Текст книги "В оковах мрака (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Глава 16
– Скажи, Конрад, ты азартный человек? – спросила Наоми, удивляясь, как смогла совладать с голосом, чтобы он при этом не дрогнул.
Рос побрился, и когда Наоми вплыла в комнату, взору девушки во всей красе предстали поразительные черты его лица. Увидев вампира, откинувшегося на кровати, Наоми буквально оцепенела, едва не лишившись дара речи от неожиданности.
Умопомрачительный мужчина. А она ещё гадала, почему не может долго злиться на него.
Конрад нахмурился, заметив её реакцию. Очевидно, он даже не представлял, насколько его внешность заставляла трепетать женские сердца.
– А что?…
Вчера, проснувшись после довольно продолжительного сна, Наоми обнаружила стопку газет на полу. А на её вопросы вампир лишь угрюмо буркнул:
– Я сумел достать несколько из тех, до которых ты не дотягивалась.
Для такого мужчины, как Конрад, скорее всего, это было всё равно, что сорвать для неё цветы. Наоми была тронута, однако по-прежнему колебалась с ответом, когда Конрад попросил её быть рядом с ним.
– Зачем мне быть рядом с тобой? – спросила девушка. – Чтобы ты снова мог оскорблять мои чувства или докучать из-за ключа?
Того самого ключа, который она уже благополучно украла у Мёрдока и спрятала.
– Пока ты спала, приходили мои братья. Они сказали, что их не будет следующие два дня. Так что, считай, на проблему ключа объявлен мораторий. И я не буду тебя оскорблять, – ответил Конрад.
Похоже, братья позволили ему свободно передвигаться по дому, хотя кандалы со скованных впереди рук всё же не сняли. И это даже после того, как он сообщил им, что в доме живёт привидение.
Наоми представила себе, как забавно он, должно быть, выглядел, когда заявил братьям, что мог бы заставить привидение проявить себя, если бы это привидение по чистой случайности не спало именно в тот самый момент. А то, как он орал на, казалось бы, пустые простыни, и вовсе было уморительно.
В общем, Наоми решила дать вампиру ещё один шанс. Именно поэтому она сегодня вечером принесла с собой карты.
– Как насчёт партии в vingt-et-un [52]52
«Двадцать одно» ( фр. vingt-et-un) – популярная карточная игра. В России, как и во Франции, распространена под названием «Двадцать одно», в США под названием «Блэкджек» (прим. пер.)
[Закрыть]? Кто проигрывает раздачу, отвечает на вопрос, правдиво и без утаек. Любой вопрос, о чём угодно.
– Идёт, – согласился Конрад и приподнялся, принимая сидячее положение.
Наоми зависла у изножья кровати напротив мужчины. Конраду явно было трудно держать карты скованными руками, но он не собирался просить помощи. Наоми же в свою очередь знала, что для того, чтобы сыграть, ей придется приложить все силы, ведь такой выверенный телекинез требовал невероятной концентрации. А значит, она снова будет долго спать. Как бы там ни было, они оба были настроены довести начатое до конца.
На первой раздаче удача улыбнулась Конраду.
– Я выиграл, – сообщил он Наоми, и губы вампира чуть дрогнули. Это была даже не полноценная улыбка, но она так подействовала на девушку, что ей пришлось хорошенько себя встряхнуть, чтобы избавиться от наваждения.
«О, да, ты выиграл…» – подумала она и решила, что такие губы следовало бы объявить запрещённым приёмом в карточных играх. Они здорово отвлекали. Настоящее жульничество.
О чём только думали женщины его времени? Как они могли упустить подобного мужчину? Наоми показалось, что впору обмахнуть себя картами, словно веером, чтобы хоть немного остыть.
– Ну, задавай свой вопрос, – рассеянно обронила она.
– Кто-нибудь из членов твоей семьи пережил тебя?
– Нет. Я никогда не знала своего отца, а maman [53]53
Мать (фр.)
