Текст книги "Конец игры (ЛП)"

Автор книги: Кристи Доэрти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

“‘Приятель, все это становится странным.

Мы ничего не сделали со времен Лондона. Мы бы взяли их. Покончили. Я не подписывался быть медсестрой в психушке”’ Разочарование в услышанном разговоре – сквозило в каждом слове. Она надеялась, что Шестой скажет что-нибудь полезное. Но его ответ был не тем, что она ждала. “У меня перерыв в 20.00.

Встречаемся на обычном месте? Надо не засорять эфир. Первый бесится снова”.

Когда охранники вернулись к обычной болтовне, Элли лихорадочно написала: с тех пор, как Люсинда умерла, Натаниэль заперся. Никто не видит его. Стражники неспокойны. Она сделала паузу, чтобы подумать, как объяснить то, что услышала. Затем написала прямо. “Они думают, что он сходит с ума”.

За ужином в тот вечер ученики взахлеб говорили о работе с Дом, поисках Картера. Чувство надежды летало в воздухе. Но Элли отстранилась. Не удавалось присоединиться. Услышанный разговор беспокоил ее. Мысль, что Натаниэль заперся и оплакивает свою убитую мачеху – тот, кто помог убить – действительно мучила ее. Слишком много воспоминаний о той ночи. Образов, которые она пыталась забыть. Рука Люсинды, скользкая от крови, сжимающая ее запястье.

Красная кровь, проступающая на безукоризненном плаще от Берберри. Она не хотела думать об этом. Очень старалась не думать.

Рейчел потянула ее в сторону.

– Эй, ты в порядке? Ты выглядишь так грустно. – Ее теплые карие глаза вглядывались в лицо Элли. Они стояли в широком коридоре, подальше от шумной толпы, льющейся из столовой.

Все говорили и смеялись. Элли чувствовала себя полностью оторванной от мира.

– Ничего страшного, – сказала она, уклоняясь от взгляда Рейчел – Я не знаю, Рейчел. Наверное, я просто не готова к похоронам.’

– Ах, милая,– Рэйчел обняла ее за плечи. – Ты хочешь об этом поговорить? Моя бабушка умерла несколько лет назад…

Она сделала паузу, прежде чем добавить поспешно:

– Конечно, это не то же самое, что случилось с Люсиндой. Тебе намного хуже, по сравнению со мной. Но я действительно грустила. Трудно было представить жизнь без нее.

Элли на секунду задумалась, стоит ли рассказывать ей правду, но затем поняла, что не может лгать.

– Вот странная штука, Рейч, – начала она.

Я знаю, мне должно быть грустно, но ничего не чувствую сейчас. Внутри как будто оцепенела.– Она с трудом сглотнула. – Я чувствую себя таким чудовищем. Я имею в виду… Люсинда умерла . Мертва. Навсегда. Но всякий раз, когда я думаю об этом, чувствую… я не знаю. Пустоту.

Она покосилась на Рейчел, ожидая, что та отшатнется. Но не увидела отвращения в ее глазах. Там было понимание.

– Знаешь что? Думаю, что это совершенно нормально, – сказала Рэйчел. – Ты видела, как ее убили. Один из твоих лучших друзей похищен.

И все это произошло так быстро .Твой мозг – сердце – они не осознали. – Она понизила голос так, чтоб проходящий мимо охранник не мог подслушать их разговор.

– Она была моей бабушкой. Мне должно быть намного хуже. ‘– Не говори так-, Рэйчел сочувственно отругала ее. – Ты мучаешь себя без причины. Ты не сделала ничего плохого. Нет никаких правил, как нужно грустит . Каждый из нас проходит через это по-своему. И ты переживаешь. Я вижу это по твоему лицу. Даже если ты и думаешь, что это не так, знай так и есть.

Она поверила Рейчел, потому что подруга с удовольствием читала книги по психологии с 14 лет .

–Спасибо, что не даешь мне сойти с ума, Рейч.

Рэйчел улыбнулась и притянула ее в теплые объятия. – Доктор всегда в твоем распоряжении.

Ее волосы пахли жасмином. Странно. Жасмин для Элли всегда был связан с Николь.

