Текст книги "Сто килограммов для прогресса. Часть третья (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Так что проект продвигается, но до пробных запусков еще далеко.

Телеграмма из Рима пришла. Агент пишет про странный случай. У него лавка в самом центре, недалеко от собора Святого Петра. Сегодня там пушка стрельнула, хотя никаких пушек там нет. Выскочил на улицу, прохожие показывают в сторону задней части собора. Но пушек там нет, нету и дыма, что бывает после выстрела. Народ походил, пошумел да разошелся. Агент подошел ближе, заметил разбитое окно на втором этаже. Но пушки и там не было, хотя высоко – заглянуть не получилось.

Да, странно. Они там что, из пушек прямо в соборе стреляют? В той части собора не зал, а небольшие комнаты, служебные помещения. Тогда совсем фигня получается. И дыма нет. Наверное, порох бездымный. Стоп. Бездымный порох только мы производим. А если ... Неужели! Так, как узнать? Думай! Думай! Внутрь попасть агент не может. Надо кого-то поспрашивать из 'сотрудников'. Но кого?

Так, стрельба из пушки в помещении без последствий не проходит. Может кто-то пострадал. Срочно, телеграмму в Рим. В собор могут позвать лекаря, надо проследить, поговорить с ним.

Ответ пришел на следующий день, еле дождались. Во дворец вызывали двух лекарей. Один – самый дорогой и известный, а другой для простолюдинов. Вот со вторым и удалось поговорить.

Его вызвали к слуге. Когда лекарь увидел пострадавшего, он хотел сказать – зачем позвали. Тут лекарь не нужен, а отпеть его вы и сами можете. Человек был без сознания и весь в крови, такие не выживают. Но оказалось что большая часть этой крови – чужая, другой слуга начал эту кровь отмывать. Нашли одну рану на ноге, лекарь хотел ее почистить и прижечь, но заметил, что внутри раны что-то есть. Как будто наконечник стрелы остался.

Но там был маленький камешек. Который, при дальнейшем рассмотрении, оказался железом. Рану прочистили, прижгли и завязали. От этого слуга очнулся, но почти не слышит. Видно оглох от грохота выстрела. Поговорить с ним лекарь не смог. Нашли еще небольшую ранку, из нее торчал кусочек бронзы, измятая тонкая пластинка. Кровь пускать не стали.

И этот лекарь успел поговорить со своим знатным коллегой. Того вызывали к кардиналу. Кардинал болен, лежит в постели и плохо слышит. Никаких ран у него нет. Решили, что это все от того сильного грохота. Лекарь дал кардиналу настойку трав и пустил кровь. Это пока все, но агент продолжает выяснять обстоятельства.

Так, камень-железо – это чугунный осколок. Бронзовая пластинка – кусочек латунной гильзы. Как же они так стреляли, что гильзу порвало? И было бы слышно два грохота – выстрел и взрыв. Хотя расстояние небольшое, все слилось в один. Нет, не так. Они не стреляли из пушки. Не настолько они тупые. Осколочно-фугасный снаряд у них в руках взорвался. Там был еще третий, чьей кровью забрызгало слугу. Ему доктор точно не понадобился. А кардинал за углом стоял, и только контузию получил.

Наш снаряд, со шхуны. Я как чувствовал, не могли они просто утонуть. Вот гады! Что они с ними сделали? Кто? У папской области своего флота почти нет. И, наверняка, понтифик такие вещи делает чужими руками.

Узнать, кто привез, для начала. У нас же в порту наблюдатель должен быть. Срочно телеграмму агенту! Лишь бы на его рации батарейка не села!

Агент отвечает – парень в порту все корабли и движения товара записывает, на купца же работает. Тут он точно может сказать. Пришла каравелла, выгрузили два сундука и ящик. Ящик длинный, сначала подумали – гроб. Но он вдвое уже – человек там не поместится. Сундуки и ящик отвезли в собор. Каравелла вчера ушла. Скорее всего в Лиссабон, про то один матрос болтал.

Как ушла!? Догнать! Если в Лиссабон, то успеем у Гибралтара перехватить. Как мы ее опознаем? Есть особые приметы? Под каким флагом?

