Текст книги "Крипты Терры: Прогнивший Трон"

Автор книги: Крис Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Глава первая

– Молчи и слушай внимательно, – произнес он. – Уверен, ты меня понимаешь. Ты попал в очень опасную историю и знаешь об этом. С твоего места видны инструменты на дальней стене. Но лучше тебе смотреть не на них, а на меня.

Человек, произнесший эти слова, не отрывал немигающего взгляда серых глаз от испуганного лица собеседника.

– Ты оказался здесь вследствие показаний знающих тебя людей, – продолжил он. – Они пришли ко мне, и я обязан был прислушаться. Все их слова записаны. Вон они, кипы бумаг на столе. Нет, на них тоже смотреть не нужно. Смотри на меня. Ты напуган. Если позволишь страху овладеть твоим разумом – умрешь. Поэтому я попросил бы тебя не забывать, что ты – человек и способен управлять своими эмоциями. Когда я задаю вопрос – ты должен отвечать, и, если ты солжешь, я узнаю об этом. Все, что мне нужно, – это правда. У тебя есть одна попытка, поэтому постарайся ею воспользоваться. Держись за нее. Не отпускай. Ты понял?

Человек попытался делать то, что ему велели. Старался не отводить глаз от лица дознавателя, старался унять дрожь в руках. Это оказалось непростой задачей. Он имел болезненный вид и дурно пах, что было неудивительно, учитывая, что он провел двое суток в тюремной камере под аккомпанемент криков, доносящихся с верхних уровней.

Ответить не получалось. Покрытые засохшей коркой губы шевелились, но слова не выходили наружу. Он конвульсивно дернулся, словно от удара, и заломил руки, не способный выполнить требование.

Дознаватель ждал. Это уже вошло в привычку. Он провел тысячи подобных процессов на сотнях миров, и его отнюдь не беспокоило, что конкретно этот случай займет чуть больше времени. Откинувшись на спинку изящного кресла из ольхового дерева, он сложил руки в латных перчатках.

– Ты понял? – повторил он.

Узник снова попробовал заговорить. Кожа несчастного была пепельного цвета, как у всех низкородных жителей Терры. Серая кожа – отличительная особенность тех, кто жил в Тронном мире под вечной завесой токсичных облаков.

– Я… – попытался заговорить он, – я…

Дознаватель ждал. Его фигуру скрывал просторный плащ из толстой ткани, расшитый по подолу орнаментом в форме черепов. Волосы, обрамлявшие суровое, чисто, до блеска, выбритое лицо, были зачесаны назад. Крючковатый нос и волевой подбородок дополняли образ сухого, терпеливого и непреклонного человека. Манерой поведения он чем-то напоминал хищную рептилию.

На груди дознавателя красовалась эмблема, подтверждающая его власть, – железная розетта Ордо Еретикус в виде черепа, приколотая к отвороту плаща. Она была совсем крохотной и едва ли превышала по размеру драгоценный камень, какие сияют на шейных украшениях, но при этом внушала непередаваемый ужас многим поколениям жителей Империума.

Связанный мужчина не мог отвести от нее взгляда, как ему этого ни хотелось бы. Именно вид эмблемы крепче всего остального приковывал его к металлическому стулу. Крепче, чем вид пыточных инструментов, висящих в чехлах на покрытой пятнами ржавчины дальней стене комнаты; крепче, чем застарелый запах крови, поднимающийся от обшитого металлическим листом пола, крепче, чем исцарапанные кожаные ремни, охватившие его конечности.

Инквизитор подался вперед и опустил руки в латных перчатках на колени. Затем он вытащил из кобуры на поясе длинноствольный револьвер. Рукоять оружия украшали накладки из слоновой кости, а барабан покрывали изображения извивающихся змей. Инквизитор лениво повернул барабан, осмотрел патроны в ячейках и вернул его на место, после чего прижал дуло к виску допрашиваемого. Тот дернулся, когда холодный металл коснулся его кожи.

