Текст книги "Крипты Терры: Прогнивший Трон"

Автор книги: Крис Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Тело, конфискованное из цитадели Гулага, лежало на операционном столе – окоченевшее, вскрытое, – а Кроул его внимательно разглядывал. Горгий беспокойно повисел надо лбом трупа, вглядываясь в какие-то неведомые детали своим единственным красным глазом, после чего наконец сдался и, рассеянно щелкая, улетел прочь.

Другой человек сосредоточенно работал скальпелями и держателями. Он был худощав, и его худоба была заметна даже сквозь одежду из толстого бархата. Очки-половинки сползли на самый кончик длинного носа. Картину дополняли слегка покрасневшие глаза и длинные пальцы с вживленными хирургическими инструментами. Погруженный в работу, человек удовлетворенно вздыхал.

Только закончив тщательное исследование, он поднял голову. Удивительно, как она держалась на такой тонкой, морщинистой шее.

– Итак, – произнес Кроул, сохранявший спокойное молчание на протяжении всего процесса. – Каков вердикт?

Хирургеон-философ Корвейна почесал подбородок.

– Убит одиночным выстрелом в корпус, со спины, – произнес он голосом, напоминающим треск разрываемой плоти. – Ранение соответствует тому, что могло бы оставить улучшенное по стандартам Инквизиции лазерное оружие типа «хеллган». Видите вот эти отметины? У стандартного лазгана луч менее сфокусированный, более широкий. Я могу понять, почему Гулаг решил, что это один из ваших. – Врач поднял глаза. – Уверены, что это не так?

– Сколько мы уже знакомы, Эруний? Это не мой труп.

– Тогда у нас проблема. Гулаг ошибся, и ему придется за это ответить.

– Возможно. Хотя он уже передал мне все свои записи. – Кроул взял грубое брезентовое покрывало и набросил поверх развороченной груди мертвеца, оставив открытым только лицо. – Он уверен, что тело пришло вместе с остальным нашим грузом. Я на него еще надавлю, но, если честно, уверен, что так и есть. Он работал с нами много лет, и это первая аномалия.

– Тогда, может, это была ошибка? – Эруний забавно наклонил свою, похожую на птичью, голову. – Добросовестное заблуждение.

Кроул мрачно всмотрелся в лицо мертвеца.

– Здесь, на Терре, столько же добросовестных ошибок, сколько честных людей. Этот не жил в Маллиаксе. Слишком здоровый. Он ел, если не хорошо, то, по крайней мере, регулярно. У него серый, а не белый цвет лица. Я бы сказал, он со средних уровней шпилей. Возможно, писец низшего ранга.

– Согласен. Насколько большую площадь обслуживает Гулаг?

– Шесть зон.

– Это очень много жилых блоков.

Кроул склонился над столом, поворачивая голову трупа из стороны в сторону и внимательно присматриваясь к щекам.

– Можно как-то установить его личность?

– Вариантов не особо много. – Эруний поправил очки, и металлическая оправа тускло блеснула в неярком свете. – Прошу обратить внимание на вмятины вокруг глазниц. Он использовал пикт-воронку, чтобы концентрироваться на тексте. Мускулы слегка атрофировались, то есть физическим трудом он не занимался. У него имеются признаки цинги, помойной лихорадки и кожной гнили, но у кого их сейчас нет? На ладонях следы от частого использования кластерных аппаратов комм-связи.

– Никаких идентификаторов или подкожных чипов?

– Ничего. Что само по себе странно. Если вы правы и его подбросили в кучу трупов, чтобы скрыть происхождение, то это сделал кто-то, способный избавиться от наиболее очевидных следов.

Кроул кивнул.

– И это опасно. Возможно, Гулага все же придется допросить.

Эруний хихикнул. Звук вышел мягким, почти женственным, а обвисшая на горле хирурга кожа заколыхалась.

