Текст книги "Мастер карнавала"

Автор книги: Крейг Расселл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

4

Пока Ольга Сарапенко разговаривала с Бусленко по мобильному, Мария не сводила глаз с экрана монитора, дававшего не очень четкое изображение главного входа на виллу Молокова, и боялась, что пропустит уход Витренко.

– Тарас велел нам оставаться на месте, – сообщила Ольга, закончив разговор. – Он отправился в Линденталь и будет на месте минут через двадцать. Если Витренко к тому времени еще не уедет, Тарас проследит за его «лексусом».

– В одиночку? Бусленко повторяет мою ошибку.

– Тарас знает, что делает, – возразила Ольга и тут же, будто извиняясь поправилась: – Ты же понимаешь, что я хотела сказать. Его этому учили.

– Как и людей, за которыми он собирается следить, – отозвалась Мария, не отрывая глаз от экрана монитора.

Ольга подвинула стул и устроилась рядом с Марией – они обе напряженно вглядывались в экран, на котором уже ничего интересного не происходило. Два охранника. Один у двери, второй совершает обход. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мобильник Ольги снова зазвонил. Разговор был кратким.

– Он на месте. Мы должны сообщить, в какую сторону повернет «лексус», когда выедет из ворот.

5

По дороге в гостиницу Фабель зашел перекусить. Он устроился в угловой кабинке кафе-бара на первом этаже старинной пивоварни возле собора и заказал традиционное кёльнское пиво. Его всегда подавали в узких и высоких, похожих на пробирки бокалах, и Фабель обратил внимание на то, что, как только бокал опустошался, туг же приносился другой без всякого заказа. Затем он вспомнил о существовавшем в Кёльне обычае: свежее пиво будут приносить постоянно, пока клиент не накроет свой пустой бокал подставкой. В данный момент эта традиция показалась ему очень разумной. Он подумал, как хорошо было бы задержаться в таком уютном заведении и потихоньку напиться. Однако, к сожалению, он не мог позволить себе этого. Фабель ни разу в жизни не напивался до потери сознания, так как это означало бы потерять контроль над ситуацией и отдаться на волю случая. Подошел официант в длинном переднике и сказал что-то абсолютно непонятное. Фабель озадаченно посмотрел на него и потом рассмеялся, вспомнив о другой кёльнской традиции. В подобных местах официантов называли Kobes, и говорили они на непонятном местном диалекте, часто сдабривая свою речь крепкими словечками. Официант тоже ухмыльнулся и повторил вопрос на верхненемецком языке, после чего Фабель сделал заказ.

Кёльн разительно отличался от Гамбурга. Интересно, подумал Фабель, можно ли изменить себя, изменив окружение, в котором живешь? Если бы он родился здесь, а не на севере, был бы он другим человеком? Вернулся официант с его заказом и новым бокалом пива, и Фабель постарался выкинуть все эти мысли из головы. По крайней мере на какое-то время.

6

Прошло уже четыре часа, но Мария отказалась от предложения Ольги сменить ее у мониторов. Становилось темно, и вилла на экране превратилась в неясную геометрическую фигуру с ярко освещенными окнами. Неожиданно над дверью зажглись две лампы, осветив стоявшего на крыльце охранника.

– Передай Бусленко, что они выходят… – скомандовала Мария украинке.

Дверь распахнулась, и на пороге появился телохранитель Витренко. Заднюю дверь «лексуса» держали открытой для кого-то, кто еще не вышел из дома. Затем в дверном проеме показалась высокая фигура, при виде которой у Марии снова побежали мурашки по коже. Витренко мог изменить лицо, но какой-то первобытный инстинкт подсказал ей, что это тот самый человек, чья фигура навсегда врезалась ей в память. Он остановился и немного наклонил голову. Мария замерла. Ей казалось, что Витренко смотрит через камеру прямо ей в глаза.

Он прошел вперед и сел в «лексус». Машина выехала из ворот.

– Они повернули направо.

«Лексус» исчез с экрана. Вместе с Витренко.

– Тарас у них на хвосте, – сообщила Ольга. – Они едут в сторону автобана. Он хочет, чтобы ты помогла ему со слежкой. – Она бросила Марии переговорное устройство. – Третий канал. Тарас скажет, куда ехать. Я остаюсь здесь, на связи, буду держать тебя в курсе.