Флага на каравелле не было. Не все корабли сейчас флаг поднимают. Трехмачтовая каравелла-латина. Называется 'Феррадура'.

Какая дура!? Ферро – железная. Дура? Подсказали – 'подкова'. Так, срочно готовить 'Цербер' к выходу. Полный запас, абордажную команду. Кстати, сейчас Еремей на 'Архимеде' в ту сторону идет. Надо ему телеграфировать, чтобы встал наблюдать в проливе. Людей для абордажа у него нет, только экипаж парохода и личная охрана. Если 'Цербер' не будет успевать, то пусть эту каравеллу слегка обстреляют шрапнелью или картечью, чтобы ход потеряла.

Так кто это сделал? Ну то что Святой Престол – заказчики, это скорее всего. И даже не понтифик, а кардинал – Джулиано, я его уже запомнил. Ну они от меня никуда не денутся, и кардинал на время из строя выбыл. Контузия с кровопусканием – не шутки. Но надо точно все выяснить, а то я уже раз нафантазировал. Но кто исполнители?

Шхуна исчезла около Барселоны. Эта каравелла идет в Лиссабон. Кастильцы или португальцы? То что и те и эти сразу – маловероятно, они еще в состоянии войны между собой. И нам войну никто не объявлял. Вот так, втихаря, подло. Найду гадов!

Найду, уничтожу. А дальше? Войну объявлять? Потянем? Ну остров отстоим, но это будет блокада. Потопим их флот. На нас ополчится весь католический мир. Возможно, сейчас это и провоцируют, чтобы выставить нас агрессивными варварами. Где-то я уже такое наблюдал. В прошлой реальности.

Мы можем уничтожить флота всех католических стран, но быть с ними равными партнерами не можем. В свою 'католическую семью' на равных не пускают. Только торгуйте на их условиях, не более. Платите десятину с дохода и сороковину с состояния.

Там было похоже. Руководство страны долго пыталось стать своими в 'европейской семье народов'. Из кожи лезло, выполняя всякие ненужные условия, беря на себя кабальные обязательства. Мы их могли всех уничтожить 'нажав кнопку', но насильно мил не будешь, и это пугало их еще больше. Для них мы навсегда 'варвары, лишь внешне похожие на нормальных людей'. К президенту понимание этого пришло очень поздно. Когда я уезжал в пятнадцатый век, только начался процесс выхода из всяких организаций и советов, вредных нам. И в конституции страны все еще оставалась позорная статья о приоритете международных норм над национальными. Интересно, как там сейчас? Продвигаемся в свой мир, или опять идем за 'европейской' морковкой?

А тут нам надо готовиться. Вот только к чему? К войне против всех? Ну ладно, против всех католиков? Все равно не потянем, массой задавят. Хотел жить мирно, торговать. А тут опять война. Или этот мир всегда такой? Человек человеку lupus. Внутривидовая борьба, дарвинизм.

Нет, нельзя позволить нам вляпаться в такую войну. Не ради этого судьба меня сюда закинула. Но и прощать такие вещи тоже нельзя. Надо все продумать, действовать тоньше, с холодной головой. В 'католической семье' тоже не все гладко. Те же португальцы с кастильцами только что воевали, бились на смерть, проливали кровь. Это надо использовать.

Вызвал начальника корабелов и начальника планового отдела.

– На днях 'Меркурий' на воду спускаем. А когда он будет готов к походу?

– Недели три на доделку, по-хорошему.

– А если напрячься? Если сильно надо?

– Дней восемь-десять. Но это не для дальнего похода, а только если до Родоса и обратно. Но лучше сделать все нормально. Сам же нас этому учишь.

– Да я сам не хочу. Такой красавец получился. Как там, для плавучего завода прокат начали делать?

– Начали, кильсоны уже сделали, полосу для шпангоутов и стрингеров сейчас катают.

– У нас ситуация поменялась. Завод будем делать позже, сейчас сторожевик еще один нужен. Какой быстрее делать, 'Цербер' или 'Меркурий'. Точнее, на сколько 'Цербер' быстрее и легче 'Меркурия' сделать?

– Оснастка для длинного вся есть, уже легче. Но все равно, короткого мы много быстрее сделаем. Тем более второй. Лучше сделаем. Вон, от экипажа целые список доработок. Мелкие доработки, но все же. А длинный еще же не испытывали, вдруг переделки серьёзные нужны будут.