– Мне не хотелось бы применять его, – мягко сообщил пленнику инквизитор. – И я вовсе не желаю причинять тебе вреда. Зачем? Царство Императора, столь необъятное, нуждается в слугах. Ты молод и практически здоров. Живым ты сможешь послужить благому делу. Лишняя пара рук. Только благодаря тяжкому труду бесконечных пар рук Империум добился своего величия.

Человека на стуле трясло. Из уголка рта начала стекать вниз тонкая струйка слюны.

– А еще я бы не стал тратить пули, если бы у меня был выбор, – продолжал инквизитор. – Каждая стоит куда больше, чем ты можешь заработать за всю свою жизнь. Патроны для этого оружия производятся на Луне мастерами, поднаторевшими в поиске и сохранении древних реликвий, и эти люди знают цену своим навыкам. Револьвер, который я держу в руках, зовется Радостью. Только два таких было изготовлено. Его брат-близнец, Печаль, был утерян тысячу лет назад. Скорее всего, уничтожен. Как думаешь, хотелось бы мне использовать его на тебе и тем самым причинить этой бесценной вещи хоть небольшой, но вред, или я бы хотел, чтобы ты попросту рассказал мне обо всем, и я мог бы убрать револьвер обратно в кобуру?

Узник был не в состоянии смотреть ни на оружие, ни на дознавателя, поэтому в панике уставился на розетту, пытаясь сдержать дрожь.

– Я… говорил… – начал он.

– Верно. Ты поведал мне о Ложном Ангеле. – Инквизитор ободряюще кивнул. – И я в тот раз подумал, что мы сможем докопаться до правды. Но страх лишил тебя разума, и теперь мы вынуждены начать сначала. Возможно, все, что ты рассказал раньше, было ложью. Знаешь, я ведь к этому привык. Каждый час своей жизни я слышу новую ложь. Она для меня стала похожей на слезы – такая же прозрачная и недолговечная. Если ты солжешь мне снова, я узнаю об этом и познакомлю с Радостью поближе. Поэтому говори. Говори же!

В этот момент человек съежился, будто завершив какую-то долгую внутреннюю борьбу. Он обмяк в кресле и наконец смог отвести налитые кровью глаза от розетты.

– Я совершил… ошибку, – сбивчиво забормотал он. – Вы же знаете. С самого начала знали. Ошибку. – Он поднял голову, на краткий миг обретя уверенность. – Откуда мне было знать? Они говорили то же самое, что и другие священники. Я запутался.

Как только первые слова слетели с губ узника, речь полилась быстрым потоком:

– Знаете, это ведь сложно. Жить… Находить силы выжить. А потом кто-то приходит и говорит тебе, что есть и другой путь. Что можно добыть еду – лучше, чем та, что есть сейчас. Что будет больше жилых модулей, которые раздадут нуждающимся. И что они остановят убийства там, в подулье. Что они отправят туда арбитров и накажут тех, кто на нас охотится. Вы ведь знаете, что на нас охотятся? Ну, конечно, знаете. Тела находят постоянно, но никто ничего не делает. И никогда не делал. Потому я и внимал их речам, хотя и догадывался, что не стоит этого делать. Ведь наш единственный защитник сидит на Троне. Но он был там, этот Ангел, прямо там, и он беседовал с нами. Поэтому я ходил слушать, что твердили его проповедники. И когда они велели нам копить запасы или найти себе оружие, я так и делал, потому что хотел верить. Да, я все это делал. Да помилует меня Трон, но я выполнял их приказы.

– Помедленнее! – потребовал инквизитор, проводя стволом револьвера по щеке пленника и прижимая дуло к его губам. – Соберись с мыслями. Я видел результаты вашей деятельности. Все эти трупы, с которыми совершали ужасные вещи. Видел пародии на священные символы, намалеванные кровью на стенах. Таким занимаются не жулики, а еретики.

– Нет! – Глаза пленника широко распахнулись, наполнившись ужасом. – Вы ошибаетесь!

– Ты не представляешь, как часто мне говорят это те, кто здесь оказывается.

