Текст книги "В оковах мрака (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
С другой стороны, никогда прежде ему не хотелось ни на кого произвести впечатление.
Конрад натянул джинсы, оставленные для него братьями. Со скованными руками рубашку одеть не получилось, и ему нестерпимо захотелось прибить за это Николая и Себастьяна. Однако на это у вампира совсем не осталось сил.
Впрочем, у него появилась гораздо лучшая идея…
– Что тебя там так взбесило? – спросил Себастьян, едва Конрад переступил порог ванной комнаты.
«Надо заставить их думать, что я исцеляюсь».
– Ничего.
«А я исцеляюсь?»
Конрад решил, что станет делать то, чего братья он него хотят, пока не придумает, как сбежать отсюда.
Себастьян взял в руки бинты и с молчаливым вопросом на лице уставился на Конрада. Поколебавшись мгновение, вампир протянул брату раненную руку.
– Как ты это получил? – поинтересовался Николай, пока Себастьян перевязывал рану.
– Профессиональный риск, – пробормотал Конрад.
Любезность Тарута, древнего и могущественного сонного демона, сотрудничавшего с Капслигой.
Они с Конрадом пытались убить друг друга на протяжении нескольких столетий, но ни один не преуспел. Однако две недели назад Тарут записал на свой счёт весьма значительную победу.
Он отметил Конрада когтями. И, если сплетни о сонных демонах правдивы, то всякий раз, когда Конрад и демон заснут одновременно, Тарут сможет определить местоположение вампира.
Конрад полагал, что слухи о метке были обычными байками, которые демоны распространяли намеренно. Однако рана не заживала.
И это была лишь часть проклятья. Легенда гласила, что Конрад не сможет излечиться, пока либо он, либо демон не будут убиты – или пока самая заветная мечта и самый страшный кошмар Конрада не станут явью.
– Ты потеряешь всё, о чём мечтал, – сказал ему Тарут при их последней стычке.
Конрад подавил озноб. Проклятье, возможно, начинало сбываться. Его мечта… её злой рок.
– Ты выглядишь в тысячу раз лучше после душа, – отметил Себастьян. – И существенно более собран.
Конрад пожал плечами. Это не имело значения. Ведь помимо Тарута за его головой охотилось по меньшей мере полдюжины профессиональных убийц, готовых заполучить его любыми средствами, живым или мёртвым.
Капслига, орден, к которому он когда-то принадлежал, требовала его смерти, потому что само существование вампира, носящего знак ордена на спине, было кощунством. Конрад стал их главной целью, и они объявили охоту на него, спустив с цепи Тарута и других убийц.
Следующими на очереди шли бесчисленные потомки жертв Конрада, жаждущие отомстить мечом за кровь своих предков.
И, наконец, это было лишь вопросом времени, когда его разыщут Ридстром Вуд, сверженный король свирепых яростных демонов, и его наследник Кейдеон, потому что Конрад раздобыл некую информацию, за которую эти двое готовы были убить.
И, хотя ещё по меньшей мере дюжина самых разных демонархий объявила падшего вампира своим врагом номер один, никого из них Конрад не опасался, кроме этих братьев Вуд, как прозвали эту пару.
Любой из тех, кто охотился на вампира, был способен не колеблясь уничтожить всё на пути достижения своей цели. Всех, кто был рядом с ним, могли прикончить в любую минуту, да так, что Конрад и братья и пальцем не успели бы пошевелить ради своей защиты.
– Не надумал попить? – спросил Николай.
– Единственное, что я пью помимо живой крови из вены – это виски, – солгал вампир.
Конраду доводилось пить кровь из пакетов, но сейчас он упорно отказывался. Его жажда усиливалась, однако он не нуждался в столь частом приеме пищи, как многие другие вампиры, и да будет он проклят, если подчинится братьям и в этом.
Мёрдок обозвал его упрямцем, и Конрад этого не отрицал. После того, как они его пленили, заковали в цепи и напичкали лекарствами, вампир не собирался потакать их тщетным планам, особенно теперь, когда он решил убраться отсюда как можно скорее.
