Текст книги "Римская волчица. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Корделия Моро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Кому бы это он мог подчиняться?

Сколько ему можно сказать? Ну сколько?

– Например, адмиралу Третьего Звездного флота Анне Ариадне Лицинии… кстати, не подскажете, почему она так к вам не расположена?

Лицо Гая Тарквиния разительно переменилось. Снисходительное выражение исчезло, черты заострились, он впился в Электру жестким и цепким взглядом.

– Объяснитесь.

– Вижу, что мне удалось наконец привлечь ваше внимание. Сейчас мы перейдем в область чистых догадок. Предположим, у меня есть сведения, достаточно важные, чтобы задвинуть мои личные чувства. Такие: за то, что вы сделали с Люцием и со мной, мне хотелось бы облить вас гидразином и сжечь. Небыстро. Так вот, предположим, я готова повременить с этим, потому что сейчас всем нам – Риму – угрожает опасность. А вы в последнее время только и делали, что укрепляли и возвышали Рим, не так ли? Как удачно, что мне это не все равно. Но Анна говорила: предавший раз предаст снова…

– Я не люблю упражняться в догадках, Электра. Вы поддерживаете связь с Анной? Но ее флот далеко.

– Сектор четырнадцать.

Гай Тарквиний сел очень прямо.

– Марсель! Она что-то говорила про Марсель?

– «Спасем, что можем», вот что она сказала. Простите, по неопытности и некомпетентности не записала в чип!

– Я должен кое-что проверить. Если вы мне сейчас не солгали… – он замолчал, снова всматриваясь в нее, как будто хотел прочесть невидимые строчки у нее на лбу. – Держите флот в боевой готовности.

– Вот теперь мы, кажется, и правда ступили на путь взаимопонимания… скажите, неужели вы правда собирались узурпировать власть? Это же нелепо.

– Это кто вам такое сказал? Адмирал Люций «двойка по политологии» Аурелий?

– Так внимательно следили за учебой Люция?

– Пришлось поинтересоваться, когда мои информаторы сообщили, что ваш жених ломится в Солнечную с какими-то нелепыми обвинениями.

– Информаторов выясним, спасибо.

– Ну что вы! Уж они-то профессионалы. Revenons a nos moutons – я никогда не планировал узурпировать власть. Как вы вообще это представляете при нашей системе алгоритмов? Отключу рубильник и сяду сверху?

– Что-то мы с вами все-таки препираемся, n’est ce pas?

Гай Тарквиний устало посмотрел в камеру, потом сжал губы.

– Вы упомянули в начале разговора Конрада Марциала.

– Да. Как вы считаете, может ли он взять на себя командование легионами? Достаточно ли у него будет авторитета после десяти лет изоляции?

Снова молчание, на этот раз ошеломленное. Гай даже приблизил лицо к камере, очевидно пытаясь понять, в своем ли она уме.

– Конраду? Командование? Даже не пытайтесь спустить его с цепи! Засуньте его откуда взяли, заприте на три замка, он вам откусит руку по локоть и по плечо. Неужели вы серьезно считаете, что сможете водить Махайрода на веревочке? Да он вас сожрет!

– Или вас? – предположила Электра, с интересом наблюдая богатую смену эмоций на привычной к сдержанности физиономии политика. – Что-то вы слегка нервничаете. Уж не вы ли его туда поместили, а? В лунную тюрьму?

– До встречи в Сенате! – рявкнул ее собеседник и отключился.

Шантаж, подумала Электра, свернув экран. Он почему-то сказал мне «начинаете с шантажа» – кто ему этот Конрад? Брат, сват, любовник, друг детства? Тигр, который откусит ему голову? Сказал, а потом уж как расстроился! Как интересно.

После разговора с главой одной из самых могущественных Семей Рима, прошедшего на повышенных тонах, она внезапно поняла, что чувствует себя гораздо лучше. В голове прояснилось, тошнота отступила и сразу захотелось есть. Настроение повысилось, она заметила, что даже мурлычет что-то себе под нос. Нет политического опыта, ха! Попробуй надавить на римлянку, козел, и сразу получишь соответствующий ответ.

