Текст книги "Пустышка (СИ)"
Автор книги: Кора Кенборн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Дерьмовое напоминание о дерьмовом вечере.
Кэррик повторяет мой путь и перелезает через забор с изящной ловкостью. Тяжелые слои тюля мешают моему бегству, так что он снова хватает меня за руку, прежде чем я добираюсь до дома.
– Он сделал тебе больно?
– Я могу справиться сама, – кричу я, вырываясь из его хватки и пробираясь к задней двери. Прибывая в раздражении после этого дня, я погружаю каблуки в грязную траву и разворачиваюсь. – Что ты вообще тут забыл? Ты здесь работаешь, Кэррик. Ты стрижешь наш газон. Ты не мой телохранитель!
– Нет, я твой друг.
– Друг? Подумай получше! Единственное место, где я с тобой разговариваю – за этим забором. Разве я общаюсь с тобой в школе? Черт, я по-скотски повела с тобой сегодня, но ты все равно притащился. Почему?
– Я люблю тебя.
Его признание как удар ниже пояса.
– Ты не можешь! Разве ты не знаешь, кто я? Как ты можешь меня любить, когда даже я себя ненавижу?
Напряжение в его теле ослабевает, он проводит костяшками пальцев по моей влажной щеке.
– Моей любви хватит для нас двоих.
– Я заставлю тебя ненавидеть меня. Этого не избежать.
В его глазах вспыхивает огонь, превращающий цвет морской волны в синий одухотворенный индиго.
– Никакое твое действие не изменит моих чувств.
Я не заслуживаю его доброты, и уж точно не заслуживаю любви. Путь, по которому я иду – это одностороннее направление в ад, и я не собираюсь тащить его за собой. Кроме того, я оставлю этот город и всех в нем позади. Включая его.
– Возвращайся домой, Кэррик. Я не хочу, чтобы ты был здесь.
– Но что, если Росс вернется?
– Не вернется.
Кэррик хмурится.
– Я не смогу заснуть, если буду беспокоиться о тебе.
Вернувшись к своей роли, я широко раскрываю руки и смеюсь.
– И что ты собираешься делать? Стоять здесь под дождем и охранять меня, словно бродячий пес?
– Да.
– Почему ты так одержим мной?
– Я не одержим, я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Отложим разговор до завтра.
Я обхватываю себя руками и опускаю взгляд.
– Тебе не помочь мне.
– Тогда я просто буду тебя защищать.
Повернувшись к нему спиной, я вбиваю на дисплее код и захожу внутрь, после чего опираюсь всем своим весом на дверь, за которой остался Кэррик. Поднявшись на третий этаж, срываю оставшуюся часть изодранного платья и натягиваю майку и шорты. Забираюсь в постель с влажной кожей и промокшими волосами, пока из уголков глаз текут слезы. Ненавижу эмоции. Вот почему я предпочитаю прятаться за фасадом, показывая миру единственное лицо, которое им небезразлично.
Пустышку.
Уткнувшись лицом в подушку, я оплакиваю себя. Оплакиваю Кэррика. Я плачу, потому что вынуждена жонглировать масками лжи. Через несколько мгновений меня окутывает знакомое тепло, я бреду к окну, чтобы подтвердить то, что уже знаю.
Горло сжимается, как только я различаю его силуэт в темноте. Белая рубашка облепляет тело, а сам он стоит, засунув руки глубоко в карманы, глядя на мое окно. Парень не двигается, не смотря на то, что мокрые непослушные волосы свисают ему на лоб.
Мы смотрим друг на друга, и тепло внутри меня продолжает разливаться. Я не хочу, чтобы он был здесь, но не могу ничего сделать с чувством безопасности, которое он мне дарит. Мне стоит накричать на него, чтобы он ушел, но моя эгоистичная сторона принимает все, что он предлагает без капли благодарности.
Глаза снова наполняются влагой, когда я отталкиваюсь от окна и возвращаюсь в кровать.
Я больше не позволю ему тратить на меня время. Но сейчас я лежу под своим тяжелым белым одеялом с закрытыми глазами и раскаиваюсь о сегодняшнем дне, потому что уже сейчас предчувствую будущие разрушения.
***
Настоящее
– Мисс... То есть, Шайло, мы на месте.