Конрад обратил внимание, что ключ от его цепей был у каждого из братьев. Когда призрак вернётся, он заставит её украсть один из них. А потом он сбежит.
Нет ничего проще.
Глава 11
Два проклятых дня! Эта женщина уже два дня не появлялась в его комнате. И всё это время Конрад разрывался между жгучим желанием вырваться на свободу и потребностью выяснить, кем же Наоми для него является.
По ночам приходили братья и продолжали попытки достучаться до Конрада. Однако ему было не до них. Потому что, хотя Конраду и стало существенно лучше, та часть его души, которая должна была тянуться к семье, уже давно была мертва.
К тому же, всеми его мыслями завладела Наоми, и он не мог думать ни о чём другом.
Конрад скрежетал зубами и изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Он не мог отправиться на поиски девушки и чувствовал себя в ловушке. Если у него случится очередной приступ ярости, братья, чего доброго, заставят его покинуть Эланкур и заточат где-нибудь в другом месте.
А у Конрада ещё остались тут дела, и покидать поместье было рано. По крайней мере, он не мог этого сделать прежде, чем выяснит наверняка, влияет ли эта девушка каким-то образом на его разум. Конрад по-прежнему страдал приступами неконтролируемой жестокости, однако, мало-помалу его агрессия и ярость становились более управляемыми. Он всё же не сорвался тогда в душе, и этот факт говорил сам за себя.
Может быть, дело вовсе не в Наоми – может, что-то такое таилось в самом этом доме. В конце концов, теперь он трезво мыслил, несмотря на то, что девушки рядом не было.
Нет, это не имело значения. Конрад по-прежнему ощущал её незримое присутствие. Вчера весь день напролёт моросил дождь, и вампир мог поклясться, что чувствовал, как она… грустила. А поздней ночью он то и дело слышал, как Наоми бродила по коридорам дома. До Конрада отчетливо доносился шелест её призрачного платья и вырывавшиеся время от времени тихие вздохи девушки. Он жадно вдыхал воздух каждый раз, когда Наоми проходила мимо его комнаты, и постепенно научился различать даже самый слабый след присущего ей аромата роз.
Конрад звал её, но безуспешно. В ответ на его зов лишь каждый раз врывался в спальню Николай и обеспокоенно допытывался:
– С кем ты разговариваешь?
Конраду уже начинало казаться, что его психическое расстройство просто обрело новую форму.
«Мне нужно её найти. Хочу, чтобы она была здесь».
Вампира снедало любопытство и мучили множество вопросов. Наоми носила украшения – серьги, бархатку, массивный перстень на указательном пальце – но обручального кольца он не заметил. Если все эти драгоценности принадлежали ей, значит, Наоми была богатой, но, очевидно, не замужем. Однако Конрад сомневался, что девушка происходила из состоятельной семьи. Что-то в её манере держаться выдавало в Наоми человека, которому в прошлом было нечего терять.
«Мог ли заработок танцовщицы быть достаточным, чтобы позволить себе этот дом?»
«Чёрт возьми, при её чувственной привлекательности и абсолютном отсутствии комплексов, она запросто могла бы быть куртизанкой и заработать на этом состояние».
Впрочем, кем бы ни была Наоми при жизни, теперь она мертва. Как он мог так страстно возжелать привидение? Неужели он настолько ненормален? На протяжении минувших дней воображение Конрада то и дело рисовало ему обнажённое тело девушки. Вампир не испытывал физического возбуждения, однако безумно этого хотел.
Он действительно был ненормальным. Не просто сумасшедшим, а ненормальным.
Будь у Конрада хоть немного благоразумия, ему следовало подавить эту всё усугублявшуюся одержимость призрачной женщиной и сосредоточиться на собственных проблемах и плане побега.
На него была объявлена охота. И не дело отвлекаться на воспоминания о том, как призрачная девушка выгибалась навстречу его рукам, жаждущим прикосновения к бледной груди.