Она позволила себе на секунду подумать о Люции, осторожно, как пробуют пальцем царапину. Царапина почти не саднила.

«Я выберусь, сохраню тебе флот и клянусь, мой дорогой, что выцарапаю тебя из стеклянного гроба. Сделаю все для этого. Никакие чертовы старцы и престарелые адмиральши мне не помешают.»

Должно быть, транквилизатор наконец подействовал.

«Антоний», – написала она в чип кузену, наскоро принимая душ.

«М?»

«Найди мне все что есть про этого Махайрода, детские годы там. С кем еще на Форпосте дружил. Какое варенье любит. В общем, все. Вытряси из Квинта.»

«Квинт только что убежал к тебе с изменившимся лицом. Сама вытряси».

Да что ж такое.

«Вот тебе и правило номер два».

«Это которое?»

«Кто мне говорил – делегируй, делегируй? Ладно, тогда, может, возьмешь на себя варваров? Я совсем не готова сейчас знакомиться еще и с внеземной цивилизацией. Мой мозг не вмещает.»

Нет, так или иначе, а обед она съест. Заслужила в конце концов. Пусть Квинт ее ищет, как хочет. Пилотская столовая была недалеко от рубки, идти туда не хотелось – опять полные жадной надежды взгляды и рыдающие легаты, вот спасибо! – и Электра, сверившись со схемой, проехала несколько уровней вниз, туда, где располагалась огромная кантина пехоты, одна из двадцати корабельных. Над стеклянной двойной дверью вырезана надпись, прославляющая Марса Транквилия, древнего покровителя легионеров. Какой же все-таки «Светоносный» огромный! У нее не было времени пристально изучить циклопические просторы флагмана даже на схеме, последняя неделя выдалась совершенно обморочной.

Внутри кантины ровные ряды пластиковых столов, за ними энергично жующие люди, цвет римской военщины, темнокожие, светлые, рыжеволосые, а главное – все одинаково плечистые, подтянутые и спортивные, и мужчины, и женщины. Некоторые острижены коротко, а часть сохранила длинные волосы, под шлемом тяжелой легионерской брони они не особенно мешают. В иное время тут царили бы смешочки и легкие разговоры, служебная болтовня, но теперь, в момент траура и информационной блокады, все ощущали себя подавленными, и, если и беседовали, то вполголоса.

Когда Электра вошла, разговоры и вовсе смолкли. Легионеры уставились на нее, не зная, как приветствовать.

– Вольно, – сказала она на всякий случай. – Я просто хочу пообедать.

Взяла себе у стойки стандартный обед – овощи, какой-то белок куском и чашку супа, села у стены. На нее старались не пялиться. Шепотки сделались оживленнее. Высокий, зрелых лет уже, легат максимус с резким профилем и непривычно иссеченным шрамами лицом кинул на нее внимательный взгляд, но быстро отвел глаза.

«Начали с шантажа» – ну что же, значит, драгоценный Гай Тарквиний по какой-то причине считает, что кузеном его можно шантажировать. Удачно ли это? Наверное, удачно. Сейчас придет Квинт и… а вот кстати и он. Выглядит что-то не очень.

– У нас проблемы, – начал он вместо приветствия, врубив с чипа конус тишины. Ровное бормотанье отодвинулось, стук столовых приборов и звяканье теперь слышались, как сквозь вату.

– Излагайте.

– Кто-то… произошла утечка. Легионерам стало известно, что в наших руках находится Конрад Марциал Тарквиний. Возможны волнения.

– А я как раз думаю о возможностях, которые нам дает его пребывание в наших руках. Сильные намечаются волнения? И почему, собственно?

– Это же сам Махайрод! Конечно сильные, а как вы думаете!

– Квинт, – сказала Электра, проникновенно на него глядя. – Вы, кажется, еще не заметили, что я не вполне компетентна в военных вопросах. Вы все-таки служба безопасности, так что немедленно заметьте. И расскажите по порядку. Пока я знаю о нем только то, что Конрад Марциал участвовал в мятеже, и что его могущественный кузен аж спал с лица, узнав, что он сидит у нас в банке на борту. Кстати, он открыто мне признался, что во Втором флоте есть наблюдатели Тарквиниев.

