Текст книги "Сто килограммов для прогресса. Часть третья (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Вы получили знания и опыт, так что не зря. А сам процесс применим где-нибудь посреди пустыни, где нет даже соленой воды. Но нужен мощный источник дешевой энергии.

– Так что нам делать – детандер или холодильник?

– И то и это нужно. Ну с детандером есть понимание, что нужна промежуточная ступень с отводом конденсата. Получается как бы холодильник, который выдает воду с температурой плюс три – плюс пять. Для нормального холодильника нужен закрытый контур и хладагент более низкотемпературный.

А какие хладагенты у нас есть? Водный раствор аммиака у нас есть. Но абсорбционный холодильник только сначала выглядит заманчиво – не имеет движущихся частей – компрессора. Но там нужны ректификационная колонна, абсорбер, генератор пара, конденсатор, три теплообменника. Не, лучше компрессионный. Для него из коксового газа можно попытаться отделить пропан, вполне себе хладагент R290. Можно еще проще, углекислый газ тоже хладагент R744, его всегда можно 'синтезировать'. Вот только в холодильнике на углекислоте давление будет около тридцати атмосфер. Еще и герметичный ввод вращения организовывать. Сложно все.

Оказывается все это я вслух говорил. Мастера сидели и слушали. Антип, уловив затянувшеюся паузу, подал голос:

– Так мне холодной воды плюс три хватает для нитрования толуола. Только сделайте мне там будочку, куда вода будет поступать. А то там кочегарка недалеко, а у меня тротил. Не надо сложности с машинами, мне даже пять градусов нормально. Только будочку утеплить надо, чтобы там во всей было прохладно.

– Мы ее тебе овчинами утеплим, тут у каждого или по одеялу или спальному мешку. Чай, не замерзнем без них – мастера заржали веселой шутке.

– Ну раз так, давайте продолжаем детандер думать, но химикам холодную воду обеспечьте в первую очередь, нам тротил нужен.

У нас недавно один приказчик купил слиток олова, не очень чистый, но и недорогой. Мне стало интересно – заработали мы на этом или нет. Антип взял слиток на анализ, но вскоре приносит обратно.

– Смотри.

– Ну.

– Видишь? – поперек слитка как бы стык.

– Ааа! Двойная заливка.

– Да, это когда жидкого металла на всю форму не хватило, и позже долили еще. Для деталей так не делают, а для слитков вроде можно. Но тоже не любят.

– Почему?

Антип перевернул слиток, с обратной стороны слиток был разрублен зубилом.

– На первой заливке шлак оставался, его второй заливкой скрыли.

– Вот жулики! Где этот приказчик! Сюда его! И много шлака?

– Прилично. Но шлак довольно плотный, тяжелый. Прогнал его через кислоты и электролиз. Из металлов, кроме олова, свинца и железа, вот этот еще был. На дно сыпалась мельчайшая пыль, как золото, и также мало. Только не золотистый, а темно-серый. Вот. Что это?

В пробирке щепотка серого порошка и мелких комочков.

– Ну-ка. Плотность какая?

– Тяжелый. Но точно не померить – порошок.

– Расплавь.

– Так он это. Не плавится.

– Водородной горелкой с добавками.

– Тоже. И кислоты его не берут.

– Это точно металл? Может, карбид или оксид какой?

– Нее. Металл.

– Так. Олово. Шлак. Пена! Волчья пена! Антип, похоже, это вольфрам. А ты говоришь – не видел. Вон – нить на катушках.

– Это который накал для ламп? Ух ты!

– Мы тут каждый сантиметр нити экономим, а тут он в шлаке.

– А как из него нить делать, если он не плавится?

– Это да. Это не просто. Но у нас есть электричество. Расплавим мы его точно. Насчет нити еще думать надо.