– Тогда он освежует своих работников, чтобы узнать правду. – Врач прошаркал к дальнему концу стола. – Но так ли велика опасность, чтобы мы копали глубже, чем сейчас? Предположение: кто-то убил маловажного человека и хочет, чтобы об этом не узнали. Убийца организует доставку трупа вместе со стандартной отправкой партии груза в морг, причем партии, отмеченной вашей печатью и предназначенной для кремации. Дальнейшее предположение: единственные люди, способные на организацию подобного – члены вашего же ордо, причем в ранге инквизитора. Больше ни у кого не может быть доступа к необходимым реквизитам, и, конечно, никто не будет так глуп, чтобы их подделать. Финальное предположение: эти ваши трупы скоро уничтожат, и, если бы вы не нанесли визит Гулагу, чтобы лично осмотреть свою партию мертвечины, что я всегда находил странной и недостойной вашего времени практикой, то никто бы об этом не узнал и не озаботился. Ибо ни один человек, даже облеченный властью, не стал бы раскапывать подробности дел, к которым причастна Инквизиция. Вывод: это продукт каких-то частных споров между вашими коллегами, у которых есть доступ к услугам Гулага. В дальнейшем расследовании нет никакого смысла.

– Я согласен с предположениями, – сказал Кроул, поворачивая голову трупа набок, – но не согласен с выводом.

– Я не ждал ничего иного.

– Игры моих коллег меня не интересуют, – продолжил инквизитор, по-прежнему ища что-то на мертвом лице. – Но это – моя вотчина. Мое царство. И я не люблю, когда в мои дела вмешиваются.

Горгий снова подлетел поближе, его хвост-хребет ударился о кромку стола.

– Подкожный ауспик контра фация, – прочирикал он, – итерум, давай-давай.

Хирургеон окинул череп холодным взглядом:

– Ты что, думаешь я не проводил сканирование?

– Ступидус! – Глаз Горгия ярко вспыхнул. – Еще раз, делай.

Эруний вспыхнул и уже был готов огреть череп своим электрическим посохом, но Кроул предупреждающе поднял руку:

– Какое оборудование ты использовал?

– Микроавгур стандартного спектра.

Кроул жестом приказал Горгию вернуться на место, и череп снова занял позицию над головой трупа.

– Если твои предположения верны, – сказал инквизитор Эрунию, – то это тело подготовили к простым осмотрам. Возможно, однако, они спешили. Будь любезен, хирургеон, сделай так, как просит череп.

Эруний сокрушенно покачал головой и отправился к стеллажу, на котором были сложены различные устройства загадочного предназначения: какие-то бронзовые машины с катушками, утыканные комплексами линз из зеленого стекла, от каждого из которых змеились сегментированные силовые кабели. Хирургеон вытащил ручной авгур из специальных держателей и активировал мощные силовые батареи устройства. По поверхности кристаллинового экрана пробежала рябь.

– Эта операция уничтожит все, что осталось от тела, – напряженно предупредил он.

– Я понял, Эруний. Прошу, продолжай.

Врач установил устройство на лицо трупа и активировал энергетическое поле. Застывшие черты осветились зеленым светом, внезапно став очень четкими. Тонкие струйки дыма поднялись от серой кожи. Вскоре вся комната наполнилась запахом паленой плоти. Эруний водил авгуром взад и вперед, периодически подправляя какие-то настройки. Там, где кабели устройства исчезали в переплетенной, как клубок змей, груде проводов, щелкали и жужжали кристаллические транзисторы, а между витками силовой обмотки периодически проскакивали разряды энергии.

Хирургеон увеличил мощность. Лицо мертвеца начало обугливаться, превращаясь в уголь от касания луча. Кожа постепенно слезала с костей. Когда Эруний закончил, на обожженном черепе осталось лишь несколько готовых рассыпаться в золу ошметков плоти. Медик отключил луч, и устройство медленно затихло.

Кроул терпеливо ждал. Горгию не удавалось скрыть своего возбуждения, и сервочереп начал исступленно подпрыгивать в воздухе.

– Давай, избавь черепушку от страданий, – сказал Кроул.

Эруний молчал еще некоторое время, старательно изучая экран авгура. Он раз за разом просматривал данные сканирования, искал, сравнивал, высматривал хоть что-то необычное. Мертвенный зеленый свет отражался в очках-половинках. Затем демонстративно неохотно поместил маркер на экран и зафиксировал изображение.

