Текст книги "Не твоя дочь (СИ)"
Автор книги: Кристина Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5
Милада
У Глеба в руках пакеты, они сразу бросаются в глаза. Или мне хочется отвлечься от него самого, слишком много пространства и воздуха он забирает у меня своим присутствием.
На самых больших пакетах логотипы крупного детского магазина. Знал, куда шел. Высшая степень лицемерия – принести подарки детям и ни разу не взглянуть в их сторону, будто кроме меня здесь никого нет.
– Хорошо выглядишь.
Он мог этого не говорить, его взгляд красноречивее слов. Так смотрел только он. Жадно, голодно, с тоской и обожанием. Мне не нужна была открытость Тихомирова. Я предпочла бы, чтобы он выстроил стену, спрятался за маской равнодушия. Зачем он окунает меня в прошлое? Прошлое, в котором только я могла заглянуть ему в душу.
Игнорирую щемящую боль в груди. Держу на лице легкую улыбку. Глеб – эпизод моего прошлого, дороги обратно не существует.
– Ты тоже, – из моих уст это звучит до ужаса банально, потому что я никак не подкрепляю слова мимикой, на это и был расчет.
Сложно испортить такую внешность, как у Тихомирова. Глеб стал старше, виски украсились первыми мазками седины. Взгляд уставший, будто он давно не отдыхал. На лице щетина, обычно он не брился, когда нервничал, когда горели сроки сдачи объекта или произошло какое-то ЧП на его предприятиях. Перед тем, как мы развелись, бритву он тоже перестал признавать.
– Ты никогда не умела лгать, – медленно мотая головой.
А вот в прошлое нас опускать не надо. Не надо ворошить то, что похоронено под слоем пепла. Никаких разговоров о нас.
Нужно переключиться, и нет лучшего способа избавиться от Глеба, чем два малыша. Отворачиваюсь, наклоняюсь и подхватываю на руки Бориса, пока Варя спокойно играет. Ее лучше не тревожить, может рев поднять.
– Ну что, пройдем на кухню? – появляется за спиной Тихомирова отец.
– Это твоим детям, – разворачивается к родителю и передает подарки. Отделался. Фиговый из вас Дед Мороз, Глеб Владимирович. Убеждаюсь, что я поступила правильно, не сказав о ребенке.
«Твоим детям…» – в груди разрастается темная дыра. Обидно за дочку.
– Идем за стол, – отец кладет руку на плечо Глеба.
Борька, что-то лепеча на своем тарабарском, сползает с моих колен, шатко топает к Варе. Я уже пришла в себя, пережила волнение от первой встречи. Страх и скованность отпустили. Всколыхнувшиеся в груди чувства я умело прячу.
Все-таки я до сих пор испытываю влечение к этому мужчине. Мое тело вспыхивает рядом с ним, колет иголками нервные окончания, невидимые нити тянут меня к нему. Но я знаю, как сладко с ним – и как больно без него.
Никто после Тихомирова не смог пробудить ту чувственность, что он легко открывал во мне, никто не смог подарить то наслаждение от близости, которое давал Глеб. Но легче отказаться от него сейчас, чем пережить еще одно предательство. Тем более, есть человек важнее Тихомирова – Варя. Она занимает все свободное место в моем сердце.
– Ты не идешь? – спрашивает Глеб, пристально наблюдая за мной.
– Я сегодня за старшую, – улыбнувшись, развожу руками. – Не будем мешать встрече старых друзей, – всем видом даю понять, что история «нас» закрыта. Он может общаться с моими родителями, но в свой круг я его пускать больше не собираюсь.
Братишка ползет наверх, лезет обниматься. Замечаю, как напрягается Глеб. Непривычно видеть, как я целую ребенка? Тогда тебе здесь тем более не место, сделай вывод и уходи. Ты ведь не готов себя прощать…
– Стеше тяжело с двумя, хорошо, что Лада помогает, – отец пытается исправить свой косяк с приглашением Глеба в наш дом. Отводит тему разговора от моей персоны. – Пойдем, посидим.
Глеб не спешит уходить, не сводит с меня взгляда. Нервно как-то и неуютно. Боря сползает вниз, устал целоваться.