Но электролизом ты его толком не извлечешь, там его намного больше должно быть. Но он там в виде вольфраматов, в основном. Вольфрам в кислотном остатке к аноду идет и не восстанавливается. Частично разлагается из-за примесей, вот и металлический вольфрам на дно выпадает, либо это из других соединений вольфрама. Надо попробовать его содой и кислотами перевести в оксид вольфрама. А тот уже водородом восстановить. Или электролизом из расплава получать сразу металлический.

– Как мы металлический натрий получали?

– Похоже. Но все это сложно. Непростой металл, но очень нужный. Даже если сто грамм получим, уже можно будет использовать. А где...

Приказчик стоял у двери, понуро свесив голову. Прикидывал, сколько черных баллов он получит за покупку некачественного товара.

– Вот смотри, видишь на олове такой твердый шлак? Вот он нам нужен. Езжай опять на тот рынок в Тунисе, надо еще купить, но так чтобы этого шлака побольше. И надо выяснить, где они это олово добывают. Хотя стоп, ждите тут.

Я побежал в свой кабинет, заперся, достал секретную карту. Вот оно. Оловянно-вольфрамовое месторождение в Марокко, недалеко от Рабата. Только оно здесь пока просто как оловянный рудник, вольфрам еще не открыт, его соединения тут являются вредной примесью. Из-за него много олова переходит безвозвратно в шлак. А для нас этот шлак является ценным вольфрамовым сырьем. Извлекать вольфрам мы пока не умеем, но он никуда от нас не денется.

Но посылать приказчика в Марокко я пока не рискну, в моем историческом справочнике написано, что португальцы сейчас воюют в тех местах, уже захватили Сеуту и Танжер. Пускай едет в Тунис, как и планировали. Может, получится этого шлака купить хотя бы несколько килограмм, нам пока хватит для отработки технологии. Ну и разузнать про ситуацию в Марокко, может там сейчас тихо. Приказчик, обрадованный отсутствием наказания, ринулся выполнять новое задание.

Колесный катер сделал первый рейс из Воронежа в Рыбали, что в верховьях Дона. В эти места пароходы еще ни разу не добирались, слишком мелко. Так что все жители Рыбалей и Епифани увидели воочию диво дивное, про которое им рассказывали те, кто побывал в Воронеже или дальше.

Пришел невиданный корабль, но грузы привез самые обычные, что уже давно возят по Дону, Из Воронежа привезли соль, инструменты и всякие диковины из Таврии. Обратно повезут многое – льняные масло и нить, мед, меха – все те товары, что давно берут греки. Жита пока нет, урожай еще рано убирать. Люди поедут. Наниматься будут, кто к Федору Воронежскому, а кто к Командору сразу. Но уже знают хитрость, чтобы попасть на службу к Командору, надо сначала в Воронеже поработать, показать себя.

В Воронеж прибыл второй рейс 'Гермеса' в этом году. Пароход пришел без баржи, таких больших грузов пока нет. А без баржи и быстрее, и расход угля меньше. На север он полупустой шел: соли везли тонн пять, стали мало, производство только налаживается. А серебро за груз и считать нельзя. Еще привезли большой сварной куб для пиролиза древесины. Тут ему самое место, тут отходов древесины – девать некуда. И это еще пни почти не корчевали.

Древесный уголь пойдет на нужды воронежских кузнецов и металлургов. А продукты пиролиза нужны на Лампедузе, но сырье туда не повезут, здесь будет частичная переработка, для этого и приехал мастер. На острове ожидается дефицит карболита, фанеру уже не производят, все уходит в электротехническую промышленность. Фенола много, а формальдегид скоро закончится. Мы его получаем из метанола, а в продуктах коксохимии его почти нет.

Но тут еще одна загвоздка, из метанола получаем сначала формалин – водный раствор. И уже из него на холоде получаем твердый формальдегид. Причем охлаждать надо целые бочки формалина. Но на Лампедузе с холодом проблема, а в Воронеже зимой с холодом – проблем нет. Будем производить здесь и вывозить готовый продукт.

Второй важный продукт – ацетон. Он нужен при получении нитропороха, да и не только там – хороший растворитель на производстве нужен часто.