– Может, лучше поехать тебе? – спросила Мария. Перспектива столкнуться с Витренко неожиданно внушила ей ужас. – Ты же лучше подготовлена!

– Я такая же сотрудница полиции, как и ты. С одной только разницей – ты работаешь в полиции Германии. Тарас считает, что в случае осложнений это может пригодиться.

– Но я совсем не знаю город…

– У нас есть навигатор, чтобы подсказать тебе дорогу. Возьми свою машину. И не теряй время!

На улице было темно, сыро и холодно. В этот зимний вечер огни Кёльна казались тусклыми. На Линденталь вела прямая дорога мимо Цолльштока и Зюльца. Переговорное устройство, лежавшее на пассажирском сиденье, молчало. Подъезжая к Штадтвальд-парку минут через десять, Мария включила его.

– Ольга… Ольга, ты меня слышишь?

– Я тебя слышу.

– Куда мне ехать дальше?

– Я на автобане и двигаюсь на север, – послышался голос Бусленко. – Езжай до перекрестка Крайц-Кёльн-вест, потом по шоссе А57 на север. Я сообщу, если мы повернем. Ольга, помоги Марии добраться до автобана через Юнкерсдорф. Машина Витренко едет не особенно быстро, но Мария нас сможет догнать, только если мы остановимся. Ольга, как думаешь, куда мы направляемся?

– Подожди, – сказала Ольга, и наступила пауза. – Похоже, Витренко покидает город. Не исключено, что направляется на север. В Гамбург.

– В такой поздний час вряд ли, – с сомнением заметил Бусленко. Его голос, казалось, раздавался с другого конца света. В темноте и под струями дождя, заливающими ветровое стекло, Мария чувствовала себя совсем одинокой. Как она здесь очутилась? Как она могла так довериться незнакомым людям? Кто мог подтвердить, что они те, за кого себя выдают? Она постаралась выкинуть эти мысли из головы. Они спасли ей жизнь, нашли тело Максима Кушнира и избавились от него. Они смогли придать целостность ее непродуманному и почти провалившемуся плану и сделать его осуществимым. По крайней мере теоретически.

Мария нажала кнопку на переговорном устройстве.

– Скажите, куда мне дальше ехать…

7

Отель «Линден» располагался в нескольких минутах ходьбы от места, где Хансаринг переходил в набережную Конрада Аденауэра, опоясывавшую изгиб Рейна. Это вселило в Фабеля надежду, что в Марии сохранилось присущее ей здравомыслие: расположение гостиницы давало ей возможность находиться в центре событий, не привлекая к себе внимания. Он велел таксисту подождать и быстрым шагом направился в вестибюль. Миловидная темноволосая девушка за стойкой приветливо ему улыбнулась, но, увидев удостоверение офицера полиции Гамбурга, тут же нахмурилась.

– Волноваться нет никаких оснований, – сразу поспешил он успокоить ее. – Я просто разыскиваю одну женщину. – Фабель показал ей фотографию Марии. – Вы ее видели?

Она снова нахмурилась.

– По-моему, нет… но на прошлой неделе я не работала. Я позову старшего смены.

Она исчезла за дверью и вернулась с юношей, который подозрительно оглядел Фабеля.

– Чем я могу вам помочь, герр?..

– Обер-комиссар Фабель, – улыбнулся детектив и снова показал свое удостоверение. – Я приехал из Гамбурга и разыскиваю эту женщину… – Он подождал, пока девушка передаст юноше фотографию. – Ее зовут Мария Клее. По имеющейся информации, она останавливалась в вашем отеле. Но могла зарегистрироваться под другим именем.

– А что она сделала?

– А я не понимаю, какое это имеет отношение к ответу на мой вопрос. – Фабель подался вперед и облокотился на стойку. – Так вы видели ее или нет?

Старший смены внимательно изучил фотографию.

– Да, видел. Но она выглядела не так, как здесь.

– В каком смысле?

– Она выехала пару недель назад. – Он что-то набрал на клавиатуре. – Да, точно, двадцать шестого. Но когда она выезжала, то волосы были коротко острижены и черные. И потом, одежда…

– И что с одеждой?

