Текст книги "Тайм"

Автор книги: Константин Белослудцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Ты думаешь, что я тебя обманываю? – сказал он у его выхода.

– Ты, может, и не обманываешь, но, ведь, тебя самого вполне могли обмануть.

– Почему тебе так не хочется просто поверить в чудо? – спросил Абдей, остановившись у выхода и преградив его, чтобы Грик не сумел выйти, не ответив ему.

– Так меня воспитали, – неуверенно сказал странник, – Хотя с недавних пор… Неважно, давай уже выйдем из этого проклятого туннеля.

– А не тоннеля?

– Очень смешно.

Абдей отошел от выхода, и Грик прошел через него. Солнце тут же ударило ему в глаза своим ослепительным светом, невыносимым после мрака туннеля. Абдей закрыл глаза ладонью и опустил голову вниз. С его носа на землю упало несколько капель мутного пота. В туннеле, из которого они вышли, даже не смотря на сквозняк, было не так холодно, как снаружи.

Когда глаза Грика привыкли к свету, он увидел знакомый ему холм, к которому вела протоптанная тропа со следами от колес. Теперь он был уже не таким как раньше. От бани, в подвале которой был ледник для заморозки трупов, остались одни лишь черные, из-за бушующего огня, руины, а дом, некогда довольно красивый и ухоженный был теперь грязным и выглядел заброшенным, однако из его ржавой трубы шел дым, поднимающийся в небо прямым столбом.

– Видимо, похолодает еще сильнее, – сказал Абдей таким голосом, будто радовался приближающимся холодам, – А вот и первые снежинки…

Грик посмотрел вверх и увидел, что с пасмурного неба на землю, еще не прикоснувшись к ней, летит мягкий пушистый снежок.

– Как бы он не перерос в еще одну метель, – не выразил радость насчет снега Грик.

Абдей промолчал, ожидая, будто ребенок, когда снежинки достигнут его лица, а Грик спустился в низину по протоптанной тропинке, дошел до холма через густое поле разной травы, среди которой иногда встречались сгнившие васильки и сухая пшеница, и остановился, не рискнув подниматься на холм без Абдея, который шел медленно и поэтому отстал.

– Поторопись, Абдей, – крикнул в его сторону Грик, – Снега, что ли, никогда не видел?

– Просто мне очень нравится, когда он идет, – раздалось ему в ответ, – Тебе разве не нравится?

– Я уже вырос из этого возраста.

Абдей, подойдя к нему, сделал вид, что смутился, но потом ему вдруг сильно захотелось возразить.

– Как это вырос? – спросил он, – Как, вообще, можно из чего-либо вырасти?

– Характер со временем меняется, – огласил Грик знание, известное почти всем людям.

– Характер-то меняется, я не спорю, но предпочтения остаются всегда теми же. Разве я не прав?

Грик задумался и пожалел о том, что начал этот разговор. Абдей казался ему обыкновенным, немного зазнавшимся, ребенком, которого вечно надо чему-то поучать. Страннику не хотелось быть его нянькой или учителем по жизни, но приходилось.

– Может, ты и прав, – сказал он, став подниматься по тропинке на холм – Но послушай-ка меня, пожалуйста. Вот мне, к примеру, раньше, совсем недавно, сильно нравились стихи Керуна. В моем доме все книжные полки были заполнены сборниками его произведений, вот так он мне нравился. Романтика, знаешь ли, приключения и все в таком духе.

– Керун – довольно хороший поэт.

– Да, пишет он красиво, но содержание его стихов какое-то детское, не находишь? Все его стихотворения для детей. Когда я понял это, я перестал читать его.

– И ты хочешь доказать этим, что предпочтения людей со временем меняются? Как бы ни так!

– А знаешь, что? Думай, как хочешь. Мне все равно.

Абдей сделал победоносное лицо и с видом выигравшего спор человека продолжил свое восхождение на высокий холм. Грик пропустил его вперед и, зажав рот руками, тихонько, чтобы его не услышали, засмеялся, дабы сбросить напряжение, которое возникло тогда, когда он узнал, что старуха-людоедка не умерла от смертельной раны в шее.

– Да, Абдей по-настоящему глуп, – засмеялся следом за ним голос, – Предпочтения людей не меняются! О чем он вообще думает?

