Текст книги "Доверься мне (СИ)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Глава 30

ДЖОН

– Мистер Блэквуд, словами не передать, как много для меня значит то, что вы выступили сегодня с речью.

Беверли, женщина, стоящая во главе программы поддержки людей с суицидальными наклонностями, одаривает меня теплой улыбкой, и мне одновременно хочется приветливо улыбнуться в ответ и в то же время воздержаться от эмоций.

Я только что провел встречу с ребятами, пережившими суицид. Целый час в непринужденной обстановке. Несмотря на эмоциональную усталость, чувствую удовлетворение. Я выступил с речью, чтобы помочь стереть клеймо безмолвия с этой темы и дать понять людям, что они не одиноки, что даже такой парень, как я, якобы находящийся на вершине мира, испытывает те же надежды и страхи. Я сделал это в стремлении помочь другим, но внезапно обнаружил, что встреча помогла и мне тоже. Я устал, но мне полегчало.

– Прошу, зовите меня Джакс. Рад был помочь.

Сегодня компанию мне составляет Джулс. Она договаривается об организации еще одной подобной встречи в следующем месяце, пока я раздаю автографы и позирую для фото. И участвую в этом с огромным удовольствием, поскольку люди ясно дают понять: им доставляет радость находиться рядом со мной. Я научился проникаться такими моментами, что не похоже на меня.

Именно Стелла научила меня этому.

По правде говоря, вряд ли бы я вообще явился сюда, не заставь она меня видеть дальше своего носа. Она показала мне, что для того, чтобы смотреть на мир под другим углом, нужно лишь вытащить голову из задницы и выбросить из головы ненужные мысли.

Ощущаю, как снова подступает боль. Когда ты в депрессии, боль иная. Депрессия – это бездействие, неверие в собственные силы. Это же другая пытка, пытка чувством потери и сожаления. Я в смятении, по рукам и спине пробегает холодок. Меня обуревает судорожное желание продолжать куда-то идти, что-то делать – что угодно – или я не сдержусь и закричу.

В очередной раз заблокировав эти эмоции, сажусь на заднее сидение лимузина, который увезет меня домой.

У нашей группы раньше был девиз: никаких сожалений. Мы жили по принципу Эдит Пиаф и ни о чем не жалели. Мы были детьми, которым в случае провала нечего терять. Забавно, но чем серьезнее ты к чему-то относишься, тем сложнее тебе наплевать на его потерю.

В данный момент я погружен в морскую пучину, полную тяжелых переживаний. В ту же минуту, когда я перестал выплескивать свой гнев на Стеллу и, уходя, захлопнул за собой дверь, меня накрыло волной эмоций.

Отбрасываю сожаления, поскольку должен жить настоящим и никогда не оглядываться назад. Я позволил ей жить своей жизнью, спланировать, как к чертям убраться из этого города. Мои чемоданы уже собраны; дом в Лондоне проветривают к моему приезду. Идеальный побег, но у меня такое ощущение, словно внутри все умирает.

Вот что такое искреннее раскаяние – потерять человека, ценность которого ты не осознавал до конца, но сейчас отчаянно желаешь вернуть все, как было.

Я скучаю по ее лицу, по тому, как при повороте головы подпрыгивают рыжевато-золотистые кудри, по маленьким дерзким веснушкам на губах. Я скучаю по звуку ее голоса, язвительным насмешкам.

Меня снова поглощает паника, время будто замедляется, а в лимузине становится меньше места. Через несколько кварталов прошу Брюса высадить меня у тротуара.

– Если что, ты довез меня до дома, – прошу его.

Мы оба прекрасно понимаем, что Папочка – он же Скотти – дерьмом изойдет, если узнает, что я гуляю один после мероприятия. Он считает, будто меня может преследовать какой-нибудь псих. Нанимать телохранителя, сопровождающего меня или кого-то из парней обратно в безопасное место после появления на публике – один из его пунктиков.

Брюс на мгновение колеблется с ответом, но затем кивает.

– Без проблем.

Наверняка он решил тайно ехать за мной. Но мне все равно, я просто хочу покинуть машину и пойти пешком.

