Текст книги "Битва при Кадеше"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 55

В соединениях «Амон» и «Ра» был убит каждый десятый воин, «Птах» ослабло, «Сет» – осталось нетронутым. Тысячи египтян погибли, еще большее количество хеттов и воинов союзной армии расстались с жизнью. Но существовала реальность: Рамзес выиграл битву при Кадеше.

Конечно, Муваттали, Хаттусили, Урхи-Тешшуб и некоторые из их союзников, как правитель Алепа, остались в живых и спрятались в крепости. Но миф о непобедимости хеттов был развеян. Многие правители, выступившие на стороне императора хеттского государства, погибли, утонув в Оронте или пронзенные стрелами хеттских лучников. Отныне все провинции, маленькие и большие, узнают, что щит Муваттали не сможет уберечь их от ярости Рамзеса.

Фараон созвал в свой шатер всех оставшихся в живых военачальников, в числе которых были и командиры соединений «Птах» и «Сет».

Несмотря на радость победы, никто не улыбался. Сидя на троне из позолоченного дерева, Рамзес походил на разгневанное божество.

Чувствовалось, что он готов карать и наказывать.

– Все здесь присутствующие, – объявил он, – несли ответственность за командование. Вы все извлекли выгоду из своего чина. Все вы повели себя, как трусы! Вы хорошо едите и удобно спите, избавлены от уплаты налогов, уважаемы и вызываете зависть ваших подчиненных. Вы – командующие моей армии, бежали во время боя, охваченные всеобщей паникой.

Командующий соединения «Сет» сделал шаг вперед.

– Ваше Величество…

– Ты желаешь возразить мне?

Воин вернулся на свое место.

– Я больше не могу вам доверять. Завтра вы снова обратитесь в бегство, вы разлетитесь, как воробьи при приближении опасности. Именно поэтому я освобождаю вас от занимаемых вами должностей. Радуйтесь, что я оставляю вас в армии простыми воинами, даю вам возможность служить своей стране, получать жалованье и пособие после ухода в отставку.

Никто не протестовал. Большинство из них опасались более сурового наказания.

В тот же день Фараон назначил новых командующих, выбранных среди людей вспомогательной армии.

На следующий день после победы Рамзес бросил свою армию на первый приступ крепости Кадеш. На вышках ее башен развевались хеттские флаги.

Стрельба египетских лучников не принесла никаких результатов, стрелы разбивались о зубцы стен, за которыми прятались осажденные. В отличие от других сирийских крепостей вершины башен Кадеша были неуязвимы для стрел.

Желая доказать свое усердие, пехотинцы взобрались на скалистый пригорок, где была построена крепость, и приставили деревянные лестницы к стенам. Но хеттские лучники истребили каждого десятого воина, а оставшиеся в живых вынуждены были отказаться от выполнения этого маневра. Три следующие попытки также закончились неудачей.

В следующие два дня нескольким смельчакам удалось вскарабкаться до половины высоты стен, но они были убиты брошенными сверху камнями.

Кадеш казался неприступным.

Рамзес созвал свой новый военный совет, новые командующие соревновались между собой в горячности, чтобы блеснуть перед Фараоном. Устав от их разговоров, он отпустил их всех, оставив около себя Сетау.

– Лотос и я, мы спасем десятки жизней, – сказал он, – при условии, что сами не умрем от изнеможения. Мы работаем в таком ритме, что скоро нам не будет хватать лекарств.

– Не прячься за пустые слова.

– Давай вернемся в Египет, Рамзес.

– Забыть о крепости Кадеш?

– Победа уже за нами.

– Пока Кадеш не перейдет под власть Египта, угроза со стороны хеттов будет существовать.

– Это завоевание потребует слишком много сил и принесет слишком много смертей. Давай вернемся в Египет, чтобы вылечить раненых и восстановить силы.

– Эта крепость должна пасть, как и другие.

– А если твое упрямство неразумно?

– Окружающая нас земля очень богата. Ты с Лотос сможешь найти все компоненты, необходимые для приготовления снадобий.

– А если Аша находится в этой крепости?

– Это еще один повод, чтобы завоевать ее и освободить Аша.

Оруженосец Менна вбежал и упал на колени.

