Текст книги "В оковах мрака (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Кресли Коул
В оковах мрака
Из Книги Ллор
Ллор
“ …а те разумные существа, что не являются людьми, объединятся в одну страту, тайно сосуществуя с человеческой расой”.
Клан Ликанов
“Однажды один сильный, но гордый воин Кельтского народа (Тайного Народа, позднее известного как Кельты)ещё в отрочестве был растерзан бешеным волком. Воин восстал из мёртвых, будучи уже бессмертным. Но дух животного навсегда стал его неотъемлемой частью. С того времени ему стали присущи такие характерные черты животного, как потребность в общении, сильное чувство верности своему виду, тяга к плотским удовольствиям. Но, порой, то животное, дремлющее глубоко внутри, просыпается…”
– Также известные как оборотни.
– Являются врагами Орды.
Вампиры
Существуют две группировки: Орда и Армия
– Каждый вампир ищет свою невесту, единственную жену, и существует как живой мертвец, пока не найдет её.
– Невеста изменит его тело и сделает его полностью живым, даст ему дыхание, заставит его кровь быстрее бежать по венам.
– Перемещение является телепортацией – это способ вампиров передвигаться. Вампир может перемещаться только в ту точку, где бывал ранее, или в то место, которое может видеть.
– Падшие – это вампиры, которые убивают, выпивая жертву, пока не наступит смерть. Их отличают по красным глазам.
Орда
Во времена первой смуты на землях Ллора господствовало братство вампиров. Они полагались лишь на свою холодную натуру и логику, будучи абсолютно лишёнными чувства милосердия. Придя из суровых степей Дакии, они обосновались в России, хотя и поговаривали, что где-то в Дакии всё ещё существовала некая тайная группа вампиров.
– В их ряды входят Падшие.
– Являются врагами большинства кланов Ллора.
Обуздавшие жажду
“ …Кристоф, законный владыка Орды, чья корона была украдена, посещал одно древнее поле сражения за другим, разыскивая наиболее доблестных воинов среди людей, умиравших в бою, чем впоследствии заслужил имя Воскрешающий из мёртвых. Предлагая вечную жизнь, в обмен он требовал вечной верности ему и его растущей армии”.
– Армия вампиров, состоящая из обращённых людей, которые не пьют кровь напрямую из источника, за исключением их бессмертных Невест.
– Кристоф был воспитан как человек и жил среди них. Он и его армия очень мало знают о Ллоре.
– Являются врагами Орды.
Демонархии
“Демоны столь же различны, как и расы людей…”
– Существует несколько династий демонов. Некоторые царства являются союзниками Орды.
– Большинство династий могут перемещаться, как вампиры. Некоторые династии связаны обещанием или долгом.
– Демоны должны вступить в связь с возможной самкой для того, чтобы удостовериться, что та является его истинной половиной – процесс, известный как проба.
Дом Ведьм
“ …бессмертные обладатели магических сил, несущие как добро, так и зло”.
– Мистические наёмники, продающие свои заклинания.
– Им абсолютно запрещено создавать личное благосостояние, а также предоставлять бессмертие.
– Разделены на пять каст: воительницы, целительницы, чародейки, колдуньи и прорицательницы.
– Единственная известная ведьма, обладающая мощью всех пяти каст – Марикета Долгожданная.
Валькирии
“Когда дева воительница, умирая в сражении, издала бесстрашный крик, полный отваги, Один и Фрейя вняли её призыву. Поразив её ударом молнии, эти два бога перенесли воительницу в свои залы, тем самым навсегда сохранив её храбрость в образе Валькирии – бессмертной дочери девы”.
– Валькирии живут за счёт электрической энергии земли, которую возвращают потоком в виде молнии вместе со своими эмоциями.
– Не пройдя соответствующей тренировки, могут быть загипнотизированы сиянием необработанных и обработанных драгоценных камней.
– Обладают сверхъестественной силой и скоростью.
– Являются врагами Орды.
Гонки за талисманом
Полная предательства и неукротимой жажды победы дикая охота за магическими талисманами, амулетами, другими мистическим сокровищами по всему свету.
– Правила запрещают убийство до последнего, финального раунда. Любые виды жульничества и насилия поощряются.
– Проводится каждые две сотни лет.
– Хозяйкой игр является Риора – богиня невозможности.
Обращение
Только через смерть кто-либо может стать «другим».