Еще канифоль со скипидаром нужны. В процессе производства бумаги у нас еще одно достижение, из канифоли получили хороший клей для проклейки целлюлозы. Канифоль – это группа смоляных кислот. Канифоль растворили в скипидаре, нагрели, и добавили водный раствор гидроксида натрия и соды. Получилась суспензия резината натрия и других смоляных кислот. Скипидар выкипятили, вернули в техпроцесс. Осталась масса, которая хорошо проклеивает целлюлозу. Бумага получается более гладкой, меньше впитывает воду, чернила не расплываются. Это позволило сильно уменьшить использование крахмала в производстве бумаги, нехватка которого нас сильно ограничивала.

Но бумага в Воронеже поначалу не получалась. Не, это можно было назвать бумагой, но с адлерской ее нельзя даже сравнивать. Мастер по бумаге, который приехал из Таврии в Воронеж, не особо опытный, так даже отчаялся. Но взял себя в руки и стал разбираться. Пришел к выводу: опилки не правильные. Перебрал все породы деревьев – ничего не подходит. Связался по радио со старым мастером, и на утро заявил консулу Федору: нужны особые опилки из Мавролако – пихтовые.

Опилки за полторы тысячи верст не повезли, привезли несколько бревен пихтовой древесины. Пилорамой погрызли на опилки и запустили процесс. Бумага получилась очень приличная, 'бумажный' мастер прямо ожил после этого. А то похудел и почернел, бумага у него не получалась.

В Воронеже сейчас стройка вовсю идет, расширяется крепость. Уже построили много домов, чтобы прибывшим было где жить, теперь стены поднимают. Нужно построить сотни метров стены, и еще две башни по углам. Работы много, но стройка быстро идет. Потому как вдоволь гвоздей, скоб и досок. Непривычно это плотникам, привыкли одними срубами обходиться, ну и шканты ставить, если сильно надо. Но ни одной железки в стене не остается.

И тут сразу такое изобилие железа. А из досок целые стены делают, если не нужна прочность бревна, или толщина для тепла. А полы и потолки из досок – так кругом. И все доски гвоздями прибивают. И крыши железные. Плотники-новики шалели поначалу: 'Вот так, забить? И гвоздь там останется? А если украдет кто?' Но привыкли. Человек, он к хорошему быстро привыкает.

Станки в механическом цеху постепенно осваивают, но пока ничего особенного там не производят. А вот кузнецы со сварщиками уже спелись, почувствовали синергизм двух технологий, и теперь думают, что они могут все. Только сталь давай. Еще запустили производство гвоздей, на старой оснастке, еще из Чернореченска. Делают из готовой проволоки, которую Лампедуза присылает. Производство гвоздей по такой технологии все еще трудоёмко, но с рабочими руками в Воронеже проблем нет.

Вагранку построили, запустили. Отлили картечных пуль из чугуна, и пока больше не зажигали. Сталь в такой вагранке не плавится, температуры не хватает. А другого применения чугуну пока не нашли, да и мало его. Сталь присылают в виде проката. Мастера планируют ассортимент, списки передают по радио на Лампедузу. Очередной рейс парохода привозит заказ.

Заковыристо получается. На Тамани добывают руду, отвозят в Шахтинск. Там выплавляют чугун, отвозят в Мавролако. Там грузят на балкер, и везут на Лампедузу. На острове чугун переделывают в сталь, производят прокат. Прокат, через Мавролако везут в Воронеж.

Логистика кривая, на первый взгляд, но Воронеж мало стали потребляет. И продают в княжества немного – железо тут все еще дорогое, хоть мы и продаем раза в два ниже рынка. Дешевле торговать тоже смысла мало – прибыль к местным купцам уйдет, а для людей будет все также дорого. Постепенно будем цены снижать. И стараемся готовыми изделиями торговать – штампованные лопаты продаем чуть дороже стали по весу. Пилы и ножи серийного производства, тоже с Лампедузы. А остальной простой инструмент начинают производить в Воронеже, они тут ближе к местным потребностям.