«Не твое дело, – грубо ответил ему Грик, не смотря на то, что пообещал до конца дня с ним не разговаривать, – Он просто еще жизни не познал».

– А что насчет тебя? Ты познал ее?

Грика затруднил и смутил этот вопрос, поэтому он не стал отвечать вообще. Ему казалось, что жизнь он вполне познал. Но что такое познание жизни вообще? Смерть ли это близких людей или глубокие знания, полученные благодаря упорным стараниям?

– Ну, как хочешь, – сказал Голос, поняв, что странник не собирается продолжать разговор, – Оставлю тебя в компании этого глупого мальчишки.

Абдей поднялся на холм и остановился, став ожидать, когда это сделает его напарник. Тут, наверху, дул сильный порывистый ветер, развивая его, успевшие довольно таки значительно подрасти, длинные волосы, которые не были прикрыты шапкой. Грик присоединился к нему через несколько секунд, и вышел вперед. Он, совсем не переведя дух после долгого восхождения, достал из ножен Крысиный, изогнутый наподобие восточных сабель, меч и, дав Абдею знак хранить молчание, двинулся к дому ведьмы с твердым намерением убить ее во второй раз.

– В окне кто-то мелькнул, – прошептал Абдей, когда они подошли к сгоревшей бане, – Ведьма?

– Если она жива, то – да, – сказал Грик, – Осторожно, она может контролировать твой разум.

– Ведьма делала это с тобой?

Странник кивнул, и Абдей перестал задавать вопросы. Он тоже вынул меч из ножен и был готов встретить бой, если его можно будет так назвать. Ему не терпелось увидеть настоящую живую ведьму, особенно теперь, когда сила, которой владели чародеи, куда-то исчезла. Когда он учился в училище, созданном Советом, он глубоко изучал этих самых ведьм, их силы и места обитания. Тайм не значился в их числе, и это только прибавляло Абдею любопытства.

Грик заметил, что дверь в дом, который выглядел заброшенным, стала медленно открываться, и наружу высунулась черная костлявая рука.

– А вот и ведьма, – дрожа от волнения, прошептал Абдей.

Грик кивнул ему. Внутри себя он чувствовал тот самый страх, который испытывал в детстве, когда ему рассказывали истории о жутких оживших мертвецах.

– Она ест людей, – предупредил он, – Будь осторожней. Ее чары очень опасны. Они могут контролировать твои движения.

– Так вот почему ты решил спасти странника, забредшего на заколдованную поляну! Смотри, она уже вышла. Ну и чудовище!

Старуха, на которой был надет черный плащ с капюшоном, покрывающим голову, осмотрела двух незваных гостей ясными, в отличие от всего остального тела, глазами и сняла капюшон в надежде на то, что странники испугаются ее и убегут.

Но этого не произошло. Грик, как только сильно не хотел оказаться как можно дальше отсюда, твердо остался стоять перед ведьмой. Абдей за его спиной никаких признаков страха не проявил, и ему не терпелось увидеть старуху ближе, даже не смотря на ее сморщенное зеленовато-черное лицо. Все в нем нестерпимо желало этого.

– Уходите, – раздался из гнилого рта с отваливающимися губами хрип, лишь издали похожий на слова, – Уходите, если жизнь дорога…

Грик посмотрел на Абдея и махнул головой в сторону старухи, дав ему знак отойти в сторону, чтобы атаковать ведьму с двух направлений.

– Ты не помнишь меня? – сказал он, показывая старухе свое лицо.

Ведьма отрицательно повела головой в сторону.

– А ты помнишь, кто ты?

– Нет…. Я просто живу…. Уходите, – сказала она голосом, в котором не было ни единой капли эмоций.

– Ты недавно подобрала одного человека на зачарованной поляне. Он еще жив?

– Он – моя еда. Нужно есть, чтобы жить…

– Значит, он мертв?

Старуха вновь отрицательно покачала головой.

Казалось, она совсем не видела Абдея, подкрадывающегося к ней сбоку. Ее взгляд был обращен к Грику, и в нем странник вдруг разглядел неимоверную злость, неожиданно вспыхнувшую и уничтожившую прежнее безразличие.

– Ты! Ты убил меня! – захрипела ведьма.

