Текст книги "Френдзона"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Мужик, это хреновые новости. Вскоре ты будешь взвинчен из-за этого, станешь отвлеченным во время игры.

– Мне по душе думать, что я выше этого, – говорю я, реально обижаясь на его слова, потому что ну правда – что за нах? Футбол – это фокус моей жизни.

Но Джонсон пожимает плечами, не веря мне.

– Когда последний раз ты кого-то трахал?

– Почему тебя это волнует? – неа, я не собираюсь ерзать на месте.

Диаз бросает взгляд в мою сторону и трет себя по так называемой бороде, которая по факту не более, чем пушок.

– Ни разу с тех пор, как ты сел за руль той машины.

Они все смотрят на меня в очевидном шоке. Я не могу их винить. Разве я реально так давно ни с кем не трахался? Черт, и правда. Моя кожа покрывается мурашками, а желудок сжимается. Я не прикасался к девушке с тех пор, как начал переписываться с Айви. Это даже не было сознательным решением, я реально не могу вспомнить, чтобы задумывался на сей счет. И сейчас осознание данного факта выбивает землю из-под ног. Так неожиданно, что когда откусываю кусок гамбургера, мои руки дрожат.

К сожалению, Джонсон еще не закончил со мной.

– Почему ты просто не трахнешь ее и не ощутишь облегчение по этому поводу?

Я закатываю глаза.

– Это должно стать самой тупой идеей в истории секса.

– Поясни.

– Ладно, ради забавы, давайте представим, что я делаю свой ход, и Айви пускает меня в свою постель. Что после этого? Она. – Мой. Друг. Я не хочу терять эту сферу наших отношений, – черт, нет. Мир без Айви равноценен миру без солнца – холодный, темный, лишенный гравитации. Я уверен, что меня бы бесцельно несло в нем по течению. От одной мысли об этом, мое тело пронзает дрожь. Бля, достаточно уже того, что мне придется отпустить ее в Лондон через несколько коротких месяцев.

– Так, а почему бы не стать друзьями с привилегиями? – негромко спрашивает Декс, словно ему и правда любопытно.

– О, это крутая идея, – восклицаю я. – Вот только она никогда не срабатывает. И в итоге я больше не буду ей другом, потому что не смогу держать свой член в штанах.

– Ты никогда не знаешь наверняка, пока не попробуешь, – говорит Декс. – Возможно, одного раза окажется достаточно для вас обоих.

Я бросаю на тарелку недоеденный гамбургер.

– Почему ты думаешь, алкоголики не пьют после того, как прошли реабилитацию и протрезвели? А почему наркоманы не принимают разочек наркотики, после завязки? Потому что одного раза никогда не бывает достаточно. Не тогда, когда это единственная вещь, которую ты жаждешь, – и помоги мне боже, потому что правда в том, что потребность в Айви теперь в моей крови, горячей и густой, мчащейся по венам.

Сидя вокруг стола, мои друзья смотрят немного в ужасе, и явно жалея меня. Это выводит из равновесия, потому я хватаю свое пиво и избегаю их взглядов.

– Мы можем поговорить сейчас о чем-то еще?

– Ага, хорошо, – говорит Томпсон. – Вы слышали о проделке Маршалла прошлой ночью? – он уже смеется.

– Что этот дурак выкинул на сей раз? – спрашивает Декс.

– Он попробовал исполнить трюк из "Хладнокровного Люка", – Томпсон хватает еще одно крылышко.

– Что? С яйцами? – спрашиваю я.

– Ага.

Мы стонем как один.

Джонсон наклоняется над столом, принимая на себя роль рассказчика, злобная усмешка освещает его лицо.

– Он заставил какую-то цыпочку из студенческого женского общества сварить ему хренову тону яиц. Клянусь, он мог бы разделаться с 60 из них или около того.

Диаз качает головой, слушая это. Черт, мы все так делаем. Маршалл – первоклассный придурок.

– Как далеко он зашел? – спрашиваю я, зная, что результат был плачевен.

Джонсон начинает хохотать.

– Мужик, он съел около двух дюжин, а затем стал белым, как мел, и унесся стремглав.

Сейчас мы все смеемся.

– Он выбежал из дома? – спрашивает Диаз.

