Текст книги "Френдзона"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Мое горло сжимается, и я с трудом сглатываю.

– Кексик...

Грей заливается насыщенно розовым румянцем и царапает ногтем край нашей корзинки с курицей.

– Сентиментально, я знаю. Но я думал об этом, – его взгляд на секунду встречается с моим. – Ты наконец-то здесь, и я не могу перестать смотреть на тебя.

И вдруг этого становится слишком много. Волнистые красные линии ретро стола из огнеупорного пластика размываются перед моим взором, когда я моргаю, глядя на столешницу.

– Дерьмо, – бормочет Грей. – Мне не следовало говорить этого. Это был комплимент, клянусь. Я возьму свои слова назад, если...

– Не смей, – восклицаю я, поднимая на него взгляд. – Это было самое милое признание, которое мне когда-либо говорили.

Его улыбка кривая и немного неуверенная.

– Тогда нам следует поработать над улучшениями результата этого рекорда.

Я знаю, он пытается придать ситуации легкости, но вероятно, сейчас Грей сожалеет, что рассказал мне эту историю. Я тоже в какой-то степени сожалею об этом, потому что своими словами он превратил меня в комок нервов. Глядя на прошлое этого невменяемо великолепного, милого и вдумчивого мужчины, который сейчас является моим другом, я ощущаю боль потери. С самого начала я отнесла его в категорию френдзоны, не желая развивать более глубокие чувства к парню, который, как я знаю, игрок, и дразнит меня, словно своего лучшего друга. И это было здорово, потому что я хотела дружить с Греем. Я дорожу этим.

Вот только сейчас я начала гадать, а может все-таки мое решение было ошибкой. Могли ли мы стать кем-то большим, чем просто друзьями, если бы я не провела эту линию на песке? Но "что если" сейчас не имеет значения; теперь мы друзья, и я не стану рисковать этим ради мечтаний о чем-то большем. К тому же, через несколько месяцев, я вернусь в Лондон, и между нами будет целый океан.

Улыбаясь Грею в ответ, я осторожно кладу руку на свою ноющую грудь и пытаюсь изгнать это чувство потери.

Глава 3

Заезжая на круговую аллею перед домом моего отца, Грей медленно присвистывает.

– Вот это дом.

Это – уродство. Один из новых особняков в стиле юга, который имитирует замок, но в то же время в его строительстве использовались кирпич и терракотовая мозаика, поэтому становится очевидным, дом новый и никогда не будет выглядеть аристократично. Знаю, мой отец расстраивается из-за того, что мы не хотим жить вместе с ним, но он редко бывает дома, и это место буквально отзывается эхом, когда вы заходите внутрь. Мы с Фи не теряем надежду, что отец сдастся и найдет себе какой-то милый таунхаус, более подходящий для нашей маленькой семьи.

Я поднимаю взгляд на дом.

– Иногда, когда я смотрю на это место, то чувствую себя словно огромная мудила.

Грей удивленно смеется.

– Почему?

– Я знаю, сколько людей убили бы за возможность здесь жить. А я не хочу этого. Ненавижу это место. И, не знаю... Я чувствую себя неблагодарной.

Он наклоняет голову, чтобы лучше разглядеть дом.

– Я не знаю, Мак. Дом есть дом. Этот кажется мне не особо домашним.

Я медленно качаю головой.

– Но я не должна жаловаться на это. Меня всю жизнь баловали. Я беру деньги у своих родителей, и мне не нужно обеспечивать себя самостоятельно. Каким человеком это меня делает?

– Моим другом, – он скрещивает руки на груди и напряженно смотрит на меня. – Так что не гони на себя. Черт, Мак, ты надорвала свой зад и закончила обучение на год раньше. Не похоже на то, чтобы ты таскалась по вечеринкам и спускала деньги на ветер. Знаешь, что меня расстраивает?

– Что? – спрашиваю я, немного улыбаясь, потому что он такой милый, когда сердится, а его брови движутся ближе к линии роста волос.

– Всю жизнь нам говорят усердно работать, стремиться к большему, делать все, что можем, чтобы наша жизнь была неординарной. Деньги, власть, слава, все хотят этого. Но тут приезжаешь ты и вдруг говоришь, что должна стыдиться и скромничать? – он качает головой. – К черту все это. Я говорю – живи своей жизнью на собственных условиях. Если кто-то станет судить тебя, основываясь на материальных вещах, то знай, это – их проблема.