На мой телефон приходит сообщение. Я отвлекаюсь на экран смартфона. Это Ванька. Прислал фото. Губы расплываются в улыбке, когда открываю изображение. Он в дутой красной куртке стоит у берега озера, кругом снег. Красота…
Увеличиваю изображение, разглядываю друга. Или куртка его увеличивает, или кто-то собирается участвовать в конкурсе «Мистер Вселенная». Хорошеет с каждым месяцем.
Блин… как же мне его не хватает. Глеб так многого лишил меня…
Поднимаю взгляд, Тихомирова в дверном проеме уже нет…
Глава 6
Милада
«Шли свою фотку. Я соскучился», – прилетает сообщение от Ваньки. Про Глеба не забываю, он под кожей, меня от его присутствия в доме потряхивает, но я переключаюсь на друга. Даже на расстоянии я чувствую посыл тепла.
Прислушиваюсь к тому, что происходит в доме. Из кухни доносится голоса, в основном мамин, не очень довольный. Она старается говорить вежливо, но старается плохо. Тихомирову вряд ли уютно, но он пока не сбежал. Злорадно усмехнувшись, сползаю с дивана.
Опускаюсь на ковер рядом с малышами. Сажусь в позу лотоса. Собираюсь фотографироваться с мелкими. Ловлю Борьку, усаживаю к себе на колено, а ему надо забрать динозавра у Вари. Обычно они дружно сосуществуют, но бывают моменты, когда они могут устроить слезливый бой за игрушки.
Варюшу не стараюсь поймать в объектив. Увидев, что мама спустилась к ним, она карабкается на меня. Снимок получается веселым, на моих губах счастливая улыбка. Варя стоит боком, с перекошенными маленькими хвостиками. Отправляю Ване и жду его реакцию. Уверена, что он, как и я, хранит все наши фотографии, но свежих у него в коллекции давно не было.
Много месяцев я ничего не посылала, а Ванька просил. Не связывалась с ним по видеосвязи. Сначала беременность скрывала, потом хотелось похудеть, чтобы он ни о чем не догадался, а после он перестал просить. Пару месяцев назад я сама послала ему свое фото, и понеслось…
«Твой брат явно объедает сестренку», – в конце ржущий смайл.
Я начинаю смеяться. Мы с мамой шутим, что Варя – девочка-принцесса, которая с рождения на диете. Боря в папу, тот всегда любил хорошо поесть. Мы стараемся малышей рассадить по разные стороны стола. Борис съедает свою порцию, а потом добирается до вкусностей Вари. Пока она, медленно жуя, раздумывает, он уплетает все, что лежит в ее тарелке.
Мы переписываемся с Ванькой, все это время я не перестаю улыбаться. Ухожу в наше общение настолько, что перестаю прислушиваться к разговорам в кухне. Напрягаюсь и закрываюсь, когда ощущаю на себе тяжелый взгляд. Мне не нужно видеть, что в проеме стоит Глеб, я настолько хорошо научилась его чувствовать, что за два года разлуки ничего не изменилось. Не стерлось с подкорки мое притяжение к нему. Между нами даже воздух другой, более разряженный, тяжелый, но такой… от которого голова пьянеет и кружится. Как же сложно мне было первое время без него, словно кислорода лишилась. Невкусно было жить, невкусной была еда, даже воздух, который проникал в легкие, был невкусным.
Позволяю Борьке сползти на ковер и забрать у Вари динозавра. Малышка заползает мне на руки.
Руки Тихомирова спрятаны в карманах. Он медленно проходит в гостиную. Останавливается надо мной. Пульс настолько учащается, что начинает подташнивать. Я не верю, что он узнает в Варе свою дочь, Глеб даже не всматривается в черты ее лица, но меня все равно всю колбасит. Страшно будет, если я себя выдам. Нужно успокоиться. Я сумею, всегда могла с собой справиться.
Не отрывая от меня взгляда, Глеб садится на край дивана. Дети, заметив приближение незнакомца, не спешат идти на контакт. Замирают и подозрительно рассматривают Тихомирова. Если Борька к нему подползет, Глеб сбежит?
– Прогуляешься со мной? – ненавижу этот вкрадчивый, проникающий в душу тон. Пробирает до самой глубины души.
Натягиваю на лицо улыбку. Отработанная годами мимика, в зеркало можно не смотреть, знаю, что выгляжу естественно, будто действительно приятно слышать его приглашение. На самом деле хочется ударить и расцарапать ему лицо. Зачем он приехал? Зачем копает старую рану в моем сердце?
