Текст книги "Доверься мне (СИ)"
Автор книги: Кристен Каллихен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
– Бедный малыш.
Все внутри согревается, внимание сосредотачивается на том месте, где она касается меня. Два часа назад я думал, что эта девушка больше не захочет меня видеть. Темные, манящие мысли засасывали в свой водоворот. Она выдернула меня обратно на свет.
Ужасно хочется наклониться и прижаться губами к ее губам. Затащить Стеллу в спальню и изучать топографию ее соблазнительного тела. Хочу, чтобы гости убрались отсюда к чертовой матери. Да, я многого хочу. Хочу, хочу, хочу.
Но мои крикливые друзья этого не замечают.
Рай все не замолкает.
– Репортерша смотрит на него так, словно думает, что он пытается быть забавным, но с треском проваливается. Но она явно хочет дать ему шанс. И поэтому говорит: «Это была цитата из «За бортом»? Это мой любимый фильм!»
Стелла разражается смехом.
– Ну, нет.
Рай кивает.
– На секунду Джакс бледнеет, а потом кивает с таким мрачным и серьезным видом, и сообщает ей, что это и его любимый фильм. Вот и все, что потребовалось. Крутизна восстановлена.
– Такова сила Джакса, – с каменным лицом произносит Бренна, закатывая глаза.
Я прикладываю руку к груди.
– Что я могу сказать? У меня мощное дерьмовое наполнение.
К счастью, друзья не упоминают, что я зависал с репортершей. И она все время просила меня цитировать «За бортом». Что на самом деле было не так уж весело, потому что я никогда не смотрел этот фильм. Неловко до жути.
Я не сожалею о прошлом. Не жалею о том, что в сексе вел себя легко и свободно, когда был моложе. В целом я наслаждался. Много. Я никогда не стану святым Джоном, но теперь понимаю Уипа, который попрощался со случайными связями. Я никогда не был собой. Не имел ничего настоящего.
К сожалению, в этом и заключается суть моей проблемы. Я хочу секса со Стеллой. Хочу ее и только ее. Но привязываться к ней небезопасно. Стать зависимым от кого-то – это большое гребаное «точно нет». Нельзя рассчитывать на то, что она выведет меня из моего мрачного настроения; я должен сделать это сам.
И это не равный обмен. Стелла может предложить мне очень многое. А что я предложу взамен? Оргазмы? Конечно, это здорово, но я реально смотрю на жизнь и понимаю, что она может получить это в другом месте… не то чтобы это не убило бы меня, поступи она так. У меня очень мало личного пространства, и в пространство любой девушки, которая станет иметь дело со мной, будут так же сильно вторгаться. Может быть, даже хуже, потому что слишком многим говнюкам нравится разносить в пух и прах женщин, которых любят знаменитые мужчины.
Любовь. Мое горло сжимается и пересыхает.
– Мужик, ты сейчас вывернешь соус, – указывает Скотти на мой локоть.
– Точно. – Выключаю печку, добавляю еще немного бульона и пытаюсь сфокусироваться.
Скотти искоса смотрит на меня, кривя губы, и я испытываю искушение пнуть его. Но не делаю этого, а с упрямой решимостью заканчиваю. Несмотря на все мои усилия, одно ухо остается настроенным на Стеллу, смеющуюся вместе с Софи и Бренной, пока они накрывают на стол. Рай и Уип жужжат на ухо о новых битах, а я наблюдаю, как она улыбается и краснеет от простого удовольствия. Пью пиво и делаю вид, что все идет как обычно.
Но когда мы принимаемся за воскресное жаркое, я сажусь рядом. Рукой нахожу путь к ее мягкому и гладкому затылку. А потом общаюсь с друзьями и играю с шелковистыми прядями ее золотисто-рыжих волос. К счастью, Стелла позволяет мне, ведя себя очень тихо, как будто боится, что я остановлюсь.
Ни хрена подобного. Не когда начал касаться ее так, как мечтал долгое время.
– Так вот… – Скотти кладет столовое серебро на пустую тарелку. – Мы с Бренной тут подумали…
– Вот черт, – бормочет Уип.
Рай морщится в молчаливом согласии. Уж не знаю, эти стенания от ужаса, который творят Скотти и Бренна в целом или есть нечто более конкретное. Потому что Скотти смотрит только на меня.
– Я думал, мы запретили вам использовать магическую силу близнецов, – произношу я, положив руку на спинку стула Стеллы.