Такие существа, как Ликаны, вампиры и демоны могут происходить из человеческого существа или даже из других существ Ллора различными способами, общее название которых – обращение, но катализатором изменений всегда является смерть, а результат не гарантирован.
Воцарение
“И придет время, когда все бессмертные существа Ллора, от самых сильных фракций Валькирий, вампиров, демонов и Ликанов до призраков, перевёртышей, фей и сирен… будут сражаться и уничтожать друг друга”.
Происходит каждые пятьсот лет. Или прямо сейчас…
– Роковая женщина? С сомнительным прошлым танцовщицы бурлеск-шоу [1]1
Бурлеск (фр . burlesque) – разновидность развлекательного театрального шоу, близкого к жанрам мюзикл, кабаре и водевиль. Как развлекательное шоу бурлеск приобрёл популярность в США в середине XIX века. Первое знаменитое бурлеск-шоу – «Британские блондинки» под руководством Лидии Томпсон (1868-й год). Поначалу соотношение комедии и эротики в бурлеске было в пользу комедии, однако к 1920-м годам роль женщин в бурлеске практически полностью свелась к стриптизу. (прим. пер.)
[Закрыть]? Вы, должно быть, приняли меня за кого-то другого. Я лишь скромная балерина, просто изящный воробушек.
Наоми Ларесс, прима-балерина, бывшая роковая женщина и танцовщица бурлеск-шоу
(годы жизни: примерно 1901 г.– 24 августа 1927 г.)
– Клянусь посвятить свою жизнь уничтожению рода вампиров. Клянусь хранить в тайне от всех свою принадлежность к Ордену.
Конрад Рос, посвящение в Орден Капслига Урр в возрасте тринадцати лет, 1609 г.
Пролог
Новый Орлеан
24 августа 1927 года
«Я убью тебя за то, что ты с презрением отвергла меня…»
Стараясь выбросить из головы воспоминания об этой угрозе Луиса Робишо, Наоми Ларесс стояла на верхней ступени величественной лестницы своего поместья и обводила взглядом наполненный людьми бальный зал у её подножья.
В руках, будто укачивая ребенка, она держала большой букет роз, завёрнутых в шёлк. Это был подарок от одного из гостей, толпившихся внизу и являвших собой пёструю смесь представителей её бесшабашной компании, богатых покровителей и репортеров. Дуновения знойного морского бриза доносили отголоски музыки оркестра, игравшего снаружи.
«… ты ещё будешь молить о пощаде».
Наоми подавила дрожь. Её отношения с бывшим женихом в последнее время становились всё более и более сложными, а его подарки после примирений – всё более расточительными. Наоми всегда отказывалась спать с Луисом, из-за чего тот расстраивался и злился, но разрыв их отношений привёл его в ярость.
Во взгляде его светлых глаз сегодня ранним вечером было такое…
Девушка внутренне содрогнулась при воспоминании. Она наняла охранников на этот вечер – Луис не сможет до неё добраться.
Один из поклонников, привлекательный банкир из Бостона, заметил её наверху и начал аплодировать. К нему присоединились остальные, и Наоми невольно представила себе поднимающийся над сценой занавес.
– Bienvenue [2]2
Добро пожаловать (фр.)
[Закрыть]всем вам, – сказала она, улыбнувшись медленной, милостивой улыбкой и начала с величественной грацией спускаться по лестнице.
Никто никогда бы не заметил её тревоги. Наоми не только была опытной балериной, но, помимо всего прочего, ещё и актрисой. Она собиралась покорить всех, находящихся в этом зале, рассыпая налево и направо колкие саркастические замечания и мягкие добродушные остроты, очаровывая всех критиков и заставляя улыбнуться даже самых консервативных из них. Несмотря на то, что её руки уже давно затекли от огромного количества букетов, которые ей приходилось держать, а вокруг одна за другой сверкали ослепляющие вспышки, улыбка девушки была неизменной. Осталось сделать лишь ещё один скользящий шаг вниз.
Да будет она проклята, если позволит Луису испортить ночь триумфа Наоми Ларесс. Три часа назад она дала лучшее в своей жизни представление и собрала полный аншлаг. Её недавно отреставрированное поместье Эланкур, построенное в готическом стиле, ради сегодняшнего праздничного званого вечера сверкало огнями тысячи свечей. Деньги, которые Наоми зарабатывала, танцуя на сцене, позволили ей оплатить капитальную реставрацию своего нового дома и всё его внутреннее роскошное убранство.