– Последнее время я гуляю только с детьми, – непринужденно пожав плечами.
Злится. Ощущение, будто он знает, что я обманываю. Хотя после отъезда Берта я выходила прогуляться всего лишь несколько раз с бывшими подругами. Отношениями обзаводиться не спешила.
– Возьми их с собой, – сжимает перед собой руки до побелевших костяшек. Представляю, каких усилий ему стоило пойти на такие уступки.
– Скоро малышей нужно будет укладывать спать. Маме одной не справиться, – как же сложно прятать эмоции, которые захлестывают с головой и топят в боли, сложно делать вид, что между нами все ровно.
– У них есть не только мама, но и отец, – с нажимом в голосе.
Удар под дых, настолько сложно удерживать маску, что я наклоняюсь к голове Вари и целую ее в макушку, в мягкие щечки, впитываю сладкий успокаивающий аромат моей малышки.
Да, у детей есть отцы…
Один заботится о своем младенце, а другому ребенок никогда не будет нужен!
– У меня огромный проект в Новосибе, сейчас мы набираем команду. Не хочешь к нам присоединиться?
– У меня сейчас нет времени на работу, – без подробностей, Глеб их не дождется. Удивительно, как он сдержался и не посоветовал нанять няньку. Это было настолько ожидаемо, что я даже разочаровалась, когда Тихомиров этого не сказал.
– Я приехал сюда, чтобы встретиться с тобой и поговорить.
Какое счастье! А мне это нужно?
– О чем, Глеб? – демонстрируя искреннее непонимание. В гостиную входит отец. Вот кому плохо удается демонстрировать счастье. Мама, наверное, прошлась тихой пилой по его нервам, пока мыла посуду.
– Я буду ждать тебя в машине на улице, – негромко произносит Тихомиров, поднимаясь с дивана. – Выйди, пожалуйста, когда уложишь детей…
Глава 7
Милада
– Он все еще стоит под нашими воротами! – выглядывая в окно, гневается мама. Если бы она меня послушалась, не бегала к окну. Я ведь сразу предупредила: Тихомиров не уедет. – Для соседей этот цирк устраивает? Три машины с включенными двигателями! Нам еще тут жить! Хоть бы у них бензин закончился! – всплескивает руками, тяжело вздыхая.
– Мам, ты никогда не обращала внимания на завистников и сплетни за спиной, что изменилось сейчас? – для женщины важно куда-то сливать эмоции. Тихомиров вовремя попал под руку, мама в последнее время заскучала.
Мои эмоции некуда сливать. Вряд ли я решусь снять маску, расцарапаю Тихомирову лицо и выскажу все, что эти месяцы гнило в душе. Вручить Глебу такие козыри – обречь себя на преследование. Пусть думает, что у меня все перегорело.
– Выйдешь к нему? – вроде спрашивает, но кивает утвердительно. Мама кипит.
– После того, как уснет Варя, – напоминаю, что она мешает заснуть малышке. Борька наелся и сразу уснул. Варя, чувствуя мое состояние, капризничает, не ложится, а глазки трет.
– Что он хочет? – падая на край кровати, понижая голос до шепота, спрашивает она.
– Поговорить, – мне тоже интересно, зачем Тихомирову прилагать столько усилий? Никогда не поверю, что он хочет жить в ладу со своей совестью, поэтому и собирается наладить дружеские отношения с бывшей женой и ее семьей.
Глеб не бездушная скотина, но он никогда не держит рядом с собой людей из жалости или потому, что так правильно. Тихомиров легко обрубает связи: если они идут в разрез с его интересами, если люди предают или не хотят делить с ним территорию. Я не хочу, и он это отлично понимает. Тогда почему Глеб здесь? Напрашивается очевидный ответ – ему нужна я. В качестве кого? Предполагаю, что любовницы. Он сам неоднократно признавался, что такого секса у него никогда и ни с кем не было. Длительный проект в Новосибе можно совместить с приятными, легкими, ни к чему не обязывающими отношениями. Придется разочаровать, мне отношения с Тихомировым не интересны ни в каком виде.
– Я Варю уложу, а ты иди. Быстрее уедет, – махнула мама рукой, поднимаясь с постели.
– Я никуда не спешу, мам, – она нервничала и хотела скорее со всем разобраться.