[Закрыть]умерла, когда мне едва исполнилось шестнадцать. И я была единственным её ребёнком.
Наоми сдала карты по второму кругу. Конраду выпал туз, а у неё на руках оказалось семнадцать очков. Она сдавала, значит должна остановиться.
– Merde [54]54
Чёрт (фр.)
[Закрыть], – выругалась девушка, когда вампир перевернул десятку треф.
– Почему ты не знала своего отца? – спросил Конрад. Когда она замешкалась с ответом, мужчина напомнил: – Любой вопрос, о чём угодно. Правдиво и без утаек.
– Я не знала его, потому что он был подлецом. Богач родом из города Ним на юге Франции. Моя мать познакомилась с ним совсем молоденькой – она была служанкой в его доме. И, несмотря на то, что он был женат, он всё же соблазнил её. Когда мама сообщила ему, что ждёт ребёнка, он сказал ей: «Ты уедешь в Америку. А я отправлюсь за тобой сразу же после развода. Мы будем жить там как семья и вместе растить нашего малыша». Но он не приехал. А она ждала его – без средств к существованию, в положении, и даже без денег на обратный билет.
– Может, он погиб во время путешествия? Кто знает, что могло с ним случиться в те времена?
– Нет, он прислал maman немного денег – жалкую подачку, которой было достаточно лишь для того, чтобы дать ей понять, как она обманулась. Он просто её одурачил, преднамеренно убрав с глаз долой и устранив таким образом угрозу скандала. Однако мама до последнего дня своей жизни верила, что он всё же приедет и заберёт нас к себе. Поэтому так и не вышла замуж, – закончила Наоми и невольно погрузилась в воспоминания.
А ведь предложений от поклонников таланта Маргариты л'Ар хватало – и намерения некоторых из них были вполне серьёзными. Наоми не понимала, как Маргарита, французская fimigrfi [55]55
Эмигрантка (фр.)
[Закрыть]и танцовщица бурлеск-шоу, могла отказаться от того, что ей предлагали – возможности изменить к лучшему свою жизнь, выбраться из Vieux Саггfi [56]56
Французский квартал (фр.)
[Закрыть]вместе со своей незаконнорождённой дочерью.
Наоми полагала, что если женщина настолько глупа, чтобы сидеть, сложа руки, и ждать, когда явится мужчина и спасет её, то не стоит быть переборчивой в вопросе, кто именно должен стать этим «спасителем». Жизнь Маргариты многому научила Наоми. Девушка поклялась, что никогда не позволит себе оказаться в подобной ситуации и никогда не будет зависеть от мужчины.
Наоми раздала карты. Ей выпало девятнадцать очков, а перед Конрадом лёг валет червей.
– Карту, – сказал Конрад. Она сдала ему карту. – Ещё. И ещё одну, – велел вампир и раскрылся – валет, двойка, тройка, шестёрка.
Наоми поджала губы. Эта игра пошла не так, как она планировала. Девушка надеялась узнать побольше о его прошлом и о том, как так вышло, что у него не было секса – а не сидеть тут, словно на допросе.
– В яблочко. Двадцать один – я снова выиграл. Если твоя мать так и не вышла замуж, то на что вы жили?
– Она работала.
– Это неполный ответ.
Она была танцовщицей бурлеска. Явыросла в комнатах, расположенных над заведением, в котором работала maman.
Брови Конрада поползли вверх.
– Это многое объясняет насчёт тебя. Особенно полное отсутствие стеснительности. Но при твоей внешности… – Его взгляд на мгновенье опустился на грудь Наоми. – Почему ты не пошла по её стопам?
– Кто сказал, что я этого не сделала? – вкрадчиво улыбнулась девушка.
– Но ты же была балериной! – опешил вампир.
– Не всегда, – промурлыкала она.
– Ну же, договаривай. Ты не можешь это так оставить.
– Выиграешь следующую раздачу, расскажу остальное, – отозвалась Наоми и сдала себе двадцать очков. У него оказалось семнадцать.