– Черт, нет. Он столкнулся с кучкой девчонок, – поясняет Джонсон, все еще смеясь. – Его, на фиг, вырвало на всех них. Слышали бы вы, как они визжали.

Я смеюсь так сильно, что мои глаза слезятся.

– Он никогда больше не сможет им вставить.

– Да, они уже называют его Обильной Рвотой.

Наша беседа продолжается в том же русле. Пока Декс не привлекает мое внимание, наклоняясь над столом, пока парни обсуждают свои фантазии о высшей лиге NFL.

– Я должен кое-что спросить у тебя. Если ты хочешь Айви, почему не сделаешь все по-настоящему?

Жар приливает к моему лицу. По-настоящему. Айви в роли моей девушки. От этой идеи мое сердце бьется чаще, а ладони становятся холодными. Я в какой-то степени ненавижу Декса за этот вопрос. Но он всегда такой, постоянно пытается найти ваши слабые места и вспороть их. Я провожу рукой по подбородку.

– Кто сказал, что я хочу девушку? – лишь от этого слова меня бросает в холодный пот. Я не из тех парней, что ждут и планируют свое будущее. Мой принцип – живи сегодняшним днем. Играй изо всех сил. Это поддерживает меня в безопасности. Это весело.

Взгляд Декса говорит, что он читает меня как открытую книгу.

Я вздыхаю, беря свое пиво и бормоча напротив горлышка бутылки, прежде чем допить остаток напитка.

– Дело в том, Декс, что это не футбол. Все просто. Дружба – это просто. А отношения? – я ставлю пустую бутылку. – Это не моя игра.

Он медленно кивает, сильнее сжимая в руке стакан.

– Ага, вот только ты хочешь ее. А это значит, что ваша игра уже началась. Так что остается двигаться лишь вперед, мужик.

Иногда я правда ненавижу разговаривать с Дексом.

Глава 9

Сегодня вечером я снова встретилась с Греем у Палмеров, мы тусуемся с его коллегами по команде. Поскольку их тренер придерживается политики против чрезмерного употребления алкоголя, парни ограничиваются одним бокалом пива на человека. Так же они придерживаются правила насчет избегания вечеринок на протяжении всего сезона. Так что в данный момент ребята просто сидят и разговаривают, подразнивая и шутя друг над другом.

Если честно, данный формат мне по душе. Мне нравится слушать их истории и наблюдать за проявлениями той очевидной любви, что царит между ними. Сейчас они обсуждают секс-выходки Томпсона, Джонсона и Маршалла, которые сами по себе очень разнообразны и вызывают легкое волнение.

– А помните, как однажды Томпсон оставил нас в каком-то захудалом баре в Канкуне, потому что решил взять нашу машину, чтобы отвезти каких-то фанаток на вечеринку? – Грей бросает взгляд на Томсона. – Не сказав нам ни слова.

– Как плохо, – говорит Маршалл, качая головой. – Братья превыше шлюшек, мужик.

– Ты ранил нас до глубины души, – добавляет Грей.

– Не позволяй ему тебя одурачить, Айви, – говорит мне Томпсон, одновременно с тем закатывая глаза. – Грей такой же безумный, как и любой из нас.

Грей фыркает и садится ровнее на своем месте.

– О, нет. Не нужно включать меня в список твоих соседей Безумного городка.

– Смотрите-ка, мистер Перепих на одну ночь пытается сыграть святошу. Парень, пожалуйста, прекрати.

Дрю тоже фыркает от неверия.

– Ты что забыл о той стриптизерше, что отсосала тебе перед всеми на вечеринке по случаю твоего дня рождения?

Анна толкает Дрю под ребра локтем, и он бросает быстрый взгляд сперва на Анну, а затем на меня. Как только до него доходит, глаза парня расширяются в явном сожалении о сказанном. Он кашляет и отводит взгляд.

Однако Грей взмахивает рукой.

– Прошу вас, это ничто по сравнению с выходками этих клоунов, – несмотря на легкомысленный тон, он намеренно не смотрит в мою сторону.

Маршал использует этот момент, чтобы добавить:

– Мужик, та цыпочка хорошо работала своим ртом. Она отсосала у меня той ночью тоже. Благослови ее господь.