Моя улыбка становится шире, и я поднимаю руку к его предплечью, где накачанные мышцы бугрятся под теплой кожей.

– Тогда так я и сделаю.

– Чертовски верно, – бормочет он все еще сердито. – И больше никаких дурных чувств из-за вещей, которые дают тебе любящие тебя люди.

– Ладно.

Он фыркает, не глядя на меня, и барабанит пальцами по розовому рулю.

– Тогда где тебя высадить?

– Подвези меня к открытой галерее возле гаража. Мы живем за ней.

Грей проезжает в глубину участка, и перед нами появляется маленький домик для гостей.

– Вот это дом, – говорю я. – Или по крайней мере его приближенный вариант.

Из-за оконных перегородок и остроконечной крыши он больше похож на домик лесника. У него высокий фундамент, а к парадному входу ведет лестница.

– Этот выглядит по-домашнему, – говорит Грей, и в его тоне слышится довольство.

Как только мы выходим из машины, Фи открывает передние двери. Ее кожа зеленоватого оттенка, но сестра широко улыбается.

– Так, так, так. Взгляните, что притащила кошка.

Из-за своей миниатюрности и гибкости, коротких светло-русых волос и больших зеленых глаз, моя сестра похожа на болтливую Тинкер Белл. И я чертовски по ней соскучилась.

– А вот и Фи-Фи, – кричу я, усмехаясь.

– Долговязая Айви, – она переминается с ноги на ногу, словно хочет сбежать по лестнице и наброситься на меня. Традиционно мы именно так и приветствуем друг друга – объятьями и поцелуями. Но очевидно Фи слишком больна для этого сейчас. Ее взгляд перемещается от меня к Грею. Я почти смеюсь, видя, как ее челюсть отвисает, а тело распрямляется.

– Фиона, это Грей Грейсон.

Грей, который прямо сейчас выгружает мой чемодан из багажника, поворачивается и улыбается ей.

– Привет. Я много о тебе слышал.

Фи откашливается.

– Аналогично. Хотя похоже, что моя сестра упустила некоторые существенные подробности. Я бы как следует поприветствовала тебя, но тебе, вероятно, лучше держаться от меня подальше в данный момент, – Фи кривится, словно она только осознала, что стоит в дверях, одетая в свой махровый розовый халат и тапочки в виде головы Спанч Боба. – На самом деле, – говорит она тихо, – я сейчас собираюсь прилечь. Увидимся позже, Айви.

Я ощущаю на себе сердитый взгляд, прежде чем Фи практически убегает в дом.

– Она унижена, – говорю я Грею, пока мы вместе направляемся к дому. – Фи хочет, чтобы парни видели ее лишь при полном параде.

– Она милая, как нераспустившийся бутон, – говорит Грей счастливо.

Я бы заволновалась, но он выглядит незаинтересованным в Фи, так что я скорее ощущаю облегчение. Я дружила с парнями, которые сохли по Фи. И это никогда не заканчивалось хорошо.

Дом представляет собой открытое пространство с гостиной в центре, по одну сторону от которой расположен обеденный стол, а по другую Г-образная кухня. Фи сменила здесь декор, с тех пор как я уехала. Сейчас стены коричнево-шоколадного цвета, а диваны обтянуты кремовыми чехлами из микрофибры. Между ними стоит журнальный столик из искусственно состаренного дерева, и на стене висит целый набор фото с городскими пейзажами, образуя собой нечто вроде рисунка решетки.

– Фи специализируется на дизайне интерьера, – говорю я Грею, ставя сумку на консоль в коридоре, которая выглядит так, словно когда-то служила шкафчиком в аптеке. – Думаю, она раскрутила папу на несколько долларов.

– Здесь мило, – его голубые глаза сканируют пространство. – Напоминает мне дом Дрю. Но знаешь, с более профессиональным оформлением.

– Я бы устроила тебе экскурсию, – говорю я, – но сперва должна убраться здесь.

Грей ставит сумки на пол.