– Она всегда одевалась по-разному. Не в том смысле, что меняла наряды… Она меняла стиль одежды. То одевалась очень дорого, то – в какую-то бесформенную дешевку.

Фабель сразу сообразил, что речь шла о слежке. У нее была зацепка, и она ее разрабатывала.

– Что-нибудь еще? Она с кем-нибудь здесь встречалась?

– Об этом я ничего не знаю. Но видел, как она оставляла на нашей стоянке свою машину, а ее номер у нас не регистрировала. Мы чуть не увезли ее на эвакуаторе, но один из носильщиков вспомнил, что машина принадлежит ей. Я собирался с ней об этом поговорить, но не успел, поскольку она как раз выехала.

– А номер вы записали?

– Разумеется… – Не по годам важный начальник смены снова обратился к компьютеру и, написав что-то на листке, передал его Фабелю.

– Но этот номер начинается на «К», то есть он кёльнский. – Фабель еще раз взглянул на листок. – А что это была за машина?

– Дешевая и старая. По-моему, «ситроен».

– А вы не знаете, куда она направилась отсюда?

Старший смены пожал плечами. Фабель написал номер своего сотового на обратной стороне визитной карточки.

– Если вы снова ее увидите, тут же позвоните мне. Это очень важно!

Вернувшись в такси, Фабель снова достал список гостиниц Кёльна и постарался представить себя на месте Марии. Он решил, что она съехала из этого отеля, потому что зарегистрировалась под своим именем. Она попробует найти что-то еще, более неприметное. Он подался вперед и передал водителю список.

– Если бы вам надо было устроиться в гостиницу под чужим именем и расплатиться наличными, не вызывая вопросов, куда бы вы направились?

Водитель, размышляя, надул губы и через мгновение обвел ручкой три отеля.

– Думаю, в один из них.

– Хорошо. – Фабель откинулся на спинку сиденья. – Давайте начнем с ближайшего.

8

– Они останавливаются, – нарушил наконец-то молчание, показавшееся вечным, голос Бусленко. – Мы возле какого-то заброшенного заводского здания около котлована, или затопленной каменоломни, или чего-то в этом роде. Тут еще какая-то другая машина. Похоже на встречу.

– Ты видишь с кем? – сквозь треск статики послышался голос Ольги.

– Нет… не вижу. Мария, ты где?

– Я на А57 около Дормагена, двигаюсь на север. – Марии было явно не по себе. Как выяснилось, она ехала по тому же самому маршруту, что и в день, когда играла в кошки-мышки с Максимом Кушниром.

– Хорошо… – Бусленко размышлял вслух. – Ты доберешься минут через пятнадцать. Езжай по Привициальштрассе в сторону Дельховена до развилки, потом сверни налево, и увидишь проселочную дорогу. На ее обочине я и остановился. Моя машина – черная «ауди». Увидимся через пятнадцать минут.

– Договорились, – сказала Мария, чувствуя, что во рту пересохло.

– Ольга, – снова раздался голос Бусленко, – я собираюсь сходить посмотреть, с кем встречается Витренко.

– Подожди, Тарас. Лучше дождаться Марию. Думаю, что тебе надо связаться с местной полицией. Тогда мы его точно достанем.

– Мы сделаем по-моему. Все будет в порядке. Но я выключу рацию, пока буду отсутствовать. Не исключено, что Витренко расставил охрану.

– Будь осторожен, Тарас, – предупредила Мария и надавила на педаль газа. Наконец-то настал час икс, и с Витренко будет навсегда покончено.

Ольга, подсказывая Марии, куда ехать, помогла ей добраться до места, указанного Бусленко. Дороги стали уже, а дома встречались все реже. Тянулись поля, густые перелески из голых деревьев. Чернильная синева сумерек постепенно переросла в сплошную ночную мглу. Дождь прекратился.

– Я добралась до перекрестка на Привициальштрассе, – сообщила Мария. – Что дальше?

– Поверни направо и езжай прямо еще примерно с километр. Там ты должна увидеть проселочную дорогу, упомянутую Тарасом, где он спрятал машину.

