Текст книги "Гнев (ЛП)"
Автор книги: Кора Кармак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Он уже и забыл, когда последний раз отдыхал. Он чертовски устал.
Но когда прозвучала сирена, даже Кассию потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что эта сирена не имеет никакого отношения к бурям.
Он резко встал из-за стола, опрокинув при этом баночку с чернилами. Чёрная жидкость растеклась по его бумагам, как нечестивая кровь, но не было времени заниматься уборкой, не было даже времени, чтобы разозлиться на себя за свою неуклюжесть.
Они были атакованы.
Не бурями, а людьми.
Он торопливо натянул сапоги, вставив в каждый по запасному ножу, затем схватился за меч. К тому времени, когда он вышел в главный коридор, плавность покинула его движения, и его шаг стал резким и размашистым. В этом он всегда был успешен. Дайте хищнику добычу, и он оживёт, как бы близко к смерти он себя ни находился. Его зрение обострилось, усталость как рукой сняло, а из глубины его живота поднялся голод.
Война была именно тем, что ему нужно – и не с помощью какой-то отстранённой магии, а врукопашную, лицом к лицу, с кровью. Ему нужно было почувствовать победу. Нужно было подавить поражение, которое уже стало неизменным.
Умирая, люди оставались мертвыми, в отличие от врагов, с которыми он обычно сражался.
Коридор кишел солдатами, явно охваченными паникой. Он схватил самого высокопоставленного офицера, которого узнал, и выплюнул:
– Докладывай всё, что знаешь.
– Вторжение, сэр. Главные врата.
Кровавые небеса. Как они прошли через главные врата, и никто этого не заметил?
– Где проходят боевые действия?
– Мы не знаем, сэр.
Кассий замер, его глаза сузились, а челюсти сжались.
– Что значит «не знаем»?
– Мы не нашли лазутчиков.
Его сердце замедлилось, перестало биться, в то время как разум лихорадочно работал – не в тревоге, а в почтении, как будто сердце понимало, что разум сейчас важнее. Чего хотят злоумышленники? Куда они направятся? Каковы будут их цели?
Мгновение ока, и он всё понял.
– Мне нужны солдаты для каждого члена королевской семьи, немедленно, – честно говоря, он был удивлён, что до сих пор не было предпринято ни одной попытки свергнуть их. – Как только семья будет под защитой, каждый из оставшийся в живых солдат будет рыскать по дворцу, пока не будут найдены незваные гости.
От солдат в синей униформе раздался утвердительный хор, а затем все пришли в движение, болтая о том, кто будет искать его отца, брата и мать. Коридор быстро опустел, и в нём не осталось никого, кроме Кассия и горстки солдат, стоявших позади него.
– Себя я не имел в виду, – прорычал он.
Солдаты всё ещё колебались.
– Идите! – рявкнул он. – Найдите их. Сейчас же.
Затем, к счастью, он остался один. Сирена всё ещё завывала время от времени, единственная компания для его рассеянных мыслей.
Он должен был последовать за ними, должен был оказаться в самой гуще событий, но вместо этого он повернулся и направился туда, откуда пришёл, вглубь королевского крыла, где располагалась семья Паван.
Он был единственным Локи, который называл это крыло своим домом. Он не был уверен почему, но обошёл свой кабинет и направился к двери в самом конце коридора, в покои королевы. Он прислушался на мгновение, но ничего не услышал внутри. Он постучал. И снова он не мог сказать, почему он это сделал. Женщина редко просыпалась с тех пор, как его отец начал подкупать сиделку, чтобы та добавляла что-то в её чай.
Но иногда, когда он смотрел на эту дверь, в его душе возникало чувство, которое он не узнавал, чувство, которое он не знал, как назвать. И оно велело ему постучать, прежде чем войти. Когда ответа не последовало, он повернул ручку и вошёл без приглашения. Сначала ему на глаза попались голые щиколотки, а следом за ними – бесчувственное тело сиделки, ухаживавшей за королевой. Её руки были вытянуты вперёд, а лицо расслаблено, но быстрое прикоснувшись пальцами к её горлу, он установил, что она не умерла. Он поднял глаза и там, где должна была быть королева, увидел лишь смятые простыни.
