Текст книги "Сто килограммов для прогресса. Часть третья (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Разбили лагерь на берегу, выставили эшелонированный караул с секретами и дозорами. По периметру зажгли костры в специальных ямах – так, чтобы пламя не было видно из лагеря, чтобы оно освещало тех, кто подходит и не слепило часовых.

Ночью связались со штабом, решили утром выступить против Ширинов. Надо точно узнать про полон, для этого нужны языки. Надо нанести татарам урон, в наказание за торговлю людьми. И нужно испытать в деле пулемет и придуманную тактику противодействия коннице.

На рассвете выступили в поход. Тут же выявилась проблема – артиллерия отстает. Хотели запрячь лошадей дозорных, но их мало, а разведка нужна еще больше. В каждую пушку запрягли по два отделения солдат – стали двигаться быстрее.

С переброской лошадей надо что-то придумывать, на фрегате и так тесно, еще лошадей там не хватало. И загружать их туда трудно – борт у фрегата очень высокий. Да и куда выгружать в такой ситуации? В шлюпку? Нужна десантная баржа.

Либо воевать совсем без артиллерии, но это только если пулемет себя хорошо проявит, и их будет много. Вон, расчет легко несет пулемет по частям, только воду из кожуха слили, а то протекает. Из фляжек зальют, если что. Один несет сам пулемет, второй – станок, остальные – патроны, припасы, винтовки у подносчиков патронов. Еще и меняются. У пулемётчиков только револьверы, чтобы длинноствол не мешался. Пулемет получился не тяжелый, без воды и с магазином на двадцать. Вот так на ремне можно от бедра очередь дать. Так что на марше – четыре человека на пулемет – с запасом.

Вот такую пехоту с пулеметами фрегат может быстро перебросить к любому морскому берегу, и поддержать высадку огнем артиллерии. И полевые пушки сюда вписываются плохо. Надо думать.

Не прошли и десяти километров, как примчался головной дозор – идут татары. Да их и видно уже – вдали что-то пылит, но очень далеко. Местность ровная как стол. Но слева есть большой овраг – двинулись к нему, все меньше у конницы маневра будет.

Овраг не сильно глубокий, но верхом такой точно не преодолеть. Разве что в поводу, и коня на кручину руками тянуть. Расположились рядом – будет тыл прикрыт. Или фланг – это смотря как татары на нас пойдут. Расположились и так и эдак – татары все приближаются, далеко были, оказывается. Мы даже успели поставить флажки – отметки дальности.

И приближаются татары не спеша, силы экономят. Много их – больше трех тысяч точно. Наверняка еще вчера 'срисовали' что тут всего две сотни пеших. А тут мы еще им сами в лапы двинулись, от опасного корабля отошли.

Еще ночью продолжались споры о тактике этого боя. Было бы правильным заранее, с километра, начинать их обстреливать фугасными снарядами. Но Акиму очень надо пулемет в деле испытать, а вдруг татары пушек испугаются, и сразу отступят – лови их потом. Поэтому решили, что первым начнет пулемет по одному флангу с пятисот метров – прицельная дальность. А если татары попрут – тут уж и пушки и винтовки подключаться, а со ста пятидесяти еще и карабины.

Вот только страшновато – их в пятнадцать раз больше. Быстро подскочат, стрелами закидают. Хорошо бы, метрах на трехстах их притормозить, чтобы обстрелять хорошенько. Надо бы колючую проволоку как то там расположить, чтобы коням мешало пройти. Надо у Командора будет спросить.

Татары выстроились в лаву и приближаются совсем медленно. Уже меньше километра, а они все идут шагом. Но вот характер движения поменялся – начали разгон. Флажок на пятьсот скрылся под конскими копытами, и Аким махнул пулеметчику. Две короткие очереди прогрохотал над степью. Быстрая смена магазина, и еще две очереди. Пулемет засевает смертоносным свинцом левый фланг, у оврага. Желтые блестящие гильзы летят потоком. Под пулеметом расстелен кусок старой парусины, чтобы было легче собирать гильзы. Да и пыли так меньше.