Вот только после этих слов все парни затихают и смотрят на меня, немного морщась, словно знают, что зашли в этой теме дальше дозволенного. И что я могу сказать? Ого, я так рада, что Грею отсосала стриптизерша! Я конечно, надеюсь, что она мыла рот между минетами разным парням! Вместо этого, я спешно отпиваю глоток содовой. Роландо задерживает на мне взгляд на секунду, его темные глаза серьезны. А затем его губы растягиваются в усмешке.

– Ваши парни когда-то рассказывали вам о Чирио? – спрашивает он у меня и Анны.

В ответ все парни тут же начинают стонать. Дрю наклоняет голову и прячет лицо в изгибе шеи Анны, тогда как Грей просто смеется и качает головой, словно хочет сказать "Нет-нет, не нужно." Но как нам устоять перед таким соблазном? Тем более, я рада услышать любую историю, которая не касается Грея и секса.

Так что мы с Анной требуем, чтобы Роландо просветил нас на сей счет. Но вместо Роландо эту миссию берет на себя Джонсон. Его глаза светятся, когда он усаживается поудобнее на своем месте.

– Это случилось в те времена, когда большинство из нас были первокурсниками. А тот чувак был на четвертом курсе. Он был защитником.

– Безумный уебок, – бормочет Диаз, однако, при этом он кажется веселым.

– Ага, – говорит Джонсон. – Чирио решил устроить вечеринку. Ну знаете, пригласить новичков из команды. Все было круто почти до самого конца вечера.

– Но кое-что не могло остаться незамеченным, мужик, – Декс подталкивает корзинку со своей картошкой фри к Томсону, словно от этого воспоминания он утратил весь аппетит.

– Не важно, – Джонсон бросает на Декса раздраженный взгляд. – Как я и говорил, Чирио...

– Которого мы обычно звали Маркусом, – добавляет Дрю, и его губы вздрагивают. – До того вечера.

– Маркус, – делает ударение Джонсон, – вышел на кухню, захватил там коробку с сухими завтраками "Чирио" и кувшин молока и принес все это в гостиную, – Джонсон начинает хихикать, от этого его лицо становится красным, но парень продолжает свой рассказ. – Мы не подумали тогда ничего такого. Уебок голоден, ну и что? Однако, спустя мгновение, он стянул свои трусы.

– Что? – рыжие брови Анны высоко подымаются вверх. – Зачем?

Сейчас все ребята задыхаются от смеха.

– Чувак схватил свою мошонку, растянул ее и на хрен налил в нее молока и насыпал хлопьев.

Парни хохочут, и звук мужского смеха грохочет по всей комнате.

– Что..? – Анна в ужасе смотрит на меня и затем возвращает взгляд обратно на Джонсона, который так сильно смеется, что у него выступают слезы. – Зачем он это сделал? Я даже не понимаю, как он мог такое проделать. Что ты имеешь в виду, говоря "налил в нее"?

– Он типа сделал подобие миски из своей мошонки, – Джонсон, кажется, считает, что теперь все очевидно.

– Вероятно, у него была огромная мошонка, – бормочу я.

От этих слов парни окончательно слетают с катушек. Грей хлопает рукой по столу и наклоняется вперед.

Анна разворачивается ко мне.

– Ты можешь в это поверить?

– Неа. Правда, не могу.

От смеха Дрю начинает кашлять.

– Вот почему он теперь навсегда будет известен как Чирио.

Я теперь никогда не смогу смотреть на эти сухие завтраки так же, как прежде. Однако сейчас не могу сдержать свой смех. Даже несмотря на то, что это самая отвратительная история, которую мне доводилось слышать.

Но тут я вижу как они приближаются к нам, хотя мне следовало было бы этого ожидать. В одну секунду все мы смеемся, а в следующую – куча девушек окружают наш столик. Я стараюсь отнестись к ним непредвзято, но это не срабатывает. Не тогда, когда они отталкивают меня и Анну со своего пути и вешаются на всех парней за нашим столиком.

Две девушки направляются к Грею. Они садятся к нему на колени, обнимая. Я неосознанно начинаю быстрее дышать, мою кожу вдруг заливает жар, а неприятное напряжение достигает мозга костей.

– Эй ты, сексуашка, – говорит Штучка №1.

– Мы скучали, потому что давно не видели тебя здесь, – добавляет Штучка №2, проводя руками по его волосам.