Каждая деталь в организации этого праздника была доведена до совершенства, а снаружи на небе сверкала серебристая луна. Луна, сулившая счастье.
На эту ночь Наоми решила выбрать платье plus risqufi [3]3
Более рискованное, откровенное (фр.)
[Закрыть]по сравнению с её обычными нарядами. Оно было из блестящего чёрного атласа в тон её волосам цвета гагата, с тугим лифом, зашнурованным спереди на манер вышедших из моды корсетов, и юбкой с разрезом почти до подвязок, поддерживавших чулки. Её макияж был в стиле голливудского образа женщины-вамп – подведённые чёрно-дымчатыми тенями глаза, тёмно-красная помада на губах, и коротко остриженные ногти, покрытые кровавым лаком. Весь её образ, дополненный драгоценными камнями, обвивавшими шею, и сверкающими серьгами, которые танцевали в ушах, обошёлся Наоми в небольшое состояние. Однако этот вечер стоил того, потому что сегодня все её мечты могли, наконец, воплотиться.
Только Луис мог всё испортить. Наоми заставляла себя не обращать внимания на предчувствия, втихомолку проклиная Луиса и по-английски, и по-французски, что какое-то время помогало ей снять напряжение.
До тех пор, пока она почти не споткнулась на ступеньках. Он был там – стоял позади других и пристально на неё смотрел.
Луис всегда выглядел лощённым и ухоженным, но сейчас его галстук был расслаблен, а волосы растрёпаны.
Как он смог пройти через охрану? Луис до неприличия богат – неужели этот ублюдок подкупил их?
Налитые кровью глаза мужчины пылали маниакальным огнем, но Наоми уверила себя, что он не решится причинить ей вред в присутствии такого количества людей. В конце концов, в её доме было около сотни гостей, включая репортеров и фотографов.
Тем не менее, с него станется устроить сцену или предать всеобщей огласке подробности её скандального прошлого. Покровители Наоми из фешенебельных районов закрывали глаза на экстравагантные выходки девушки и её друзей, однако, они не имели и малейшего представления о том, кем она на самом деле являлась, и уж тем более, чем она занималась в прошлом.
Поэтому, подняв подбородок и распрямив плечи, Наоми продолжила спускаться, хотя руками крепко сжала розы. Негодование, охватившее девушку, боролось в ней со страхом. И, да помоги ей Бог, если она не выцарапает ему глаза, попробуй он испортить этот вечер.
Как раз перед тем, как Наоми достигла нижней ступени лестницы, Луис начал протискиваться сквозь толпу по направлению к ней. Наоми хотела подать сигнал дородному охраннику, стоявшему у открытой двери во внутренний дворик, но толпа окружила её так плотно, что она не могла и с места сдвинуться. Девушка попыталась пробраться к охраннику, но безуспешно, потому что каждый стремился «быть первым, кто поздравит её».
Услышав, как Луис расталкивает людей у неё за спиной, её вежливые «Pardonnez-moi» [4]4
Простите (фр.)
[Закрыть]превратились в резкие «Дайте пройти!».
Он приближался. Краем глаза Наоми заметила, что в его спрятанной в карман пиджака руке было что-то зажато. Ещё один подарок? Это было бы так неловко.
Когда он резко вытащил руку, она развернулась и уронила букеты. Металл блеснул в свете свечей. Широко распахнув глаза, Наоми закричала…
И в следующее мгновенье Луис вонзил нож в её грудь.
Боль… невообразимая боль. Она даже услышала, как лезвие со скрежетом прошло по её костям. Сила удара была такой, что острие клинка пронзило девушку насквозь и вышло через спину. Наоми вцепилась в руки Луиса, но из её горла вырывались лишь булькающие звуки. Те, кто стоял ближе всего к ней, в ужасе попятились назад.
«Этого не может быть…», – мелькнула мысль.
Только когда он разжал окровавленные пальцы и выпустил нож из рук, её тело упало на пол. Розовые бутоны рассыпались вокруг Наоми, и их лепестки взметнулись над торчащей из тела девушки рукояти. Наоми могла лишь безмолвно смотреть застывшим взглядом в потолок, а тем временем тёплая кровь вытекала из спины и разливалась лужей вокруг её тела. Она отчётливо слышала воцарившуюся в зале тишину, разрываемую частым дыханием Луиса, который, упав позади неё на колени, начал рыдать.