– Хорошо, короткий сторожевик тоже неплох. Вон как к Гибралтару сейчас летит. Если металлургов на номенклатуру 'Цербера' переключим, когда сможем начать его строить?

– А что там делать-то? Там всего-то тонн пятьдесят проката надо. Кое-что на складах уже есть. Давай команду, и через три дня можем начинать варить, прокат для начала будет.

– Сейчас пойду, объявлю про планы. А у тебя люди есть и 'Меркурий' доделывать, и второй 'Цербер' строить?

– Конечно! Вон лишние сварщики всякой фигней занимаются – бочки варят, корыта для воды. Да эти корабли мелкие, даже всех не займешь, опять будут обижаться. Мы же думали баржу-завод будем строить.

– Давай 'Цербер' в две смены строить, как раньше, в Адлере. Чтобы все при деле были.

– Во! А как с 'Меркурием'? Делаем быстро, или как надо?

– Делай хорошо, потерпим.

– Это дело! Пойду, людей обрадую.

Зашел старший радист.

– 'Архимед' на связь не выходит. Еще вчера должен быть выйти по расписанию. Вызываем, вызываем – молчат.

– Передатчик сломался?

– У них там два: корабельный Поулсен и ламповый у агентов. Еще и ЗИП полный.

– Где он сейчас?

– Прошлый раз говорил что к Гибралтару подходит. Еремей еще хотел в Кадис зайти, а потом в Лиссабон.

'Кастильцы! Португальцы!' – молнией сверкнуло в мозгу. Что-то отразилось на моем лице, связист замолчал и вышел.

Еремей!

Глава 39.

Сторожевой корабль 'Цербер' вторые сутки дежурил в проливе меж Геркулесовых Столбов. Хотя сутками он не дежурил, только днем. Ни один мореход в здравом уме не сунется в этот пролив ночью. Здесь и днем может пройти далеко не каждый корабль. Дует сильный западный ветер, немного заходящий к северу, говорят, что он также дул и месяц назад. Скалы, по обе стороны пролива, усиливают этот ветер дополнительно.

С запада на восток можно пройти почти на любом корабле, лишь бы он выдержал волну. Но с востока на запад можно выйти только на косых парусах, и только опытному экипажу. Против ветра придется идти галсами, а пролив не такой уж и широкий. Менять галс с латинским парусом трудно и долго – надо опустить эту длинную наклонную мачту, обнести ее вокруг вант и мачты, и поднять с другой стороны мачты. Либо провести рей через ванты, отсоединяя их по одной, и соединяя уже после рея. Тоже дело не быстрое, и для этого надо чтобы ванты были набиты не юферсами, а клевантами, которые позволяют быстро отсоединить ванты от борта.

Еще из Средиземного моря можно выйти на галере, но это только если недалеко, в Кадис или Рабат. Потому как тут надо грести постоянно, иначе ветер выбросит на берег. Не видели в эти дни еще тут галер.

Но самый лучший способ хождения в проливе – на корабле с паровой машиной. 'Цербер' ходит под любым углом к ветру, будто не замечая его. Только у берега надо быть осторожным, снос от волн и ветра все же есть. На ночь заходили в небольшую бухту на африканском берегу.

И вот на горизонте очередной парус, идет на запад.

– Три мачты! – кричит сигнальщик – Косые паруса.

– Машинное, полный вперед! – командует капитан.

'Цербер' легко нагоняет парусник, который идет правым галсом на юго-запад. Уже в подзорную трубу хорошо видно людей на борту каравеллы.

– Ну что? Оно?

– Да кто его ... Не видно названия. Флага тоже нет.

– Название тоже на корме, наверное, как на той.

– Ага. И пушка ретирадная в юте.

– Нет, чтобы на бортах названия написать. Как специально.

– Давай правее, и средний ход. Пройдем у них за кормой, но далеко. Чтобы только название прочитать.

'Цербер' маневрирует, будто только заметил парусник, и хочет избежать столкновения. Каравелла не меняет курс – круче к ветру идти не может, а увалиться – пойти на сближение со странным кораблем. Но становится понятным, что особого сближения не будет, железный корабль остаётся за кормой.