С наступлением сумерек последние лучи солнца окрасили дельту в туманные цвета. Мох густым занавесом свисал с ветвей кипарисов, растущих вдоль берега. У самой кромки воды сохранился, хотя и значительно покосившийся, причудливый садовый павильон фолли [31]31
Фолли или каприз (от англ. folly– причуда, каприз) – небольшое здание или иной архитектурный объект, применяемый обычно в дворцовых и парковых ансамблях, а также в современной городской среде, представляющий собой декоративную постройку, зачастую в виде руины, для украшения сада или парка (прим. пер.)
[Закрыть], стилизованный под руины античного здания.
Несколько десятилетий назад эта небольшая бухта у Эланкура была судоходной, но со временем она настолько заросла водорослями и заилилась, что стала больше походить на болото.
Постепенно плавни обжили самые разные водные обитатели, и теперь болота кишели змеями и аллигаторами. Здесь обосновались также норки и нутрии – эти крупные водоплавающие грызуны частенько резвились среди листьев кувшинок, демонстрируя свои жёлтые зубки.
Это было одно из любимых мест Наоми в поместье. Девушка весь день провела на берегу, сидя на корточках у самой воды и наблюдая, как у головастиков отрастали конечности.
Ничего другого, чем можно было бы себя отвлечь, чтобы не тянуло вернуться в комнату вампира, ей так и не пришло в голову.
«Держись от меня подальше», – предупредил он её.
«Bonne idée [32]32
Хорошая идея (фр.)
[Закрыть]», – решила Наоми.
Потому что Конрад её по-настоящему привлекал. Узнав о его героическом прошлом, Наоми невольно смягчилась к вампиру. А вид его обнажённого тела привел девушку в трепет, и теперь её неотвратимо влекло к этому мужчине. Их краткое общение показалось Наоми опьяняющим, и ей безумно хотелось повторения. Это было, словно наркотическая зависимость. Даже воспоминания о грозном рычании вампира на прощанье не могли притупить желание Наоми снова видеть его.
И Наоми отчётливо поняла, что это желание день ото дня будет только усиливаться.
Но что же будет, когда Конрад покинет Эланкур? Если этот сумасшедший, но такой сексуальный вампир исчезнет, она снова останется одна в безлюдном доме, обречённая влачить своё бессмысленное существование, от пустоты которого лишь он сумел её отвлечь.
С её общительным характером для Наоми оказалось невыносимо привыкать к одиночеству загробной жизни и бесконечности однообразных унылых дней, нескончаемой чередой сменявших друг друга. Особенно сокрушительно одиночество обрушивалось на неё, когда очередные жильцы поместья съезжали.
А они всегда съезжали рано или поздно.
Конрад Рос не станет исключением.
И эта мысль приводила Наоми в такое уныние, что она поклялась себе держаться от братьев подальше.
«Лучше мне не привыкать к их присутствию в доме», – решила девушка.
И всё же, всё это время, которое она не приближалась к братьям, ей ежеминутно приходилось бороться с самой собой. На это потребовался весь запас силы воли Наоми, однако в итоге к исходу вечера девушка поняла, что исход этой борьбы предрешён. Она проиграет.
Уже скоро луна нальётся и серебристой прорехой разорвет полотно ночного неба. Наоми чувствовала неотвратимое приближение этой ночи и, как всегда в эти дни, ощущала себя невероятно уязвимой.
Сказав Конраду, что она ничего не чувствует, Наоми немного погрешила против истины. Каждый месяц, танцуя в полночь под серебристой луной, Наоми снова и снова испытывала смертельную боль и агонию, пережитые ей в вечер своей гибели.
«Я не хочу быть одна. Только не сегодня ночью…»
В конце концов, едва наступили сумерки, Наоми, словно влекомая невидимыми нитями, направилась к спальне Конрада. У самой двери она на мгновенье заколебалась, но из команты неожиданно послышался голос вампира:
– Призрак, иди ко мне!
«Что ж, наслаждайся общением, только не привыкай к этому», – напомнила она себе.
– Я знаю, что ты там, – его голос звучал утомлённо. – Ты теперь меня боишься?