– Я выиграла, – наконец-то. И если уж он решил покопаться в её прошлом, тогда… – Почему ты не можешь быть лояльнее к своей семье?
– Ты хочешь обсудить мои родственные чувства?
– Oui [57]57
Да (фр.)
[Закрыть]. Я, кажется, задала прямой вопрос.
– На протяжении восемнадцати лет я служил Капслиге. А потом орден обернулся против меня. И всё из-за моих братьев, с которыми я сражался плечом к плечу в непрерывной десятилетней войне, а они взяли и превратили меняв монстра.
– Почему ты считаешь себя чудовищем? Мне бы хотелось, чтобы ты посмотрел на вампиров с другой стороны. Ведь ты нравишься мне всё больше, – «Боже, да я уже по уши влюблена».– И я считаю, что твои братья достойные мужчины. Ну, а то, что вы вампиры, это несущественно.
– Несущественно. Все мои убеждения перечёркнуты одним словом, – невесело усмехнулся Конрад, теребя пальцами края карт. – Если бы ты увидела меня в момент нестерпимой жажды, ты бы тоже считала меня монстром. Раздавай. Я намерен получить ответы на свои вопросы.
Наоми подчинилась.
– Ха! Я выиграла. Почему твои братья так отличаются от тебя? Почему они никогда не пили прямо из вены?
– Себастьян сделался отшельником и держался подальше от любого соблазна. А два старших присоединились к армии вампиров, которые называют себя Обуздавшие жажду. Их главный закон запрещает им пить напрямую из источника. Хотя теперь я узнал, что им позволено пить кровь своих бессмертных Невест.
Обуздавшие жажду – это армия короля Кристофа, n'est-ce pas [58]58
Не так ли? (фр.)
[Закрыть]? – он кивнул, и тогда она поинтересовалась: – Почему же ты не присоединился к своим братьям?
– Кристоф – чёртов русский! – рявкнул Конрад. – Я сражался с этими ублюдками больше десяти лет почти каждый день напролёт и умер от русского клинка. А когда очнулся, мерзкая кровь одного из них уже текла в моих венах, а мои братья обещали ему мою, мать её, вечную верность. Русскому и вампиру! Нет никого, кого я мог бы презирать сильнее.
– Но если эти Обуздавшие жажду неустанно сражаются с плохими вампирами… – начала, было, Наоми.
– Кристоф обратил уже тысячи человек. В мире Ллора баланс сил поддерживается сам собой, но это равновесие долго не протянет, если он и дальше будет создавать всё новых и новых вампиров, – оборвал её Конрад, явно прилагая немалые усилия, чтобы успокоиться. – Раздавай.
– Похоже, ветер переменился, – сообщила девушка, когда снова собрала «двадцать одно». – Расскажи мне о своей семье.
– Мои родители поженились по любви, – ответил явно недовольный подобным раскладом Конрад. – Мать умерла при родах последней из четырёх наших младших сестёр. Отец был намного старше матери, и он так и не смог оправиться от этой потери.
– Три брата и четыре сестры? Вас было восемь в семье? А я всегда мечтала хотя бы об одном брате или сестричке.
– Сёстры долго не прожили – умерли во время эпидемии. Старшей было всего тринадцать.
– Мне очень жаль, Конрад.
– Я не был с ними настолько близок, насколько хотелось бы. Или насколько следовало. К тому времени, как первая из девочек появилась на свет, я уже несколько лет сражался в рядах Капслиги. Сёстры были больше привязаны к Себастьяну.
– Почему из всех сыновей выбор Капслиги пал именно на тебя?
– Николай был наследником, Себастьян – учёным. Мёрдок – героем-любовником. Так как во мне ничего выдающегося не было, я стал убийцей.
– Почему ты не видишь себя защитником? Ведь ты спасал людям жизнь, уберегал их от ужасной участи.