– Ваше Величество, Ваше Величество! С высоты крепостных стен сбросили копье… Послание привязано к его наконечнику!

– Дай его мне.

Рамзес прочитал текст.

«Рамзесу, Фараону Египта, от его брата Муваттали, императора хеттского государства.

Прежде чем продолжать наше сражение, не будет ли нам полезно встретиться и поговорить? Пусть в поле на равном расстоянии от твоей армии и крепости поставят шатер.

Я приду туда один, мой брат также придет один завтра, когда солнце будет находиться выше всего в небе».

В шатер внесли и поставили друг напротив друга два трона. Между ними – низенький столик с двумя чашами и маленьким кувшином с водой.

Оба правителя одновременно сели, неотрывно глядя друг на друга.

Несмотря на жару, Муваттали был одет в длинный плащ из красно-черной шерсти.

– Я очень рад видеть моего брата, Фараона Египта, чья слава не перестает расти.

– Сила императора хеттского государства вселяет страх в жителей многих стран.

– В этом смысле, мой брат Рамзес, бессмысленно завидовать мне. Я создал непобедимый союз, а ты одержал над ним победу. Какой божественной защитой ты обладаешь?

– Меня защищает мой отец Амон, чья рука управляла мной.

– Я не верил, что такая сила может двигать человеком, даже если он – Фараон.

– Ты не колебался употребить ложь и хитрость.

– Это такое же оружие войны, как и другие! Они победили бы тебя, если бы сверхъестественная сила не руководила тобой. Дух твоего отца Сети наполнил твое сердце беспримерным мужеством и заставил тебя забыть страх поражения.

– Ты готов сдаться, мой брат Муваттали?

– Неужели в привычки моего брата Рамзеса входит такая грубость?

– Тысячи людей погибли из-за захватнической политики Хеттской империи. Сейчас не время для напрасных разговоров. Ты готов сдаться?

– Знает ли мой брат, кто я?

– Император Хеттского государства, попавший в ловушку своей крепости Кадеш.

– Со мной находятся мой брат Хаттусили, мой сын Урхи-Тешшуб, мои вассалы и союзники. Если мы сдадимся, то оставим империю без правителя.

– Побежденный должен покориться.

– Ты выиграл битву при Кадеше, это верно, но крепость остается неприступной.

– Рано или поздно она падет.

– Твои первые приступы окончились неудачей. Продолжая в том же духе, ты потеряешь много людей, даже не поцарапав стен Кадеша.

– Именно поэтому я принял другое решение.

– Поскольку мы говорим наедине, ты объяснишь мне его суть?

– А ты не догадался? Она основывается на терпении. Вас много внутри крепости, мы подождем, пока вам будет не хватать еды. Тогда не покажется ли вам быстрая смерть предпочтительней долгих страданий?

– Мой брат Рамзес плохо знает эту крепость. Ее обширные кладовые содержат большое количество пищи, которая позволит нам продержаться много месяцев. И наши условия будут более благоприятными, чем жизнь египетской армии.

– Простое хвастовство.

– Нет, брат мой, конечно же, нет! Тогда как вы, египтяне, находитесь вдалеке от ваших земель и вам придется переживать все более и более невыносимые дни. Всем известно, что вы не любите жить вдали от вашей страны и что Египет не любит долго обходиться без Фараона. Придет осень, потом зима с ее холодами и болезнями. Также наступят разочарование и усталость. Будь уверен, брат мой Рамзес, наше положение будет более выгодным по сравнению с вашим. И не рассчитывай на недостаток воды: резервуары Кадеша полны, и мы располагаем колодцем, вырытым в центре крепости.

Рамзес сделал глоток воды, но не потому, что его мучила жажда, а чтобы прервать беседу и немного подумать. Доводы Муваттали были не лишены смысла.

– Мой брат желает утолить жажду?

– Нет, я хорошо переношу жару.

– Ты опасаешься яда, так часто применяемого при дворе Хаттусы?