– Ага, я не хочу доставлять твоей сестре еще больше дискомфорта. Потому, наверное, просто оставлю вас здесь.

В течение нескольких секунд мы смотрим друг на друга. Я не хочу, чтобы он уходил. Возможно, он тоже не хочет этого. Это странное ощущение, словно я потеряю Грея, как только он выйдет за двери. Довольно нелепо. Видимо потому я позволяю себе броситься к нему и обнять за шею, что есть мочи.

– Прости, – говорю я, уткнувшись в его плечо, потому что не хочу пока что отпускать парня. – Я просто так счастлива наконец-то быть с тобой.

И затем я осознаю, что он тоже обнимает меня в ответ. Его руки крепко сжимают мою талию, а тело льнет к моему. Грей целует меня в макушку.

– Я тоже, Айви Мак.

Я вынуждаю себя отступить, но перед этим поправляю его помятую рубашку.

– Я лучше пойду, проверю, как там Фи.

Уголки его губ морщатся, когда он приподнимает мой подбородок костяшками пальцев.

– Позвоню тебе позже, ладно? – Грей колеблется в течение нескольких секунд. А затем покидает мой дом, оставляя меня в тишине.

Но лишь пока Фи не решает издать жалобный тон.

– Я уже могу выходить?

Я смеюсь.

– Нет. Оставайся там, где ты есть. Я найду тебя.

– Я в твоей комнате. Блюю на твою постель за то, что ты не предупредила меня, что привезешь домой такого сексуального парня, теперь ты уродина.

Наши комнаты расположены по разные стороны от гостиной, моя ближе к кухне. Я направляюсь туда, усмехаясь по дороге.

– Прости! Я и правда, поступила хреново.

– Конечно, конечно, – голос Фи становится четче, когда я вхожу в свою спальню.

Но от шока, замираю на месте. Потому что сестра изрядно потрудилась и в этой комнате.

– Фи... Вау.

– Сюрприз, – говорит она уставшим слабым голосом, не вставая с кровати.

Вся комната оформлена в кремовых тонах: стены, простая, но одновременно с тем шикарная, мебель, плюшевый ковер на полу из сосновой древесины. Я никогда не подумала бы о подобном оформлении, но теперь моя спальня кажется такой спокойной и безмятежной, что я мгновенно в нее влюбляюсь. Кровать с огромным белым балдахином – вообще, разрыв мозга. Поскольку Фи знает мой стиль, то старалась сделать комнату более классической, чем девчачьей, потому по форме кровать напоминает строгий куб. Белое постельное белье и куча подушек добавляют ей привлекательности.

– Как красиво, – говорю я сестре.

– Ну, я думала, что мы могли бы добавить сюда несколько цветных акцентов, если хочешь.

Я сбрасываю кеды и плюхаюсь на кровать возле Фи. Холодное пуховое одеяло принимает меня в свои воздушные объятия.

– Все идеально. Кажется, что я на облачке.

Фи издает тихий смешок и прикрывает глаза.

– Хорошо. Потому что я стремилась создать воздушную атмосферу облачка.

– Как ты? – я прикасаюсь к ее лбу и ощущаю липкость кожи сестры.

– Чувствую себя, как дерьмо на подошве ботинка. Не такой прием я для тебя планировала.

– Мы компенсируем это, когда тебе станет лучше, – поскольку она больна, я целую сестру в плечо, вместо щеки. – Скучала по тебе, Фи-Фи.

На это она поворачивается ко мне и улыбается.

– Я тоже по тебе скучала, Долговязая Айви, – но ее улыбка быстро выцветает, а лоб хмурится. – Но что за нах? Почему ты не сказала мне, какой великолепный Грей? Черт, я могла бы пересмотреть свой запрет на футболистов, – Фи трансформировала свое возмущение работой папы в ненависть ко всему, что связанно со спортом.

– Честно? Я не знала. Мы не обменивались фото или чем-то в этом роде.

Она фыркает.

– Только ты могла подружиться с парнем, не зная, как он выглядит.

– Я и не хотела знать, – отмечаю я. – Не могу нормально объяснить, но если бы я знала, какой он внешне, то расстояние между нами стало реальным, из-за этого было бы сложнее мириться с разделяющими нас тремя тысячами миль, – признание вызывает у меня странное чувство уязвимости, и от этого я сворачиваюсь в калачик.