Ладно, мне нужно успокоиться. Я бросаю взгляд на Анну, которая, кажется, готова перевернуть стол. Дрю стряхивает с себя девушку и отшатывается от нее.

– Я занят, – говорит он ей. – Очень сильно.

Она дует губки, но отходит от ребят, только чтобы присоединиться к своей подружке на коленях у Диаза. Дрю притягивает Анну ближе к себе, бормоча что-то ей на ухо, отчего девушка улыбается и опускает голову ему на плечо. Зависть пронзает меня, я не завидую их любви, нет, скорее улыбке и облегчению Анны.

Напротив меня Грей встречается со мной взглядом, и я со всех сил стараюсь, чтобы мои глаза выражали веселье. Словно мне нет дела. Так должно быть; я же знаю, что это часть его жизни, это то, кто он такой, и мне нужно это увидеть, я не могу жить в отрицании. Но возможно, моя шарада не так уж хороша, потому что Грей морщится и выглядит явно смущенным. А затем он отшатывается от ласковых прикосновений девушек.

– Дамы, – он выдавливает улыбку. – Мы тут типа на середине важного разговора.

В миллисекунду все за столом, кажется, замирают, словно заявление Грея послало порыв ледяного воздуха в их сторону. А затем парни возвращаются к лапанью женщин и делают вид, что не заинтересованы в продолжении каких-либо бесед.

Что касается новых подружек Грея, следует отдать им должное, они довели искусство презрительных взглядов до абсолютного совершенства. И сейчас их взгляды сфокусированы на мне. Обе девушки быстро переводят свое внимание обратно на Грея.

– Но мы с Энджи поспорили, – говорит девушка, у которой из-за пояса джинс с низкой талией выглядывает ярлык. – Мы хотели проверить, кто из нас первой доведет тебя до оргазма.

– Ммм, – воркует Энджи, прижимаясь грудью к руке Грея. – Ты был так хорош, когда мы трахались в прошлый раз. Алисия тоже хочет испытать такое же. И я знаю, что ты не против.

На этом с меня хватит.

Однако под столом, вокруг моей руки оборачиваются чьи-то пальцы. Я бросаю взгляд на Анну, одновременно удивленная и благодарная ей за безмолвную поддержку. Она сжимает мою ладонь, но при этом даже не смотрит в мою сторону. Вместо этого Анна встает.

– Мы с Дрю уже идем.

Дрю тут же поднимается, достает свой бумажник и бросает несколько банкнот на стол.

Анна поворачивается ко мне.

– Тебя подвезти, Айви? Или...

– Это было бы здорово, спасибо, – я выдавливаю еще одну улыбку и собираюсь схватить свою сумочку.

Но Грей тоже встает, отчего девушки чуть ли не падают с его коленей. Однако они словно кошки приземляются на свои ноги. Он игнорирует их крики и протесты. А в его голубых глазах явно читается извинение.

– Я же сказал, что отвезу тебя домой.

От его внимания мои губы растягиваются в нерешительной улыбке, хотя глубоко в груди я ощущаю нарастающее напряжение.

– Все в порядке. Тебе не обязательно уходить.

Пристальное внимание его друзей обжигает мою кожу, я знаю, они все наблюдают, смакуют эту маленькую сценку. Это так неловко, что я просто хочу уйти.

Энджи скользит рукой вверх и вниз по предплечью Грея.

– Отпусти ее, Грей, – ее хитрый взгляд медленно путешествует по моему телу, а ее носик морщится. – Очевидно, она достаточно большая, чтобы позаботиться о себе самой.

Ее подружка фыркает, плохо делая вид, что желает это скрыть.

– Думаю, она часть команды, Эндж.

Неа, но несомненно я достаточно большая девочка, чтобы раздавить вас обеих, как надоедливых жуков своим каблуком. Я практически произношу это вслух, когда Грей бросает на дамочек сердитый взгляд. Он хватает Энджи за запястье и отодвигает ее от себя.

– Ага, а я так не думаю. Не тогда, когда вы оскорбили мою подругу, – он бросает на Энджи еще один раздраженный взгляд. – Да вообще никогда в принципе.