Отлепившись от окна, я вижу, как Уилл изучает меня задумчивым взглядом. Мое сердце бешено бьется, а в ушах свистит.
– Уже?
– Ты была в отключке минут двадцать, – замечает он, заглушая двигатель. – Готова?
– Это еще один из твоих риторических вопросов? – спрашиваю я, снова смотря пустым взором в окно.
– Полагаю, что да.
– Что означает, у меня нет выбора. – Воспоминания, которые бурлили во мне с момента, как я сошла с самолета, не покидают мой разум, превращая и без того напряженную ситуацию в практически невыносимую. Я устремляю глаза на белую табличку снаружи кирпичного здания. Она с гордостью отображает имя, от которого содержимое моего желудка стремиться наружу.
«Общинный центр имени Элизабет Кинкейд».
Уилл уже вышел из машины и ожидает меня у капота. Мне остается только молиться, чтобы управляла этим местом мама Элли, а он стал врачом, которым должен был стать.
Несмотря на то, что я с ним сделала.
– Ты ведешь себя так, словно хуже быть не может, – заявляет Уилл, поскольку мой шаг замедляется по мере приближения к входу.
– Так и есть. – Подробностей я не уточняю. Мой надзиратель не должен быть моей новой лучшей подружкой, и уж точно не должен стать человеком, с которым стоит делиться темными секретами.
– Ты загадка, Шайло Уэст, – отмечает он, всматриваясь в меня, как будто ищет во всем какой-то смысл.
Я ничего на это не отвечаю, решив перевести разговор.
– Ты ведь не местный. – Это не вопрос. Я уже знаю ответ.
– Миссури, – подтверждает он, открывая дверь и приглашая меня пройти внутрь. – Небольшой фермерский городок недалеко от Канзас-Сити. Переехал сюда около пяти лет назад.
Средний запад. Я угадала.
Беседа резко заканчивается, когда мы ступаем в центр. Внутри все так же просто, как и снаружи. Ровный слой белой краски покрывает стены, украшенные только фотографиями в черной рамке Элли – сначала малышкой, далее маленькой девочки с широкой улыбкой и робкой первокурсницы средней школы, решившей жить обычной жизнью.
Последняя фотография бросается в глаза, и я отворачиваюсь, прежде чем кто-то увидит мое выражение лица. На изображении Элли в белой комнате, вся в проводах, а с ней два знакомых улыбающихся лица с темными кругами под глазами.
– Whoa. QuQuépasa, mami! – Голос отвлекает мое внимание от картины на опасного с виду молодого парня в черной футболке и мешковатых джинсах. Хотя это грубо, но я не могу не таращиться на цепочку красочных татуировок на его руках и бритой голове.
– Извините, я не мексиканка.
Он широко разводит руками и подмигивает.
– Привет, все в порядке, я тоже.
Когда я просто продолжаю пялиться на него, он выдает мегаваттную ухмылку с совершенно прямыми белыми зубами. У него милая улыбка, обрамленная пока что редкой бородкой, но то, как он смотрит на меня, заставляет меня отступить на шаг. Не смущаясь, парень медленно продвигается вперед, прижимая язык к внутренней стороне щеки, чтобы подавить смех.
– Я пуэрториканец, не то чтобы я когда-нибудь видел родину, но все же... – Затем протягивает руку в знак приветствия. – Фрэнки, я тут разбираю бумаги.
Я смущенно смотрю на его руку, а потом снова на его лицо. Прежде чем я могу сформировать мысль, Уилл встает передо мной, чтобы пожать Фрэнки руку.
– Привет, Фрэнки. Босс рядом?
– Как дела, Крутая шишка? – спрашивает Фрэнки после рукопожатия. – Что так долго возился со сладенькой? Мы ужу думали, ты пропал без вести.
Подождите-ка, что?
– Вы двое знакомы? – Я хмурюсь и прерываю их воссоединение, указывая на них пальцем.
Фрэнки просто усмехается.
– Уилл то и дело заглядывает, правда, Крутая шишка?
Либо чувствуя мой дискомфорт, либо просто желая избавиться от меня, Уилл игнорирует его комментарий и кивает в сторону закрытой деревянной двери, где по кругу стоят не менее десяти молодых ребят.
– У босса посетители? Он должен ожидать нас.
Глаза Фрэнки загораются, будто ждет начала шоу, а у него места в первом ряду.