К сожалению, только оказавшись снаружи, осознаю, что нахожусь на Юнион-сквер. Пытаюсь выбросить из головы воспоминания о месте, где я поцеловал Стеллу, когда мы поедали бейглы, но все рано вижу ее улыбающееся лицо, слышу ее смех сквозь шум города. Я словно наяву вновь касаюсь ее блестящих шелковистых волос.

Поглубже засовываю руки в карманы джинсов и ускоряю шаг. Но ее призрачный образ и воспоминания о нас так и преследуют меня. И когда внезапно обнаруживаю ее лицо прямо под ногами, едва не вскрикиваю от неожиданности. Застываю от потрясения. Похоже, у меня галлюцинации. Но она здесь, уставилась на меня своими большими голубыми глазами, которые я везде узнаю.

И тут до меня доходит, что я вижу ее портрет, нарисованный мелом. Стелла крупным планом. На темно-синем фоне ее локоны цвета красного золота украшены сияющими звездами, а лицо выражает печаль, отстраненность, словно девушка не из этого мира.

В душе поселяется пустота.

– Красивая, правда? – глядя на рисунок, замечает стоящий рядом со мной пожилой латиноамериканец.

На запачканных мелом пальцах смазанные цвета, превратившиеся в зеленовато-оранжевый оттенок. Вспоминаю его имя. Рамон, тот мужчина, которому Стелла купила кофе.

Прочищаю горло.

– Да.

– Звездочка должна быть в другом месте, – безучастно уставившись под ноги, произносит Рамон.

– В другом месте?

Он обращает на меня свои налитые кровью глаза.

– Ей не место со всеми нами. Она Звездочка.

Нарисованная Стелла смотрит на меня снизу, такая одинокая и отстраненная. Мысль о том, что она где-то там, совсем одна, разбивает мне сердце.

– Ты ошибаешься, – выпаливаю я. – Ей здесь самое место.

Рамон пожимает плечами.

– Тебе тоже здесь не место.

У меня невольно вырывается мрачный смешок.

– Да ну?

– Звездам место на небе, – изрекает он загадочно и, больше не обращая на меня внимания, куда-то уходит.

От плеска воды о тротуар я едва не подпрыгиваю. Жидкость накрывает лицо Стеллы, и портрет начинает расплываться.

– Стой! – кричу, сам не зная, почему, ведь краски уже растекаются, а цвета смазываются. Эта ситуация выбивает меня из колеи.

Рамон смотрит на меня так, будто я сошел с ума.

– Ты чего?

– Портрет слишком красивый, чтобы его уничтожать.

Звучит неубедительно, но я не в силах признаться, что хотел еще немного полюбоваться на Стеллу.

Рамон снова пожимает плечами.

– Это всего лишь мел.

– Как ты можешь говорить такое? Ты же художник.

Честно говоря, меня задело такое обесценивание собственного творчества. Если бы кто-нибудь назвал мою музыку просто шумом, я бы разозлился.

Мельком покосившись на меня, он потирает затылок, отчего седые пряди встают торчком. На мгновение мне кажется, будто Рамон ничего не ответит.

– Раньше я рисовал на холсте. Смотрел на свою работу и видел одни недостатки. Мне это не давало покоя. В результате я больше просто не смог рисовать. Боялся, что ничего не получится, что я облажаюсь. – Повернувшись, Рамон продолжает смывать портрет с бетонного покрытия. – Лучше уж так. Я больше не цепляюсь за прошлое. Теперь я знаю, что значит жить настоящим.

– А я больше не знаю, что такое жить настоящим, – признаюсь я.

Рамон протягивает руку и сильно щиплет меня, вырывая из мыслей. Я одариваю его свирепым взглядом, а он лишь смеется.

– Теперь знаешь.

Судя по всему, он имел в виду жить «здесь и сейчас». Впрочем, у меня никогда не получалось наслаждаться моментом. Я всегда думаю о прошлом или будущем. Всегда чертовски беспокоюсь о чем-то. Стелла помогала мне сосредоточиться, но теперь ее рядом нет.

Потирая сильно пульсирующее место от щипка на руке, разрываюсь между тем, чтобы рассмеяться и к чертям свалить домой.

– Спасибо тебе. Хочешь кофе?

Стелла обязательно бы его угостила. А еще позаботилась бы о том, чтобы он поел.

Рамон отрицательно качает головой, явно погружаясь в собственные мысли.

– У меня много дел, – говорит он, а потом становится на колени рядом с коробкой мела.