– Ну что?

– Название есть, но разобрать не могу. Ближе надо.

– Рулевой, левее держи!

– Ну?

– Название в одно слово, но длинное.

– Машинное, прибавьте.

– Ага, 'F' первое. Оно!

– Полный вперед! Заходи слева! Но пока дистанцию держи!

– Кранцы на правый борт?

– Да!

– А если он ...

– А что он может! Только налево увалиться, на нас. А направо ему надо паруса перекладывать – это долго и мы увидим. Пушки у него назад смотрят, так даже стрельнуть в нас не может. Абордажная – готовсь!

– Да давно уже.

– Спасжилеты все надели? А то Командор меня самого ... Вот, смотрите в подзорную. На каравелле на юте двое стоят, разодетые. Один из них капитан. Вот этих двоих обязательно живыми брать, и не ранить. И если кого такого же ярко одетого встретите – тоже живым брать.

– Тогда кто там с новым ружьем? Это твои.

Для подобных задач сделали новое ружье, переломку-однозарядку. Но калибр – 30 мм! Только пули деревянные. И результат сильно зависит от расстояния, для этого три варианта патронов: с короткой сосновой пулей, с короткой дубовой – эта дальше летит. И вариант для цели в доспехах – с длинной, тяжелой дубовой пулей, там и пороха больше. Просто с ног сбивает. Отдача, правда, сильная. Ружье дали самому массивному штурмовику. Вот он сейчас и спрашивает:

– Они там как? В кирасах?

– Не видно. Начинай со слабых патронов. И в голову не стреляй. Ты только не убей их, а то все зря.

– Да ладно, что я не знаю что ли.

– А с матросами как?

– Свидетелей не оставляем.

– Ясно.

– Носовое орудие! Как и планировали – картечь. Стреляй только по верхушкам мачт. По палубе – не твоя задача. А то капитана зацепишь. Лучше пусть картечь выше уйдет, но в палубу не попади.

– Стрелки?

– Готовы!

– Слышали? Только матросов и воинов каких. Тех на юте не зацепить.

– Да все понятно!

На боевой рубке подняли бронещиты. Там два стрелка – один с винтовкой, другой с карабином. Будут стрелять через щели.

– Дальномерный пост!

– Четыреста пятьдесят!

– Всем укрыться!

Штурмовики присели, скрылись за фальшбортом. Пушкари за щитками. С каравеллы не должны никого видеть.

– Машинное, чуть сбавьте. Обгоняем.

– На мачты полезли!

– Носовое орудие! По готовности.

Пушка стрельнула. С виду ничего не произошло.

– Еще!

Бах! С мачты упал матрос.

– Во! Еще давай!

Еще выстрел! Вдруг на фок-мачте парус потерял форму. Его совсем порвало ветром, и он заполаскал тряпкой.

– Машина! Самый малый вперёд!

Но 'Цербер' все равно обогнал сильно замедлившуюся каравеллу. Стали сближаться. Вдруг на паруснике вспухло белое облачко, грохнул выстрел и корпус сторожевика отозвался колоколом – 'бомм!'

– Что это!? Как так!?

– Кулеврина ручная. Притащили.

– Стрелки, не спите! Осмотреться в отсеках!

Защелкал карабин, грохнула винтовка.

– Ближе давай!

Карабин стал стрелять чаще.

– В отсеках течей и повреждений не обнаружено! Куда попали – непонятно, надо снаружи смотреть.

– Отставить – снаружи! Потом.

Капитан, с помощью рулевого и машиниста, все пытается держать оптимальную дистанцию для стрельбы из стрелковки. Лишний риск при абордаже нам не нужен, и пока есть возможность держать нужную дистанцию – отстреливаем матросов на вражеской палубе. Но вот стрельба стихла.

– На палубе ходячих не видно!

– Те двое где?

– В юте спрятались.

– Сближаемся. Кошки приготовить.

– Пустой корабль штурмовать будем?

– Это только палуба пустая. На ней и двух десятков не лежит, остальные в трюме и юте попрятались. Настреляешся еще.

– Ближе подруливай!

– Кидай!

– Тяни!

– Пошли! Пошли!