Она, словно бы и не гнила уже больше недели, резким движением достала из кармана в плаще какую-то длинную трубку, засунула в нее металлическую иголку и, приложив ко рту, выстрелила ею в Абдея. Ничего не ожидавший, он схватился за шею, его глаза закрылись, и тело повалилось на землю.

Грик яростно, чтобы придать себе сил и разрушить волю ведьмы, закричал и бросился, держа меч впереди себя, прямо на нее, но, не преодолев еще и половины пути, почувствовал острую боль в районе шеи. Его ноги перестали ему подчиняться, повалив обездвиженное тело на землю. Грик из последних сил, чувствуя, что засыпает, посмотрел на улыбающуюся старуху и погрузился в сон.

***

Очнулся он уже в знакомой ему ледяной камере, освещенной маленькими окошками у самого потолка.

– Ну, ты как? – спросил Абдей, сидящий возле него.

– Плохо. Меня сейчас вырвет…

– Давай, держись. Мне кажется, тут есть еще кто-то живой.

– Если сможешь, иди, посмотри, кто это…

Абдей, шатаясь, поднялся на ноги и побрел в сторону бесформенной кучи, издали похожей на человека.

Грик лег на спину и попытался встать. В ногах он чувствовал сильную слабость, а голова болела так, будто весь вчерашний вечер он провел очень весело.

– Ты в ловушке, – сказал Голос, – Нужно выбираться отсюда.

– Дверь закрыта, – вслух ответил ему Грик, – Выхода, я думаю, нет.

– Подожди, пока старуха зайдет в комнату и убей ее.

«Впервые ты помогаешь мне, – перешел Грик на мысли, – Что-то изменилось?»

– Твоя жизнь в опасности. Угадай, что с моей. К тому же, не в первый раз я уже тебе помогаю.

Абдей, подошедший к страннику, лежащему у стены, вдруг грязно выругался.

– Что случилось? – спросил Грик.

– Дилион, – ответил Абдей.

– Что? Дилион, мой брат?!

– Да. Грик, мне кажется, он дышит!

Странник, совершенно забыв о слабости в ногах, стрелой вскочил с холодного пола и уже через мгновение оказался около Абдея, перевернувшего Дилиона на спину.

– Действительно, он, – сказал Грик и, почувствовав, что к его горлу подступает тяжелый комок, упал на колени и обнял обездвиженное тело, – Брат! Я думал, ты умер!

По его щекам текли слезы, а внутри все расцветало от радости. «Как мне могло так повезти? – думал он, – После всего, что случилось?»

– Что ты делаешь? – удивленно спросил Абдей.

– Это мой брат…

– Он еще совсем недавно пытался убить меня.

– И что? У него, наверно, были на это причины.

– Как так?! – Абдей от удивления и несправедливости слов Грика чуть не задохнулся, – Дилион хотел убить меня!

Грик не стал ему отвечать, заметив, что глаза его брата, скрытые под веками, зашевелились. Он взял небольшой кусочек льда, который лежал на полу около стены, и стал тереть им Дилиону щеки.

– Он стал другим, – предупредил Абдей, смирившись с тем, что Грик не берет во внимание то, что Дилион едва не убил его, – Ты увидишь это и поймешь меня.

Грик словно бы и не слышал его. Все свое внимание он обращал на медленно просыпающегося брата, на лице которого были видны синяки от побоев.

На Дилионе была надета одежда Крыс, но Грик совершенно не придал этому никакого значения. Главное – его брат жив, а остальное – мелочи.

– Проснись же! – нетерпеливо сказал он, когда ледышка иссякла.

– Лучше нам сначала разобраться с ведьмой, – раздался за его спиной голос Абдея, – Твой брат подождет.

Грик встал с пола, и Абдей увидел, что его глаза полны слез. От этого у него неожиданно сжалось сердце, едва не заставив его самого заплакать. Он искренне удивился, увидев Грика, так переживающего за жизнь злого человека. «Он его брат, чему тут удивляться? – подумал он, – Был бы он моим братом, я бы ему тоже все простил».

– Да, ты прав, – сказал Грик, стерев ладонью с лица слезы, – Есть какие-нибудь соображения?

– Нет, дверь закрыта, и нам не выбраться, – пожал плечами Абдей, – Хотя, можно подождать, когда ведьма войдет в эту комнату, и уже тогда как-нибудь расправиться с ней.