– Этот обычай забыт, но я предпочитаю, чтобы мой виночерпий пробовал приготовленные для меня блюда. Мой брат Рамзес должен знать, что один из его друзей детства, молодой и блестящий дипломат Аша был арестован, когда шпионил на территории Хеттской империи, переодевшись в торговца. Если бы я действовал по нашим законам, он бы уже умер, но я предполагал, что ты захочешь спасти близкого тебе человека.

– Ты ошибаешься, Муваттали, во мне Фараон подавил человека.

– Аша не только твой друг, но также настоящий глава египетской дипломатии и лучший знаток Азии. Если человек и останется бесчувственным, то правитель не пожертвует таким человеком.

– Что ты предлагаешь?

– Не лучше ли мир, пусть даже временный, чем губительная война?

– Мир… Невозможно!

– Подумай, мой брат Рамзес: я не задействовал все силы хеттской армии в этом бою. Дополнительные войска не замедлят прийти мне на помощь, и тогда ты вынужден будешь вести другие бои, не снимая осады крепости. Такие действия превосходят твои возможности в людях и вооружении. Твоя победа превратится в катастрофу.

– Ты проиграл битву при Кадеше, Муваттали, и ты осмеливаешься требовать мира.

– Я готов признать мое поражение, составив официальный документ. Когда ты получишь его, то снимешь осаду, и граница моей империи будет окончательно установлена в Кадеше. Никогда моя армия не будет воевать с Египтом.

Глава 56

Дверь камеры Аша открылась.

Несмотря на все свое хладнокровие, Аша подскочил. Угрюмые лица двоих стражников не предвещали ничего хорошего. С момента своего заключения Аша каждый день ждал казни. Хетты не проявляли никакой снисходительности по отношению к шпионам.

Секира, нож или принудительный прыжок с высоты утеса? Египтянин желал, чтобы его смерть была внезапной и быстрой и не стала бы одним из жестоких спектаклей.

Аша ввели в холодный и строгий зал, украшенный щитами и копьями. Как всегда в Хеттской империи война напоминала о своем присутствии.

– Как вы себя чувствуете? – спросила его жрица Путухепа.

– Мне не хватает физических упражнений и совсем не нравится ваша еда, но я еще жив. Это ли не чудо?

– В некотором роде, да.

– У меня ощущение, что запас моей удачи истощается… Однако ваше присутствие меня успокаивает: сможет ли женщина быть безжалостна?

– Не рассчитывайте на слабость хеттской женщины.

– Мое очарование мне не поможет?

Ярость исказила лицо жрицы.

– Вы понимаете всю безвыходность вашего положения?

– Египетский дипломат умеет умирать с улыбкой на губах, даже если его тело дрожит.

Аша подумал о ярости Рамзеса, который даже в ином мире упрекнет его в том, что он не сумел выбраться из хеттской страны. Ведь именно по этой причине ему не удалось рассказать Фараону об огромной союзной армии, собранной императором. Передала ли крестьянка его короткое послание, состоящее из трех слов? Он вовсе в это не верил, но если ей все же удалось передать послание, Фараон обладал достаточной интуицией, чтобы понять его смысл.

Без информации египетская армия проиграла бы битву при Кадеше, и Шенар взошел бы на трон Египта. После таких выводов лучшим выходом оказывалась смерть.

– Вы не предавали Рамзеса, – сказала Путухепа, – и вы никогда не служили Шенару.

– Я оставляю все на ваше усмотрение.

– Битва при Кадеше состоялась, – объявила она. – Рамзес победил союзную армию.

Аша пошатнулся, как пьяный.

– Вы смеетесь надо мной…

– Я не в том настроении, чтобы шутить.

– Победил союзные войска… – повторил ошеломленный Аша.

– Наш император жив и свободен, – добавила Путухепа, – а крепость Кадеш по-прежнему принадлежит хеттам.

Настроение дипломата омрачилось.

– Какая же судьба уготована мне?

– Я бы охотно сожгла вас как шпиона, но вы стали главным лицом на переговорах.

Египетская армия расположилась лагерем перед крепостью, чьи стены оставались мрачными, несмотря на жаркое июньское солнце. После переговоров Рамзеса и Муваттали воины Фараона не предприняли ни одного нового приступа Кадеша. С высоты крепостных стен Урхи-Тешшуб и хеттские лучники наблюдали, как их противники предавались мирным занятиям. Они ухаживали за лошадьми, ослами и быками, улучшали свои военные навыки, организуя состязания по рукопашному бою. И, конечно, поедали разнообразные блюда, приготовленные вечно переругивающимися поварами.