Раньше вокруг Лампедузы патрулировали три-четыре шхуны, предупредительной стрельбой приучили всех не приближаться к острову. В результате появились устойчивые морские пути, проходящие севернее острова. В основном это были венецианцы, идущие из Александрии в западное Средиземноморье. Недавно появились берберские пираты, восстановились после нашего рейда. Они курсируют южнее Лампедузы, после нескольких выстрелов стали нас обходить на грани видимости. Аким хотел повторить рейд, но я запретил пока. Отвлекаться не надо, да и такой порядок меня устраивает – венецианцы только с одной стороны.

Но из шхун плохие патрульные: радиостанций у них нет, от ветра зависят – потому их так много тут держим. Один плюс – уголь не потребляют. Ввод в списки флота сторожевого корабля 'Цербер' вывело патрулирование на новый уровень. Радиостанция, две пушки, скорость, экономичность – все что надо. В принципе, он справляется один. Но мы пока сделали такой режим: одна шхуна патрулирует по малому кругу – три-пять километров от берега. 'Цербер' патрулирует на расстоянии около двадцати километров от берега. Этот круг под машиной он делает за полдня. Если экономить уголь, и большую часть идти под парусами – то уходит целый день. И очень важно то, что есть радиостанция на борту, а в бухте Лампедузы стоит корвет.

Когда 'Цербер' начал патрулирование, его капитан отчитался, что чужие корабли не встречались. Сначала мы подумали, что на сторожевике неопытные сигнальщики. Но потом поняли, что чужие моряки видят черный дым с большого расстояния, и уходят с пути 'Цербера' заранее.

Но недавно произошёл интересный случай. Заметили два корабля, но они не удирали, а шли как бы навстречу нам. Как оказалось, за купцом гнался пиратский корабль, который отвернул, когда 'Цербер' приблизился. Торговый корабль смело, но медленно приблизился. Сам корабль уцелел, но команда была частично выбита. К тому же нельзя исключать, что пираты поджидают за горизонтом. Капитан 'Цербера' сообщил об этом на базу, а я разрешил пустить купца в другую бухту и высадиться на острове Кроликов.

Наутро арабский купец передал сообщение, что он благодарит за помощь и гостеприимство, и просит принять дары. Я подошел на шхуне к островку и пригласил купца на борт. Его дары мне были неинтересны, я уже насмотрелся на эти восточные пряности и шелк. Я увидел умудренного жизнью человека с проницательным взглядом, и попросил его немного рассказать жизни арабских купцов.

Когда-то арабский мир простирался от Атласских гор на западе и до индийского побережья. Но в Средиземноморье снова начали теснить европейцы, сельджуки захватили Багдад. А два века назад в Переднюю Азию пришла Орда, и Аббасидский халифат пал. Рим и Генуя заплатили монгольскому хану большую дань, чтобы тот не пошел дальше на запад. Орда ушла, но этим воспользовались мамлюки, и захватили власть в Египте.

Арабам пришлось двигаться дальше на восток, по своим торговым путям. Но это продвижение шло легко, местные жители восхищались богатством арабских купцов, и многие правители охотно принимали ислам, чтобы привлечь торговцев в свои города. Это потому что торговля между мусульманами происходит по своим правилам, с бОльшим доверием. Возник Делийский и Малаккский султанаты и много мусульманских государств на островах. На Самудре стал хорошо расти перец, сейчас весь перец у купцов – с этого острова.

Но в Средиземном море дела идут все хуже и хуже. Берберы разделили Магриб на части, и за арабами остались только отдельные города. Кастилия теснит Гранадский эмират. Португальцы захватывают побережье Марокко.

– Так что все меньше арабских купцов приходит в это католическое море. Но недавно появились новые товары: изумительные красители, недорогое и качественное железо. Была очень интересная специя, но пропала. Перец, только красный, очень жгучий. Говорят, что все это производят на этом острове. А если это все покупать здесь, будет ли дешевле чем на Родосе?

