Текст книги "Френдзона"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Тебе придется поговорить со мной, черт тебя побери.

– Нет, – восклицаю я. – У меня и правда нет времени.

– Послушай, молодой человек...

– Моя девушка прямо сейчас нуждается во мне.

Я прохожу мимо него. Но папа хватает меня за руку.

– Ты идешь к тому, чтобы увидеть какой-то кусок...

Я вырываю руку из его захвата.

– Она – женщина, которую я люблю. Так что окажи ей уважение. Она беременна. – Уродливый безудержный звук рвется на свободу. – Или была. Она потеряла малыша. Пока я был на поле...

Матерясь, я разворачиваюсь, направляясь к двери. Через секунду я замечаю, что отец следует за мной.

– Я отвезу тебя, – говорит он мрачно.

– Меня не нужно отвозить.

Но в этот момент я понимаю, что у меня нет машины.

Думаю, отец отлично знает это. Однако он не может сдержаться от ответной колкости.

– Мне пофиг на то, что тебе нужно, сын. Я отвезу тебя. – Он вздыхает, когда открывает двери на улицу. – Я должен убедиться, что ты доберешься до своей девушки в целости и сохранности. А теперь пошли.

Глава 34

Застряв на пассажирском сидении маленького арендованного отцом авто, я едва ли могу сидеть неподвижно. Мои колени дергаются, корпус раскачивается взад-вперед, словно мои движения могут ускорить эту чертову машину. Мне следует прекратить вести себя так, но я просто не могу. Движение на дорогах вокруг стадиона Супердоум буквально убивает меня. Вернее, меня убивает то, что я вдали от Айви. Как она там?

Торопясь, я забыл телефон в раздевалке. Сейчас же я проклинаю себя за это.

Прижимая пальцы к болезненным векам, я пытаюсь сосредоточиться на собственном дыхании. Мне нужно успокоиться до того, как я потеряю контроль окончательно и в результате пробью ногами днище этой машины.

– Итак, это правда? – скрипучий голос отца прерывает наше молчание. – Ты встречаешься со старшей дочерью Шона Маккензи?

– Айви, – хриплю я. – Ага.

Я не спрашиваю у него, откуда ему об этом известно. Сплетни – болезнь отрасли футбола.

– Милая девочка.

Я бросаю на него недоверчивый взгляд. Но затем качаю головой. Конечно, папа встречался с Айви. Она, кажется, знает всех и каждого в профессиональном спорте. Отец замечает мой взгляд и пожимает плечами.

– Последний раз ее видел, когда она была еще подростком. Но казалось, у нее была голова на плечах. Слишком красивая и остроумная девочка.

Я фыркаю и прижимаю кулак к губам.

– И ты ее любишь?

– Я хочу на ней жениться. – Ему не обязательно было это знать. Но мне хотелось сказать. Потому что ничто не изменит эту истину.

Наконец-то тянучка на дороге рассасывается, и отец выезжает на главную дорогу. Почему-то я невольно тупо смотрю на руки отца. Эти большие руки, которые всегда казались крепче молота, ударяясь о мой затылок, когда папа давал мне подзатыльник за какое-то незначительное нарушение. Сейчас эти же руки кажутся постаревшими, костяшки отекли, а кожа сморщилась от возраста. Тошнота волной проходит через мое тело.

Я откидываюсь назад, глядя в окно.

– Ты не был дома уже очень давно, – говорит папа тихо.

– Я дома, – отвечаю. Когда он не спрашивает ничего в ответ, я бросаю в его сторону взгляд. – Ты и правда думаешь, что я когда-нибудь вернусь?

Его профиль словно из гранита.

– А почему бы и нет?

Мой смех горький и фальшивый.

– Вот в этом-то и загвоздка. Если ты хочешь, чтобы твой ребенок навещал тебя, то не надираешь его чертов зад, когда мальчик еще беззащитное дитя. И не позволяешь его старшим безбашенным братьям избивать его, – сейчас я кричу, мой голос звенит в тишине авто. – И ты не оставляешь его на хрен одного, чтобы заботиться об умирающей матери.

Папа держался стоически до момента упоминания моей мамы. Но сейчас его взгляд яростно впивается в меня. Красный румянец заливает его обветренные щеки.