– Идет. Хороший план, я сам хотел предложить такой же.

– Тогда остается только ждать. Я постою у двери, а ты пока попробуй разбудить брата.

Грик кивнул и пожал Абдею руку в знак того, что небольшой спор улажен. Он, делая это, разглядел в его глазах радость, вызванную тем, что Дилион жив. «Может теперь все будет лучше, – подумал Грик, – Дилион теперь, наверняка, поможет нам».

– Абдей? – услышал он слабый стон, исходящий из уст его брата, – Я умер, да?

– Тихо, тихо, – сказал Грик, присев возле него, – Все хорошо…

– Грик? Это ты? Ты тоже умер?

– Нет, мы все живы. Лежи спокойно, сейчас я тебе помогу.

– Где мы? Тут так темно…

– Мы в ледяной комнате. Нас сюда закрыла ведьма, которую ты, наверняка, встречал.

– Я помню только странную поляну, нагоняющую на меня сон.

– А, ну да.

– Она убила меня, ведь так? Если я жив, то здесь не может быть Абдея.

– Но он тут, а ты не умер. Мы собираем ингредиенты, чтобы вытащить Феора из Визема.

– Извини, Грик, но я тебе не верю. Я отчетливо помню, как сам, своими руками, убил Абдея.

Абдей, стоящий у двери, презрительно фыркнул, осуждая неопытность Дилиона.

– Видимо, твоя рука допустила ошибку, – сказал он, – Зачем ты сделал это? Зачем хотел убить меня?

– Прости, Абдей, я не хотел. Теперь все изменилось, я больше не Хранитель Тайма, ведь все мои люди мертвы.

– Это наказание…

Его слова прервал звук проворачивающегося в скважине ключа. Он тут же прижался к стене у двери, чтобы старуха, войдя в комнату, не заметила его. В руках его лежала острая человеческая кость.

– Если мы живы, то с Абдеем что-то не так, – прошептал Дилион Грику на ухо, однако не остался незамеченным, – Я хорошо помню, как насквозь проткнул его сердце, и как кровь литрами вытекла из его рта. Он разлагался, Грик, я чувствовал эту вонь.

– Тихо, я знаю, – сказал странник, – Больше ничего не говори на эту тему, ладно?

Дилион не успел ему ответить. Он раскрыл рот, и в этот же момент ледяную комнату сотряс ужасный хрип, похожий на вопль раненого зверя. Грик, как только услышал его, моментально перевел взгляд с Дилиона на Абдея и увидел, что его напарник воткнул полую кость старухе в спину. Она, совсем этого не ожидавшая, упала на пол и попыталась встать, но Абдей крепко прижал ее к полу, и у нее не получалось сделать это.

– Грик, быстрее сюда! – закричал он, – Помоги мне!

Странник поднялся на ноги и двумя прыжками добежал до поваленной на пол старухи.

– У нее в спине острая кость, – простонал Абдей от боли, так как ведьма укусила его за руку, – Вытащи и пронзи сердце!

– Приподними ее немного! – ответил Грик и, когда Абдей выполнил его просьбу, вытащил кость, торчащую из лопатки старухи.

Абдей, увидев, что Грик справился, вновь прижал хрипящую ведьму к земле.

– Протыкай! – закричал он.

Странник взял кость двумя руками, поднял ее над головой и, вложив в удар всю силу, обрушил ее на старуху, пронзив ей этим сердце.

Старая ведьма громко вскрикнула от боли, а из пустой области внутри кости, из-за которой она была похожа на трубку, полилась кровь.

– Ты попал в сердце, – сказал Абдей, прижимая кровоточащую руку ладонью, – Смотри, как кровь хлещет! Но этого не должно быть… Кровь, вроде, свернуться должна…

– Она мертва? – спросил Грик.

– Должно быть, да. Восставшую после смерти ведьму можно либо сжечь, либо расчленить, либо повредить ей сердце.

Дилион, лежащий в сторонке, услышав эти слова, поднялся на ноги.

– Я бы не был в этом так уверен, – сказал он, стараясь не смотреть на Абдея.

Странники повернули головы к нему и совсем не заметили, как старуха за их спинами бесшумно поднялась на ноги.