– Никого нет, мужик, он ждет. – Он обходит меня, что-то напевая, и снова подмигивает. – За мной.
Я не помню, как шла по коридору или даже тишину, которая внезапно обрушилась на группу мальчиков, пока они облизывали губы и посылали мне воздушные поцелуи. Когда Фрэнки открывает тяжелую дверь, воздух со свистом покидает мои легкие.
Человек за столом поднимает взгляд, но не встает, когда я вхожу. Массивные мышцы рук полностью покрыты чернилами, объединяющимися с аналогично украшенной шеей, и растворяются на рельефной твердой груди. Медленная улыбка изгибает нижнюю губу, а язык поигрывает с пробивающим ее круглым кольцом. В момент, когда мужчина наклоняется вперед, длинная прядь каштановых волос падает на его щеку, закрывая бездонные голубые глаза из моих воспоминаний – глаза мальчика из моей памяти.
Только мальчик ушел. Его заменил воинственно выглядящий мужчина, который заставил бы меня бежать в противоположном направлении, если бы мы встретились одни на темной улице.
Одно слово слетает с моих внезапно пересохших губ.
– Кэррик.
ГЛАВА 5
Кэри
– Кэррик, – шепчет она с отвисшей челюстью.
– Мне очень жаль, мисс Уэст, но вы, должно быть, перепутали меня с кем-то другим. Меня зовут Кэри.
Мне приходится бороться с ухмылкой, когда сквозь меня проходит молния возмездия. Как же долго я ждал возможности шокировать ее. Жаль, что рядом нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть ее лицо.
– Кэри, – повторяет она, сжав дрожащие пальцы и начесав волосы на щеку. – Когда ты потерял оставшуюся часть имени?
Откинувшись на спинку стула, я начинаю крутить кольцо в губе.
– Наверное, когда потерял все остальное.
Шайло медленно опускает взгляд, оценивая мое тело, и я более чем счастлив позволить ей насытиться. В конце концов, я ждал этого момента семь лет. Я был одержим этим с тех пор, как узнал, что она возвращается в город по решению суда.
Ко мне.
Тем не менее, видеть ее тяжелее, чем предполагалось. Соблазнительные снимки в журналах не представляли угрозы. Тогда я мог лишь оценить ее активы, как и любой другой мужчина. Так что сейчас мне приходится сжимать руки в кулаки под столом, чтобы контролировать свою реакцию на нее.
В кабинете воцаряется неловкая тишина, и мне хочется, чтобы это продолжалось вечно. Я хочу, чтобы Шайло проглотила язык, как и в ту ночь.
Она прикусывает нижнюю губу, стараясь не пялиться на меня, но терпит неудачу. Я вижу румянец, расползающейся по ее шее. Она начинает дышать тяжелее, впитывая образ нового Кэри Кинкейда. Это даже приятнее, чем я ожидал.
Сюрприз, Звездочка.
Серо-голубые глаза Шайло изучают мои руки и шею. Шокирующие татуировки, покрывающие каждый дюйм кожи от кончиков пальцев до шеи, не вяжутся с тем прилежным отличником, от которого она отмахивалась на протяжении четырех лет. Я улыбаюсь, понимая, что девушка сбита с толку. Меня так поглотил момент, что я едва слышу, как Уилл сдержанно откашливается, после чего закрывает ее своим телом, сделав шаг вперед.
– Я так понимаю, вы знакомы?
– В некоторой степени, – даю неопределенный ответ, не сводя глаз с лица Шайло.
– Это было давным-давно, – добавляет Шай, склонив голову. Понятия не имею, что происходит в ее головке, но что-либо прояснять она не собирается. – Рада снова тебя видеть, Кэррик... то есть Кэри.
– Я почему-то в этом сомневаюсь. – Поднимаю письмо от штата Калифорния и размахиваю им в воздухе, словно призом.
– Ты это организовал? – уточняет она, сузив не закрытый волосами глаз. Если бы она не выглядела такой взвинченной, я бы, наверное, посмеялся над таким предположением, но решил поиграть.
– А что если это так?
– У тебя нет такой власти. – Шайло удерживает мой взгляд, но ее взволнованный тон выдает неуверенность.
Она права. Власти у меня нет. Я так же шокирован ее присутствием здесь, как и она, но такой прямой вызов не может остаться без ответа.