– Уверена, знай ты, что Грей такой красавчик, все было бы в разы сложнее, – соглашается Фи с моей точкой зрения. – То есть, только не говори, что увидев его впервые, ты не подумала "Секси-шмекси, Бэтмен!"

– Я была... удивлена, – скорее даже поражена. – Но это не значит, что я ожидала, что он урод или типа того, – и даже если бы Грей был не таким привлекательным, это не имело бы особого значения. У него в запасе есть харизма.

– Я почти что стала влажной, когда увидела его, – бормочет Фи. – Иисусе, он реально горяч. И охуенно огромен. Настоящая гора сексуальности, – она обмахивает лицо ладонями, имитируя движения веера. – Правда, Айв... Ты могла бы взобраться на него, как на Эверест, разбить лагерь возле его члена и обследовать окрестности по утрам.

– Фи! Ты остановишься? – мои щеки горят лишь от образа, которым сестра заразила мой мозг.

– Почему это? Я глаголю истину. И спорю, ты со мной согласна, – она прищуривает покрасневшие глаза. – Не так ли, – это не вопрос.

Я прижимаю белую мягкую подушку к груди.

– Грей – мой друг. Я не думаю о нем в таком ключе.

– Друг, которого хочется трахнуть.

Я приподнимаюсь и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее.

– Даже не думай об этом.

Выражение Фи останется неизменным.

– Я пошутила. Но кажется, кто-то уже метит свою территорию.

– Конечно, я помечаю свою территорию. Он невероятен. Один из немногих людей, с кем я с ходу сошлась. И я не собираюсь испортить все... эмоциями, – я раздраженно взмахиваю рукой, чуть не попадая Фи в голову.

Она уклоняется и передвигается ниже на моей кровати.

– Что-то мне подсказывает, что эмоции возникнут в любом случае. Но тебе не стоит волноваться на мой счет. У меня есть парень. Джейк. Он старшекурсник и красавчик.

– Он одевается в клетчатые рубашки и ездит на красном Porsche?

– Хах. Хотя у него имеется некое сходство с Джейком Райаном. Хмм... Теперь я гадаю, может ли он арендовать Porsche и ждать меня у входа в церковь, – Фи прикусывает нижнюю губу, как будто представляя себя актрисой фильма Шестнадцать свечей.

– Тогда тебе и правда пришлось бы ходить в церковь, – говорю я. – А это подвергло бы тебя риску быть пораженной ударом молнии.

– Кто бы говорил, – она обращает на меня пронизывающий взгляд. – Я брошу его еще за месяц до того, как ты будешь плясать на костях Грея. И я называю такой длительный промежуток времени лишь потому, что знаю, как ты упряма.

– Тебе разве не нужно вздремнуть?

– Я и так уже наспалась. В скором времени меня может стошнить, но я несомненно сообщу тебе об этом заранее.

Корча рожицы, я спускаю ноги с одной стороны кровати.

– Блестяще. Я собираюсь в душ, чтобы смыть с себя дух самолета.

Голос Фи следует за мной, когда я убегаю в святая святых моей ванной комнаты.

– Рада, что ты дома, Айв!

– А я рада быть дома, Фи, – кричу в ответ.

– Спорю, ты не станешь думать о той сексуальной скале в виде мужчины, пока будешь мыть свое женское местечко!

Я захлопываю дверь, а она злобно хихикает.

– Итак, – голос Дрю доносится ко мне сквозь шум ударов моего собственного сердца. – Расскажи мне об этой Айви.

Я бросаю взгляд на своего лучшего друга. Сейчас мы у него дома, потому что я наконец-то забираю свой грузовик. Анна одолжила машину с автоматической коробкой передач у своей мамы, поэтому им больше не нужна моя. Я немного протестовал, настаивая на том, что Дрю может на дольше оставить себе мой грузовик, но, по правде, я скучал по моей старой девочке. С другой стороны, Дрю...

Чертов хрен валяется на долбаном лежаке, попивая какой-то фруктовый напиток, который ему приготовила Анна, пока я надрываю зад, бегая между двумя конусами, расположенными в десяти ярдах друг от друга. Чертовы челночные тренировки. Мои бедра горят, а легкие пылают огнем. Но я по-прежнему двигаюсь быстро. Наклоняюсь, чтобы коснуться верхушки конуса, прежде чем броситься обратно к точке старта.