Наоми, пожалуй, никогда не забудет то ужасающее, агрессивное рычание, которое издал тогда вампир. Оно обещало боль, оно говорило о жестокости, не позволяя забыть, кем он на самом деле являлся. И всё же Наоми его не боялась.
Прикусив губу, Наоми загадала:
«Когда я войду в комнату, он не покажется мне таким красивым, как я думала».
Девушка влетела в спальню сквозь закрытую дверь и тут же впилась взглядом в мужчину. Нет, он был даже более прекрасным, чем она его запомнила.
«Très beau [33]33
Чрезвычайно красив (фр.)
[Закрыть]».
Почему он настолько её привлекал? Наоми всегда предпочитала более зрелых, состоявшихся мужчин, не столь пылких и пламенных, а тех, чей темперамент немного поостыл под грузом прожитых лет.
Конрад же был подобен пылающему огню… Изумительно прекрасный безумец.
– Где, чёрт побери, тебя носило? – рявкнул вампир без предисловий. Его красные глаза голодным взглядом впились в её лицо, прошлись по груди, метнулись вниз по всему телу девушки и обратно. Он разглядывал Наоми точно так, как это делали мужчины при её жизни.
Как она сможет прожить следующие восемьдесят лет без таких вот обжигающих взглядов?
– Ты скучал по мне? – спросила девушка, не обращая внимания на его тон. Наоми хотела казаться беззаботной. Вампир никогда не узнает, сколько сил ей стоило оставаться вдали от него. – Я должна была быть здесь?
– Раньше ты являлась каждый день, – резко отозвался он.
– Ты велел мне держаться подальше, помнишь? И потом, ты наорал на меня, как взбесившийся медведь.
– Взбесившийся медведь? Я не хотел, чтобы мои братья видели тебя раздетой.
– Конрад, они вообще не могли меня видеть.
Вампир сердито нахмурился.
– Я… забыл об этом! По крайней мере, в тот момент. Иногда мне трудно… – он умолк, а затем добавил: – Проклятье, меня ведь тогда только что укололи этой дрянью!
И снова внутри Наоми шевельнулось непрошенное сочувствие к этому мужчине. Она вдруг подумала, что даже не представляет, что нужно было бы сотворить Конраду, чтобы разрушить это необъяснимое влечение, которое она испытывала к вампиру.
– Почему тебя волнует, увидят ли они меня обнажённой?
Конрад отвёл взгляд и пробормотал:
– Хотел бы я сам это знать.
Наоми спрятала улыбку. Вампира, похоже, влекло к ней не менее, чем её к нему.
– Чем ты там на улице занималась? – спросил Конрад, и в его голосе послышался упрёк.
– Откуда ты знаешь, что я выходила из дома?
– Яцелый день тебя не слышал.
Наоми нахмурилась.
– Ты вообще когда-нибудь спишь?
– Нет, если могу, не сплю.
Наоми уже знала, что Конрад спал не больше трёх-четырёх часов в сутки.
– И ты никогда не спишь в одно и то же время. Яне заметила, чтобы у тебя был какой-то режим
– Значит, этого не сможет и никто другой, – обронил он, и прежде чем Наоми попыталась выяснить, что он хотел сказать, вампир сменил тему:
– А теперь расскажи мне, чем ты занималась всё это время?
– Ну, если ты так хочешь знать… Янаблюдала за головастиками. Решила выяснить, как долго у них отрастают ножки. С точностью до минуты.
– Головастики? Зачем тебе это?
– У тебя есть другие предложения, Конрад? Чем ещё мне заниматься?
Вампир не знал, что ответить на это.
– Единственная газета, которую я смогла выудить с подъездной дороги, уже прочитана вдоль и поперёк. В доме нет ненасытных новобрачных, или ищущих приключений подростков, вооружённых баллончиками с краской, так что мне не за кем подглядывать и некого пугать. Однако теперь я здесь, так чего ты хотел?