Я прощаюсь, но художник уже не отвечает.

Место, куда он меня ущипнул, горит всю дорогу домой. Я бы легко отмахнулся от слов Рамона, как от нелепой бредятины, только вот они никак не идут из головы. Что такое жить настоящим? Теперь-то я уж точно в курсе, что страх – это иллюзия. Сколько еще раз я позволю ему овладеть мной, прежде чем усвою урок?

Лишь со Стеллой я чувствовал себя полноценным, без прикрас и при всех моих недостатках. Но как я поступил с ней? Привнес ли я что-то существенное в ее мир? Сделал ли его лучше?

«Ты наполнил ее глаза светом, и она больше не выглядела грустной, придурок».

Но достаточно ли этого для ее счастья?

Спустя несколько часов вопрос так и крутится в голове. Будет ли она счастлива с таким, как я?

Глава 31

СТЕЛЛА

– Мы едем на пляж, – заявляет Бренна, и по ее взгляду сразу понятно, что сопротивление бесполезно.

Я лежу в постели, свернувшись калачиком и укутавшись в одеяло по самые уши. Наверняка это довольно жалкое зрелище. Со вздохом откидываю одеяло и потягиваюсь.

– Чудненько.

– Серьезно? – радуется она. – А я готовилась стаскивать тебя с кровати за ноги.

– Так вот почему ты надела кроссовки? Для лучшего сцепления с полом?

– Именно поэтому, – широко улыбается Бренна.

Я улыбаюсь, уставившись в потолок.

– Пора вытащить себя из кровати. Ненавижу хандрить.

Но как же мне этого хочется. Я запросто могла бы пролежать тут всю неделю. Поэтому поднимаю задницу и направляюсь в душ.

– Когда выезжаем? – интересуюсь через плечо.

– Как только будешь готова. Софи и Либби тоже едут с нами.

Я еще не знакома с Либби. Мне не стыдно признаться, что она фантастическая певица, и у меня есть ее альбом. Надеюсь, я не буду заискивать перед ней как оголтелая фанатка, тем самым ставя себя в неловкое положение.

Бренна, верная образу знатной модницы, заказала нам лимузин. Рассмеявшись от пафосной демонстрации роскоши, залезаю внутрь и обнаруживаю ожидающих нас Софи и Либби. Либби выглядит так же, как на фото: стройная, с распущенными золотисто-каштановыми волосами, открытым лицом и улыбающимися серыми глазами. Яблочный пирог с добавлением виски.

– Ну наконец-то мы встретились, – произносит она густым, словно мед, голосом с южным акцентом.

– Как поживают Стивенс или Хоун? – осведомляюсь я после того, как пожимаем друг другу руки.

Она улыбается еще шире.

– Стивенс затаил обиду. Особенно на Киллиана. С тех пор, как мы вернулись, видели лишь его поднятый трубой хвост и задницу перед лицами.

Я смеюсь над ее рассказом.

– Похоже, он любит заставлять других страдать.

– Я попросила Киллиана проверить, не напи́сал ли Стивенс ему на наволочку, отомстив таким образом. Вероятно, Хоун чувствует примерно то же самое, но я не особо много знаю про рыб, поэтому не понимаю, как это определить.

В ее манере общения есть нечто успокаивающее. Вскоре она роется в своей корзине для пикника и раздает всем к шампанскому, которое передает по кругу Софи, мини-бургеры с жареной курицей.

– Ты уверена, что готова провести выходные без Феликса? – спрашивает у Софи Бренна.

– Не стану врать, – отзывается та, – мамочка внутри меня тоскует по своей крохе. Но другая Софи, страдающая хронической бессонницей и измотанная тем, что просто хочет побыть одна, готова рыдать от облегчения. – Софи пожимает плечами. – Габриэль убедил меня немного развеяться. Боже, я до безумия люблю этого мужчину.

Глаза Либби сверкают весельем.

– Помню, как впервые встретила Скотти. Он напугал меня до чертиков. Настоящая глыба льда. Весьма забавно сейчас наблюдать за тем, как он превращается в большую взрослую зефирку.

Софи смеется.

– Наш малыш здо́рово поменял его.

Бренна подвигается ближе.

– Перед тем, как мы ушли, я установила ему в качестве рингтона музыкальную заставку из «Щенячьего патруля».