– Ты понятия не имеешь, на что я способен сейчас, Звездочка.
Сцепив руки на затылке, я откидываюсь на спинку стулу и дерзко на нее смотрю. Шайло ахает, когда слышит прозвище, которым я ее называл. Одно слово имеет большую силу, чем кто-либо может понять – это мой способ размахивать красным флагом у уже разгневанного быка.
Сработало. Она вот-вот взорвется.
– Как и ты. – Бунт в ее глазах отправляет меня на минуту в нокаут, потому что я вижу вспышку уверенной девушки из воспоминаний. Самоуверенная поза. Оценивающий блеск в глазах. Сексуальный изгиб губ. В штанах непроизвольно становится тесно, и я сдерживаю проклятие. Меня бесит, что мое тело все еще реагирует на ее дерьмо. Пока маленькая комната трещит от создавшегося напряжения, я пытаюсь угомонить свой стояк. Наверное, я мудак, потому что питаюсь ее нервозностью, но после стольких лет это меньшее, что она мне должна.
– Шайло, можешь подождать снаружи минутку? – Уилл нежно подталкивает ее за локоть, и мне приходится вцепиться в подлокотники кресла, чтобы не запрыгнуть на него. Выражение в его глазах мне знакомо. Как правило, мне насрать, на какую женщину он нацелился – наши вкусы редко совпадают. Но внезапная фамильярность между ними приводит меня в замешательство.
– Снаружи? – Она пристально всматривается в открытую дверь, где все еще стоит Фрэнки, упираясь руками в деревянную раму, похожий на борзую из ада. – Хочешь, чтобы я торчала наедине с этими преступниками?
– Не стоит бросаться камнями, дорогуша. Ты же знаешь поговорку о людях, которые живут в стеклянных домах2?
Я могу смириться со многим, но неуважение к моим мальчикам, когда ее саму отправляют через всю страну, не потерплю.
– Шайло, иди, – настаивает Уилл.
Ее глаза темнеют, когда Фрэнки отступает, освобождая ей проход с драматическим взмахом руки. Шайло движется со скоростью улитки, а он таращится на каждое движение ее задницы.
– Не стоит волноваться, милочка, – подбадривает он ее, подмигнув. – Уилл и мой надзиратель. У нас много общего.
Шайло сглатывает, ее взгляд полон надежды.
– Тоже авария?
– Нет, скорее похоже на кражу, – говорит он, закрывая за ними дверь.
Как только мы останемся одни, Уилл упирается ладонями о мой стол.
– Кэри…
Увы, у меня нет настроения для лекций.
– Держись от нее подальше, Уилл.
Он качает головой.
– Это невозможно. Согласно приказу штата Калифорнии, я несу ответственность за исполнение ее приговора.
Садистский смех вырывается из моего горла.
А я несу ответственность за ее уничтожение.
– Она – ходячая проблема. Ты мой лучший друг, и я не хочу видеть, как она тащит тебя вниз за собой.
– Мне вроде что-то похожее говорили о тебе пять лет назад, – парирует он с пренебрежительным смехом, что выводит меня из себя. – Слушай, я ее офицер по пробации, Кэри. Она не потянет меня за собой. Мы с ней неплохо поболтали по дороге, – признается он, пожимая плечами. – Она немного наглая, но кажется безобидной.
– Точно, прямо как удав, пока тот не обхватит тебя и не выжмет всю жизнь.
Неприкрытое презрение в моем голосе удивляет даже меня самого.
Вот тебе и покерфейс.
– Не знаю, что там произошло между вами двумя, или почему вы оба выглядели так, будто увидели призрака, но Шайло Уэст – моя работа. А я отношусь к своей работе очень серьезно, Кэри.
Голова идет кругом. Я не рассматривал сценарий, в котором мой лучший друг будет вмешиваться между живым кошмаром и умершей мечтой, но опять же, возможно все, когда в этом задействована Шайло.
– Уилл, не оскорбляй мой интеллект. Ты смотрел на нее, как и любой другой мужик. Бога ради, да я думал, что Фрэнки придется подрочить, чтобы перенаправить поток крови обратно к мозгу.
– Черт возьми, чувак, я не слепой! Она – Шайло Уэст. Но это не значит, что я не могу выполнять свои обязанности и быть профессионалом. Кроме того, я уверен, что между вами есть что-то большее, чем вы хотите признавать.