Штурмовики с грохотом перепрыгивали на палубу каравеллы. Одни встали у комингса, чтобы никто не вылез из трюма неожиданно, другие пошли штурмовать ют, по дороге делая 'контроль' лежащим на палубе. Но из двери юта им навстречу выскочили защитники парусника.

В этом веке по одежке встречают. Те, кто выглядел как матрос или простой воин – попадали на палубу, штурмовики стреляют быстро, дольше распознавали – брать живым или нет. В одного из ярко одетых прилетела деревянная пуля, тот упал на палубу и не шевелится. Второй выхватил пистоль и начал целиться. Тут же грохнули два револьверных выстрела. Пистоль упал на палубу, а его хозяин схватился за простреленную руку. На него накинулись, повалили на палубу и связали.

В дверь юта закинули две шумовухи. Ворвались – чисто, никого нет. Теперь – трюм. Но командир штурмовиков сказал: 'Не рисковать', и в открытый люк полетела граната с хлорпикрином. Все отошли на наветренную сторону.

Первые матросы начали выскакивать уже через полминуты, хотя газ из гранаты идет медленно. Матросы пытались атаковать, но их просто отстреливали из револьверов. Потом наступила пауза, но было слышно, как в трюме надсадно кашляют. Но вот стали выползать самые стойкие, или самые трусливые. Рука не поднялась застрелить безоружных, и их даже сразу связывать не стали – те были не в состоянии даже открыть глаза.

Всех пятерых перетащили на 'Цербер', обыскали, связали. Для них там подготовили освободившуюся угольную яму в носовой части. Раненого перевязали.

– Все, задание выполнено, потерь нет. Вот только этого ранили.

– А тот, первый, живой?

– Да живой. Ему руку деревяшкой сломало.

– Как-то слишком просто вышло. Постреляли, гранату кинули, постреляли.

– А ты как хотел? На кулачках? Того с пистолем еле успели нейтрализовать. Там знаешь какой калибр? Палец пролазит. Броник наш пробьёт.

– Не, не пробьёт!

– Хочешь проверить?

– Так, хватит! Бойцы. Корабль кровью залили, а им 'просто'.

– Да, кстати, а что с кораблем делать будем? Он же целый весь, только парус порвали.

– Каравелла – не часто встретишь.

– Нам надо его хорошо обыскать, Командор сказал. Значит – ждать пока газ из трюма выветрится. Торчать посреди пролива – нельзя. Будем буксировать к африканскому берегу, в нашу сторону.

– Для этого пятую вахту на сторожевик взяли?

– Да, они вообще – с разных шхун, сборная солянка. Сейчас, паруса спустят, канат привяжут – и вперед.

– А сами не дойдут? Под парусами?

– Для таких парусов надо человек двадцать, а с вахтами и того более. Так что – буксир.

Когда я узнал что пропал 'Архимед' с Еремеем, я хотел броситься всеми силами на его поиски. Но отдышавшись, собрал экстренный военный совет.

На совете решили, что информации мало, но и время терять нельзя. Решили послать корвет 'Зевс' вслед 'Церберу'. На корвете поехал еще взвод пехоты. Для сухопутных операций все равно людей мало, но как усиление штурмовой группы – пригодятся.

Чтобы Лампедуза не осталась без охраны, сюда с Родоса вышел корвет 'Юпитер', там остается 'Борей'. У фрегата вооружение слабее, но об этом чужие не знают. 'Борей' пугает одним своим видом – самый большой корабль в этом мире, еще и стальной.

Всем шхунам в Средиземном море – срочно возвращаться к ближайшей базе, к Лампедузе или к Родосу. До выяснения обстоятельств пропажи кораблей, в чужие порты не заходить. Но легко сказать – на шхунах нет радиостанций, так что придется ждать, пока они не зайдут в порт, где есть агенты с радио.

Но пока нет ключевой информации – кто виноват. Ждем результатов от 'Цербера'. Как долго тянется время!

Штурмовики не подкачали! Взяли на абордаж эту 'Феррадуру'! Взяли в плен пятерых, в том числе капитана каравеллы и целого португальского маркиза! Так что один вопрос прояснился. Португальцы.

Еще при обыске, в юте каравеллы, в сундуке нашли патроны и стреляные гильзы. Наши, от карабина. Вот гады!