Софи хрюкает от смеха.

– «Щенячий патруль»? – спрашиваю я, посмеиваясь вместе с ними.

– Детский мультсериал, – поясняет Бренна, поигрывая бровями.

Мы чуть не помираем со смеху. Время пролетает незаметно, пока мы по дороге в Хэмптонс слушаем рассказ Либби о поездке в Австралию. И только я собираюсь поинтересоваться, где мы будем жить, машина сворачивает на узкую улочку рядом с морем и останавливается у ворот. Далее мы едем по дорожке, усыпанной гравием, который хрустит под колесами, а затем в поле зрения появляется дом. Огромное серое здание в гонтовом стиле22, украшенное у крыльца пушистыми облаками из гортензий.

– Ух ты, – выдыхаю я, когда автомобиль замирает у входа.

– Классный, да? – Либби выходит из лимузина вслед за мной.

– Кто владелец?

Бренна поднимается по широкой парадной лестнице.

– Мальчики. Это один из немногих объектов недвижимости, который они приобрели совместно как группа.

Мальчики. Джон. Не хочу оставаться в его доме. Мне больно думать о нем. О том, что Джон станет проводить здесь время, тогда как я не буду присутствовать в его жизни и просто исчезну. Вместе с тем понимаю, насколько несправедливо говорить об этом сейчас или просить отвезти меня домой.

Зайдя внутрь, Бренна ведет нас в гостиную. Я стою, раскрыв рот, и таращусь на кремово-белые стены, обшитые панелями, и большие удобные диваны того же оттенка. Интерьер создает ощущение уюта и покоя, о таком месте можно мечтать весь день напролет.

– Нравится? – интересуется Софи, останавливаясь рядом со мной.

– Ты когда-нибудь смотрела фильм «Любовь по правилам и без» с Дайаной Китон? Где она, не желая того, влюбляется в загадочного Джека Николсона, пока он восстанавливает здоровье в ее ошеломительном доме в Хэмптонсе?

У Либби отвисает челюсть.

– Не могу поверить, что не заметила сходства раньше. Дом выглядит точь-в-точь как в фильме.

Другими словами, пляжный домик моей мечты.

– Хочешь услышать жуткий факт? – предлагает Бренна, вытаращив глаза. – За дизайн отвечал Джакс.

– Да ну? – изумляется Софи. – Это дело рук Мистера Английское Поместье?

И пусть мне больно слышать его имя, но рано или поздно придется с этим смириться.

– У Джона наметанный глаз, – выдавливаю, преодолевая ком в горле. – Думаю, так можно сказать про любого, кто сможет удачно совместить в интерьере современный лофт с античным стилем.

Повисает неловкая пауза. Очевидно, они понятия не имеют, как реагировать на мои слова. Издаю неловкий смешок.

– Вообще-то я не боюсь произносить его имя. Он не какой-то там Битлджус23.

– Ты права. – Софи берет меня под руку. – Но я все равно сожалею о том, что забила тебе им голову. Я не подумала, прежде чем сказать.

Бренна явно тоже испытывает неловкость.

– И я не подумала, просто позвала всех в наше излюбленное место отдыха.

Тепло разливается по телу, когда остальные соглашаются. С каждым днем, что нахожусь рядом с ними, я чувствую себя более нормальной и менее одинокой. В груди все еще зияет рана от отсутствия Джона в моей жизни, но сейчас я хотя бы не хожу с опущенной головой.

– Девочки, если бы не вы, я бы сейчас лежала, свернувшись калачиком, на какой-нибудь жесткой постели и жалела себя. – Не могу заставить себя посмотреть им в глаза, но продолжаю: – Это очень много для меня значит.

Они смотрят на меня с изумлением, отчего хочется провалиться сквозь землю. Однако вскоре Либби подходит ко мне и крепко обнимает.

– Сложно открывать душу, да? – шепчет она мне на ухо с намеком на то, что и сама знает, каково это.

Я быстро киваю, и она выпускает меня из объятий. А потом все становится так, будто ничего и не было. Все весело болтают и показывают мне мою комнату. И когда мы наконец оказываемся у бассейна, я уже почти прихожу в норму.

Здесь чертовски жарко. Поэтому я ложусь на надувной шезлонг и плыву по прохладной воде, лениво потягивая приготовленный Бренной май тай24. Либби плавает рядом.