Мария сначала проскочила проселочную дорогу, не заметив ее за густыми зарослями папоротников, и была вынуждена дать задний ход, чтобы вернуться. Метров через двадцать она нашла черную «ауди» Бусленко. Она вышла и тут же почувствовала, как на морозном воздухе ее начала бить дрожь, уже знакомая по прежним временам. В этой дороге и ночной мгле было нечто сродни дежа-вю.

– Я нашла машину, – сказала она в переговорное устройство, стараясь не шуметь, и заглянула в забрызганное каплями окно. – Но Бусленко здесь нет.

– Оставайся на месте и не шуми, – ответила Ольга. – Он просто еще не вернулся и наверняка скоро появится.

Мария посмотрела на часы. Речь шла о пятнадцати минутах. Она добралась за двенадцать. Мария увидела, что на пассажирском сиденье что-то лежит.

– Ольга… Он оставил переговорное устройство в машине.

Послышались разряды статики, и потом голос Ольги:

– Он предупредил, что будет сохранять радиомолчание.

– Разве было бы не лучше взять его с собой и выключить, а не оставлять здесь?

– Мария, не нервничай и просто дождись его.

Мария сунула свое переговорное устройство в карман и направилась обратно к дороге. Идти было трудно из-за разъезжавшейся под ногами грязи. Выбравшись на дорогу и стараясь держаться поближе к папоротнику, она осторожно осмотрелась, нет ли приближавшихся машин. Все было тихо, только на ветру негромко поскрипывали голые сучья деревьев. Она двинулась дальше и вскоре увидела открытое поле с каким-то строением, похожим на амбар. Возле него были припаркованы две машины. Мария снова почувствовала приступ тошноты, и сердце бешено забилось. Все здесь удивительно напоминало поле и сарай возле Куксхавена, где состоялась ее встреча с Витренко. Она смотрела на небо в тучах и голое зимнее поле, будто стараясь себя убедить, что она не вернулись в прошлое на машине времени. Никаких звезд на небе, никакой травы. Мария низко пригнулась и бегом направилась обратно к своей машине. Подбежав к ней, она залезла внутрь и, заперев дверцу, вцепилась руками в руль. Мария посмотрела на ключи, все еще висевшие на брелоке с логотипом автомагазина. Еще было не поздно повернуть ключ зажигания, дать задний ход и выехать на шоссе, ведущее в Гамбург. Она могла бросить все и начать сначала.

Наконец, решившись, Мария открыла бардачок, достала свой табельный «ЗИГ-зауэр» и незаконно приобретенный «глок» и сунула их в карманы. Потом она снова потянулась к бардачку, вытащила бинокль и направилась по дороге к амбару.

Место было абсолютно голым, без всякого укрытия. Пробраться незамеченной не представлялось возможным. Конечно, Бусленко знал, что делает. Как и Витренко со своими пособниками. Но Марию никто этому не учил, и никаких навыков, которые могли здесь пригодиться, у нее не было. Она быстро и тихо добралась до края поля, где на ветру одиноко раскачивалось дерево, окруженное жидким кустарником. С помощью бинокля она внимательно осмотрела поле, амбар и припаркованные машины. Никакого движения. Ни охранников, никаких признаков жизни. И никаких следов Бусленко. Мария села на мокрую землю, прислонившись спиной к дереву. Кругом стояла полная тишина, если не считать завываний ветра. Казалось, Мария осталась совершенно одна в этой черной и пугающей вселенной. Она достала пистолеты, проверила обоймы и передернула затворы, досылая патроны в стволы, и сняла их с предохранителей. Потом она убрала «ЗИГ-зауэр» обратно в карман. При прерывистом от напряжения дыхании изо рта вырывались клубы пара, образуя на морозном воздухе причудливые фигуры призраков.

Мария сделала глубокий вдох и, пригнувшись как можно ниже, рванула через поле к амбару, выставив перед собой пистолет.

Она пробежала примерно половину, когда неожиданно темноту прорезала полоса света.

