Текст книги "Дракула. Последняя исповедь"

Автор книги: Крис Хамфрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

Примечание автора

Не судите мертвых, ибо они следуют туда, куда сами проложили себе путь.

Хадис, собрание высказываний пророка Мухаммеда

Это была самая трудная книга из всех, которые я написал. Работа над ней оказалась настолько сложной, что я испытываю гордость за то, что все-таки добрался до конечного пункта, но не могу не вспомнить обо всех сложностях этого путешествия.

Для начала скажу, что мне пришлось иметь дело вовсе не с одной, а с двумя загадочными фигурами. Это валашский рыцарь пятнадцатого века, о котором, мягко говоря, кипит немало споров, и вампир.

Брэм Стокер создал прекрасный готический портрет чудовища по имени Дракула, высасывающего кровь своих жертв и обладающего поистине гипнотической притягательностью. Однако великолепным специалистом, профессором Элизабет Миллер, было доказано, что Стокер на самом деле знал очень мало о реальном валахе, жившем в пятнадцатом веке.

По замыслу Стокера, этот злодей должен был называться графом Дракулой. Он использовал заметки одного английского путешественника, который совершил поездку по Карпатам в тысяча восемьсот двадцатом году. В них вскользь упоминается о некой известной фигуре, которая жила в этих краях в прежнее время, некоем человеке, который прославился своей жестокостью. Путешественник также указывает, что на местном наречии имя Дракула значит «сын Дьявола».

Для Стокера это был прекрасный сюжет, в рамках которого могла развернуться впечатляющая борьба добра со злом. Он использовал имя, кое-какие детали из воспоминаний. Для его замысла очень подходила и сама Валахия, регион, насыщенный готическим фольклором.

Я совсем не собирался писать роман о вампире, зато о настоящем Дракуле хотел узнать как можно больше, но вместо этого снова и снова натыкался на мифы и сказки, повествующие о невероятной порочности, развращенности этого человека, которая вызывала ужас даже в его собственной стране, где ни то ни другое никогда не было диковиной. Мне пришлось прочитать неисчислимое множество литературы, поговорить с огромным количеством людей. Нет, я вовсе не хочу сказать, что не надо судить мертвых, и совсем не хотел бы приуменьшать грехи своего героя, говоря примерно так: «Да, конечно, но ведь Гитлер любил маленьких детей и немецких овчарок».

Довольно долгое время у меня ничего не получалось, герой не приходил ко мне. В отчаянии я бросился за советом к Марин Кордеро. Ее невероятно обширные и точные знания об этом времени посрамили мои страхи касательно того, не слишком ли много человеческих черт я придаю своему герою.

«Нет, – ответила мне она. – Он действительно был таков».

«Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо», – сказал известный римский поэт Теренций. Возможно, это так и есть, и в истории Влада не найдется ничего такого, что не было бы свойственно человеческому роду, но для меня писать ее было сложно, порой даже страшно.

В душе я все еще остаюсь артистом, поэтому почти всегда стараюсь изучать своих персонажей точно так же, как актер исследует тот характер, который ему предстоит играть. Я стараюсь понять их мотивации, разобраться, какие события или отношения сформировали их жизнь и повлияли на действия, что побуждало их поступать так, а не иначе.

Таким же образом я относился и к Владу, искал истоки его свершений в исторических хрониках, которые излагали события весьма туманно, пытался нащупать хоть какие-то оправдания его действий. Это как раз было самым трудным.

Потом мне явилось откровение, почти что свыше. Это произошло, когда было создано уже две трети самого первого варианта текста, написанного в бесплодной попытке детальным образом исследовать своего героя, соединить воедино наше воображение, его и мои переживания и все это перенести на бумагу. Я вдруг понял, что не должен судить своего героя, оправдывать или обвинять его. Мне хотелось показать все так, как это было на самом деле, и перестать выискивать ответы на вопросы о том, почему он делал что-то так, а не иначе.