«Это не по-настоящему…»
В ответ на её мысль первый истерический крик разрезал тишину. Люди бросились прочь от места происшествия, толкаясь и создавая неразбериху. Наоми услышала, как охрана, наконец, подняла шум и начала прорываться сквозь толпу.
Наоми была ещё жива. Она была упрямой, настоящим бойцом, и она не умрёт в доме своей мечты, в ночь своей мечты.
«Бороться…»
Луис вновь сжал рукоятку ножа, двигая лезвие внутри её тела.
«Агония… это слишком… не могу этого вынести…»
Однако у неё не хватало дыхания, чтобы закричать, не было сил поднять свои ставшие безвольными руки, чтобы защитить себя.
Задыхаясь от слёз, Луис взревел и провернул нож в ране.
– Почувствуй это для меня, Наоми, – выдохнул он ей на ухо. Тело взорвалось болью, разливающейся от сердца до кончиков ногтей и волос. – Почувствуй, что мне пришлось выстрадать.
Это было слишком! Искушение закрыть глаза стало почти невыносимым. Однако ей казалось, что пока она сможет удержать их открытыми, она останется живой.
– Видишь, как сильно я тебя люблю? Теперь мы будем вместе, – с хлюпающим звуком он выдернул нож из её тела.
За мгновение до того, как его скрутили и повалили на землю, Луис перерезал себе горло от уха до уха.
Когда доктор склонился над Наоми, чтобы ощупать её запястье, тело девушки уже начало остывать.
– Пульс не прощупывается, – сказал врач кому-то невидимому, заглушая всеобщий гам и беспорядок. – Она умерла.
«Но я не умерла! Ещё нет!»
Наоми была так молода, и было ещё столько всего, чего она не испытала. Она заслуживала жизнь.
«Я не умираю», – стучало где-то в подсознании. Руки девушки каким-то образом сжались в кулаки. – «Я отказываюсь умирать!»
Вопреки всему, со следующим дуновением бриза зрение Наоми начало гаснуть, как свеча. «Нет, нет… ещё живу… не могу видеть, не могу видеть… так страшно».
Ветер подхватил розовые лепестки и бросил ей в лицо. Она почувствовала каждый их холодный поцелуй.
Потом… пустота.
Глава 1
За пределами Орлеанского округа.
Наши дни.
«Сохраняй рассудок, веди себя нормально», – он повторял это себе, как мантру, спускаясь широкими шагами по шаткому пирсу.
Сознание воспринимало мир какими-то вспышками, урывками. Вот с обеих сторон плещется чёрная, как дёготь, вода. Впереди неясный свет таверны, что на болотах у дельты. Бар Ллора. Мерцание одинокой неоновой вывески над яликами, покачивающимися на воде. Отзвуки музыки и смеха.
«Сохраняй рассудок… надо притупить ярость. Пока всё не закончится».
Зашёл внутрь.
– Виски, – услышал свой низкий, охрипший от длительного молчания голос.
Лицо бармена вытянулось. Как и у того бармена, прошлой ночью. Другие так и вообще начали дёргаться.
«Неужели они чувствуют, что я еле удерживаю себя от убийства?»
Посетители зашушукались. Их шёпот раздражал натянутые нервы, как звук пенопласта по стеклу.
– Это Конрад Рос, бывший военачальник… самый сумасшедший вампир из всех, кого я знал на своем веку.
– Он наёмный убийца. Если он объявился в вашем городе, существа Ллора начнут исчезать.
«Исчезать? За исключением тех, кого я хочу, чтобы нашли».
– Слышал, он набрасывается на свои жертвы, как варвар… разрывая их глотки в кровавое месиво.
«Ну да, у меня манеры не изящные».
– Слышал, он съедает их.
«Ну, это уже преувеличения и сплетни. А может правда?»
Слава о помешательстве Конрада Роса бежала далеко впереди него.
«Я ещё ни разу не упускал свою цель, так до какой степени я безумен?» – ухмыльнулся Конрад. – «Чертовски, мать его, вот до какой».
Воспоминания роились в его голове. Воспоминания его жертв, перешедшие к нему с их кровью. Их число постоянно росло. Они разрывали его голову своим гулом.