Бренна кривит носик.
– Только для использования во имя зла.
Рай фыркает.
– Когда вы строите планы, это всегда во имя зла.
– Скорей, Скотти, – подгоняет она, глядя на Рая, – мне нужно превратиться в гигантскую водяную пушку.
Тот издает долгий страдальческий вздох, прежде чем снова обратить на меня свой лазерный взгляд.
– Ненавижу приносить дурные вести…
– Так и есть, – нахально отзывается Уип.
– Но у моего офиса собралась целая толпа журналистов, – продолжает Скотти.
– Думаю, их следует называть убийцами, – говорит Софи, покачивая маленького Феликса на руке. – Ну, знаешь, как убийцы ворон?
Скотти брезгливо поджимает губы.
– Меткое сравнение, Дарлинг. – Выражение его лица снова становится строгим. – Убийцы от прессы поселились на пресловутом пороге дома «Килл-Джон». Офис Бренны разрывается от звонков.
Я сопротивляюсь желанию поежиться, ведь мне действительно чертовски не нравится, что он поднимает эту тему при Стелле. Но все, что я демонстрирую окружающим – это вежливая улыбка.
– Тогда скажи: «Без комментариев!» и двигайся дальше.
Бренна дует на малину.
– Не сработает, Джакси. Это одна из тех проблем, которые следует решать, и быстро.
Скотти кладет руку на стол в попытке казаться непринужденным, когда все в его позе выдает деловитость.
– Только сегодня утром мне позвонила женщина и сказала, что ты спал с ней на прошлой неделе, и она боится заразиться.
– Бред собачий. Я месяцами ни к кому не прикасался… – Я захлопываю рот, и последняя реплика словно повисает в воздухе. Черт, не хотел же признаваться в этом.
Но слово сказано, и все смотрят так, как будто у меня две головы.
– Ну, – тянет Бренна, оказавшись в неловком положении, – это…
– Неожиданно, – подсказывает Уип перед тем, как прокашлять: – Потаскун.
Я показываю ему средний палец, а потом пригвождаю взглядом Скотти.
– Последней женщиной, к которой я прикасался, была… – Я кривлюсь.
– «Мисс Трусишки с ЗППП»? – заканчивает Рай.
Софи с Бренной щелкают его по ушам.
– Эй!
– Не упрекай ее этим, – говорит Софи, – учитывая, как сам кутишь.
– Аминь, – соглашается Бренна.
Рай хмурится, потирая ухо.
– Мы можем сосредоточиться на проблеме Джакса?
Бренна бросает на него уничтожающий взгляд, а затем становится серьезной.
– Мы подумали, что если бы ты был в отношениях… – Она бросает взгляд на Стеллу. – В серьезных, говорящих о том, что ты остепенился.
Я резко выпрямляюсь, рука соскальзывает со стула.
– Бренна…
Она игнорирует мое предупреждение.
– Стелла, я знаю, что прошу слишком много…
Тревога проносится по моему позвоночнику.
– Погоди…
– Но не согласилась бы ты притвориться девушкой Джакса на пару недель? Мы бы хорошо заплатили.
– Вы выжили из своего гребаного ума? – выкрикиваю, отталкиваясь от стола. Стул подо мной качается. – Стелла только простила меня за то, что я называл ее эскортом, а теперь вы просите ее стать моей девушкой за определенную плату? – Я настолько разъярен, что едва могу ясно видеть. – Чертово, ебаное… Я не разбитая чашка, которую нужно склеить. Вы не исправите меня. Вы не имели права входить сюда и…
– Джон. – Стелла берет меня за руку и сжимает ее. От того, каким тоном зовет меня по имени, думаю, она проделала это несколько раз.
За столом повисает тишина, и мои друзья пялятся на меня с разными выражениями лиц: от неловкости до шока. Все, кроме Стеллы, которая дарит мне слабую улыбку.
– Все в порядке, – говорит она. – Я знаю, что это была не твоя идея.
– Клянусь твоей сладкой попкой, не моя, – огрызаюсь, все еще потрясенный. – Кнопка, мне жаль.
Она качает головой.
– Не сожалей. Они лишь пытаются помочь. – Она все еще держит мою руку, и я переплетаю ее пальцы со своими, усаживаясь назад. Стелла бросает взгляд на мрачного Скотти и раздраженную Бренну. – Я могу это сделать.