Что-то в нём поднялось, сдавливая прямо под его кожей… часть его, которая любила охотиться и причинять боль.
Он только что прошёл по коридору. Неужели кому-то удалось выкрасть старую королеву прямо у него из-под носа? Или у него было ещё меньше знаний и контроля, чем он полагал? Могла ли она каким-то образом сама уйти?
Он отправил всех этих солдат на поиски, и вот брешь зияла прямо перед его глазами. Где он спал и работал. Унижение жгло его изнутри и, бросившись к кровати, он рванул простыни, словно надеясь найти там ключ к разгадке того, как он допустил такую халатность.
Может это Повелитель бурь? Ещё один ход в его плане? Или скудное сопротивление, которое его брат с радостью уничтожал в попытках произвести впечатление на их отца? Или что-то совсем другое? На доске было слишком много фигур, чтобы он мог выиграть эту игру. Доска была слишком большой, чтобы он мог даже понять, что это за игра.
Он быстро обыскал остальную часть комнаты, в поисках любого доказательства, и нашёл его в плохо закрытой балконной двери. Снаружи он обнаружил странную ползучую лозу, которая каким-то образом пробралась с земли на балкон королевы, хотя он никогда не видел её во время своих прогулок по территории. Он прикоснулся к листьям, ярко-зелённым и свежим. И что-то ещё в них было – они были настоящими, и они гудели под его прикосновением, как будто были наполнены чем-то, что было почти знакомо ему.
Кассий знал на что он смотрит, выучил это наизусть из многолетних предупреждений и страха. Но его отец проделал такую тщательную работу по искоренению практики и людей из Локи, что это часто стало казаться скорее мифом, чем реальностью.
Но здесь перед ним было доказательство.
Он потёр только что родившийся лист подушечками пальцев и сорвал его с лозы. Он ждал, что лист увянет или обратится в прах, но он остался каким и был – и правда, и ложь одновременно.
В Паване была ведьма.
И кто бы ни был лазутчиком, и где бы они не были, у них была королева Павана.
* * *
Где-то под кожей у Кирана зудело с той самой минуты, как он оставил Аврору, распростёртой и рыдающей перед дворцовыми вратами, и он знал, что зуд не пройдёт, пока он не увидит её снова. Зуд отвлекал его на протяжении всей миссии, пока они пробирались по залам, каждый раз тихо убирая ничего не подозревающих охранников. Он всё ждал нападения из ниоткуда и меча, который пронзит его насквозь, потому что все его мысли о взгляде на её лице. Как ни старался он убедить себя, что совсем не знает эту Аврору, он до мозга костей знал, что она была до ужаса напугана.
И он оставил её там.
Он ненавидел себя за это почти так же сильно, как ненавидел её за ложь, за то, что она заставила его поверить в то, что что-то возможно, когда это было невозможно.
Они почти добрались до крыла, где обосновалась семья Локи, и группа начала разделяться, окружая крыло и отрезая путь к отступлению.
Они с Рансу, естественно, были в паре, поскольку именно они должны были инициировать следующую часть плана. Зефир и её лейтенант, Раким, шли последними. Она спросила:
– Готов?
Киран лишь кивнул в ответ.
– Это очень важно, – добавила она.
– Эта семья убила мою сестру, – отрезал он. – Поверь мне, я знаю, насколько это важно.
Она начала поворачиваться, выглядя довольной, но затем громкий рёв сирены прорезал воздух, разрушая тишину, которая была их подельником до этой самой секунды. В коридоре распахнулась дверь, потом ещё одна, и за ней послышался женский голос.
– Перейдем к плану номер два, – прорычал Рансу, срывая с пояса стеклянную банку и швыряя её за угол в коридор, где, как они надеялись, должен был находиться хотя бы один из членов королевской семьи.
За звоном разбитого стекла последовал тихий свист и распространение влаги в воздухе. Киран знал, что из разбитого кувшина поднимаются густые завитки тумана, расползаясь по всему коридору.
