе и только тебе!»
Поводок общества слишком сильно меня душит. Общество диктует нам, как мы должны себя вести, как говорить, как одеваться. Всё завязано на том, что обо мне подумают другие? Говёное общественное мнение.
Идёт человек по улице и так ему хочется ему петь. Орать во всё глотку! Какая разница из-за чего? Может у него ребёнок родился, может девушка, которую долго добивался, ответила взаимностью, просто напился, в конце концов. Но нет. Общество моментально его осудит. А за что? Он должен кому-то? Он кому-то навредил? Просто своим поведением он рушит стереотип модели поведения.
Как по мне, пускай все ходят по улицам и поют. И плевать на социум, пускай не суёт свой нос. Может от этого добрее люди станут?
– Стереотипы можно сломать, – нарушил молчание Ник.
– Не в одиночку.
– Читал «Книгу джунглей»? – неожиданно спросил вампир.
– Да, но…
– Ты знаешь, что дети, которых с младенчества и до пяти лет воспитывали звери, уже никогда не научатся говорить?
– Да, и что?
– Человек способен выучить десяток совершенно чуждых ему языков находясь уже на склоне лет, а подобный «лягушонок» не выучит и одного. Он никогда не станет полноценным человеком. Те знания, что дала ему стая останутся в нём навсегда.
– В каменных джунглях они тоже могут пригодиться, – но вспомнив про разлад у Ник с юмором поправился. – Значит просто так должно быть.
– Ничего никому не должно. Всё относительно. Не забывай. Рассмотрим пример Будды…
– Это вымысел, – отмахнулся я.
Ник залился тяжёлым и громким хохотом. Не часто увидишь такой смех. Через мгновение я, конечно, понял, что вызвало столь бурную реакцию.
«Нет… Илья Муромец нам не помощник. Он же вымышленный персонаж», – сказал Буратино.
Сидят два вампира, и тот который гуляет по часу в день, под ярким светом летнего палящего солнца говорит, что Будда это вымышленный персонаж. Бред.
– Мистика значит? – отсмеявшись, повторил Ник. – Ох, насмешил. А вот вампиры суровая реальность.
Я не знал куда деется от стыда за глупость, которую так опрометчиво сморозил. И не нашёл ничего лучше как добавить:
– По крайней мере об их существовании мы знаем наверняка.
Ник подавив смешок, продолжил мысль:
– До тридцати лет принц Гаутама жил без забот и тревог и подумать никто не мог, что он вскоре станет Богом. Если человек может стать Богом, почему ребёнок из джунглей не может заговорить?
– Больше Богом стать никому не удавалось, – констатировал я.
– Заявление довольно спорное, однако не лишённое здравого смысла, – согласился вампир. – Даже если так, если одному удалось, что мешает остальным?
– Хотите сказать, что ребёнок из джунглей может заговорить?
– Нет, но я хочу сказать, что этого нельзя исключать. Сознание может измениться, не обязательно деградировав, – он сделал небольшой глоток пива, о котором я уже и позабыл. – Неужели Давид ведёт себя как восьмидесятилетний старик?
– Иногда, – усмехнулся я.
– Иногда и ты себя так ведёшь.
Повисло гнетущее молчание.
– Вы пригласили меня сюда только за этим?
– Этим? – брови вампира удивлённо поднялись. – Можешь формулировать вопросы яснее?
– Я не так думаю, не так говорю, не так понимаю. Сплошные «НЕ». Зачем вообще тогда со мной разговаривать? Почему Вы тратите своё время на меня?
– По-твоему я похож на того кто тратит своё время попусту? – лукаво ухмыльнулся Ник.
– В том то и дело, – я уже не понимал, как с ним разговаривать, казалось, он просто не желал меня понять. – Зачем Вы позвонили мне?
– Если ты хочешь узнать себя, то мои вопросы к тебе вполне обоснованны, – ответил Ник.
«Он вообще понимает, о чём я ему говорю?» Ник начал производить на меня впечатление сумасшедшего, хотя я прекрасно понимал, что это не так. Он умён. Хитрый огненный лис.
– Причём тут самопознание? Какое Вам дело…
– Дело? – удивлённо округлил глаза Ник, и его лицо стало по настоящему безумным. – Назовём это праздным любопытством.
– За годы жизни Вы его не утолили? – усмехнулся я.
– Его утолить невозможно, – по-своему печально констатировал вампир. – Время идёт, меняется мода, люди, мышления, с новой силой разжигая во мне пожар любопытства.
– Возможно, Вы и правы.
Эту фразу я произнёс лишь для того чтобы немного потянуть время, но вампир решил развить мою мысль:
– А возможно и нет, – он горестно вздохнул и после небольшой паузы добавил. – Но чем ещё заняться тому, чьё существование столь однообразно и бессмысленно?
Эта фраза так меня удивила:
– Вы на самом деле считаете свою жизнь бессмысленной?
Вампир только рассмеялся:
– Моя жизнь наполнена действием. Я не стою на месте…
– Поддерживаете клубное движение?
– И это тоже, – согласился он.
Тогда я заметил, что от безумия во взгляде не осталось и следа.
– И не только, – продолжал Ник. – Для этого ничтожного мира, я делаю гораздо больше чем мои доноры. Это и есть моя добродетель.
Его мысли неслись с такой скоростью, что я за ними не поспевал. Ник начинал с одного, а заканчивал совершенно иным. Я уже принял подобное поведение своего собеседника и старался от него не отставать:
– Мы не волки мы санитары леса?