– Нет, – прерываю я, едва сдерживая голос, – исключено.
– Почему нет? – щурится Стелла. – Тебе нужна девушка. Я профессионал. Мы оба это знаем.
Откровенно говоря, это удар под дых. Часть меня хочет смеяться, в конце концов, меньше недели назад я пытался ее нанять. Только я не нахожу это особо забавным. Это причиняет боль.
– Извините нас, – прошу друзей, глядя на Стеллу. Крепко держа ее за руку, веду на террасу. Она топает за мной, явно ожидая скандала. И правильно, потому что она его получит.
Глава 17
СТЕЛЛА
Джон в определенном настроении – то еще зрелище. Насколько я его знаю, он либо добродушный рокер, или когда в настроении, льстивый осел. Но это совсем другое дело. Его худощавое тело практически вибрирует, мышцы натянуты и выделяются на фоне золотистой кожи, когда он появляется на террасе и обходит меня.
В его глазах зажигается зеленое пламя.
– Какого хера, Стелла?
Отсутствие прозвища ощущается словно наказание. И насколько же это бредово. Закрываю стеклянную дверь, потому что не хочу, чтобы этот разговор слышали его друзья.
– Почему ты так противишься этому? Меньше недели назад ты предлагал то же, о чем они меня просят сейчас.
У него становятся пунцовыми щеки.
– Я признал, что это было глупо, просто идиотская шутка. – Он взволнованно делает шаг в мою сторону. – И я не могу понять, почему ты согласилась сейчас, если тогда тебя это расстроило?
Я пожимаю плечами.
– Раньше ты во мне не нуждался. А теперь все изменилось.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что прежде я в тебе не нуждался.
От его взгляда у меня ускоряется пульс.
– А теперь нет? Теперь, когда нужно, чтобы тебя видели с девушкой. Я тебя не понимаю.
Ну почему он никак не поймет, что я хочу помочь? Из всех людей в моей жизни ему я хочу помочь больше всего. А он не позволяет.
Джон проводит рукой по волосам.
– Не хочу стать очередным придурком, пользующимся твоим сервисом.
– Они не придурки, Джон. Это моя работа. И она мне нравится. – Или нравилась. Не уверена.
Он хмуро смотрит вдаль.
– Может, поначалу и нет. Но те, кто хочет сохранить дружбу и оплату? – Мы встречаемся взглядами. – Ты была права, что достойна лучшего. Не забывай это.
– Я не забываю, – произношу, расстроенно взмахивая рукой. – Тебе нужно на постоянной основе с кем-то встречаться. Я могу сделать это для тебя.
– Можешь? – рявкает он, его ноздри раздуваются.
– Да, – рычу в ответ, – и в чем, черт возьми, проблема?
Он делает еще шаг.
– Два часа назад у меня в руках были твои сиськи, а язык глубоко в твоем горле…
– Благородно, Джон, – прерываю я, заливаясь румянцем.
– И это было гребаное совершенство, – парирует он. – Самое лучшее ощущение за долгое время, не могу вспомнить ничего лучше.
Мои колени слабеют, воздух покидает тело с тихим:
– Ох.
– Ага, «ох», – отзывается он сухо и хмурит брови. – И я подумал: «Наконец-то». Наконец-то я пробую и касаюсь девушки, о которой не могу перестать думать. И что происходит? Она соглашается с моими благожелательно настроенными друзьями, которые являются занозой в заднице, что ей стоит притвориться моей девушкой.
Джон пристально смотрит на меня, и я понимаю, что он демонстрировал не ярость, а боль. И я неожиданно начинаю чувствовать себя маленькой и отвратительной.
– Дерьмо, – шепчу, глядя на него.
Кривя рот в горькой усмешке, он ничего не говорит.
– Джон, – я тяжело сглатываю, – прости.
Делаю шаг к нему, но Джон отворачивается, и я смотрю на его плечо, пока он рассматривает город.
– Забудь. Ничего особенного.
– Нет, это не так, черт возьми.
Джон поворачивается.
– Да, именно так, – говорит он, направляясь ко мне.
И не успеваю пошевелиться, как с невероятной легкостью его большие руки подхватывают меня под ягодицы. Я автоматически обвиваю ногами его талию, а руками вцепляюсь в плечи. В два шага он притискивает меня к стене, фиксируя своим длинным, худощавым телом.