В конце концов я решил позволить ему оставаться самим собой, каким бы он ни был. Мне предстояло отделить его действия от мифов и вложить их в контекст эпохи, весьма грубой и кровавой, той самой, в которую ему довелось жить. Выводы же пусть делает читатель. Каждый сам для себя.

После этого писать роман стало намного легче. В последующих вариантах текста я заметил, что все как-то само собой, легко встает на места. Все то, что не выходило прежде, теперь стало получаться. Однако я еще толком не знал, каков будет конец, даже тогда, когда работал над вторым вариантом. Я написал его, а потом еще три раза переделывал роман, менял финал, и вовсе не потому, что пребывал в смятении и неопределенности. Просто я постепенно открывал для себя все больше и больше нового, постоянно удивлялся и не раз испытал шок.

Меня целиком захватила идея следовать исторической правде настолько полно, насколько это было возможно. Однако я прекрасно знал, каков на самом деле бывает разрыв между так называемыми фактами, о которых пишет романист, и реальностью. Здесь он получался чудовищным. Причина этого состояла в том, что на самом деле о герое написано очень мало и почти все это отстоит очень далеко от правды. Эти публикации можно назвать пропагандой, ложью, намеренно распространяемой врагами и соперниками Влада для того, чтобы очернить его имя. У них было немало причин поступать так. Я не собираюсь утверждать, что Дракула не совершал устрашающих деяний, касающихся турок, трансильванских саксонцев, да и своего народа. Но когда он лишился власти, его историю рассказывали враги, и уж они-то постарались.

Однако не только лживая пропаганда послужила причиной того, что за Владом прочно закрепилась весьма нелицеприятная слава. Его падение произошло в то время, когда только-только стали появляться новые технологии. Передвижной печатный станок был изобретен в тысяча четыреста сороковом году.

Мы сами стали свидетелями того, как уже в наше время, когда возник Интернет, его сразу наполнили всем, что будто бы требовалось людям. Тут были религиозные материалы, старинные манускрипты, Библия. Но оказалось, что все это никому не нужно.

То, что приключилось с Интернетом в двадцатом веке, произошло с печатным прессом в пятнадцатом. Выяснилось, что на самом деле люди хотят вовсе не сказок о благородных рыцарях, а совсем другого. Им подавай секс и насилие. История Дракулы оказалась весьма лакомым куском, так как предоставляла вдоволь того и другого, особенно если все это изобразить под нужным углом, да еще с картинками.

Враги Влада буквально наводнили Европу оскорбительными памфлетами, которые вполне можно считать своеобразным видео того времени. Как и все великие манипуляторы, политики, знающие настроения толпы, они преподносили события из жизни Дракулы только с той точки зрения, которая была им выгодна.

Говоря по правде, сам я делал то же самое, хотя старался следовать историческим фактам, насколько они мне были известны. В книге они изложены в той же последовательности, в которой происходили в жизни в моего героя.

Сначала описано то время, когда был заложником турок, период обучения в придворной школе, потом пребывание в страшном замке Токат.

Предательство Раду, его желание остаться с Мехметом.

Комета, которая прославляла возвращение Влада и способствовала его успеху.

Казнь с насаживанием на кол во время праздника Пасхи. Ослепление старшего брата Мирки и то, как его закопали живьем в землю.

Усилия Влада по наведению порядка и установлению законности в Валахии. Золотая чаша у городского колодца.

Случай с турецким послом, голова которого была прибита гвоздями к столу.

Ночная атака на лагерь Мехмета.

Глубокие порезы, нанесенные возлюбленной в алтаре церкви.

Массовая казнь перед воротами Тырговиште.

Человек, посаженный на самый высокий кол, чтобы он мог в последний раз глотнуть свежего воздуха.

Падение жены Влада с башни замка Поэнари.

Предложение пастухов из Арефу вывести Дракулу из замка тайным путем.

Поддельные письма, в которых Влад представал как предатель дела Христова.