– Похоже, что все-таки кое-что было, – сказал он. – Старая идентификационная татуировка, соскобленная с поверхности, но все еще заметная на более глубоких слоях.

Кроул взял в руки авгур. На экране виднелось нечеткое изображение, едва различимое за изумрудно-зеленой рябью помех. Поначалу он ничего не увидел, но за долгие годы работы инквизитор запомнил все руны и маркеры, применявшиеся в подконтрольных ему секторах мира-города.

– Похоже, он действительно был писцом, – подытожил Кроул, завершив расшифровку. – Работником связной службы, если я правильно прочел. Степень «квинллс», прошел обучение и имел допуск к работе с орбитальными системами связи.

– Всего-то, – протянул Эруний, избегая встречаться взглядом с торжествующе мерцающей линзой Горгия. – Один из миллионов.

– Возможно, – Кроул кивнул, сохраняя изображение на встроенное в броню хранилище данных, – но еще здесь есть маркеры гильдии хартистов, если, конечно, мои глаза меня не обманывают. Их можно отследить.

Эруний в очередной раз поправил очки и устало моргнул.

– Вы просили совета, милорд, – угрюмо произнес он, – и я его вам дал. Если решите идти по этому следу, то, без сомнения, преуспеете. Я еще ни разу не видел, чтобы вы кого-то не нашли. Но, по правде сказать, не думаю, что все это стоит вашего внимания. Отдайте дело арбитрам, если вам так уж хочется с ним разобраться.

– И что они сделают? – спросил Кроул, возвращая авгур медику. – Я сам решу, что стоит моего внимания, а что нет. Горгий, нам нужно навестить мамзель Гук. Благодарю за работу, хирургеон. Ваша помощь была бесценна, как и всегда.

Сервочереп триумфально вылетел из помещения, едва не задев голову Эруния. Врач раздраженно отшатнулся в сторону.

– Милорд, вы слишком серьезно относитесь к словам призрака Палва! – крикнул он вслед уходящему инквизитору. – Вы же знаете: на то, что от него осталось, нельзя полагаться. Это до добра не доведет.

– О, но разве не призраков считают лучшими проводниками? – ответил Кроул, не останавливаясь. Радостно кудахтавший Горгий висел у него над плечом. – Иногда мне кажется, что только их и стоит слушать.

Глава пятая

Стоило древнему светилу закатиться за западный горизонт, как пейзажи Терры изменились до неузнаваемости. Облака серого смога превратились в непроглядную черную дымку, скрывшую за своей пеленой колоссальные колонны шпилей. Во мраке замерцали мириады огней. Из вокс-репродукторов на куполах соборов неслись нескончаемые молитвы, а рабочие, устало волочащие ноги после долгой дневной смены, потянулись в просторные залы, где священники готовились к вечерней службе. Фонарщики заправляли газовые светильники, ряды которых стояли вдоль церемониальных дорожек. Дым и жар от них поднимались вверх, смешивались с горячим грязным воздухом и постепенно растворялись в сплошном удушливом покрове, окутавшем парапеты самых высоких стен и бывшем источником грязного налета на фресках, украшавших стены переходов. Западный горизонт окрасился в насыщенный темнокрасный цвет. Тусклые солнечные лучи изредка пробивались сквозь туманную пелену, создавая впечатление, что из-за края земли поднимаются гигантские окровавленные клыки.

Шум города даже не думал стихать. Первейший и главнейший из храмовых миров был охвачен бесконечным буйством эмоций в сопровождении криков и гомона. Целые народы жили, множились, увядали и исчезали на этой планете. Машины набожности Министорума, двуногие монстры из стали, окутанные языками прометиевого пламени, выбирались из своих ячеек. Они бродили среди сгущающихся теней, проклиная древнего врага и прославляя вечное правление Повелителя Человечества. Жаровни ярко пылали, грузовые корабли продолжали прибывать с орбиты, а бесчисленные потрескавшиеся губы продолжали шептать бесконечные молитвы.