– Для тебя это оказалось недостаточно реальным? – спрашивает он, и наши губы едва соприкасаются. Мои веки трепещут, когда ощущаю его теплое дыхание с запахом вина. – Разве ты не чувствовала, как сильно я хочу тебя?
Я ощущаю это сейчас: твердое, толстое доказательство, упирающееся в мою сердцевину. Бедра непроизвольно сжимаются, и он тоже это чувствует. Джон тихонько рычит, и на этом разговоры заканчиваются. Его поцелуй быстрый, жестокий, отчаянный, жадный. Наши губы прижимаются друг к другу, пробуют, покусывают, сосут. Его язык гладко скользит по моему. Облизывает и погружается глубже, поглаживает и берет. Это возбуждает меня, заставляет стонать и хныкать, желая большего от поцелуя, от мужчины.
Джон покачивается напротив меня, пока наши рты трахаются, рукой крепче сжимая мою задницу. У меня кружится голова, и я настолько чувствительна от желания, что ощущаю слабость. Когда он отстраняется, тянусь к нему налившимися и влажными губами. Но он наклоняется и посасывает шею, прихватывая нежную кожу.
– Не хочу прикидываться, Стелла. – Его губы касаются ушной раковины. – Не хочу платить за это. Мне не нужен весь этот театр.
Запускаю руки в его шелковые волосы и творю там настоящий беспорядок. Бедрами потираюсь о прекрасный твердый член.
– Ты можешь заполучить меня на любую роль. – Я задыхаюсь, а соски уже болят от напряжения. – На любую.
Джон застывает, кончиком языка касаясь моей шеи и заводя меня еще больше. Прежде чем поднять голову, он оставляет там мягкий поцелуй. Его глаза блестят в тени.
– Будь со мной. Давай падать вместе, Кнопка.
Падение. Настоящее. Словно наяву представляю, как это будет: стремительное падение, при котором не за что ухватиться. Ничто не спасет меня. Это чертовски сильно пугает. По взгляду Джона понятно, что он осознает это и тоже боится. Но все равно хочет.
– Ты сказал, что не собираешься влюбляться.
Его взгляд блуждает по моему лицу перед тем, как встретиться с моим.
– Я ушел от тебя в тот вечер, потому что знал: если в кого и смогу влюбиться, так это в тебя. – Джон прислоняется лбом к моему и опускает веки. – Я никогда не влюблялся. Сама мысль об этом охрененно пугает меня, и я продолжаю твердить себе обо всех причинах, почему нам не стоит быть вместе. Но когда действительно столкнулся с расставанием? После того, что произошло между нами на диване? Нет. – Он качает головой. – Блядь, нет. Не могу это сделать. Хочу попробовать с тобой.
Я уже пересекла эту черту.
– Хорошо.
На секунду напрягаясь всем телом, Джон улыбается. Словно солнце, плавящее лед, яркое и горячее, освещает меня. В этот момент оно раскаляется, и у меня перехватывает дыхание. Мужчина крадет его у меня быстрым, глубоким поцелуем, который я ощущаю даже пальчиками ног. Всхлипываю, приоткрывая рот для большего.
Джон дает мне это, целуя раз за разом, как будто я его наркотик. А потом с болезненным рыком отстраняется.
– Черт, ты меня соблазняешь.
– Хорошо. – Я тяжело дышу, утыкаясь носом в его шею. – Отведи меня в постель.
Он прижимается своей щекой к моей, его потряхивает.
– Не могу.
Пальцами спускаюсь к его груди. Боже, какая замечательная. Твердая, рельефная. Хочу облизать ее.
– Отправь друзей по домам и сможешь.
Джон хмыкает, и вибрация отдается на моей сверхчувствительной коже.
– Нет, детка. – Вздыхая, он делает шаг назад и аккуратно ставит меня на ноги. На дрожащие ноги с подгибающимися коленями. Но он держит меня за руки, улыбаясь наполовину теплой улыбкой полностью удовлетворенного мужчины, а наполовину болезненно огорченной. – Мы сделаем это правильно. Я собираюсь ухаживать за тобой.
Прижимаю ладонь к его твердому бицепсу.
– Считай, что поухаживал.
Он смеется.
– Я имею в виду свидания. Двигаться постепенно.
Учитывая, что моя интимная часть дрожит и истекает влагой, слово «постепенно» звучит как пытка.
– Почему?
Рукой касаясь моей щеки, он огрубевшим кончиком пальца ласкает мою припухшую нижнюю губу.