Все они взяли маленькие флакончики с порошкообразным туманом штормового сердца и проглотили содержимое. Порошок растаял в считанные секунды на языке Кирана, вкусом он напоминал какую-то странную смесь тумана и пепла. Их запасы были невелики, и их хватало только на то, чтобы дать каждому участнику восстания небольшую дозу. Это давало им ограниченное окно времени, в течение которого они были бы невосприимчивы к особенно мощным эффектам тумана.
Дьюк, единственный член их команды, который остался не задействован в этой миссии, не смог точно сказать, сколько времени у них будет, поэтому они должны были войти и выйти как можно быстрее. Они намеревались использовать этот метод для побега из дворца. Но теперь они должны были использовать его и для захвата.
С Рансу они вошли вместе с Зефир в зловеще затянутый туманом коридор, оставив Ракима на случай, если что-то пойдёт не так. Оставалось надеяться, что теперь, когда план был нарушен, остальные члены их группы тоже начнут выбираться. Всего их было десять, и он подумал, что им, вероятно, понадобится каждый из них, чтобы выбраться живыми.
Первый шаг в туман был прыжком веры. Рансу и Зефир задержали дыхание, но Киран рванулся вперёд. Всю свою жизнь он бежал навстречу опасности, широко раскинув руки. В какой-то момент своей жизни он думал, что это должно измениться, что ему нужно будет найти какой-то другой способ жить. Но теперь он не заблуждался. Он был таким и таким будет всегда. Тем, кто всегда идёт первым.
Туман расступился вокруг него, цепляясь за плечи, окружая его. Сделав второй шаг, а затем и третий, он понял, что порошок сделал своё дело. Киран замахал руками перед собой, пытаясь отодвинуть как можно больше плотного облака, из-за которого было трудно что-либо разглядеть. На самом деле, он даже не заметил разбитую банку, пока она не захрустела под его ботинком.
Шум привёл к нему Рансу, а через несколько секунд и Зефир.
– Идём. У нас не так много времени, – пробормотала Зефир, протискиваясь мимо него и беря на себя инициативу.
Сначала они наткнулись на нескольких солдат, один из которых всё ещё стоял с поднятыми руками, словно защищал своё лицо от магии. Он не был заморожен, как таковой – скорее, он забыл причину, по которой он поднял руки для защиты.
Из всех видов стихий, с которыми Кирану приходилось сталкиваться – смерчи, огненные бури и ураганы, – туман нервировал его больше всего. Он скорее умрёт в огненном пламени хаоса, чем пропадёт, блуждая под чарами бури, потерянный для самого себя. Вот почему это было одно из средств родства, которое он никогда не искал для себя. Когда приходит время украсть сердце бури, ты должен быть уверен, что твоё сердце сильнее. И он всегда был готов справиться с самыми яростными бурями, от которых другие шарахались. Но чтобы взять сердце туманного шторма требовалась сила ума, а не только сердце. Нужно было не только освободиться от страха смерти, но и от страха жить дальше, застигнутым бурей, медленной, мучительной, забытой смертью.
– Сюда! – завопила Зефир.
Киран оставил свои мысли позади и последовал за её голосом. Он нашёл её стоящей на коленях рядом с женщиной средних лет с медово-коричневой кожей и дорогой одеждой. Она лежала ничком на полу и, казалось, упала в хаосе. Теперь эта женщина выглядела пугающе неосознанной, лежа так. Её глаза были широко раскрыты, но ничего не видели.
– Это королева. Я бы предпочла одного из мужчин, но она подойдёт, если мы не сможем найти никого другого, – сказала Зефир.
К горлу Кирана подступил комок. Он ненавидел семью Локи, ненавидел всё, что с ними связано, и всё, что за ними стоит. Но женщина? За всё время, что они планировали эту миссию, он никогда не думал, что они похитят женщину, независимо от того, кем она была. Он взглянул на Рансу, и, судя по жёсткой линии подбородка его друга, они разделяли одни и те же мысли.