Это что же, наши моряки на шхуне отстреливались, но не смогли, не спаслись. Что же там произошло? Ничего, приедут, спросим.

'Цербер' сутки тащил трофейную каравеллу вдоль пустынного африканского берега. За эти сутки новоявленный экипаж немного разобрался с парусами. Убрали латинские паруса с фока и грота, людей не хватает чтобы с ними управляться. А на бизани у этой каравеллы прямой парус, для попутных ветров хорошо подходит.

У пролива ветер был строго попутный, и довольно сильный. И каравелла шла неплохо, практически на одном парусе. Хотели дальше пойти самостоятельно, но Командор не разрешил. На второй день дошли до Маскары. Это город западных берберов, они тут пытаются быть цивилизованными, и в Маскаре довольно приличный рынок. Наши приказчики здесь часто бывают, тут финики недорогие.

Каравелла осталась в бухте, будут ее приводить в порядок. Командор сказал – ценный трофей, пригодится. Название ободрали еще в море.

'Цербер', не сдерживаемый медленным попутчиком, ринулся на восток. Ему на встречу спешил 'Зевс'. Когда корабли встретились, штурмовики пересели на корвет, а 'Цербер' повез трофеи на Лампедузу.

'Зевс', в ожидании дальнейших распоряжений, пошел ближе к Пиренейскому полуострову. По дороге зашел в Маскару, узнать, как дела на трофейной каравелле.

Прибыл 'Цербер' с пленниками на борту. Матросы, капитан и маркиз, Жуаном зовут. Вот только состояние этого маркиза мне не нравится. Во время абордажа он выхватил пистоль, и мои бойцы ему почти отстрелили кисть руки. Судовой врач ему оказывал помощь, но в это время объявили, что в сундуке на каравелле нашли наши гильзы и патроны. И врач только зашил крупные сосуды и перевязал рану. Ни карболкой, ни зеленкой рану не обработал. Или обработал, но плохо.

Антибиотиков у нас осталось совсем мало, они есть только в центральном госпитале на Лампедузе. И они давно просрочены, помогают через раз. Но даже такие мы используем только в особых случаях. Поэтому при ранениях, самое важное, тщательно очистить и продезинфицировать рану.

Судового врача можно понять, хорошо, что этого маркиза он на месте не прибил. А если бы маркиз загнулся в пути? Но нет, рассчитал довольно точно. Врачи пленника осмотрели, и сказали что можно попытаться спасти – ампутировать руку. Иначе он долго не протянет – 'антонов огонь', и у него уже жар.

Вот зачем он этот пистоль вытащил? Получил бы как капитан – деревянную пулю, и лежал бы спокойно с переломом. Надо было два 'травматических' ружья делать. Но как-то не сообразили, что будет две цели сразу. Еще и капитана штурмовик приложил тяжелой пулей. У того был ламеллярный доспех, а не кираса. Да еще в перемежку с кольчужными фрагментами. Ему, кроме руки, еще и ребра поломало. Но, ничего, жив и помирать не собирается.

Капитан и матросы рассказали, что возили особый груз из Португалии в Рим, к понтифику. Матросы мало что знают, а капитан что-то недоговаривает. Про патроны и гильзы ничего не знает – сундук маркиза. Больше стонет и ругается – все болит – говорит. Пришлось его немного простимулировать. Но только прикоснулись к сломанной руке – стал рассказывать активно.

Но больше про маркиза рассказывает. Тот, вроде как, один из порученцев португальского короля. И даже был в его свите во время недавнего путешествия к Луи и Сиксту. Но маркиз с моими спецами общаться не желает, спесивый. Но тоже страдает от боли в руке. Хотя, вчера его настроение сильно поменялось, стал совсем мрачный. Безопасник говорит, что маркиз понял про заражение крови, понял, что он обречен. Надо мне с ним лично поговорить.

– Так вот ты какой, таинственный Дож! Я представлял тебя старше.

– И я вас приветствую. Что же во мне такого таинственного?

– Про вашу республику ходит столько слухов! Но я заметил, что большинство из них не выдумки.

– Да?

– Говорят, что у вас все из железа. Вот даже эта грязная комната для пленников – вся целиком из железа. Как и весь этот корабль.