– А, ну это-то… – отмел Квинт, отодвигая легкий стул и садясь. – Это обычная практика, мы и сами держим наблюдателей в Первом, иначе как узнавать новости.

– Видимо, новости так и обратно передавать можно, и вот мы имеем то, что имеем. Расскажите про Махайрода.

– Подтвердите доступ. Просто так я для вас не смогу эти данные открыть.

– Извольте.

Полезное кольцо, а. Потащит потом ко дну не хуже камня на шее, но пока – полезное.

Квинт Аурелий помолчал, перебирая в чипе то, что подготовил, потом налил себе кофе и сделал глоток. Электра приметила в светлых чуть вьющихся волосах седые нити. Странно, он же вроде бы сверстник, разве что только чуть старше ее.

– Официальная биография, вот вам выдержка – Конрад Марциал Тарквиний. Ровесник и кузен Гая Августина Тарквиния, учился с ним в одно время на Золотом Марселе, но Гай изучал социологию и пиар в Academia Publica, а Конрад сразу пошел в Военную. Вместе проходили службу на Форпосте, в одном и том же пехотном подразделении. Кстати, Гай из-за слабого здоровья сдавал вступительные тесты три раза, сдал. В последствии Конрад быстро выдвинулся, и в силу личных качеств, и пользуясь поддержкой семьи, ушел на военные посты, дальше почти тридцать лет беспорочной службы, в итоге сначала звание легата максимуса, потом легат-губернатора Форпоста.

– Продолжайте, Квинт. – Пока данные выглядели безобидными и почти открытыми, все это мог бы узнать любой совершеннолетний римлянин, разве что кроме пересдачи тестов из-за здоровья (личная информация) и службы в одном подразделении (сведения, принадлежащие военной структуре – впрочем, любой сослуживец, родственник или иной свидетель мог где угодно упомянуть такую невинную вещь, и вот она уже в открытом доступе).

– Здесь в информации лакуна, закрыто под сенатский доступ, даже ваш теперешний допуск не может ее открыть. Потом – вот, видите – обвинение в подготовке вооруженного мятежа, арестован и приговорен к бессрочному тюремному заключению.

Квинт снова замолчал, потом продолжил, глядя в стол. Электра смотрела на него очень внимательно.

– Пятеро командиров легионов с Форпоста казнены в то же время. Я, честно говоря, предполагал, что и Махайрод с ними.

– Я вижу в списке заключенных еще тридцать восемь офицеров с Форпоста. Что же, получается, взбунтовалась целая планета во главе с губернатором? А чего они хотели? Этого точно не было в новостях, такое даже я не пропустила бы.

– Не было. Сенат постановил, что процесс нельзя проводить публично. Но я дам вам информацию частным образом. Дело в том, что Второй Объединенный флот участвовал в подавлении мятежа на Форпосте. Я тогда уже служил в СБ, не на «Светоносном» правда, а на «Нюкте». Мы были ближе всего к планете: Первый патрулировал дальние сектора, а Третий отстаивался на периферии Солнечной. Адмирал – тогда это был Янус Метелл – получил закрытый приказ сената следовать к системе Форпоста и прекратить бунт любыми средствами. Он транслировал потом этот приказ капитанам и главам безопасности основных кораблей, я хорошо помню формулировки. Не позавидуешь: ситуация развивалась стремительно, все решения пришлось принимать на месте и ответственность легла на командующего флотом во всей полноте. А вот напротив нас я вижу Кастора Валерия Мартелла, он родом с Форпоста и долго служил там, а потом уже был легат максимус на «Немезиде» и лично брал Махайрода и его людей. Я-то, конечно, непосредственно в захвате не участвовал.

Электра снова глянула на соседний столик, за которым уже разгорелся энергичный спор. Носатый легат спорил на весьма (даже в конусе тишины было ясно) повышенных тонах с двумя легионерами – светловолосой пышнокосой девушкой с нашивками минора и смуглым здоровяком с носом, который явно ломали раза три, и он не озаботился его исправить, почему они так к себе относятся? Эти ужасные шрамы на лице – Электра чуть ли не впервые видела подобное пренебрежение к своей внешности. Римляне не терпели отметин на своих совершенных телах.