– Мы поищем кого-нибудь ещё, – сказала Киран, немедленно приступив к поискам дальше по коридору.
Тяжёлые шаги Рансу последовали за ним.
– Подождите! – воскликнула Зефир. – Эта сирена явно предупредила о нас. Это не обычный штормовой сигнал. Они будут искать нас. Мы должны уходить. Сейчас же.
Но ни один из охотников не ответил. Они продолжили пробираться по коридору, пока не достигли конца. Не найдя больше зачарованных жертв, ожидающих их, они снова посмотрели друг на друга, не зная, что делать.
– Двери, – предложил Рансу.
Киран ухватился за это предложение, и они разделились. Каждый пошел по одной из сторон коридора, распахивая все двери, мимо которых проходили.
Пусто.
Пусто.
Пусто.
Киран как раз распахнул четвёртую последнюю дверь, когда услышал позади себя крик, сопровождаемый тяжёлым грохотом. Он резко обернулся и увидел, как Рансу поднимается с пола, вокруг него рассыпаны осколки керамики. Его противник, худощавый молодой человек с вьющимися чёрными волосами и кожей чуть темнее, чем у королевы, застыл на пороге двери, его лицо превратилось в маску жестокости, зубы были стиснуты в решимости, а клочья тумана кружились вокруг него в медленном, хитром танце.
В дверях появилась Зефир с мрачным выражением лица. Она подняла руку и коснулась когтем перчатки щеки мужчины.
– Казимир, – она дважды провела когтем по его подбородку, оставляя за собой бледную линию. – Я наблюдала из соседнего здания, когда он сжигал Глаз дотла. Думаю, ему это понравилось, – мужчина только моргнул, его мысли были заперты где-то внутри магией туманного шторма. Зефир крепко сжала его челюсть и улыбнулась. – Ты прекрасно подойдёшь, Казимир Локи.
* * *
Беспокойство Авроры росло с каждым пустым коридором, который они пересекали, с каждым шагом, уносившим её всё дальше от матери. Её сердце тяжело билось, застряв в горле, мешая глотать и дышать, не говоря уже о том, чтобы шептать Джинкс, идущей рядом с ней, необходимые указания.
– Подожди, – сказала она, и её слова больше походили на вздох.
Приблизившись к центру дворца, они замедлили шаг и остановились. Пройдя через следующую арку, они окажутся в большом куполе, и им будет гораздо труднее скрыть своё присутствие, если поблизости появятся солдаты. Официальный вход в подземелья находился там, где купол соединялся с южным крылом, где размещалась большая часть военных. Но Аврора знала, что в зале предков рядом с лестницей, ведущей в заднюю часть бального зала, есть ещё один проход. Ни один из этих путей не казался безопасным, но других вариантов не было.
Аврора проверила свой капюшон и маску, убедившись, что была достаточно скрыта, затем она бочком приблизилась к арке. Она услышала шум, крики и стук сапог по полу, а затем… лязг мечей.
Она колебалась. Это должно было быть участники восстания. Их нашли, возможно, окружили. Киран может быть в опасности, и Рансу тоже. Аврора сделала шаг в сторону дерущихся, но Джинкс сильно дёрнула её за локоть.
– Нет. Они сами справятся, а нам нужна диверсия.
Её подруга была права, но металлический лязг меча о меч эхом отдавался в голове Авроры, и она не знала, как отступить.
– Что будет с восстанием, если тебя поймают сегодня? – спросила Джинкс. – Ни твоя мать, ни твоя подруга никогда не увидят свободны. Тебя используют как пешку, чтобы утихомирить недовольных, и…
Аврора услышала достаточно. Она никогда больше не хотела быть ничьей пешкой. Поэтому она проигнорировала притяжение, которое испытывала к сражению в передней части зала, и вместо этого выскочила из арки и направилась к комнатам для слуг, которые служили проходом во время больших мероприятий.