9

Еще не успев осознать, что произошло, Мария инстинктивно среагировала на желтую полосу света, залившего поле из открывшегося окна. Она бросилась на холодную влажную землю и распласталась на ней, пригнув голову. Сообразив, что ее все равно могут заметить, она быстро откатилась в тень и подняла глаза. В ярком четырехугольнике окна, залитого светом, никого не было. Затем там на мгновение промелькнула фигура, в которой Мария успела узнать ненавистного противника. Она подняла пистолет и прицелилась в Витренко, но тот сразу исчез. Мария поднялась и, не спуская глаз с окна, пробежала еще метров двадцать, после чего снова упала на землю. Она обвела быстрым взглядом поле, освещенное окно и весь амбар: никого. Что-то было не так. И куда, черт возьми, подевался Бусленко?

Неожиданно Мария с ужасом вспомнила о переговорном устройстве. Она прихватила его с собой, и уже несколько минут они с Ольгой совсем не общались. Та могла объявиться в любую секунду, и сигнал вызова сразу бы выдал Марию головорезам Витренко. Она лихорадочно покопалась в кармане и, вытащив рацию, нечаянно уронила ее. Мария лихорадочно накрыла его руками в перчатках, чтобы заглушить звук, если она вдруг заработает, и, нащупав кнопку выключения, облегченно выдохнула.

Теперь она была уже совсем близко от амбара и могла незаметно подобраться к нему вплотную. Наконец она оказалась у каменной стены и, прислонившись к ней спиной, обвела взглядом поле и лишенный листвы кустарник живой изгороди. Внутри все буквально кричало о грозящей опасности. Что-то случилось и пошло не так. Это место слишком походило на то, другое, тоже с полем и сараем. Ей слишком легко удалось добраться до амбара незамеченной, совсем как той ночью, когда Витренко, абсолютно уверовав в свою безопасность, не выставил охрану. Вряд ли он совершит подобную ошибку еще раз. Но на этот раз разница заключалась в том, что рядом не было Фабеля, способного прийти на помощь. Мария очень замерзла. Она еще раз проверила пистолет и начала двигаться в сторону окна.

Мария поняла, что строение оказалось скорее не амбаром, а каким-то промышленным зданием. Рама в окне была относительно новая, а стекло – толстое и грязное. Мария напрягла слух, стараясь понять, что происходит внутри, но шуршание травы от поднявшегося ветра заглушало все звуки. Обхватив рукоятку пистолета обеими руками, она подалась вперед, и ей удалось бросить мимолетный взгляд в окно, после чего она тут же отпрянула назад и уперлась спиной в стену. Голова лихорадочно работала, пытаясь обработать полученную информацию. Внутри находился Молоков в окружении минимум трех подручных. Витренко видно не было, но это не означало, что его там нет. Мария постаралась успокоиться и взять себя в руки. Настало время вновь превратиться в офицера полиции. Фабель всегда говорил, что главная задача каждого полицейского состоит в том, чтобы оградить невинного человека от опасности, а порядок – от хаоса. Мария не сомневалась, что в ближайшие минуты там совершится убийство – кого-то ждала скорая и, возможно, мучительная смерть.

Заглянув на мгновение в окно, она успела заметить человека, которого там не должно было быть. Он сидел на стуле посередине комнаты. Его рук не было видно: наверное, они были связаны за спиной. Молоков и его люди стояли вокруг. Наверное, собирались сначала пытать, а уже потом убить.

Придется рискнуть.

Мария вытащила рацию из внутреннего кармана и убавила громкость до минимума.

– Ольга… ответь! Ольга!

Тишина.

– Ольга, ответь! – В голосе Марии звучали нотки отчаяния.

– Мария, куда ты пропала? Я старалась связаться с тобой! Рация Тараса тоже молчит…

– Они захватили его…

– Что?

– Они захватили Тараса. Думаю, что они хотят убить его.

– Господи! Что ты собираешься делать?

– Все зашло слишком далеко, Ольга. Настало время мне опять превратиться в полицейского. У нас нет выбора. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас позвонила в полицию Кёльна, сказала, что работаешь в киевской милиции и что комиссару по расследованию убийств из Гамбурга срочно нужна помощь. Скажи им, что мы выследили Василя Витренко, и пусть срочно свяжутся с оперативной группой БКА. Нам нужно, чтобы они появились здесь как можно скорее. И, ради Бога, поторопись!

– Все поняла… и все сделаю. Ты сама в безопасности?