– Берегись! – крикнул Дилион, когда увидел, что ведьма с помощью кости хочет проткнуть Грику шею.

Странник отскочил в сторону, и тут же почувствовал сильный удар в грудь, хотя старуха была в целом метре от него. От этого удара его резко швырнуло к стене. Он ударился об нее спиной и увидел, что Абдея постигла та же участь, а Дилион упал перед старухой на колени. Они трое не могли пошевелиться. Какая-то невидимая сила держала их на месте.

– Ты сильный, – раздалось изо рта старухи страшное хрипение, – Докажи это, и твои друзья будут жить.

Дилион испуганно посмотрел на ведьму, не понимая, что от него требуется, однако безумно хотя спасти Грика, и попытался встать на ноги, но у него ничего не получилось. Чары старухи крепко сковывали его движения.

– Встань на ноги, и я отпущу твоих друзей, – сказала ведьма.

– А как насчет него самого? – спросил Грик, через силу сумев открыть рот.

– Он будет моим. Навечно.

Страх Дилиона после ее слов стал еще сильнее, но он нашел в себе храбрости на дальнейшее продолжение борьбы с чарами. Он вспоминал все счастливые моменты, к которым был причастен Грик, вспоминал родителей и свою прошлую жизнь. Перед глазами он видел девушку, которую когда-то любил, но не осмелился сказать ей об этом; видел Грика, добывающего ему еду, когда они были в приюте; вспоминал Феора и внушал себе, что если сейчас не сумеет встать, оба его брата умрут.

– Очень хорошо, – прохрипела ведьма, – Продолжай…

Грик тоже старался бороться с чарами, но он не был «сильным» в этой области, в отличие от своего брата. Все, что ему удалось сделать, это открыть рот.

Руки Дилиона стали слабо дрожать, а на лице мертвой старухи появилась замогильная улыбка, которую Грик раньше уже видел на умиротворенных губах его дяди, лежащего в деревянном гробу. Именно в тот самый момент он понял, что такое смерть, а сейчас к нему пришло полное осознание того, что ведьма, стоящая перед ним, мертва.

Дилион старался изо всех сил, изливался потом и, наконец, его ноги разогнулись, а сам он вырос над старухой на целую голову.

– Да, ты силен, – сказала ведьма, – Можешь попрощаться со своими друзьями.

Бывший Хранитель Тайма начал поворачивать голову в сторону Грика, но не сумел сдвинуть ее ни на миллиметр. Старуха по-прежнему сковывала его своими чарами.

– Уходите, Грик! – прошептал он через сомкнутые губы, – Иначе, все умрем.

– Но как? – спросил странник, и старуха посмотрела на него строгим взглядом, – Как мы можем уйти, бросив тебя здесь?

– Жизнь Феора сейчас важнее, идите!

Старуха, сжав ладонь в кулак, заставила Дилиона замолчать. Она подняла руки вверх, стала вырисовывать ими над своей головой круг, и стены ледяной комнаты начали постепенно становиться прозрачными, а Грик почувствовал, что ее чары, удерживающие его, исчезли. Он мигом поднялся на ноги и стрелой помчался на старуху, но, когда достиг ее, и она, и Дилион уже исчезли вместе с комнатой.

Они с Абдеем оказались на вершине холма, на котором стоял дом старухи, но сгоревшей бани рядом с ними не было. Вместо нее на ее месте лежала сухая скошенная трава. Грик стал раскидывать ее по сторонам в надежде найти люк, но под травой была только земля, и казалось, что баня исчезла бесследно.

– Успокойся, Грик, – сказал Абдей, справившись с удивлением от произошедшего исчезновения, – Баню ты уже не найдешь. Она исчезла, переместилась туда, куда захотела старуха.

– А что с Дилионом? – едва сдерживая неожиданно пришедшую ярость, спросил Грик.

– Он исчез вместе с баней и ледяной комнатой внизу. Теперь твой брат принадлежит ей.

– Почему ты говоришь так жестоко о нем? Неужели, он был настолько плохим человеком?

Абдей пожал плечами.

– Извини, Грик, я, конечно, знаю, что тебе тяжело это слышать, но человек, которого мы встретили в ледяной комнате, уже не был твоим братом, – сказал он, – Дилион изменился, и не в лучшую сторону.

– Но мы все равно должны спасти его! Он пожертвовал собой ради нас!