Он не спрашивает, что это за «что-то», чем еще больше меня раздражает.
– Обо мне не беспокойся.
– И не думал. Я беспокоюсь за нее.
– Шайло в состоянии постоять за себя. Как и всегда. – Решаю по-дружески его предупредить. – Будь осторожен. Эта цыпочка найдет способ залезть тебе под кожу, и прежде чем ты поймешь, она тебя наебет. И тогда ты останешься в руинах и будешь мечтать лишь о том, как бы трахнуть ее в ответ.
– Что бы она тебе ни сделала, все кончено, – просит он, что меня бесит. – Она платит за ошибки.
– Ей не хватит жизней, чтобы заплатить за все содеянное.
Отвалив от меня, Уилл поглядывает на часы.
– Я пойду. Мне нужно заглянуть к паре условно освобожденных. Не перегружай ее, ей еще надо посещать семинары.
– Реабилитация, само собой, – ухмыляюсь я.
– Потом поговорим, Кэри. – Дотянувшись до дверной ручки, он останавливается и оглядывается через плечо. – Не позволяй личной вендетте затуманивать свои суждения.
– И что, блять, это значит?
– Ты сказал мне, что построил этот центр с нуля в память о своей сестре. Ты действительно думаешь, что она одобрила бы использование своего имени для причинения кому-либо вреда?
Имя Элли меня обычно успокаивает, но сейчас я испытываю несомненную горечь.
– Не втягивай ее в эту историю.
– Ага, – хмыкает он, распахивая дверь и поворачиваясь ко мне спиной. – Почему бы тебе не прислушаться к собственному совету?
***
Десять минут в тишине не успокаивают смесь противоречивых чувств в моем разуме. Я встаю, а потом сажусь, по крайней мере, раз пять, пытаясь удержать ненависть и игнорировать любые следы симпатии к ней.
Я ожидал, что она прискачет сюда на золотой колеснице, а когда этого не произошло, что-то внутри меня замкнулось. Она изменилась, и это не вписывалось в мои планы. Мне нужно, чтобы это хрупкое выражение на ее лице исчезло. В глубине души я знаю, что все в ней подделка. В Шайло нет ничего настоящего. И никогда не было.
С новой решимостью, я открываю дверь офиса и направляюсь прямо к ней. Мне приходится сдержать смешок, когда я нахожу ее вжавшуюся в угол, как какое-то раненое животное, а мальчики кружат вокруг нее, как гиены. Шайло словно рыба на суше: рот открывается и закрывается, будто она задыхается от переизбытка кислорода, надеясь, что кто-то толкнет ее обратно в знакомые воды.
Не сегодня.
Скрестив руки на груди, я киваю в сторону стада тестостерона, что уставилось на нее как на последнюю корку хлеба в столовой.
– Мальчики, Шайло поразвлекала вас?
Кроха с медленной улыбкой делает шаг вперед и скользит потной рукой по ее уху.
– Пока нет, босс. Похоже, принцесса думает, что здесь с нее пылинки будут сдувать или типо того.
Хотя размер Крохи придает ему вид свирепого полузащитника, я работал с ним достаточно, чтобы понимать, что он не имеет в виду ничего дурного. Однако ужас на лице Шайло бесценен. Я вижу, как шестеренки крутятся в ее голове. Она поглядывает на выход, а затем смотрит снова на меня. Наверняка в данную секунду она обдумывает, чем ей грозит послать нас на хер и смотаться. Как настоящий мудак я неподвижно наблюдаю за развернувшейся сценой. Она в безвыходной ситуации и проиграет в любом случае.
– Пылинки? – Шайло потрясенно таращится на меня. – Ты разве не собираешься что-то сделать по этому поводу?
– Неа.
Я не собираюсь вдаваться в подробности. Осмотревшись по сторонам, беру первое, что попадается на глаза – метлу и совок. Затем подхожу к Шайло с вытянутыми, как преподношение, аксессуарами для уборки и любуюсь, как от удивления изгибаются ее брови.
– Что это за хрень? – спрашивает она, с отвращением изучая метлу.
– Ты, вероятно, используешь это как средство передвижения, – за спиной раздается гогот, когда я прижимаю веник к ее груди, – но мы зовем эту штуку «метлой».