– Назови это эгоизмом, но мне хочется опыта свиданий, предвкушения дороги к сексу, пока узнаю тебя получше. Потому что ты слишком важна, чтобы превратиться в нечто такое, как случайный секс. Я не хочу потерять тебя из-за этого.
Сердце колотится в горле, грудь сводит от боли. Он смотрит на меня так, будто все это видит. Словно точно знает, как ощущается одиночество в окружении людей. Полагаю, ему это знакомо лучше меня. Его голос словно теплый мед в темноте.
– Люди всегда хотели, чтобы ты им нравилась. Позволь мне дать тебе больше. Что-то настоящее.
– Джон… – Не знаю, кто двигается первым. Не исключено, что оба.
Он заключает меня в объятия, прижимая мою голову к своей груди, в которой громко бьется сердце.
– Не знаю, куда это приведет, и буду ли хорош, но я хочу пройти этот путь с тобой.
Я негромко смеюсь.
– О, ты будешь хорош. Ты уже хорош.
Мы стоим в тишине, обнимая друг друга. Я руками прокладываю путь под его футболку к теплой коже, и он дрожит. Улыбаясь, я прижимаюсь к нему крепче.
– Ладно, но совсем без секса? – Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. – Моя голова может, и согласится, что это хорошая идея, но киска немного шлюховата. Начнет дуться, если ее игнорировать.
Джон начинает смеяться, и его грудь трется о мою.
– Боже, ты мне нравишься.
Восторг в его голосе вынуждает толкнуть Джона в бок.
– Тебя не должен так удивлять этот факт.
– Но так и есть, – искренне отвечает он, легонько касаясь подбородком моей головы. – Последней девочкой, которая мне действительно нравилась, была Пиппа Хикс, когда мне было шесть. Милая девчушка. Она позволила заглянуть себе под юбку.
Я фыркаю.
– Закономерно.
Смех украшает его голос.
– А еще она дала ответы к учебнику по математике.
Улыбаясь, прижимаюсь к его твердой груди в попытке скрыть пылающие щеки.
– О, так это все меняет. – Под пальцами его кожа теплая и гладкая. – Ты мне тоже нравишься.
– Хорошо. – Он смотрит на меня сверху вниз, и на его губах расцветает улыбка. – Не беспокойся. Я уделю должное внимание твоей милой киске. – Он с визгом отступает, уклоняясь от моих щипков, и смеется. – Поначалу она может и не получить полноценного питания, но я постараюсь, чтобы она осталась довольна.
Я снова щипаю его, а Джон продолжает хохотать, обнимая меня так, что мои руки оказываются зажаты между нами. Его смех стихает.
– И мы будем целоваться. – Его горячий, наполненный жаждой взгляд опускается на мои губы. – Много.
– Много, – повторяю я в оцепенении.
Выражение его лица тоже потрясенное.
– Поцелуи с тобой стали моим любимым занятием.
Мои губы все еще припухшие и чувствительные. Я полностью согласна с этим планом, но не думаю, что все пойдет так, как он задумал.
– Джон, ты раньше целовался с девушкой просто так? Дурачился без секса?
Между его бровями появляется небольшая морщинка.
– Нет. А что?
Я улыбаюсь, раскрывая сжатые ладони и прижимая к его твердой груди.
– Думаю, соблазнов окажется больше, чем ты думаешь.
Глаза Джона блестят весельем.
– Я не собираюсь сдаваться, Кнопка.
– Посмотрим.
Глава 18
ДЖОН
Я просыпаюсь от звучащей в голове мелодии. Как и большинство моих лучших работ, «Нежданная Стелла» не запланирована, она просто возникает и тут же поселяется в голове. Во время утреннего чая записываю несколько вариантов, а потом направляюсь навстречу к своей музе.
Она приветствует меня с улыбкой, ее волосы сияют, словно солнце вокруг красивого лица.
– Ты позавтракал?
– Выпил чашку чая.
Она берет меня под руку.
– Тогда идем, англичанин в Нью-Йорке.
– Куда?
Сегодня Стелла обещала немного познакомить меня со своим миром. Признаюсь, мне чертовски интересно. Мы, конечно, притягиваемся друг к другу с пугающей скоростью, но я не в курсе всех ее занятий. Не знаю ее взглядов на жизнь. Я смотрю на жизнь только собственными глазами. Никогда не заботился о том, чтобы делать нечто большее… до Стеллы.