«Что из всего этого реально? Что лишь иллюзии?» Большую часть времени вампир едва мог разобраться в своих собственных мыслях. Ни дня не проходило без того, чтобы он не увидел ту или иную галлюцинацию, обрушивавшуюся на него из какой-нибудь тени.
О нём говорили, что он был как граната с выдернутой чекой. И это лишь вопрос времени, когда она должна была взорваться.
Что ж, это было сущей правдой.
«Сохраняй рассудок, веди себя нормально».
Взяв стакан в руку, он, мягко усмехнувшись, направился к слабо освещённому столику у дальней стены.
Нормально? Он – проклятый Богом вампир в баре, полном ликанов, демонов и остроухих эльфов. В задней части бара рождественские гирлянды были протянуты через глазницы человеческих черепов, обрамлявших зеркало. В углу демонесса лениво ласкала рога своего любовника, заметно возбуждая самца. У барной стойки огромный ликан оскалил клыки и склонился в защитной позиции, отодвигая себе за спину миниатюрную рыжеволосую женщину.
«Не можешь решить, стоит ли нападать, ликан? Это правильно. Я не пахну кровью. Это одна из уловок, которой я хорошо выучился».
Пара двинулась к выходу, и оборотень чуть ли не тащил рыжую за собой. У самого выхода женщина обернулась и бросила взгляд через плечо. У неё оказались странные глаза, словно два зеркала. И затем они вышли в ночь, которой принадлежали.
«Сиди. Откинься и сиди».
Он поправил солнечные очки, за которыми прятал свои красные, осквернённые глаза. Внимательно изучая помещение, вампир с трудом подавил желание помассировать шею. Было чувство, словно за ним кто-то незримо наблюдал.
С другой стороны, он всегда чувствовал себя подобным образом.
Вампир поднял напиток и, прищурившись, уставился на свою твёрдую руку.
«Мой разум повредился, но рука, держащая меч, всё ещё верна. Это убийственная комбинация».
Он сделал медленный глоток. Виски притупляло потребность наброситься на первого встречного. Но не до такой степени, чтобы это желание исчезло вовсе.
Любая мелочь могла привести его в бешенство. Наглый взгляд. Если кому-то вдруг вздумалось слишком быстро к нему приблизиться или вторгнуться в его личное пространство. Его клыки заострялись при малейшем намёке на вызов. Ярость словно сама по себе существовала внутри него, как алчущее живое существо, жаждущее крови и горла, которое можно разорвать. И каждый раз, когда он поддавался ярости, чужие воспоминания всё больше и больше отравляли его собственные.
Однако ему ещё доставало здравого рассудка, чтобы выследить свои главные цели – своих братьев. Он ещё определит меру воздаяния Николаю и Мёрдоку Росам за то, что те сотворили с ним это непотребство. Себастьян, третий брат, был такой же жертвой, как и он сам, но его тоже необходимо убить – просто потому, что он был тем, кем был.
«И моё время выходит»,– он знал это, чуял это, словно животное. Он выследил своих братьев на этой таинственной земле болот, туманов и музыки, и уже видел Николая и Себастьяна с их женами. Конрад должен был бы позавидовать тому, как братья смеялись с ними. Тому, как они прикасались к ним с чувством собственников и выражением изумления в их ясных, незамутнённых убийством глазах. Но ненависть способна затмить всё на своем пути, не только неуместную ревность.
У братьев могут быть дети. Ему придётся убить и их женщин. Уничтожить их. Уничтожить собственными руками – до того, как его враги доберутся до него самого.
Вампир поправил повязку под рукавом рубашки на левой руке. Располосованная кожа под ней не исцелялась. Пять дней назад сонный демон оставил эту метку и теперь по этой отметине мог выследить его.
Брови вампира сошлись в одну линию. Охотник скоро сам мог стать добычей. Конец его жизни был близок.
В душе еле заметно шевельнулось сожаление. Что-то, о чём ему приходилось сожалеть больше всего… Конрад пытался вспомнить, чего же он так трепетно желал, но чужие воспоминания тут же обрушились на него, взрываясь в мозгу. Рука сама собой взметнулась вверх, чтобы сжать лоб…
И снова мир стал видеться, словно сменяющие друг друга картинки.
Вот Николай входит в бар, а за ним по пятам Мёрдок. У них мрачные лица
«Они пришли меня убить».Как он и ожидал. Конрад решил, что сможет выманить их, если станет раз за разом сюда возвращаться. Рука опустилась, а губы обнажили клыки. Бар спешно опустел.