Женщине нужно понимать ситуацию, чтобы мысленно в ней разбираться, смело придумывать решения, которых в действительности может не последовать. А я надеялась, что не так хорошо изучила Глеба, и он все-таки устанет ждать.
Изучила я его хорошо. Был первый час ночи, когда я собралась с духом, оделась и спустилась вниз. Родители не спали, сидели в гостиной и чего-то ждали.
– Мам, за Варей приглядывай, она тревожно спит, – предупредив, вышла во двор.
– Мне нужно было выйти и решить вопрос по-мужски, – не успела закрыться дверь, поэтому я слышала произнесенные отцом слова.
Хорошо, что не вышел. По-мужски бы не получились, слишком разные весовые категории. Глеб занимается спортом, постоянный тренер подстраивается под его расписание. Папа не помнит, когда последний раз брал в руки гантели или подтягивался на турнике. На словах собирается сбросить лишний вес и убрать живот, но пока что-то руки не доходят.
Я была против их ссоры. Глеб по щелчку может разорить отца, тогда в семье настанет финансовый кризис. Начнется кризис и в отношениях родителей. Мама сильнее любит папу, когда он больше зарабатывает и ей не приходится экономить.
Три внедорожника, стоящие у ворот, прогревали двигатели. Гул стоял на всю улицу. Так продолжаться дальше не могло.
Глеб вышел из машины, открыл переднюю пассажирскую дверь.
– Пройдемся, – мотнув головой, отказалась уединяться с ним в салоне автомобиля.
Подняв воротник теплой куртки, он первым пошел по расчищенной дорожке. На улице очень холодно, без шапки в такую погоду по Новосибирску не гуляют. Долго мы не задержимся.
– Зачем ты здесь? – поравнявшись с ним, задаю прямой вопрос.
– У меня очень крупный проект в Новосибирске…
– Я не об этом спросила, – перебиваю его. – Зачем ты ищешь встречи со мной?
Засунув руки в карманы, он долго смотрит мне в глаза, не дает отвести взгляд.
– Хотел тебя увидеть, – прямо заявляет он. Между нами, как раньше, чувствуются вибрации. Это отдельный кайф – дышать с ним одним воздухом. До сих пор живы все воспоминания, связанные с нами, но я не позволяю себе поддаться романтическим иллюзиям.
– Увидел, мы даже можем сейчас спокойно поговорить, но на этом все. Больше никаких встреч, Глеб. Я не из тех женщин, кто водит дружбу с бывшими, все прощает и забывает. Да и не дружба тебе от меня нужна, – грустно улыбнувшись. – Только я себе любовника не ищу. Как бы хорошо мне ни было с тобой в постели, это все в прошлом. Туда я не вернусь, – выговариваю ровным холодным тоном. Глаза Тихомирова темнеют, сужаются, дергаются крылья носа.
Неприятно слушать? Не стоило приезжать. Ничего другого я тебе сказать не могу.
– Оставим все, как есть. Я желаю тебе удачи с проектом, но видеться я с тобой больше не желаю…
Глава 8
Глеб
Знал ведь, что будет сложно. С Миладой по-другому и быть не могло. Готовиться к встрече смысла не было, как поведет себя Лада, все равно не предугадать. Хотя не сомневался, что радоваться она моему приходу не будет.
Я поступил с ней жестоко, оборвал нашу связь на пике эмоций, замарал память о «наших моментах». Осознанно пошел на этот шаг. Думал, получится забыть и жить по-прежнему. Нельзя было ее к себе привязывать. Тогда я не до конца понимал, насколько привязался сам, увяз в ней. Милада корнями проросла в мою душу, голову, сердце.
Парни сидят на морозе, не врубаются, что происходит, а я не объясняю. Кир, тот обо всем давно догадался, как только я сказал, что лечу в Новосибирск.
– Давно пора было, – буркнул он тогда себе под нос. Друг видел, что со мной творилось после того, как я отпустил свою женщину.
Я и сейчас не уверен, что поступаю разумно. Что смогу вернуть, а главное – удержать. Теперь я не питаю иллюзий, что ради меня Милада сможет отказаться от материнства. Рано или поздно она захочет иметь детей…
Смогу переступить через себя? Два года назад казалось, что нет. Теперь готов на многое…
Выходит из дома. Не верил. Готов был несколько суток простоять. В багажниках канистры с бензином, чтобы мы с ребятами тут не замерзли.