– Она не... "эта" Айви, – выдыхаю я. Наклон, прикосновение, разворот, спринт. – Да и что рассказывать? Она... – я касаюсь второго конуса. – Мой друг.

– Хммм... – Дрю втягивает напиток через соломинку – Иисусе, с его стакана торчит зонтик. Клянусь, он вставил его, чтобы свести меня с ума. Здесь около сорока градусов тепла (4,5 градуса по Цельсию), а мой друг ведет себя, словно мы где-то на пляже. – И тем не менее, ты буквально приклеен к своему телефону, словно он стал твоим вторым членом.

– Не вижу в этом проблемы, – фыркаю я. – Два члена, вдвое больше веселья.

Одним. Набором. Для. Траха. Больше.

Дрю наблюдает за мной тем своим взглядом, который словно пронизывает вас и видит больше, чем следует. В его глазах мерцают злые огоньки, от вида которых становится неловко.

– Ага, прости, но мне не очень нравится обсуждать твою фантазию о мультичленстве – и поверь мне, мы правда не должны об этом разговаривать – лучше расскажи мне о своей новой девушке.

Я пробегаю последний челнок и задыхаясь, хватаю бутылку Гаторейда, а затем хлещу его почти что залпом, так что липкие ручейки бегут по моему подбородку и капают на голую грудь. Пот вызывает раздражение слизистой глаз, и все мое тело болит, отчего я вздрагиваю. Думаете странно, что мне нравится это чувство, когда мое тело доходит до предела? Оно очень близко к другому чувству, которое испытываешь после секс марафона, в конце которого можно просто помахать рукой со словами: "Спасибо, детка, увидимся еще".

Дрю бросает мне полотенце, когда бутылка с напитком все еще прижата к моим губам. Я хватаю махровую ткань на лету, даже не глядя, а затем вытираю им лицо. Когда бросаю влажное полотенце обратно, Дрю поднимается на ноги, из-за гипса на его левой ноге, движения парня неуклюжие.

Хоть я никогда этого и не признаю, но его вид причиняет мне боль. Пока тот безжалостный уебок не сломал его ногу, Дрю был нашим квотербеком стартового состава и верным капитаном команды. Травма положила конец его сезону игры. И так же сильно, как я ненавижу об этом думать, боюсь, без этого парня наша команда распадется. Мы были хорошо смазанной машиной, чертовски блестящей командой. А что сейчас? Следующая игра – чемпионат университетов, а наш боевой дух испарился.

Хуже того, я ненавижу видеть, как хромает Дрю, потому что знаю, насколько это мучительно для него самого. Но с недавних пор, кажется, что ему стало лучше. По большей части за это стоит благодарить его девушку, Анну. По утверждению Дрю, для некоторых ребят их любимые служат лекарством. Лично я считаю, что лучше всего помогает серьезная диета из секса с горячей девушкой, но что я знаю?

Это напоминает мне... Я швыряю в сторону свою пустую бутылку и бросаю на Дрю суровый взгляд.

– Айви – мой друг, и так уж вышло, что она девушка. Но не моя девушка. Есть огромная разница, сладкий мой персичек.

– Ха, – он хватает футбольный мяч с земли возле своего лежака. – Ты хоть осознаешь, что когда парню приходится устанавливать разницу между понятиями девушка и моя девушка, он обычно лжет самому себе.

Я фыркаю.

– Ты просто хочешь, чтобы я был таким же утонувшим по уши в любви болваном, как ты сам. И тогда ты не будешь выглядеть таким простофилей по сравнению со мной.

Он усмехается.

– Хорошая попытка, Грей-Грей. А сейчас вали уже.

Побежав трусцой в заднюю часть двора Дрю, я становлюсь в позицию, чтобы он мог бросить мне мяч. Я могу отправиться тренироваться на университетский стадион, но мне хочется побыть в компании Дрю, и чем чаще мне удается привлечь друга к футболу, тем лучше для него.