“Может быть, они пользуются одним и тем же шампунем … “

– Ты сможешь пройти через это,– подбодрила Рэйчел, прислонившись щекой к плечу Элли. – Мы пройдем через это вместе.

Девушки присоединились к остальным в общей комнате, завязалась живая беседа.Зои и Лукас играли в шахматы в очень агрессивном стиле.

Элли откинулась назад, наблюдая за другими. Слова Рейчел имели смысл, но она ненавидела пребывать в замороженности. Она хотела почувствовать горе. Она хотела страдать. Это не реальная боль. Она думала о Натаниэле, плачущем над фотографиями ее бабушки.

Как такое вообще было возможно, враг Люсинды чувствовал себя хуже от ее смерти, чем соратники , – она выскользнула к входу.

Двое охранников сидели на стульях по обе стороны от тяжелой кованной двери с старинным замком,

– Я хочу подышать свежим воздухом, – пояснила она. – Я не надолго. Они переглянулись.

Девушка была уверена в том, что они в курсе, кто она такая. Теперь все знали Элли Шеридан. Один из охранников встал и открыл дверь.

–Будь осторожна,– напутствовал он. Элли, наклонив голову, ответила .

–Всегда.

Дверь за ней закрылась с твердым глухим стуком. Вечер был прохладный и туманный – солнца не было видно. В воздухе пахло дождем.

Элли глубоко вздохнула, а затем побежала по траве в сторону леса. Настало время поговорить с Люсиндой.

Глава 9.

Часовня, скрытая глубоко в лесу, располагалась почти в миле от главного здания школы. Когда Элли достигла старой церковной стени, то перешла на шаг. Ее сердце забилось быстрее. Она не хотела. Но ей пришлось. Элли хотела увидеть бабушку снова. Хотела попрощаться. И почувствовать хоть что-то. Она долго шла по дорожке, пролегающей у стены, пока не достигла арочных, деревянных ворот.

Она отодвинула хорошо смазанную металлическую задвижку.За воротами по-прежнему пахло зеленью и свежестью. Все кусты были аккуратно подстрижены, из-за чего серые, покрытые лишайниками надгробия казались выше. В середине старый тис распростер свои длинные, гладкие ветви над могилами. Его узловатые корни торчали из земли.

Дерево было старо как часовня, а часовня стояла более чем девятьсот лет. Сразу за деревом земля была разрыта. Свежая почва лежала аккуратной горкой в конце прямоугольного отверстия. Элли задержалась на секунду, чтобы осознать увиденное. Затем ее легкие сжались, дыхание перехватило.

Оторвав взгляд, она проделала последние несколько шагов до дверей церкви. Взявшись двумя руками за металлическое кольцо, которое служило ручкой, ей пришлось толкнуть плечом дверь, чтобы заставить открыться. В часовне электричества не было, и она ожидала, что внутри ее встретит темнота.

Вместо этого она встретила теплое, мерцающее свечение. Свечи были зажжены на всех настенных бра, потолочных светильниках, в канделябрах. Они мерцали с амвона, на столах и на подоконниках. Пламя поймало ветерок, проникающий через открытую дверь, и поежилось. Элли поспешила захлопнуть дверь. Помещение было маленьким, скамейки из красного дерева в десять рядов с высокими спинками, аккуратно выстроились по обе стороны от центрального прохода. Простой сосновый гроб с дубовой крышкой. Каждая мышца в ее теле напряглась. Она не хотела находиться здесь. Но ей пришлось пройти через это. В конце концов, так надо. Медленно она спустилась по проходу, ее ноги мягко стучали по каменному полу, глаза были прикованы к сосновой коробке впереди. Элли нервно огляделась– стены были искусно расписаны в стиле средневековья чертями, драконами, деревьями и голубями. В свете свечей изображения, казалось, двигаются.

Перья голубей развевались. Чешуя дракона мерцала. К тому времени, как она достигла переднего ряда, сердце Элли бешено колотилось. Она не могла дышать. Все инстинкты говорили ей бежать. Но она с трудом опустилась на жесткую деревянную скамью. Я могу это сделать. Я должна.