Потряхивает внутри, да так, что руки в карманы прячу, чтобы не заметила. Вот так, Тихомиров, просрал свое счастье, а теперь не знаешь, как его вернуть. Не помню, чтобы я когда-нибудь волновался при виде бабы. Милада и не баба. Девочка с душой мудрой женщины. Она стала еще красивее, если это вообще возможно. Просто я безумно по ней соскучился. Вот она, рядом, самая желанная, моя… а дотронуться не можешь. Возвращение этой девочки – самый сложный проект в моей жизни. С каждым мгновением понимаешь, что в шаге от краха. Злишься на себя. Только на себя.
Милада кажется легкой, открытой, спокойной, будто нет у нее ничего ко мне. Все умерло за эти месяцы. Раньше она и одевалась по-другому. Та Милада вряд ли вышла бы ко мне в свитере с оленем, смешной шапке с двумя помпонами…
Даже этот ее жест говорит о том, что Миладе все равно, как я на нее буду смотреть. А мне она любая заходит. Заходит так, что сердце сбоит. Вот такая домашняя и уютная она мне еще больше нравится. Руки жжет, как хочу ее схватить и в свое тело вмять, чтобы мною пропахла.
Чувствую себя там самым оленем у нее на принте. Только олень мог потерять любимую женщину! Знал ведь, что она для меня особенная, особенной и осталась.
Всего меня внутри исполосовала своими словами, заставила захлебываться собственным бессилием. Молча рвутся жилы в мышцах, настолько я напряжен. Сердце качает кровь с перебоями. Даже тогда в гостинице, когда Милада заговорила о разводе, не было так фигово.
Блин! У меня внутри все выжигает от ее равнодушия.
– Если ты поняла, зачем я здесь, то смысла нет ходить кругами, – нахожу в себе силы говорить спокойно.
Меня всего разрывает. Я готов схватить ее, закинуть в машину, увезти далеко-далеко, держать рядом с собой, пока ее ледяное сердце не оттает, пока она меня не выслушает и не примет. Если б знал, что это подействует, так бы и поступил. Но Милада… это Милада! В какую сторону ее качнет, никто предсказать не возьмется.
– Я приехал к тебе. Проект всего лишь предлог, – делаю шаг к ней. Смотрит на меня испуганными большими глазами.
Да! Вот так! Делай выводы!
– Я не отступлю, Милада. Не уеду. Не отойду в сторону! Порву всех соперников, но верну тебя, – нависая над ней, шепчу в лицо. – Я пробовал жить без тебя два года, не получилось!
– А у меня получилось, Глеб, – ее спокойный тон меня просто выбешивает.
Лучше бы она кричала, била меня в грудь. Стоял бы и молча сносил удары, потому что заслужил. Но нет ничего хуже равнодушия… даже пуля в висок!
– Я разлюбила тебя. Отпустила.
Она смотрит мне в глаза, когда это произносит. Хочу видеть ложь, но не вижу!
Говорить сейчас что-то бесполезно. Нужно действовать.
– Я не отступлю. Даже если ты будешь прогонять. Возвращайся в дом, ты уже замерзла, – замечаю, как белеет кончик ее носа.
– Глеб, не нужно ничего предпринимать, я прошу тебя, – расстроенно.
– Спокойной ночи, Милада. Скоро увидимся, – ничего не ответив, она уходит в дом.
Глава 9
Милада
Чувствую на спине его взгляд, ноги подгибаются, дрожат, спешу спрятаться за калиткой. Как же непросто дался мне этот разговор. Выдержать энергетику Тихомирова и ничем себя не выдать: не заплакать, не закричать от боли…
Ненавижу…
И люблю!
Кто-то скажет – это невозможно. Возможно! Я всегда понимала, что Тихомиров единственный мужчина, которого признало не только мое тело, но и сердце. Но любить его невыносимо! Любить его больно!
Закрываю калитку, не оглядываюсь. Все, теперь он меня не видит. Схожу с дорожки, потому что ноги не слушаются, будто пьяная. Утопая в снегу и спотыкаясь, плетусь до крыльца.