Я чуть было не предложил это все арабу. Но надо быть верным принципам – чужих на остров не пускать, а то набегут.

– Нет, уважаемый. Дешевле не будет. И не торгуем мы здесь, наши товары все на Родосе. К острову лучше совсем не приближаться, можем потопить без предупреждения. А красный перец скоро будет, как раз новый урожай собрали.

– Жаль, что не торгуете. Про красный перец – хорошая новость. У нас появились его ценители. Жгучесть этого перца не идет ни в какое сравнение со жгучестью нашего перца или имбиря.

– Хотел спросить, вот недалеко от Рабата есть оловянный рудник. Там добыча сейчас идет?

– Сейчас там одни берберы победили других берберов. На море хозяйничают португальцы, мы туда не ходим. А берберы дикари! Когда-то почти по всему Магрибу выращивали пшеницу. Пришли берберы – только скот пасется. Под копытами их овец и коз земля превращается в пустыню. Ничего они не умеют. Но иногда в караванах, что приходят в Тунис с запада, есть немного олова. Как-то этот рудник работает, больше там нигде олова нет.

– Спасибо за приятную беседу, уважаемый. Мой совет – не вкладывайтесь в Гранаду. Еще десять-пятнадцать лет, и эмират падет.

– Уважаемый Дож, вы провидец?

– Кастилия и Арагон объединяются, это будет сильное королевство. Гранаде не выстоять.

– Пожалуй, я соглашусь с этим. Благодарю Дожа за милосердие к путникам.

Начали делать батарейки – первичный химический источник тока. Я сначала хотел сделать щелочной воздушно-цинковый элемент, у него очень большая удельная емкость должна быть. Но столкнулся с проблемой – отсутствием сепаратора, стойкого к щелочам. Все наши изоляторы разрушаются в щелочной среде, и карболит и ацетилцеллюлоза. Стойкий сепаратор можно получить из хлопковой ваты, проклеенной поливниловым спиртом. Но его нельзя получить полимеризацией винилового спирта, там все сложнее. Потом. Будем делать солевую батарейку.

Все компоненты у нас есть: цинк, хлорид цинка, сепаратор из пеньки, проклееной карболитом. Только на положительный электрод жалко тратить графит, будем делать из антрацита. Отлили стаканчик из цинка, стаканчик-сепаратор поменьше. Между ними немного цинковых опилок. Между сепаратором и угольным электродом – угольный порошок. Пропитали раствором хлорида цинка – есть напряжение! Вот они, те самые полтора вольта.

Стали тестировать, емкость невелика, а максимальный ток совсем не устраивает. При нагрузке в сотни миллиампер напряжение падает. Снимаешь нагрузку – сразу восстанавливается. Высокое внутреннее сопротивление. У антрацита больше удельное сопротивление, надо сделать угольный электрод толще, и больше угольной активной массы. Да и маловата батарейка, надо крупнее делать. И еще момент, как их соединять последовательно? Для батареи в сотню элементов такой форм-фактор не очень подходит. Решили делать лепесток, цинковую полоску в верхней части цинкового стаканчика. Этот минус к плюсу соседнего элемента. А положительный контакт тоже из цинковой полоски, она обхватывает угольный стержень. Но поскольку контакт сухой, ЭДС там не возникает. Залили битумом для верности, но не полностью. Рядом с центральным электродом сделали несколько отверстий в глубину угольной массы, чтобы туда проникал кислород воздуха, необходимый для реакции.

Вот крупный элемент показал нормальные характеристики, анодный ток передатчика потянет. Батареи таких элементов должно хватить на несколько часов работы на передачу. Запустили серию элементов, сделали кокиль для литья цинковых стаканчиков. Деревянный ящик с перегородками, сто ячеек. В каждой по элементу. Соединили цинковые контакты – сто пятьдесят вольт, током бьется. Накапали горячего битума, чтобы не болталось.