– Кто знает, может, Дилион просто хотел исправиться перед смертью?

Грику было тяжело слышать такие слова о своем брате, но он понимал, что все, что говорил ему Абдей, было правдой.

– Или нет? – спросил Голос, который все это время молчал, – Вдруг, Абдей лжет, чтобы ты не отвлекался на дела, мешающие ему вытащить Феора из Визема?

«Кто же тогда убил его? Он сам?»

– Я не знаю. Просто будь готов к неожиданностям, ладно? А еще лучше, зайдите в дом старухи. Вдруг там что-нибудь полезное найдете. Ваши мечи, например?

Глава 21.

– Сегодня мы встречаем гостя, – сказал Жрец Трещины, спустившись по лестнице из башни волшебника, Феору, – Будьте готовы, ладно?

Лия, обгладывая миленьким ротиком куриную ножку, только кивнула, а Феор вдруг не на шутку заинтересовался этим.

– Кто-то не из города? – спросил он, убрав от губ трубку с табаком.

– Тебе говорит о чем-то имя Фаранвель? – вопросом на вопрос ответил Жрец.

– В первый раз слышу такое имя.

– Это тот самый волшебник, который три года назад открыл Трещину.

– Он жив? – удивился Феор.

– Дреамор говорит, что да.

– А с тобой Дреамор разговаривает?

– С недавних пор. Он уже почти освободился из своей каменной клетки. Еще он сказал мне, что Приношений больше не нужно совершать.

– Это хорошо, – обрадовался Феор, вспоминая, как медведь-чудовище разрывает бедных людей на части, – Я не могу больше на это смотреть.

– Тогда готовься, через несколько часов пойдем к Трещине.

Феор кивнул и присоединился к трапезе Лии, уже заканчивающей куриную ножку.

– Тебе это не кажется странным? – спросила она, когда Жрец ушел обратно в башню.

– Что именно?

– То, что еще несколько дней назад Жрец Трещины был нашим врагом, а теперь мы поддерживаем с ним дружеские отношения.

– Не волнуйся, это просто маска, – шепотом сказал Феор, прислонившись к уху Лии, – Когда Жрец Трещины будет меньше всего этого ожидать, я нанесу по нему удар.

– Как бы все это не вылилось во что-нибудь плохое.

– Не выльется. Нам нужно просто еще немного подождать.

Лия улыбнулась Феору и продолжила кушать, а Феор, в душе поблагодарив Жреца Трещины за такой вкусный обед, сел на стул рядом с ней. По правде говоря, ему совсем не хотелось причинять старику вред.

На столе, за которым они сидели, лежали разные виды копченого и жареного мяса. Сначала Феор попробовал немного гуся, потом взялся за курицу, а довершил все свининой и большим бокалом красного вина, найденного в подвалах дворца. Лия к вину не притронулась, зато съела много различных засоленных овощей. Она ела помидоры в собственном соку, соленые огурцы, кабачковую икру и икру настоящую, рыбную. Ей казалось, что за всю свою жизнь она не пробовала ничего вкуснее.

Феор закончил с едой, встал на ноги и подошел к окну. На улице был день, но небо закрывали темные тучи, из которых шел снег. Земля кругом побелела, и на ней были видны огромные следы паукообразного медведя, защищающего дворец от городских жителей, которые восстали против Жреца Трещины. Феор смотрел на улицу и мечтал выйти из дворца, но понимал, что если сделает это, его убьет либо медведь, либо разъяренная толпа.

– Лия, подойди сюда, – сказал он, вспомнив вдруг, что оставил свой куб дома, – Помнишь, я отдал тебе металлический кубик и сказал, чтобы ты его хорошенько спрятала?

– Да, помню, – ответила Лия, подойдя и обняв его, – Он что-то значит для тебя?

– Он может помочь нам выбраться из города. Ты его точно хорошо спрятала?

– Да, на моей кровати я нашла одно тайное место в ножке. Оно закрывается тоненьким листом дерева. Твой кубик я спрятала туда.

– Хорошо. Молодец, Лия. Когда что-нибудь случится или к нам придут на помощь, нам нужно будет забрать его.

– Ну, это будет не сложно.

– Да. Ты, кстати, пойдешь с нами Фаранвеля встречать?