Спиноза наблюдала за закатом с вершин Корвейна, стоя напротив панорамного окна из бронестекла. Вид открывался неидеальный: более могучие и высокие шпили окружали их относительно небольшую крепость, заслоняя вид гигантскими стенами из почерневшего адамантия, но свет заходящего солнца можно было разглядеть в конце единственного просвета с западной стороны. Рукотворный каньон пылал красным, будто наполненный углями из кузнечного горна.

Дознаватель услышала, как в комнату вошел Кроул, и обернулась, чтобы поклониться ему. В лучах заходящего солнца инквизитор казался жуткой угловатой тенью, вырванной из глубокого темного колодца и силком притащенной в мир людей.

Кроул раздраженно отмахнулся от поклона и потянулся за бокалом. Просторный, украшенный богатой инкрустацией стеллаж служил хранилищем для множества графинов самой разной формы, наполовину пустых, соседствующих со столь же разнообразными кубками.

– Выпьешь, Спиноза? – спросил инквизитор, наливая себе что-то темно-синее.

– Нет, спасибо, милорд.

– Кроул. А что так? Ты столько времени ползала по грязи. Почему бы не выпить?

– Я все еще на службе.

– До самой смерти, да? Устанешь ждать. – Он, смакуя, проглотил напиток и налил себе еще. – Ты слишком напряжена, дознаватель. Мне это не нравится. – Инквизитор снова пригубил бокал. – Ты так сгоришь быстрее, чем ведьма на костре, а мне этого не нужно.

Спиноза устало вздохнула. Это была детская игра, примитивная попытка вывести ее из себя.

– Вы желаете услышать отчет о результатах сегодняшней работы? – спросила она.

– Хегайн мне уже доложил, – сказал Кроул, усаживаясь в удивительно роскошное кресло, – но я с радостью выслушаю, если ты сможешь что-то добавить.

– Лишь свои извинения. Я наложу на себя епитимью.

– Твоя воля. Я не требую подобных вещей. – Он повертел бокал в руке, наблюдая за преломляющимися лучами заходящего солнца. – Ты потеряла подозреваемого, что-то помешало успеху миссии. Бывает. Хегайн сообщил, что ты достойно себя показала, и я доверяю его мнению. Но объясни, за кем ты там бегала?

– У меня не хватило времени на анализ данных.

– Трона ради, Спиноза, сядь уже. Просто расскажи мне, что ты об этом беглеце думаешь. Я не на допрос тебя вызвал.

Дознаватель прошла к пустому креслу напротив того, в котором сидел Кроул. Ее мучила жажда. Она так и не успела толком поесть после возвращения из подземелья. Недавний отказ от выпивки сейчас казался не самым лучшим выбором.

– Кто-то быстрый, – сказала она, – с профессиональной подготовкой и в хорошей форме. Как часто здесь можно встретить людей в хамелеоброне?

– Редко.

– Тогда еще и хорошо экипированный. Мой боец решил, что он целился в меня из какого-то оружия, но я ничего такого не видела, и подозреваемый старался избежать боя.

– Почему он решил вмешаться в твои дела?

– Полагаю, это был один из членов группы, которую мы выслеживаем. Пока мы сталкивались только с рядовыми членами, но они не сумели бы создать такую организацию без более квалифицированных бойцов.

– Пожалуй. А может, он наблюдал за ними так же, как и ты. Или за тобой. Или у него была какая-то другая цель. Кошмарная планета, да? – Инквизитор вновь отпил из бокала. – Но вот что важно: что ты теперь будешь делать со всем этим?

– Я узнала от иночеловека о еще одном месте сбора культистов. Проведу еще один рейд, на этот раз в полную силу. Мы перекроем ходы и заберем всех, кого сможем. Не будем скрываться. Если загадочный персонаж появится снова, а я этого жду, то мы будем готовы, и я вступлю с ним в бой.

Кроул поразмыслил над услышанным, разглядывая содержимое своего бокала.

– Хорошо, – наконец сказал он, – хотя мы и не приблизились к пониманию их целей. Пока они выглядят точно так же, как сотни других культов, которые я извел, – встречаются в тенях, перешептываются, болтают о новом порядке и всеобщей свободе. Говорят, у них есть оружие, и это интересно. Но для чего? С этими людьми я ничего не понимаю.