– Так давайте его пригласим к нам.

– Что ж, думаю, он вам лучше сможет рассказать, что тогда творилось.

Электра собралась послать легату запрос в чип, но тут девушка вскочила и резким коротким ударом сшибла смуглого на пол вместе со стулом. За соседними столиками заорали и повскакивали. Электра отключила конус и вопросительно глянула на безопасника.

– Это у них часто так, – пояснил он. – А из-за своего обожаемого Махайрода так перевозбудились, что вот-вот придется легионерские палубы запечатывать и газ пускать.

– Юнона и Юпитер, какой такой газ?

– Усыпляющий. А как с ними еще прикажете обходиться? Стандартное средство при бунтах. Культивируемая агрессия, не находящая достойного выхода, превращается в…

Смуглый вскочил, кровь из носа стекала ему на подбородок. Девушка крутанулась на месте и с легкостью залепила ему выпрямленной ногой, явно целясь в горло. Тот перехватил ногу у лица, и вот уже девица полетела на чей-то столик, сметая с него посуду и остатки еды. Хозяева столика дружно заорали что-то подбадривающее.

«И я все это унаследовала, – наконец ужаснулась Электра. – Всю эту дикую ораву. Пятьдесят когорт только на „Светоносном“. Усыпляющий газ, о боги».

Легат снова глянул на Электру, потом поднялся во весь свой немаленький рост и рявкнул низким баритоном:

– Ат-ставить драку! А ну пошли вон отсюда!

Легионеров разнесло в разные стороны, как котов, которых облили водой. Блондинка, тяжело дыша, стерла с лица чью-то овсянку с соевым соусом, смуглый взял со стола бумажную салфетку и с ворчанием засунул ее в широченную ноздрю. Потом оба козырнули, щелкнули каблуками и совершенно спокойно вышли в дверь кантины. Электра кивнула носатому – как там его, Кастор? – и указала на стул около себя.

– При всем уважении, домина Электра, – буркнул легат, усаживаясь, – о прибытии на «Светоносный» военного преступника можно было бы и не кричать на всех углах. Посмотрите, что творится. Многие считают его героем и святым подвижником.

Квинт напрягся, готовясь отбить упрек, предназначенный не ему. Взгляд Кастора был тяжелым, придавливал, как свинцовая перчатка. Легат максимус – старшее десантное звание во флоте, ему подчиняются абордажные палубы корабля, иногда одна палуба, иногда все. Понятно, что именно он должен был вести людей в бой, на захват мятежников.

– Вы правы, но что сделано, то сделано, – аккуратно ответила Электра. С Квинтом об утечке она поговорит потом, признавать оплошность одного подчиненного в присутствии другого было бы неправильно. – К тому же он не на «Светоносном». Расскажите про вашего святого подвижника подробнее, пожалуйста. Квинт сообщил мне, что вы непосредственно участвовали в подавлении бунта на Форпосте.

– Что вы хотели бы знать?

– Личные качества. Популярность. Договороспособность.

Легионер продолжал прямо смотреть на нее. Потом негромко заговорил.

– Популярность – вы только что видели. Они готовы рвать друг другу глотки за него. И это еще эээ…умозрительно. Молодежь и те, кто не видел своими глазами мятеж и чем он кончился.

Он умолк, глядя куда-то сквозь Электру. Она терпеливо ждала продолжения, в свою очередь рассматривая его. Крупные и резкие черты, легат был бы красив, когда б не следы осколков и ожогов.

– Он был упорен и целеустремлен, как танк, иначе такой пост не займешь. Справедлив, любимчиков не держал. Превосходный организатор, при нем все всегда работало. Безжалостен. И, как выяснилось, безответственно увлечен своими идеями, оказавшимися важнее долга римлянина, присяги солдата и жизней вверенных ему людей. А что до договороспособности, – он снова уставился ей в глаза, – то вы наверняка договоритесь, сходство налицо. Игнорируете закон, используете связанных присягой людей в личных целях, не считаетесь с последствиями.

– Осуждаете меня.