– Но это правда, лорд, чистая правда. Я ничего не знаю об этих… преступлениях. Только то, что нам велели вооружиться для схватки с темными силами, потому что больше никто…

– Ничего не делает. Но теперь-то кое-кто взялся за дело. Я, например. И мне бы хотелось сделать больше. Я хочу выкорчевать эту заразу.

– Да, да, вы должны ее выкорчевать.

– Где вы собираетесь?

– Маллиакс.

– Это ты мне уже говорил. Ты знаешь, что именно мне нужно. Место. Место, куда вы ходите, чтобы слушать эти вещи.

– Я не… – Страх вернулся. – Я не знаю названия. Я не могу вас туда отвести.

Инквизитор чуть сощурил глаза. Палец в искусно изготовленных латных перчатках соскользнул со спускового крючка, но дуло по-прежнему прижималось к подбородку пленника. Два взгляда, отчаянный и задумчивый, встретились на несколько долгих мгновений.

– А знаешь, теперь я тебе верю, – наконец заявил инквизитор, опуская пистолет и ставя его на предохранитель.

Пленник шумно втянул грудью воздух. До этого момента он едва осмеливался дышать. Он снова начал обильно потеть, а колотившая его дрожь усилилась.

– Это правда! – выкрикнул несчастный, срываясь на фальцет. – Я не вру, я правда не могу вас туда отвести.

– Я знаю. – Инквизитор откинулся на спинку кресла и убрал револьвер в кожаную кобуру. – Ты не настолько глуп, чтобы мне лгать. Я мог бы разорвать тебя на куски, прямо здесь и сейчас, но ты все равно не сказал бы мне ничего нового. – Он грустно улыбнулся. – Считай, что тебе повезло встретить меня сейчас, а не в молодости. Тогда я разобрал бы тебя на части и убедился, что ты ничего не скрываешь, просто на всякий случай. Но не в этот раз. Теперь я знаю, когда можно прекращать допрос.

Человек в оковах не спешил расслабляться. Его глаза снова заблестели от страха, но теперь он имел иную природу. Это был страх, что его обманут. Агентам Священной Инквизиции были известны тысячи способов ввести человека в заблуждение, и они активно их применяли. Узник знал, что ему не выбраться. Если простой смертный попадал за стены Черной крепости, то никогда оттуда не возвращался. Все об этом знали. Все до одного.

– Я бы сказал… – запинаясь, произнес он и начал рыдать. – Если бы мог…

Инквизитор поднялся на ноги. Обсидианово-черные с серебряными каемками керамитовые пластины изящного доспеха точно повторяли четкие, по-кошачьи грациозные движения хозяина. Несмотря на то что под каждым сегментом змеились тугие пучки гибких силовых проводов, броня работала практически бесшумно.

– Да, конечно, – кивнул инквизитор.

– Поверьте, – захныкал пленник, безвольно обвиснув на стуле. – Я бы сказал.

Инквизитор потянулся к столу, где лежали сваленные в кучу протоколы свидетельств и нажал какую-то кнопку. Он безо всякого интереса разглядывал документы – груды пожелтевших, исписанных красно-коричневыми чернилами листов пергамента с показаниями, зафиксированными торопливой рукой писца. Каждый свиток был скреплен его личной печатью.

– Это все, что мне от тебя было нужно, – произнес инквизитор, обращаясь в основном к себе самому. – Можешь идти. Ты оказал мне услугу и можешь вспоминать об этом с гордостью. Именно благодаря верным гражданам мы можем выполнять свою работу.

Пленник уставился на дознавателя, разинув рот. На измученном лице отразилось подозрение.

Инквизитор повернулся к нему:

– Мы же не чудовища. Ты больше ничего мне не скажешь. Если вдруг вспомнишь что-то еще, то вернешься, я уверен.

Человек начал верить. Взгляд забегал, останавливаясь то на оковах, то на пыточных инструментах в дальней части комнаты, то на запертой двери.

– То есть…

Инквизитор встал и направился к выходу. Как только он приблизился к двери, толстые металлические засовы скользнули в стороны и бронированные створки распахнулись. Снаружи пробились лучи тусклого красного света и зазмеились по темным каменным плитам пола комнаты для допросов. Стоящий в проходе инквизитор показался пленнику безликим, поджарым призраком.