Но татары только быстрее разгоняются. Эх, сомнут!

– Пушки, огонь! Винтовки, огонь!

Нестройный залп винтовок заглушил пулеметную стрельбу, а выстрелы пушек перекрыли всех. Пушки заряжены свинцовой картечью – на четыреста метров самое то, и осыпь широкая, и у шестнадцатиграммовой пули еще много энергии.

Стрелки с винтовками стреляют с колена, трава высокая. Но точности достаточно по такой массе стрелять. За ними карабинеры стоят, приготовились. Еще далеко, но кони быстро приближаются.

Пушки быстро перезарядились, и дали второй залп, в разнобой.

– Уууу! Ааа!

– Отворачивают!

Вся конная масса уже движется уже вправо, от оврага. Стрелки продолжают стрелять, а пушкарям надо пушки поворачивать. Татары пошли дугой, и вот уже видны их спины. В этот момент и ударили пушки – убегающих не только рубить удобно, но и из пушек расстреливать.

– Дрогнули! Отвернули!

– Да, не тот татарин пошел. Не то что ордынцы.

– У этих ясы хана Чингиса нет, вот и отвернули.

– А если бы не отвернули? Стоптали бы?

– Могли бы и стоптать. Много их.

– Давай, бей их в догон! Мало их побили!

Стрелки ставят прицел на предельные пятьсот, и целят чуть поверх голов убегающих.

– Хватит, километр уже!

Татары ушли километра на три и встали тучей.

– Мало мы их побили – сотни три лежит.

– Еще раненые.

– Тех кто еще в седле сидит – много, кто же их считал.

– А если они сейчас опять на нас попрут! И не отвернут! Их много еще!

– Слушай меня! – командует Аким:

– Кто с винтовками – строиться тут в две шеренги. Пушки остаются, с ними два десятка карабинеров. Подпоручик – старший. Остальные карабинеры – в третью шеренгу. Оружие снарядить полным магазином. Пулеметчики?

Только тут заметили, что пулемет последние минуты боя не стрелял. На пулемете нет крышки ствольной коробки, пулеметчик сидит обалдевший. Лоб и левая щека в черных оспинах от пороха. Командир расчета:

– Пулемет, он эта... бахнул. Вот тут вспышка была, и крышка улетела – вот.

– А пулеметчик?

– А я успел зажмуриться, крышка по шлему только звякнула – и потер кулаками глаза еще раз, проверяя – на месте ли.

– Ясно. Остаетесь здесь – повернулся к шеренгам:

– Построились?

– Так точно!

– Батальон! Слушай приказ! Атакуем татарскую конницу. Идти далеко, спешить не надо. Шагом! Марш!

Шеренги двинулись вперед. Командиры взводов командуют – держат линию. Прошли двести метров, под ногами стали попадаться убитые и раненые кони и люди. Но батальон упорно держит линию. Тонкая оливковая линия.

Татарское войско заметило наше продвижение, зашевелилось. Вот сейчас все и решится. Куда они двинутся – к нам или от нас?

Шаг вперед. Еще шаг. Назад дороги нет, отвернем – всех порубят. Еще шаг. Мы идем, они стоят.

Двинулись татары. Куда!? Уходят! Ура!

Маршировали еще полчаса, пока татары удалялись. Конные дозоры пошли за ними проследить. Батальон встал. Антип выдохнул.

– Разойдись! Через двадцать минут строиться в походную колонну. Обратно пойдём. Надо к вечеру до берега дойти. Ночевать лучше около корабля.

Глава 35

Наконец запустили конвертер, начали получать сталь из чугуна. А то дефицит стали действует на Лампедузе всем на нервы. Столько всего стального надо сделать, а за распределением стали чуть ли не к Командору идти надо. Но запуск томасовского конвертера – это полумера, теперь мы сталь получаем из запасов чугуна, полученного из домны еще в Адлере. Это отсрочка дефицита стали, если домну в Шахтинске не запустят. Но отсрочка приличная, чугуна в слитках у нас чуть более двухсот тонн еще. Чугун плавим в вагранке, расход кокса оказался не таким уж и большим – примерно десять процентов от веса чугуна. Кокс пока тоже из адлеровских запасов. Так что схема – получать чугун в Шахтинске, и возить сюда слитки, может оказаться действенной, перерасход угля очень небольшой. А если учесть что не везем сюда пустую породу в руде, флюсы для домны, то выгода очевидна.

