Текст книги "В оковах мрака (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Глава 18
– Ну вот, а мы так хорошо ладили… – пробормотала Наоми, что лишь ещё больше разозлило Конрада. Последние три дня путь вампира к выздоровлению не был простым и гладким, скорее весьма извилистым, с крутыми поворотами, на которых его бесчисленное количество раз заносило назад.
Сейчас они как раз были в состоянии одного из таких вот откатов.
– Наоми, поклянись, что добудешь для меня этот ключ! – требовал Конрад, расхаживая с угрожающим видом перед девушкой, сидящей на кушетке у окна. – Сегодня вечером мои братья уж точно появятся.
Вампиры должны были вернуться ещё день назад, но почему-то задерживались.
– Я же сказала тебе, что не хочу это даже обсуждать, – возразила Наоми. По правде говоря, она даже думать об этом не хотела. Мёрдок считал, что состояние Конрада снова ухудшится, если поторопиться с его освобождением. И Наоми по-прежнему опасалась, что он впадёт в ярость и набросится на братьев, если те попадут ему под горячую руку.
Едва Наоми готова была дать слабину, ей стоило лишь напомнить себе, как всего неполные две недели назад Конрад плевал кровью в лицо братьям, и её решимость тут же укреплялась. Братья разыскивали Конрада несколько веков, так что Наоми не желала оказаться безмозглым призраком, которому втемяшилось освободить вампира, едва он пошёл на поправку.
Прятать от него ключ было рискованно – девушка прекрасно представляла себе бешенство, в которое придёт Конрад, если узнает, что ключ всё это время был у неё. Однако Наоми не хотела, чтобы он зациклился на этом, особенно сейчас, когда его состояние медленно, но верно улучшалось. Если бы Конрад прознал, что у неё есть ключ, это стало бы навязчивой идеей вампира, и он угрозами заставил бы его отдать.
Наоми не лгала ему, просто избегала этой темы. Однако она понимала, что если Росу станет известно, что средство к его освобождению давным-давно лежит в одной из её комнатных туфель в потайной студии, вампир захочет её просто убить…
Конрад перестал мерить комнату шагами.
– Я знаю, тебе мои братья кажутся героями, но если моё состояние не улучшится, они убьют меня, Наоми.
Наоми не верила в это, но знала, что переубедить Конрада не сможет.
– Ты думаешь, я допущу, чтобы в этих стенах тебе кто-нибудь навредил?
Любого, кто попытается убить её вампира, она вышвырнет в болота дельты pour les alligators [66]66
На корм аллигаторам (фр.)
[Закрыть].
– Ты не понимаешь, что поставлено на карту! – огрызнулся он, едва не срываясь на крик. – Если ты не расслышала, они решительно настроены «положить конец моим страданиям» – мускул задёргался на щеке вампира, что было верным признаком надвигающегося приступа ярости.
К сожалению, эти приступы продолжали случаться. Такой мужчина, как Конрад, просто не мог находиться взаперти. Вампира постоянно угнетало чувство собственного бессилия, и при этом ему всё ещё трудно было управлять своей агрессией.
Порой Рос был подобен бочонку с порохом, который мог в любой момент взорваться. Однако свирепость Конрада была столь неподдельной и искренней! Наоми помнила Луиса двуличным и преисполненным обмана. Ярость же Конрада клокотала в нём в первозданном виде и без прикрас. Этот мужчина не скрывал то, чем являлся.
Впрочем, это вовсе не значило, что Наоми собиралась смиренно терпеть его поведение, если оно оскорбляло её. Однажды она прочла статью о том, как следует устанавливать границы в общении с другими людьми. Если кто-либо ведёт себя недопустимым образом, не следует поощрять подобное поведение, нужно просто игнорировать таких людей. Когда Конрад становился невыносим, Наоми разворачивалась и покидала его, что, по правде говоря, имело прискорбный результат, потому что он лишь ещё больше злился.
