Текст книги "Тайм"

Автор книги: Константин Белослудцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Если так, то ладно.

Феор дал отойти Жрецу Трещины немного вперед и, взяв Лию за руку, стал идти медленнее.

– Мы, возможно, теперь уже больше никогда не вернемся в Визем, – сказал он ей с улыбкой.

– Как это? – спросила Лия, словно сожалея об этом, – Мы что, не будем ждать помощи около Трещины?

– Время ждать ее прошло. Пора нам действовать самим. Мы уйдем и из Визема, и вообще из Тайма.

– А не могли бы мы зайти в Келинтон? – робко попросила Лия, – Там живет моя сестра.

– А почему бы нет? Зайдем, конечно. А если она захочет идти с нами, возьмем ее с собой.

– Спасибо, Феор. Люблю тебя.

– Я тебя тоже.

Где-то впереди слышалось, как с потолка на пол падают капли талого снега. В полной темноте, освещаемой лишь двумя факелами, этот звук казался Феору чем-то зачарованным, красивым и таинственно непонятным. Он слушал его, и все плохие мысли прогонялись прочь.

– Мы уже близко, – сказал Жрец Трещины, нарушив внутреннюю гармонию Феора, – Готовься выходить наружу.

– Как? Он один выйдет? – перепугалась Лия, – Вы ему не поможете?

– Два человека легко могут попасться на нежелательные глаза. Феор, скажи ей.

Феор только кивнул и продолжил дальше слушать звук капающей воды, а Лия, видимо, смирилась с тем, что ее парень будет рисковать жизнью. «И вообще, сейчас мы все чем-то рискуем – подумала она, – Кто-то в меньшей, а кто-то в большей степени». Но ей все равно было страшно, и приходилось мириться с жестокой действительностью.

– Вот, выход наружу, – сказал Жрец Трещины через некоторое время, – Он немного похож на тот, в котором мы, Феор, прятались от толпы, но этот намного ближе к дому Лии. Давай, выходи, не задерживайся только.

– Если с Лией что-то случится, то ты – труп, – предупредил Жреца Феор и стал ждать, когда ему откроют дверь.

Старик покопался в карманах своего утепленного плаща, нашел там нужный ключ и отпер им дверь.

– Не задерживайся, – повторил он, пропуская Феора наружу.

Лия помахала ему вслед рукой, а затем дверь, за которой шла настоящая метель, закрылась. Феор огляделся вокруг. Людей, может, из-за снегопада, нигде не было видно, а сам он оказался напротив недавнего своего дома, огражденный от него широкой площадью, на которой несколько дней назад горожане подняли восстание.

В городе было тихо, и даже людей, штурмующих дворец, не было слышно. Феор, боясь выйти из укрытия, вглядывался в каждое окно и рассматривал каждый переулок, чтобы наверняка убедиться в том, что рядом никого нет. Прошло около десяти минут, прежде чем он вышел из каменной будки и стал огибать площадь по кругу, прячась в переулках между неухоженными домами. Его сердце бешено колотилось в данный момент, но все прошло гладко, только уже у самого дома с квартирой внутри, ему на голову из треснувшей стены упало несколько мелких камушков, не на шутку его перепугав.

Феор открыл дверь дома, вошел внутрь и стал подниматься по лестнице наверх, чтобы достичь квартиры, в которой Лия спрятала куб. Было темно, и вдруг его нога уперлась во что-то мягкое, которое тут же вскрикнуло от боли.

– Что ты творишь?! – воскликнул довольно таки знакомый ему голос, – Уже и поспать негде!

Феор мигом вытащил из ножен меч и направил его острием на человека. «Видимо, сегодня суждено пролиться крови», – подумал он прежде, чем испуганное, но очень знакомое лицо мелькнуло в светлом пятне, которое было образовано льющимся из окна светом.

– Снова ты? – жестко спросил Феор, – Ты что, пьян?

– Да, господин, я пьян, – ответил человек, – Пощадите меня, а? В прошлый раз я ничего никому не сказал.

– А сейчас скажешь?

– Что вы?! Давайте, вырубите меня снова.

«Что за чудак?» – подумал Феор, наклоняясь к пьяному человеку и надавливая ему на сонную точку на шее.