Ее челюсть отвисает, но Грей не обращает на это внимания. Он хватает свое пальто с крючка позади дивана и проскальзывает мимо двух девушек. Игнорируя взгляды его друзей и протесты Штучек №1 и №2, Грей берет меня за руку.

– Пойдем, Мак, давай что-то перекусим. Я проголодался.

Я не упоминаю о том, что мы сейчас в ресторане и о том, что всего час назад мы съели корзинку крылышек, а вместо этого просто позволяю ему вести меня к выходу на улицу.

Как только мы оказываемся дома, я иду в свою комнату, надеваю пижаму и умываю лицо. Может, мне и нравится наряжаться время от времени, но в целом я предпочитаю комфорт. Да и сейчас здесь есть только я и Грей.

Когда я возвращаюсь, он разогревает суп из бобов. Он принес его сюда немного раньше. Ни для кого не тайна, что этот парень любит готовить, и он на самом деле хорош в этом. Очевидно, его мама научила его, и он стал готовить для всей семьи, когда она заболела.

Его огромное тело с легкостью передвигается по кухне. Грей снял свитер, и тонкая потертая футболка обтягивает его накачанный загорелый торс, будто бы лаская кожу. На мгновение я испытываю зависть по отношению к этой футболке, тому, как она скользит по его коже, когда он тянется за мисками.

Мой взгляд опускается к его крепкому заду под старыми джинсами. Уверена, что его ягодицы должны быть отлиты из бронзы и увековечены для потомков. Или даже возможно стоит отлить всего Грея. Он словно Тор, что приземлился у меня на кухне и приготовил поздний ужин. Подавляя хихиканье, я присоединяюсь к нему.

Он поворачивается и внимательно изучает меня сверху донизу.

– Wonder Woman PJs (марка женских пижам в виде костюмов супергероя). Превосходно.

– Просто порадуйся, что я не сняла лифчик, – я хватаю ложки.

Грей замирает и издает негромкий стон.

– А сейчас есть ли хоть крохотный шанс, что ты все-таки снимешь его? – кончик его языка выныривает наружу, касаясь нижней губы. – Потому что это сделало бы мой вечер, Специальный Соус.

Его поддразнивая не должно вызывать такой жар между моих ног. Но они вызывают. И сейчас я на самом деле рада, что не сняла лифчик. Иначе, уверена, мои соски с радостью поприветствовали бы Грея.

Мы молчим, пока поглощаем еду. Я не хочу говорить о случившемся, но это все, на чем сосредоточены мои мысли. Вот как моя мама чувствовала себя, когда вышла замуж за папу? Приходилось ли ей постоянно сталкиваться с другими женщинами отца? Но ведь все это не о нас. Моя мама и папа были парой. А мы с Греем просто друзья. Я – его кореш.

Приходится потрудиться, чтобы еда не стала поперек горла.

Грей, к слову, выглядит аналогично подавленным. И я не уверена почему. Он никогда не скрывал того факта, что не против связей на одну ночь. Очень многих связей. Может я стою у него на пути? Не хочу, чтобы ему казалось, будто он должен нянчится со мной. Это было бы слишком унизительно.

– Ты... – моя рука сжимается в кулак. – Ты не обязан был везти меня домой, знаешь ли. Ты мог пойти домой с теми девушками. Я бы не обиделась.

Я запихиваю в рот полную ложку супа, чтобы не забрать обратно свои слова. Но это сложно. Грей прищуривается, а его мягкие губы напрягаются. В течение минуты он смотрит на меня, вызывая чувство дискомфорта, и в этот момент я проклинаю свой несдержанный язык.

Когда он наконец-то отвечает, то его голос кажется низким и глубоким.

– Ага, я знаю об этом, Айви, – его стул скрепит, когда Грей наклоняется вперед, а в его глазах плещется раздражение. – Я хотел провести время с тобой.

Кажется, мы оба хотим этого с недавних пор. Грей быстро стал для меня целым миром, и это немного пугает. Потому что наши отношения перерастают во что-то, что я не в силах контролировать. Я утыкаюсь взглядом в свой суп.

– Просто... ох, ну, парни говорили так, словно для тебя обычное дело затевать с кем-то интрижку каждую ночь к ряду, – и почему от этих слов мой желудок стал словно набитый свинцом? Почему все кажется таким запутанным? Несомненно, я не владею Греем.