Совладав со своим нравом и успокоившись, вампир обычно отправлялся на её поиски и находил Наоми в её излюбленной беседке-фолли или в заросшем саду. Глядя куда угодно, только не в лицо девушки, он, как правило, протягивал руку и резко ронял что-нибудь вроде: «Пошли» или «Не надо убегать…»
– Чёрт побери, Наоми! Почему ты не можешь сделать это для меня? – рявкнул Конрад и в очередной раз ударил кулаком об стену её дома. Терпение Наоми лопнуло.
– Ясотню раз просила тебя не ломать мой дом, Конрад, – произнесла она самым спокойным голосом, на который была только способна. – Может быть, мой дом и выглядит не бог весть как, но это всё, что у меня есть. И если ты не в состоянии относиться уважительно к тому, чего я хочу, я в таком случае не желаю быть рядом с тобой.
И, чтобы он не смог последовать за ней, Наоми телепортировалась в буйно разросшийся сад прямо под палящие лучи полуденного солнца. Оттуда, паря в воздухе над извилистыми запущенными и заросшими травой дорожками, она полетела на берег в свою беседку.
Чем ближе был берег, тем отчётливее Наоми слышала, как под водной гладью сновали обитатели дельты. Они тоже чувствовали её приближение. Почему другие так не могли? Почему лишь Конрад et les animaux [67]67
Животные (фр.)
[Закрыть]были способные её чувствовать и видеть?
Каждый раз, когда Конрад пытался обуздать свой нрав, он устремлялся именно сюда и ходил из стороны в сторону, пока не успокаивался. У Наоми защемило в груди, когда она остановилась взглядом на протоптанной ногами мужчины дорожке вдоль берега, вокруг торчащих из земли корней кипариса.
«Что же мне с ним делать?»
Он так старался. И достиг значительных результатов.
Она подсмотрела однажды, как Конрад нашёл тряпку и попытался с её помощью начистить до блеска свои ботинки, словно солдат, которым он когда-то был. Вампир ежедневно принимал душ, чистил зубы и брился. Ну, возможно, брился он раз в два дня, но ей нравилась лёгкая щетина. Каждый день на закате Наоми, борясь с отвращением, приносила ему кружку крови, из той, что оставили братья. И Конрад выпивал её, потому что его хозяйке это стоило таких очевидных усилий. Постепенно цвет кожи вампира значительно улучшился, а мускулы налились ещё больше.
И по мере того, как он шёл на поправку, они говорили друг с другом всё больше и больше, оба отчаянно нуждаясь в общении. Часто они теряли нить рассуждений, перепрыгивая то назад, то вперёд, но отлично понимали друг друга, словно их мысли каким-то непостижимым образом были абсолютно схожими. Наоми как-то сказала ему:
– Мне нравится, как мы то умолкаем, то снова начинаем говорить, как ни в чём не бывало. Кажется, нет необходимости отзываться на каждое замечание, нет нужды что-то пояснять – как будто мы чувствуем друг друга, понимаем с полуслова. Это всё равно, что танцевать.
– Или заниматься сексом?
Она улыбнулась:
– Только, если он потрясающий.
Он, соглашаясь, кивнул:
– Тогда у нас был бы потрясающий секс.
«О, Господи, да, мог бы быть…»
Казалось, они подходили друг другу во всех смыслах. Конечно, вампир был наполовину безумен, но, поскольку Наоми была призраком из времен «Сухого закона» [68]68
«Сухой закон» (англ. Prohibition in the United States) -был принят конгрессом США в 1919 г., вступил в сипу в январе 1920 г., а в декабре 1933 г. бвш отменён. В этот период в США бвшо запрещено производить, продавать и перевозить алкогольные напитки (прим пер.)
[Закрыть], имевшим склонность к воровству презервативов, пристрастие к пирожным «Мун-пай» [69]69
«Мун-пай» (англ. Moon Pie)– пирожные, состоящие из двух круглых кусочков печенья в шоколадной глазури с прослойкой из пастилы посередине. В России подобные пирожные продаются под маркой «Choc о Pie». В Новом Орлеане такие пирожные тр адиционно раздают во время пар ада на Марди Гра (прим. пер.)