– Так ты профессиональный друг? – интересуется она.

– Да, – криво усмехаюсь я. – Ну, знаешь, за исключением тех случаев, когда присматриваю за животными.

Она тихо посмеивается.

– И каков принцип работы? Я имею в виду, правда ли так много людей ищут наемного друга?

– Мир полон одиноких людей. Большинство забывают о дружбе в подростковом возрасте или во времена колледжа. Возможно, некоторые находят друзей на всю жизнь на первой работе. А если пропустить все эти основные моменты дружбы? – Окидываю девочек взглядом. – Или из-за постоянных изменений в жизни отдаляться от давних друзей, то что тогда?

– Со мной так и произошло, – признается Либби. – Мы отдалились. Я провела больше года в одиночестве, ни с кем не разговаривая, пока Киллиан не очутился на моей лужайке.

– И что делать, если никто не появится в твоей жизни? – продолжаю я. – Как завести друзей? Это не так просто. С возрастом уже не позволяешь себе расслабиться и довериться новым людям.

– Ненавижу заводить друзей, – ворчит Бренна, сморщив нос. – Просто бесит. Большинство, с кем я знакомлюсь, в конечном итоге просят билеты на концерт или хотят познакомиться с мальчиками.

Софи мычит в знак согласия.

– С вами, девочки, все по-другому. Безопаснее что ли. Потому что нам ничего друг от друга не нужно – только дружеское общение.

Наблюдаю за ними со своего места возле края бассейна.

– Я не хотела садиться к тебе в машину, потому что не знаю, как построить настоящую дружбу. Это как плохо сидящее платье, которое я постоянно пытаюсь натянуть в надежде, что в этот раз оно сядет лучше.

Глаза Бренны наполняются теплом.

– Но у тебя получилось.

– Потому что ты одна из нас, – заявляет Софи.

– Одна из вас? – С грустью качаю головой. – Нет. Скорее, наоборот.

Софи усмехается.

– Даже если ты больше не общаешься с Джаксом, все равно останешься одной из нас. Ты теперь наша подруга. А мы не бросаем своих друзей из-за того, что другой наш друг ведет себя как долбаный мудак.

Тихо посмеиваюсь, благодарная за сочувствие, но больше не желаю говорить о Джоне.

– Ну так вот, у меня было намного больше клиентов, чем вы можете себе представить. Но я бросила это занятие. – Провожу пальцами по прохладной воде. – Оно отнимало у меня много времени. К тому же это было что-то вроде подработки.

Либби отталкивается от края и плывет вдоль бассейна, щуря глаза от солнца.

– Чем теперь планируешь заняться?

Планирую потерять контроль. Плакать. Так плотно возвести вокруг себя стены, что никто больше не протиснется. Интересно, как долго еще меня будет терзать боль?

Проглатываю эти тревожные мысли большим глотком фруктового коктейля.

– Честно говоря, без понятия. Было глупо с моей стороны не начать карьеру. Мне тридцать, а я с таким же успехом могла бы закончить колледж, несмотря на планы на жизнь.

– Я тоже никогда не имела представления о том, чего хочу. Киллиан заставил меня заняться пением. И даже тогда я сопротивлялась, поскольку чего-то боялась.

– Я люблю летать на самолетах, – сообщаю я. – Только не хочу превращать это увлечение в работу. Тем более, вид полетов, которым я хочу заниматься, не окупит расходы.

У Либби округляются глаза.

– А каким видом полетов ты хочешь заниматься?

– Аэробатикой25.

– Это так круто! Возьмешь меня как-нибудь с собой?

– Конечно. Если хотите, могу взять всех желающих в конце этой недели.

Все сразу же соглашаются, а Либби исполняет небольшой танец радости на надувном матрасе. Я смеюсь и мысленно помечаю себе, как все организовать.

– Удивлена, что Джон не рассказал вам, что я умею управлять самолетом, – замечаю, закончив мысленно составлять план полетов.

Бренна отвечает с осторожностью, прекрасно понимая, что тема Джона – потенциальное минное поле:

– Несмотря на дерзкие выходки, он до чертиков скрытный человек. Чем серьезнее к чему-то или кому-то он относится, тем меньше об этом болтает.