– Если бы адмирал Аурелий в свое время не упразднил должность флагман-легата на «Светоносном», все это так легко бы вам не далось. – Сдержанность на глазах испарялась, в голосе прорезалось возмущение.

– Не буду оправдываться. О своих целях я говорила открыто, на весь флот.

– Вот именно – о своих личных целях. – Он говорил по-прежнему негромко, но теперь так яростно, будто кричал на нее. – Вернуть адмирала на мостик, замечательно. Флот предан командиру, прекрасно. Только почему кто-то должен в мирное время гибнуть за эту преданность, а?

Электра заморгала, проверяя себя в чипе. Операция по захвату Лунной тюрьмы прошла без потерь, о чем она думала с огромным облегчением и чем тайно, потому что заслуга была не ее, гордилась. Может быть, кто-то скончался от ран? Нет, слава фортуне, ничего такого. Значит, он о другом.

Она вернула легионеру прямой внимательный взгляд.

– Кастор. Я не Махайрод. – Она говорила медленно, пытаясь понять, что стоит за его тяжким гневом. Возмущение беззаконием? Нет, слишком горячо, наверняка что-то личное. – Я не посылаю людей гибнуть за идеи, свои или чьи-то еще. Не приказываю римлянам стрелять в римлян. Не отправляю брата на брата. Я не была на Форпосте…

– С чего бы вам там быть, вы гражданская.

«Электра, аккуратнее, на Форпосте погиб его родной брат». Глаза Квинта ничего не выражали, он налил себе еще кофе и устроился поудобнее.

– Я не была на Форпосте. Но я хотела бы понять, что там произошло. И почему.

– Что ж, извольте. Мы получили сигнал от сената и запечатанную депешу с приказом – идти туда и подавить мятеж легионов и легат-губернатора Конрада Марциала Тарквиния. Из перехваченного обращения к войскам стало понятно, что он собирается развязать агрессию против пограничных планет Халифата и спровоцировать тем самым войну. Я был одним из тех, кто отвечал за усмирение Форпоста.

– Прошу вас, продолжайте. – Электра как могла смягчила голос.

– Планета кипела. Алгоритмы никак не помешали легат-губернатору сделать то, что он сделал. Война – что может быть для Рима естественнее? Он заблокировал несогласных, связь и транспортные пути, стянул верные себе легионы к космодрому и, видимо, чего-то ждал. Транспортов?

– Ни один из адмиралов не взял на себя впоследствии ответственность за связь с мятежниками, – вставил Квинт. – Но адмирал Второго Объединенного после подавления мятежа подал в отставку.

– А вы бы не подали? – рыкнул Кастор. Лицо его исказилось. Потом он с видимым усилием совладал с собой и продолжил. – Адмирал оказался в незавидном положении: не мог позволить себе вести переговоры и терять время, легионы бы перебазировались удобным образом и их было б не выковырять. И – ведь это были римляне, не враги – мы не имели права ровнять небо с землёй и топить все в крови! Не знаю, что ощутил Махайрод, когда увидел силуэты кораблей в небе и понял, что это не тот флот, которого он ждал. С Форпоста начали подниматься транспорты – понятия не имею, что у Конрада было на уме.

– Никто не знает, он не говорил на допросах. На черта нужен вериум, если люди его игнорируют.

– Квинт, а вы не могли бы уже заткнуться? При всем уважении, я бы продолжил без ваших комментариев. Или, например, можете уйти нахрен. Все-таки это легионерская кантина. Вот вызовете к себе в кабинет – там и поговорим.

Электра вопросительно перевела взгляд с одного на другого.

– Я что-то пропустила? Или это личная неприязнь?

– Полагаю, нет, – Квинт пожал плечами. – Нелетные части традиционно недолюбливают службу безопасности. Простите за комментарий.

– За что недолюбливают?

– За непопулярные решения.

– Непопулярные решения! Квинт Аурелий хочет сказать – за газ и блокированные палубы, где «нелетные части» чуть что запирают, как животных в загоне.

– Раз так… Квинт, давайте мы с вами договорим позже? А я уж тут дообедаю, если можно.

– Да, домина. Подготовлю пока вам доклад по Форпосту.

