Текст книги "За щукой по малым водоёмам"

Автор книги: Константин Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Очень достойная щука для маленькой речки в часе езды от Москвы!

Почему такая неоднозначность? Это не поддается логическому осмыслению. Но все же кое-какие признаки, позволяющие сделать благоприятный прогноз по данной ловле, я описать могу.

В первую очередь следует обратить внимание на небольшие обособленные группы пеньков. Они стоят цепочкой в три– четыре «экземпляра», а вокруг на многие десятки метров ничего подобного нет. Такие отдельные компактные группы пеньков характерны для затопленных участков тех речек, где до затопления было минимум деревьев по берегам. Точнее, их почти совсем не было. Такие речки – не редкость – текут себе через чистые поля. Впрочем, изредка «оазисы» в виде нескольких деревьев встречаются – что характерно, чаще на поворотах русла или в месте впадения ручейка. Понятно, что такие точки выделяются еще и рельефом. Плюс пеньки, причем их корни часто нависают над своеобразными «гротами», то есть нишами в вертикальной береговой стенке. А вокруг все довольно-таки пусто и однообразно. Поэтому у щуки нет особого выбора – она здесь. Ну, может, не всегда, но достаточно часто. И главное – «зубастая» реагирует на приманки, в отличие от щуки тех мест, где пеньков много.

Другой тип «положительных» пеньков – это те, что имеются в низовьях речек, впадающих в водохранилища или большие пруды. Если речь идет о старых водохранилищах, которые строились с соблюдением всех норм и технологий (например, об Истринском), то та часть из этих пеньков, что оказывается в зоне непосредственного затопления, обычно бывает аккуратно «подстрижена». Дело в том, что перед заполнением водоема деревья, которые должны были оказаться ниже его стандартного уровня, спиливались. Другие деревья, что затапливались только при повышении уровня, оставались на корню, но потом все равно погибали. В результате появились пеньки «нецивилизованного» типа. Когда вода на водохранилище высокая, мы имеем такую картину: на самом нижнем участке речки, где еще заметно течение, но уже очень ощутим подпор воды, там, где поглубже, на дне рассредоточены низкие пеньки с плоской «шляпкой», а где помельче – торчащие из воды обломки стволов. Это разнообразие позитивно сказывается и на присутствии здесь щуки, и на ее настрое брать предлагаемые приманки. По крайней мере, у меня в таких местах почти всегда клевало.

Наконец, еще одно проявление «древесной» тематики на малых реках – это ямы с коряжником. Если те же пеньки «проживают» строго по месту своего рождения, то ямные коряги в основном «эмигранты». Обычно они попадают на дно ям по весне, когда бурный водяной поток несет всякую всячину, в том числе ветки, палки и целые небольшие деревья. В районе ям почти всегда присутствует обратка, попадая в которую, весь этот «мусор» начинает по ней кружить, а многие его фрагменты так и не выбираются из «водоворота», постепенно пропитываются водой и оседают на дно. Свою долю в образование коряжника вносят и бобры, но, напомним, когда в районе ям наблюдается высокая активность этих расплодившихся в последние годы животных, щуки непосредственно в таких местах может и не быть.

Ловля по ямному коряжнику – это почти исключительно джиг осенью и весной (зимой – если речка «теплая»). Но и летом порою здесь щука обнаруживается в немалых количествах.

Если ловить на малых речках на джиг, то он должен быть исполнен как незацепляйка.

В этой связи мне вспоминаются соревнования, проходившие в середине лета на реке Немда, что на границе Ивановской и Костромской областей. Тот участок реки подтоплен Горьковским водохранилищем, поэтому Немда там широкая и соревнования проводились с лодок, но сути это не меняет. Акватория представляла собой русло с глубинами около трех метров, полутораметровый полив и большую яму, буквально заваленную коряжником. Показательно, что на первом же забросе я лишился меппсовской блесны-не– зацепляйки Timber Doodle, хотя вроде бы из самого названия следовало что приманка предназначена как раз для таких вот мест («timber» переводится как «древесина»). Но потом я продолжил ловлю на менее «гламурные» незацеп– ляйки. А на финише оказалось, что более половины всей щуки, добытой участниками соревнований, попалась именно на этой закоряженной яме. Хотя попытки ловить на «летних» местах предпринимались многими, почти ни к чему они так и не привели. И случаи такого рода не единичны. Но все же больше шансов найти активную щуку в ямном коряжнике по холодной воде.

Принципиально ничего технически сложного в ловле в таких местах нет. Если и приходится с чем-то сталкиваться «молодым адептам» рыбалки на малых речках, то это больше вопросы психологии ловли по коряжнику в целом. Если, к примеру, человек t/меет опыт ловли на водохранилищах по разрозненному коряжнику, то зачастую он готов к потерям семи– восьми приманок за рыбалку и не прибегает к незацепляйкам. А вот плотного коряжника такой рыболов старается всячески избегать. На малых же речках это часто не проходит: или ловишь в коряжнике на незацепляйки, или полощешь впустую в других местах приманки с открытыми крючками. Как показывает опыт, для многих из нас осознание того, что на незацепляйки, будь то поролоновые или на офсетнике, можно реально успешно ловить, приходит не по прочтении статей и книг, а только на рыбалке, когда перед глазами есть живой пример.