Конрад дважды открыл и закрыл рот, как будто не знал, с чего начать, но так и не произнёс ни слова
– Ничего? – беззаботно поинтересовалась девушка и помахала рукой. – Ну ладно, всего хорошего…
– Останься! – воскликнул вампир. – Я хочу, чтобы ты осталась.
– Почему? Находишь моё общество более интересным, чем созерцание облупившейся краски на потолке?
Конрад покачал головой.
– Яхочу с тобой поговорить.
Высоко подняв подбородок, Наоми с беспечным видом прошествовала через комнату и уселась в воздухе над кушеткой в проёме окна.
– Возможно, я останусь, если ты согласишься ответить на пару вопросов.
– Каких вопросов?
– Яслучайно подслушала несколько разговоров твоих братьев, но многое, из сказанного ими, мне совершенно не понятно. Ты мог бы кое-что прояснить.
Он как-то устало, коротко кивнул, соглашаясь.
– Что они имеют в виду, говоря о твоих воспоминаниях?
– Если вампир пьёт прямо из вены, он пьёт живую кровь. Живая кровь несёт в себе воспоминания человека о всей его жизни. Таких воспоминаний со временем становится всё больше и больше, пока ты не теряешь над ними контроль. Я уже не могу отличать чужие воспоминания от своих собственных.
– Мёрдок каждую ночь возвращается откуда-то с новой информацией о тебе. Он говорит, что чуть ли не все на свете хотят видеть тебя мёртвым, – продолжила девушка.
– Это правда.
– Он также сказал, что ты, возможно, играл со своими жертвами, прежде чем убить их.
– Яделал только то, за что мне платили.
– Тебе платили за то, чтобы ты разрывал им глотки так, что жертва лишалась головы?
Конрад прищурил глаза.
– Когда пьёшь из источника, помимо воспоминаний жертвы ты получаешь и бульшую часть силы того, кого убиваешь, и даже его магические способности. А гарантированно убить бессмертного можно лишь обезглавив его.
– А женщин и детей ты тоже убивал? И людей?
– Зачем мне это? – недоумение Конрада казалось искренним.
Немного успокоенная его ответом, Наоми продолжила:
– Как ты стал вампиром?
Гнев исказил лицо мужчины.
– Николай решил влить мне в глотку своей заражённой крови, когда я был при смерти.
– Ему не надо было тебя кусать?
– Так бывает только в фильмах, – пояснил Конрад. – На самом деле лишь кровь запускает механизм трансформации, а смерть выступает катализатором этого процесса. Обратиться в существо Ллора можно только так.
– Значит, стать вампиром так легко?
– Легко? Не знаю. Это не всегда работает. И когда не срабатывает, ты просто умираешь.
– Кто обратил твоих братьев?
Кристоф, рождённый вампир, а не обращённый – и о нём я говорить не хочу. Спроси что-то другое.
– Хорошо. А ты всё ещё можешь есть обычную пищу?
– Могу, но для меня это то же самое, как для тебя пить кровь, – лицо Наоми исказилось от отвращения. – Вот именно. Впрочем, я люблю хороший виски.
Наоми тоже когда-то любила виски. В студии у девушки до сих пор был припрятан небольшой его запас.
– А эта ваша телепортация, или перемещение? Как далеко ты можешь переместиться?
– Мы можем пересечь весь мир – не только гостиную дома, населённого привидениями, – ответил вампир, и Наоми поджала губки, состроив ему гримасу. – Но мы можем отправиться только к тем местам, где уже побывали, или если пункт назначения находится в пределах нашей видимости.
– А что такое Воцарение?
– Это феномен в мире Ллора, который происходит каждые пятьсот или около того лет. Зарождаются новые семьи и союзы, и число бессмертных резко возрастает. Между различными фракциями разгораются конфликты, и вспыхивают клановые войны. Многим из бессмертных суждено погибнуть в них.
Эти таинственные мужчины не раз в присутствии Наоми говорили о мире Ллора как об отдельной реальности, в которой существуют различные расы существ, непохожих на людей. Братья упоминали валькирий, ведьм и упырей, а также «благородных эльфов». Наоми слышала про оборотней и духов – и, очевидно, все эти существа жили бок о бок друг с другом.