Она либо не замечает, что моя рука прижимается к ее сиськам, либо ей все равно, потому что робкое подергивание ее челюсти оповещает о приближающейся опасности.
– Я не идиотка, Кэррик. Я знаю, мать твою, что это такое. Что мне с ней делать?
– Кэри, – напоминаю ей. – Хотя... Поскольку ты будешь отчитываться передо мной в течение следующих трех лет, «мистер Кинкейд» будет звучать более профессионально, тебе так не кажется?
Не в силах остановить себя, я пытаюсь смахнуть ее длинные светлые волосы с лица, но едва моя рука касается ее щеки, ее ладонь взлетает из ниоткуда и ударяет меня.
– Руки прочь, мистер Кинкейд, – предупреждает она, протягивая мое имя с таким презрением, что вся кровь из головы мгновенно устремляется на юг.
– Не волнуйся, Звездочка. Никто здесь даже не прикоснется к дерьму вроде тебя. Ты здесь исключительно для работы и в качестве декорации.
Прежде чем она успевает что-либо возразить, я вручаю ей метлу.
– Ты ждешь, что я буду убираться? – шепчет она, пока ее пальцы свободно обвиваются вокруг деревянной ручки. – В этом?
Я закатываю глаза от вида ее дизайнерских джинс и бежевой футболки с вычурными блестками.
– Если ты не планируешь раздеваться, тогда да, будь так любезна, вставай на корточки и маши метлой в этом.
Меня накрывает волна разочарования, когда ее не трогает моя насмешка. Вместо этого она крепче сжимает метлу.
– Когда это ты стал таким грубым засранцем?
Вот оно. Гнев – та эмоция, которую я хочу от нее. Жажду. Шайло сводит меня с ума, и чем больше гадостей выходит из ее рта, тем лучше становится мое настроение. Гордыня – ужасно непривлекательная черта, а я и забыл, с каким успехом она ее носит.
Нарушая собственное правило, я демонстрирую ей внутреннюю часть своей левой руки и шепчу сквозь ее светлые локоны:
– Дай-ка подумать... Наверное, в этот момент.
Меня захватывает восторг, когда я замечаю трещину в ее каменном выражении лица. Фиолетовые пятна вспыхивают в ее бледно-серых глазах, посылая реакцию по моему телу.
Я ждал этого момента.
И вот он настал. Я наблюдаю, как ее эгоистичный мозг расшифровывает мою первую татуировку. Символ профессии врача простирается от основания запястья до локтя. Две извилистые змеи обвиваются вокруг жезла кадуции, по бокам от которой расположены искусные крылья.
Когда ее глаза устремляются на вершину, сердце начинает колотиться ударами мщения. Смысл безошибочен, и если у нее были какие-либо сомнения относительно того, во что она ввязалась, выцветшие чернила выведут ее из забвения.
На верхней части жезла между раскрытыми крыльями ярко окрашенная звезда вливается в огненный шар. Тлеющие угли спадают на землю, уничтожая змей в ужасном проявлении боли и страданий.
– Что это? – шепчет она так тихо, что я не уверен, что она вообще хотела говорить.
– Падение звезды.
Заключительный этап царствования звезд – драматический и катастрофический взрыв, разрушающий все на своем пути.
Это про неё.
Шайло никогда не сможет восстановить жизни, которые разрушила. Даже заплатив свое покаяние миру, Элли все равно не вернется к жизни. И я проведу остаток времени, заставляя Шайло желать той же участи.
ГЛАВА 6
Кэри
Следующие полчаса я знакомлю мальчиков с женщиной из моих грез. Шайло – идеал в голове ребят, живая фантазия, упавшая на их порог. Для меня же она кошмар в красивой обертке.
Несмотря на ее искренность, она держит дистанцию, выстраивая стену безопасности между ней и теми, кто под ней.
После представления, мальчики выходят один за другим, Фрэнки покидает комнату последним. У парня есть свои проблемы, но в людях он разбирается чертовски хорошо. Перед выходом, он бросает на Шайло последний взгляд без какого-либо сексуального подтекста. Да у него есть ее номер телефона!