Рамзес отдал военачальникам только один приказ: поддерживать строгую дисциплину. Никто не получил никакой информации о заключенном с Муваттали соглашении.

Новый командующий соединения «Сет» осмелился расспросить Фараона.

– Ваше Величество, мы находимся в растерянности.

– Неужели тот факт, что мы одержали великую победу, не переполняет вас счастьем?

– Мы осознаем, что вы в одиночку выиграли битву при Кадеше, Ваше Величество, но почему мы не атакуем эту крепость?

– Потому что у нас нет никакого шанса овладеть ею. Понадобится пожертвовать жизнями, по крайней мере, половины наших воинов, но и это не обещает успеха.

– Как долго мы будем бездействовать и созерцать эту проклятую крепость?

– Я заключил с Муваттали соглашение.

– Вы хотите сказать… мир?

– Я предъявил наши условия и, если они не будут выполнены, мы возобновим военные действия.

– Какой срок вы назначили им, Ваше Величество?

– Он истекает в конце этой недели, и тогда я узнаю цену слова хеттского императора.

Вдалеке на дороге, идущей с севера, показалось облако пыли.

Множество хеттских колесниц приближались к Кадешу. Быть может, эти колесницы были отрядом, пришедшим на помощь Муваттали и его союзникам?

Рамзес успокоил волнение, охватившее египетский лагерь. Поднявшись в свою колесницу, Фараон в сопровождении своего льва выехал навстречу хеттскому отряду.

Хеттские лучники не выпускали поводья из рук. Слава Рамзеса и его льва, Бойца, уже распространилась во всей Хеттской империи.

С одной колесницы сошел человек и приблизился к Фараону.

Элегантный, с мягкой походкой, гордым лицом и ухоженными усами, Аша забыл о степенности и бросился к Рамзесу.

Царь и его друг обнялись.

– Мое послание принесло тебе пользу, Рамзес?

– И да и нет. Я не сумел воспользоваться твоим предупреждением, но по воле случая судьба сыграла в пользу Египта. Благодаря тебе я немедленно вмешался. Но победу одержал бог Амон.

– Я думал, что никогда больше не увижу Египет, хеттские тюрьмы очень мрачны. Я, конечно же, попытался убедить противника, что я – сообщник Шенара, должно быть, это и спасло мне жизнь, затем произошло много событий. Умереть там было бы непростительной безвкусицей.

– Мы должны решить, заключать ли нам перемирие или продолжать военные действия, и мне будет полезно узнать твое мнение.

В своем шатре Рамзес показал Аша документ, переданный ему хеттским императором.

«Я, Муваттали, твой слуга, Рамзес, и я признаю тебя Сыном Солнца и порождением самого Света. Моя страна подчиняется твоей воле, она – у твоих ног. Но не злоупотребляй своей властью.

Твое влияние неумолимо, ты это доказал, одержав великую победу. Но зачем тебе уничтожать народ твоего слуги? Зачем злобе продолжать жить в твоем сердце?

Поскольку ты – победитель, согласись, что мир лучше, чем война, и дай хеттам глоток жизни».

– Прекрасный дипломатический стиль, – похвалил Аша.

– Послание кажется тебе достаточно ясным для всех соседних стран?

– Настоящее произведение искусства! То, что хеттский правитель побежден в бою, само по себе необычно, но то, что он признает свое поражение – это новое чудо, которое ты можешь отнести на свой счет.

– Мне не удалось овладеть Кадешем.

– Далась тебе эта крепость! Ты одержал решительную победу. Непобедимый Муваттали теперь называет себя твоим подданным, по крайней мере на словах… Этот факт вынужденного унижения сослужит необыкновенную службу твоему авторитету.

Муваттали сдержал слово, составив должный документ и освободив Аша. Теперь и Рамзес дал своей армии приказ свернуть лагерь и возвращаться в Египет.