– Все, что нам нужно, – это правда, – сказал он.

И вышел из камеры в длинный коридор. Воздух в нем был стерильным. Древние, натужно сипящие машины вырабатывали его для всего множества уровней крепости Инквизиции. На каменных стенах скапливались капли воды, казавшиеся черными в мерцающем свете тусклых подвесных светильников. Покрытый аутентическими имплантатами сервочереп подлетел к инквизитору и завис над плечом, неуклюже покачиваясь в воздухе. За черепом, словно хвост, тянулся тонкий пучок проводов.

– Еретикус минорис, – защелкал он. – Филюм терциус.

В конце коридора ждал человек. На нем была видавшая виды серо-коричневая тяжелая броня капитана штурмовиков. Лицо выглядело таким же потрепанным, как и снаряжение. Квадратную челюсть покрывала едва заметная щетина. Из-под короткого ежика темных волос виднелись вытатуированные на коже головы штрих-коды и знаки ордо за боевые отличия.

– Лорд Кроул, – поклонился он.

– Почему-то он не хочет говорить, Рев? – спросил инквизитор. – Боится кого-то или чего-то больше, чем меня? Или, может, он такой лояльный? В любом случае это представляет интерес.

– Вы сломите его?

– Мы узнаем больше, если позволим ему уйти. Организуй людей. Следите за ним, пока не получите данные о месте встречи. Мне нужно, чтобы он дожил до этого момента.

– Будет сделано. А потом?

Инквизитор уже двигался дальше, мягко ступая по каменным плитам, направляясь к следующей камере.

– Устранить, – ответил он. – Я буду лично держать вопрос на контроле, поэтому попрошу не проявлять чрезмерной инициативы. Хочу узнать, куда он может нас привести.

– Как пожелаете.

Инквизитор задержался перед дверью, через смотровую решетку которой уже начало доноситься паническое хныканье.

– Я не спросил, Рев, как там твой сержант, Хегайн? Он полностью восстановился?

– Почти. Благодарю за беспокойство.

– Передай ему мои поздравления.

– Он будет рад их услышать.

Сервочереп нетерпеливо закачался в воздухе.

– Нумерозо. За дело!

Инквизитор раздраженно посмотрел на устройство и потянулся к бронированному замку на двери. В тот же миг он вывел на экран окуляра досье следующего пленника. После прочтения его пальцы чуть заметно дернулись.

– Тут мне понадобятся мои инструменты, – сообщил Реву инквизитор Эразм Кроул, после чего вошел в камеру.

Терра.

Святая Терра – настоящее чудо Галактики, изумляющее до глубины души. Ни один драгоценный камень не сверкал столь ярко, и ни одна язва не была столь зловонной. В сердце Терры сосредоточились все страхи и всё величие людей, до отказа забивших шпили и башни, узкие улицы и трущобы жилых блоков. Тускло-серый, покрытый следами древних войн и окутанный грязью и славой, накопленными за десять долгих тысячелетий, мир-святилище сиял миллиардами огней. Гробница, заключившая в свои недра множество душ. Вся естественная красота планеты давно сгинула, ей на смену пришли бесконечные ярусы колоссального гипергорода. Бесконечные кварталы скрыли под собой те места, где когда-то шумели волнами безбрежные океаны и шелестели листвой леса, сковав планету горами рокрита и пластали. Запутанные конструкции разрастались, рушились, обновлялись и перестраивались до тех пор, пока город не покрыл собой все, от бездонных глубин до поднебесных высот.