Пьяница, испустив вздох, заснул, а усыпивший его, Феор поднялся еще немного выше, увидел свою квартиру и зашел в нее.

Его сразу же обдало неприятным запахом тлеющих тел, лежащих на кухне. Стараясь не смотреть на них, Феор прошелся по коридору до комнаты со спальней, в которой Лия спрятала куб и начал искать тайник в кровати. Он, ощупывая ее ножки, вспоминал, как сам любил в детстве делать подобные тайнички и заставлять потом Грика с Дилионом искать их. Приятные воспоминания бурной рекой хлынули в память Феора, и на его лице появилась искренняя, детская улыбка, которая, все же, со временем, как только он вспомнил, что ждет его дальше, исчезла. Ему вдруг сразу же вспомнился Дилион, лежащий в гробу и слова Жреца Трещины о том, что это был не его брат. «Лишь бы с Гриком все было хорошо, – подумал он, – А там и до счастливой жизни не далеко! Вот выберемся мы из этой передряги, и уедем с Лией жить куда-нибудь на морское побережье, подальше от всего этого!»

Его счастливые мысли портил только Дреамор, сильно угрожающий всему миру, но существовала малая возможность того, что все это не коснется ни Феора, ни его родных, а сам он, как и его близкие, озолотится деньгами Дреамора. Лишь такие раздумья согревали его душу и заставляли действовать дальше.

Ощупывая последнюю ножку кровати, Феор почувствовал на ее гладком дереве какую-то неровность, которая и оказалась тайником. Он отодвинул тонкий деревянный лист в сторону, и на пол из него упал небольшой металлический куб, который Феор сразу подобрал и спрятал в карман.

***

В то время, пока он шел обратно, Лия сидела на ступеньках, которые вели к выходу из туннеля, и всячески себя воодушевляла, чтобы не упасть лицом в грязь ни перед Феором, ни перед жителями Келинтона. Ей было немного страшно, и она сильно волновалась предстоящим переменам, но думала про себя, что все пройдет нормально. Лия старалась сохранить в себе такие мысли, дабы все, действительно, прошло хорошо.

Жрец Трещины стоял, прислонившись спиной к стене, рядом. В отличие от Лии, он совершенно не волновался, ведь знал, что Дреамор обязательно выберет его своим сосудом. Старик разговаривал с ним, входя в медитацию, но спросить его об этом никак не осмеливался. «Все будет именно так, как думаю я, – размышлял он про себя, подавляя волнение, – Я уже долгое время служу Лорду Трещины, так почему бы ему не выбрать меня?»

– Почему вы солгали нам, что Трещина уничтожила весь мир? – спросила Лия, нарушая десятиминутную тишину.

Жрец Трещины, рассматривая свои серебряные наручные часы, вздрогнул, попытался что-то сказать, но не нашел ответа.

– Давай лучше поговорим об изобретении времени? – выкрутился он из сложной ситуации, которая могла бы все усугубить, – Ты знаешь, кто придумал часы?

– Часы, как у вас или часы времени?

– И как у меня, и часы времени.

– Ну, сначала время измеряли по дням, неделям и годам, – начала Лия показывать свои знания, – Но со временем, когда какому-то известному изобретателю понадобились точные показания в создании его нового изобретения, он придумал секунды, а затем появились и минуты, и часы.

– Молодец, Лия! – похвалил ее Жрец, – А знала ли ты, что имя этого изобретателя было Грен Тоун, и именно он создал первые механические часы, которые сейчас используются буквально везде?

– Но сначала, ведь, часы были песочными?

– Верно, но только, примерно, лет десять. Грен Тоун считал, что прогресс не должен стоять на месте, и в результате, в самом расцвете своей жизни создал механические часы.

– Он, наверно, богатым был?

– Конечно. Как человек, придумавший изобретение, перевернувшее весь мир, может остаться без денег?

Лия не успела ответить, так как в дверь, ограждающую уютный туннель от опасного города, постучали.

– Это Феор пришел! – обрадовалась она и побежала к двери.

– Стой! – тихо прошептал ей Жрец Трещины, – Это может быть не он.

Лия, уже подбежавшая к самой двери, остановилась.

– И как нам проверить это? – спросила она, начиная волноваться.