Батарея получилась увесистой, но можно нести в одной руке, хотя в двух удобнее. Еще и кислотный аккумулятор для накала и приемника, он меньше, но почти такой же тяжелый. Приделали ремни, теперь один человек может унести и передатчик, и батареи, если недалеко. Но цели такой не стоит, антенны совсем не переносные. Хотя, на двадцать мегагерц работает со штырем в три с половиной метра, но только до горизонта. Дальняя связь с такой антенной еще не удавалась, но радисты говорят, что что-то слышали то ли с Родоса, то ли с Венеции.

И когда экспериментировали с этими антеннами, я понял еще одно преимущество лампового передатчика. Радисты неоднократно замыкали антенну то на растяжки, то на другие предметы. Причем во время работы радиостанции на передачу. Как при этом скакали ток и напряжение в выходном контуре – даже сложно представить. Транзисторный передатчик уже бы давно сгорел, а ламповый работает. То-то в армиях некоторых стран моей реальности до недавних пор использовали ламповые передатчики, солдатоустойчивая техника.

Эту анодную батарею давно ждали. Уже готовы две двухчастотных радиостанции, подготовлены радисты для работы на чужой территории. Отправляем в Рим посланцев повторно. В первый раз курьер просто отвез письмо в Ватикан, без послов и даров. Я теперь сомневаюсь, что это письмо дошло до понтифика.

Но батарея одна, а нам надо и Рим и Геную 'освоить'. Пока сделают вторую, время потеряем. Решили пока едут на 'Архимеде' с одним радистом, но с двумя комплектами остальных агентов. Второй радист выйдет на шхуне позже. В Рим мы 'купца' уже заслали, он уже должен был купить лавку. Товар ему везут. У нас деятельность разведки еще и доход приносит.

Рим совсем недалеко, пара суток на пароходе. Вошли в устье Тибра, но уже через пару километров чуть не сели на мель. Еремей с охраной высадился, а 'Архимед' вышел из реки в море.

Рим на протяжении веков был центром цивилизации. Еремей думал, что город будет намного больше и совершеннее Венеции, которая поразила его красотой в свое время. Но реальность оказалась совсем другой. Он почувствовал неладное еще в пригороде Рима. Откровенно деревенские дома соседствовали с развалинами. Вот уже виден город, но пасущийся скот, и общий беспорядок в пейзаже, совсем не соответствует столице империи, пусть и былой.

В городе еще хуже – часть домов в порядке, но много заброшенных каменных зданий, сквозь некоторые уже проросли деревья. Еремей подумал, что это последствия нашествия варваров, что произошло около тысячи лет назад. Но в таверне ему рассказали, что разруха постигла древний город всего около века назад. Это когда папская курия находилась в Авиньоне, и позже, когда было противостояние авиньонских и римских пап. Вот так, оказывается 'римский папа' это не 'масло масляное', а вполне конкретное понятие.

Последние годы Рим начал отстраиваться, но медленно. Денег не хватает, хотя налоги все время растут. Сейчас уже собор Святого Петра привели в порядок, да и вокруг него больше нет заброшенных зданий.

Устроились на постоялом дворе, а на следующий день Еремея нашел наш 'купец', который уже обжился в городе. Агенту передали товары для торговли, а тот рассказал про административное устройство Рима. И всего через четыре дня Еремей попал на прием к одному из кардиналов, несколько раз объяснив разным церковным чиновникам кто он, и кого он представляет.

– Так вы посланник Таврии?

– Нет, я канцлер Таврической Республики. Командую всеми нашими посланниками во всех странах. Самый высший гражданский чин у нас, ну кроме Командора, кончено.

– Это прекрасно. Значит вы сможете наиболее полно донести наши слова Дожу Таврии.

– Да. Но Дож писал письмо папе римскому, он его получил?

– Мы получили ваше письмо, и Великий Понтифик о нем знает. Он рад, что Таврия обратилась к Риму. Плохо, когда целая христианская страна живет без пастырского благословения. Мы с радостью примем вас под сень Святого Престола.

– Вы хотите чтобы мы приняли католичество, отринув православие!?