В помещении было так тихо, что слышалось шипение тающего воска. Сложив руки на коленях, она заставила себя думать о Люсинде. В первый раз она увидела ее, стоящей на лестничной площадке в здании школы, смотревшей на снег. Царственная как королева; изумруд размером с миндальный орех на пальце..И позже, ее спокойный холодный голос в телефоне, раздающий приказы, но и слушающий. Понимающий.Затем на вершине холма, рассматривающей внизу огни Лондона. В последний раз. Гроб был настолько простой, совсем без орнамента.

– Это неправильно. Он должен быть украшен.

Звук собственного голоса испугал ее и заставил замолчать. Свечи мерцали, заставляя свет танцевать на ярких стенах. Нарисованные глаза дракона, казалось, наблюдают за ней.

– Жаль, я не знала тебя, – сказала она . Ее голос звучал тихо и неуверенно. – По-настоящему не знала. Иногда я… – Она замолчала, потом заставила себя продолжить. – Иногда я представляю, как бы росла с тобой. Ты брала бы меня на спектакли.

В Парламент. Мы поехали бы в Вашингтон, округ Колумбия, вместе. Я называла тебя “бабушка” и это не казалось странным, просто чувствовала себя… нормальной. Я представляю, что так все и было. Потому что… мне бы это понравилось.

Она была потрясена внезапным всепоглощающим чувством утраты. Как будто внезапно дыра разверзлась перед ней неожиданно и она стала падать туда. Горячие слезы жалили глаза. Нахлынули те эмоции, которые она прятала от самой себя. Боль, от которой она увернулась ночью на холме.

Она опустила ноги на пол, подавшись вперед, чтобы посмотреть на гроб, давая слезам беспрепятственно стекать.

– Знаю, ты думала, что я не всегда прислушиваюсь к тебе. Но нет. Я действительно слушала. И хочу стать, как ты когда-нибудь. Храброй. Чтобы изменить мир к лучшему. Только теперь… – она сделала паузу, ища нужные слова. – Иногда я не верю, что что-то можно сделать лучше. Бывает лучше просто невозможно. Пытаясь улучшить одно, ты портишь другое. О чем, ты никогда не задумывался прежде. Походит, на попытку помочь, вызывая слезы..

Я не знаю, что и думать об этом. Потому что не хочу останавливаться в стремлении исправлять мир. – Она посмотрела туда, где лежала бабушка. – Ты всегда старалась. – Элли вытерла рукой мокрую щеку.

–Думаю это то, что я хотела тебе сказать. Спасибо за старание.

Что-то грохнуло позади нее, и Элли вскочила на ноги волчком, когда дверь распахнулась, ударив стену. Изабелла стояла в дверях, капюшон черного плаща заслонял почти все лицо. Она держала большой букет лилий в руках. Вода струилась с ее одежды. Элли не заметила, что начался дождь. Но теперь она услышала постукивание капель по крыше и витражам. Ветер сотрясал деревья. Директриса закрыла дверь и повернулась кругом, откидывая капюшон и открывая лицо, бледное и суровое.

– Что ты здесь делаешь?

Почувствовав себя нарушителем Элли утерла слезы.

– Прости. Я просто…

Лицо Изабелла смягчилось.

– Пожалуйста. Не извиняйся. Я была просто удивлена – думала буду одна. Ты имеешь полное право быть здесь. Она прошла в переднюю часть часовни и аккуратно поставила цветы в большую вазу напротив гроба.

– Вы зажгли свечи? – спросила Элли нерешительно. Изабелла взглянула на канделябр рядом с ней, расправляя фиолетовый и золотой атлас, который покрывал престол. Перемещая его в одну сторону, затем сдвигая его назад снова. Элли не знала, как выразить словами чувства.

– Я здесь, – нашлась Элли, – прощаться.

Изабелла перестала дергаться. Когда она подняла глаза, Элли увидела, что они блестят от невыплаканных слезх. Она выглядела настолько убитой горем. Конечно, – она знала Люсинду всю свою жизнь. Люсинда относилась к Изабелле, как к собственной дочери. Точно так Изабелла воспринимала Элли. Реальность застала ее врасплох.

Девушка была так сосредоточена на себе, что не подумала о том, как опустошена Изабелла. Между Картером и Люсиндой – вся ее жизнь просто развалилась. Может, она тоже хочет сказать последние слова.

– ‘Хотели бы вы… посидеть со мной, а?– Элли протянула руку.