[Закрыть]и коллекционированию нижнего белья, в отношении неё также можно было сказать, что она слегка не от мира сего.
Конрад мог её видеть, и присутствие Наоми, казалось, было единственным, что успокаивало его разум. Вампир постепенно приходил в норму, а Наоми чувствовала себя счастливой, как никогда прежде за прошедшие восемьдесят лет. Их истерзанные души обрели подобие покоя рядом друг с другом в этом р азрушающемся доме.
Возможно, пребывание Конрада здесь не было такой уж случайностью, как она полагала сначала. Наоми не могла поверить, что всё это лишь совпадение. Может быть, ему суждено спасти Наоми от её проклятой загробной жизни?
А может быть, судьба Маргариты л'Ар так ничему её и не научила. Если кто и должен был спасать Наоми, то только она сама…
Как только наступили сумерки, явился Конрад.
– Я не буду больше наносить вред твоему дому, – сообщил вампир сходу, при этом умудрившись сохранять одновременно и строптивое, и раскаивающееся выражение лица.
– Merci d' avance [70]70
Благодарю за одолжение (фр.)
[Закрыть].
– Я хочу, чтобы ты пошла в дом вместе со мной, – сказал Рос и протянул ей руку.
– Нет, Конрад, не сегодня, – ответила Наоми, заставляя его заскрежетать зубами.
Она знала, что её отказ расстроил его не только потому, что он хотел быть рядом с ней. Наоми полагала, что Конрад испытывал тайную потребность защищать её, словно ей что-то угрожало, и она нуждалась в его защите.
Как будто он считал, что вправе опекать её.
Когда бы он ни смотрел на Наоми в последнее время, его глаза темнели, и взгляд становился всё более и более собственническим.
– Возможно, я сломал кое-что, но я же многое и отремонтировал, – заметил Конрад.
– C’est vrai [71]71
Это правда (фр.)
[Закрыть], – согласилась Наоми. Вампир раздобыл кое-какой инструмент в сарае за подъездной аллеей и подремонтировал дом, починив на скорую руку и залатав дыры в окнах, а также посадил на петли входную дверь, которую сам же и вынес недавно.
Как будто повинуясь какому-то непреодолимому инстинкту, Конрад, казалось, вознамерился окружить Наоми заботой, содержать в тепле и безопасности, и изо всех сил пытался придать главным апартаментам поместья пригодный для жилья вид.
На кровать в основной спальне Конрад уложил новый матрац и добавил к обстановке комнаты несколько предметов мебели из того, что удалось найти. На чердаке вампир откопал антикварный туалетный столик и стул, о которых даже Наоми понятия не имела. Каким-то чудодейственным образом ему удалось прочистить дымоход, и теперь они могли разводить огонь в камине. И, хотя не было заметно, что он мёрз, а Наоми не ощущала холод в принципе, он сообщил ей, что отныне она будет спать с ним в этой комнате.
Это живо напомнило Наоми, что он был военачальником семнадцатого столетия, рождённым аристократом. Конрад Рос привык, чтобы его желаниям подчинялись.
Поэтому он оказался совершенно сбитым с толку, когда она лишь рассмеялась в ответ и высказала мнение, что его деспотические повадки кажутся ей très charmant [72]72
Весьма милыми (фр.)
[Закрыть]. А когда Наоми сообщила ему, что у неё уже есть своя комната в доме, он и вовсе разозлился.
Вампира в высшей степени раздражал тот факт, что у неё уже было собственное убежище, куда она каждый день удалялась, оставляя его одного…
– Итак, ты идёшь? – повторил мужчина.
Когда она и с места не сдвинулась, у Конрада буквально на лице было написано, как у него чешутся руки затащить её в дом. Безо всякого сомнения, если бы она существовала во плоти, вампир бы силой заставил её вернуться. Если бы она была материальна, то уже висела бы у Роса на плече, а он тащил бы её в дом.
Этот мужчина, нависавший над Наоми подобно горе, мало-помалу смирялся с тем, что его огромная физическая сила, на которую он, безусловно, полагался во всём и везде, была абсолютно бесполезна в её случае.