Убийство офицера, ворвавшегося в дом Влада в Пеште и, так сказать, покончившего с собой.

Предполагаемая смерть и обезглавливание в последнем сражении.

Помимо этой так называемой правды я использовал множество противоречивых легенд, просеивая их и нанизывая на собственную нить, так как моей целью было рассказать интересную, захватывающую историю, а не просто составить некий материал, который кого-то опорочил, а кого-то, напротив, реабилитировал бы. Я потерял счет книгам и веб-сайтам.

Не могу умолчать о тех исследованиях, которые оказались самыми полезными для моей работы. Это монография Курта Трептова «Влад III – жизнь и времена исторического Дракулы». Назову остроумное и очень глубокое исследование М. Дж. Троу «Влад Цепеш. В поисках истинного Дракулы», блестящую и, к сожалению, мало известную широким кругам книгу Д. К. Филлотта «Исследование по охоте с птицами на Востоке» и, наконец, отличное издание «Государя» Макиавелли, который написал свое произведение через пятьдесят лет после смерти Влада. Эта книга полна понимания того, что сегодня называют реальной политикой. Жизнь воеводы Валахии описана в ней так, что ее очень легко понять. Цитаты из этой книги я поместил на стену над своим письменным столом.

Однако источником вдохновения были не только книги. Весьма плодотворным в этом смысле оказалось путешествие в Румынию и в Стамбул.

Сначала я остановился в доме семьи Томеску, Георгия и Марии, в деревушке Арефу, которая находится рядом с тем местом, где располагался Поэнари, замок настоящего Дракулы. Забудьте Бран, это все выдумка киношников, а они, скорее всего, даже никогда и не бывали в этих местах. Деревня представляет собой прелестное, тихое местечко, где люди живут так же, как и прежде. Они ездят по сельским дорогам, не знающим асфальта, в телегах, запряженных волами, едят то, что сажают и выращивают сами. Это означает, что в апреле они ставят на стол маринованные овощи, засоленное мясо и запивают их домашней водкой, которую настаивают на сливах, очень резкой и грубоватой на вкус.

Пять часов я провел на развалинах замка Поэнари, поднявшись в гору на тысячу четыреста ступеней. Это, конечно, придало особую атмосферу моему роману и насытило его нужными деталями.

Я также посетил великолепный трансильванский город Сигишоара, обнесенный старинными стенами. Там я пил пиво в доме, где Влад появился на свет, а на следующий день отправился в Тырговиште и посетил княжеский дворец. Мне довелось побывать в том зале, где не раз бывал мой герой, посидеть на тех местах, где, возможно, сидел он. Поэтому я вполне мог представить себе, как здесь разворачивались события в достопамятное пасхальное воскресенье.

Потом я постарался понять религиозные мотивы, которые двигали крестоносцами. Об этом было хорошо размышлять в деревенской церкви Арефу, в небольшой чудесной церквушке в Бухаресте, где я прослушал чрезвычайно мелодичную утреннюю службу и с удовольствием смотрел на фрески, изображающие святых.

Безусловно, одно из самых больших впечатлений я получил, разговаривая с умудренным годами, очень много знающим человеком, которого зовут Николае Падурару. С шестидесятых годов он проводит в здешних краях экскурсионные туры, посвященные Дракуле. Этот человек рассказал, как всего лишь за неделю до моего приезда парламент собирался сместить румынского президента, объявив ему импичмент. Перед заседанием парламента должен был состояться плебисцит. Сторонники президента вышли на большую манифестацию. Но любопытно то, что вместо знамен они несли два портрета – самого президента и Дракулы.

Этот валашский воевода и в современной Румынии является символом справедливости, порядка и честного служения своему народу. Румыны и сейчас сожалеют о временах, когда золотая чаша могла стоять рядом с колодцем в центре города. Никому и в голову не приходило украсть эту драгоценность, а пить из нее мог каждый.