От досады он шумно вздыхает.

– Парни преувеличивали. И что за черт? Я не хотел пойти домой с теми цыпочками. Это вообще не было важно.

Его выражение лица такое упрямое, когда Грей снова смотрит в тарелку с супом. Я не знаю, хочу ли улыбнуться или свернуться калачиком. Я расстроила его, а этого я уж точно не желала.

– Мне не понравилось то, что они говорили о тебе, – бормочет Грей.

Хотя мое лицо пылает, я пожимаю плечами.

– Не то, чтобы раньше я не слышала аналогичных комментариев. И немало.

– От этого не легче.

– Нет, – я вздыхаю. – Но кого мы обманываем? Мой рост шесть футов. Взрослея рядом с моим отцом, или когда была рядом с его клиентами, я никогда не чувствовала себя слишком высокой. Но бывают дни, когда я ощущаю себя полной дурой рядом с другими женщинами, – и рядом с некоторыми парнями тоже, но я и так уже достаточно сказала. Я слишком чувствительна сегодня вечером к унижениям.

Грей смотрит на меня.

– Ты совершенна. И, черт побери, Мак, ты видела меня? Я – гребаное дерево, – он фыркает. – Я помню, как дорос до такого роста. Тогда я ударялся почти что обо все. По факту я ощущал себя Гулливером среди лилипутов. Иногда я до сих пор так себя чувствую.

– Ага, но ты двигаешься так грациозно.

В уголках его глаз появляются морщинки.

– Никогда не позволяй им увидеть твою слабость, верно? И серьезно, Мак. Ты идеальна такая, какая ты есть. Я люблю то, что мне не нужно горбиться, чтобы встретиться с тобой взглядом на одном уровне. Так что никакая безумная речь не заставит меня отправиться домой с парой спортивных фанаток, прикосновений которых, я даже не хочу ощущать на своем теле, к слову. Ладно?

– Ладно, ладно. Твоя взяла.

Мы смотрим друг на друга и киваем в знак согласия, улыбаясь, но все еще испытывая чувство неловкости. А затем снова молчим.

– Ты должен знать, – говорю я медленно, потому что, кажется, так и не смогу это вымолвить, – я не слишком хороша в том, что касается благодарности. Я всегда говорю все неправильно.

В ответ на это Грей кладет ложку и откидывается на спинку стула, а затем проводит рукой по волосам. От этого движения его бицепсы бугрятся. На его губах играет слабая улыбка.

– Мне в некотором роде нравится это твое качество, Мак.

А мне нравится все в Грее.

– Я имела в виду, что рада тому, что ты здесь.

Его усмешка становится шире.

– Я тоже, – но он делает паузу, в течение которой его брови сходятся на переносице. – И я не трахаюсь с кем попало каждую ночь. Это так, для ясности.

– Значит, только каждую вторую ночь? – дразню я.

Его губы кривятся в вымученной улыбке.

– Ага, возможно, что так, – насыщенно голубые глаза смотрят на меня. – И друзья всегда прежде всего.

– Братья важнее шлюшек? – говорю я, вспоминая сказанные сегодня Маршаллом слова.

Грей смеется.

– Что-то в этом роде. Только моя мама не учила меня называть женщин шлюхами, – его взгляд останавливается на моей груди на достаточно длительное время, чтобы я почувствовала это, а затем наши глаза встречаются. – И ты определенно, не брат.

– Рада, что ты заметил.

– Трудно не заметить, Мак, – он произносит это таким сухим тоном, но тот его взгляд был явно оценивающий и заинтересованный, и от этого моя голова идет кругом, а тело наливается жаром.

Хмурясь, я ем суп, пытаясь тем самым скрыть свое волнение.

Очевидно, Грей более стойкий.

– У меня никогда раньше не было девушки. Так что вероятно, время от времени, я буду вести себя как редкостный придурок, – румянец заливает его щеки. – То есть, у меня не было девушки друга.

– И девушки, как девушки? – не могу удержаться я от вопроса. – Ты когда-нибудь встречался с кем-то?

– Неа. У меня никогда не было к этому склонности.

– Никогда? – слово отдается глухим стуком в моей груди. – Это трагедия. Ты был бы для кого-нибудь отличным парнем.