Хоть в чём-то её бестелесность оказалась очевидным преимуществом.
Поэтому, если Конрад желал быть с ней, ему стоило убедить её вернуться назад или же не вести себя в самом начале так, чтобы ей захотелось покинуть его.
– Я сказала – не сегодня, – настояла девушка, хотя чувствовала себя не менее несчастной вдалеке от вампира. Однако Наоми не могла позволить, чтобы у него вошло в привычку срывать свой гнев на её доме – или на ней.
– Поступай, как знаешь, – ответил он, едва сдерживая бурлящие эмоции, и отвернулся, чтобы уйти. И всё же Наоми успела заметить, как задёргался мускул на его щеке.
Поздно ночью Наоми, только-только задремавшая в своей студии, проснулась от вопля Конрада.
И, прежде чем она успела подумать, что делает, девушка телепортировалась к нему. В ту секунду, когда она материализовалась рядом с вампиром, Конрад вскинулся и снова закричал во все легкие так, что стёкла задребезжали в окнах.
Наоми метнулась к нему, увидев, как он спустил ноги с кровати и сел.
– Конрад, всё в порядке. Это был просто сон.
Раскачиваясь из стороны в сторону, Рос упёрся локтями в колени и сжал голову закованными в цепи руками.
– Моя голова… разрывается.
Он так сильно сжимал виски, что Наоми испугалась, как бы он не раздавил собственный череп.
– Ш-ш, ш-ш, mon coeur [73]73
Сердце моё (фр.)
[Закрыть], – прошептала Наоми и толкнула вампира с помощью телекинеза, опрокидывая его на спину. – Всё закончилось.
– Я не хочу… не хочу быть таким больше, – его голос был полон страдания.
– Тебе стало гораздо, гораздо лучше, – уговаривала мужчину девушка. – Скоро твои кошмары прекратятся.
Конрад сфокусировал на ней взгляд, словно только сейчас заметил, что Наоми здесь.
– Ты была… убита, ты напоминаешь мне о всех тех вещах, которые я делал… о последствиях, – сдавленно выговорил он. – И, глядя на тебя, я вижу, что мог бы иметь… если бы всё было… по-другому.
Он снова схватился за голову и забормотал: – Ты – всё, чего не хватало в моём прошлом. И всё, чего будет не хватать в будущем.
Наоми знала, что назавтра он не вспомнит почти ничего из сказанного, а может, и не единого своего слова, но она будет помнить.
– Конрад, твоё будущее не предопределено. У тебя ещё много хорошего впереди.
– Ты – идеальное наказание для меня.
– О, – задохнулась Наоми и поднялась, чтобы уйти, но он потянулся, чтобы удержать её. Когда его огромная ладонь сомкнулась, ухватив лишь воздух, он отвернулся и в отчаянии ударил кулаком об изголовье кровати. Его пылающие красные глаза были пусты.
– Был ли на свете человек, который желал своё собственное наказание с большей силой? – прохрипел вампир.
Наоми ничего не ответила, но вернулась, села рядом с ним и убрала волосы с его лба. Она не хотела, чтобы он испытывал подобную боль, и неистово желала быть способной избавить Конрада от неё. Когда-то он был героем, посвятившим свою жизнь чему-то великому, но сейчас он страдал.
Наоми знала, что этот мужчина был сломлен и нуждался в спасении. И за последние трое суток она убедилась, что вампир был достоин того, чтобы его спасли.
Однако сейчас, глядя на него, Наоми осознала, что, возможно, это будет её бремя.
Только как она могла ему помочь? Девушка вздохнула и попыталась снова уложить Конрада в кровать. Наоми была танцовщицей, поднявшейся из низов до полусвета [74]74
Полусвет (фр. Demi-monde) – ироническая характеристика высших слоёв французского и английского (реже – американского) общества второй половины XIX века в их публичной жизни, уже не замкнутой исключительно сословным, аристократическим кругом, высшим обществом. С носителями высокого потомственного статуса, представителями лучших семейств здесь соседствуют теперь люди случая, ловцы удачи, авантюристы (прим. пер.)