Появилась сталь, и вся промзона радостно задвигалась, а за ней и у всех жителей Лампедузы поднялось настроение. Можно подумать, что сталь – наш наркотик, плохо без стали. Еще и неприятное ощущение, что тратишь запасы, а новых поступлений нет.

Первые партии стали получали низкоуглеродистые, для проката. Потому как от дефицита страдал крупнейший потребитель – строящийся корабль, точнее – его корпус. Несколько тонн стали для узлов и агрегатов найдется, а десятки тонн для корпуса – подождут.

Получилась необычная для нас ситуация – корпус корабля весь пока из ребер шпангоутов, только на четверть закрытый обшивкой. А внутри уже стоят дейдвуд с гребным валом и винтом снаружи, паровая машина. Котлы уже почти готовы, скоро начнем ставить на место.

Концепция силовой установки сторожевика такая: один винт, одна машина, два котла. Причем машина наша 'стандартная', одна из двух от корвета, половина его мощности. А сторожевик легче корвета втрое. Кроме того, машина будет работать на более высоких оборотах, в зоне максимальной мощности. Для этого сильно уменьшили диаметр винта, он стал трехлопастным, с широкими лопастями. Конечно, изменять шаг винта уже будет нельзя.

Чтобы обеспечить такую машину паром на максимальной мощности, двух стандартных котлов может не хватить. Третий ставить не хочется, трюм у сторожевого корабля небольшой. Но у нас положительный опыт эксплуатации котла на фрегате с принудительной подачей воздуха. Сделали такой же, но компактный, второй котел поставили стандартный. Все поместилось в задней части трюма, только угольные ямы получились очень небольшие. Дополнительные угольные ямы получаются в носовой части, нос и так надо донагружать для выравнивания дифферента. Туда же водяные танки добавили с теми же целями.

Будут таскать уголь с носа к кочегарке, но это можно будет делать в удобное время, без аврала. Но иначе не получается, узкий и длинный корпус корабля ограничивает. Еще же надо разместить крюйт-камеру и небольшой грузовой трюм.

Из-за тесного трюма пришлось делать довольно большую надстройку, кроме команды может понадобится ещё кого-нибудь размещать, дополнительно впихнули еще пятнадцать коек, в два-три яруса.

Небольшое поперечное сечение корпуса и малая килеватость корабля, повышает риск бортовой качки. Мы про это не забыли, сделали дополнительные кили, параллельные основному но почти на скуле. Причем это полноценные кильсоны, они заходят внутрь набора на всю высоту шпангоута. Тут мы применяем комбинированную систему набора: в днище идет продольный набор – основные силовые элементы тут продольные, кильсоны и неразрезные стрингеры. Борт сделан по схеме поперечного набора: главные тут шпангоуты, стрингеры ввариваются между ними. Поперечный набор всего корпуса, применяемый нами ранее, тут использовать непрактично, корабль узкий и длинный.

Интересный получается корабль, хочется быстрее его испробовать в деле. Я специально не считаю, сколько он даст узлов, чтобы не разочароваться. Уже сделали два винта с разным шагом, будем экспериментировать. До спуска на воду осталось не так уж много, прокат пошел, сварщики роют копытами землю, рвутся быстро все сварить. Прочел им нотацию 'главное – качество', но не знаю, на сколько этого хватит.

Пришла телеграмма с 'Борея' – мы победили, татары бежали, потерь нет. Ура! Объявили людям – раздались радостные крики, начали праздновать. А то весь сегодняшний день и вечер вся Лампедуза была в напряжении. Знали, что там, у Южного Буга идет бой, но связь можем установить только ночью.