Спиноза почувствовала нарастающее раздражение.

– Они устраивают собрания без разрешения, – ответила она настолько спокойно, настолько могла. – Они присягнули этому Ложному Ангелу, кем бы он ни был. Этого достаточно, чтобы считать их преступниками.

Кроул, казалось, повеселел.

– Верно, – кивнул он, – и они полностью заслужили смерть. Но я не считаю, что они одновременно безумны и глупы, Спиноза. Мы захватили двоих из них и убили еще человек двадцать, но предводитель все еще уходит от нас. Возможно, они специально отдали нам мелких сошек, потому что могут себе позволить подобные жертвы. Подумай над тем, что им нужно, и поскорее, ведь они не будут просто сидеть и ждать, когда мы их найдем. Они станут строить планы и молиться богам, что пленили их души, какими бы они ни были. И мы будем являться частью их плана, поэтому нужно действовать не так, как они от нас ждут. Пока что у нас есть только имя. Все остальное пока что бесполезно.

Спиноза изо всех сил вцепилась руками в подлокотники.

– Я работала с тем, что вы предоставили мне, милорд. Возможно, у вас есть какие-то указания, если считаете, что я недостаточно быстро продвигаюсь.

– Нет, твой план хорош. Я доверяю тебе.

Она кивнула, борясь с кипящим в груди раздражением:

– Хорошо, милорд.

– Прошу, зови меня Кроул. Но я вижу, ты чем-то недовольна.

– Вовсе нет.

– И не умеешь врать, что для нашей профессии является недостатком. Расскажи, что тебя не устраивает.

Ей очень хотелось ответить: «Вы, милорд, со своим неверием и отсутствием рвения».

– Я просто хочу, чтобы эта группировка была уничтожена.

Кроул вздохнул и потянулся за графином.

– Ты думаешь, я слишком осторожен. Я не виню тебя. Ты ведь здесь недавно, и я помню, каким был Тур. – Инквизитор сделал большой глоток. – Я смотрю на тебя и вижу себя лет сто назад. В те времена, окажись я на твоем месте, тоже бы злился. Тогда я бы хотел возжечь пламя и раздуть его. Сжечь целый мир только для того, чтобы схватить пару человек, которых нужно уничтожить. Это делает тебе честь, Спиноза, и мое уважение к тебе только растет. Но ты неправа, думая, что мною движет жалость. Я просто прожил здесь достаточно долго и понимаю, как тут все работает.

Кроул подался вперед, сложив руки на коленях.

– Страх – это обычное орудие, – продолжил он, – и оно может затупиться. Когда в следующий раз пойдешь в шпили, обрати внимание на людей. Они в страхе. Все время охвачены ужасом. Каждую секунду своего бытия они боятся. Боятся чужаков и своих соседей. В любую секунду их могут утащить в камеры для дознания арбитров, священников или, Трон упаси, кого-то из наших. Они привыкли к такому. Как и мы. Мы забыли, как выглядит страх виновного человека, ибо сделали невозможным остаться невинным.

– Но так и должно быть, – выпалила Спиноза, – они должны бояться. Бояться и нас в том числе, если это необходимо, ибо если они прекратят бояться своих защитников, то все, что их ждет, – это…

– Я знаю.

– Правда? – Спиноза опомнилась слишком поздно, и теперь ей оставалось только вызывающе смотреть на инквизитора.

Кроул рассмеялся низким скрипучим смехом и откинулся на спинку кресла.

– Вот это уже лучше, Спиноза. Говори, что у тебя на уме.

– Просто эти ваши… ваши слова, – запинаясь, произнесла она. – Я знаю, что вы не это имеете в виду, но…

– Я всегда имею в виду то, что говорю.

– …будь вы не из нашего ордена, я бы… – Дознаватель опустила глаза. – Это допрос?

– Нет. Я не пытаюсь тебя подловить. Напротив. – Кроул поставил пустой бокал на подлокотник. На вытянутом лице инквизитора играли последние лучи практически скрывшегося за горизонтом солнца. – На какое время ты запланировала налет?

– Перед рассветом, милорд.