[Закрыть], которую при жизни увлекали лишь шумные пирушки и вечеринки. Что она знала о том, как возвращать вампиров назад от края бездны?
Похоже, ей придётся положиться лишь на те средства, которые были под рукой, и уповать на то, что целебные свойства виски и смеха просто недооценены.
Глава 19
– Ну, и кто твой лучший друг, mon grand [75]75
Мой милый (фр.)
[Закрыть]? – проворковала Нaоми, демонстрируя вампиру две бутылки, зависшие в воздухе перед ней. – Кого Конрад любит больше всех?
Она объявилась в его комнате как раз тогда, когда Конрад, стоя на коленях перед камином, разводил огонь. Ночь выдалась ненастной, однако он позаботился, чтобы в доме было тепло и уютно.
– Что ты там принесла? – поинтересовался мужчина, вставая и вытирая руки о штаны. Усевшись в одно из кресел, расположенных напротив очага, вампир взглянул на Наоми.
– Подарок – для тебя.
– Подарок?… – повторил он, невольно отмечая, как ошеломлённо прозвучал его голос.
– Oui [76]76
Да (фр.)
[Закрыть]. Также известный как дар. Или, как говорят французы – un présent.
Рос взял бутылки и, стерев пыль с одной из этикеток, в изумлении открыл рот.
– Это же «Глен Гери» [77]77
«Глен Гери» (англ. Glen Garioch)– марка элитного виски одной из старейших вискикурен Нагорья Шотландии, основанной в 1785 году (прим. пер.)
[Закрыть]тысяча девятьсот двадцать пятого года! – воскликнул Конрад, опасаясь даже взглянуть на вторую бутылку. – Бог мой, – выдохнул мужчина. – «Макаллан» [78]78
«Макаллан» (англ. Macallan)– марка шотландского виски, считающегося одним лучших и самых почитаемых сортов элитного виски в категории single malt,выдержанного в хересных бочках (прим. пер.)
[Закрыть]двадцать четвёртого. Нaоми, этот виски стоит около сотни тысяч долларов. Я не могу его выпить – ты могла бы его продать. Ну, или найти кого-то, кто продал бы его для тебя.
– Какой мне прок от денег? У меня и так полно их в сейфе. K тому же, я получу гораздо большее удовольствие, наблюдая, как ты станешь его пить, – Наоми зависла в воздухе у Конрада за спиной так, что её мягкий голос раздавался прямо над ухом мужчины. – А потом ты непременно опишешь мне его вкус, неторопливо, этим своим глубоким, рокочущим голосом. Какой он, с нотками дыма или древесными оттенками, словно настоянный на торфе? Как его вкус раскрывается на твоём языке? Как быстро после обжигающего глотка жар распространится по твоему телу?
Эта женщина могла бы читать вслух даже телефонную книгу, и сухие наборы цифр и имён звучали бы эротично.
– Ты уверена?
– Чин-чин! – воскликнула Наоми и одарила его загадочной улыбкой. – Á votre santé!
Это значило: «За ваше здоровье!»
– Тогда я хочу пить и смотреть, как ты танцуешь.
Наоми просияла от восторга – и Конрад подумал, что никогда не сможет насмотреться на это выражение её лица.
– А я хочу танцевать и смотреть на моего вампира, пока он будет пить.
Моего вампира… Чёрт возьми, ему нравилось, когда она так его называла. Конрад знал, что в лучшем случае это был всего лишь флирт, но не мог противиться окатившему его чувству удовлетворения.
Он открыл бутылку «Макаллана» и оставил его подышать. Аромат благородного напитка немедленно наполнил воздух, и губы Конрада довольно изогнулись. Он не станет пить этот виски так, как делал это в прошлом. Во-первых, ему больше не нужно глушить спиртным свою ярость. Однако главное, конечно, то, что подобному виски следовало отдать должное и наслаждаться им сполна.
– Я сейчас вернусь, – сообщила Наоми и исчезла.