Затем… всё словно застыло. Братья, пристально смотрящие на него, будто на привидение. Повисший в воздухе стрекот насекомых с улицы. Пронизанный влагой приближающегося дождя воздух. Где-то далеко сверкнула молния, и в бар вошёл Себастьян и встал рядом с двумя другими братьями. Он объединился с ними? Этого Конрад не ожидал.
Сняв солнцезащитные очки, он продемонстрировал им свои красные глаза. Самый старший, Николай, едва не вздрогнул при виде этих глаз, но взял себя в руки и двинулся Конраду навстречу. Троица, кажется, была удивлена, что он оставался на месте, готовый сцепиться с ними, а не переместился прочь при первой же возможности. Они были сильны и опытны, тем не менее, они даже не представляли себе степень его мощи, то, кем он стал.
Он мог вырезать их всех в мгновение ока, и он наслаждался бы этим. Они всё ещё не обнажили мечи? Тогда их судьба предрешена. Он не станет заставлять их ждать.
Конрад рванулся с места, опрокинув по пути стол, и крушащим череп ударом тут же вырубил Себастьяна, отшвырнув его к дальней стене. И прежде, чем остальные двое опомнились, он схватил их за горло, всё сильнее и сильнее сжимая хватку, в то время как они пытались высвободиться.
– Три сотни лет вот этого, – прошипел вампир.
Их усилия были тщетны, шокированные выражения их лиц приносили несказанное удовлетворение.
«Сжать, сжать сильнее…»
За спиной скрипнуло дерево, и Конрад, резко развернувшись, швырнул своих братьев в нового противника. Но было поздно. Тот Ликан вернулся и уже обращался, выпуская когти и разрывая плоть на собственной груди, разбрызгивая во все стороны кровь. Конрад яростно зарычал и атаковал оборотня, уклоняясь от клыков и зубов со сверхъестественной скоростью, в попытке опрокинуть того на землю. Когда его руки почти были готовы сомкнуться на жилистой шее ликана, чудовище защёлкнуло что-то на его правом запястье.
Наручники?
Сжимая хватку сильнее, он резко расхохотался:
– Ты же не думаешь, что это может меня удержать? – кости затрещали под его ладонями, смерть врага была близка, и ему хотелось завыть от удовольствия.
Ликан, словно не чувствуя боли, щёлкнул вторым наручником вокруг левого запястья вампира.
«Что за…?» – металл не поддавался попыткам его согнуть. Он не ломался. —« Они, мать их так, собираются взять меня живым?»
Конрад подскочил на ноги, пытаясь переместиться. Но ничего не вышло. Лежащий на полу Себастьян, не обращая внимания на кровь, текущую из разбитого виска, ухватил его за лодыжки.
Конрад пнул Себастьяна прямо в грудь так, что у того хрустнули ребра. Вампир тут же развернулся, и как раз успел перехватить обломок перил от ограждения бара, который ликан попытался обрушить на его лицо.
Конрад пошатнулся, но устоял на ногах.
– Что, чёрт возьми, он такое? – заревел ликан, снова со всей своей мощи замахнувшись обломком перил и обрушив жесточайший удар на хребет вампира.
Конрад брыкался ногами и кусался, клацая зубами.
«Не могу вырваться… не могу…»
Они прикрепили к наручникам на его запястьях ещё одну цепь. Вампир неистово вырывался, но к его ошеломлению им удалось заковать и его ноги.
Он бился в цепях изо всей своей силы, задыхаясь от ярости. Металл прорезал кожу до кости, но всё было без толку.
Они его поймали. Конрад заревел и плюнул в них кровью. До него как в тумане доносились их голоса.
– Надеюсь, у тебя есть подходящее место, куда его можно поместить, – сказал, борясь со сбившимся дыханием, Себастьян.
– Я купил давно заброшенное поместье, – прохрипел в ответ Николай. – Называется Эланкур.
Конрада пробрал озноб, и рана на руке вспыхнула болью. Это было как во сне. Его ждет там погибель. Ему нельзя ехать в этот Эланкур. Он понял это со всей ясностью. Он слишком силён, чтобы демоны с лёгкостью могли обнаружить его местонахождение – так что у него ещё есть время на побег.