– Чтобы позже самому обрекать этих же людей на неё. Раздавай карты.
– Merde [59]59
Чёрт (фр.)
[Закрыть], – прошептала Наоми, когда ей не хватило всего одного очка. – Posez votre question [60]60
Задавайте ваш вопрос (фр.)
[Закрыть].
– Ты действительно раздевалась перед толпами посторонних мужчин?
– Да. Моя мать скоропостижно скончалась, и я оказалась перед выбором – либо танцевать по ночам в клубе, чтобы днём продолжать заниматься балетом, либо отправляться на бумажную фабрику и вкалывать там до конца своих дней.
На тот момент её ещё не осаждали перспективные женихи. В конце концов, Наоми тогда едва вышла из подросткового возраста.
Конрад прищурился.
– Ты же сказала, что твоя мать умерла, когда тебе было шестнадцать.
– И?
Губы мужчины удивлённо приоткрылись, обнажая клыки, которые с каждым днём казались Наоми всё более и более притягательными.
– Но… всего шестнадцать?
– Et alors [61]61
Ну так что же? (фр.)
[Закрыть]? Я не собираюсь оправдываться. Тогда были другие времена, и всё было не так уж плохо, мне даже нравилось. Я всегда скрывала подробности об этой части своей жизни лишь потому, что знала, что люди будут реагировать так же, как и ты, хотя я не стыжусь и никогда не стыдилась своего прошлого. Так что, подними челюсть, вампир.
– Стало быть, непорочной девой ты не была?
– Non, je suis Capricorne [62]62
Нет, я Козерог по гороскопу (фр.)
[Закрыть], – выдала Наоми и подмигнула ему.
– И ты не была замужем? – продолжил Конрад, игнорируя комментарий девушки. Когда она покачала головой, Рос окинул её взглядом, в котором буквально читалось: «А, одна из этих женщин».
– Да, Конрад. Я одна из «этих» женщин, – улыбнулась Наоми, раздавая карты на следующий круг. – И за это мне тоже не стыдно.
Конрад не мешкал на этот раз, сыграл быстро и снова удачно. Когда вампир замялся, прежде чем задать свой следующий вопрос, она уже знала, о чём он собирался спросить. Рос, без сомнений, хотел знать, сколько у неё было мужчин – и Наоми сомневалась, что ему понравится её ответ…
Глава 17
– Со сколькими мужчинами ты была? – в конце концов, всё же решился спросить вампир.
– Ты действительно хочешь это знать?
Конрад кивнул, несмотря на то, что абсолютной уверенности у него не было. Он до сих пор невольно скрежетал зубами, возвращаясь к мыслям о том, что она раздевалась перед толпами мужчин в двадцатые годы.
– Их было не так много, чтобы начинать вести счёт, но больше одного, – ответила девушка.
– Правдиво и без утаек, – напомнил он ей.
– Хорошо, к двадцати шести годам у меня было четверо любовников.
– Так много? – вампир нахмурился, внутренне негодуя, что четверо мужчин познали её тело, а он – нет.
– Увы, так мало. Хотя их мог быть целый легион, если бы в те времена средства контроля рождаемости были более надежными.
Она так открыто говорила об этом, даже, казалось, гордилась собственным опытом.
«По крайней мере, этот опыт у неё хотя бы имеется», – думал Конрад мрачно. У него же его не было вовсе, и что хуже всего – Наоми это знала.
Конраду едва исполнилось тринадцать, когда он принёс присягу Капслиге. И он был слишком молод, чтобы отдавать себе отчёт, на что именно его обрекали принесённые обеты.
К несчастью, в памяти вампира накопились воспоминания других мужчин о сексе. Однако ни одно из них не было похоже на то, что он сам хотел бы увидеть или испытать. А от некоторых и вовсе мурашки бежали по коже. Конрад старался блокировать эти воспоминания, едва они всплывали на поверхность его сознания…
– Именно поэтому ты разорвала отношения со своим женихом? Потому что тебе было мало одного любовника?