Kонрад тут же напрягся, испытывая необъяснимую тревогу, как и всякий раз, когда она оставляла его одного, но Наоми вернулась буквально в считаные минуты, неся над одной из призрачных рук заводной граммофон, а над другой хрустальный бокал для виски. Подав Росу бокал, девушка установила граммофон на пол, завела его и опустила иглу. Зазвучала медленная джазовая баллада с характерным для старой пластинки потрескиванием.
– Итак, уважаемая публика! – произнесла Нaоми, подражая голосу конферансье. – Мы начинаем наше представление! Сегодня и только сегодня вам посчастливится увидеть выступление непревзойдённой мисс Ларесс! Эксклюзивное шоу для единственного зрителя, – Наоми кокетливо улыбнулась и добавила: – Я тут вспомнила один из танцев, который танцевала, когда была совсем юной. Думаю, он тебе понравится…
Конрад отставил свой редчайший виски, давая ему время подышать, и откинулся в кресле перед камином, приготовившись смотреть, как самая красивая женщина, которую он когда-либо видел, будет танцевать для него одного.
Несмотря на то, что образ Наоми был лишён красок, девушка казалась вампиру прелестной – особенно, когда двигалась. Это было гипнотизирующее зрелище. Она танцевала, словно безо всяких усилий, посылая Конраду улыбки и подмигивая во время сложнейших пируэтов или замерев с высоко поднятой ногой в арабеске [79]79
Арабеск (фр. Arabesque) – одна из основных поз классического балета, в которой опорная нога стоит на целой ступне, на полупальцах или на пальцах (пуантах), а рабочая нога поднята на 30°, 45°, 90° или 120° вверх с вытянутым коленом (прим. пер.)
[Закрыть].
Наоми жила настоящим моментом, умела от души смеяться и без устали флиртовала. Она от природы была чрезвычайно жизнерадостна, и именно это в ней зачаровывало и притягивало Конрада. За всю свою долгую жизнь Рос никогда не знал подобного состояния души. Впрочем, у Наоми имелась теория по этому поводу, которой она как-то поделилась: «Многие думают, что счастье просто возьмёт и свалится им на голову. Однако счастья нужно добиваться. А порой надо вцепляться в него и держать изо всех сил, даже если оно вырывается, отбиваясь руками и ногами».
Наоми убили, она лишилась тела, но всё равно цеплялась за любую возможность получить удовольствие от жизни, которая ей представлялась. И это вызывало у вампира уважение.
А теперь она танцевала так, будто инстинктивно знала, что должно было понравиться именно ему, как именно этого мужчину она могла привлечь. Как стать для него неотразимой. Тогда зачем же ему сопротивляться своему влечению? Зачем бороться с самим собой?
Потому что, в конце концов, он всё равно её разочарует, даже если она ответит на его чувства взаимностью.
Конрад действительно поправлялся в Эланкуре, но в любом случае у него не всё было в порядке с головой, и он по-прежнему страдал от припадков ярости и мучительных кошмаров. Что будет, когда он вернётся в реальный мир за стенами поместья? Удастся ли ему сдерживать себя и отказаться от крови своих врагов? Ведь он, как наркоман, пристрастился к силе, вливавшейся в него с каждой обескровленной жертвой.
На протяжении целых столетий враги Роса настойчиво искали хоть что-то, что было ему дорого. Впрочем, это являлось неписаным правилом мира Ллора. Бессмертные относились к смерти довольно равнодушно, так как жили очень долго, поэтому лучшим способом давления на них могла стать лишь угроза расправы с семьёй или возлюбленными. Конраду все эти годы нечем было угрожать.
Теперь же всё изменилось. У Роса впервые появился кто-то, кто действительно был дорог ему, и он опрометчиво позволил себе увязнуть в этих чувствах.
Вампир встряхнулся. Нет, его враги не могли причинить вред Наоми, не могли её похитить или поранить. Возможно, отчасти ему было так легко и спокойно с этой девушкой, потому что он знал, что и сам не сможет ничего ужасного с ней сотворить. Даже когда он освободится и даже если утратит контроль над собой, он не сможет причинить ей вреда.