Стамбул, блистательный Константинополь – изумительное место, будоражащее чувства. Там действительно чувствуешь себя в самой середине мира. Этот город снабдил меня исчерпывающей информацией о турках, врагах Влада. Он показал, как положение султанского заложника могло повлиять на судьбу молодого валаха. Мне повезло, столицу Турции я осматривал под руководством моего дорогого друга Алана Истмана, продюсера и путешественника, очень внимательного, тонкого наблюдателя. Он погружается в жизнь тех мест, которые посещает, изучает даже мельчайшие оттенки и особенности.

Я уже упомянул профессора Элизабет Миллер, глубокого знатока всего, что касается Дракулы, а также Марин Кордеро, которая столь щедро и столь умно поделилась со мной знаниями о турках эпохи Дракулы, о семье Дракулести. Она оказалась столь любезна, что взяла мою рукопись, чтобы проверить ее и исправить ошибки.

Мне очень помогали многие замечательные люди. Моя жена Эйлит вместе со мной погрузилась в историю Дракулы. Она уделяла этой книге больше внимания, чем кто-либо. Сколько бессонных ночей, сколько восходов мы встретили с ней, не сомкнув глаз! К этому стоит добавить, что я не могу расстаться с моими героями и постоянно думаю о них даже тогда, когда ложусь спать! Нет ничего страшного, если это, к примеру, Джек Абсолют. А если Дракула?!

Я также считаю своим долгом поблагодарить доктора Ховарда Макдайермида и его сына Чарльза, которым принадлежит чудесная гостиница в Тофино, Британская Колумбия, Канада. Они дали мне возможность закончить первый экземпляр моего романа, предоставив уютный коттедж рядом с гостиницей, посреди прекрасной местности, порой отвлекающей от мыслей о работе, зато приносящей вдохновение.

Огромное спасибо и той женщине, которой отчасти посвящена эта книга. Элма Ли не только организовала для меня это уединение, но и многие годы помогала советами, никогда не скупилась на дружеское тепло и участие.

Увы, когда я уже заканчивал этот роман, случилась настоящая трагедия. Этот мир покинула Кейт Джонс, мой неизменный литературный агент, самый лучший на свете. Она умерла от рака. Это ужасное происшествие стало для меня тяжелым ударом. Я потерял не только своего наставника, человека, который заботился о моей карьере, направлял ее и особенно большое значение придавал роману о Дракуле, но также и друга, полного жизнерадостности, щедрого, доброго, милого моему сердцу. Ее влияние на все мое творчество очевидно. С тех пор как ее не стало, я каждый день ощущаю ее отсутствие и скорблю о ней.

Нельзя не упомянуть и многих других людей. Мои кузены из Норвегии отвезли меня в «Соколиную хижину» в норвежском Опланде и тем самым подали одну из идей для этого романа. Рейчел Лейшон с самого начала моей писательской деятельности неизменно помогала мне мудрым советом и всегда внимательно относилась к моему творчеству. Все сотрудники издательства «Орион», от менеджеров до службы маркетинга, те люди, которые занимались продажами романа, продвигали его на рынке, создавали рекламу, способствовали распространению в других странах, проделали огромную работу. Моя канадская издательница Ким Макартур вложила в успех романа всю свою недюжинную энергию, энтузиазм и способности.

Конечно, этот роман не увидел бы свет без работы редактора, Джона Вуда. Два года назад, во время нашей встречи за ланчем, именно Джон подал мне идею написать книгу о настоящем Дракуле и потом неизменно, что бы ни случалось, подставлял плечо и оказывал любую помощь, когда в ней возникала необходимость. Его редактура всегда незаметна, легка. Обладая хорошим чувством юмора, он без лишнего драматизма направлял меня и ограничивал эпические порывы там, где они грозили приобрести некий голливудский размах. Вот уж верно сказано, только спусти дьявола с цепи!