– На данный момент – да. Но мне придется вмешаться, если местная полиция не появится раньше, чем эти ублюдки займутся Тарасом. Поторопись!

Мария выключила переговорное устройство, оторвалась от стены и снова заглянула в окно. Молоков кричал на Бусленко, размахивая руками. Иногда он поворачивался, чтобы бросить взгляд на что-то или кого-то вне поля зрения Марии.

Витренко.

Мария пригнулась под окном и, быстро добежав до угла, заглянула за него. Возле входной двери топтались двое охранников с пистолетами. Положение осложнялось: ей не удастся сразу попасть в помещение, где держат Бусленко. Она обошла здание с другой стороны.

Ей надо было попасть внутрь! Она чувствовала, как к глазам подступили слезы. Она подумала о том, как прожила последние три года, о событиях в поле возле Куксхавена, о Фабеле и Фрэнке. Она понимала, чем были вызваны слезы: она оплакивала себя. Ту, что была до всех этих событий. И она оплакивала жизнь, с которой ей предстояло расстаться. Местная полиция не успеет добраться сюда достаточно быстро. Ей и Бусленко предстоит погибнуть, а Витренко, наверное, снова удастся ускользнуть. Выбора у нее не было. Она должна положить этому конец. Она обязана добраться до этой комнаты и успеть пристрелить Витренко до того, как ее саму изрешетят пулями. Она не сомневалась, что Витренко находился вместе с остальными. Она понимала, что вряд ли узнает его в лицо – он наверняка изменил внешность. Но глаза! Их она не может не узнать!

Мария выпрямилась и, сделав несколько глубоких вдохов, вытерла слезы. Какое-то время она прислушивалась, втайне надеясь, что услышит приближение полицейских машин. Ветер, шумевший среди голых деревьев и в кустах живой изгороди позади здания, каким-то образом успокоил ее и внушил уверенность. Мария достала табельный «ЗИГ-зауэр» и теперь держала пистолеты в обеих руках. Она усмехнулась: совсем как в кино. Но это удваивало ее шансы убить Витренко, прежде чем им удастся пристрелить ее.

Мария просунула руку сквозь разбитое стекло и, подняв шпингалет, стала открывать окно. Оно жалобно и громко заскрипело, возмущаясь тем, что его впервые за много лет решились потревожить. Мария испуганно замерла и потом потихоньку возобновила процесс, пока ей не удалось открыть створку достаточно широко, чтобы протиснуться внутрь. Она снова прислушалась, надеясь, что помощь уже на подходе. Куда, черт возьми, они запропастились? Мария старалась не думать о шуме, который она наверняка произвела, когда перелезала через подоконник и спрыгивала на покрытый мусором пол. Несмотря на холод, она чувствовала, как над верхней губой появились капельки пота. Мария снова замерла и прислушалась: за дверью раздавались какие-то голоса. Она направила оба пистолета на прогнившую деревянную дверь. Голоса же постепенно стихли. Наверное, в этом здании было всего два помещения, разделенных коридором. Подобравшись к двери, она заглянула в щель проема и увидела часть коридора. В соседней комнате негромко разговаривали. Никто не кричал.

Мария приняла решение действовать быстро. Она широко распахнула дверь, выставив вперед пистолеты, и приготовилась открыть огонь, но в коридоре никого не оказалось, а из двери в паре метров впереди пробивался свет. Ее не могли не услышать, но продолжали разговаривать. Она двинулась вперед. Прямо перед ней оказалась дверь, ведущая на улицу, но охранявших ее головорезов не было видно: наверное, они по-прежнему оставались на месте. Однако ей надо было быть готовой к тому, что при звуке выстрелов они тут же бросятся внутрь. Она подумала, что для двух подготовленных спецназовцев с автоматическим оружием исхудавшая женщина на больничном, находящаяся на грани нервного срыва, никаких проблем представлять не будет. Но страха не было: он оставил ее после первого шага в коридор. Ей кто-то рассказывал, что неизбежность смерти часто не просто делала людей бесстрашными, но и прибавляла сил и решимости.

Мария подалась вперед и влетела в комнату, выставив оба пистолета и готовая в любой момент нажать на курок.