Наоми покачала головой.
– Я была до оскомины моногамной.
– Тогда почему?
– На самом деле Луис не сделал ничего такого, что я могла бы назвать непосредственной причиной нашего разрыва. Однако что-то в нём всегда меня подспудно тревожило. И, как ни прискорбно, я все же отмахнулась от предчувствий, потому что жажда обладать всем самым лучшим ослепляла меня. Я всегда стремилась добиться завидной участи и получить от жизни всё. Иной я свою жизнь и не представляла. А более завидного жениха, чем Луис, в то время было не сыскать во всей округе – такой чрезвычайно привлекательный, и у этого мужчины были деньги. Нефтяные деньги.
Конрад ощутил укол какого-то незнакомого обжигающего чувства, зародившегося внутри и скрутившего внутренности.
– Так что же, всё-таки, произошло с «нефтяным» женихом?
– Я знала, что слишком долго игнорировала то, что говорила моя интуиция в отношении Луиса. И, ко всему прочему, в конце концов, поняла, что не должна вообще выходить замуж. Ни за него, ни за кого-либо другого. Я вполне могла сама себя содержать и получала массу удовольствия от своей жизни, будучи абсолютно независимой ни от кого. Так что, после того, как я почти полгода прилагала все мыслимые и немыслимые усилия, искушая Луиса, чтобы он женился на мне, я взяла и передумала. Луис так и не смог меня простить.
– И что именно обычно делают женщины, искушая мужчину, чтобы он согласился жениться? – спросил Рос, стараясь придать голосу обыденный тон и не выдать, насколько интересно ему было это узнать. Конрад представил, как Наоми использует свои уловки на нём, чтобы добиться чего-то от него… и эта мысль странным образом взволновала вампира. Всё, чего эта девушка могла от него хотеть, было для Конрада под запретом слишком долго – почти столько, сколько он вообще себя помнил.
– Я дразнила его, а затем оставляла без сладкого. Никакого бесплатного молока [63]63
Имеется в виду расхожее английское выражение: «Зачем покупать корову, когда можно напиться бесплатным молоком?» Зачастую это выражение используется, чтобы описать нежелание кого-либо из партнёров вступать в официальный брак по причине того, что между данными партнёрами уже существуют отношения, в том числе сексуальные, и мотивы для заключения официального брака утратили актуальность (прим. пер.)
[Закрыть], – улыбнулась Наоми.
«Молока?»
– А-а-а, понял.
По крайней мере, она не спала со своим «нефтяным» женихом.
– Vingt-et-un [64]64
Двадцать одно (фр.)
[Закрыть]. Я выиграла, – сообщила между тем Наоми. – Теперь расскажи мне об этой ране у тебя на руке.
Заметив, что Конрад явно колеблется, она тут же добавила:
– Любой вопрос, о чём угодно. Правдиво и без утаек.
– Меня оцарапал Тарут, демон на службе Капслиги. И пока демон жив, эта рана не заживёт.
Конрад полагал, что Тарут вполне мог посетить субботнее собрание. Если бы вампиру удалось освободиться от своих оков, он мог бы первым перейти в наступление и устроить Таруту хорошенькую увеселительную прогулку.
– Зачем он это сделал с тобой? – поинтересовалась Наоми.
– Он считает, что мне следует сдохнуть – но я не согласен.
– Как ему удалось уцелеть после встречи с тобой? Должно быть, он очень силён.
– У Тарута целая банда, – это был инстинкт, характерный для многих демонов – охотиться стаей. Так что на собрании Конраду придётся держать ухо востро. – Кроме того, демоны в принципе один из самых сильных видов существ Ллора, а Тарут, к тому же, очень древний и могучий.
– Как ты стал наёмным убийцей? – спросила девушка, уже совсем позабыв об игре.
– Меня интересовал гонорар.
– Жадность, Конрад? – мягко ухмыльнулась она. – На тебя не похоже.