– Мы могли проститься вместе.

На следующий день начались похороны Люсинды. В то утро Элли распустила волосы, которые плавными волнами легли на плечи и аккуратно нанесла ей макияж. Ее серые глаза смотрели из зеркала серьезно. Нос все еще оставался красным от вчерашних слез, и выдал ее состояние. Она и Изабелла просидели в часовне, разговаривая до рассвета.

Разгово , который начался со слезами на глазах, постепенно превратился в рассказ директрисы историй из своего детства, с Люсиндой как де-факто ее мачехой. Вскоре они обе смеялись из-за щенка пекинеса, подаренного Люсинде иностранным послом .

– Она не хотела оставлять, но я очень его полюбила,– вспоминала Изабелла. – Я назвала его Носок. Он спал в моей постели, когда я была в школе. Он был такой милый, но очень глупый. Люсинда тогда работала канцлером, так что жила на Даунинг-стрит. Это был ее дом и офис. Однажды премьер-министр приехал на встречу и Носок помочился на его туфли ручной работы из кожи ягненка. Он сказал…

Голос Изабеллы стал грубым, пародируя бывшего шотландского премьер-министра.

– Люси, или пес, или я, но должен сказать тебе, не думаю, что собака будет выдвигать свой ??план из восьми пунктов для экономического восстановления.

Элли рассмеялась.

– Она никогда не думала избавиться от этой собаки, -продолжила Изабелла. – Пес прожил пятнадцать лет. Люсинда всегда говорила, что ненавидит его, но я думаю, что она любила его так же сильно, как и я.

– А что насчет Натаниэля? -спросила Элли. – Был ли он близок с Люсиндой тогда? Так же, как ты?

Выражение лица Изабеллы сменилось на задумчивое.

– Он всегда был странным. Тощий парень с перхотью на плечах. Я думаю наш отец давил на него слишком сильно. Всегда требуя совершенства во всем, и ничего не требовал от меня. И его жизнь была такая трудная – потерять свою мать, будучи еще ребенком. Каждый хотел помочь ему, но … – Она подняла руки .

– Он просто сидит со старыми фотографиями… Он ничего не ест.

Лицо Изабель помрачнело; она уставилась в темноту в конце часовни.

– Отношения Натаниэля и Люсинды были … сложными, – сказала она после паузы. – Я думаю, что он любил ее по-своему. Но оттолкнул ее , потому что … – Она вздохнула . Думаю, потому что хотел доказать ей, что она вернется, всегда будет рядом с ним, чтобы он ни сделал.

Мысли Элли переключились к собственным родителям. Она не видела их с Рождества. Они говорили иногда по телефону, но их разговоры были неестественными и короткими. Она обвиняла их во всем из-за груза, который свалился на нее. Они обвиняли ее в том, что она очень трудный ребенок. Это выглядело так, как будто они хотели бы иметь другую дочь.

И она хотела других родителей. Может у Натаниэля были такие же отношения с его отцом. Вы не можете выбрать родителей. Но если бы это было возможно … жизнь была бы чертовски проще.

Гул моторов и скрип шин по гравию возле школы оторвал Элли от воспоминаний о вечере. Гости прибывали на похороны. Элли встала и направилась к двери. Люсинда никогда не простит за опоздание на ее похороны.

Рэйчел, Николь и Лукас стояли группой около входной двери. Элли увидела, что Рэйчел смотрит на часы. Увидев подругу, она не скрывала свое облегчение.

–Вот вы где.

Все были в черном и сером. Лукас был в элегантном костюме и с уложенными волосами. Черное шелковое платье-футляра и соответствующие аксессуары Изабелла отправила в комнату Элли этим утром. Все подошло идеально.

Она понятия не имела, где директриса нашла все это за такой короткий срок.

Все вместе они двинулись по лужайке. Воздух был прохладным, пахло чистотой и свежестью. Как будто дождь, прошедший ночью, смыл остатки лета. Шли в полной тишине. Рэйчел держала одну руку Элли, а Николь другую.

Едва только приблизились к лесу, их догнала Зои.

– Я здесь, – объявила она, – Изабелла помогла мне подготовиться.