Она продолжает подметать на автопилоте, и я пылаю от этого зрелища. Наблюдать, как Шайло Уэст убирает грязный пол, приятно, но зная, что я причина, по которой пот стекает с ее лба, охуенно близко подводит к оргазму. Теперь, когда мы одни, она останавливается, чтобы посмотреть на огромную картину Элли на стене. Часть меня хочет встряхнуть ее, чтобы она отвела взгляд, но другая часть жаждет продолжения. Так или иначе, моя реакция на происходящее не изменится. Тема Элли для нее под запретом.
– Ты открыл этот центр в память о ней. – Это похоже на вопрос, но в ее голосе нет соответствующей интонации.
– Она заслужила памяти. – Я провожу рукой по волосам и тяну за пряди, взбешенный этим разговором. – Это единственное, что я могу ей дать.
Шайло не отвечает, но она и не обязана. Мы оба знаем, почему я здесь, а не спасаю тысячу Элли. Я вижу по лицу Шайло, что ее раздирают угрызения совести, но срать я на это хотел. Элли не нужно ее раскаяние, как и мне.
– Она была хорошей...
– Не смей мне говорить, что она была хорошим человеком.
Я изучаю ее боковым взглядом, отказываясь покупаться на ее опустошённое выражения лица. Шайло отлично играет эмоциями. Я не идиот, чтобы попадаться на один и тот же номер дважды.
– Элли лучшая, – единственное, что я произношу.
– Ты не единственный, кто кого-то потерял, Кэри.
– Да ладно? Вот это новости, дорогуша. Я никого не убивал. А ты можешь похвастаться тем же?
Мне не нужен ее ответ. Мне все равно почему она застряла в Южной Каролине. Из-за нее меня не было рядом, когда Элли сделала последний вдох. Эта женщина – бомба замедленного действия, которая взорвала мой мир к чертям собачьим. Однако когда она опускает голову и снова начесывает волосы наперед, мое любопытство разгорается с новой силой. Она так делает уже впервые.
Мой взгляд не остается незамеченным, и девушка отдаляется от меня. Я чувствую ее страх. От нее веет стыдом, и я вдыхаю его как чертов кислород. Здесь она подчиняется моим правилам, поэтому я игнорирую ее отчаяние и смахиваю волосы с лица. Шайло отшатывается, но не ранее, чем мои пальцы прослеживают шрамы на левой стороне ее щеки. Грубая С-образная отметина разрушила безупречную кожу. Я не должен пялиться, но как бы я ее ни ненавидел, не могу остановиться.
– Не надо меня жалеть. – мою руку, она поворачивается и ставит метлу у окна.
– И не собирался.
– Врачи говорят, что со временем все исчезнет, – она издает тихий смешок. – Думаю, это хорошо, потому что время – это все, что у меня есть.
Прекрасная Шайло.
Идеальная Шайло.
Воспоминания сливаются с реальностью, когда она снова быстро укладывает волосы. Мальчик, который ее любил, сражается с мужчиной, который ее ненавидит, а я тем временем практически надвое разламываю метлу, пока возвращаю ее обратно в угол.
– Здесь никому нет дела до твоего лица. Парни будут слишком заняты, таращась на твою задницу, учитывая частоту, с которой ты ей светила.
Она оборачивается, и могу сказать, что следы ее стыда испарились.
– Ты видел мои обложки, Кэри?
– Мне тоже нужно кушать, Звездочка. Трудно пропустить твои сиськи, ведь журналы с ними на каждой кассе супермаркета.
Она приподнимает бровь, пряча ухмылку, как будто мы только что поболтали о чем-то сокровенном.
– Купил хоть один?
Нет. Я покупал все.
– Нет, – лгу я. – Когда ты ушла, я поклялся, что больше никогда не увижу твое лицо. И твой зад в том числе.
Время болтовни истекло. Я чувствую ее взгляд, пока открываю шкаф и вытаскиваю выцветшее красное ведро и швабру.
– Что теперь? – спрашивает она, глядя на швабру.
Указывая вниз по коридору, я получаю больше удовольствия, чем необходимо, срывая с нее привилегию, как нагрудный значок.
– Раздевалка, Золушка. Мой и скреби. Там довольно грязно, так что на твоем месте я бы надел перчатки.
– Ты серьезно? – смущается она, ее глаза расширены от ужаса. – Какого хера тебе от меня нужно?
– Расплаты.
За меня. За Элли. За Киркланд Мейнард. За каждого сосунка, который влюбился в ее искусственную улыбку и дешевые слова.