– Кастор, простите, что явилась к вам без приглашения. Хотела спокойно поесть, не выслушивая вопросов о самочувствии адмирала. И посмотреть, чем дышат на квартердеках.

Кастор проводил безопасника неприязненным взглядом.

– Откуда такой интерес к войскам второго сорта?

– Как это – второго сорта? Кто мне по-вашему брал Луну?

– Домина Электра, а вы понимаете, что это не самая удачная формулировка для сенатских слушаний, – сказал Кастор после паузы, глядя на нее как-то странно. – В конце концов у всех нас есть чипы и функция записи.

– Так мы не на сенатских слушаниях. А запись… ну записывайте, если хотите, это я не могу запретить.

Легат максимус хмыкнул и покачал головой.

– «Кто мне брал Луну», надо же. А вы и впрямь похожи на него. Странно, что не обучались на Форпосте. Никогда не слышали зов Марса Транквилия, да?

– Я не военная, что вы.

– Да, я понимаю. Хорошо. Я расскажу, что было на Форпосте, а вы постарайтесь понять, что для нас, старой гвардии, означает появление Махайрода на борту.

– Я как раз очень хочу понять. Что это означает сейчас и что произошло тогда. Спрашиваю, потому что за ним ведь шли не только молодые горячие головы. Люди в годах, с высокими званиями, серьезной карьерой. Что ими двигало, неужели только его чары?

– Общая идея, как я понимаю, состояла в том, что Рим прокис в своих границах и ему требуется небольшая целительная война. Немного правды в этом есть, сложно содержать боеспособную армию, почти не воевать – если не считать пограничных редких конфликтов – и при этом как-то канализировать декалитры тестостерона. Но не все легаты ради этого плюют на мнение сената. Должен сразу сказать, что многие легионеры и флотские придерживаются другого взгляда на проблему. Для них Конрад Тарквиний – настоящий герой, который отдал, как они думали, жизнь ради величия Рима. Представляете, что сейчас творится на квартердеках? С тех пор как кто-то так удачно слил информацию о его чудесном извлечении из могилы, мы с трудом удерживаем личный состав от волнений. На «Светоносном» я могу поручиться за дисциплину, но во Втором Объединенном, как вы могли заметить, больше сотни кораблей.

Кто же, интересно, разнес эту информацию, подумала Электра. Надо чтобы Квинт все-таки нашел концы. Кому выгодно, чтобы у нее тут были еще и легионерские бунты. Чтобы она не справилась. Гаю Августину? Но он сам опасается своего родича. Аэцию Лентиллу, которому она тут как кость в горле? Дорогому кузену, чтобы без него никак было не обойтись? Кто-то хочет настолько перегрузить ее задачами, чтоб у нее все-таки мозги сгорели?

– А все-таки как вы канализируете их агрессию? Вот эти драки в столовой – это обычное дело? – спросила она вслух.

– Вне военного времени – самое обычное.

– При старших по званию? Ну хорошо. Если вернуться к Конраду – а для вас он кто? Только лишь преступник?

Кастор помолчал, вспоминая. Потом послал запрос на передачу видео, она приняла. Короткий ролик: орбита чужой планеты, дата и время внизу поля зрения, снято через визор тяжелого десантного шлема. Рой серебристых точек, поднимающийся из гравитационного колодца, потом ослепительная вспышка, зеленые концентрические круги – и вот уже точек не тридцать, а двадцать девять. Частое дыхание, реже, реже, потом вдруг щелчок – и картинка исказилась, перевернулась. Тот, кто записывал видео, отстегнул и снял шлем.

– Римляне пошли против римлян, понимаете, – дрогнувшим голосом сказал Кастор. – Этого не случалось веками. Из-за того, что харизма одного человека перевесила здравый смысл. Вы очень харизматичны, домина. Я смотрел ваши выступления.

– Я?.. Ну что вы… Эти точки в записи – это десантные боты? Сколько там человек – десять? Двадцать?

– Десантные транспорты. Несут по четыре центурии каждый. Адмирал Метелл принял решение сбить один, чтобы остальные сдались без боя.

Электре вдруг стало понятно, почему лицо легата посечено такими глубокими шрамами. И наверное – почему он не хочет их убирать.

– Боги. Боги. Но этого не хватило? Был еще штурм?