Ее прямые каштановые волосы были стянуты в глянцевые косы, что удлинило ее гладкое лицо. В сочетании с коротким, серым платьем она выглядела моложе четырнадцати лет. Важность момента отразилась и на ней. Она медленно шла вместе с ними, вместо того, чтобы лихо рвануть вперед, как обычно делала.

Никто не пытался завязать разговор. Сегодня всем было не до бесед.

Когда они достигли часовни, обнаружили, что она переполнена – там буквально не было свободного места. Люди стояли на голове друг у друга. Охранники переоделись из их обычной черной униформы в темные костюмы и стояли прислонившись к стене. На скамьях, среди преподавателей и учеников Элли узнала известных политиков из нескольких стран, в том числе главу кабинета министров, которые крутились рядом, чтобы увидеть ее. К удивлению, она увидела маму, ее сердце подпрыгнуло. Элли боролась с желанием броситься к ней.

– Я пойду,– сообщила она.

Рэйчел проследила за ее взглядом – глаза ее расширились.

– Боже мой! Это что твои родители?

Элли пожала плечами. -Я думаю, Ад замерз.

Она уже начала плакать, прокладывая свою путь к алтарю, протискиваясь мимо охранников. Увидев ее, глаза матери тоже наполнились слезами. Она выставила руки вперед, желая обнять Элли.

–О, Элисон.

И Элли бросилась к ней. Отец стоял рядом с ними, поглаживая ее по плечу.

– Это, должно быть, было ужасно , – грубо сказал он. Элли не обратила внимания на его слова, сейчас она была очень рада видеть их.

Она вдохнула аромат маминых духов Шанель от Коко, которыми та всегда пользовалась для важных событий.

–Я в порядке,– сказала она. – Правда.

Так и было.. Сосновый гроб все еще стоял в передней части помещения, как вчера вечером, но теперь его окружали цветы. Сотни белых роз расстелились по полу, охватывая все пространство как белое одеяло.

Букеты давили со всех сторон. Цветы покрывали алтарь, пол и даже подоконники, букеты провожающих. Канделябры еще горели, но другие свечи погасили. Они были больше не нужны; свет проникал через витражи, освещая комнату и потоки людей, рассказывающих удивительные вещи о Люсинде.

Элли чувствовала себя нормально до того момента, как стали выносить гроб для захоронения. Она не могла смотреть на то, как ее опускают в это углубление в земле.

Поэтому девушка выскользнула из толпы. Она стояла в одиночестве у ворот, крепко обхватив себя руками. Глядя на серое небо. Это идеальный день для похорон.

– Привет, Элли. – раздался голос позади нее. С французским акцентом.Знакомый. Она обернулась, и встретила взгляд голубых, как море в солнечный день, глаз.

– Ох, моя красавица, – сказал Сильвиан. – Мне так жаль.

Глава 10.

“Когда ты приехал?’”, “Как твой отец?’, ‘Почему никто не сказал нам?’ Все окружили Сильвиана, восклицая, требуя ответов и обнимая его. Даже Лукас, который никогда не любил француза, стучал его по плечу в каком-то буйном ритуале объятий парней. – Рад, что ты вернулся, приятель, – грубовато отозвался он. Они толпились возле возвышающегося очага в большом зале, разговаривая и смеясь, радуясь возможности раньше других в школе увидеться с ним..

– Я прилетел, как только смог, – объяснил Сильвиан. – Я должен быть здесь. Из-за тебя… Из-за Картера. – – А как твой отец? – спросила Элли. – Ему… лучше? Мышцы Сильвиана при упоминании его отца, тяжело раненного при покушении неделю назад, .почти незаметно напряглись.

–Его перевели из реанимации. Врачи говорят, что он поправится.

– Слава Богу, – сказала Элли с неподдельным облегчением. – Мне так жаль, что отвлекаем тебя от него. Ты ему нужен.

Неожиданно он остановился, затем повернулся к ней лицом. Сильвиан взял руки Элли в свои.

– Ты нуждалась во мне.

Прежде чем она успела среагировать, он наклонился вперед и легонько поцеловал ее в макушку.

Элли вздрогнула при его прикосновении. Она так сильно по нему скучала. Они оба прошли через ад. Это был дерьмовый день. Когда он обнял ее, Элли не стала отстраняться.