Перед тем, как покинуть место, где столько его воинов расстались с жизнью, Рамзес обернулся и посмотрел на крепость. Муваттали, его брат и сын свободными и невредимыми покинут Кадеш. Фараону не удалось разрушить этот символ хеттской мощи, но что от нее останется после решительного разгрома коалиции? Муваттали, объявляющий себя слугой Рамзеса… Кто бы осмелился вообразить себе такой успех? Никогда царь не забудет, что только помощь его небесного отца позволила ему превратить катастрофу в триумф.

– В долине Кадеша не осталось больше ни одного египтянина, – объявил дозорный.

– Отправь воинов на юг, восток и запад, – приказал Муваттали своему сыну Урхи-Тешшубу.

– Рамзес, может быть, запомнил преподнесенный ему урок и спрятал свои войска в лесу, чтобы атаковать нас, когда мы будем выходить из крепости.

– Сколько нам еще придется убегать?

– Мы должны вернуться в Хаттусу, – сказал Хаттусили, – восстановить свои силы и пересмотреть наши действия.

– Я обращаюсь не к побежденному военачальнику, – вспылил Урхи-Тешшуб, – а к императору хеттского государства.

– Успокойся, сын мой, – вмешался Муваттали. – Я думаю, что главнокомандующий объединенной армии ни в чем не виноват. Мы все недооценили собственную силу Рамзеса.

– Если бы вы позволили действовать мне, мы бы победили!

– Ты ошибаешься. Оружие египтян прекрасного качества, колесницы Фараона стоят наших. Предлагаемое тобой открытое столкновение на равнине не обернулось бы в нашу пользу, и наши войска понесли бы тяжелые потери.

– И вы удовлетворены этим унизительным поражением…

– Эта крепость останется нашей, хеттское государство не завоевано, а война против Египта будет продолжаться.

– Как она будет продолжаться после подписания такого позорящего документа?

– Речь не идет о мирном договоре, – уточнил Хаттусили, – а всего лишь о послании одного правителя другому. То, что Рамзес удовлетворился этим документом, указывает на его неопытность.

– Муваттали во всеуслышание объявляет, что отныне он является слугой Фараона.

Хаттусили улыбнулся.

– Когда слуга имеет в своем распоряжении необходимые войска, ничто не запрещает ему взбунтоваться.

Урхи-Тешшуб устремил на Муваттали смелый взгляд.

– Не слушайте больше этого бездарного человека, отец мой, и доверьте мне полные военные полномочия! Я, только я, способен раздавить Рамзеса.

– Вернемся в Хаттусу, – решил Муваттали.

– Вид наших гор будет способствовать раздумьям.

Глава 57

Сильно оттолкнувшись, Рамзес нырнул в прекрасный бассейн, где купалась Нефертари. Фараон проплыл под водой и обхватил жену за талию. Изображая удивление, она позволила своему телу опуститься вниз, а затем они, обнявшись, медленно всплыли на поверхность. Золотисто-желтая собака с лаем бегала вокруг бассейна, тогда как Боец дремал в тени смоковницы, украшенный тонкой золотой цепью, полученной в награду за храбрость.

Рамзес не мог смотреть на Нефертари без обожания. Помимо влечения душ и единения тел, их объединяла таинственная связь, более сильная, чем смерть. Нежное осеннее солнце озаряло их лица своим благословенным светом, когда они плавали в бирюзовых водах бассейна. Как только они вышли из воды, Дозор перестал лаять и принялся лизать их ноги. Собака ненавидела воду и не понимала, почему ее хозяин с таким удовольствием находился в ней. Успокоившись, пес устроился между лапами огромного льва и заснул.

Нефертари была так желанна. И она была счастлива ответить на ласки своего любимого.

По всей стране Рамзес стал Рамзесом Великим. Во время его въезда в Пи-Рамзес многочисленная толпа приветствовала победителя битвы при Кадеше. Рамзес был Фараоном, которому удалось обратить хеттов в бегство и заставить их отойти на свою территорию. Многие недели празднеств, устраиваемых как в деревнях, так и в городах, позволили достойно чествовать эту замечательную победу. Когда рассеялся мрачный призрак завоевания страны, Египет предался радости жизни, сопровождаемой обильным паводком, обещавшим прекрасные урожаи.