– Откуда тебе знать? – она пожала плечами, и тогда Конрад пояснил: – Мне нужны были средства к существованию. Когда Капслига отвернулась от меня, я не знал куда податься и как прокормить себя.
– И что было дальше?
– Мои бывшие братья по ордену охотились на меня, как на чёртова бешеного волка, а я даже представления ещё не имел, как вампиру выжить в этом мире, – таким обессиленным и загнанным в угол, как тогда, Конрад не чувствовал себя никогда в жизни. Половину семьи Конрада только что прибрала смерть, другая половина превратилась в его врагов, а сам он необратимо и навсегда изменился. – Я умирал от голода, а кровь была повсюду, куда бы я ни повернулся. Каждую ночь я боролся с собой, чтобы не утащить какого-нибудь человека и не вцепиться в его горло.
– А что случилось потом?
– Была ещё донорская кровь, которую можно было купить, но она дорого стоила. Поэтому, когда однажды мне подвернулся весьма выгодный заказ на одного оборотня, из тех, на которых никто не хотел охотиться, я взялся.
– Почему никто не хотел?
– Потому что охота на оборотня весьма сложная штука. К тому моменту, когда ты понимаешь, как справится с одной их формой, они перевоплощаются в другую. Я был истощён от голода, и тот ублюдок откровенно надрал мне задницу. Однако, когда я почти распрощался с жизнью, мои новые инстинкты самым ошеломляющим образом дали о себе знать.
Клыки Конрада словно по собственной воле вонзились в шею оборотня, и кровь брызнула фонтаном, заливая вампиру глаза и наполняя его рот…
Взгляд Конрада затуманился от нахлынувших воспоминаний, и Рос надолго замолчал.
– Конрад? Посмотри на меня, Конрад! – когда он, наконец, встретился с ней взглядом, Наоми напомнила: – Ты говорил об инстинктах.
Это были инстинкты вампира Они управляли мной. Я вернулся за наградой не только с головой оборотня в мешке, но и с его воспоминаниями в моей голове. Вскоре я стал весьма востребован.
– Скольких ты убил? – спросила Наоми и прикусила нижнюю губу.
– Бесчисленное множество. Включая тех, кого я лишил жизни, ещё будучи человеком. Мне было тринадцать, когда первый вампир пал от моей руки.
– Ты был таким молодым? Какой была твоя человеческая жизнь?
– По большей части наполненной ужасом, холодом и отчаяньем. Те, кто не становился добычей мародёров, попадали в цепкие лапы чумы. Люди боялись обнять любимого человека, возвратившегося домой, потому что не знали, не принёс ли он с собой смерть. Моя семья была богата, но мы не могли купить ни еды, ни каких других товаров, потому что их просто не было.
– Это так грустно. Мне очень жаль, что жизнь так сурово обошлась с тобой и с твоей семьёй.
– Ну, теперь это в прошлом. А как ты прожила свою?
– Моя жизнь была полной противоположностью твоей – наполненной чувственными удовольствиями, жаркой и страстной, – взгляд Наоми сделался мечтательным. – Я помню марево летней жары над Французским кварталом, когда с каждой улицы доносились мелодии каких-то песен. Я резвилась в фонтанах и была помешана на джазе – а это, между прочим, даже являлось смягчающим обстоятельством в судах в моё время, – Наоми склонилась к Росу, и её волосы разметались по бледным плечами девушки. – Я вот всё думаю, как бы тебе понравилось то время и Новый Орлеан, каким он был тогда?
– Я бы чувствовал себя чужим. Меня воспитывали в строгости и военной дисциплине.
– А в моём мире боготворили джаз и контрабандные алкогольные напитки, а погоня за удовольствиями была главным смыслом жизни. Военачальник и балерина, у кого может быть меньше общего, чему нас с тобой?
– Что значит быть настоящей балериной?