Его щеки становятся насыщенно красными, но Грей качает головой, словно я ошиблась в этом утверждении.

– Уверен, моногамия – ключевой фактор отношений.

Моя ложка с дребезгом падает на стол.

– Ты бы изменял?

Грей хмурится.

– Нет. Никогда. Но это в некотором роде пунктик. Я никогда не хотел оставаться с одной девушкой, так что зачем было втягивать себя в подобную ситуацию?

– Думаю, в этом есть смысл, – глухой стук в моей груди становится отчетливее. Довольно нелепо. Грей замечательный друг, и это все, что мне нужно.

– А что насчет тебя? – спрашивает он слишком небрежно, словно наш разговор не стал таким же неудобным и для него, как для меня, однако Грей не может больше остановиться в отличие от меня. – Предполагаю, ты профи по теме парней.

– А это так плохо? Я не приверженец интрижек.

Он бросает на меня мимолетный взгляд, натянуто улыбаясь.

– Я вижу тебя насквозь, мисс Моногамия, ты вьешь веревки из мужчин.

Я закатываю глаза.

– У меня был-то всего один парень, умник. И то в выпускном классе старшей школы.

Брови Грея приподнимаются.

– Всего один парень? Серьезно?

– Ага, – я краду у него пиво и делаю большой глоток. Он наблюдает за этем, а в его глазах мерцает веселье. Это снова ударяет меня ниже пояса, каким-то образом Грею удается дать мне ощущение, словно я дома, но в то же время вызвать сильное волнение. И это странно; мы же просто сидим здесь, разговаривая и кушая. Но все, чего я хочу – впитать в себя его образ, то, как уголки его губ изгибаются в постоянной легкой улыбке, вид его крепкой сильной шеи или то, как его вечная щетина покрывает линию подбородка, грубая, словно сахар, но и такая красивая, сверкая в свете лампы. Я практически могу себе представить, как приятно было бы лизнуть языком эту щетину, такую шершавую и вкусную.

Постойте. Что? Нет. Никакого лизания подбородка Грея. И кажется, он замечает мой внезапный румянец, потому что сейчас парень слишком внимательно смотрит на мое лицо.

– Что? – спрашиваю я – жалкая попытка скрыть свои неуместные фантазии.

– Ничего, – Грей чешет затылок, а я игнорирую рельефность его мышц. – Мне просто сложно поверить, что ты была одна все это время. Ты... ну... Ты прекрасна.

– Спасибо, Кексик, – говорю я, отмечая то, как он покраснел. Это мило. И так как это Грей, я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы сказать ему правду.

– Некоторые парни были неравнодушны ко мне. Но вскоре становилось очевидным, что они были скорее заинтересованы в моем отце или в том, кого он знал. Это всегда всплывало. Типа, могу ли я достать им билеты на какое-то спортивное мероприятие? Знаю ли я Пейтона Мэннинга? Или Эли? Действительно ли это мой папа на фото рядом с ЛеБроном Джонсом? Встречалась ли я с этими людьми? И когда я отвечала "да", это становилось всем, о чем ребята могли думать, – я пожимаю плечами. – Знаю, знаю, у всех есть проблемы.

– Это не то, что я подумал, – говорит Грей нежным голосом, однако его выражение лица мрачное. – Я подумал, что эти хрены собачьи так много упустили.

Я снова пожимаю плечами, ковыряясь в своей тарелке, не в силах взглянуть Грею в лицо.

– Так, – говорит он, – тот парень со старшей школы не был спортсменом?

– Был. Но его отец был продюсером в известной звукозаписывающей компании, так что он и так отхватил свой кусок славы.

Брови Грея приподнимаются, и я чувствую потребность более детально прояснить этот вопрос.

– Мы жили на Манхэттене в то время. Там жизнь немного другая.

– Спорю, что так.

Не желая продолжать свой унылый рассказ бедной-маленькой-богатой-девочки, я спешу его завершить.

– Мой парень был нормальным. Мы вместе тусовались. Он лишил меня девственности. Все было довольно отстойно, так что я не напрашивалась на повторение. Я уехала в колледж. Конец истории.

– Звучит невероятно, – говорит Грей с каменным выражением лица.

Я решаю не комментировать это.