Пятый год царствования сына Сети закончился триумфом. Новая военная знать была ему преданна, а покоренные его славой придворные преклонялись перед Фараоном. Молодость Рамзеса заканчивалась. Двадцативосьмилетний мужчина, правивший Двумя Землями, демонстрировал качества самых великих правителей и уже оставил неизгладимый след в истории Египта.

Опираясь на свою трость, Гомер вышел навстречу Рамзесу.

– Я завершил то, что вам обещал, Ваше Величество.

– Хотите опереться на мою руку и немного прогуляться, или же присядем под вашим лимонным деревом?

– Давайте немного пройдемся. Последнее время мои руки и голова много работали, теперь настало время размяться моим ногам.

– Эта новая работа вынудила вас прервать написание Илиады?

– Конечно, но вы дали мне чудесный сюжет!

– Как вы развили его?

– Соблюдая правдивость, Ваше Величество, я не сокрыл ни трусости вашей армии, ни ваше безнадежное сражение в одиночку, ни призыв к вашему небесному отцу. Обстоятельства этой необыкновенной победы воодушевили меня, как если бы я был молодым поэтом, создающим свое первое произведение! Стихи непроизвольно срывались с моих губ, сцены сами выстраивались в нужном порядке. Ваш друг Амени очень помог мне избежать некоторых ошибок в грамматике. Египетский язык не кажется мне легким, но его гибкость и точность приносят поэту удовольствие.

– Рассказ о битве при Кадеше будет выбит на великой южной стене большого колонного зала храма Карнака, – сказал Рамзес, – а также на внешних стенах двора храма Луксора и на фасаде его пилона, на внешних стенах храма Абидоса и в будущем на переднем дворе моего Храма Миллионов Лет.

– Таким образом вечный камень навсегда сохранит воспоминание о битве при Кадеше.

– Я хочу воздать почести невидимому богу, Гомер, победе порядка над хаосом, способности Закона устранять смятения.

– Вы поражаете меня, Ваше Величество, и ваша страна с каждым днем удивляет меня все больше и больше. Я не верил, что ваш знаменитый Закон поможет вам победить врага, решившего уничтожить Египет.

– Если любовь Маат перестанет управлять моей мыслью и волей, мое царствование завершится, а Египет найдет себе другого правителя.

Несмотря на огромное количество поглощаемой им пищи, Амени не толстел. Все такой же щуплый и болезненный, личный писец Фараона больше не покидал кабинета. Он с небольшой группой помощников умудрялся заниматься неимоверным количеством дел. Постоянно лично общаясь с сановниками, Амени был в курсе всего, что происходило в стране, и следил, чтобы каждый знатный чиновник безупречно выполнял порученную ему работу. Для друга детства Рамзеса правильное управление заключалось в простом правиле: чем выше должность, тем больше ответственность и суровее наказание в случае ошибки или оплошности. Все, начиная с сановника и заканчивая управляющим службы, отвечали за промахи подчиненных и расплачивались за них. Отстраненные от работы сановники и пониженные в должности чиновники на своем горьком опыте убедились в суровости Амени.

Когда Рамзес находился в столице, то каждый день виделся со своим тайным советником. Во время поездок Фараона в Фивы или Мемфис Амени готовил подробные отчеты, изучаемые царем с большим вниманием, ведь принимать решение надлежало ему, Фараону.

Личный писец Рамзеса заканчивал докладывать правителю план укрепления плотин в следующем году, когда Серраманна было позволено войти в кабинет Амени, заставленный легкими ящиками, которые были заполнены папирусами, разложенными в идеальном порядке. Воин-великан склонил голову перед правителем.

– Ты все еще злишься на меня? – спросил Рамзес.

– Я не покинул бы вас в сражении.

– Забота о безопасности моей жены и матери была делом первостепенной важности.

– Я не отрицаю этого, но я предпочел бы быть рядом с вами и уничтожать хеттов. Высокомерие этих людей выводит меня из себя. Когда кто-то претендует на звание лучших воинов, то не прячется в крепости!

– У нас мало времени, – вмешался Амени.

– Каковы результаты твоих расследований?

– Никаких, – ответил Серраманна.

– И нет никакого следа?