Её плечи напряглись, а голова болела от стиснутых зубов. Она всё ждала тревожного шума, громкого голоса, какого-то сигнала, что их заметили, что бой переместился в их сторону, но Джинкс была права. Борьба дала им идеальное прикрытие. Чем больше шагов она делала, тем дальше раздавались голоса, и вскоре она завернула за угол и толкнула дверь в коридор для прислуги. Там тоже было пусто, поэтому она воспользовалась случаем и побежала, преодолевая узкое, тускло освещённое пространство за десяток длинных шагов.
Должно быть, она задержала дыхание почти на всём пути, потому что у Авроры закружилась голова, когда она вошла в богато украшенный зал, где были выставлены картины и скульптуры её Бурерождённых предков. По обе стороны комнаты стояли два золотых алтаря богини, но они были маленькими и больше походили на декоративный антиквариат по сравнению с чудовищно вычурными и дорогими предметами, которыми владели её предки. Аврора устремила взгляд на дальний алтарь, и от этого зрелища у неё в животе поднялась волна непонятных эмоций.
Она покинула дворец такой наивной. И хотя теперь она знала о мире гораздо больше, чем когда уезжала, её мысли о магии и богине были ещё более запутанными, чем когда-либо. Теперь она знала, что наивность мира не исчезает с возрастом, только готовность признать собственное незнание. Если её магия и открыла ей что-то, так это то, что мир был намного сложнее, чем кто-либо мог себе представить, и только по-настоящему наивные люди пытались притвориться, что понимают это.
– Это… кровавые небеса, Аврора. Насколько ты богата?
Аврора обернулась и увидела, что Джинкс не сводит глаз с раскрашенной золотой филигранью статуи своей матери. Статуя была такой же высокой, как и комната, достаточно высокой, чтобы протянутая рука матери возвышалась над их головами. Это была её мать, да, те же волосы цвета небесного пламени и высокий силуэт, но если бы её мать была достаточно здорова, чтобы идти рядом с ними, в сравнении со статуей она была бы карликом. Ни одно из этих изображений не было об истине, они были о власти.
– Ты забываешь, что всё это больше не принадлежит мне, – просто ответила Аврора и опустилась на колени перед алтарём богини.
– Разве сейчас подходящее время? – спросила Джинкс. – Каждому своё, конечно, но здесь мы не совсем вне опасности.
На алтаре была плоско-выпуклая рельефная резьба образа богини. Её руки были единственным полностью вылепленным элементом, и они вытянулись, держа чашу, предназначенную символизировать день, когда она излила бури на землю. Аврора положила ладонь на дно чаши и нажала на неё. Руки не сдвинулись с места, но когда она положила вторую руку в чашу и нажала сильнее, руки начали медленно опускаться, пока Аврора не услышала щелчок. Затем Аврора толкнула чашу вперёд, и рельефная резьба богини скользнула назад в стену достаточно далеко, чтобы можно было проползти мимо.
Джинкс тихо присвистнула.
– Вы, члены королевской семьи, слишком богаты. Но должна признаться, я поклонница всех тайных ходов. Это гораздо интереснее, чем… это.
Джинкс неопределённо махнула рукой в сторону дорогих статуй и картин.
Не ответив, Аврора проползла мимо богини, а затем стала ждать в тёмном туннеле, пока Джинкс сделает то же самое. Дождавшись её внутри, Аврора толкнула богиню, возвращая её обратно на своё законное место, и услышала тяжёлый лязг, когда потайная дверь закрылась за ними. В темноте она положила руку на спинку алтаря и вознесла что-то вроде молитвы, но не обязательно богине, а просто для себя.
Будь в безопасности. Пожалуйста, пожалуйста, будь в безопасности.
Джинкс извлекла вечный уголёк из сумки на бедре, и слабое свечение замерцало на каменных стенах.
– У тебя, наверное, было самое удивительное детство, – прошептала Джинкс, ожидая, что Аврора возглавит шествие по проходу.
После нескольких футов ползком они смогли встать прямо, и Аврора честно ответила:
– У меня вообще не было детства.
Несколько шагов они прошли, молча, но Джинкс была не из тех, кто бросает всё на произвол судьбы.