– И что ни одного парня в колледже или в Лондоне? – давит Грей, выглядя потрясенным.

Я сражаюсь с огромным желанием бросить в него ложку.

– Я конечно знакомилась с парнями. Но ни с кем из них мне не хотелось строить отношения, ясно?

– Ладно, – он говорит это так, словно успокаивает меня. Отчего еще сильнее хочется зарычать. Но я не делаю этого.

Так что мы просто едим. Пока Грей не начинает ерзать на стуле, выстукивая пальцем по столу подобие какого-то нервного ритма.

– Что уже? – спрашиваю я.

Грей прикусывает свою сексуальную нижнюю губу, а затем выпаливает:

– Если у тебя не было связей на одну ночь, и у тебя не было парня последние пять лет...

Я фыркаю.

– Ты хочешь спросить о моей сексуальной жизни, Кексик?

Он так мило морщит нос.

– Пожалуйста, скажи мне, что я ошибаюсь, считая, что у тебя не было секса все это время.

– Ты не ошибаешься, Грей.

В комнате воцаряется тишина, пока парень шокировано глядит на меня.

Раздражение будто мошкара кружит над моей кожей.

– Боже. Твое выражение лица. Кажется, словно мне грозит навсегда испортить свое влагалище.

– Не испортить, а скорее сделать его более узким. Это откровение словно ад угнетает мой член, – он заметно вздрагивает.

Я бросаю в него салфетку, и она попадает ему в голову, застревая в волосах.

– Ради бога, Грей, не такое-то это большое дело. Я не страдаю. И не.. – говорю я ему, потому что Грей открывает рот, собираясь запротестовать, – воздерживаюсь ради некой великой цели. Я не дожидаюсь мужа и не боюсь членов, или чего-то в этом роде. Просто так вышло. Я была занята колледжем и...

– Никто не занят настолько, чтобы у него не хватало времени на секс, Мак.

– О, прошу, мне только двадцать два. Я дурачилась с парнями, делала множество вещей, которые прекрасно меня удовлетворяли. Я просто не прибегала к самому сексу снова. И, в любом случае, пять лет это не так много...

– Это достаточно долгий срок. Чего ты ждешь? Пока твои женские местечки начнут забастовку и окончательно уйдут на покой? Мне кажется, это уже происходит.

Его насмешки задевают. Внезапно все это ранит меня, словно Грей сорвал пластырь и вместе с ним содрал кусок моей кожи.

– Так ты говоришь, что я должна просто пойти туда... – я машу рукой в сторону двери, – прямо сейчас и найти парня, чтобы трахнуться с ними до того, как мои женские местечки перестанут работать? А знаешь, ты прав. Это гениальная идея.

На это брови Грея приподнимаются, а рот открывается.

– Что? Нет, я не говорил тебе трахать кого-то прямо сейчас, – он выглядит реально ужаснувшимся. – Просто это...

– Что это? – восклицаю я, наклоняясь вперед. – Ты отлично объяснил, что я жалкий мешок дерьма, у которого нет бесконечного секса все время с утра до ночи.

Огромная рука Грея ударяет о стол между нами.

– Я просто сказал, что секс – это восхитительно, так что прости, если я шокирован отсутствием его в твоей жизни. Если бы это касалось меня, я бы занимался сексом по десять раз ко дню.

И я могу себе это представить – Грея трахающего бесконечную вереницу девиц.

– Расскажи мне что-то такое, о чем не знает весь город, Грей, – как только слова слетают с моих уст, ужас накатывает на меня. Это чувство нарастает, когда Грей откидывает голову назад, словно я дала ему пощечину, краска сходит с его лица.

– И что на хрен это должно означать? – шепчет он.

Но мы оба знаем ответ. Боль пронзает мой живот, когда встаю, и стул скрипит от соприкосновения с полом.

– Мне не следовало этого говорить, – я тру глаза рукой, включая заднюю передачу. – Мне нужно идти.

Грей тоже встает, его лицо выражает боль от оскорбления.

– Идти? Это твой гребаный дом. Куда ты, черт возьми, собралась?

Я уже на полпути к кухне, направляюсь в коридор.

– Мне нужно подышать воздухом, ладно? – я теряю контроль, это редкость. Как и то, что обычно я избегаю говорить слова, о которых потом пожалею.