– Я нашел повозку и трупы египетских стражников, но среди них не было тела Шенара. По свидетельству торговцев, укрывшихся в каменной хижине, песчаная буря налетела с неистовой силой и длилась необычайно долго. Я проследовал до оазиса Каржеха и могу заверить вас, что вместе с моими людьми я обыскал всю пустыню.

– Идя наугад, – сказал Амени, – Шенар, должно быть, попал в пересыхающее русло реки, и его тело похоронено под толщей песка.

– Таково общее мнение, – согласился Серраманна.

– У него не было никакого шанса выйти из этого ада, Ваше Величество, сбившись с главной дороги, он потерялся и не мог долго бороться с бурей, песком и жаждой.

– Его ненависть так огромна, что она послужила ему едой и питьем. Шенар не умер.

Царь склонился перед статуей Тота, находившейся у входа в здание государственной службы, положив букет лилий и папируса на алтарь жертвоприношений. Бог знаний, изображенный в виде сидящего павиана с полумесяцем на голове, поднял взгляд к небесам, всматриваясь в недоступные людям дали.

Сановники вставали и кланялись при появлении Рамзеса. Новый верховный сановник Аша сам открыл дверь своего кабинета. Царь и его друг, ставший героем в глазах придворных, обнялись, здороваясь. Приход правителя являлся явным признаком уважения, утверждавшим Аша в его роли главы египетской дипломатии.

Кабинет сильно отличался от кабинета Амени. Букеты доставленных из Сирии роз, цветочные композиции из папирусов и ноготков, алебастровые вазы изящных форм стояли на столиках, высокие светильники, сундуки из акации с разноцветной обивкой составляли утонченную обстановку. Все это убранство заставляло скорее думать о личных апартаментах роскошного дома, нежели о рабочем кабинете.

С блестящими глазами, элегантный, в легком надушенном парике, Аша походил на легкомысленного, светского и несколько надменного гостя, приглашенного на пир. Кто бы мог предположить, что этот человек, принадлежащий к высшему обществу, был способен превратиться в шпиона и под видом торговца путешествовать по враждебным дорогам Хеттской империи? Даже груда скопившихся дел не могла нарушить роскошной атмосферы кабинета нового верховного сановника, предпочитавшего хранить основные сведения в своей чудесной памяти.

– Боюсь, что мне придется уйти в отставку, Ваше Величество.

– Какую серьезную ошибку ты совершил?

– Неэффективность. Мои служащие не щадили своих сил, но Моисея невозможно найти. Это удивительно… Обычно языки развязываются. На мой взгляд, существует одно-единственное решение: он укрылся в каком-то затерянном уголке и не покидал его. Если он изменил имя и присоединился к семье бедуинов, узнать его будет очень трудно, может быть, даже невозможно.

– Продолжай свое расследование. А хеттская шпионская сеть на нашей территории?

– Тело белокурой молодой женщины было похоронено, но нам так и не удалось узнать ее имя. Что касается колдуна, то он исчез. Несомненно, ему удалось покинуть Египет. Но мы не можем найти никаких следов, как если бы все они исчезли за несколько дней. Мы избежали ужасной опасности, Рамзес.

– Шпионская сеть действительно уничтожена?

– Было бы слишком самонадеянно утверждать так, – признал Аша.

– Не ослабляй бдительности.

– Я часто думаю о том, на что сейчас способны хетты, – сказал Аша. – Поражение унизило их, внутренние междоусобицы хеттов зашли слишком далеко. Они не удовольствуются заключенным перемирием, но им понадобятся многие месяцы, даже годы, чтобы восстановить свои силы.

– Как ведет себя Меба?

– Мой августейший предшественник обзавелся усердным помощником, умеющим оставаться на своем месте.

– Не доверяй ему. Как бывший верховный сановник, он может только завидовать тебе. Каковы результаты наблюдений командующих наших соединений в Южной Сирии?

– Полная тишина и спокойствие, но я лишь наполовину верю в то, что они трезво оценивают ситуацию. Поэтому я завтра сам выезжаю в провинцию Амурру. Именно там мы должны организовать отряд, который при вторжении смог бы выдержать первый удар хеттов.