Нигде в этом мире нельзя было сыскать места, не затронутого деятельностью человека. Если смотреть с орбиты, то вся ночная сторона планеты мерцала бесконечными вспышками неона, в то время как развернутое к Солнцу полушарие скрывалось под удушливой сумрачной дымкой. В небе сновали космические корабли и орбитальные челноки, набитые разнообразными товарами и продовольствием, благодаря которым этот кишащий жизнью мир мог не бояться голода. Вместе с товарами на планету прибывали и живые люди. Миллионы пилигримов, ставших частью бесконечного потока душ со всех концов Галактики, чьим единственным желанием было прожить достаточно долго, чтобы увидеть священные стены Дворца. Они умудрялись каким-то образом пережить бесконечные невзгоды и опасности, поджидавшие их в пути, ради возможности хоть одним глазком взглянуть на золотые башни, знакомые каждому по вид-пиктам Экклезиархии, после чего умирали в экстазе.

Немногим удавалось пройти весь путь до конца. Большинство встречали свой конец в дороге: либо от старости, либо пропадая в варпе вместе с кораблями. Тем же, кому удавалось добраться до Солнечной системы, приходилось столкнуться с многолетним ожиданием в пропускных пунктах сначала Луны, а потом громадных орбитальных станций. Поговаривали, что человек может родиться, прожить всю жизнь и умереть в этих громадных сортировочных центрах, пока его документы мучительно медленно проходят свой путь через бесконечную вереницу чиновников и служащих. Иногда бумаги терялись, иногда их кто-то крал. Ведь это были лишь крохотные крупицы в бесконечной лавине документов, заставлявших биться больное сердце бюрократической машины Империума.

Но тем не менее те, кому по воле фортуны или Императора удавалось ступить на священную землю родного мира человечества, исчислялись миллионами – настолько мощным был этот вечный поток паломников. Как океанские волны на давно забытой Старой Земле, этот поток метался туда и сюда, чтобы поспеть на пышные фестивали, организуемые Министорумом во славу святых и Лордов Терры. Но самым важным из всех праздников, в которых дозволялось участвовать народным массам, было поминовение Ангела – Сангвинала, Багряный Пир, празднество Благословенной жертвы. Каждый солярный год в этот день количество людей на улицах вырастало до невообразимых масштабов, пилигримы толкались, как скотина возле кормушек, тянулись к воротам руками и умоляли стражей пустить их внутрь. Поговаривали, что наиболее достойным паломникам дозволялось приблизиться к самим Вратам Вечности и лицезреть обряд поминовения, проводимый на месте легендарного боя Ангела, в момент, когда праздник достигал своего исступленного апогея.

До Сангвиналы оставалась всего неделя, и рукотворные ущелья планеты-города Терры буквально кишели народом. Каждую извилистую улицу и старую мощеную дорогу покрывал живой ковер желающих принять участие в торжестве, распевающих гимны, раскачивающихся из стороны в сторону в медитативном трансе и неуклонно продвигающихся, с упорством армии завоевателей, к разверстым, словно жерло пещеры, вратам Внешнего Дворца. Над процессиями зависли штурмовые катера Адептус Арбитрес закованных в черное вершителей правосудия. В эти дни им приходилось быть бдительными, как никогда, выискивая в толпе дурную кровь. Раз за разом корабли опускались, и молчаливые фигуры затаскивали разражавшегося гневными тирадами паломника или кого-то, похожего на колдуна, внутрь этих летучих центров дознания.

Было жарко. Город охватило безумие толпы паломников, сходящих с ума в облаках пыли. Надо всем этим возвышались невообразимо огромные стены Внешнего Дворца, вздымаясь ввысь во всем своем поблекшем великолепии и ожидая, когда живой прилив хлынет к их подножию.

Дознаватель Люче Спиноза впервые смотрела на эти стены, наполовину скрытые в утренней дымке. До них было около пятидесяти километров, но стены все равно заслоняли собой горизонт, такие же внушительные, как горы, когда-то возвышавшиеся на их месте, а теперь служившие фундаментом для могучих бастионов.

Она стояла у кристалл-флексового панорамного окна на высоте около километра над землей. Помещение находилось на самом верхнем уровне одного из тысяч шпилей, торчавших тут и там среди бесконечных кварталов, раскинувшихся во все стороны до самого горизонта. Далеко на востоке едва заметные лучи восходящего солнца пытались пробиться сквозь пелену клубящихся облаков, бросая тусклые отсветы на стальные и адамантиевые конструкции.