– Это было ужасно, Сильвиан. Ужасно.

– Я знаю, – прошептал он. Его дыхание всколыхнуло пряди ее волос.

Сейчас, когда она наблюдала, как другие взахлёб болтают с ним, он взглянул на неё. Его взгляд был подобен ярко-голубой молнии.

Заботливое отношение и волнение в его взгляде заставило сердце Элли сжаться.

“О, Боже”, -подумала она. “Что же я буду делать?”

Сильвиан, когда уезжал, еще был ее парнем. Сейчас она будет вынуждена сказать ему правду о Картере.

И затем потерять его навсегда.

Наблюдая за ним сейчас, как его волнистые волосы идеально растрепаны, скулы высокие и хорошо очерченные, как он стоит высокий и стройный.слушая остальных, она почувствовала себя полной дурой.

Она должна отпустить его. Потребовалось много времени, чтобы услышать свое сердце. Много времени, чтобы понять, чего она хочет. Он будет прав, когда разозлиться из-за этого.

Элли очнулась. Нет сил думать об этом сегодня.

Повернувшись, она посмотрела по сторонам ища родителей. Люди вытекали из часовни, но девушка не видела их в толпе.

Столы в большом зале были покрыты девственно-белыми скатертями. Бледно-желтые цветки увенчали каждый стол.

– Ну, это несколько необычно, – пробормотал ее отец. потягивая свою воду, но вид у него был довольный.

Ее мама быстро освоилась.

– Конечно. ты будешь не против – она залпом допила вино и взглянула на мужа, который склонил голову в молчаливом согласии. – Вообще-то, раз мы вместе… есть несколько вещей, которые нам надо обсудить.

Что-то в её голосе заставило желудок Элли сжаться. В это момент ей хотелось испариться.

– Что происходит?

Шум в зале увеличился – все возвращались из церкви.

– Давай выйдем на секунду, – предложила ее мать.

Они вместе вышли по парадной лестнице на лестничную площадку, где Элли впервые встретила Люсинду в ночь Зимнего бала.

Расположившись у перил, они смотрели вниз на холл. Низкий гул голосов доносился из большого бального зала. Но здесь они были одни и могли спокойно поговорить.

– Итак, что происходит?’– Элли переводила взгляд с лица матери на отца.

Первая начала мать:

– Мы должны перед тобой извиниться за то, как все решили за тебя. Я никогда не говорила тебе, кем была Люсинда. Или о моей связи с Киммерией. -’ Она осторожно положила руку на полированные дубовые перила, как будто не вполне доверяла им. – Это было неправильно. Мы должны были рассказать тебе правду. Но положа руку на сердце, мы никогда не подозревали, что все так обернется.

– Все нормально, – заверила ее Элли без колебаний.

– Было время, когда я думала, что никогда не увижу это место снова, – поделилась ее мать. – Надеялась даже.’

– А теперь?– Элли выстрелила в нее боковым взглядом.

Губы ее матери изогнулись в легкой улыбке . -Она до сих пор мне не нравится.

Внизу кто-то засмеялся. Она увидела, как Зои семенит босиком по коридору в своём маленьком сером платье, держа туфли в руках.

– Нам очень жаль. что тебе пришлось… увидеть в ту ночь в Лондоне. – Ее мать опустила свой взгляд.– Случившееся с Люсиндой ужасно. И я думаю, она никогда бы не хотела, чтобы ты видела это.

Элли подумала о взгляде Люсинды, сжимавшей её запястье окровавленными руками. Полном доверия. Понимания.

– Да нет, хотела бы, – Элли не нравился поворот, который принимал этот разговор. – На самом деле я думаю, она прекрасно понимала, что могло бы случиться. И хотела, чтобы я увидела это.

Её отец выглядел поражённым:

– Почему, ради всего святого, она хотела этого?

– Ну, чтобы я поняла, насколько высоки ставки. – Элли не вникала в произошедшее так до этого момента – попросту не было времени. Но сказав, осознала, что это правда. – Она хотела, чтобы я поняла, с чем я столкнулась. С чем я столкнусь.

– Тебе не грозит та же опасность, что Люсинде. – рассердилась ее мать. – Это абсурд.