– Кто Нова для тебя?
Аврора вздохнула.
– Подруга. Единственная, что у меня когда-либо была.
– Принцесса с одним другом? Это не то, как я себе это представляла.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ведь знаешь, что большинство маленьких девочек мечтают о такой жизни, как твоя, не так ли? В том числе и я мечтала, когда-то давно.
Аврора издала нечто среднее между смехом и всхлипом.
– Тогда, наверное, у нас есть что-то общее, потому что я мечтала о такой жизни, как твоя. Не пойми меня превратно, я знаю, как мне повезло вырасти в таком месте, где есть еда, где можно спокойно спать, где есть мать, которая защитит меня любой ценой. Но… были и издержки. Мой брат, первый наследник, умер, когда я была ещё ребёнком. И когда мы поняли, что магия не приходит ко мне, по крайней мере, так, как мы ожидали, мне пришлось изолировать себя всеми способами. Каждое слово приходилось снова и снова прокручивать в голове, прежде чем оно слетало с моих губ, чтобы не выдать меня. Я была нервным, эмоциональным ребёнком, особенно после смерти моего брата, и мне нельзя было никому доверить хранить свою тайну. Так что вместо этого мне нужно было сохранить саму себя. Вдали от мира, от других людей, включая моего единственного друга.
– Так вот почему ты ушла.
Аврора встретилась взглядом с Джинкс в мерцающем свете тлеющих углей и кивнула.
– Отчасти. Кроме того, надвигалась моя женитьба с Кассием Локи. Это был единственный способ, который, по мнению мамы, помог бы мне сохранить трон и получить присутствие Бурерождённого, который смог бы защитить город. Но… он был холоден и жесток. Жизнь, привязанная к нему, была бы похожа на жизнь, привязанную к бурям, с которыми мы боремся.
– Послушаешь Кирана о Локи, так они монстры.
Аврора пожала плечами.
– Мать держала меня слишком близко к себе, но я узнала достаточно, чтобы понять, что внутри этой семьи жестокие отношения, частью которых я не хотела стать. С моим секретом я чувствовала себя так, словно истекала кровью в бассейне с акулами. Теперь я знаю, что они были даже хуже, чем я боялась.
– И тогда ты решила похитить себя?
– Нова помогла мне сбежать, хотя сама считала эту идею безумной. Она ни минуты не раздумывала, несмотря на то, что я отстранилась от неё много лет назад. Воистину, я не заслуживаю её.
– Ты не должна чувствовать себя виноватой за желание быть свободной. Трудно жить под тяжестью такого рода тайны. Я тоже покинула свой дом, чтобы начать всё сначала.
– Да, но ты не оставила целое королевство на милость плотоядной семьи, как и своего лучшего друга, чтобы он взял на себя вину за исчезновение.
После этого Джинкс перестала задавать вопросы. То ли потому, что у неё были ответы на все вопросы, то ли потому, что коридор начал извиваться, спускаясь на самые нижние уровни дворца. К тому времени, когда они добрались до конца коридора, воздух стал холодным и слегка кислым.
И коридор закончился. В одну минуту они шли сквозь темноту, и только тлеющие угли помогали им, а в следующую они наткнулись на кирпичную стену, которая не позволяла им двигаться вперёд.
– Что теперь? – спросила Джинкс.
Аврора сглотнула один раз, потом ещё раз, потому что не знала. Она знала, что проход существует, но никогда не ходила по нему до самого конца. Так было всегда? Или Локи обнаружили его и отрезали путь, чтобы предотвратить проникновение, подобное тому, что она пыталась сделать?
Аврора прижала ладони к кирпичу и толкнула, но ничего не произошло.
– Роар? – Прошептала Джинкс.
Не обращая внимания на подругу, Аврора снова надавила, на этот раз сильнее, скользя руками по разным местам, ища какое-нибудь слабое или особое место, но стена снова не сдвинулась с места. Её мысли начали метаться, переворачиваясь сами по себе, извиваясь до тех пор, пока внутри её сознания не стало шумно и бурно, как в стремнине затопленной реки.