Спиноза не могла оторвать взгляда от Дворца. Даже с такого расстояния от вида этого святого места у нее начала кружиться голова. Она знала, что где-то там, в глубине этого рукотворного материка, Он ведет свою вечную борьбу. От мыслей о Его великой жертве на глаза навернулись слезы, как это часто бывало и раньше.

Спиноза настолько была поглощена созерцанием Дворца, что не услышала мягких шагов своей госпожи. В ином случае подобная невнимательность могла привести к наказанию, но на этот раз Адамара Рассило проявила снисхождение и не стала делать замечаний.

– К этому нельзя привыкнуть, – заметила Рассило, вставая рядом со своей подопечной. – Видеть Дворец вот так и знать, что там внутри…

– Я могу лишь гадать об этом, леди.

Лорд-инквизитор Рассило носила доспех темно-багрового цвета, украшенный геральдическими лилиями, напоминавшими символ союзной военной палаты. Тонкие, коротко остриженные волосы оливкового цвета обрамляли лицо с мягкими чертами, по которому было невозможно даже примерно определить возраст инквизитора. Ее розетта была выполнена в виде драгоценного камня в окружении кольца из жемчужин. На первый взгляд украшение казалось прозрачным, но при ближайшем рассмотрении в глубине камня можно было разглядеть череп – символ Инквизиции.

– Как дорога? – спросила Рассило.

Дорога оказалась настоящим адом. Девять варп-переходов от внешних границ сегментума Солар на потрепанном в бою фрегате ордо, с неполным экипажем и астропатом, обезумевшим во время побега с Приакса.

– Нормально, – ответила Спиноза. – Я рада наконец оказаться здесь.

– И мы тоже этому рады. Пойдем. Нужно поговорить.

Рассило отвернулась от окна. Помещение, где они находились, было просторным и богато обставленным. На мозаичном мраморном полу, который стоил, вероятно, годового жалованья планетарного губернатора, стояла изысканная мебель эпохи Вандира, по большей части изготовленная из настоящих природных органических материалов. Лишь кое-где можно было разглядеть предметы, сделанные с помощью искусственного синтеза. В металлических подсвечниках горели восковые свечи, добавляя свое сияние к слабому свету солнца, проникающего через окна.

Рассило жестом указала Спинозе на одно из кресел и сама села напротив нее у потрескивающего и искрящегося за антикварной решеткой голо-камина. Рассило щелкнула пальцами, и тщедушный сервитор-карлик семенящим шагом подбежал к ней, сжимая в руках кипу листов пергамента. Существо безразлично передало своей госпоже один из листов, что-то пробормотало и уковыляло прочь.

– Дознаватель Люче Спиноза, – вслух прочла Рассило, просматривая досье, – училась в Схоле Прогениум Астранта под руководством инквизитора Тура. Первые задания выполнила с отличием. Закончила обучение в звании толкователя под опекой Тура, в чьей свите находилась до самой его прискорбной кончины на Каралсисе Девять. После чего последовало несколько новых назначений, я не буду вдаваться в подробности. Отмечу лишь совместную работу с Адептус Астартес. – Она подняла взгляд на собеседницу. – Имперские Кулаки, да? Как они тебе?

Спиноза помнила все до мельчайших деталей. Они были для нее совершенными существами, живым воплощением Его божественной воли. И они в итоге приняли ее. Союз оказался удачным – настолько, что капеллан Эраст подарил ей свой крозиус арканум, Серебряный, во время прощания, после того как они успешно покорили Форфоду. Невиданная честь. Даже сейчас, пять лет спустя, она все еще считала себя недостойной ее.

– Они Его верные слуги, – искренне ответила Спиноза.

– И весьма опасные, – заметила Рассило. – Наша планета, как никакая другая, познала это на своем опыте. Но я рада тому, что ты теперь здесь. Тронному миру нужны охотники на ведьм. Их никогда не бывает слишком много.