– Это значит давать представление за представлением. Даже возвращаясь из туров, я не могла позволить себе полностью расслабиться, хотя и любила развлекаться. Мне приходилось упражняться по шесть дней в неделю, без права на прогул.
– Представляю. Я видел, как ты танцуешь.
– Ах, да, правда. Ты видел это. Позавчерашний день весь пошёл наперекосяк для собачонки Наоми.
Конрад нахмурился, но всё же, спросил:
– Почему ты так… снисходительна ко мне? После всего, что я тебе наговорил?
– Потому что я знаю, что ты на самом деле так не думал. И потому что я не верю, что ты такой плохой, каким тебя считают другие.
Она и понятия не имела, каким злом он на самом деле являлся. Лучше было сразу пресечь её кокетство и заигрывающие взгляды.
– Наоми, у тебя сложилось слишком идеализированное представление обо мне. Давай проясним всё раз и навсегда. Менее двух недель назад я убил живое существо, и я пил кровь из его шеи, словно животное, которое лакает из канавы.
– Что ж, эта картина, действительно, способна подпортить твою привлекательность, – ответила девушка, широко распахнув глаза. – Но, по счастливой случайности, у тебя такой привлекательный низкий голос, который нравится мне значительно больше, чем следовало бы – и это уравновешивает все эти образы животного и канавы.
Когда она вела себя так, словно испытывала к нему влечение, Конрад то приходил в восторг, то едва ли не начинал ненавидеть Наоми.
– Ты поворачиваешь всё так, словно это легко выбросить из головы.
– Что было, то прошло, Конрад. Ты должен научиться на своих ошибках и двигаться дальше. Если бы я думала, как ты, я до конца своих дней осталась бы танцовщицей бурлеска. Я никогда не загорелась бы целью стать балериной, получить профессию, которая сделала меня счастливой. Только представь себе, сколько ты упускаешь в жизни – возможность быть со своей Невестой, завести семью, обрести покой. В отличие от меня, ты можешь иметь будущее. Оно совсем рядом, нужно лишь протянуть руку и взять то, что предлагает судьба. У тебя появится так много причин смотреть вперёд, если ты просто перестанешь оборачиваться на прошлое.
Вот именно это делало Наоми столь опасной для него. Она заставляла его мечтать о том, что могло бы быть. Например, если бы он смог сделать её своей Невестой.
Его мечта… её злой рок.
Конрад резко встряхнул головой. Это проклятье не могло её затронуть – даже если действительно имело силу. Наоми нельзя причинить физическую боль. Однако Конраду всё равно хотелось нанести удар Таруту первым.
– Наоми, когда мои братья вернутся, ты должна заполучить тот ключ.
Она таинственно пожала плечами, что могло значить всё и ничего.
– Я устала, mon grand [65]65
Мой милый ( фр.) – Здесь игра слов, и имеется в виду не прямое значение, а обычно используемое при обращении к ребенку в шутливой форме и означающее «мой взрослый мальчик» (прим. пер.)
[Закрыть]. Пойду, пожалуй, спать.
Конрад бегло говорил по-французски. «Mon grand» означало «мой взрослый мальчик». Так матери, любя, дразнили малышей.
– Где ты обычно спишь? – спросил вампир. Когда Рос той злополучной ночью рыскал по дому в поисках девушки, он видел хозяйскую спальню. Там сохранилось несколько предметов мебели, но это явно не было то место, куда она удалялась, когда не желала быть с ним. Скорее всего, где-то в доме у Наоми было тайное убежище.
– О, то там, то здесь.
– Ты вернёшься завтра?
Наоми медленно подлетела к нему.
– Честное слово, вампир, – взмахом руки она откинула волосы со лба мужчины и заглянула ему в глаза, – если ты и дальше будешь таким же очаровательным, как сейчас, как я смогу удержаться от соблазна? – обронила Наоми и исчезла.
И, конечно же, она собиралась вернуться. Потому что просто не могла ничего с собой поделать.
Неожиданно Конрад осознал, что улыбается.