– Будем просто ждать.

«Что, если Феора схватили?» – взволнованно подумала Лия, но ее переживания оказались напрасными.

– Открывайте уже, – раздался из-за двери голос Феора, – Чего ждете-то?

– Это он! – обрадовалась Лия.

Жрец Трещины достал из кармана ключ и отпер им дверь, пропуская Феора, на волосах которого был снег, в туннель.

– Все нормально прошло? – спросил он.

– Лучше и не бывает, – ответил Феор, – Лия, ты как?

Девушка ничего не сказала ему, а только обняла.

– Если все хорошо, – сказал Жрец, – То идем. Не будем задерживаться. Фаранвель, наверняка, уже лежит на земле возле Трещины.

«Наконец, я вернулся к этому приятному звуку! – подумал Феор, когда они продолжили свой путь, – Я бы слушал его вечно!»

Он не понимал, почему ему так нравится звук капающей с потолка воды, но, когда они дошли до его источника, все прояснилось.

– Смотрите, – сказала Лия, показывая рукой вперед, – Там что-то светится!

У поворота туннеля, действительно, что-то светилось, и Феор, приглядевшись к этому странному явлению, почти тут же распознал его.

– Вот проклятье! – разочаровался вдруг он, – Это просто еще одно растение!

– Ты расстроен? – удивилась девушка.

– Да, это растение называется просто Ловушка, и обычно растет в разных опасных местах и ямах. Вы не чувствуете никакого притяжения к нему? Я, вот, слышу приятный манящий звук. А вы?

– Вкусный запах, – сказала Лия.

Жрец Трещины вздохнул, не желая отвечать ему.

– Ладно, не будем тут долго задерживаться, – пожал плечами Феор, – Это растение может быть очень опасным.

Жрец Трещины кивнул и, отвернувшись от растения, повел Феора с Лией дальше. Они, казалось, бродили по холодному туннелю целую вечность, но он, все же, закончился. Жрец, отодвинув камень, закрывающий проход наружу в сторону, вывел своих путников из туннелей недалеко от городских стен, в небольшой еловый лесок, находящийся рядом с Трещиной.

– Наконец, дневной свет, – про себя сказала Лия, но так, чтобы Феор ее услышал.

Жрец Трещины, не обращая на ее слова внимания, закрыл камнем проход обратно и, раздвигая перед собой густые ветви вечнозеленых елей, покрытых тонким слоем белого снега, стал пробираться к выходу из леса.

– Тут так много растительности, – сказал Феор, – Должно быть, этим выходом никто никогда не пользовался.

– Если бы это было так, то его бы вообще не стали делать – ответил ему Жрец, идущий впереди, – Посмотри под ноги. Тут есть довольно таки протоптанная тропинка.

Феор сделал так, как он сказал, и увидел, что они идут по тропе, которая до этого момента была тщательно скрыта от посторонних глаз травой и длинными усами засохшей земляники, которой в этом лесу было слишком много.

– Что-то она уж очень протоптана, – сказал он.

– Какая теперь разница? – скептично ответил ему Жрец.

Феор хмыкнул.

– Осторожно, – сказал он, обращаясь к Лии, – Тут повсюду торчать корни деревьев. Не оступись.

– Хорошо, я буду осторожна, – ответила Лия, но слова Феора оказались напрасным. Лес уже закончился.

Жрец, отодвинув в сторону последнюю ветку и обойдя колючий куст шиповника, на котором еще оставались сморщенные красные ягоды, вышел из леса и увидел то, что раньше так близко еще не смел лицезреть.

Трещина во всей своей красе открылась перед ним. Раньше он не слышал ее чудесного гула, а теперь, ощутив его, он подумал, что больше не сумеет отойти от Трещины ни на шаг.

– Осторожно, на ее стенах, скорее всего, еще Ловушки растут, – предупредил Феор, вспоминая, как несколько недель назад сам чуть не спрыгнул в нее.

– Ладно, хорошо, – опустился Жрец с небес на землю, – Фаранвеля нигде не видите?

– Вон, там человек прямо на шары идет. Это он, наверно, – сказал Феор, а потом закричал, – Фаранвель, эй! Это вы?! Стойте!

Человек, идущий к шарам, видимо услышав его, остановился и стал испуганно озираться по сторонам.