Все празднуют, а я со штабом жду дальнейших подробностей – телеграф передает медленно, да еще и через промежуточную станцию на Родосе идет информация. Но подробности такие, что я не знаю – радоваться или горевать. Оказывается, весь наш экспедиционный корпус – две роты, чуть не погибли. Спасло только то, что Ширины шли не на 'смертный бой', а за добычей. И получив встречный интенсивный 'свинцовый дождь', отвернули. Потеряв лишь десятую часть людей. И еще Аким повел пехоту без артиллерии в рискованную атаку. Насколько это было оправданно? Тут подробности нужны. Победителей не судят, но разбор полетов предстоит серьёзный. Пусть только вернется на Лампедузу!

Информация продолжает поступать. Допросы раненых татар показали, что полон они уже продали, дожидаться нас не стали. Ведь уже прошло три недели с момента получения нами информации и начала планирования операции. Причем продали валахам, и тут тоже не понятно. Валахию, подвластную османам, от Ширинов отделяет Молдавия. Но по показаниям татар, продажа полона происходила на берегу Днестра, на молдавской территории. Тут надо разбираться, послали телеграмму в Килию, чтобы разведали ситуацию.

Но один вывод уже можно сделать – у нас низкая оперативность реагирования на ситуацию, несмотря на радиосвязь и быстрый морской транспорт. Из-за слишком больших расстояний. Наши владения растянулись на тысячи километров, хотя на карте это еле заметный пунктир. Военную стратегию опять надо менять.

Вот сейчас мы собрали 'кулак' – две роты хорошо вооруженной пехоты, фрегат может быстро их перебросить в нужное место на берегу моря. При этом мы сократили гарнизоны в городах. Но этот 'кулак' мы распускать обратно не будем, мы даже нарастим его до трех рот – одного батальона. Если недалеко идти – на фрегат поместится.

Чембало находится примерно в 'центре масс' Черного моря, делаем там базу. Точнее в крепости Каламита-Инкерман. Эта крепость для татар и сейчас неприступная, а уж с тремя ротами и подавно. Надо только двухэтажные казармы построить, тесно там.

Этим мы прикрываем все наши города в черноморской акватории, плюс еще Босфор. Оперативность доставки войск – менее двух суток.

Есть военно-техническая проблема использования связки 'фрегат-пехота'. Что и было одной из причин коряво проведенного боя, на грани фола. Фрегат годится только для пехоты, легкие пушки тяжело транспортировать, а коней почти невозможно. Тут два варианта. Если пулемет себя хорошо проявил, поломка не принципиальная, то три роты с десятью-пятнадцатью пулеметами будут неприступны для любой конницы. Либо держать под это десантную баржу с буксиром, тогда можно придать батальону десяток легких пушек с конной тягой, конную разведку и т. д. В этом случае оперативность доставки войск ухудшается до трех-четырех суток. Но это не критично, это не три недели, как в недавнем случае. Зато какие возможности – и люди, и кони, и обоз. Но далеко везти войска на барже нельзя, особенно в непогоду. Вот радиус Черного моря в три-четыре дня – терпимо, дальше не надо. Небоевые потери пойдут.

Надо оба вариант развивать, и там и там есть и преимущества и недостатки. Если местность сильно пересеченная, горы – то только пехота. Если дальний рейд по суше – то нужны драгуны, но тогда одной баржи мало будет. В 'пулеметном' варианте еще и расход патронов большой, они с одним пулеметом и сотней винтовок более тысячи патронов истратили за несколько минут. А что будет с десятком пулеметов?

Но пока у нас один вариант – оставляем в Чембало фрегат и обе роты. Аким с пулеметом вернется на корвете.

Еще телеграммы идут, теперь новости приятные. Аким хвастается трофеями, и переживает что не все взял, что можно было.

Когда стреляют по коннице, в лошадей попадают чаще, чем в людей. Лошади просто крупнее, да еще у татар заводные лошади есть, почти у каждого. На поле боя осталось много убитых лошадей, но еще больше раненых. Пули у нас небольшого калибра, а у картечи энергия невысокая, в гильзах орудийных черный порох, он не даёт большую начальную скорость. Были и живые лошади, из под убитых всадников, но таких только около трех десятков.