– Во-первых, я никогда тебя не бил. Я подталкивал тебя к новым высотам. – В ответ на мои ругательства, он просто смотрит на меня. – И взгляни на себя сейчас. Ты лучший игрок на этой позиции. Черт меня побери, если ты не станешь номером один. Моя дисциплина помогла выковать из тебя чемпиона.

– Я достиг этих высот благодаря врожденному таланту и тяжелой работе. А не из-за тебя, Джонатана и Лейфа, которые охотились на меня, когда я делал что-либо неправильно.

Его губы сжимаются вместе. И в течение долгого мгновения папа не говорит ни слова. К счастью для меня.

– Я не знал, насколько жестоки они были с тобой, – произносит он негромко наконец. – Я просто пытался обращаться с тобой правильно. Сделать из тебя выносливого мужчину.

– Ну, что ж, у тебя это превосходно получилось. Вот только теперь не стоит ожидать от меня благодарности. – Я наклоняю голову к окну. Эта поездка когда-нибудь закончится? Моя грудь так напряжена, что сделать вдох становится больно. Прямо сейчас я отказываюсь думать об Айви. Не в этой машине.

И снова папа начинает говорить.

– Мне не следовало позволять тебе иметь дело с Лив.

Скрипя зубами и стараясь не закричать, я выдавливаю следующее относительно спокойным голосом:

– Я не "имел дело" с мамой. Я был там ради нее. Я хотел этого. Просто мне невдомек, почему я был там один и делал все сам. – Что-то встает мне поперек горла, и я пытаюсь прокашляться. – Мне нужна была помощь. А маме была нужна вся ее семья, пап.

Он кивает, сосредоточившись на дороге.

– Я знаю. Я был неправ. – Костяшки его пальцев снова белеют. – Я не мог... Не был достаточно силен. Но ты был. Ты – лучший из нас, Грей.

Его слова оседают камнем в моей душе. Я ничего не отвечаю.

– Я горжусь тобой, сынок.

– Потому что я выиграл игру. – Это не вопрос.

– Нет. Я горжусь тем, что ты мой сын. Тем, что ты стал таким мужчиной. – Он поворачивает за угол, и мы заезжаем на подъездную дорожку отеля. Папа паркует машину на стоянке и только потом смотрит на меня. – И мне жаль слышать о твоей потере.

Мое горло сжимается, и мне едва удается кивнуть. Айви в этом здании. Вероятно разбитая. И я к слову тоже. Мои ноги налиты свинцом. Глубоко вдыхая, я тянусь к дверной ручке.

– Грей, – обращается папа, когда я уже собираюсь выбраться из авто. Его голубые глаза, такого же цвета как и мои, кажутся покрасневшими. – Я попытаюсь быть лучше.

Я и правда не знаю, что ему на это ответить. Он хочет помочь мне почувствовать себя лучше. Но сейчас я ощущаю лишь онемение. Так что отвечаю, как могу.

– Ладно. Пока.

И потом мои мысли снова обращаются к человеку, которого люблю больше всех на свете.

Мои пальцы холодные как лед, когда захожу в номер Айви. Я просто хочу добраться до нее, но меня так трясет и передергивает. Сердце так гулко стучит, а дыхание столь прерывистое, что, боюсь, могу споткнуться и упасть.

Как только я вхожу, Маккензи и доктор Рейкин поворачиваются ко мне.

– Где она? – выдыхаю я.

– Отдыхает в спальне, – отвечает тихо доктор Рейкин. – Я дал ей немного оцетаминофена от боли.

– Как она?

Боже, пусть с ней просто все будет в порядке.

– Хорошо, насколько это возможно в данной ситуации, Грейсон, – говорит доктор Рейкин. – Спорадические выкидыши – нередкое дело на раннем сроке, но Айви молода и здорова. – Слова, которые я не хочу слышать, но знаю, что есть огромная разница между физическим состоянием и душевным.

– Она разве не должна еще быть в больнице?– давлю я.

Он не встречается со мной взглядом.

– Они и правда ничего больше не могут сделать для нее.

Эта фраза будто кулак ударяет в мое сердце. Но я киваю.

– Просто продолжайте следить, чтобы не было лихорадки или чрезмерного кровотечения. Я сказал тоже самое мисс Маккензи.