– Не знаю, – наконец призналась она. – Я не знаю, что делать дальше.
Слова прозвучали отрывисто и грубо. Она должна была вытащить Новайю оттуда. Она не могла даже представить, как долго Новайя была заперта здесь, не могла вынести мысли о том, что ей пришлось пережить из-за легкомысленной свободы Авроры.
Джинкс, как всегда, ничуть не смутила загвоздка в их плане. Она переплела пальцы и хрустнула костяшками пальцев.
– Давай посмотрим, что у нас есть.
Она тоже принялась разглядывать стену, проводя пальцами по кирпичам и по пазам между ними.
– Стена заколдована, – пробормотала она. – Как и парадные врата. Для его открытия требуется магия.
Глаза Авроры распахнулись. Это имело смысл. Этот конкретный проход предназначался для использования в случае враждебного захвата. Если правящий Бурерождённый будет заперт в подземелье, будет иметься заложенный при проектировании путь побега, который будет работать только мановению магии.
Аврора быстро закрыла глаза, призывая бурю небесного огня в своей груди, и ударила по стене, вкладывая в удар столько энергии, сколько смогла. Дверь затряслась, пыль дождём посыпалась вокруг них, но не вскрылась.
Джинкс отстранилась, зашипела и отряхнула руки.
– В следующий раз предупреди ведьму, прежде чем кидаться небесным огнём.
Аврора могла бы пробормотать извинения, но она была больше сосредоточена на очередной попытке. На этот раз весь туннель вокруг них задрожал, и её волосы встали дыбом от количества электрических зарядов, которые она направляла на кирпич.
Но всё ещё… ничего.
Аврора в отчаянии зарычала.
– Богиня, сожги его. Почему это не работает?
На долгое мгновение воцарилась тишина, а затем с другой стороны кирпича раздался голос:
– Эй? Там кто-то есть?
Аврора сразу же узнала этот голос. Облегчение нахлынуло на неё с такой силой, что её чуть не стошнило.
– Новайя? Это ты?
Ответа не последовало. Был ли там охранник? Богиня, это же подземелье… конечно, там был охранник. Что, если они просто привели всех солдат прямо к ним?
– Нова? Ты одна? Ты в порядке? Пожалуйста, будь в порядке.
На этот раз голос прозвучал громче и явно потрясённо.
– Аврора? Этого не может быть…
– Так и есть. Отойди. Я вытащу тебя отсюда.
Аврора ещё не знала как, но эта стена не встанет между ней и её подругой. Ничего не встанет.
– Может, её открывает не небесный огонь, – предположила Джинкс. – А какая ещё магия есть у твоей семьи?
Аврора нахмурилась.
– Ничего такого, что я могла бы контролировать.
– Тогда хорошо, что ты не единственная в этой команде владеющая магией.
Аврора ахнула и резко обернулась. Эти слова исходили не от Джинкс, и они больше не были одни в коридоре. Прислонившись к каменной стене, в нескольких шагах от них стояла Слай, она выглядела так, словно всё это время была здесь.
– Что ты здесь делаешь? – прошептала Аврора.
– Следую за вами, – прошептала в ответ Слай.
Джинкс разрядила напряжённый момент смешком.
– Как? Ты шла за нами всю дорогу и только сейчас показалась? И мы ни разу не заметили?
Слай оттолкнулась от стены, её поза была небрежной.
– Может я и потеряла на некоторое время ваш след из-за этого тайного прохода. Но, в конце концов, я всё поняла, – она хлопнула в ладоши и продолжила: – А теперь давайте посмотрим, как нам пройти сквозь эту стену.
Человек, в отличие от богов, ограничен в том, что он может видеть, знать и понимать. И так уж вышло, что те, кто обладал магией, начали жаждать большего, чем колоссальные дары, которые им уже были даны.
– Изучение Первородной Магии
10
Новайя всегда боялась, что этот день настанет. Всё то время, проведённое в одиночестве в камере, огромные усилия по сдерживанию магии под контролем, опустошающая меланхолия, которой не было видно ни конца ни края, не говоря уже о долгой борьбе с тревогой – всё это должно было настигнуть её рано или поздно.