– Куда угодно, – отвечает она.
Быстро становится очевидным, что эта девушка не просто обитает на Манхэттене, она является его частью. Я прожил на этом острове всю свою жизнь, но никогда настолько не укоренялся. Для начала, ее все знают. Мы заходим в булочную, и два парня за стойкой немедленно выкрикивают ее имя, словно парочка влюбленных Марлонов Брандо.
Она приветствует их в своей обычной задорной манере.
– Тони. Мюррей. Хорошо выглядите, парни.
На самом деле, они похожи на ходячую рекламу воска для усов или представителей хипстерского крафтового пива, типа того, что имеет вкус шоколада и ягод акации или еще какого изысканного дерьма.
Тони, мускулистый итальянец с моржовыми усами, поет ей серенаду, поистине ужасно исполняя «Вот и она» группы The La. Стелла в ответ лишь смущенно смеется. Зал переполнен, и пока мы ждем своей очереди, люди пялятся на девушку, явно гадая, кто она такая. Я стою рядом с ней, и ни один человек не смотрит в мою сторону. Это чертовски здорово.
Мы подходим к стойке, и жилистый Мюррей с густой бородой спрашивает, не желает ли она как обычно. Стелла смотрит на меня.
– Ты решил, что будешь заказывать?
– А что такое «как обычно»?
Она застенчиво улыбается.
– Тебе просто нужно увидеть, если ты это выберешь.
В худшем случае, я возненавижу блюдо и найду что-нибудь другое, чтобы поесть позже. Однако учитывая наше жуткое сходство во вкусах, я в этом сомневаюсь.
– Я буду то же, что и ты.
– Два, Марко. И кофе. – Еще раз смотрит на меня, и я киваю. – Сделай три кофе.
Мюррей отрицательно качает головой.
– Ты слишком добрая, детка.
– Настоящая святоша, – отвечает она, но не выглядит обиженной.
– Три? – бормочу я, когда Мюррей отходит, чтобы выполнить наш заказ. – Насколько сильно тебя мучает жажда?
– Третий не для нас, – сообщает она перед тем, как подходит Тони, чтобы поболтать с ним.
Он рассказывает о своей жене Глории, которая со дня на день родит второго ребенка и пожимает мою руку, когда Стелла представляет меня как ее друга Джона. А потом Тони спрашивает, насколько ей понравился его рецепт минестрони18.
– Могу поклясться, он не настолько хорош, как мой рецепт яблочного торта, – говорит Мюррей, передавая нам заказ.
Пока Стелла возится с кофе, я беру пакет с едой и расплачиваюсь. Она бросает на меня возмущенный взгляд, который встречаю пожатием плеч. Меня воспитали так, что на свидании должен платить я. И вряд ли это сексизм, потому что я поступил бы точно так же, даже если бы мне нравились парни.
– Они дополнили друг друга, – дипломатично произносит она. – Суп на ужин. Торт на десерт.
Парни слишком заняты, чтобы продолжать болтовню, поэтому машут нам на прощание.
– Мы можем поесть в парке Юнион-сквер, – предлагает она на улице. – Это в двух кварталах отсюда.
– Так расскажешь мне, что входит в твой обычный заказ?
Стелла широко улыбается.
– Бейгл «все включено» с травяным сливочным сыром и копченым лососем.
Я спотыкаюсь.
– Стеллс, наше дыхание будет отпугивать людей.
Она весело смеется.
– Тогда хорошо, что мы не собираемся заниматься сексом.
Я бросаю на нее косой взгляд.
– Поцелуи, однако, были согласованным занятием, Стелла. Готовься. От чеснока я становлюсь смелым.
У входа в Юнион-сквер она останавливается рядом со стариком, который занят тем, что покрывает тротуар рисунками мелом. Мастер хорош, его образы так и пышут яркими красками. Он нарисовал несколько очень детализированных репродукций старых мастеров: Леонардо, Микеланджело, а рядом с ними Элвис со стразами и пухлогубый Джеймс Дин.
Художник поднимает голову и улыбается Стелле во все тридцать два.
– Звездочка.
– Рамон. Подумала, ты захочешь немного кофеина. – И передает ему стакан с кофе.
– Ты ангел, – говорит он, а потом делает глоток.
– Я думала, что я Звездочка, – замечает Стелла.