– Верно. – Суя трясущиеся руки в карманы джинс и наблюдая за тем, как мужчины покидают комнату, я заставляю себя задать вопрос, который так сильно меня пугает. – А... Это могло случиться из-за... – Мое горло сжимается, а зрение затуманивается. Я несколько раз моргаю. – Мы занимались сексом. Сегодня. И... – Дерьмо. Я собираюсь выпалить это. Прямо при отце Айви. Он, должно быть, меня охуенно ненавидит. Я сам себя ненавижу.

Но Рейкин качает головой, его выражение лица почти жалостливое.

– Нет, сынок. Выбрось это из головы. Когда беременность прерывается таким образом, то это чаще всего из-за хромосомной аномалии плода.

Логичная сторона меня понимает это. Но я не могу перестать думать о том, как навалился на Айви. Трахая ее жестко и быстро, словно ебаный ублюдок. Глаза пекут и покалывают. Я прерывисто втягиваю воздух.

– Ладно. Верно. – Не знаю, куда мне смотреть. – Спасибо. Что были с ней.

– Нет проблем, – отвечает доктор Рейкен. – Я слышал о вашем выигрыше. Хорошая работа, Грей.

Я не могу прямо сейчас думать о победе. Айви лежит в соседней комнате. Ожидая. Я на хрен чертов слабак и вот-вот готов заорать. Чувство потери гнетет меня изнутри. Я не знаю, что делась сейчас с этой эмоцией или как с ней хотя бы справиться. Рейкин говорит что-то о том, чтобы Айви сходила к своему гинекологу, когда вернется домой. Я киваю, но мой взгляд нацелен на Маккензи. Все это время он молчит.

Сейчас он смотрит на меня, эти густые темные брови изгибаются над глазами. Я хочу извиниться перед ним. Но он заговаривает первым.

– Мне жаль, сынок. – Он подходит ко мне ближе, и я резко втягиваю воздух через нос. Его большая рука опускается мне на плечо. – Мне правда жаль.

– Ага, – хриплю я. – Мне тоже.

Я обращаю внимание на закрытые двери спальни и направляюсь к ним, но останавливаюсь и оглядываюсь на Маккензи.

– Я знаю, вы отец Айви, но никогда не скрывайте от меня нечто подобное.

Он понимает, о чем я говорю. Я позволяю ему увидеть мою ярость и страх, которые почувствовал, когда узнал о случившимся с Айви и том, что я не был с ней в тот момент.

Маккензи напряженно кивает мне.

– Больше никогда.

Глава 35

Открыть дверь так сложно. Я не хочу, чтобы Айви увидела меня в слезах. Мне нужно быть сильным ради нее. И тем не менее, невидимая рука то сжимает, то отпускает мое горло. Я еще раз глубоко вдыхаю и захожу в спальню.

Айви лежит посередине кровати, свернувшись калачиком и обнимая подушку. Она одета в одну из моих командных футболок. Сейчас она кажется такой хрупкой и сломленной, а ее огромные карие глаза четко выделяются на бледном овале лица. Мое сердце обливается кровью из-за нее, а физическая боль настолько пронзает тело, что я вынужден прислониться к дверному косяку.

Айви встречается со мной взглядом, и ее нижняя губа дрожит. Думаю, моя тоже.

– Привет, – шепчу я.

– Привет, – выдыхает она. И затем разражается горькими слезами.

Во мгновение ока я подлетаю к ней, сбрасывая обувь на ходу. Мои джинсы слетают следом. И только тогда я замечаю, что рядом с Айви сидит Фи. Она поднимается и оставляет нас, когда я располагаюсь на кровати рядом с Айви. Не останавливаясь ни на миг, я отбрасываю подушку в сторону и проскальзываю рядом с моей девочкой. Сейчас я могу служить ей подушкой. Мои ноги сплетаются с ее. Так осторожно, как только могу, я обнимаю Айви и усаживаю себе на колени, подтягивая одеяло выше и укутывая нас в него.

Я качаю ее, пока она плачет, а мое лицо зарыто в изгибе ее шеи так, что ей самой не видно моих собственных слез. В таком положении я не сразу понимаю, что она говорит: "Мне жаль" раз за разом. Мои руки дрожат, когда поглаживаю ее по спине, пытаясь успокоить.

Когда она немного расслабляется, я откидываюсь вместе с ней на изголовье кровати.

– Почему ты извиняешься?

Большие глаза Айви встречаются с моими.

– Это моя вина.

Я убираю пряди ее волос со лба.