Должно быть вот оно – эти голоса. Только теперь их было три. Один из них очень был похож на голос Авроры из её воспоминаний, он звучал настолько правдоподобно, что это заставало Новайю врасплох каждый раз, когда она слышала его. Сердце Новы неизменно разрывалось, когда ей приходилось напоминать себе, что это всё было ненастоящим.
Два других голоса были незнакомы ей, да и со странным акцентом. Она попыталась сопоставить их с каким-то другим голосом, который слышала когда-то, гадая, не извлёк ли её разум его из воспоминаний. Это должно было быть единственным объяснением того, почему она слышала голоса за твёрдой каменной стеной своей камеры.
Не то чтобы она никогда не кричала посреди ночи, надеясь, что кто-то за пределами этих четырёх стен ответит. Но это… это было слишком невозможно, слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Но всякий раз, когда она убеждала себя заблокировать всё, голос Авроры звучал снова, говоря ей держаться. Может, это и было невозможно, но… она сомневалась, что ей померещилось сотрясение стен. Уже обугленную и испорченную кровать осыпало пылью и грязью. Снова и снова раздавались неистовые разговоры, которые она не совсем понимала, и всё это сопровождалось твёрдым грохотом стены.
Может, это было землетрясение? Или какое-то другое природное явление, и её травмированный мозг просто сплетал воображаемые истории, чтобы не дать ей развалиться на части. Она всегда была странной девушкой. Её разум слишком легко был пойман в ловушку беспокойства, вины и страха – настолько, что он слишком часто предавал её, чтобы она могла доверять ему. И поскольку её магия проявилась ещё в детстве, её тело тоже стало её врагом. По правде говоря, она знала, что эти разделения её личности, в конце концов, разрушат её. Она полагала, что тюремное заключение ускорило этот процесс.
– Нова? Нова! Ты слышишь меня?
Она ничего не ответила. Это не могло быть правдой. Будет слишком больно, если она поверит, а окажется, что всё не по-настоящему.
– О, богиня, что если она без сознания? Нова?
– Я… я здесь, – ответила она, тут же пожалев об этом.
– Слава небесам, – ответил голос Авроры. – Послушай, мы не можем пройти сквозь стену.
«А вот и оно, – подумала Нова, – начало наваждения. Это было не спасение, а осада». Эти голоса обоснуются в её голове, и она потеряет тот маленький контроль, который у неё ещё оставался.
– Но мы пройдём под ней, так что тебе нужно отойти назад.
Нова непонимающе моргнула.
– Ты слышишь меня? Отойди от стены.
– Я тебя слышу, – отозвалась Нова.
Она и так уже прижималась к дальней стене, поскольку во время одного из допросов принца кровать сгорела дотла.
Новайя всё ждала и ждала. Голосов больше не было. Больше никаких трясущихся стен, ни ливней пыли. Но через мгновение она почувствовала что-то странное – покалывающее тепло в атмосфере вокруг неё. Внезапно она перестала чувствовать усталость, и пламя, которое всегда бушевало под её кожей, потрескивающе вырвалось на поверхность.
Земляной пол её камеры начал вибрировать так мягко, что это было похоже на гул. Затем, как будто это была самая естественная вещь в мире, в середине её пола начала вскрываться дыра, открывая лестницу, вырезанную из земли, и лицо незнакомой девушки. Её лицо было угловатым с бронзовым оттенком кожи, с широко расставленными карими глазами. Волосы были острижены с одной стороны, но длинные с другой, и она на ней была кожаная боевая форма.
Она была… великолепна. И всё это было так странно, что Нова ущипнула себя за руку в попытке прогнать сон. Но видение не исчезло, а стало ещё насыщенней. Из-за спины таинственной воительницы показалась белокурая голова, и Нова ахнула, её глаза тут же наполнились слезами, ещё до того как она увидела лицо Авроры. Эти волосы. Ни у кого не было такого цвета волос, кроме Авроры Паван.