Может быть, она и не хотела быть резкой, как получилось, но гнев Элли вспыхнул со скоростью брошенного страйка.

– Ты хоть представляешь, на что был похож последний год моей жизни? – её голос был низким и холодным. – Люсинда не единственная, кто умер. Джу

умерла. И Рут. Многие люди были ранены. Включая меня. – она подняла волосы, чтобы они могли увидеть рваные раны на её голове. – Я вся в шрамах.

Её мать коротко охнула и прикрыла рот пальцами.

Элли получила мрачное удовлетворение от этого:

– Мне повезло остаться живой. Но это может быть ненадолго, если мы не победим. Так что не говори мне, что Люсинда хотела или нет. – она перевела дыхание. – Думаю, я знаю лучше тебя.

Мать открыла было рот, чтобы возразить, но отец опередил ее.

– Подожди. – Махнул он рукой . -Давайте прекратим спорить! Споры ничем нам не помогут. Кроме того, это похороны, помните? Он повернулся к Элли . – Эллисон.– Его голос был твердым. – Мы понимаем, что это ужасный день , и мы не хотим сделать его еще хуже. Твоя мать просто хотела, чтобы ты знала что мы очень обеспокоены происходящим тут. Мы переживаем за тебя.Ну …и . Мы всегда будем рядом. если понадобимся.

Он разговаривал с ней почти как с равной и на этот раз Элли была благодарна за его безоговорочное спокойствие.

– Спасибо, папа, – сказала она. – Я ценю это. Я люблю вас, ребята, очень.

Он одарил её грустной улыбкой.

“Мы бы обнялись сейчас, – подумала Элли, – если б были нормальной семьей”.

– Есть еще кое-что, что тебе следует знать, – продолжил он. – Юристы Люсинды связались по поводу завещания.

Элли вздрогнула. Её не интересовали деньги или вещи Люсинды. Это не имело значения. Она отдала бы каждое пенни, чтобы вернуть свою бабушку.

Но она знала, это не то, что её папа хочет услышать.

– Отлично, – она пожала плечами. – Дашь мне знать, что они скажут.

– В этом и дело, – объяснил он. – Они не захотели говорить с нами. Они хотят поговорить с тобой.

Она моргнула:

– Со мной? Почему она хотят поговорить со мной?

– Мы думаем, она могла оставить что-то для тебя. Или, по крайне мере, ты есть в её завещании. – голос её матери был спокоен. Вся её злость казалось испарилась. – Мы дали им здешний телефонный номер и посоветовали связаться с Изабеллой. Но этот телефонный разговор состоялся этим утром, и со всем, что случилось сегодня, у неё, возможно, не было шанса поговорить с ними.

– Мы ещё напомним об этом Изабелле, – сказал её отец. – Они казались заинтересованными связаться с тобой как можно скорее. Я полагаю, Люсинда владела несколькими компаниями. была членом совета директоров многочисленных корпораций. Её дела будет непросто уладить.

Сейчас Элии всей душой желала, чтобы этот разговор закончился.

– Ладно, – сказала она коротко. – Я уверена, Изабелла разберется с этим. А теперь можем мы вернуться вниз?

– Эллисон, – её мать сделала шаг навстречу к ней. – Мы хотим, чтобы ты была в безопасности. Это всё, что важно для нас. Мне не нравится видеть тебя так близко к миру Люсинды. Это то, от чего я старалась защитить тебя, – она жестом указала на помещение вокруг них:

хрустальную люстру, мраморные статуи, высокие окна.

– Сейчас кажется, словно это поглотило тебя.

Элли проглотила все обидные слова, которые хотела сказать.

Она ненавидела, что её инстинктивной реакцией на любые слова матери являлось желание возразить.

Но она также ненавидела, насколько мало родители знали её.

– Я знаю, – произнесла она аккуратно. – И спасибо тебе за беспокойство. Но это то, чему я принадлежу. Я предпочту быть здесь, чем быть в безопасности.

Она повернулась и направилась к лестнице. Потом вспомнила о той единственной вещи, которую действительно хотела сказать им.

Девушка остановилась и обернулась.

– Еще одно. Пожалуйста, никогда больше не называйте меня Эллисон. Меня зовут Элли.