– Большая часть наших легионеров была приказом адмирала блокирована на квартердеках. Кроме тех, чей индекс лояльности никогда не опускался ниже девяноста семи процентов. Это была операция флота и…

Он с силой потер ладонями лицо и глянул ей в глаза.

– И тех, что ни на секунду не поколебался в своей верности сенату и римскому народу. Нам пришлось штурмовать каждый транспорт. Каждый, понимаете? Из-за человека, который решил, что его личное величие и амбиции превыше присяги. Еще одного такого раза я бы не хотел пережить, простите, домина. Прошу вас немедленно принять мое заявление об отставке.

Наверное, он так тогда и не надел обратно свой шлем. Не смог прятать лицо от тех, в кого должен был стрелять. И лично повел своих людей в бой. А теперь швырнул ей в лицо рапорт об отставке – первый же человек, с кем она попыталась наладить контакт самостоятельно. Легионеры имеют право получить отставку, они не приколочены к флоту гвоздями, пока не началась война. У них свои командиры и свои решения. Если дела пойдут неважно – а они, похоже, собираются перещеголять самый дурной сон – то таких людей на нее свалится сколько? Сотня? Тысяча? С ним и такими как он необходимо научиться говорить, иначе несдобровать.

– Кастор, я понимаю, почему адмирал тогда подал в отставку. Удивительно еще, что не застрелился. Но вы-то. Не на вас лежит ответственность за эту гекатомбу. – Электра осеклась. – Простите. Я не то говорю. Это же… это же трагедия для четырехсот семей. Один тот залп. Матери, отцы, дети, семейные партнеры, друзья – столько людей пострадало. Это повод для государственного траура.

– Братья.

– Примите мои самые глубокие соболезнования.

Кастор замолчал. Неужели брат был на той стороне, подумала Электра. Неужели он был в том транспорте.

– Сенат принял решение траур не объявлять. Боялись бунта на кораблях. Ведь не было известно, какие именно корабли ждали мятежники.

– Но семьи. Неужели молчали? Я не понимаю, как такое можно скрыть. Когда год назад был несчастный случай на марсианском горнорудном, погибших было на порядок меньше, но разговоры не стихали несколько месяцев. Памятные знаки, монумент в сети…

– У меня нет ответа на ваш вопрос. Разрешите идти?

– Простите, что измучила вас. Конечно, идите.

Кастор смял стакан из-под кофе. Янусу Метеллу десять лет назад он рапорт не подал, а ей, значит, сразу в нос свою отставку сунул. Обидно.

– Если вы на самом деле решите подать в отставку, я не уверена, что имею полномочия ее принять. Не я назначала вас на вашу должность и не мне вас с нее снимать. Я всего лишь временно исполняю обязанности.

– Имеете. Сейчас у вас достаточно власти, чтобы расторгнуть любой военный контракт Второго флота. И я прошу вас удовлетворить мою просьбу.

– В таком случае попрошу передать мне дела по порядку. Перечислите, кого б вы назначили себе на замену, почему, кому пора на повышение, кого ротировать. Все о личном составе: на кого опереться, кого на берегу ждут, кто скандалист в команде. Может быть, людям чего-то не хватает? – Кастор, кажется, на мгновение растерялся, но тут же взял себя в руки. – Не подумайте, что палки вам в колеса сую. Вы же сами не захотите оставить своих людей некомпетентному и неподготовленному руководителю.

– Домина Электра, знаете, каким образом адмирал Аурелий сместил флагман-легата Квинтиллия Красса?

– Вы сказали – упразднил его должность?

– Скажем так, это произошло в течение пары минут. После десяти лет беспорочной службы. По щелчку пальцев и минутной придури! Хваленая комиция по сбоям во главе с Квинтом Аурелием даже не пискнула. А вы решили позаботиться о людях? С чего бы? Мы для вас просто свалившаяся на голову огромная проблема, разве нет?

– Разумеется, проблема. Мне на голову свалилось полторы сотни капитанов, о которых я знала вот сколько – ничего. Многие из них были в ярости, а некоторые плакали, Кастор, вы это можете себе представить?