– В чем твоя вина?

– Грей... – ее кулак сжимает мою футболку. – Я... – Она снова начинает плакать, слезы тихо катятся по ее щекам. – Когда я обнаружила, что беременна, то не хотела этого. Я боялась и злилась. Что если..? Я думала о тех ужасных вещах...

С ее губ срывается всхлип.

Я притягиваю ее ближе.

– Ты, черт возьми, человек. Вот и все. Не по твоей вине это случилось. Просто это было неправильное время, сладкая.

Но она меня не слушает.

– И затем я его потеряла... И ощущаю себя такой виноватой. Мне так... грустно. И больно, Грей.

– Я знаю. – Я прижимаю ее голову к своей груди. – Я знаю.

– Я не хотела, чтобы так случилось. Не важно, что я думала, я не хотела этого. – Она кажется такой сломленной, что это меня убивает.

– Мне жаль, – говорю я. – Мне следовало быть рядом. Я должен был быть здесь.

– Ты играл, – ее голос тише шепота напротив моей кожи. Вина. – Я попросила их не говорить тебе до конца игры.

– Ага, – говорю я, пытаясь скрыть свое расстройство, потому что если буду думать об этом, то непременно огорчусь еще сильнее. – Думаю, мы можем обсудить это чуть позже.

Айви кивает, прижимаясь ко мне сильнее. Я тянусь мимо нее и хватаю коробку с одноразовыми салфетками, которую кто-то оставил на краю кровати. Айви высмаркивается, а затем снова садится мне на колени.

Долгое время мы ничего не говорим. Мое левое бедро занемело, а футболка влажная от ее слез. Но я не шевелюсь.

– Я тут думал. Обо всем этом. Моя мама умерла медленной и болезненной смертью. – Я выдыхаю, ослабляя напряжение в груди. – Дрю потерял своих родителей на следующую ночь. И правда в том, что жизнь несет тебя то вниз, то вверх, независимо от твоих действий. Все эти годы, я пытался установить над ней контроль, не заботясь ни о чем. И что за жизнь я получил?

Пальцы Айви переплетаются с моими, когда она переносит свой основной вес на мое тело, опираясь на меня для поддержки. Я рад быть сильным для нее, рад, что мое тело может быть использовано не только для секса или футбола. Что оно может утешить и поддержать ее, защитить.

– Плохие вещи происходят, Мак, – шепчу я. – И это? Это разрывает мое сердце на куски. – Айви вздрагивает, тихо шмыгая носом. Я крепче обнимаю ее, стараясь не сдавить ее тело слишком сильно, а затем прижимаю губы к ее макушке. – Мне больно из-за случившегося с тобой. И со мной. С... Дерьмо.

Сдавленный звук срывается с моих уст. И затем Айви сильнее обнимает меня, прижимаясь щекой к моему плечу.

– Грей...

– Я знаю, сладкая. Знаю. Черт, я просто не могу сказать это правильно. – Я осторожно накрываю ладонью ее щеку, наклоняя ее голову назад так, чтобы наши взгляды встретились. Ее темные глаза полны слез, и это пронзает меня, словно копье, еще раз. Мой большой палец скользит по ее влажной коже. – Мы не можем контролировать плохие вещи, Айви. Но можем быть рядом друг с другом, когда они происходят. И это ли не хорошо? Важнее всего то, что я могу разделить с тобой хорошие события.

Слезы катятся по щекам Айви, когда она притягивает меня к себе.

– Кексик. – Ее губы находят мои. И я не хочу говорить больше ни слова. Я не желаю больше думать. Просто хочу целовать и обнимать ее. Всегда.

На следующее утро мы возвращаемся домой. Грей не покидает меня ни на минуту. Порхает рядом в течение следующих трех дней. Он обнимает меня, когда плачу и когда не плачу. Возит к врачу на осмотр, а затем забирает домой. Готовит томатный крем-суп и сендвич с жаренным сыром, потому что как-то я рассказала ему, что очень любила это блюдо в детстве. А когда я хочу посмотреть фильм, он загружает всю коллекцию Джона Хьюза.

Этим утром я убедила его, что буду в порядке, если он оставит меня на какое-то время. Так что у него появилось больше времени на тренировки с командой и начало подготовки к Национальному чемпионату.