Не то чтобы я не ожидала услышать данный факт; не так давно я и сама сделала такое открытие, только Бренна все равно надавила на больное. Все делают вид, будто заняты своими делами. До момента, пока Софи не прыгает в бассейн, обдавая нас брызгами. Она выныривает из воды, и мокрые волосы прилипают к ее плечам.

– Мне нравилось фотографировать, – говорит она, притворяясь, что мы вообще не меняли тему. – Однако я никогда не погружалась с головой в это дело, пока не стала фотографировать группу.

– Я люблю все планировать, – подает голос Бренна, готовя у бара очередную порцию коктейлей. – Но это не значит, что я все время спокойна или вдвойне счастлива.

Я была счастлива с Джоном. Так чертовски счастлива, что все остальные проблемы казались незначительными. А теперь мой мир превратился в сплошную темноту. И, черт побери, не следовало из-за мужчины позволять себе пасть так низко.

Бренна делает глоток из шейкера, затем добавляет еще немного рома.

– Думаю, никто из нас никогда не сможет сказать, что все в нашей жизни идеально.

Джон как-то сказал почти то же самое. Боже, он заполонил всю мою жизнь. Каждая мысль в моей голове каким-то образом связана с ним. Раздраженно бью руками по воде и сосредотачиваюсь на разговоре.

– Я люблю работать с людьми. Люблю им помогать. Только не знаю, где это применить. Хочу стабильности в жизни. В современном мире медицинская страховка и соцпакет звучат очень заманчиво.

– Хм…

Подошедшая Бренна обновляет наши коктейли. Такими темпами мы проведем выходные в пьяном угаре. Впрочем, я не жалуюсь.

Она садится на край бассейна и опускает ноги в воду.

– «Килл-Джон» спонсирует кучу благотворительных организаций. До недавнего времени Скотти поручал управлять такими делами стажерам, но тех больше интересовала музыкальная сторона бизнеса, поэтому много важных моментов ускользало от их внимания. Мы уже обсуждали необходимость найти человека, который отвечал бы за организацию рекламных кампаний. По сути, нам нужен координатор мероприятий, который также будет заниматься развитием новых проектов. – Ее янтарные глаза встречаются с моими. – Ты бы справилась с этой работой.

– Я? – взвизгиваю. – У меня нет никакого опыта в таких делах.

Бренна пожимает плечами.

– У меня тоже не было опыта, когда я начала заниматься пиаром. Нам нужен человек, знающий, как организовать подобные мероприятия так, чтобы для благотворительных организаций все прошло весело и в непринужденной обстановке. Я говорю не о скучных гала-концертах, а о жизненном опыте, который поможет придумать, как собрать побольше денег, пока присутствующие пребывают в состоянии блаженства. Я знаю, ты справишься.

Ком подступает к горлу.

– Бренна… это… было бы… – Чудесно. Ужасно. – Но я не могу. Не могу устроиться на работу, где в итоге буду контактировать с… ним.

По тому, как Софи смотрит на Бренну, а Либби внезапно становится слишком заинтересованной своим напитком, я понимаю, что они согласны со мной. Только вот Бренна не разрывает со мной зрительного контакта.

– Я не безмозглая дура. Знаю, что будет чертовски сложно и неловко. Но, черт возьми, не позволяй ему управлять своей жизнью. Если ты хочешь эту работу, она твоя. Или я помогу тебе найти другую.

У меня дрожит нижняя губа, когда я ей улыбаюсь, смаргивая слезы.

– Ты просто потрясающая, Бренна.

– Да, я такая, – усмехается она. – Серьезно, Стелла, поразмысли над моим предложением. Ладно? Тебе стоит думать в первую очередь о себе.

Я не смогу взяться за эту работу. Я не так сильна духом. Но Бренна права: мне нужно разобраться, как жить без Джона. К тому же он присутствовал в моей жизни не так долго. Вряд ли будет так уж сложно вернуться к привычной жизни, когда Джакс Блэквуд был просто голосом, который я периодически слышала на «Пандоре»26.

Впрочем, я лгу сама себе. Сожаление и печаль тянут меня вниз, пока я иду ко дну. Я, как и всегда, буду скрывать чувства за фальшивой улыбкой и притворяться, что счастлива. Но это конец, и я не знаю, как мне все преодолеть.