И это только начало.
Мы смотрим друг на друга спустя практически десятилетие, незавершенные разговоры крутятся на наших языках. Я протягиваю ей швабру, и ей не остается ничего, кроме как глубоко вдохнув, принять свою судьбу. Я пытаюсь сдержать смех, когда она с опущенными глазами берет швабру и идет по коридору.
Затем раздается звук открывающейся входной двери, разрушая момент.
– Так-так-так. Посмотрите-ка, кого сюда занесло!
Шайло замирает и сжимает швабру. Я, наверное, должен что-то сказать. Может быть, сделать какое-то дерьмо, чтобы вмешаться, но ничего не делаю. Я ни за что не остановлю такое шоу.
Демон из моего прошлого выдыхает имя человека, видеть которого не ожидал.
– Тарин.
Я наблюдаю за их взаимодействием, чувствуя себя рефери на соревнованиях по борьбе в грязи. За то короткое время, что у меня было до прибытия Шайло, нездоровое любопытство заставляло меня задумываться, как мое прошлое будет контактировать с моим настоящим. Из-за отсутствия шока в глазах Тарин у меня не возникает сомнений, что она знала о возвращении Шайло, но скрывала это от меня.
Девушки метают друг в друга кинжалы вместо тысячи произнесенных слов. Друзья, враги – Шайло и Тарин также сильно различаются, как витражи.
– Как пали сильные мира сего, – Тарин начинает первая, перекинув длинные темные волосы через плечо.
Пальцы Шайло сжимаются вокруг швабры.
– Я удивлена, что ты все еще в городе. Ты вроде собиралась в Нью-Йорк после окончания школы, чтобы сделать карьеру актрисы, о которой бесконечно трещала?
У Шайло непробиваемое выражение лица, что заставляет меня прикусить язык, чтобы не заржать. Мы оба знаем, что хотя актерское мастерство Тарин – ее лучшее качество, но к славе ее могла привести только постель.
Тем не менее, моя лояльность теперь на другой стороне, поэтому я помалкиваю.
– Я там прожила некоторое время, но для меня там слишком много грязи, поэтому я вернулась. Я снимаюсь в местных рекламных роликах, которые пользуются довольно большим успехом, – отстреливается Тарин, пересекая комнату, чтобы встать поближе ко мне. Она проводит ногтями по моим волосам и целует в щеку. – Кроме того, здесь есть кое-что поважнее Нью-Йорка.
– О? И что же это?
– Этот потрясающий мужчина.
Когда Тарин начинает меня ощупывать, я фокусируюсь на реакции Шайло. Стоит отдать ей должное – я рассчитывал на шок, но в истинной манере Шайло она тупо наблюдает за своей бывшей лучшей подругой с выражением отрешенной скуки. Из-за этого взгляда я хочу трахнуть Тарин на получистом полу, лишь бы вывести Шайло из себя.
Разве что…
Обхватив рукою талию Тарин, я притягиваю ее ближе. Тарин охает, но мне пофиг. Это представление. Поцелуи с Тарин никогда не были наполнены любовью, поэтому я хватаю ее затылок и втягиваю ее губы в свой рот. Она незамедлительно поддается, с удовольствием устраивая шоу для женщины, которая во всем ее затмила.
Мы целуемся перед глазами Шайло. Тарин горячая, так что мой стояк должен быть спровоцирован ею, но нет. Это реакция на женщину, которая в данный момент пытается выжать дерьмо из деревянной ручки швабры.
– Вы двое встречаетесь? – тихо спрашивает Шайло, когда мы, наконец, прерываем наш спектакль.
Тарин вытирает рот и ухмыляется.
– Почти шести месяцев.
Затем Шайло шокирует меня заявлением, словно гром среди ясного неба.
– Ты не такой, Кэррик. Не опускайся до неё.
Мое тело застывает. Да пошла она. Она ничего обо мне не знает. Семь лет назад ей было на меня похер. Ни одного звонка. Никаких писем. Ни единого извинения.
– Ну, погоди, стерва…
Я поднимаю руку, заставляя Тарин замолчать. Она надувается, но повинуется.
– А откуда ты знаешь, какой я? – я так резко спрашиваю, что вполне могу порезать своим тоном стекло. – Судя по всему, мы все получаем то, что заслуживаем.