– А русалки существуют на самом деле? – спросила Наоми.
– Да.
Девушка невольно ахнула, широко распахнув глаза и не в силах скрыть своего волнения.
– А ты видел хоть одну? У них длинные рыбьи хвосты? Покрытые чешуёй? А Несси [34]34
Лох-Несское чудовище (ант. Loch Ness Monster;Несси, ант. Nessie) – чудовище, согласно легендам, обитающее в шотландском озере Лох-Несс (прим. пер.)
[Закрыть]? Она существует? Она кусается, и вообще, она девочка, или?…
– Сколько тебе было лет, когда ты умерла, призрак? – прервал её Конрад со снисходительным выражением на лице. – Ты так и не успела повзрослеть?
Наоми расправила плечи и выпрямилась.
– Мне было двадцать шесть.
– Как вышло, что ты умерла так рано? – пробормотал вампир, нахмурив брови.
Что ей было на это ответить? Она не смогла бы просто заметить, что была убита, и при этом не вдаваться в детали. Вот только обнажив эти самые детали, она созналась бы в собственном бессилии. Впрочем, то, что Наоми позволила убить себя, и так говорило само за себя. Разве это не было наивысшим проявлением слабости? Лишь тот, кто также стал жертвой чужой злой воли, был способен это понять.
«Этот мужчина поймёт», – прошелестело в мыслях девушки. Он, как никто другой, поймёт боль, которую она испытала.
– Меня убили, – вымолвила Наоми, в конце концов.
– Как?
– У тебя есть какие-то мысли на этот счёт?
– Ревнивая женушка застрелила прелестную любовницу своего неверного муженька?
– Ты считаешь меня прелестной? – Наоми окатило жаром, когда он бросил на неё раздраженный взгляд, говоривший: «Сколько можно повторять одно и то же». – Я бы никогда не увлеклась женатым мужчиной.
– Отвергнутый любовник столкнул тебя в лестничный пролёт? – сделал следующее предположение Конрад.
– Почему ты считаешь, что это было преступление на почве ревности? – поинтересовалась девушка.
– Просто предчувствие.
– Твоё предчувствие тебя не обмануло. Мой бывший жених… вонзил мне нож в сердце, – произнесла Наоми и поёжилась, словно её обдало ледяным ветром. – Это случилось здесь. А когда я очнулась, оказалось, что это место стало ловушкой для меня, и я не могу покинуть пределы поместья. И ничего не чувствую.
Красные глаза вампира… неожиданно смягчились.
– Почему он с тобой так поступил? – спросил Конрад дрогнувшим голосом.
– Не мог смириться с тем, что я его бросила, – Луис всё время твердил ей, что скорее умрёт, чем будет жить без неё, что ни за что на свете не отпустит её. – Он наложил на себя руки сразу после того, как убил меня.
Конрад замер, и лицо вампира исказило бешенство.
– Он тоже здесь?
– Нет. Я не знаю, почему я оказалась здесь, а он нет, но эта единственная вещь, за которую я безмерно благодарна судьбе.
Вампир немного расслабился.
– Когда это случилось?
– 24 августа 1927 года. В тот вечер я устроила вечеринку, чтобы отпраздновать свой переезд в Эланкур. Я только-только закончила реставрацию поместья.
Этот запущенный дом с самого начала запал Наоми в душу. Она с любовью следила за реставрацией каждой маленькой детали, стремясь вернуть поместье и сад к жизни в их первозданной красоте.
Тогда она и представить себе не могла, что этот дом станет её вечным пристанищем…
– Ну, хватит о нём, – сказала Наоми и отмахнулась от воспоминаний о Луисе. Здесь и сейчас она была с Конрадом, и намеревалась наслаждаться каждой секундой их беседы. Ведь это вторая по счёту беседа с тех пор, как она умерла.
– Но почему ты превратилась в привидение? – поинтересовался Конрад.
– Я надеялась, что кто-нибудь из вас сможет мне это объяснить.