Он сложил ладони, прижав кончики пальцев друг к другу.

– Я сам займусь твоим налетом. Они будут ждать тебя, если у них есть хоть капля мозгов, и, возможно, для успеха потребуется более мягкий подход.

Спиноза почувствовала, как ее щеки вспыхнули от стыда, и неуклюже поклонилась:

– Как пожелаете.

Кроул снова рассмеялся:

– Не дуйся, Спиноза. Это же не снятие с должности. У меня для тебя есть другое задание. И мне очень хочется посмотреть, как ты с ним справишься.

Мастер смены Агистер Холбек брел по узкому проходу в направлении своей квартиры и чувствовал, как его немолодое тело ноет после двадцатичасового рабочего дня. Изрядное брюшко раскачивалось, свисая над слишком туго затянутым поясом, ботинки на мягкой подошве скользили по полированным каменным плитам. Псевдопламя тихо гудело в декоративных канделябрах. Дурацкая архаика, которой гильдии хартистов так любили набивать свои частные владения. Сквозь узкие сводчатые окна Холбек видел вечный город, сияющий ночными огнями, раскинувшийся до самого западного горизонта. Все небо затянули низкие, тяжелые облака. Луны не было видно. Ее никогда не было видно, за исключением редких моментов, когда ядовитые испарения на миг расходились в стороны, давая землянам возможность бросить быстрый взгляд на небеса, вид которых когда-то побудил человека покинуть родную планету.

Он добрался до входа и, не глядя, ввел девятизначный пароль на кодовом замке. Микроигла аккуратно ткнулась в мясистый палец, анализаторы зажужжали, обрабатывая данные, и индикаторная лампа загорелась зеленым светом. Холбек устало толкнул блестящую металлическую панель, и та отъехала в сторону. За ней оказалась тесная, слабо освещенная квартира.

Войдя внутрь, он бросил на низкую тумбу свитки с данными по дневным рейсам. Через грязные окна в дальней стене открывался вид на город – лес зазубренных шпилей, покрытых яркими огоньками в окнах жилых блоков, шарящие по сторонам лучи прожекторов, пламя жаровен и мерцающий рой воздушного транспорта. Все это на фоне грязных, вечно куда-то несущихся грозовых облаков. Воздух был горячим и влажным, как перед бурей. Но из этих туч никогда не лился дождь. Они просто бурлили и неслись по небу, удерживая горячий воздух, сжимая планету в своей удушающей хватке.

Холбек сильно вспотел и решил налить себе попить – многократно фильтрованной воды с небольшим количеством чистого спирта, слегка приправленной искусственным кардамоном, – а затем направился к длинной кушетке, обитой настоящей кожей, но покрытой множеством заплат. По стальной основе каркаса расползались пятна ржавчины. Когда мастер опустился на матрац, что-то жалобно скрипнуло. Задребезжали провисшие пружины.

Он обвел взглядом свое жилище, расположенное высоко на западной стороне шпиля. Большинство жителей сочли бы эти условия весьма достойными, но Холбек был не вполне доволен своим нынешним положением. Он мечтал о роскошных верхних уровнях, где воздух пропускали сквозь фильтры и удаляли из него токсичную пыль, где этажи охлаждались и можно было увидеть живые растения. Настоящие живые растения! Их поливали из цистерн, каждой из которых хватило бы на год какой-нибудь бедной семье с нижних уровней.

Холбек считал, что еще не до конца развил свой потенциал. Эта мысль вертелась в его мозгу каждую ночь после долгой смены, когда он вспоминал, как когда-то давно сдавал экзамены в гильдии, или вспоминал времена, когда воображал себя в составе совета нормировщиков, или начальником крупного транспортного узла, или – а почему бы и не помечтать? – самым настоящим спикером.

Сделав большой глоток почти что приятного на вкус коктейля, он с тоской осмотрел то крохотное пристанище, которое смог для себя организовать. Зарплата мастера смены была, по общим меркам, солидной, ведь каждый день он отвечал за безопасную посадку сотен грузовых транспортов, однако его жилье не превышало по площади десяти квадратных метров в верхней трети приличного уровня среднего комплекса шпилей на границе светской области Сальватор. Холбек с сожалением осмотрел свои пожитки – дешевые вазы, сваленные в кучу свитки пергамента с записями об устаревших моделях кораблей, стулья, стол, сломанный видеоприемник с набором записей Миссионарии для самосовершенствования.