– Все звездочки – это ангелы, – настаивает Рамон. – Теперь я собираюсь нарисовать твой портрет.
– Позже я вернусь и посмотрю, – обещает она.
Мы киваем и отходим.
– Талантливый мастер, – хвалю старика.
– Так и есть, – между ее бровей образуется складка, – но он в своем собственном мире. Иногда мыслит трезво, иногда – нет. Он забывает заботиться о себе, так что окружающие люди помогают ему по возможности.
Не просто люди – Стелла.
– Ты и правда присматриваешь за всеми, да?
Я чертовски восхищаюсь этим в ней. Однако Стелла точно не любит внимания. Хмурится сильнее, а щеки розовеют.
– Это не… я просто… никто не заботился обо мне, пока я об этом не попросила, хорошо помню это ощущение. Если вижу человека, который нуждается в помощи, я просто… действую.
Я обнимаю ее за плечи и прижимаюсь поцелуем к макушке.
– Вот что делает тебя Звездочкой.
На скамейке под деревьями мы подкрепляемся все еще теплыми и мягкими бейглами.
– Это удивительно вкусно, – произношу я с набитым ртом, – полно чеснока, но вкусно.
Глаза Стеллы загораются, а набитые едой щеки делают ее похожей на бурундука.
– Я же говорила.
Она проглатывает, слизывает прилипший крем-сыр со своих губ и улыбается, словно ребенок летом. Я наклоняюсь, минуя составленные стаканы с кофе и бутерброды, и целую ее. Протестующий вскрик вибрирует на моих губах, и я улыбаюсь, не двигаясь с места.
– Джон, от меня воняет, – снова протестует она, касаясь моих губ своими.
– Я тебя предупреждал, – прикусываю ее губу и слегка посасываю, – чуточка чеснока не отпугнет меня.
К слову, от нее не воняет. Может быть, дело в прописной истине, что люди, которые едят одно и то же, не замечают запаха. Или, возможно, я просто хочу поцеловать ее. Больше всего на свете. Поэтому у поцелуя вкус Стеллы, маслянисто-сладкий, как ириска на моем языке. Ее губы смягчаются, и она наклоняется ближе, пальцами сжимая мое плечо и проводя по краю воротника. Я ощущаю это прикосновение у основания позвоночника.
Мы целуемся под солнцем, губами исследуя губы друг друга. Забавно, но мы оба немного посмеиваемся между подходами. Я даже не осознаю, что мы качаемся, пока почти не падаем.
Вытягиваю руку вперед, чтобы поддержать нас, а второй обнимаю Стеллу за плечи, чтобы прижать к себе. Она хихикает, и я в последний раз прижимаюсь к улыбающемуся рту.
– У меня от тебя голова кружится, Звездочка.
Голубые глаза светятся, глядя на меня.
– Для тебя Звездный Лорд.
– Не путайся с моими кумирами «Марвел», Кнопка. Было бы совершенно неправильно связывать тебя с Питером Квиллом. Некоторые вещи священны.
Стелла весело качает головой, но потом ее внимание переключается на парк, и она садится немного прямее.
– Ты заставляешь меня забыть, где я нахожусь.
Девушка не краснеет, но опускает плечи, как будто пытается выглядеть гораздо меньше, и до меня доходит, что она смущается. Несмотря на острое желание, я не касаюсь ее снова.
– Ты не любишь публичной демонстрации чувств?
– Не уверена, – немного кривится Стелла и легонько качает головой, прикусывая уголок губ. – Никогда этого не делала. А ты?
Публичная демонстрация? Ага. Многие мои сексуальные контакты происходили в открытую. Минет в комнате после вечеринки, перепих по-быстрому в холле, групповушка в гостиничных номерах. Ерзаю на сиденье, деревянная скамья вдруг становится чертовски неудобной. Я не стыжусь своих поступков в прошлом. Но приравнивать это к тому, чем занимаюсь со Стеллой, кажется неправильным.
Она внимательно наблюдает за мной, и ее улыбка становится кривой.
– Судя по выражению твоего лица, ответ положительный.
Я прочищаю горло.
– Вообще-то, нет. – Когда ее брови поднимаются в неверии, я смотрю ей прямо в глаза. – Раньше в этом никогда не были замешаны чувства.