– От обитателей Ллора я ничего не слышал о таких, как ты. Привидения – это явление мира людей. Но, как я понимаю, вы редкий вид. До тебя я за всю свою долгую жизнь ни разу не встречал призраков.
– О, – опечалилась Наоми. Она, конечно, не ожидала, что вампир сможет просветить её по поводу всех аспектов загробной жизни приведений, однако надеялась получить хотя бы незначительные сведения.
– А… похоронили тебя в Эланкуре? – спросил неожиданно Конрад.
– Как-то странно отвечать на подобный вопрос, non [35]35
Не так ли? (фр.)
[Закрыть]? Ну, если не произошла какая-то ужасная ошибка или путаница, то меня похоронили в городе, на старом кладбище, в склепе, в котором хоронили известных представителей французского общества Нового Орлеана, – Наоми вдруг подумалось… что её останки прямо сейчас покоятся где-то в гробу в высоком, подобном башне, склепе, наряду с как минимум тридцатью другими покойниками. – Однако, может быть, расхитители гробниц давно уже выкопали моё тело для ритуалов вуду.
– Как ты можешь шутить на эту тему? – нахмурился вампир.
– Скажи мне, Конрад, что предписывает этикет относительно обсуждения собственного мёртвого тела? Не насмехаться над костями усопшего? Как бестактно с моей стороны!
Мужчина одарил её взглядом, в котором красноречиво читалось, что он никогда не сможет её понять, и даже не станет пытаться.
– А как ты получила этот дом? – спросил он, решив сменить тему.
– Я его купила. Сама, без чьей-либо помощи.
– Но как ты смогла его оплатить? – Конрад с недоверием уставился на девушку.
«Вот, типичная реакция мужчины», – усмехнулась Наоми.
– Заработала, – ответила она, не скрывая гордости. – Я была балериной.
– Балерина. А теперь привидение.
– Военачальник. А теперь вампир, – Наоми фыркнула, подумав, как разительно изменились их судьбы. – Ну и парочка мы с тобой.
Конрад внимательно на неё посмотрел.
– Знаешь, твой смех кажется таким неправильным… неуместным, что ли.
– Почему?
– Я думал, привидения обычно с головой погружаются в скорбь и меланхолию.
– В данный момент я наслаждаюсь нашей беседой, и я счастлива. Чувствовать себя несчастной я могу и потом. Поверь, у меня на это будет уйма времени.
– А ты обычно несчастна?
– Вообще-то, это не в моем характере, но так уж сложилось, что моя настоящая жизнь далека от идеальной.
– Пожалуй, это у нас общее. Наоми, когда вернутся мои братья, я хочу, чтобы ты украла у них ключ от моих цепей.
– Украла? Moi [36]36
Я? (фр.)
[Закрыть]? Никогда! – задохнулась Наоми.
– Я собственными глазами видел, как ты избавила их от парочки вещей, – возразил Конрад. Она уставилась в потолок, пытаясь взять себя в руки и не выдать смущения. – А зачем ты подложила вместо украденного гальку?
– Видишь ли, одно дело забрать что-либо у живых, и совсем другое – отдать им какую-то вещь взамен. Мне всегда хотелось услышать что-то вроде: «Эй, откуда взялся этот камень?» Это словно вещественное доказательство моего существования, которое меня саму могло бы убедить, что я реальна.
– Но теперь, когда я с тобой разговариваю, ты больше не сомневаешься, что реальна? – Наоми кивнула. – Тогда, полагаю, ты должна быть хоть немного благодарна и могла бы мне помочь. Наоми, я с ума схожу, валясь здесь часами напролёт.
– Ты ведь уже и так сумасшедший.
Конрад сверкнул на неё сердитым взглядом.
– Говорят, привидения не любят, когда нарушают их покой. Добудь мне этот ключ, и дом снова будет в твоём единоличном распоряжении.
– Я не всегда здесь одна, – сообщила девушка. – Время от времени здесь поселяются разные семьи. И, несмотря на то, что там рассказывают про призраков, я люблю, когда в доме есть люди. Даже, если они не видят и не слышат меня, они меня развлекают.