– А что мне еще делать? – удивленно спросила Лия, – Неужели, ты хочешь оставить меня в этом мрачном дворце совсем одну, да еще и без защиты медведя?

– Нет, конечно, – понял свою глупость Феор, – Как я мог о таком подумать?

– Ну, не знаю. Я тогда пойду, приготовлюсь. Оружие найду себе, и одежду потеплей…

Феор посмотрел вслед своей девушке и искренне удивился ее храбрости. Буквально два дня назад она ни на шаг не отходила от него, боясь обугленных скелетов, лежащих по всему дворцу, а сегодня ее страх бесследно исчез. «Вот что делают с людьми тяжелые времена, – подумал он, – Мне тоже следует измениться и перестать думать о том, что нас кто-то спасет. Нужно надеяться только на себя самого».

Лия пошла в сторону уборной княгини, а Феор, сообразив, что ему тоже не помешает отыскать теплую одежду, чтобы выйти на холодную улицу, направился в комнату князя. Выйдя из просторного зала, он оказался в коридоре, по одной стороне которого были окна, а по другой – комнаты князя, княгини, их спальня, комнаты для детей и прислуги. Пол в этом коридоре толстым слоем покрывала пыль вперемешку с золой, безмятежную гладь которых нарушали только следы Лии, которые обрывались у входа в комнату княгини. Феор прошелся по ним до нее; открыл дверь, но, увидев, что Лия переодевается, тут же смущенно закрыл ее.

– Извини, – сказал он, – Я думал, что ты еще не нашла себе одежду.

– Да ничего, – ответила Лия из-за закрытой двери, – Не переживай.

Феор улыбнулся тому, что его девушка не обиделась на него, и зашел в следующую комнату, в которой раньше жил и работал князь. Там он увидел голые, белые стены, не украшенные буквально ничем, письменный стол, стоящий у стены рядом с окном, и шкаф с одеждой. Феору сразу стало понятно, что раньше здесь жил человек, которому от жизни, кроме семьи и работы больше ничего не нужно было. Комната не была тронута огнем, поэтому в ней все осталось таким же, как оставил сам князь.

Феор пересек ее по диагонали, оставляя на полу, покрытом пылью, следы, дошел до шкафа, открыл его, взявшись за золотые ручки, и стал выбирать себе теплую одежду. По всем нарядам, которые были в шкафу, он сделал еще один вывод: князь любил красиво одеваться. Феор перебирал соболиные шубы, легкие кожаные куртки с серебряными и золотыми нашивками, разные шелковые одежды, покрытые золотыми узорами, и еще много чего другого. Глаза его разбегались по сторонам, он не знал, что выбрать, но вдруг его взгляд пал на небольшой рычажок, расположенный на дне шкафа.

В голове Феора сразу же вспыхнула мысль «Тайник», но, когда он дернул его, разочарование оказалось сильнее, чем нахлынувшее любопытство. Стена шкафа отъехала в сторону, и перед ним появилось всего лишь еще одно его отделение, только заполненное не нарядной или повседневной одеждой, а боевой, которую князь, видимо, использовал, когда выходил на охоту. Но так же, кроме простых и утепленных кожаных курток со стальными шипами на плечах, в этом отделении нашлось место еще и паре метательных ножей и недлинному, но роскошно выполненному мечу со стальным щитом.

«Хорошая находка, – подумал Феор, снимая с себя форму Совета, – Это идеальное снаряжение для выживания в Тайме».

Он накинул на свою шерстяную кофту кожаную куртку князя, а на ноги надел такие же кожаные штаны, на коленях которых были стальные наколенники для защиты. На пояс он повесил ремень с множеством отделений для разных вещей, таких, как метательные ножи, ножны для меча и фляжки с водой. Все это Феор заполнил, кроме фляжки, которую найти не сумел. Щит он брать не стал, так как всегда тренировался без него.

Обернувшись, Феор увидел, что за ним с восторженным взглядом наблюдает Лия, которая облачилась в такую же одежду, как и он сам.

– Ты настоящий воин, – сказала она, не скрывая любящей улыбки.

– Я – ничто по сравнению с тобой, – ответил он, – А я и не знал, что женщины тоже охотой увлекаются.