Аким же еще и запасливый, татар не первый год воюет. Знает, что после боя всегда конина бывает. На фрегате у него было запасено полтора десятка бочек, три из них с солью, для солонины. Но времени было мало, надо было до темна к кораблю дойти. Оружие татарское собрали быстро, часть одежды ободрали – если где лохмотья совсем, даже не брали. Но как мясо тащить? Тягловая сила появилась, а повозок нет. Убитых лошадей пришлось бросить, но с собой повели не только целых лошадей, но и раненых. Много было таких, с одной пулей или картечиной в теле. Такая лошадь помрет через пару дней, но сейчас ходит. Повели их потихоньку к берегу, там их и порезали.

Весь следующий день свежевали туши, солонину набивали на палубе фрегата, варили мясо. Целых лошадей переправляли на шхуне через лиман, там их ногаи принимали, перегонят коней к Порт-Перекопу. Капитан шхуны извелся – ему всю палубу унавозили, но разве против полковника попрешь. Большую часть солонины пришлют на Лампедузу, а то у нас тут даже в какой-то момент рыбный день стал шесть раз в неделю. Доставку овец плохо спланировали, долгий путь опять не учли. Пришлось срочно овец покупать в Арагоне.

У нас не получались передатчики на несколько частотных диапазонов, и я понял, в чем была наша ошибка. Для переключения диапазонов я сделал, вместе с ювелиром, трехполюсный галетный переключатель. Во-первых, это было сложно и трудоемко/дорого. Во-вторых – не помогло. Трех полюсов недостаточно, и от переключателя к плате шли провода, которые сильно влияли на высокочастотные схемы. Но ведь нет необходимости часто переключать диапазон! Поэтому можно применить совершенно другой конструктив переключателя.

В нужном месте на текстолитовой плате ставится мелкий винтик – ось. На этой оси держится бронзовый подвижный контакт. Другой его конец описывает на плате дугу. На этой дуге ставятся пустотелые латунные заклепки – неподвижные контакты. Упругий бронзовый контакт переключается с четким щелчком. Неподвижных контактов можно ставить сколько необходимо, я поставил четыре, на четыре частоты. И такие переключатели можно располагать в нужных местах платы, непосредственно около переключаемых элементов.

Передатчик отключается, отверткой все переключатели на плате переводятся в нужное положение – все, передатчик переключен на нужную частоту. Радиостанция теперь выглядит так: лакированная фанерная коробка, сбоку выключатель, переключатель 'прием-передача' и телеграфный ключ. Открываешь крышку – там обратная сторона платы, детали снизу, навесным монтажом. Сверху только переключатели, и подстроечные конденсаторы контуров. Радиолампу надо ставить кверху цоколем – мы уже поняли. Она идет до самого дна коробки, внизу пружинный упор. Из-за размера лампы в корпусе много пустого места, но так даже лучше охлаждение, лампа сильно греется. Лампа мне напоминает бутылочку от напитков – диаметром. Не пол-литровую, а 0,33, только короче.

С другой стороны – клеммы питания и подключения антенны. Питание двенадцать вольт для приемника и накала, анодное можно подавать сто двадцать вольт от батареи, или сто пятьдесят-триста от трансформатора с выпрямителем. Из артефактов тут – четыре транзистора и два диода в приемнике, и светодиод подсветки рабочего места телеграфиста.

Основная схема передатчика на одном тетроде отработана, новинка тут только в четырех частотных диапазонах. Два, семь, пятнадцать и двадцать мегагерц – и все работают.

Частоты немного плывут, надо крутить подстроечники, кварцевой стабилизации частоты тут нет. Но в чем наше преимущество – не надо особо заботиться об избирательности приёмника, все частотные диапазоны свободны, только грозовые разряды шумят.