– Простите, в этой комнате хранили уголь, убрали плохо.

– Как я понимаю, мы сейчас у берегов Лампедузы? К которой нельзя даже приблизиться чужому кораблю?

– Да, посторонних мы сюда не пускаем.

– Я понимаю, у вас много секретов.

– Мне кажется, вы очень интересуетесь нашими секретами.

– Да.

Маркиз вдруг замолк, поморщился от боли и закрыл глаза. Поглаживая раненую руку он продолжил.

– Дож, я знаю, я скоро умру. Я много видел воинов с такими ранами. Только если сразу прижечь – тогда есть шанс. Но тогда я ничего не понимал от боли.

У меня к вам предложение. Покажите мне свой остров, свои секреты. А я вам все расскажу. То, что касается вашего пропавшего парусника. Ну и всего ... что касается ... Таврии. Пока я еще могу ходить и говорить.

Хм. Интересное предложение. Но я ничем не рискую, вот только маркиз этим подписал себе приговор. Но у него и так было немного шансов. И он сам может наврать с три короба. Посмотрим.

– Что же, я согласен. Может, сейчас и начнем?

– Давайте.

– Пройдем.

Мы поднялись на верхнюю палубу 'Цербера', и нам открылся вид на бухту и стоящий напротив корвет 'Юпитер'.

– Оу! – маркиз не сдержал возгласа удивления – это и есть самый большой корабль?

– Нет. Это корвет. Есть еще фрегат, он тяжелее этого раза в три.

– Колоссально! И они все из железа?

– Да.

– Это немыслимо! Столько железа! Просто в кораблях! Вы очень расточительны!

– Но зато какие возможности. В бою вы ничего не смогли сделать даже этому небольшому кораблю. А у корвета борт вот такой толщины.

– Это невозможно!

– Но это так.

– На корвете такие домики. Из них торчат пушки?

– Да. Это орудийные башни. Они могут вращаться вместе с пушками. А железный корпус защищает от вражеских ядер.

– Хитро. Этот корабль совсем неуязвим.

Маркиз задумался.

– Что-то мы вас недооценили.

– О чем вы.

– Это началось ... Как вы знаете, в прошлом году мы потерпели поражение в битве при Торо.

– Да, знаю.

– Его Величество Афонсу Пятый долго страдал из-за этого, и даже хотел совершить паломничество в Иерусалим. Летом мы поехали в Нанси, к королю Луи. Но на второй день бесед с королем франков, наш король воспрял духом. Он рассказал мне, что они придумали с Луи.

У Португалии самые лучшие корабли. Их не так много, как у Венеции, но ходить по Морю Мрака, не боясь высоких волн, умеем только мы. Мы успешно осваиваем западный берег Африки. Мы надеемся что там, на юге, Африка заканчивается, и ее можно обогнуть. Обогнуть, и попасть в Индийский океан. Острова пряностей! Вы понимаете!? Это конец монополии Венеции на торговлю пряностями! Мамелюки в Египте торгуют только с ними, у Венеции исключительное право, данное понтификом. Даже нам не дают такое разрешение. Хотя Португалия ...

Но на наших кораблях помещается мало пушек. На каравелле-латине ставят одну-две бомбарды. На каравелле-нау – пять. В юте больше нет места. Хотя мастера предлагают построить целую палубу для пушек, и порты для них прорезать в бортах, тогда можно увеличить количество пушек. Не знаю, ведь через эти порты вода может попасть внутрь, и корабль утонет.

Перезаряжаются пушки долго. Часто, пушки не успевают нанести должный урон галерам, и тогда – абордаж. А на галерах людей в несколько раз больше, если это не рабы.

И вот на небольших парусниках далекой Таврии появились скорострельные пушки. Одна такая пушка в бою стоит десяти обычных, а то и более. Если наши корабли оснастить такими пушками – наш флот станет самым сильным, во всем остальном мы уже превосходим.

Так что оставалось дело за малым – захватить такой парусник с пушкой, узнать секрет. Но на такие дела нужно разрешение понтифика, и мы отправились в Рим.