– Вы Фаранвель?! – спросил его Феор.

Со стороны человека послышался слабый голос, но все поняли, что он означал согласие.

– Тогда стойте и ждите нас! – крикнул Жрец Трещины, – Мы идем к вам!

Все трое ускоренным темпом поспешили как можно быстрее приблизиться к Фаранвелю, ведь он – настоящий волшебник, каких в мире не очень-то много, и, к тому же, этот человек каким-то чудом сумел выбраться из Трещины, прожив там около трех лет. Это чудо никаким образом не может умереть, став разорванным в разрывающем шаре.

– Стойте, не двигайтесь! – закричал Феор, заметив, что Фаранвель отошел в сторону, – Нет!

Разрывающие шары обладают огромной энергией, и никто не сумеет вырваться из них, если они начал притягивать что-либо к себе. Фаранвель, став этим «чем-либо» жутко закричал, упал на землю, и его со стремительной скоростью начало затягивать в шар.

– Надо спасти его! – взволнованно сказал Жрец, – Сделайте что-нибудь!

Феор уже бежал к орущему Фаранвелю, на бегу перепрыгивая мелкие кочки, которыми было усеяно все поле возле Трещины.

– Держитесь! – крикнул он, – Я уже бегу!

Феор повалился на землю около мага, мужчины среднего возраста и, схватив его за руки, начал тянуть на себя, но сила шара была сильнее, и теперь в него начало тянуть уже их обоих.

– Проклятье! – выругался Феор, почувствовав, как невидимая сила схватила его тело – Пытайтесь вырваться!

– Пытаюсь я! Пытаюсь! – чуть не плача, ответил ему Фаранвель, – Не получается!

– Тогда хватайтесь за мои ноги!

Феор отпустил руки Фаранвеля и развернулся к нему задом.

– Отталкивайтесь! – сказал он, когда почувствовал, что ладони мага обхватили его голени, – Ногами отталкивайтесь!

– Держи палку! – крикнул Жрец, стоящий на безопасном расстоянии, – Лия, помоги мне!

Феор ухватился за длинную палку, которую протянул ему старик, но силы двух людей, старика и девушки, не хватило, чтобы что-либо сделать. Шар по-прежнему тянул Феора с Фаранвелем к себе.

– Это бесполезно! – услышал Феор голос мага, – Я отпускаю руки!

– Нет, стойте!

У Фаранвеля не хватило смелости сделать это, но Феор, чтобы предотвратить несчастный случай, отпустил палку, и их стало тянуть к шару еще быстрее.

Казалось, что спасения уже не будет, но тут Феор поднялся на ноги, уперся ими о землю, схватил Фаранвеля за руки, и в этот момент ноги волшебника попали в шар. Послышался страшный хруст ломающихся костей и крики Жреца: «Держи его!»

Разрывающий шар весь стал красным из-за кровавого месива, в которое превратились ноги Фаранвеля. В этот миг вся его сила исчезла, и Феор, к счастью, успел воспользоваться этим. Он вытащил обмякшего и потерявшего ноги Фаранвеля из зоны действия шара и упал на землю, тяжело при этом дыша. Не успел он встать на ноги, как его обдало теплой кровью из разрядившегося разрывающего шара.

– Он жив? – спросил подбежавший Жрец Трещины, – Скажи мне, он жив?

– Я не знаю, – ответил Феор, – Посмотрите сами.

Жрец наклонился над кровоточащим телом и начал проводить с ним какие-то медицинские манипуляции. Феору это было не интересно и, к тому же, он едва не умер несколько секунд назад. Он стал искать глазами Лию. Она стояла в сторонке и тихо плакала.

– Что-то случилось? – спросил Феор, подойдя к ней.

– Почему ты сделал это? – прохныкала Лия.

– Я не знаю. Так нужно было.

– Но ты мог умереть!

– Но не умер, ведь.

Лия расплакалась еще сильнее и крепко обняла Феора.

– Больше никогда так не делай, ладно? – сказала она.

– Ладно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Он ответил на ее объятия, и они простояли так около десяти минут, пока Жрец Трещины возился с Фаранвелем.

– Проклятье! – воскликнул он через некоторое время, – Идите кто-нибудь сюда!