– Как давно здесь жили последние из них?
– Десять лет назад. Одна очаровательная молодая пара.
Супруги польстились на невероятно низкую цену, по которой им удалось заключить сделку и приобрести Эланкур. Тогда они ещё не знали, что этот дом был сценой кровавого преступления – «вселяющая ужас история убийства и самоубийства», как писали в газетах.
Эта пара по мере сил и возможностей усердно реставрировала и модернизировала поместье. После рождения их первенца Наоми часто нянчилась с малышкой, качая колыбель и устраивая представления с летающими по воздуху куклами и игрушками, чтобы отвлечь ребёнка и дать уставшим родителям время на отдых. Но когда кроха начала говорить и принялась требовать, чтобы её невидимый друг поиграл с ней в летающие куклы, родители испугались и съехали.
Это разбило Наоми сердце. И она осталась в одиночестве на долгие десять лет… пока не появились Конрад и его братья.
– Ты никогда никого не выживала отсюда? – удивился Конрад, словно, будь он на её месте, именно так бы и поступал.
– По правде говоря, я становлюсь очень злобным призраком, когда в мой дом приходят вандалы. И я пугаю их так, что они никогда не возвращаются обратно, – сообщила, лучезарно улыбаясь, Наоми.
– Я нанёс твоему дому ущерб существенно больший, чем любой вандал. И, тем не менее, ты не горишь желанием от меня избавиться?
Наоми знала, что если отдаст ему ключ, вампир исчезнет раньше, чем его цепи упадут на пол, и она больше никогда его не увидит.
«Merde [37]37
Чёрт (фр.)
[Закрыть]», – от этой мысли девушку пронзило острой болью, и она внутренне вся содрогнулась.
– Даже если я смогу заполучить этот ключ, зачем мне отдавать его тебе? Чтобы ты смог претворить в жизнь свои угрозы братьям?
– Потому что, если ты мне его не отдашь, я буду таким же твоим пленником, как и их.
– Почему ты так стремишься избавиться от братьев, Конрад? Они пытаются сделать то, что будет лучше для тебя.
– Ты не знаешь, о чём говоришь.
– Ну, так расскажи мне, почему ты их так люто ненавидишь? Потому что они обратили тебя?
Конрад горько рассмеялся.
– А этого недостаточно?
– Это было так давно, а теперь они так стараются тебе помочь. Они вообще не спят. Когда на другом конце мира ночь, они перемещаются через океан и сражаются там со злыми вампирами, а потом спешат сюда, чтобы заботиться о тебе, чтобы помочь тебе.
– Ты знаешь, что такое ненависть? – спросил он её с непроницаемым лицом.
– Pardon [38]38
Прости? (фр.)
[Закрыть]? Ты говоришь о ненависти к кому-то?
Он кивнул.
– Представь себе того, кого ты ненавидишь сильнее всего на свете.
– Запросто. Это Луис. Мужчина, который меня заколол.
– А теперь представь себе, что ты умерла, а потом воскресла и оказалась привязанной к этому ничтожному ублюдку навечно. Разве ты не возненавидела бы того, кто сделал это с тобой?
«О, Боже, его можно понять».
– Они лишили меня цели в жизни, моих друзей. Они отобрали у меня жизнь, такую, какой я хотел её прожить.
– Ты предпочёл бы умереть?
– Не задумываясь ни на секунду.
Наоми ясно видела теперь, что попытки убедить его в обратном бессмысленны и заранее обречены на провал.
– Я знаю, ты слышала, что за моей головой охотятся все, кому не лень, – продолжил Конрад. – Это лишь вопрос времени, когда они найдут меня в твоём доме. Мне нужен этот ключ, привидение.
– Меня зовут не «привидение», – фыркнула девушка.
– А меня не «dément».
– Touché, dément [39]39
Туше, сумасшедший (фр.)
[Закрыть], – мягко отозвалась она.
– Чёрт возьми! Я же сказал, не называй меня… – разозлился Конрад, но умолк.
В комнате внезапно появился Мёрдок.