И только тогда он с замирающим сердцем увидел, что в темном углу рядом с окном сидит еще один человек и целится в его голову из лазерного пистолета.

– Добрый вечер, мастер, – сказал Мальдо Рев, не выходя на свет.

Холбек решил было, что нужно что-то делать, но быстро передумал. Его допотопный револьвер «Хаус» лежал в укромном месте в шкафу у кушетки, и даже если бы он успел до него добраться, то вряд ли смог бы нанести хоть какой-то ущерб незваному гостю, на котором, судя по силуэту, было надето немало брони.

– Как вы сюда попали? – спросил Холбек, сам удивившись тому, что в голосе почти не слышалось паники.

– Так же, как и попал бы в любое другое место. Как прошел день?

Мастер смены почувствовал, как по жирному, гладко выбритому виску стекает струйка пота.

– У меня здесь нет денег.

– У тебя их полно – куда больше, чем можно ожидать от человека с такой зарплатой. Но если бы я пришел за ними, то уже забрал бы. Поэтому почему бы тебе не подумать, что же привело меня сюда?

Холбек погрузился в размышления. Уровень коррупции в его транспортном узле был, возможно, даже чуть ниже среднего, да и в случае разбирательства привлекли бы местного судью. Эту гипотезу он отбросил как маловероятную. Еще было то грязное дело с практикантами два года назад, но на такие слабости закрывали глаза все, кроме наиболее ретивых святош. Человек перед ним явно был не из них.

– Я не…

– Какой работой занимаются твои подчиненные, мастер?

Все и так об этом знали.

– Обычной.

– Просвети меня.

– Принимаем челноки, прибывающие в космопорт Триады. Грузовики, дальнобойщики, иногда – транспорты с пилигримами. Три сотни человек, полный штат. Все прошли проверку и имеют допуск для работы с космическими кораблями. Ни проблем, ни сложностей.

– Приятно слышать. Я и сам стараюсь выполнять свою работу эффективно, мастер. Приятно встретить родственную душу.

– Я… рад, что вы так считаете.

– А теперь думай лучше. Вспоминай своих работников связи. Степень квинтус.

Холбек задумался.

– У меня семьдесят четыре…

– Кто-нибудь пропал?

– Знаете, передача данных кому бы то ни было – это нарушение уровня Адептус, – осторожно заметил Холбек.

– Ты ведь понимаешь, что меня это совершенно не волнует.

– Я думал, с этим разобрались. Фелиас получил, что хотел, и вопрос закрыт.

– Не закрыт.

Холбек начал сердиться. Он был не просто кем-то там, а штатным членом Адептус Терра, одним из достойных граждан вечного Империума, и у него были кое-какие права.

Но потом он заметил выражение лица гостя – такое же, как у женщины, что приходила раньше. Ну той, со странным акцентом и немигающими карими глазами. Трон, откуда они таких вообще берут?

– Вас послал Фелиас? – спросил Холбек.

– Не задавай вопросов. Расскажи мне о писце.

– Это было много дней назад. Я думал, все уже закончилось. Я уже сказал предыдущему, что он не появлялся на рабочем месте уже два цикла и что я сообщил об этом его начальству и коменданту общежития. Вот и все. Меня не приставляли к нему сторожем, и больше я ничего не предпринимал. Иногда люди пропадают. Поговаривают, будто что-то завелось на нижних уровнях Маллиакса. Может, оно до него и добралось. Кто знает? В этом мире немало плохих людей. Вы, без сомнения, знаете нескольких.

– Как его звали?

– Гиерон Валко. Из нижнего жилого комплекса Кетан Тета.

– Сколько он у тебя проработал?

– Два года. Я его едва знал. С ним не было проблем. Работал усердно. Информировал обо всем, что было необычного в графиках, и это позволило мне сберечь немало нервов.

– Его задачей было следить за приземлением кораблей? Транспортов с паломниками и челноков?