Феор убрал руки со спины Лии, и вместе они подошли к Жрецу, сидящему возле Фаранвеля.

– Он умер? – спросила Лия.

– Он сказал мне все, что нужно, и да, умер. Посмотри на его живот.

Лия в ужасе отвернулась, увидев то, что хотел показать ей Жрец Трещины. Живот Фаранвеля был распорот осколком кости, и из него вываливались кишки.

– Феору стоило рисковать ради этого? – спросила она.

– Безусловно. Фаранвель рассказал мне то, чего я еще не знал.

– И что же?

– Завтра Дреамор освободится, но для этого нужно совершить еще одно Приношение – вырезать всех жителей Келинтона.

Феор возвел взгляд к небу и почувствовал, как страх начинает медленно скручивать его внутренности.

– Чтобы получить богатство, я должен сделать это? – спросил он, поглаживая рукоять меча.

– Нет. Нам сказано, что нужно лишь ждать. Дреамор все сделает сам.

Феор опустил глаза и обнял Лию. Он взял ее за руку, и вместе они вошли в Поле Шаров. Жрец Трещины последовал за ними.

Глава 22.

– Вот тебе и трехглазые чудовища, – сказал Грик после того, как они с Абдеем спустился с гор в Центральный Тайм и увидели вдали небольшую стаю трехглазых, мчавшихся на них, – Руби головы, если хочешь их убить.

Абдей покачал головой в знак того, что все знает, и вытащил меч из ножен. Острая сталь ярко сверкнула в лучах полуденного солнца.

– Слушай, мне жаль, что с Дилионом так вышло, – сказал он, следя за приближением трехглазых, – Только не вини себя в этом, ладно?

– Дилион для меня был уже мертв, – ответил Грик, – Буду считать эту мимолетную встречу с ним простым сном.

– Это было бы хорошо, но, если ты вдруг решишь начать его поиски, зови меня. Я помогу.

– Спасибо, Абдей. Попробуем выместить всю нашу злость на трехглазых!

– Да! – крикнул Абдей, хотя ему нечего было вымещать. То, что Дилион оказался в руках ведьмы, его только радовало. Такой человек и не заслуживает иной участи.

Первое чудовище взял на себя Грик. Он проткнул его грудь, а затем отрубил голову ошеломленному болью противнику. Кровь из перерубленной шеи мощной струей стала поливать гравиевую дорогу, на которой началось сражение.

Абдей убил второго, отрубив ему сначала руку, а уж потом голову. Эти создания были на удивление хрупки, и конечности их отрезались так, будто Абдей резал масло горячим ножом. Свое второе чудовище он не стал мучить и прервал его жизнь только одним ударом, от которого ему на лицо брызнула темная кровь.

На небольшом поле боя мертвыми лежали уже три чудовища, и еще три были живы, но боялись подойти к людям, чтобы напасть на них.

– Странное поведение, – сказал Грик не своим, из-за вида вражеской крови на своем мече, голосом, – Обычно, они нападают все разом, ничего не выжидая.

Как только он сказал это, одно чудовище со страшным рыком, блеснув своими зелеными глазами, прыгнуло на него, но лишилось головы прямо в воздухе, а на землю упало уже обезглавленным мешком с костями.

Абдей стоял по его правую руку, а с его меча на землю капала кровь.

– Ну, давайте! – с яростью крикнул он, – Нападайте!

Но чудовища словно бы чего-то выжидали, совсем не собираясь на них нападать. Грик пристально вглядывался в глаза каждому из них, и замечал в этих бесконечно-глубоких изумрудах что-то новое, доселе ему неизвестное. Что-то такое, что он уже много раз раньше видел в людях.

– Это злость, – сказал вдруг Голос, – Ненависть к вам.

«Точно! – подумал Грик, – Но как такое возможно? Эти чудовища, ведь, даже думать не умеют!»

– А откуда тебе это известно? Их, разве, кто-то изучал?

Грик не успел ответить. Оставшиеся два чудовища ринулись в бой, но, являясь не такими уж и опасными, в тот же миг упали на землю, а их головы укатились на обочину дороги.

– И это все? – по-детски наивно спросил Абдей.