– Она веселая, с ней легко. Мне нравится общаться с Айви, – я бросаюсь за мячом, поворачиваюсь и ловлю пас Дрю. Прижимая крепко мяч к своему боку, я снова разворачиваюсь и бегу обратно к старту, а затем передаю его другу. – И, нет, я не хочу ее трахнуть.

В основном это заявление правдиво. Мак, естественно, сексуальна, и нужно быть слепым, глухим и немым, чтобы не заметить этого. Но я не собираюсь даже допускать мысли о сексе с ней. Ни. За. Что. Это выставило бы меня как грязного, беспринципного ублюдка, а я не хочу быть таким с Мак.

Дрю крутит в ладонях мяч.

– Я и не спрашивал об этом.

Я ловлю еще один его пас, на сей раз мяч летит у меня над головой, так что я вынужден высоко подпрыгнуть, чтобы его перехватить.

– Ты подумал об этом.

Дрю немного смеется.

– Ага, ладно, я и правда подумал. Но только потому, что обычно ты хочешь трахнуть каждую девушку, которая появляется на горизонте.

– Ладно, хорошо, – сознаюсь я, начиная еще один забег. – Ты поймал меня, я – бог секса, – продолжаю свою речь, пока Дрю фыркает от отвращения. – Правда? Если бы мы встретились до того, как начали переписываться, я бы попытался с ней замутить. Она забавная, умная и сексуальная. Кто бы не хотел такую? Черт, я не знаю, мужик. Она просто мне нравится. А я по-настоящему нравлюсь ей. Она – первый человек, с которым я хочу разговаривать. Каждый день.

Дрю наклоняет голову, его рот кривится, словно парень борется с улыбкой. Как же это меня раздражает.

– Гм, чувак, – говорит он, едва ли сдерживая смех. – Именно такие чувства я испытывал к Анне. С самого начала.

Я хмурюсь, крепко хватая мяч руками.

– Однако мы с Айви просто друзья.

Его молчание оглушительное. Я решаю не поддаться желанию отстоять свою точку зрения.

– Эти отношения очень важны для меня. Черт, она сказала мне прямо в лоб, что чувствует себя в безопасности со мной, потому что мы просто друзья. Я не собираюсь просрать это доверие, начав к ней подкатывать, – я хочу быть лучше этого. Ради нее.

Мой самый давний на свете друг смотрит на меня сейчас так, будто у меня на лбу выросли рога, а затем медленно моргает.

– Ты не достаточно быстро перехватываешь мяч, когда он летит с правой стороны, – говорит он. – Установи контроль над этой зоной.

Мудак. Но он прав, я не могу жаловаться.

– И это все? – спрашиваю я. – Больше никаких подшучиваний?

– Неа, – Дрю вращает мяч на кончике своего пальца, а затем перехватывает его ладонями. – Мне было просто любопытно.

Верно. Конечно. Я продолжаю бегать на короткие дистанции, перехватывая каждый мяч, который посылает мне Дрю, быстро работаю руками, крепко хватаю мяч и держу равновесие. Дрю ждет, пока я закончу и буду валиться с ног; свежий пот покрывает мою кожу и впитывается в пояс шорт.

– Я хочу с ней познакомиться.

Не знаю почему, но эта идея бросает меня в холодный пот.

Глава 4

Грей присылает мне пропуск, приглашая посмотреть на его тренировку. Из-за интенсивности подготовки к пост-сезону, тренер попросил закрыть стадион для посетителей, не желая, чтобы поклонники отвлекали его команду, пока те готовятся. Так что внутрь допущены всего несколько человек.

Поскольку сейчас у меня есть моя машина, я приезжаю на ней и паркуюсь на студенческой парковке. Кампус навевает на меня воспоминание о собственном университете. Я так сильно любила колледж, и потому мне сейчас так же сильно жаль, что я его оставила.

Команда уже в сборе, когда я прибываю на стадион. Сегодня холодный, морозный день, зимнее солнце слабо освещает поле и ту часть трибуны, где я сижу. Я сильнее кутаюсь в свое пальто, сжимаю в ладонях стаканчик с горячим шоколадом, который купила по дороге, и наблюдаю.