Забавно, как это все усложняет. Очевидно, для нас обоих. Потому что мы оба смотрим в сторону, внезапно слишком заинтересованные тем, что происходит в парке. Я торопливо делаю глоток кофе. Он сливочный и слишком горячий, чтобы пить быстро. В наступившей тишине я чувствую, как щиплет кончик языка. Стелла еще раз кусает свой сэндвич, потом задумчиво смотрит на меня.
– Мне нравится целоваться с тобой. Не важно, на публике или в приватной обстановке. – В груди медленно разливается тепло, и я улыбаюсь. – Но я запрещаю тискать мои сиськи. Это личное развлечение, – заканчивает она с грубой практичностью, которая заставляет меня смеяться.
– Принято.
Мы заканчиваем перекус, и Стелла ведет меня по Бродвею в Сохо. Я снова испытываю странный феномен неузнаваемости. Вряд ли это из-за того, что ношу низко надвинутую на брови бейсболку. Дело в моей спутнице, которая сияет, словно звезда. Ее знают продавщицы и продающие часы на углу парни. Мужчина по имени Амин бросает ей ледяную бутылку воды, когда мы проходим мимо винного погреба. Он не берет за это ни копейки. Ведь однажды Стелла помогла ему найти пропавшую кошку.
– Забудь про Звездочку, ты – Королева Манхэттена, – заявляю я после того, как она пьет воду.
Стелла лишь фыркает.
– Когда ты достаточно долго живешь где-то, приходится знакомиться с людьми.
– Я так не думаю. – Отрицательно качаю головой, любуясь веснушками цвета корицы, которыми усыпан ее нос, а еще тем, как ее блестящие кудри подпрыгивают при каждом шаге. Как я могу не написать о ней песню? Она – поэзия из плоти и крови. – Я прожил здесь всю жизнь и в отличие от тебя никого не знаю.
– Ты знаешь Сэма.
– Продающего гитары. Я не общаюсь ни с кем за пределами музыкального бизнеса.
Смотрю на Стеллу, не желая видеть сочувствие в ее взгляде. Только вот она просто идет вперед с задумчивым выражением лица, и я пытаюсь объяснить лучше.
– Дело не в том, что я не люблю людей. Каждый год я знакомлюсь с сотнями. Просто я никогда не был способен завязать беседу.
Просто чудо, что я все это время не мог удержаться, чтобы не поддразнить Стеллу.
– Ты интроверт и в то же время рок-звезда. – В ее глазах вспыхивает улыбка. – Вот и все. Ты оживаешь на выступлениях, но после них хочешь побыть наедине с собой.
Я раздумываю над этим секунду и фыркаю.
– Это правда. Боже, что за профессию выбрал интроверт?
– Ты бы выбрал что-нибудь другое, если бы мог? – спрашивает она с искренним интересом.
– Нет. – Я даже не сомневаюсь. – Я люблю это. Учитывая все подводные камни, я всей душой люблю свое занятие. – Наши руки находят друг друга, и я переплетаю наши пальцы. – Но скучаю по выступлениям ради удовольствия. По простой радости от создания музыки. Все парни утратили ее, когда я… – медленно вдыхаю, – в общем, это был перерыв в записи, который всех нас выбил из колеи. Но они вернулись. Все, кроме меня.
Ее голубые глаза затуманивают слезы.
– Что ты имеешь в виду?
– Я все время притворяюсь, Стеллс. Выхожу на сцену с ощущением, словно это отголосок меня. Как будто проживаю момент, глядя со стороны. Иногда я вспоминаю о тех временах, когда мы начинали. Когда приходилось уговаривать владельцев клубов позволить нам сыграть и чувствовать охренительную благодарность, когда хоть кто-нибудь соглашался. – Я кривлю рот от старых воспоминаний. – Тогда мы были действительно молодыми и на самом деле ужасными, были времена, когда мы шли и играли на тротуарах, просто чтобы кто-то, кроме друзей, мог послушать нас. Тогда я был полон надежд. Музыка была для меня словно воздух, а сейчас стала водой, которая поднимается надо мной.
Не знаю, почему загружаю Стеллу, просто мне приятно разговаривать с человеком не из группы, с тем, кому я не плачу за возможность быть выслушанным. Мне приходит в голову, что эта девушка – единственная настоящая связь, которую я установил во взрослой жизни с человеком, который только для меня. Я не знаю, то ли это пиздец, то ли мы все живем в изолированных социальных пузырях, но мне это нравится. Глядя на нее сейчас, я не обнаруживаю никакой жалости, только понимание.