Сделали два таких передатчика, испытали, плавали вокруг острова. Теперь надо переходить к настоящим испытаниям большими расстояниями. Тут у нас 'Гефест' с 'Церерой' разгружаются. Привезли более ста пятидесяти тонн угля, около сотни оставили на Родосе. Кокс привезли! В Шахтинске заработала коксовая батарея, прислали на пробу несколько тонн. Все равно пока домна не готова, батарея на склад работает. Только коксовый конденсат нормально разделить, как в Адлере, не получается, собирают две фракции – 'как вода' и 'как смола'. Ничего, тут разделим – разделение бензола, толуола и ксилола – задача очень тонкая.

Думали, что пришлют много леса, который пришел из Воронежа, но его решили пилить и сушить в Мавролако, нам пришлют уже готовые обрезные сортированные доски и брусья. Сейчас лес тоже прислали, но меньше – это тот, что нарубили в окрестностях города и бревна от черкесских плотов. Лес более короткий, нежели воронежский, в среднем четыре метра. Но зато более половины – твердые сорта.

Привезли льняного масла! Наконец-то! Вот же, стратегическое сырьё, никак нам без него. Точнее, без краски. Без краски корабли заржавеют. Это масло мы 'бодяжим' маслом виноградных косточек, сиккативами, свинцовым суриком. Но совсем без льняного либо конопляного масла, масляная краска не получается. Когда масла совсем не было, красили битумным лаком – черный корвет 'Арес', балкер 'Кронос'. Но у лака прочность ниже, он уже много где протерся до металла, приходится часто подкрашивать.

Еще передали из Порт-Перекопа несколько корзин крымского одуванчика, в нем много млечного сока, из него латекс получается. Заготовитель смог объяснить татарам что он покупает, и в центральном Крыму началась охота за одуванчиком.

'Гефест' с баржей разгрузились и отправляются в обратный путь без груза. Несколько командировочных и немного боеприпасов для базы в Чембало – не в счёт. На Родосе захватит коммерческий груз – купцов и их товары, но там и двадцати тонн не набирается. Это мавролакские купцы приспособились так товары возить. Быстро, недорого и безопасно. Из-за этого на Родосе купцов прибавилось. Мы даже с руководством родосских рыцарей договорились сделать таможенный склад для транзита. Чтобы там купцы всех пошлин не платили, если на самом Родосе не торгуют. Все равно рынок на Родосе сильно оживился от этого, и доход от него прибавился.

Но это пока только наши купцы так делают. Купцы других стран на своих судах добираются в Мавролако. Там сейчас аншлаг, в бухте десятки судов стоят. Вот и стал Мавролако международным торговым центром. И не оправдался мой прогноз, Венеция не стала нападать на ослабевшую османскую империю. Повалили венецианские корабли в Черное море, платят пошлину османам за проход проливов, и все. Султан им небольшую пошлину назначил, для него сейчас 'торговать лучше, чем воевать' вдвойне. И венецианцы еще и в османских городах во всю торгуют, а ведь только вчера воевали.

И нам хорошо, налоги пошли от торговли. В основном в Мавролако и в Тане. Килия еще стала прибавлять. А крымские города мы все так же блокируем. Разрешаем только продовольствие туда и оттуда провозить. Но там торговля уже давно захирела. Почти все купцы из Каффы в Мавролако переехали.

Поедут на 'Гефесте' два радиста и новый, четырехдиапазонный передатчик. Продолжаем исследования по прохождению радиоволн. Отправляются утром, нам надо изучить ближнюю границу зоны молчания на разных частотах. Загоризонтная связь на коротких волнах возможно только за счет отражения от ионосферы, а ионизация возникает от солнечного излучения.

Исследовательское плавание началось, и через неделю прибежал довольный радист с исчерченным листом бумаги. Увидел таблицу – расстояние/частота, схемы отражения радиоволн.

– Вот, смотри. Днем на семи мегагерцах зоны молчания нет! Вот тут что-то было, неясно. Но почти всегда есть связь. И не нужна такая мощность как на 'двойке'. Не, Поулсен ночью дает связь железно, с его мощностью. Вот тут, после семи сотен километров стали давать максимальную мощность, двести пятьдесят вольт на аноде, иначе не слышно. Лампа жаром дышит, но работает. А дальше уже 'двадцатка' подхватила, закончилось ее зона молчания. Я правильно понял?