– По большей части, да. Еще он должен был проверять отчеты и исправлять в них ошибки перед сдачей в архив.

Рев не опускал пистолет. Его рука оставалась неподвижной, как будто была сделана из рокрита.

– Он сообщал о чем-то необычном перед своим исчезновением?

– Ошибки происходят всегда. Тяжелый транспортник садится в Триаде раз в двадцать секунд, двадцать четыре часа в сутки, и мы отвечаем за шестнадцать платформ. Все фиксируется и сдается в архив Готика, переносится схолиастами на пергамент и отправляется в скрипторий на хранение. Мы должны сверять расписание с фактом швартовки, сравнивать позывные, проверять сигналы тревоги…

– Похоже, у вас очень много работы. Как я могу получить документы, с которыми он работал?

Страх Холбека снова начал угасать. Он заметил, что напиток в стакане стал до неприятного теплым.

– Знаете, я думал, у вас уже есть эта информация. Эта женщина утверждала, что…

– Напомни мне.

– Никак. Свитки помещены под карантин арбитрами сразу после того, как я сообщил о его пропаже. Я не знаю, куда они их забрали, но это создало нам проблемы, потому что нормировщики требуют восстановления архивов, а мы этого, конечно, сделать не можем.

– Какой судья отдал приказ?

– Думаете, я спрашивал? Но я могу спросить, кто уполномочил вас прийти сюда и тыкать пушкой в невинного человека.

Рев задумался на несколько секунд.

– Когда наш человек в последний раз с тобой связывался?

– А вы не знаете?

– Отвечай немедленно!

– Четыре дня назад. Как я уже говорил, я думал, что…

– Вы нам очень помогли, мастер. Это всё.

Холбек осмелился пригубить напиток. Теплым он оказался даже более отвратителен, чем обычно.

– Что-нибудь еще?

– Если у меня появятся новые вопросы, я дам тебе знать. И еще одно – меня здесь не было, и мы с тобой не разговаривали.

– Или вы напишете донос судьям? – фыркнул Холбек.

– Что-то типа того.

Рев поднялся и вышел на свет. Только в этот момент Холбек смог разглядеть, насколько могучим было телосложение ночного гостя. При виде громадного роста, бугрящихся мышц, сурового лица, которое было все в рубцах и татуировках, мастер почувствовал, что в горле у него пересохло, и напряженно сглотнул.

– А что, собственно, случилось? – спросил он.

– Здесь я задаю вопросы, – ответил Рев, убирая пистолет в кобуру и направляясь к выходу из квартиры. Он открыл дверь и ушел, не оглядываясь.

Несколько секунд Холбек сидел, прислушиваясь к ударам бешено колотящегося сердца и чувствуя, что мокрые пятна на рубашке возле подмышек стали куда больше, чем несколько минут назад. Он сделал глоток, потом еще один и еще, пока стакан не опустел. Тогда Холбек перевел взгляд на городской пейзаж за окном, где скрюченные шпили мерцали огнями под грязным небом.

– Трон, как же я ненавижу это место, – выдохнул он.

Глава шестая

Кроул затаился в темноте, прижимаясь к земле. Ноги жутко болели, и инквизитор уже почти решил принять очередную дозу хейлоквата. В этот момент на дисплее устройства связи зажегся индикатор входящего сигнала от Рева.

– Что-то интересное? – шепотом спросил инквизитор. Прямо перед ним сидел в засаде отряд штурмовиков.

– Мертвого писца звали Гиерон Валко, – сообщил Рев. – Работал в дозорной башне Триады. Пропал шесть дней назад.

– Хорошая работа. Что-нибудь еще?

– У меня есть адрес места, где он жил. Пришлось залезть в центральную базу шпиля по распределению помещений. Вам знакомо имя Фелиас?

Кроул задумался.

– Нет. А что?

– Начальника Валко уже допрашивали. Кому-то еще интересен наш труп.

– Это начинает раздражать. – Эразм немного изменил положение, надеясь, что боль утихнет. – Отправляйся по полученному адресу, может, найдешь там что-то ценное. Поговорим, когда вернемся в Корвейн.