Даже несмотря на шлем, Грея легко узнать, он выше и худее коренастых нападающих, стоящих с ним плечом к плечу. На них надета простая защита и джерси в сочетании с беговыми шортами внизу. Я слежу за восемьдесят восьмым номером Грея, пока они делают перерыв и сбегаются в кучу, образуя круг.

Я люблю спорт. Он всегда был частью моей жизни. И футбол – не исключение. Я выросла, обедая по воскресеньям с победителями Зала Славы. У меня есть "дяди", выигравшие Супер Кубок, и я могу получить билеты на любой главный спортивный чемпионат. Это легко могло бы меня утомить. Но нет. Я все еще переживаю, наблюдая, как спортсмены показывают себя на высоком уровне.

Но сейчас совершенно очевидно, что команда Грея не в лучшей форме. Они пропускают пасы, демонстрируют плохое время, их оборона не на высоте, а движения несогласованные. Между игроками разражаются ссоры, их гнев бьет через край. Странно то, что если взглянуть на них по отдельности, то становится очевидным великолепие каждого игрока. Их талант ярко выражен. Однако, когда они должны сыграть одной командой, возникает проблема.

Кажется, главный тренер согласен здесь со мной. После очередной промашки его почти хватает удар. Я говорю почти, потому что он невозмутимый по своей натуре. Большинство на его месте стало бы уже кричать. Отвратительный координатор, например, его лицо багровеет, когда мужчина вопит на игроков, чтобы те вытянули «свои чертовы головы из задниц и ,на хрен, собрались». Тренер защитной игры ограничивает свои возмущения непристойными ругательствами, которые в основном связаны со словом «блядь!». Но главный тренер просто срывает кепку с головы и хлопает ею по бедру, прежде чем направиться к боковой линии поля.

Звучит свисток, и игроки бегут к своим тренерам. Оставшееся время тренировки проходит за бесконечными и изнурительными упражнениями.

Когда ребят наконец отпускают, они ползут с поля, низко опустив головы. Слишком молчаливы, и я переживаю за них. Медленно спускаюсь вниз со своего места на трибуне. На поле остался один игрок. Грей стягивает свою защиту и джерси одним махом, выскальзывая через одежду и бросая ее возле своего шлема на землю, при этом его лицо искажено выражением отвращения к самому себе.

– Привет, Кексик, – говорю я нежно, когда он плюхается на скамью.

– Это было немного дерьмово, не правда ли? – его обычной улыбки нет, вместо нее губы сжаты в ровную линию. – К черту это, мы сейчас так сильно лажаем.

– Это из-за Дрю? – потеря главного квотербека может привести команду в состояние разрухи. Из сообщений Грея я знаю, что Дрю был их капитаном и другом.

Грей проводит рукой по своим волосам. Он подстриг их, густая масса короче по бокам, а сверху торчит в стиле стрижки "канадка". Из-за своего сердитого выражения лица и прекрасных черт лица Грей сейчас напоминает мне Дэвида Бэкхема. Ну, если бы Бэкхем был огромным и у него был вкрадчивый, сексуальный голос.

– Думаю, мы испугались. Плюс, что-то происходит с Роландо. Однако я, черт возьми, узнаю, что именно.

– На какой позиции он играет?

– Принимающий игрок. Номер четыре.

– Ах, – я наблюдала за стройным парнем с длинными дредами. Роландо плохо играл, упускал подачи и дважды ввязался в драку с неосторожными защитниками, которые закрывали его.

– Ага, – говорит Грей, вздыхая, – "ах".

Его несчастное выражение лица вызывает боль у меня в груди. Но пока Роландо витал в облаках, Грей играл идеально. Сейчас я знаю, почему мой отец не хочет быть тренером. Большинство людей назвали бы Грея чудаком от природы, но я предпочитаю термин одаренный. Он смышленый, координированный и огромный. Неимоверно сильный; как только он ловит мяч, то ни за что не потеряет его, неважно, кто на него нападает, а его способности блокировки – убийственны. Он – тройная угроза команде соперника, потому что парень так же хорош в перехвате мяча в воздухе, с невероятной ловкостью и точностью.

Что бы ни случилось в течение сезона, Грей станет серьезным соперником для конкурентов во время отбора. Но сейчас я знаю, что от этого ему не легче.