Если братья попытаются его туда отвезти, живым они его туда не доставят…
Под затянутым тучами ночным небом призрак Наоми Ларесс стоял на коленях на подъездной дорожке у самого края её владений и с жадностью вглядывался в лежащую на земле газету в целлофановой упаковке.
Сегодня разносчик – этот мерзкий негодяй – снова промахнулся мимо подъездной дорожки и попал прямо на заброшенную дорогу.
Наоми безумно хотела заполучить эту газету, отчаянно нуждаясь узнать новости, познакомиться с рецензиями и обзорами последних событий, которые могли развеять монотонный ход её жизни – или вернее её загробной жизни, длившейся уже восемьдесят лет.
Однако она не могла выйти за пределы поместья, чтобы подобрать эту газету. Будучи призраком, Наоми могла воздействовать на материю телекинезом – и эта её сила была практически абсолютной в Эланкуре – здесь девушка могла бы заставить все окна хлопать или сорвать крышу с дома, если бы только захотела. Также в зависимости от её настроения могла меняться погода. Но только в пределах её владений.
Горячо любимое поместье стало тюрьмой Наоми, её пожизненной камерой, состоявшей из пятнадцати акров [5]5
Примерно 6.07 гектар (прим. пер.)
[Закрыть]земли и медленно умирающего дома. Среди прочих проклятий, обрушившихся на неё, каждое из которых было, по-видимому, придумано судьбой специально для Наоми, чтобы мучить её как можно сильнее и болезненнее, было то, что Наоми не могла покидать это место.
Она не знала, почему это было так – но так было с того самого дня, когда она проснулась наутро после своего убийства. Она вспомнила, как впервые увидела своё призрачное отражение в зеркале. Именно в тот момент Наоми поняла, что мертва, и впервые осознала, чем она стала.
Призраком.
Наоми стала тем, что пугало даже её саму. Чем-то противоестественным. Никогда больше она не сможет быть кому-нибудь любовницей или другом. Никогда не сможет стать матерью, как она всегда хотела по завершении своей сценической карьеры. И она безмолвно плакала часами напролёт, а снаружи бушевала буря.
Лишь за одно она была безмерно благодарна – за то, что Луис не попал в эту ловушку вместе с ней.
Наоми потянулась сильнее. Она должна… заполучить эту… газету!
Девушка не была точно уверена, почему они продолжали приходить. Последняя прочитанная ею статья подробно излагала проблемы, возникающие при «периодических платежах при помощи кредитных карт», и она полагала, что обязана своей удаче тем, что какая-то ошибка произошла с кредитной картой одного из последних владельцев её поместья. Доставка могла прекратиться в любой момент. Поэтому каждая доставленная газета была бесценным даром.
В конце концов, она не выдержала и сдалась, сев назад на заросшую сорняками подъездную аллею. По привычке Наоми попыталась отряхнуть колени, но ничего не почувствовала.
Наоми никогда не сможет больше чувствовать. Никогда. Она была столь же бестелесной, как и дымка, клубящаяся у залива.
«Спасибо, Луис. О, и чтоб ты сгнил в аду, потому что, я знаю, ты точно там…»
Обычно на этом этапе сражения за газету она пыталась совладать с захватывавшим её порывом рвать волосы на голове, вопрошая небеса, как долго ещё она сможет выносить подобное существование, и гадая, что такого она сделала, чтоб заслужить всё это.
Да, в ночь убийства она отказывалась умирать – но это было так глупо!
Однако, к слову, даже доведённая до отчаяния своей беспомощностью, сегодня она не чувствовала себя столь отвратительно, как обычно.
Потому что прошлой ночью в её дом пришёл человек. Высокий, привлекательный мужчина с мрачным выражением лица. Он мог вернуться сегодня. Он мог даже въехать в поместье.
Ей не следовало возлагать уж слишком большие надежды на этого незнакомца, иначе её мечты разрушатся вновь…
Размышления девушки прервали ослепившие её огни и визг покрышек, разорвавший ночную тишину.
Машина ворвалась на гравийную дорожку, и Наоми, тихо вскрикнув, инстинктивно вытянула руки, пытаясь защитить лицо. Машина проехала прямо сквозь неё. Двигатель прогремел так, будто прямо в её голове оказался эпицентр землетрясения.
Машина тем временем, не снижая скорости, помчалась по заросшей с обеих сторон дубами подъездной аллее Эланкура.