Я не присутствовал при разговоре с понтификом и кардиналом. Наш король вышел от них озабоченным, но не расстроенным. Святой Престол сначала не давал добро на захват, они надеются, что Таврия присоединится к истинной вере. Но Его Величество поддержал кардинал, и они уговорили понтифика. Решили, что если делать все тайно, то пропажа корабля – обыденное событие. Их много тонет в непогоду. Вторым условием было обязательство привести одну пушку и припасы к ней в Рим, лично кардиналу.

Получив разрешение, мы спешно отправились домой. В захвате вашего парусника я не участвовал, знаю только, что это провели недалеко от Барселоны. Чтобы навести след на подлых кастильцев.

Провести неожиданный абордаж было несложно, ведь войны меж нами нет. На паруснике даже не успели выстрелить из пушки, но ваши много отстреливались из своих скорострельных мушкетов. Еще и король поручил захватить капитана живым. Это не удалось, в плен взяли только двух матросов. Эти мушкеты стреляют очень быстро, мы потеряли более десятка абордажников.

С парусника забрали все что можно и затопили. Пленников держат в имении моего брата, в Фаро. Их держат в хороших условиях, чтобы они рассказали секреты. Но от этих греков мало толку, они хорошо знают только про новомодные паруса. Мы к этим парусам давно присматриваемся, а сейчас уже начали пробовать.

Но оказалось, что на корабле только одна пушка, а не три. Ее на колесах, как повозку, перекатывают от одного порта к другому. А ведь одну пушку мы должны отдать в Рим. Обещание, данное понтифику, это очень ...

Мастера, там же в Фаро, осмотрели пушку, зарисовали и измерили. Даже сделали бронзовую копию каждой детали. С припасом сложнее. Этот 'снаряд', как сказали греки-матросы, очень опасен, страшно взрывается. Один из снарядов, который с пулями внутри, мы осторожно разобрали. Самое непонятное – воспламенительное устройство, мастера над этим думают.

Но настала пора отвозить пушку в Рим. Его Величество поручил сделать это мне. Припас заперли в сундуке, а для пушки сделали специальный ящик, чтобы никто не видел, что везем. Все передал кардиналу лично, предупредил его об опасности снаряда. Но они были слишком нетерпеливы. Я был в другой части собора, когда произошел взрыв. От мастера-оружейника осталось бесформенное мясо и много крови. Слуга был в дальнем углу комнаты, он был еле живой. Кардинал был за дверью, и даже из него вышибло дух. Будто бочка с порохом взорвалась.

Кардинал быстро пришел в себя, но слышал плохо, и его тошнило. Как после удара по голове. Но он подтвердил, что я его предупреждал об опасности. И меня отпустили. Мы быстро отправились в Лиссабон, пока они не передумали. Потом нас нагнал железный корабль с черным дымом, без паруса и весел. Абордаж. И вот я здесь.

Но здесь я начинаю понимать, что дело далеко не в пушках. Вот это вот все вокруг – чудеса и сказки, в которые я не верил. Но тогда самый сильный флот не у Венеции, и не у Португалии. Мы против флота Таврии, как дети с палками против рыцарей, закованных в железо.

– Зачем тогда вы все это мне рассказываете?

– Ну я же дал слово маркиза. И еще. Вы сейчас все узнали. Ну почти все. Кто конкретно захватывал ваш парусник знает мой брат – Афонсу, я не интересовался. Вы отомстите за свой корабль и своих людей. 'Око за око'. Пока Португалия не зашла слишком далеко. И война не начнётся.

– Вот как. Хорошо. Этот человек покажет вам остров, а меня ждут дела, прошу извинить.

Значит это придумал Людовик, или как его зовут по-французски – Луи. Это на латыни его зовут – Ludovicus, вот и пошло. Ну то что они якобы про пушки придумали вдвоем – это со слов Афонсу. А Людовик еще тот интриган, недаром его прозвали 'пауком'. Но Нанси очень далеко от моря, мне его пока не достать. Ну ничего, память у нас хорошая, и мы часто бываем злыми.

А Португалия уже зашла слишком далеко, теперь еще и 'Архимед'. Маркиз об этом не знает. Только бы Еремей был жив! Я его из любого полона достану! Они, вон, греков-матросов взяли, и в хороших условиях держат. А тут целый канцлер. Нет, не мог он умереть, я чувствую.