Спиноза напряглась. Она никогда не имела намерения работать в сердце Империума, ведь настоящая война шла среди звезд. Но теперь, когда Тура больше не было, Спиноза не могла ослушаться приказа из центра: ее еще не удостоили звания инквизитора, поэтому рано или поздно должны были приписать к новому наставнику.

– Это величайшая честь, – сказала Спиноза, и это действительно было так.

– Ты видела, как обстоят дела, – кивнула Рассило. – На Терру с каждым часом высаживается больше людей, чем насчитывается в армиях наших врагов. Только представь. Каждого паломника проверяют и перепроверяют, но этого все равно недостаточно. Все находятся под подозрением. Все – опасны. И если позволить скверне пустить здесь корни, то мы обречены.

– Единственного, чего я жажду, – это служить.

Рассило закрыла папку и положила ее на колени.

– Запрос на тебя пришел от инквизитора Эразма Кроула. Знакомое имя?

Спиноза покачала головой.

– Возможно, это не самый подходящий для тебя наставник, но отказать ему я не могу. Он более чем достаточно времени работал один и всегда был одним из самых преданных слуг Трона. Он очень требователен, но при этом справедлив, и ты сможешь многому у него научиться, если будешь держать глаза и уши открытыми.

Выражение лица Спинозы не изменилось. Она вспомнила поля битв на Форфоде и великолепие космодесантников – живую и непреоборимую золотую преграду для неверных.

– Что ему от меня нужно? – спросила она.

– У него нет свиты, – ответила Рассило. – И много лет она ему была не нужна. А теперь вдруг ему понадобился аколит. Зачем? Я не знаю. Но это его право, и, я полагаю, он считает, что твои способности удачно дополнят его собственные.

– Я научусь всему, чему смогу.

– Не нужно скрывать свои чувства, дознаватель, – улыбнулась Рассило. – Это не будет длиться вечно. Прояви себя хорошо, и тебя заметят нужные люди в ордо.

– Прошу прощения, я не имела в виду, что…

– Ты молода и полна амбиций. – Рассило снова щелкнула пальцами. – Твое время еще придет. А пока позволь немного облегчить твой путь.

Сервитор-карлик снова зашел в комнату и на этот раз направился к Спинозе. В пухлых серых руках он сжимал еще одну папку, с застежкой и массивной восковой печатью. Сервитор протянул свою ношу Спинозе и уставился на нее пустыми, грустными глазами.

Дознаватель взяла документы. На папке виднелась надпись на стандартном шифре ордо: «Кроул Э., ОЕ, 4589-643».

– Ознакомься, – сказала Рассило. – Это поможет тебе при встрече.

Спиноза подняла взгляд на собеседницу.

– Он… – начала она. – Он в курсе?

– Сомневаюсь. – Рассило подалась вперед. Пластины идеально подогнанной брони, сделанной с величайшим мастерством, почти не отличались от ткани. – Считай, что это утешительный подарок за твою жертву. Это Терра, дитя. Когда получаешь подарок, всегда будь готова отдать что-то взамен.

Спиноза снова взглянула на папку и провела пальцем по корешку. Сервитор снова ушел, шлепая босыми пятками по деревянному полу.

– Спасибо.

Рассило отмахнулась.

– Мне нравится твое отношение к службе. Мы тут говорим и говорим о пуританах, о радикалах, что бы это ни значило, но не замечаем настоящих проблем. Нам нужны люди с горячей кровью.

Рассило поднялась с кресла, Спиноза тоже встала. Разговор подошел к концу, и они направились к дверям: Рассило шла первой, Спиноза следом. Прежде чем уйти, Рассило формально обняла ее.

– Поля битв бывают разными, дознаватель, – сказала она. – И перед тобой просто еще одно из них. Одинаково смертоносное и благородное. Запомни это.

Спиноза склонила голову:

– Я запомню.

Глава вторая

Из башни Рассило Спиноза отправилась на юг на воздушном челноке. Пилот был в темно-серой форме с символом ордо – бронзовый череп на инквизиторской литере «I». Войдя в салон аппарата, она взглянула на шею пилота через специальный фильтр встроенного в левый глаз импланта. В ложных цветах сразу над тугим воротником на коже стала видна татуировка-индикатор: штрихкод, индивидуальный номер, история службы.