– Да, молодец, разобрался. Вот так эти волны отражаются – показал я на рисунке – Так что, получается что достаточно двух диапазонов: семь и двадцать мегагерц?

– Да, так получается.

– А с Поулсонами как работать? Еще двойка нужна.

– Нужна. Но ...

– Что?

– Так ламповая двойка слабая, мы Поулсена слышим, а они нас – нет. На двух мегагерцах большая мощность нужна. Так что ламповый передатчик на двойке бестолку.

– Надо же, точно. Молодец.

– Семерка лучше всех!

– Э-э-э, не торопись. Смотри – вот тут семерке нужна максимальная мощность, а двадцатка заработала на стандартной.

– Ну да.

– И сейчас на Родосе двадцатка ловится, семерка нет. Так?

– Так. Но не совсем. Ты говорил что будет лучше работать днем, двадцатка днем работает, но еле-еле. А оказалось что на таком расстоянии в полторы тысячи, лучше всего слышно после захода солнца, или перед рассветом. Перед рассветом даже лучше.

– Ну да. А-а-а! Смотри! Я же объяснял что ионизация атмосферы идет слоями. По-простому будем считать что их три слоя. Самый нижний отражает самые низкие частоты, а четырнадцать и двадцать мегагерц отражаются от среднего и верхнего слоев. Но при этом они проходят сквозь нижний слой, и при этом они теряют часть энергии.

Это днем. Но когда заходит солнце, нижний слой исчезает почти сразу, средний чуть позже, а самый верхний исчезает не весь, часть его сохраняется. И вот когда верхнии слои есть, а нижнего нет, волна проходит с меньшими потерями. Вот.

– А-а, понятно.

– Еще и когда волна отражается от верхнего слоя, то на землю попадает дальше, нежели когда отражается от среднего слоя. Вот, смотри, нарисую.

– Ага.

– Ну если понятно, то смотри. Бывает так, что отразится от верхнего, а потом отразится от среднего вверх. И опять отразится от верхнего. И даже не один раз. Представляешь, как далеко может улететь волна!?

– Ого!

– Но такая ситуация не всегда бывает. Такие моменты ловить надо, и надо понимать, как это происходит. 'Гефест' уйдет с Родоса, продолжайте пытаться связаться с ним в разное время суток. Причем на всех диапазонах, но особое внимание двадцати и четырнадцати мегагерцам.

Прибыл 'Юпитер', а на нем некоторые участники недавнего боя. Сначала торжественная встреча – победители, как бы. После, все причастные, накинулись на пулемет – что же там сломалось.

В патроннике оборванная гильза. Донце гильзы в затворе, затвор и затворную раму перекосило и заклинило. Осторожно все разобрали. Похоже, что затвор не закрылся полностью – из-за износа и загрязнения. Выработку видно. Гильза зашла в патронник не до конца. А курок ударил по ударнику, порох воспламенился, гильза без патронника с давлением не справилась – ее разорвало. Пороховые газы пошли в ствольную коробку – сорвало крышку.

Не предусмотрели блокировку выстрела при незакрытом затворе. Это можно обеспечить формой хвостовика затвора и его расположением относительно УСМ, чтобы курок мог попасть по ударнику только, когда затвор находится в крайнем переднем положении. Хотя и этого не достаточно. У нас затвор похож на ДП-27, но боевые упоры раздвигает не ударник, а выступ на затворной раме. Поэтому для возможности выстрела нужно еще добавить условие, что затворная рама тоже находится в крайнем переднем положении. Но это несложно – тоже выступ рамы над ударником.

С мастерами нарисовали эскиз – принцип они поняли, сделают бронзовый прототип. Ну раз все равно переделывать раму и затвор, предусмотрели сзади затворной рамы мощный прилив – он будет бить по амортизатору.