Стягиваю шапку и приваливаюсь к двери. Съезжаю на пол, потому что всю трясет. Вспотела, словно кросс бежала. Прячу лицо в коленях и пытаюсь не зареветь. Не хочу пугать родителей. Лучше в спальне проревусь в подушку, чтобы Варюшу не разбудить. Моя подушка столько видела и знает, ей доверяю больше, чем любому психологу.
– Милада, все в порядке? – спешит ко мне мама, присаживается на корточки, берет лицо в ладони, поднимает, заглядывает. Нет сил, чтобы спрятаться, утаить все, что разрывает изнутри.
– В порядке, – киваю в подтверждение своих слов. – Перенервничала просто.
– Он тебя обидел? – мама начинает злиться, хмурит брови.
– Нет, – мотнув головой. – Это все из-за внутреннего напряжения, – не хочу вдаваться в подробности. Отношения у нас наладились, но я все еще настороже. Возможно, мама меня поймет, как никто другой, но прошлой опыт наших взаимоотношений мешает открыться.
– Валерьянки дать?
– Пройдет. Папа где? – хочется сменить тему.
– К детям поднялся, – отмахивается мама, все еще злится на отца.
– Кто-то просыпался?
– Нет! Просто прогнала его, чтобы глаза не мозолил! Нашел кого в дом пригласить!
– Мам, они партнеры, – не заступаюсь за Глеба, но отца нужно прикрыть. Сама на него злюсь, но не хочу, чтобы между ними опять разлад начался.
Папа не терпит ссор, может остаться там, где тихо и спокойно, мама пойдет мстить, а это война. Друг другу не уступая, будут доводить всех в доме. В такой обстановке дети не должны находиться.
– Сложно отказывать тому, от кого зависишь, – продолжаю я. – Ты ведь сама это понимаешь, – дожимаю небольшой лестью.
– Мог бы предложить встретиться в ресторане, – не сдается мама, но вижу, что оттаивает.
– Тихомиров особо не спрашивал. Не сегодня, так в другой день заявился бы на порог, – не факт, что это был его последний визит.
Пусть бы приходил, искал встреч, я бы выдержала, но есть Варя. И вот на этом моменте меня накрывает чувство страха. Что он сделает, когда узнает? А он выяснит, если задержится в Новосибирске! Судя по его настрою, уезжать он в ближайшее время не сбирается.
– Любишь его? – спрашивает мама, усаживаясь рядом со мной. Из-под двери тянет холодом, мы сейчас все себе застудим, но продолжаем сидеть.
– Не знаю, – не могу четко ответить на этот вопрос, потому что однозначного ответа нет.
Слишком много всего я испытываю к Глебу. За эти месяцы я успокоилась, научилась не думать о нем, хотя лицо Варюши всегда перед глазами. И вот он приехал, такую бурю в душе поднял, что все смешалось: прошлое и настоящее. Все чувства разом нахлынули. Сложно…
– Я хочу, чтобы он вернулся в Москву и оставил меня в покое, – совершенно искренне, потому что есть Варя. Ее интересы и счастье превыше наших чувств.
– Может, проверку ему устроить? Заплатить, чтобы заморозили проект, – предлагает мама. Робкая надежда даже голову не хочет поднимать.
– У нас нет средств тягаться с Тихомировым. Ты первая будешь страдать, если он разорит отца, а он может, если ему перейти дорогу, – я видела сегодня эту решимость в глазах Глеба.
Именно это меня напугало. Тихомиров не отступит, тайна рождения Вари, скорее всего, перестанет быть для него тайной. Остается только гадать, как он поступит.
– Пойдем к детям, пока не отморозили себе почки, – поднимаюсь на ноги, протягиваю руку маме. Стараюсь не обращать внимания на внутреннюю дрожь и слабость в ногах. Не отпустило.
Варя спит, а я ухожу в душ. Долго сижу под теплыми струями, стоять сил нет. Ложусь в кровать, тянусь за телефоном, чтобы включить какой-нибудь фильм и отвлечься, все равно не усну.
Сообщение с незнакомого номера в мессенджере. Так и тянет удалить, не открывая.
«Привет, подруга! Ты сбежала, сменила номер телефона и совсем меня забыла, но теперь я в Новосибе и не позволю меня избегать! Говори: где и когда мы встретимся? Если не узнала, это Таня – помощница Глеба».
Удивлена, но, прислушиваясь к себе, могу точно сказать: я однозначно рада. Мало по кому я скучала, но Таня входит в этот узкий круг.