– Ну зачем вы так. И вы и мы веруем во Христа. Filioque тут не стена каменная. А Великий Понтифик, он же вселенский Патриарх. Ближе чем он, ко Христу, и нет никого.

– Так мы можем остаться православными?

– Мы все христиане. И христианскому правителю пребывать без Святого Причастия – грех.

– Но мы причащаемся.

– Дожу следует причащаться у самого Понтифика – Викария Христа. Хотя бы раз в год.

– Причастится, и все? А исповедь?

– Причастие без покаяния – грех. И в первую очередь надо покаяться в таком большом грехе как скупость и сребролюбие. Отринуть земные блага во спасение души своей. Пожертвовать сороковую часть богатств своих на Церковь Христову.

Христиане – центр земного мира – продолжал кардинал – Наш долг – нести свет Веры Христовой в души заблудшие. Все язычники и иноверцы будут либо обращены ко Христу, либо изгнаны с наших земель. Вы вскорости поймете, что Таврия часть христианства. Что только вместе с нами вы сможете жить в мире и благодати божьей.

Кардинал встал, показывая что аудиенция окончена. При этом по привычке немного подал вперед правую руку с кардинальским перстнем. И Еремей чуть не кинулся припасть к руке, как до этого припадали служки. Он шел по коридору, а в голове крутилось – 'Как же это я? Чуть в схизму не кинулся. Вот шельма, вот говорун. Околдовал'

Еремей не стал связываться по переносной радиостанции, пошел на 'Архимед', чтобы подробно все обсудить. Когда он мне кратко рассказал суть, я даже сначала не понял, почему разговор шел об этом. Мы же запросили всего лишь разрешение на торговлю. Тогда Еремей передал мне беседу максимально близко к тексту, насколько запомнил.

Вот они как повернули, присоединяйтесь к нам, и тогда все будет хорошо. Даже не настаивают на католичестве. Так. Понтифик пытается считать себя главой не только католиков, но и всех христиан! Константинополь пал, и православные остались как бы без патриарха, который хоть и сохранил формально свой титул, но влияние в православном мире потерял. И Сикст пытается православных к себе перетянуть, пользуясь моментом.

Или это исключительно ради меня? Хорошо придумали – приходи, исповедуйся, выкладывай все сам. Еще и плати за это. Два с половиной процента, причем это не от доходов, а от всего состояния. А от доходов – десятина. Еремей разузнал, действительно такие 'расценки'.

Еще и угрожают – 'все иноверцы будут изгнаны'. От нас требуют определиться – иноверцы мы Риму, или нет. А почему с мамлюками торгуют? Те не христиане ни разу. Так, а торгуют с ними только венецианцы, разрешение на торговлю им выдал понтифик. И более никому – это тоже Еремей выяснил. А ведь недавно на Родосе к нашему консулу подходил венецианец, предлагал услуги по морской торговле. Я тогда отмахнулся – мы и сами можем. Вот оно как получается – если ты не под 'сенью Святого Престола', сиди на месте, и торгуй только через венецианцев. Как мамлюки.

Но не только Венеция связана с Римом. И Генуя, и Кастилия, и Арагон согласовывают важные политические события с Великим понтификом. И это только соседи – юг Европы, а есть еще католические страны севернее, но у меня по ним сейчас почти нет информации, одни слухи. Как бы в этом разобраться. И на сколько это все серьезно. Что-то не нравится мне это католическое взаимодействие.

Глава 37.

На Лампедузе сменился сезон. Вместо летнего засушливого, длившегося пять месяцев, пришел сезон влажный. Не то чтобы сезон дождей, но дожди перестали быть редкими и скупыми.

Мы к этому готовились. Все наши постройки – дома, цеха, навесы – покрыты кровельным железом, вода с таких крыш стекает очень хорошо. По краям кровель водосточные желоба, на углах – бочки для воды.