– Радуйся, что все, – ответил ему Грик, – Стая была маленькой, поэтому не представляла опасности. Вот если бы их было не шесть, а, скажем, двенадцать, мы были бы уже мертвы.

– А, ну если так… Хорошо, забудь мои слова.

Шесть трупов лежало у их ног. Грик, посмотрев на них, хотел было уже продолжить идти к Тэнту, но Абдей его неожиданно остановил.

– Мне показалось, или труп двинулся? – спросил он, чувствуя поднимающуюся тревогу.

– Это невозможно. Как мертвый может…

И тут, прямо на его глазах, тело одного из трехглазых задергалось, а из его разрезанной шеи вновь стала бежать кровь. Чудовище, совершенно не замечая этого, поднялось на четвереньки и, оставив свою голову лежать на дороге, ускакало в сторону Западных Гор. Его собратья признаков жизни не проявили и так и остались лежать мертвыми на окровавленной дороге.

Ошеломленные, Грик и Абдей, став свидетелями этого невообразимого чуда, отделались от него только ошеломлением. Грику это показалось даже немного нормальным, ведь, он, за все время истории с Феором навидался такого, что за всю свою прошлую жизнь видел подобное от силы раза два.

– И как это объяснить? – спросил он, не ожидая услышать ответа.

– Очень легко, – все же ответил Абдей очень сомневающимся голосом – Что-то выбралось из Трещины.

– Из нее каждый день что-то выбирается.

– Трехглазые чудовища не в счет. Когда нас с Феором готовили к походу, нам сказали, что что-то подобное может произойти, а хуже всего то, что это прямое предзнаменование беды. Я думаю, Дреамор выбрался из Трещины.

– Да? Значит, это правда? Тогда нам нужно поспешить. Идем, расскажешь все по дороге.

Абдей кивнул и, глотнув воды из фляжки, направился на юго-восток, к Тэнту. Они шли по дороге между холмов и смотрели по сторонам в надежде найти какие-нибудь растения. Абдей остановился у небольшого кустика можжевельника, засунул в него руку и вытащил наружу несколько Живых Хлебов, которые потом спрятал в своей торбе.

– Нам рассказывали, что, когда Трещину закрывали, в нее сбросили некоторых опасных преступников, а так же некого «злого человека», который, по-моему, и есть Дреамор – начала он рассказ, повесив торбу за спину – Нам говорили про трехглазых чудовищ, про их повадки и как их убивать. Из рассказа я узнал, что вот такое их воскрешение, которое произошло несколько минут назад, может быть предзнаменованием чего-то очень плохого. А что нам сейчас угрожает?

– Дреамор.

– Точно, и я думаю, что мое оживление тоже с этим как-то связанно.

Грик думал, что его напарник, после их разговора у зачарованной поляны перестанет говорить об этом, но все оказалось гораздо сложнее. Абдей не собирался забывать про то, как его вытащили из гроба.

Они вошли в тень одного из холмов и увидели движущийся к ним разрывающий шар, который благополучно обошли по широкой дуге.

– Опять ты про свое? – разочарованно спросил Грик, подавив острое желание ударить напарника по лицу.

– Я слышал, как Дилион сказал тебе, что со мной что-то не так. Он говорил, что чувствовал запах моего разложения.

– Мало ли чего он мог в подземелье унюхать…

– Нет, Грик, хватит уже притворяться. Я знаю, что тут что-то не так.

– Что тут может быть не так?! – разгорячился Грик, – Мне шепнули, что на кладбище закопали живого человека, и я тебя спас!

– А кто шепнул тебе про это?

– Не все ли равно?

– Для меня – нет.

– Эх. Ладно, Абдей. Тебя действительно убили, а воскрес ты из-за того, что из Трещины «кто-то выбрался», – сказал Грик на одном дыхании, – Доволен?

– Э, нет, погоди! Не может быть все так просто!

– Как видишь, может. Слушай, не забивай мне голову разной чепухой, которую я понять не могу, ладно?

Абдей замолчал и вдруг понял, что ему несказанно повезло в том, что какие-то силы вытащили его из могилы. «Ладно, забуду про это, – подумал он, – По крайней мере, на ближайшее время». Он постарался выбросить мрачные мысли из головы, но ничего не вышло. У него просто не получалось забыть то, что произошло с ним несколько дней назад. Такое чудо бесследно в памяти исчезнуть не может.