Когда он возвращается домой, на улице уже вечер, а я танцую в гостиной под песню "Почему я не могу быть тобой?". Перекошенная улыбка украшает его лицо, когда я замираю на месте, прерывисто дыша. Краснея, я провожу рукой по потным волосам.

– Привет. Тебе нравится группа The Cure?

– Я не слышал их музыку до сегодняшнего дня, – отвечает Грей, опуская свою спортивную сумку на пол. – Похоже на ту музыку, что любит слушать Анна. Ей нравятся вещи в стиле Сьюки и Банши.

– О, они тоже клевые. Я как-то отыскала много их винтажных записей в Лондоне. У мамы был проигрыватель... – Я дергаю подол своей футболки. – Я не могла усесться на месте. Захотелось потанцевать. – Не знаю, почему я объясняюсь. Я же не сделала ничего неправильного, хотя и кажется так.

Вот только эта его улыбка все еще на месте.

– Я вижу. Так что не стесняйся и продолжай. – Он прислоняется плечом к стене и игриво приподымает брови, ободряя меня.

Фыркая смехом, я выключаю музыку.

– Почему мне кажется, будто тебе нравится наблюдать за тем, как я танцую? Это ведь не потому, что мои танцы настолько превосходны?

Правда в том, что мне известно, я танцую не так уж хорошо. Однако, несмотря на это, мне нравится танцевать, так что плевать, как это выглядит со стороны.

Его улыбка становится шире.

– Нет, это потому что ты милая, как маленький жучок.

Медленно он приближается ко мне. Его тело такое теплое и пахнет мылом. Я мурлычу от удовольствия, когда Грей притягивает меня ближе и оставляет нежные поцелуи у меня на лице.

– Я рад, что тебе захотелось потанцевать, Айви Мак.

Обнимая меня за талию, он ведет нас к дивану, при этом тыкаясь носом в мои волосы.

– Здорово, что ты позволяешь себе снова почувствовать счастье.

Я знаю, он прав. Иногда его слова позволяют мне быть вольной и расслабиться.

Мы садимся, Грей опускает ноги на журнальный столик, а я прижимаюсь к его груди. Его рука ложится мне на бедро, и я замечаю, что все его пальцы обмотаны пластырем. На обеих руках.

– Что случилось? – Встревоженная, я поднимаю одну его руку. – Ты подрался с кем-то?

– Не-а, – отвечает он легкомысленно. – Ничего подобного. – Грей немного ерзает на месте и начинает снимать пластырь с пальцев левой руки. – Сделал кое-что сегодня рано утром.

Его кожа под пластырем немного покраснела и отекла, но не это бросается мне в глаза. На четырех его пальцах я вижу тату в виде цифр.

– Один-один-восемь-четыре, – читаю я вслух.

– Ага. – Грей снимает оставшийся пластырь. А затем вытягивает руку перед нами, его пальцы растопырены, и выставлены на обозрение еще четыре цифры – один-два-один-ноль. Секундой спустя он опускает ладонь обратно на мою ногу. – Я хотел еще одну татуировку. Как вариант, размышлял о нанесении пары дружественных чисел. Но после событий в Новом Орлеане, я наконец-то знал, что это будет.

– Я даже не в курсе, что такое дружественные числа, – отвечаю я.

– Ну вот как эти. Сумма всех собственных делителей 1184 равна 1210 и наоборот. Это словно одно число близкий друг второго. – Его голубые глаза глядят на меня. – Как ты и я.

Я начинаю улыбаться, а затем сажусь ровнее.

– Постой, хочешь сказать, это тату о нас с тобой?

– Конечно. Ты вероятно не помнишь, но мой номер в отеле в Новом Орлеане был 1184. А твой – 1210.

Потрясение и удивление накрывают меня.

– Твоя тату об этом.

– Ага, – говорит он тихо, потому что четко понимает, что у меня на уме были другие мысли. – Но я не поэтому сделал эти тату. Это просто образ. – Большой палец Грея поглаживает костяшки моих пальцев.

Тепло приливает к груди.

– Грей. Это... – Я наклоняюсь и целую его мягкие губы. – Идеально.

Его пальцы едва касаются моей щеки, когда он целует меня в ответ.

– Дело в том, что для меня, Айви, это абсолютная истина. Сумма моего существования равна тебе.

И вдруг я хочу тоже вытатуировать эти цифры на своей коже. Мое зрение затуманивается, когда крепче обнимаю его и накрываю уста своими, шепча его имя напротив его губ.