– Флотские, – пробурчал Кастор и посмотрел на нее – неужели? – с толикой сочувствия.

– Думаете, я мечтаю повторить знакомство с легионами в том же ключе?

– Легионеры по крайней мере плакать бы не стали.

– Мне от этого не легче, если я не буду притом знать, как у вас все устроено, как налажены рабочие процессы, от кого чего ждать. О боевых компетенциях я, заметьте, не спрашиваю, это уж точно не моя сфера ответственности, а непосредственных командиров. Надеюсь только, люди у вас разбиты на команды в соответствии со своими навыками и психопрофилями и в боевых условиях никаких инцидентов между ними не будет.

– В боевых условиях? Думаете не останавливаться на разграблении лунной базы? Толково!

– Вам-то что? Вы же увольняться собрались, а? – не удержалась Электра. Потом вздохнула. – Я не брошу римлян против римлян, я уже говорила это. Но было бы странно держать боевой флот и вовсе не рассматривать возможность военных действий, не так ли?

– Ну, знаете ли!

– Как бы то ни было. Без подробной передачи дел никакой отставки я вам не дам. И в целом не хотела бы разбрасываться кадрами. Передумаете – буду рада.

Показалось ей или на мрачном лице отразилось колебание?

– Хорошо, – сказал наконец Кастор, поднимаясь. – Я предоставлю вам подробный отчет вместе с рапортом. Разрешите идти?

– Да, Кастор. Спасибо за этот разговор.

– И… домина, я понимаю, что вы не хотите жертв, но мы, легионеры, всегда знаем, когда Марс жаждет крови. Это знание входит в нас вместе с пылью Форпоста. Будьте предельно осторожны в своих решениях.

Электра смотрела на его прямую удаляющуюся спину в глубокой задумчивости. Марс жаждет крови, надо же. Что это за суеверие родом из дремучих веков? Или иносказание? Угроза? Она обвела взглядом столовую и заметила, что от соседних столиков на нее смотрят – и переглядываются между собой – внимательные глаза. Конуса тишины как не бывало. Точно, она же сама отключила его, чтобы подозвать Кастора. Значит, их разговор могли слышать. Ей стало не по себе. И зачем только она вздумала бродить, где попало, да еще Квинта отпустила. На нее продолжали смотреть – или ей казалось – пристально и оценивающе. Она не торопясь допила остывший кофе. Что ж. Вернуться и сидеть в адмиральских покоях как крыса в норе она не может. И ходить одна по кораблю, видимо, тоже не может – это небезопасно. Где эта чертова когорта ауреа, когда она нужна.

«Фульк».

«Да, домина».

«Чем сейчас заняты твои люди?»

«Несем караул у криокапсулы адмирала».

«Клянусь Юпитером, он никуда не убежит! Фульк, лучше направьте охрану ко мне и позаботьтесь, чтобы люди сменялись по часам».

Электре гадко было даже вспоминать о том, как на Луне люди Фулька запихивали ее, беспомощную, в десантный модуль, но оставаться из-за собственных эмоций без охраны она не собиралась. Хватит уже самопожертвований.

«Пусть ждут меня у выхода с первой абордажной палубы».

«Да, домина».

До собственного малого причала с личным шаттлом адмирала отсюда было далековато. Она вышла из кантины и вызвала в чипе схему яруса – не так-то просто ориентироваться в этих одинаковых с виду коридорах. Совсем не похоже на главные палубы «Светоносного», где она часто бывала. Тут чисто, светло, но нет никакого лоска и блеска, сугубый практицизм военного корабля: серый чуть пружинящий пол, стены со светящейся разметкой, невысокие в сравнении с главными палубами перекрытия. У легионеров явно меньше привилегий чем у пилотов и команды корабля. Военный груз, карго, что-то, что не принадлежит флоту. А кому они принадлежат? Форпосту? Семьям? Несуществующему богу войны? Это смешно. Какие-то легионерские байки, фольклор. Мы не халифатцы, чтобы расшибать себе лоб, поклоняясь разнообразным несуществующим божествам. Люц, черт тебя побери и все демоны подземного мира, додумался подсунуть мне это ведро с неприятностями! Множество ведер! Сто тринадцать штук!