– Я и не увлекаюсь, – сказал Лия, – Но княгиня, как я помню, ее любила. Видел бы ты ее шкаф. Он весь забит подобной одеждой и разным оружием.

– Ну, это сыграло нам добрую службу. Так ведь?

– Конечно.

Лия подошла к Феору, крепко обняла его, и хотела было уже поцеловать, но в комнату неожиданно вбежал Жрец Трещины с очень встревоженным лицом.

– Придется нам уходить из города прямо сейчас, – сказал он, – Медведя убили, и люди пытаются выбить двери дворца.

– И что? Они нас, наверняка, не тронут, – сказал Лия, – Но для вас это будет конец.

Феор схватил рукоять меча и вытащил его из ножен.

– Раз медведь мертв, значит и вы тоже, – сказал он, направив острое лезвие в его сторону.

– Но как же так? – начал пятиться к стене Жрец Трещины, – Стой, Феор, мы можем договориться!

– Да? И каким же образом?

– Я попрошу Дреамора дать тебе и всем, кого ты выберешь, собственные земли и несметные богатства!

– Откуда мне знать, что ты не лжешь? – с недоверием спросил Феор, однако, заинтересовавшись.

– Уверяю тебя, Феор. Если ты поможешь мне в моем деле, Дреамор узнает об этом, и будет благодарен тебе, а я, будучи его сосудом, скажу ему, чтобы он озолотил тебя.

Лия, стоящая позади, положила руку на плечо Феора, желая, чтобы он остановился.

– Может, Жрец не лжет? – скромно предположила она, – Вдруг, он говорит правду?

Феор, после ее слов, вдруг усомнился в своем решение убить врага прямо сейчас. «Лия может быть права, – подумал он, – И к тому же, Дреамор после всех этих Приношений вполне сможет сам выбраться из Трещины. Не воспользоваться ли этим во благо?»

– Ладно, – опустил он меч, – Я запомню твои слова, колдун.

Жрец Трещины облегченно выдохнул воздух из легких и выпрямился во весь рост.

– Тогда идемте за мной, – сказал он, – И знайте: я, ведь, мог вас бросить на растерзание толпе, но не стал этого делать.

– Спасибо вам, – сказала Лия, убрав свой короткий меч в ножны, – Ведите.

Жрец кивнул и поспешил, увлекая за собой двух «заложников», в главный зал. Он, когда они вошли в него, с опаской посмотрел на высокие двери, шатающиеся от ударов взбешенной толпы, сказал что-то старческое в их сторону и повел Феора с Лией за княжеский трон.

– Мы будем сбегать по подземным туннелям? – спросила Лия, не на шутку этого испугавшись.

– А как еще? – удивился Жрец.

– Но под землей же чудовище живет.

– Чудовище лежит мертвым перед дверями дворца, – вдруг разозлился старик, – Феор, объясни ей!

Феор, пристально следя за дверью, не расслышал просьбы Жреца.

– Что? – спросил он, – От меня что-то требуется?

– Он сказал тебе, чтобы ты меня успокоил, – пробормотала Лия, бледная от ужаса.

– Хм. Ну, не бойся, что ли. Чудовище, которым вас пугали – это тот самый медведь, который теперь уже мертв. Смотри, Жрец уже спустился вниз. Идем, а то он нас бросит.

Феор пропустил Лию вперед, и она стала входить в туннель, но, спустившись по лестнице до середины, вдруг остановилась.

– Чего ты ждешь? – крикнула она, и эхо пронеслось по туннелю далеко вперед, – Феор, идем уже.

– Да-да. Спускаюсь.

Феор спустился в туннель и закрыл за собой люк, который был замаскирован под часть камня, покрывающего весь пол в зале. Лия стояла около Жреца Трещины, держащего в руках два горящих факела, один из которых старик протянул Феору.

– Раньше я не спрашивал тебя про то, как вы с Абдеем сумели пройти сквозь шары, – сказал старик, двинувшись вперед по туннелю – Думаю, сейчас самое время сделать это.

– Нам надо в дом Лии, – ответил Феор, – Сможем ли мы из туннеля попасть прямо в него?

– Поблизости есть выход, но я боюсь, что нас могут заметить. Тебе обязательно надо попасть туда?

– Если я не возьму из дома кое-какой предмет, то выход из Визема будет нам закрыт. Придется сделать это в любом случае.