Любовь. Я была окружена ею всю свою жизнь. Я знаю, что мне повезло с этим. И тем не менее это была любовь не того рода, ее скорее можно назвать любовью внутри семьи. Но то, что я чувствую к Грею? Это не семейная дружеская любовь. Это настолько интенсивное и огромное чувство, что временами я опасаюсь, будто моя душа может не выдержать это.

Я углубляю поцелуй, обвивая руками его шею и притягивая ближе. Каждый раз, когда целую Грея, хочу большего. Хочу прижать его к себе и не отпускать. Держать в безопасности. Защитить. Сделать частью самой себя.

Грей накрывает ладонями мои щеки, его руки скользят по моему подбородку, пальцы поглаживают голову. Рядом с его огромными размерами, я чувствую себя такой маленькой и хрупкой, а от его слов и поведения внутри меня неведомо откуда появляются сила и ощущение непобедимости, даже несмотря на то, что мое сердце все еще разбито надвое от потери.

Он целует меня в ответ. Не неистово, а медленно, уверенно и трепетно. Словно у нас есть все время мира, чтобы исследовать друг друга. Словно он может жить вот так вечно, обнимая меня и пробуя вкус моих губ.

– Я люблю тебя, – говорю я напротив его рта. Потому что ему следует это слышать. Каждый день.

Грей фыркает, прокладывая дорожку из поцелуев к моей щеке. Он прикасается губами к моим закрытым векам. Легонечко. Осторожно.

– Я люблю тебя больше, Мак.

– Это невозможно. – Я отодвигаюсь, чтобы взглянуть на него. Глаза Грея немного покраснели и отекли. Он давно не спал нормально, а все его внимание сосредоточено на мне. Я думаю о том, когда он плакал из-за меня, пытаясь скрыть сей факт, прижимаясь лицом к моим волосам. Я замечала это, но была слишком душевно разбита, чтобы хоть что-то с этим поделать.

Нежность заполняет пустоту в моей груди, когда провожу пальцами по его золотистой брови.

– Эй, – шепчу я. – С нами все будет в порядке.

Потому что теперь я знаю это. Правда в том, что я знала это в ту секунду, как он вошел в гостиничный номер после случившегося выкидыша, все его внимание было приковано ко мне. В тот миг я ощутила его присутствие словно недостающий кусочек себя самой – тот, наличие которого я никогда не осознавала до этого. И были неважны ни боль, ни потеря, что я ощущала, Грей сделал все это терпимым.

Его веки прикрываются в ответ на мое прикосновение.

– Конечно, с нами все будет в порядке.

В его голосе нет ни тени сомнения.

Я нежно целую его. Любя его губы и рот. Любя то, какие ощущения это дарит мне.

И Грей вздыхает. Он расслабляется и держит меня в объятиях настолько твердо, что кажется, никогда не отпустит.

Любовь. Эта дикая штука струится по моим венам, вынуждая сердце биться быстрее. В свои двадцать два года с каждым новым ударом сердца я знаю, что люблю этого мужчину. Он – моя скала. Мой любовник. Лучший друг.

– Грей?

– Хммм?

С закрытыми глазами он медленно водит пальцами вверх и вниз по моей спине.

– Хочу кое-что у тебя спросить. – Несмотря на позитивный тон моего голоса, бабочки порхают в животе.

– Выкладывай, сладкая.

– Ты женишься на мне?

Его глаза резко открываются, а большое тело вытягивается и неподвижно замирает. Под золотыми ресницами его голубые глаза прищуриваются, когда Грей переспрашивает:

– Что? – это слово больше похоже на карканье.

Мое сердце все еще болит от горя. Но я тянусь к счастью изо всех сил. Потому что брак с Греем больше не кажется столь безумным. Теперь это звучит правильно.

Так что я улыбаюсь и спрашиваю снова, используя его же слова.

– Грей Грейсон, я хочу выйти за тебя замуж. Я хочу, чтобы ты стал моей семьей. А я твоей. – Я поднимаю на него взгляд, полный надежды, страха и тоски, которые он однажды показал мне. – Скажи "да"?

Медленно на его лице расплывается широкая улыбка.

– Святое дерьмо, ты это серьезно.

– Конечно, серьезно!