– Куда направляемся, дознаватель? – спросил он, как только Спиноза села в соседнее кресло.

– На юг, сектор Сальватор, четыреста пятьдесят шесть – сорок два – дельта-дельта, – ответила она, пристегиваясь.

Корабль поднялся с площадки, убрал шасси и развернулся.

Спиноза взглянула в ближайший иллюминатор. Воздушное пространство наполняли клубящиеся спирали токсичного дыма, поднимавшегося из раскинувшихся внизу кварталов. Челнок вышел на контролируемую авиатрассу, зарезервированную для Адептус Арбитрес, Инквизиции и других избранных агентов Империума, и включил макротурбины.

Внизу мелькали тысячи более мелких кораблей, сновавших от шпиля к шпилю, оставляя за собой грязный выхлопной след, который постепенно смешивался с окружающим дымным туманом. Миллионы габаритных огней мерцали, словно тускло-красные маяки в бесконечном море вечной мглы.

Вверху, едва заметные на блеклом фоне неба, виднелись очертания дозорных станций, постоянно пребывавших на низких орбитах. Каждая из них была битком набита прослушивающими устройствами и батареями авгуров, непрестанно сканирующих пространство вокруг. Еще выше плыли чудовищного размера оборонительные конструкции. Некоторые из них были так же стары, как сам Империум. А еще выше, в ледяной пустоте, летели космические корабли. Их количество исчислялось миллионами. Они швартовались в доках, возвращались из странствий или участвовали в бесконечных патрулях.

На службе у Тура Спинозе доводилось бывать в крупных мирах-ульях, но многолюдность этой планеты тем не менее ошеломляла. Она посмотрела вниз, наблюдая, как потоки авиатранспорта сливаются воедино, становясь все более и более плотными, и представила, как далеко внизу наземные машины и гравипоезда движутся по тоннелям и катакомбам, перевозя тех, кто не мог позволить себе дорогостоящие надземные дороги. И таких было куда больше. Она знала, что так выглядит каждый квадратный километр этого мира. Здесь не было лесов и морей – лишь бесконечный панцирь из шпилей, жилых высоток, храмов, тюрем, мавзолеев и крепостей, охвативший и сжавший всю сферу планеты в тисках из железа и рокрита.

По мере их продвижения на юг монументальные очертания Внешнего Дворца постепенно исчезали из виду, пока наконец не скрылись за горизонтом. Шпили внизу становились все менее вычурными, а пелена смога – все более плотной. Всепроникающий запах немытых тел, постоянно присутствовавший на Терре, стал чувствоваться сильнее. Челнок летел в менее благополучные области.

Наконец пилот направил корабль вниз, спускаясь по широкой спирали. Солнечный свет сюда почти не проникал. Теперь корабль со всех сторон окружали шпили, потемневшие от возраста и грязи. Прямо под ними оказалась еще одна башня, менее внушительная, чем колоссальные конструкции вокруг, – угольно-черная, украшенная зубцами и контрфорсами в классическом готическом стиле. Островерхие крыши и слои потемневшей от времени бронированной обшивки придавали ей вид заброшенного и разваливающегося морга, невероятно архаичного, подсвеченного изнутри странными огнями. На самой вершине расположилась широкая посадочная платформа, окруженная батареями лазерных орудий и отмеченная символом – черепом ордо.

Челнок приземлился и открыл люки, впуская внутрь волну горячего, пахучего воздуха. Спинозу встречал капитан штурмовиков в полной боевой броне, но без шлема. По площадке проковыляла бригада сервиторов, готовых забрать из грузового отсека упакованные в вакуумные ящики пожитки дознавателя.

Спускаясь по трапу, Спиноза по привычке осмотрела стоявшего перед ней человека.

«Стандартное телосложение, – отметила она, – плотное. Судя по выправке, набран не из Схола Прогениум. Хеллпистолет, боевой нож и девять боевых наград, три из которых – за образцовое ведение боевых действий. Впечатляет».