Самая большая площадь крыши у нашего Зала собраний. Пока это еще только навес, двускатная крыша на столбах, двадцать четыре на шестьдесят метров. Угол ската небольшой, но снег ему не грозит, а вода стекает нормально. Тоже желоба по краям и четыре двухкубовых бочки на углах. Влажный сезон открыл долгожданный отличный ливень. И он показал нам, что готовится надо серьезнее, если хотим собрать всю воду. Бочки наполнились водой за четверть часа, и по нашим запоздалым расчетам мы поняли что воды с кровли сбежало в несколько раз больше.

Мало того, даже водосточные желоба не справлялись с потоком воды. Поток с крыши был таким сильным, что желоба переполнялись, вода хлестала через край. Мужики было кинулись таскать воду ведрами из дождевых бочек, чтобы вода не пропадал, но это капля в море, только промокли. Это подтолкнуло к другой идеи – устроили всеобщую стирку.

У нас проблема со стиркой белья и одежды из-за нехватки пресной воды. Мыло у нас хорошее, производим несколько сортов. Но при стирке в морской воде образуется куча нерастворимых солей и соединений, они скапливаются в ткани. Белье становится серым, неприятным на ощупь. В морской воде стирать перестали, только полоскаем особо грязные спецовки перед стиркой.

Стирка у нас централизованная, для этого у нас две стиральных машины, вторая даже с электроприводом. Придумал я поставить одну машину на борт корвета. Когда он пойдет за водой к берегам Сицилии, можно будет там постирать все белье, сэкономим много воды, не будем ее перевозить. Уже начали обсуждать проект с мастерами. Но взглянув на лицо корветтенкапитана я прекратил проект.

По моему заданию плановый отдел посчитал статистику расхода пресной воды, приблизительно. Точно не подсчитать, счетчиков нет. Да, действительно, на бытовые нужды уходит много воды. Это не только стирка, а еще мойка посуды и баня. Хотя и посуду сначала моют морской, а пресной только ополаскивают. И моются многие в море, пресной ополаскиваются, да и то не всегда. Привыкли уже ходить солеными.

Но еще много воды потребляет промышленность, в первую очередь химическая. Хорошо что она у нас не крупнотоннажная, воды бы не хватило совершенно. И пресную воду на морскую не сменить, везде процессы к этому чувствительны. Даже в электролиз раствора хлорида натрия, для получения хлората, использовать не стали. Хлорат натрия получался грязный, нестабильный. Нормально получилось только в похожем процессе с получением гидроксида натрия. Он у нас идет в основном на мыло, и такая 'чистота' продукта нас устроила.

В механообработке вода у нас используется в составе смазочно-охлаждающей жидкости. Но там замкнутый цикл, расход незначителен. При плавке чугуна в вагранке вода нужна только при выдувке – это когда жидкий чугун закончился, и из вагранки выгребают оставшиеся горячие угли и шлак. Вот их надо тушить водой, морская тут подходит, на качестве стали это не отражается.

Наш томасовский конвертер в охлаждении не нуждается. Наоборот, приходится его предварительно подогревать. Он маленький, и из-за масштабного эффекта общий тепловой баланс окисления углерода и примесей в чугуне отрицательный. Теплопотери через поверхность больше выработки тепла от окисления.

Вот как хорошо что мы тут домну не построили. Ей для работы надо уйму воды, и морскую там далеко не везде можно использовать. Когда я принимал решение о размещении домны в Шахтинске, я на это не обратил внимание. А сейчас делаю вид, что так и было задумано.

Наши тут еще один способ экономии пресной воды придумали. Основная наша еда – отварная картошка. Чтобы сварить картошку нужна пресная вода и ... соль. Придумали просто варить в морской воде, получается хорошо. Даже привкус интересный, своеобразный. Многим так даже больше нравится, назвали 'картофель по-островному'. Экономия воды совсем небольшая, если в целом смотреть, но хоть что-то.

Я еле дотерпел до этих дождей. Тяжело жить и работать на привозной воде. С трудом признался сам себе, что Лампедуза – далеко не самый лучший выбор места для базы. С дождевой водой стало много проще, но к маю надо что-то придумывать, еще один сухой сезон не перенести.