– Я не могу больше съесть ни кусочка. – Николь оттолкнула свою тарелку. – Я не знаю, почему ем так много. Я не была

голодна, начнём с этого.

Рядом с ней Зои делала сэндвич-пирожное из шоколада и бисквита, ломтиками уложенными друг на друга.

– Если я съем ещё больше сахара, – сказала она с надеждой, – может моя поджелудочная взорвётся.

Рэйчел улыбнулась:

– Хорошо иметь цель.

Поминки сворачивалась. Ученики начали стягиваться в общую комнату. Некоторые из более известных гостей уже отбыли, их “ягуары” и “ауди” урчали и отъезжали.

Сильвиан стоял в углу рядом с камином, разговаривая с Лукасом и Кэти. Элли задержала на нём взгляд. Несмотря ни на что, она была очень рада его видеть. Она чувствовала себя в большей безопасности, когда он был рядом.

Когда он почувствовал её взгляд, он поднял глаза. Их взгляды встретились через комнату.

У Элли в животе все перевернулось.

Она сама себя не понимала. Всегда ли будет так между ними? Словно проскакивал разряд электричество. Как если бы провода соединились каким-то необъяснимым образом.

То, что случилось с Картером – решение, которое она приняла – это не стерло её историю с Сильвианом. Она знала, каково быть в объятиях этих рук. Быть поцелованной этими губами.

Когда ты была так близко с кем-то, как можно просто…забыть это? Есть ли способ переключиться со срывания друг с друга одежды на крыше на то, чтобы остаться друзьями?

“Если и есть, – подумала она, наблюдая за его гладким, опасно длинным шагом, – я пока не нашла ответа”.

В этот момент кто-то позвал Элли по имени. Она обернулась и увидела Дом в дверном проёме.

Даже сегодня техник была одета не в платье -

на ней были прекрасные жатые черные брюки, белая рубашка и длинный, черный блейзер.

Лицо светилось волнением.

Элли поспешила к ней, только сейчас осознав, что Сильвиан догнал её и теперь идёт рядом.

– Что? – спросила Элли.

Дом жестом показала следовать за ней. Даже если она и была удивлена, увидев Сильвиана, то не подала виду.

– Идёмте со мной. Мы кое-что нашли.

Глава 11.

Дом двигалась быстро вниз по коридору, ее длинная куртка развевалась на ветру позади нее.

Сильвиан и Элли шли за ней по пятам. Она задержалась только на секунду, чтоб позвать Изабеллу и Раджа.

–Что вы выяснили?,– спросил Сильвиан, пока они шли через учебное крыло к лестничной клетке.

Элли посмотрела на него, его лицо было сосредоточенным, чистейшие голубые глаза были сфокусированы. Он легко вошел в курс кризисной ситуации Киммерии. Как будто он и не уезжал.

– Мы следим за их переговорами, стараясь засечь их местоположение. Выискивая любую деталь, которая может помочь определить, где они держат Картера. – объяснила Дом.

Натаниэль и понятия не имеет о том, что мы можем слушать переговоры его охранников, -добавила Изабелла. -Это очень выгодно нам.

– Или было бы выгодно,– вставил Радж. -Если они сказали бы что-то полезное.

–И они сказали, сообщила Дом. – Наконец-то

Когда они добрались до ее офиса, то увидели Шака, который с бешеной скоростью что-то печатал, надев на голову наушники.

–Было ли что-то еще?– спросила Дом. пересекая комнату.

Он ответил не поднимая глаз.

– Они все еще говорят.

Сильвиан осмотрелся в комнате, которая превратилась в командный центр. Элли постаралась взглянуть на все это его глазами – Карта, весящая вдоль стены, с кучей фотографий приклеенных к ней с имениями союзников Натаниэля, куча ноутбуков, занявших весь стол, гора проводов, лежащих на полу.

Дом поспешила к своему столу бросив через плечо:

–Дайте мне пару секунд и я покажу, о чем говорю.

Изабелла и Радж проследовали за ней, тихо переговариваясь. Элли и Сильвиан остались стоять в дверях.

В комнате было тихо и единственными звуками были удары по клавиатуре, производимые как будто на печатной машинке Дом и Шаком.

Дом подняла глаза:

– Вот и оно.

Скрипящий мужской голос послышался из динамиков.