Вот только как ему освободиться? Ни один из его братьев так и не вернулся с того самого дня, как он пытался убедить их в существовании Наоми – дня, когда они отправились в замок Обуздавших жажду – «Горное Облако».
И это могло означать лишь одно из двух.
Возможно, Кристоф узнал, что они отыскали Конрада и держат его живым. А каков второй самый главный закон Обуздавших жажду? Убивать падших без суда и следствия. Уже одно то, что они оставили Конрада в живых, могло считаться изменой против их короля. Кристоф, скорее всего, бросил братьев в темницу, пообещав отпустить, лишь когда они выдадут ему место нахождения Конрада.
Чего они, конечно же, никогда не сделают. Несмотря на все свои недостатки, семейные узы между братьями были нерушимы.
Какой была вторая перспектива? Братья могли пасть в бою. И Конрад не был уверен, что он чувствовал по этому поводу. В течение минувшей недели вампир со всей ясностью осознал, что если бы не они, он никогда бы не познакомился с Наоми.
Теперь, когда его разум частично просветлел, и он научился справляться со своей агрессией, мысль о потере всех троих вызывала у него необъяснимую гнетущую тревогу.
Тот разговор с Наоми о его прошлом пробудил в Конраде воспоминания и о хороших временах. Он вспомнил, как Николай раз за разом выручал его из самых разных переделок. И тот день, когда четыре брата приняли судьбоносное решение взять в свои руки оборону страны. Они поняли тогда, что кроме них больше некому. Конрад вспомнил, как был горд, что ни один из них не колебался ни на секунду, возлагая на себя подобную ответственность.
Если его братья до сих пор живы, он, пожалуй, не сможет их уничтожить, как планировал изначально. Конрад по-прежнему не желал иметь ничего общего с ними, но знал, что убить у него не поднимется рука…
– Ты совсем не хочешь попробовать виски? – спросила Наоми, прекратив танцевать.
– Что? – задумавшись, Конрад даже не сразу понял, о чём она – А, хочу.
Он планировал дать напитку подышать по минуте на каждый год его выдержки, но Наоми с таким нетерпением ждала, когда же он приступит. Так что Рос решил, что получаса должно быть достаточно, а со временем его вкус ещё больше раскроется. Конрад наполнил бокал и всколыхнул его, наблюдая, как виски растекается по хрусталю.
Делая первый глоток, мужчина едва удержался, чтобы не закрыть глаза от удовольствия.
– Мой Бог, вот таким он и должен быть.
У «Макаллана» был яркий и в то же время мягкий вкус, в котором отчётливо угадывались все ноты по отдельности и при этом сливались в цельный и идеально уравновешенный букет.
– Это лучше того, что ты обычно пьёшь? – поинтересовалась Наоми.
– Ты имеешь в виду виски или кровь? – уточнил вампир.
– И то и другое.
– Этот виски затмевает все остальные – и он лучше крови, которую мне доводилось пить.
Однако Конрад инстинктивно чувствовал, что та кровь никогда бы не сравнилась с кровью Наоми.
– Bien [80]80
Хорошо (фр.)
[Закрыть], – сказала девушка и продолжила танцевать.
Наблюдая за движениями Наоми, Конрад невольно задумался, каково это было бы – пронзить клыками её бледную кожу? Если бы она была женщиной из плоти и крови, что бы он чувствовал, охватив её грудь двумя руками и одновременно высасывая кровь из её шеи?
Ещё никогда он не касался груди женщины. Временами Конрад пытался представить себе, какой могла бы быть на ощупь грудь Наоми, судя по тому, что он видел. Она, скорее всего, должна была мягко лечь в его загрубевшие ладони, так и напрашиваясь, чтобы он её сжал…
Конрад всегда страстно желал обрести женщину, которая бы принадлежала ему одному. Он мечтал, что не будет выпускать её целыми днями из кровати, пока не познает все возможные способы доставить ей удовольствие. Он хотел узнать, как заставить свою женщину тосковать по нему каждое мгновенье, пока его не будет рядом. И выкрикивать его имя, когда он, возвратившись, будет брать её тело.