В следующую секунду Грей валит меня на спину. Нависая надо мной, он улыбается и выглядит таким счастливым, что, боюсь, я вот-вот расплачусь.

– Ты собираешься надеть кольцо мне на палец, Мак?

– Дай подумать, ты хочешь большой, броский перстень для мужчин, покрытый бриллиантами.

Его грудь дрожит от смеха.

– О, я заработаю один из таких перстней в скором времени, сладенькая.

Я даже не сомневаюсь в этом.

– Тебе пойдет носить кольцо Супер Кубка.

– Ммм, – соглашается он, тыкаясь носом в мое ухо. – Не сбивай меня с мысли, Айви Мак. Я хочу кольцо. Платиновое. Широкое и ровное. Как вариант, на нем может быть гравировка.

Я смеюсь.

– Раскомандовался?

– Просто знай, чего хочу. – Он поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Его улыбка такая горько-сладкая и широкая. – А хочу я тебя, если ты не поняла с первого раза.

Я пропускаю пальцы через его густые волосы.

– Меня и кольцо. Все предельно ясно.

– Тогда, да, Айви Джейн Маккензи, – говорит он охрипшим голосом, – я женюсь на тебе.

Усмехаясь, как придурки, мы смотрим друг на друга в течение довольно длительного времени, а затем Грей целует меня. И я немного теряю рассудок.

Развалившись на диване, мы целуемся и разговариваем, ласкаем друг друга и в конце концов просто лениво молчим. Я голодна и уверена, что Грей тоже. Вероятно, нам следует что-то приготовить поесть. Но он продолжает сидеть рядом со мной, и я тоже не хочу шевелиться.

– Ты выиграл, – говорю я, думая о его игре в плей-офф. – А я так тебя и не поздравила.

Обнимая меня со спины, он перемещает руку с моего живота к груди. Это не сексуальный жест, а скорее дружеский.

– Выиграл. И спасибо.

Кажется, он говорит не об игре. Я улыбаюсь и опускаю руку на его предплечье, поглаживая шелковистую кожу.

– Я горжусь тобой, Кексик.

Грей пододвигается ближе, и его губы прижимаются к моей макушке. Когда он начинает говорить, его голос тихий и нежный.

– И эти твои слова делают мою победу реально стоящей.

Эпилог

Два года спустя...

GrayG: Большой папочка приземлился. Сегодня на вечер запланированы какие-то приключения?

Глядя на сообщение, я фыркаю, но не могу удержаться от улыбки. Большой палец зависает над экраном телефона, когда слышится женский голос из динамиков, сообщая о прибытии рейса Грея из Нью-Йорка.

IvyMac: Не будет никаких приключений, ты же сам сказал, «Большой папочка» вступает в игру. Это твой личный фол. 15-ти ярдовое пенальти. Не промахнись и заработай свой приз.

GrayG: Ой, но, детка...

IvyMac: НЕ-А.

GrayG: Проясни ситуацию, отбросив все разумные и технически верные термины. Не промахнуться и заработать приз – это ли не наше сегодняшнее приключение?

Смеясь, я откидываюсь на спинку уродливого пластикового кресла аэропорта и отвечаю.

IvyMac: Ночь напролет, Кексик. Не могу дождаться, чтобы попробовать твою глазурь.

Проходит пара секунд и затем:

GrayG: Мак, ты прислала мне пошлую смску. Я аж расплакался от гордости за тебя. А еще у меня эрекция. Думаю, старушка, сидящая радом, смотрит прямо на нее.

IvyMac: Смешно.

GrayG: Я буду мстить. Уже выхожу.

Убирая телефон в карман, я встаю на ноги. Вокруг меня нескончаемые толпы народа снуют туда-сюда, все они направляются куда-то или едут домой. Большую часть своей жизни я была той, кто уезжает и возвращается, дрейфует, даже не осознавая этого. Сейчас я в Калифорнии, держу оборону нашего гнездышка. Мы с Греем живем здесь с тех пор, как он стал играть в команде Сан-Франциско Фоти Найнтс.

Мне нравится побережье Северной Калифорнии. Дикое и суровое, с холодной погодой и туманами, напоминающими мне об Англии. Грею же не нравится сырость, но он обожает супы и считает это место идеальным для их поедания. Кто я, чтобы спорить, учитывая то, что он сам их и готовит?