Ну а что же сам Дракула? Я старался не выносить суждений, не ставить все точки над «I». Оставляю это тем, кто слышал его последнюю исповедь, и, конечно, вам, мои читатели.

С глубоким уважением,

К. К. Хамфрис,

Ванкувер, Канада

Глоссарий

Валахи во времена Дракулы говорили на одном из южнодунайских наречий современного румынского языка, известном под названием «лимба романа» или «вульгарная, народная латынь». Писали они на церковнославянском языке, принятом в православной церкви, или тоже на простой латыни.

Термин «османлика» обозначает язык Османской империи, который понимали на всех территориях, входивших в ее состав. Это был турецкий язык с большим заимствованием арабских и персидских слов.

«Греки», «греческий» обозначает жителей Константинополя и все, что имеет к ним отношение. В этот период времени их нельзя отождествлять с прежними византийцами.

Ага– старший учитель.

Акинчи– легкая кавалерия.

Бастинадо– палка.

Бей– землевладелец.

Бекташи– мусульмане-дервиши, представители одной из ветвей ислама.

Белер-бей– губернатор провинции.

Бизиерика Домнеска– собор в Тырговиште.

Болук-баши– капитан турецких гвардейцев.

Боярин– валашский вельможа.

Бунчук– древко длиной до 2,5 м с шаром и острием на верхнем конце, конскими хвостами и серебряными кистями. Служил знаком власти султана.

Варколачи– бессмертные, восставшие из мертвых.

Василиск– могущественная рептилия, упоминаемая во многих мифах. Ее дыхание и взгляд были смертельными.

Визирь– первый министр Турции.

Воевода– правитель, предводитель войска.

Ворник– главный советник, прокурор, блюститель закона.

Гази– воин-магометанин, участник священной войны с неверными.

Гарем– часть дома или дворца, где живут женщины.

Годзе– избранная девушка.

Господарь– правитель Валахии.

Дервиш– мусульманин, который исповедует философию суфизма, берущую начало в Персии.

Девсирме– обязательный набор христианских юношей в турецкую армию.

Джерид– игра, метание копья верхом на лошади, на скаку.

Дойна– жалобная валашская песня.

Донжон– центральная башня в замке.

Жупан– титул, обращение к знатному вельможе.

Имам– мусульманский священник или наставник.

Казиклу-бей– «князь-прокалыватель».

Кахья– прислужница в гареме.

Килик– меч.

Кобза– струнный инструмент.

Логофет– канцлер Валахии.

Мескид– небольшая мечеть.

Митрополит– глава византийской церкви в Валахии.

Муэдзин– служащий мечети, призывающий правоверных к молитве.

Орта– янычарская рота или класс в придворной школе.

Османлика– турецкий язык.

Отак– шатер из ткани, парусины или холста.

Паланкин– средство передвижения, закрытая кабина, которую переносят четыре прислужника.

Паша– высший ранг в официальной турецкой иерархии.

Пейк– гвардеец, вооруженный алебардой, у которого вырезали селезенку.

Сарай– дворец.

Спаги– хорошо вооруженные турецкие рыцари в тяжелых доспехах.

Солак– лучник султанской гвардии.

Спатар– рыцарь, командующий кавалерией.

Таргот– разновидность трубы.

Тестудо– «черепаха», военная тактика, когда воины передвигаются особым порядком, смыкая щиты.

Тилинка– флейта.

Туг– боевой штандарт с конскими хвостами.

Тугра– символ власти султана, его печать.

Фатих– завоеватель.

Фракия– турецкая Болгария.

Франк– турецкое название для всех европейцев.

Хадис– сборник высказываний пророка Мухаммеда.

Хамам– турецкие бани.

Хафиз– человек, который может цитировать Коран по памяти.

Цепеш– «прокалыватель», «сажатель на кол».

Эниште– дядя.

Эффенди– господин, хозяин.

Янычары– элитное подразделение турецкой армии, формировавшееся из рабов-христиан.