Этим чувственным голосом с едва заметным французским акцентом.
Внезапно его разум заполонили фантазии – о том, как он мог бы сжимать её попку, одновременно посасывая её соски, или часами напролёт осыпать её тело ласками. А она бы снова и снова кончала для него…
– Ты выглядишь очень довольным, mon trésor [81]81
Моё сокровище, мой драгоценный (фр.)
[Закрыть].
Конрад откашлялся в кулак.
– Должен сказать, ни одна из тех тюрем, в которых я раньше бывал, с этой не сравнится.
Особенно учитывая, что сокамерницей тут была такая соблазнительная красотка. Несмотря на то, что в нём всё нестерпимее росло желание расквитаться с Тарутом и поохотиться в своё удовольствие, Конрад осознал, что даже мысль о том, чтобы оставить Наоми здесь одну, вызывала у него невероятный внутренний протест.
Внезапно Наоми развернулась и запечатлела на его щеке обжигающий электрическими разрядами поцелуй. Конрад подозрительно сощурил глаза, но Наоми лишь засмеялась.
– Это называется симпатия. Ну же, повторяй за мной – сим-па-ти-я.
Рос только недавно предположил, что она флиртовала с ним, потому что это было свойственно ей от природы. Но могла ли она… могла ли она действительно быть им увлечена? Могла ли испытывать настоящее влечение – к нему, красноглазому падшему вампиру, покрытому шрамами с ног до головы? Может быть, она хотела чего-то большего от их отношений так же, как и он?
Впрочем, помимо него здесь попросту не было никого другого, кто мог бы завладеть её вниманием. У Конрада не имелось соперников.
– Почему ты решила продемонстрировать мне свою симпатию?
– Может, потому…. что я испытываю это чувство?
– Но почему?
– Почему, почему, почему? – рассмеялась Наоми. – Ты всегда подвергаешь сомнению всё хорошее, что случается с тобой?
– Да, когда в этом нет логики. Ты ничего не знаешь обо мне…
– Я знаю о тебе больше, чем любая другая женщина, n’est-ce pas [82]82
Не так ли? (фр.)
[Закрыть]? Тебе не нужно собираться с духом, прежде чем открыть мне все свои грязные секреты, опасаясь в тайне, что я в ужасе сбегу с воплями, узнав о них. Я и так всё знаю о тебе. И, как видишь, я до сих пор здесь, – её глаза сверкали, а губы украсила улыбка. – И уж вернее всего я знаю, что ты мой самый любимый мужчина. Dans le monde entier [83]83
Во всём мире (фр.)
[Закрыть].
– Потому что я один во всём свете, кто может тебя видеть и слышать.
Она снова только таинственно пожала плечами. Конрад знал, что Наоми могла всего лишь играть с ним, флиртуя и говоря ничего не значащую чепуху. Но, чёрт возьми, её слова задели его за самое сердце. Легче было притвориться, что он верит в искренность её чувств.
– А ведь ты даже понятия не имеешь, что нужно делать, когда кто-либо демонстрирует влечение к тебе, не так ли? – продолжила Наоми.
– Я… не знаю, – признался вампир. – Я не знаю, что должен делать. И я чувствую себя уязвимым. Порой ты заставляешь меня чувствовать себя слабым.
– Не представляю, как такой сильный мужчина, как ты, может чувствовать себя слабым? Меня это пугает. Что я должна делать по-другому, чтобы ты себя больше так не чувствовал?
Конрад провёл рукой по лицу и постарался найти правильные слова.
– Иногда я чувствую себя неуверенно в твоём обществе, потому что всё, что связано с тобой, и всё, что ты делаешь, столь чуждо для меня.
– Что, например?
– Твой смех. Порой мне кажется, что ты готова смеяться или дразнить меня каждое мгновенье своей жизни.
– Похоже, я просто très terrible [84]84
Невыносима (фр.)
[Закрыть]. Как ты меня выносишь? Наверное, только благодаря твоему ангельскому терпению и невозмутимости, – изрекла Наоми и плеснула ему ещё виски в бокал.