В заднем торце ствольной коробки делаем отверстие, и ставим трубу – это будет основная часть трубчатого приклада. Внутри будут пружина и цилиндр из мягкой стали. Затворная рама в крайнем заднем положении будет ударять по этому цилиндру, и отдавать ему почти всю энергию. Массу этого цилиндра надо будет подобрать. В результате рама должна будет после удара почти полностью остановиться в заднем положении, даже с мягкой возвратной пружиной, не отскакивая. Это должно заметно снизить темп стрельбы. Ресурс же такого амортизатора намного выше, нежели чем у деревянного кубика.

Приклад станет стальным, непривычной формы. Надо будет накладку сообразить, деревянную или кожаную. И хорошо, что рукоять управления огнём пистолетного типа, а не винтовочное ложе, как на том же ДП, которое оказалось неудобным.

Еще остаётся повышенный износ в ствольной коробке, где становятся боевые упоры. Но тут есть резерв – можно увеличить ширину упоров в полтора раза, износ должен сильно уменьшиться. Ну и марку стали с термообработкой внимательней соблюдать. Вот такой список доработок, очередная версия нашего пулемета. Уже сбился со счета – какая.

Технические проблемы оказались не фатальными, пулеметы у нас будут. Но впереди замаячила проблема технико-экономическая – патроны. Точнее – пули. Гильзы хоть и сложные и трудоёмкие, но при правильной эксплуатации они ходят по десять-пятнадцать циклов. Отжигать, править, чистить надо. На донце делаем отметку после каждого цикла. После семи-восьми циклов надо капсюльное гнездо поджимать кернением.

Расход пороха небольшой, на один патрон нужно около трех граммов – кислот и хлопка на это нам хватает с лихвой. Капсюли делаем вручную, при простейшей механизации. Но нам нужны десятки тысяч, а не миллионы – справляемся. Ресурсов они потребляют мало – триста миллиграмм меди и двадцать миллиграмм 'химии' на одну штуку. Но даже эту медь почти полностью возвращаем – при переснаряжении стреляные капсюля не выбрасываем, идут в переплавку.

Пулю же надо для каждого выстрела новую, как ни странно. Для карабинов и револьверов пули полностью свинцовые, их можно лить тысячами – тут проблем нет. Но для винтовок и пулеметов чистый свинец не годится – слишком мягкий, срывает с нарезов. И легированный не годится – нужна медная оболочка. Делать массово настоящую медную оболочку для нас слишком сложно. Делаем гальваническое покрытие свинца медью. Процесс небыстрый – свинцовые пули надо закрепить меж двух медных катодов каждую. Гальванический процесс тоже время занимает, ускорять нельзя – качество покрытия ухудшается. Потом катоды разбирать, пули калибровать. Мешкотно это. Да еще и последнии месяца пули совсем не производили, и этот небольшой бой сократил запасы винтовочных патронов. Надо будет налаживать массовое производство, в гальваническом цеху делать участок по меднению пуль. Единственно – можно частично совместить получение чистой меди с покрытием пуль.

Ну все – по пулемету решили, производственные планы расписал. И вызывал Акима для разговора с глазу на глаз.

Выслушал его подробный доклад, сдерживая себя. Но Аким заметил мое состояние, и скомкал конец повествования.

– Ты понимаешь что чуть не угробил две роты наших солдат? Вместе с собой. Ты почему никаких препятствий татарам не предусмотрел? Только оврагом фланг прикрыл.

– Так ты же сам сказал, что с такой огневой мощью никакая конница не страшна. А они вон как – чуть не стоптали.

– А ты почему их издалека фугасными снарядами не закидал? Спугнуть он боялся!

– Стой, Командор! Тут смотри как: да, я их ближе подпускал, чтобы пулемет спытать. Но и фугасами этими тут стрелять, дело такое – лошадей испугает, а урону – чуть.

– Это почему же?

– Я давно заметил: когда земля мягкая – луг там, или поле – снаряд в землю успевает зарыться. И взрыв только землей кидает – осколков мало. И убивает только одного-двух ближайших. Может еще ранит кого. И все.