– Вы обязательно вернете себе былой дух, – говорю я ему. – Каждому очевидно, что вы первоклассная команда. Вам просто нужно время, чтобы реорганизоваться.

– Но у нас его нет, – еще раз наклоняясь, Грей хватает бутылку с водой и делает несколько огромных глотков, отчего его кадык движется.

Молчание перенаправляет мое внимание на совсем другую область, а именно к тому, что парень сейчас сидит передо мной полуголый, прислонившись спиной к креслу. Почти все его стройное, блестящее от пота тело на виду, скрыта лишь та часть, что под парой шелковистых красных баскетбольных шорт, надетых поверх шорт для спортзала. И господи милостивый, он образцовый экземпляр мужского рода.

Мускулистые тела не должны меня смущать. Я повидала их сотнями. Однако Грей из другой лиги. Его тело такое безупречное и скульптурное, что парня можно использовать для уроков по анатомии. У него не просто сексуальная V на животе, его пресс так сильно очерчен, что напоминает броню, переходящую в узкие бедра.

И тогда как некоторые парни кажутся слишком громоздкими или жилистыми из-за своих мускулов, Грей представляет собой мое личное воплощение сказки о Златовласке, потому что он такой худой, но сильный, его мышцы рельефные, но одновременно с тем гладкие.

А эта золотистая, словно мед, кожа, светится на дневном солнце.

– Налюбовалась? – в голосе Грея слышно веселье. – Или мне следует просто прислать тебе снимок моего раскачивающегося тела?

Попалась.

В ужасе, я быстро переключаю внимание на его лицо, натыкаясь на самодовольную усмешку парня. Он выгибает брови, пока медленно покачивает одной ногой из стороны в сторону; движение столь откровенно сексуальное, если не знать о том факте, что Грей явно меня дразнит.

Мне требуется изрядно постараться, чтобы сохранить выражение своего лица нейтральным. Надеюсь, у меня выходит.

– У тебя нет волос на теле, – первая глупая идея, которая только приходит мне в голову.

Щеки Грея немного розовеют.

– Я не особо волосатый парень, это да. Хотя могу тебя заверить, что в некоторых ключевых местах у меня все же имеются волосы.

Мне следует закрыть тему. Но лучше уж дразниться, чем признать, что я не могу оторвать от него взгляда.

– Твои ноги выглядят более гладкими, чем мои, – даже при том, что они не покрыты волосами, все же нет ничего женственного в объемных накачанных сильных бедрах Грея.

Розовый румянец на его щеках становится почти красным.

– Ага, ладно, из-за нагрузок у меня бывают судороги в ногах, так что мне приходится часто ходить на массаж к физиотерапевту, – Грей откашливается и чешет подбородок. – Неимоверно больно, когда он тянет волоски так, что те...

– Ты побрил ноги для облегчения массажа, – я удовлетворенно широко усмехаюсь. Многие спортсмены делают так, но смущение Грея, в некотором роде, кажется милым.

Он хмурится, но затем кивает.

– Я сделал это один раз. А затем, знаешь ли, попытался отрастить волосы обратно. Но в результате возник пиздец какой зуд.

Я смеюсь.

– О, я знаю. Фиона однажды уговорила меня на полную Бразильскую...

Грей давится водой, которую отпивал в этот момент, и выплевывает ее, что-то бормоча. Его голубые глаза бросают на меня сердитый взгляд, пока парень вытирает рот о свое предплечье.

– Иисусе, Мак. Не говори мне такого. Я не могу воображать тебя всю... – он взмахивает рукой в моем направлении, – голую там.

Я фыркаю под его негодующим взглядом.

– О, прошу. Я не голая там внизу...

– От этого не легче, – говорит он мрачно.

– Я пытаюсь сочувствовать тебе, ты – балда. Потому что мой зуд был еще той мукой, когда волосы начали отрастать. Но он даже и близко не стоял к боли от депиляции воском. Я была уверена, что та злая женщина оторвала мои дамские губки.

– Дамские губки? О, Христос, – его веселый смех эхом раздается по стадиону.

– Это не так уж весело, – протестую я, ударяя ладонями о бедра, пока пресс Грея сжимается от смеха – аррр, как сексуально. – Это была самая худшая боль в моей жизни. А я ломала руку в двух местах.