«Привет! Рада тебя слышать!»
Отправляю сообщение. Зная ее график работы, в это время она даже не думает ложиться спать.
«А я буду рада тебя увидеть», – приходит тут же ответ.
«Глеб дал мой номер телефона?» – стоит подумать о нем, сердце сжимается. Как много он обо мне знает? Справки собирал или с Ванькой общался?
«У Ваньки попросила перед поездкой. С Глебом о тебе опасно было разговаривать», – мне хочется уточнить, что все это значит, но запрещаю себе вовлекаться.
«Так когда мы увидимся?» – приходит от нее еще одно сообщение, пока я думаю, что ответить на предыдущее. Я хочу ее увидеть, хочу о многом поговорить. Выяснить, есть ли вероятность того, что Глеб вернется в Москву?
«Можем завтра после обеда», – Варю уложу спать, чтобы маме было легче, и сбегаю, встречусь с подругой. Часа два нам хватит пообщаться?
Раньше я не замечала, как бежит время, а сейчас каждая минута на счету. Весь распорядок дня крутится вокруг Вари.
«Тогда до завтра. Спокойной ночи».
Прощаюсь с Таней. С моей стороны было некрасиво уехать, не попрощавшись. Я тогда была настолько разбита, что могла думать только о себе и своей беременности. Мне хотелось скорее покинуть Москву, чтобы Глеб ни о чем не догадался. Тогда у меня получилось скрыть свою беременность, но теперь все намного сложнее...
**** ****
Мама переживала, когда узнала, что я ухожу на встречу с помощницей Тихомирова. Она не сомневалась, что это он ее подговорил. Мама просто плохо знала Глеба, он не станет никого вмешивать. Если только Кирилла, но я хотела верить, что до этого не дойдет. Если начальник безопасности Тихомирова докопается до правды, не знаю, как все развернется. Выяснить, что Варя мне не сестра, а дочь, проще простого.
– Телефон взяла? – мама беспокоилась и плохо это скрывала.
– Мама, Таня не будет действовать против меня. Поверь, она не тот человек, – вспоминаю, как она встала на мою защиту, когда Тихомиров приревновал меня в клубе. Тогда между нами еще ничего не было, а ее в любой момент могли уволить. Но тогда едва не уволилась она сама. – Все будет хорошо, не переживай. Я ненадолго.
Подхожу и целую ее в щеку. Давно этого не делала, очень давно. Мама смущена и взволнована, я тоже. Руку к щеке прикладывает. Сложно выстраивать заново здоровые отношения. Мы словно забыли, как это делается, предпринимаем робкие попытки, но смущаемся.
Еду в центр на такси. Мы договорились встретиться в ресторане, Таня сама его выбрала, он находится недалеко от их нового офиса. Я немного сомневалась, не хотелось бы пересечься с Тихомировым, но все-таки приняла приглашение. Он и так не собирается отставать.
Не опаздываю, подъезжаю вовремя. Вся парковка забита, поэтому водителю приходится проехать чуть вперед. Не страшно, мне нужно на другую сторону, а тут рядом пешеходная полоса. Расплачиваюсь с таксистом и спешу перебежать дорогу.
– Милада! – раздается голос Тани у меня за спиной. Вот так встреча, до ресторана не дотерпели. Разворачиваюсь и иду назад, ей до пешеходной полосы еще метров пятнадцать идти. Не успеет перебежать, на светофоре отсчитываются последние секунды.
Нога скользит на подмерзшем участке трассы, ноги разъезжаются, но мне каким-то чудом удается устоять. Поднимаю голову, глядя на Таню, развожу руками. Она улыбается в ответ на мою улыбку, но вдруг хмурится. Я смотрю на светофор, у меня еще четыре секунды. Перевожу взгляд на дорогу. Внедорожник закружило на дороге, он несется прямо на меня.
В голове только одна мысль: я должна выжить! У меня Варя. Я не могу оставить ее сиротой. Моей девочке очень нужна мама, ведь у нее даже нет отца.
Удар! Меня отбрасывает в сторону. Я даже пытаюсь подняться, но кто-то удерживает меня, кричит, чтобы я не двигалась. Сквозь шум в голове я слышу Танин голос.
– Глеб!.. – крича и плача. – Глеб, Миладу только что машина сбила!