Дальше двое странников шли молча. Они свернули с главного тракта и следовали к Тэнту через холмы по старой тропинке, которой никто не пользовался уже очень давно; два раза устроили привал, столкнулись с еще одной небольшой стаей трехглазых и через несколько часов достигли своего места назначения – огромного, безлюдного и зловещего замка, построенного из черного камня. Выше его черных стен были только остроконечные башни, которые касались, казалось, самого неба.

– Грик, послушай меня, – сказал Абдей, остановившись, – Сейчас тебе будут мерещиться разные вещи, но ты не обращай на них внимания. Эй, слышишь?

Грик не ответил ему. Он пристально смотрел в пустоту, а на его лице расцветала улыбка. Он наяву видел свою жену в свадебной одежде. Она махала ему рукой и звала к себе, а у ее ног стояла маленькая пятилетняя девочка – его умершая при родах дочь. Грик улыбался, но по его щекам текли теплые слезы, а все тело так и рвалось кинуться в их объятия. Шена медленно шла к нему и вела дочь за руку. Они обе что-то говорили друг другу, но Грик не мог разобрать их слова.

– Слишком быстро началось, – пробормотал Абдей, поняв, что происходит, – Грик, слушай меня! То, что ты видишь, нереально!

– Что? – не понял Грик, – Это иллюзия?

– Да. Не слушай и не смотри на нее! Просто не обращай ни на что внимания и следуй за мной.

Абдей осторожно двинулся вперед, а Грик – сразу за ним. Ему было сложно оторвать от своей мертвой семьи взгляд, но он понимал, что все это – простая иллюзия, которых в Тайме в последнее время довольно таки много. «Лучше не смотреть на них, – подумал он, – Лучше не смотреть».

Со временем вокруг них началась настоящая свистопляска: кругом начали летать клочья земли, из нее вылезали огромные розовые черви, всюду заползали ядовитые пауки, а небо закрыли широкие крылья маленьких дракончиков, дышащих пламенем из глоток. Все это вместе создало такой гул, что Грик не слышал даже собственного дыхания.

Абдей что-то кричал. Грик смог разобрать только: «Не верь этому…» и его вдруг резко швырнуло сторону, и он почувствовал, как острые когти хлестанули его по лицу. Острая боль моментально рассеяла все иллюзии, но зрелище, представшее перед ним, было намного страшней. Перед ним стояла его жена, и с нее клочьями слезало мясо, оставляя лишь один белый скелет. На ее лице была улыбка, а в руке появился длинный костяной меч, которым она намеревалась проткнуть Грика, но не успела, так как подбежавший Абдей ударил ее по острым ребрам, и скелет развалился на отдельные кости, которые рассыпались по всей округе и навечно затерялись в траве, покрытой тонким слоем снега.

– Это не иллюзии! – закричал Абдей, – Грик, смотри!

Из замка, проходя через опущенный мост, под которым был сухой ров, длинной вереницей выходили скелеты, держащие в руках мечи. Абдей начал яростно от них отбиваться, и, когда его меч касался их костей, скелеты тут же разваливались, но через несколько мгновений вновь собирались в целый скелет.

По лицу Грика текла кровь, заливая ему глаза, но боли он совсем не чувствовал. В нем была одна только ярость, и он рубил скелетов направо и налево.

В пылу сражения, разрубив кости еще одному скелету, Грик вдруг услышал полный боли крик Абдея. Он повернул голову на источник звука и увидел, что его напарник лежит на земле, зажимая живот рукой, а через его пальцы течет алая кровь.

– Грик, помоги мне! – застонал он, и все скелеты вдруг, как только эхо от его голоса улетело вдаль, куда-то исчезли, – У меня в торбе…. Кровавый Цветок!

Грик бросил меч на землю и со всех ног подбежал к Абдею, истекающему кровью. Он упал возле него на колени, открыл его торбу, достал из нее Кровавый Цветок, разрезал куртку Абдея так, чтобы открыть рану, и приложил цветок к ней.

«Удивительная все же это вещь, – подумал он, наблюдая, как из раны перестает вытекать кровь, – Сколько, интересно, это растение уже жизней спасло?»