– Называй как хочешь, – отмахнулся вампир. – Но естественный отбор придумал не я… В прочем ты прав. Лес действительно требует чистки. Человек вырубает старые и больные деревья, этим помогая молодой поросли. Подчас можно уничтожить сотни, чтобы взросли тысячи.
– Массовые казни, репрессии и геноцид по Вашему тоже способствуют взращиванию молодой поросли? – зло усмехнулся я.
– Увы и ах, выживает сильнейший, – развёл руками Ник. – Это не моя прихоть.
В одну секунду я представил сотни подобных «эволюционных мероприятий». Старики, женщины, дети, загнанные в казематы, тюрьмы и концлагеря. Те, на чьи головы во времена войн сыпались бомбы, кого жгли напалмом, беспощадно расстреливали. «Боже, как же их много», – ужаснувшись, подумал я. По словам Ника они были просто дровами в топке локомотива под названием «ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР». Неужели естественно издеваться над себе подобными? Неужели естественно истязать и насиловать, грабить и убивать?
– Вы вправду так считаете? – задыхаясь от горечи бессилия и тупой злобы, спросил я.
– Да, – как ни в чём ни бывало, ответил вампир. – А что тебя так удивило?
– Когда гибнут дети… это уже… это уже не…
Я заикался и запинался. Язык меня не слушался. От явственного осознания этих картин меня всего трясло. Я достаточно редко принимаю что-либо близко к сердцу, но порой меня ни с того ни с сего, может начать клинить. Ник очень ловко расжигал в пламенеющую во мне ярость.
– Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, – опрокинул вампир и я понял, что теряю контроль над ситуацией, однако Ник, словно не замечая бушующего во мне гнева не отрываясь от жареных колбасок, продолжал. – Пойми, мы другие. Чудачества людей нас совершенно не заботят.
– С каких это пор?
– С давних, – прожевав, ответил вампир. – На счёт тебя не уверен, но надеюсь, очень скоро и ты это поймёшь.
– А Сандра это поняла? – изо всех сил сдерживая в себе ярость выпалил я.
– Потому и надеюсь на тебя, – язвительно заметил Ник.
– Хотите вырастить свою копию?
В глазах у меня всё стало алым. Ещё немного и я окончательно провалился бы в ярость.
Ник только рассмеялся. Не говоря ни слова, он вцепился в меня пламенным взглядом, осторожно и максимально отчётливо произнеся:
– Хоть одна причина для чего мне это?
– Не знаю, – стараясь вернуть контроль над эмоциями, ответил я.
– Предположим, что ты прав, – не останавливался вампир. – Только правота твоя не стоит и ломанного гроша.
Ник показывал своё истинное лицо. Жестокое, коварное. Вернувшись к еде он надменно, произнёс:
– Сидишь тут, сопли жуёшь. Суёшь нос не в свой вопрос, – вампир пристально посмотрел на меня. – Рискуешь остаться без носа. А зачем? Для чего?
Я словно осатанел:
– Значит не в свой вопрос?! Сидите тут такой холёный и благородный! Сделали из меня животное и дали выбор, либо на цепь и помалкивай, либо на все четыре стороны…
– Вот только я ничего этого с тобой не делал, – перебил Ник.
– Но Вы и не пытаетесь мне помочь!
– Разве я тебе чем-то обязан? – глаза вампира округлились от удивления, и тут же в них вспыхнула такая злоба. – А так щенок, скажи «спасибо», что тебе хоть ещё выбор дают!
– Пошёл нах…
Я закричал так что и без того косившиеся в нашу сторону посетители паба начали нервно переглядываться. И тут… засмеялся. Засмеялся смехом далеко не здоровым.
В Нике я надеялся найти мудрого наставника, а он на самом деле оказался выродком почище Давида.
– Уважаемая публика! – окидывая всех собравшихся безумным взглядом начал я. – Прошу извинить меня за неподобающее поведение! Продолжайте жрать пиво с сардельками! Спасибо за внимание! Позвольте откланяться!
Затем сделав реверанс и посмотрев на Ника, еле слышно сказал:
– Приятно было пообщаться.
Я едва обернулся, когда Ник шёпотом позвал меня:
– Не давай воли эмоциям, не давай выбить себя из равновесия.
Конечно, кроме меня этих слов никто не услышал, но я и так выставил себя полным кретином. Терять мне было нечего.
Обернувшись к вампиру я громко и яростно произнёс:
– Я не иду ни у кого на поводу!
– С каких это пор? – рассмеялся он.
– С этих самых!
Достал из кармана несколько купюр и бросил их на стол.
– Приятного аппетита. Кушайте не обляпайтесь!
До входной двери мне осталась лишь пара шагов, когда позади меня раздался чертовски знакомый голос:
– Даже не поздороваешься?
Не обернуться я не мог.
Слух не подвёл. За столом, на том месте, где несколько секунд назад сидел я, теперь красовалась милая девичья фигурка.
– Привет! – радостно крикнула Сандра.
– П-привет, – растерянно ухмыльнулся я.
Она жестом позвала меня присоединиться к ней… точнее к ним. Сам не пойму, отчего тогда так потянулся к Саше. Растёкся как мороженное в летний солнечный день. Сделав шаг к столу и увидел Ника, пламенного демона гиены. Опомнившись от колдовской красоты Саши, шарахнулся назад, словно от ладана. Не переношу его запах. К вампирам, он не имеет ни какого отношения, просто не переношу и всё.
«Я не иду ни у кого на поводу», – услышал свой собственный голос и вернулся в реальность.
– Жду тебя на улице, – небрежно обронил я и вышел за дверь.