Мне же просто нравится жить вместе с Греем. Несмотря на то, что это место не очень близко к стадиону, мы поселились в таунхаусе в районе Пасифик Хайтс, Сан-Франциско. Я люблю это место. К моему удивлению, именно Грей получил больше всего удовольствия от прочесывания блошиных рынков и антикварных магазинчиков, в поисках винтажной мебели для нашего дома. Фи помогла нам с дизайном, и после долгих споров Грея и моей сестры о том, лучше ли Эмес или Нолл, я перестала вникать в этот вопрос и тем самым сохранила свой рассудок в здравии.

Мое внимание снова обращается к воротам прибытия. Неподалеку одна голова с золотистыми волосами раскачивается поверх всех других. Мои щеки болят от широкой усмешки. Грей медленно появляется в поле моего зрения. Его взгляд встречается с моим. Как всегда, мне резко начинает не хватать воздуха, радость и ожидание пузырятся по моим венам.

Я практически танцую на месте, наблюдая за тем, как он идет ко мне, улыбаясь так же широко, как и я. Он ускоряет шаг, практически мчась ко мне бегом. Эти длинные ноги сокращают расстояние между нами.

А затем его большие руки оборачиваются вокруг моей шеи, притягивая мое онемевшее тело ближе.

– Айви Мак, – шепчет он за секунду до того, как целует меня. И я потеряна. Жар распространяется по моей коже, а сердце стучит, ликуя. Я жадно целую его в ответ, а затем беру инициативу на себя, пробуя его вкус и посасывая нижнюю губу Грея. Его запах, тепло, сила большого тела, весь он, виновник моего состояния. Я чувствую, что живу на полную, находясь рядом с ним.

– Кексик, – говорю я, когда мы отстраняемся. – Я скучала по тебе.

Мы были вдали в течение одной долгой недели, но я всегда скучаю по Грею, когда он не рядом. Я бы поехала с ним, но прямо сейчас я не в состоянии для перелетов.

В уголках его глаз появляются морщинки, когда он смотрит на меня сверху вниз.

– Я тоже по тебе скучал, миссис Грейсон.

– Как там Анна и Дрю? – спрашиваю я между поцелуями, что он продолжает оставлять на моих губах. Прошлой ночью Грей звонил, чтобы рассказать о том, как Дрю сыграл лучшую игру в его карьере. С тех пор, как я стала его соагентом, я узнаю о подобных вещах посредством конференц-связи от его генерального менеджера еще до конца игры. СМИ сходят с ума от одного его появления, называя парня Восставшим из мертвых. Сейчас его нога полностью зажила, и он снова в хорошей форме.

– Я так горжусь им, – говорит Грей, прижимая губы к изгибу моей шеи. Он глубоко вдыхает. – Ммм, ты пахнешь фантастически, Мак. Ты что-то пекла сегодня?

– Полный поднос теплых донатов для удовлетворенного Грея ожидает тебя дома.

– Люблю, когда ты пошлишь. – Он усмехается мне. – Как все прошло с Митчеллом?

Брайан Митчелл стал самым сексуальным молодым квотербеком Стенфорда, который в этом году вышел в профессиональную лигу. Я встречалась с ним, чтобы обсудить его будущее в NFL. И на данный момент могу сказать, что быть женщиной и спортивным агентом – дело не из простых, но я двигаюсь вперед, узнаю много от папы и завожу знакомства по ходу дела. Мне до чертиков нравится моя работа.

– Он кажется заинтересованным, – говорю я. – Ну, ему нравится то, что я запланировала.

– Так и должно было быть, – говорит Грей с неизменной уверенностью во мне.

– Я убедила его в том, что папа тоже будет в деле. – Когда Грей хмурится, я сердито гляжу на него. – Мы с папой партнеры, в конце концов.

И на удивление, мы – первоклассная команда. Папа занимается в основном заключением контрактов и их согласованием, пока я имею дело с планированием карьеры и обеспечением игроков – и это по факту означает, что я приглаживаю их торчащие перышки и стараюсь держать их лица, глядящими вперед.

– Пока что, – бормочет Грей. – Тебе не следует концентрироваться на этом дерьме. Ты – бомба, миссис Грейсон.

Улыбаясь, я качаю головой.

– Ты не можешь винить его в сверхопеке при данных обстоятельствах. И это было уступкой с моей стороны. Той, которую я сделала с удовольствием.