Но Абдей этого, казалось, не заметил. Он по-прежнему лежал на земле, и по всему его телу проходила сильная дрожь, а на лбу выступил холодный пот.

– Нескитис куид, Грик, мортуус, – сказал он вдруг нечеловеческим голосом, – Нон феси, хоминем. Нунц суус серум.

Грик, почувствовав какое-то колебание воздуха возле умирающего тела, в испуге попятился назад. Все кругом вдруг потемнело, а его напарник встал на ноги.

– Види, эт, уксур туа, – вновь сказал Абдей, – Я видел твою жену, Грик. Она молит о помощи и сгорает! Сгорает, Грик! Сгорает!

Его тело затряслось в усиленном темпе, а изо рта раздался животный рык, после чего все прекратилось. Обездвиженное тело успокоилось и упало на землю, колебания воздуха прекратились, и Абдей открыл глаза.

– Я думал, я мертв, – прошептал он, непонимающее глядя на Грика, держащего руку на сердце, – Скелеты ушли? Почему ты так напуган?

Грик сглотнул слюну, но ответить не смог. Что-то не позволяло ему сделать это.

– Вам лучше разделиться, – строго сказал Голос, – Перед тобой стоит не человек.

«А кто же тогда?» – спросил Грик мысленно.

– Тварь, которую Кроул засунул в мертвое тело.

Абдей удивленно посмотрел на Грика и совершенно не понял, что происходит. Его напарник просто стоял на месте, с таким лицом, будто он с кем-то разговаривает.

– Нам лучше разделиться, – наконец, сказал он каменным голосом, боясь выдать свой страх.

– Что? – удивился Абдей, – Знаешь ли, в Тэнте очень опасно. Ай! Проклятье, как же больно!

– Вот именно, что опасно, – повторил Грик за Голосом, – Если умрем мы оба, то Феора уже никто не спасет.

– Давай тогда, кто-нибудь подождет тут.

– Нет, ты лучше идти в Террин за небесной сталью, а я добуду Сухую Артерию.

Голос не говорил ему такого. Напротив, он советовал идти Грику в Террин, чтобы ненароком не умереть.

– Грик, твое лицо все в крови… Успокойся, ладно? – сказал Абдей.

– Дай мне несколько лепестков оставшегося Кровавого Цветка, а остальное растение обменяй на сталь.

– Но… Вдруг, ты погибнешь?

– Если в Тэнте выжили вы с Феором, то и я выживу. Иди.

– Стой, Грик. Одумайся!

– Иди!

Абдей осторожно отлепил от раны на животе лепестки Кровавого Цветка и, убедившись, что рана полностью зажила, достал из торбы еще немного ало-красных тоненьких лепестков.

– Вот, держи, – протянул он их Грику, – Лечись, а потом пойдем в Тэнт.

– Извини, Абдей, но ты не идешь в этот замок со мной. Я должен сделать это в одиночку.

Абдей закрыл глаза и стал о чем-то думать. Ему казалось, что Грик предлагает вполне хороший план, но в его мысли все время прокрадывались сомнения насчет этого. «Он может умереть, – думал Абдей, – Но он прав. Мы можем умереть оба, и так что, нужно разделиться. Все, решено. Разделяемся».

– Хорошо, Грик, – сказал он, когда его напарник стал отлеплять лепестки с лица, – Встретимся в Келинтоне?

– Да. Там.

После этих слов, Абдей, развернувшись и чувствуя, что его прогнали от чего-то важного, пошел обратно, оставив Грика, который направился к одинокому замку, одного. Он чувствовал себя оскорбленным и униженным, словно ребенок, которого выгнали из комнаты, в которой происходило что-то взрослое.

Бывалый странник испытал облегчение, когда избавился от живого трупа, с которым провел несколько дней и успел сдружиться. За все это время его ни разу не покидало чувство страха к этому человеку. Как только он выкопал его из могилы, оно сразу появилось и даже сейчас исчезать никуда не собиралось. Грик сваливал это на детские страшилки, которые ему рассказывали, когда он был маленьким, но в глубине душе он знал, что это не так. Странник чувствовал, что внутри Абдей пуст. Он был словно без души, просто пустой оболочкой, которая должна была быть мертвой.