У меня не раз бывало так, что приезжаешь с кем-то на малую речку, заранее предупреждая, что ловить будем строго на незацеляйки, но человек все равно привозит с собой десяток красивых магазинных поролонок с торчащими во все стороны крючками и в течение получаса лишается их почти всех. Даешь ему «правильную» «поролонку», и настрой вскоре меняется – приманка не отрывается, а щука клюет и попадается.

Как и на любой компактной точке, на закоряженной яме встает вопрос времени, которое нужно ей уделить. Когда поклевка следует уже на первой-второй проводке – это одно. Но когда десяток забросов – и пусто, возникают сомнения относительно целесообразности продолжения.

В данном случае можно опять прибегнуть к «андиванда– мовскому выдрачиванию», но здесь оно достаточно специфично. В коряжнике большое значение имеет направление проводки.

Как-то мы с приятелем разделились и подошли к яме с разных берегов: он – с левого, я – с правого. До того ловили только с левого, он был удобнее и по подходу, и по позиции. Где-то по центру ямы и ближе к правому берегу ощущался коряжник, и не менее половины поклевок приходилось на эти точки. В тот же день расклад по поклевкам вышел очень неожиданным – 9:2 в мою пользу. Наши «поролонки» проходили по одним и тем же точкам, но в одном направлении проводка оказалась во много раз более эффективной, чем в другом. Просто в точках, где стояли щуки, приманка, проходя в одну сторону, двигалась по более удобной для атаки траектории. Наверное, «поролонка» «сваливалась» с какой-то коряжки оптимальным образом, провоцируя хватку.

Возможно, если бы мы максимально четко представляли себе расположение и очертания коряжника в речной яме, то задача выбора оптимальной траектории проводки сводилась бы к чистой геометрии. Но мы можем судить только по своим ощущениям при проводке. Можно, конечно, воспользоваться эхолотом от Humminbird с забрасываемым датчиком и получить какую-то картину дна и того, что на нем, но это все равно не даст нам нужной детализации. Поэтому, если имеется такая возможность, не добившись поклевки с одной точки (или после холостой атаки без продолжения), следует переместиться на другую – чтобы провести приманку по тому же месту, но в ином направлении.

Характерно, что у специалистов по джиговой ловле на водохранилище подобный компактный коряжник принято пролавливать с трех-четырех позиций. В нашем с вами случае все то же самое, разве что ловим не с лодки, а с берега.

Кроме смены позиции, в речном коряжнике, особенно когда он «разлапистый», полезно бывает поменять массу головки, причем, в отличие от стоячей воды, здесь речь больше идет об ее утяжелении. Джиг с легкой головкой хорошо

Соревнования под Санкт-Петербургом. Уже началось лето, но с джигом как-то надежнее.

себя показывает в относительно ровных местах, а вот сеэли– ваясь с высоко торчащей над дном ветки, он уносится течением, достигая дна где-то уже на удалении. Вроде бы и масштаб расстояний невелик, но достаточно часто бывает так, что стоящая под корягой щука атакует только ту приманку, которая оказывается в пределах метра от нее. Утяжеление головки как раз решает эту проблему. В характерных для малых речек условиях в абсолютных цифрах изменение массы невелико – грамма три-четыре, но этого вполне достаточно, чтобы сделать проводку более резкой.

Следующая тема, которую мне бы хотелось затронуть, – это ловля с учетом травы. Именно «с учетом травы», а не «по траве». Одно дело, когда речка (так часто бывает на подпру– женных участках) сплошь покрыта ряской или какой-то другой болотной растительностью (о ловле в таких условиях уже был разговор): другое – когда «зеленка» ограничена прядями вытянутых по течению лентообразных водорослей и пятнами «лопухов». В последнем случае трава нас не напрягает до такой степени, что приходится прибегать к незацеп– ляйкам.

Такая картина характерна для многих участков небольших речек в летний и раннеосенний период. Часто бывает, что большая часть реки представляет собою перекаты с пес– чано-каменистым дном и минимальным количеством растительности, но на отдельных участках дно по каким-то причинам оказывается более «плодородным», и там растет травка. Для участков с приличным течением более характерны «ленты», для более тихих мест – «лопухи».

Rapala Minnow Spoon на пару лет исчезла из каталога фирмы. Но, «по просьбе трудящихся», была «восстановлена в правах». Это и понятно, ведь речь идет об одной из самых ловящих приманок– незацепляек.

Проще найти щуку там, где «лопухов» не особо много и они сгруппированны. Помню, я как-то ловил сверхлегким спиннингом голавликов в самом нижнем течении Десны. В начале 90-х там было много щуки, но десятью годами позже она на том участке почти полностью исчезла. Говорили, выбили «электрики», что было очень похоже на правду. Поэтому-то я и ловил ультралайтом голавликов «спортивного» размера.

Травы на Десне было в целом немного, но иногда встречались отдельные пятна кувшинок. И вот из-под одного такого пятна на воблер накинулась щука весом за «двушник» – даже в прежние годы в тех местах я ловил максимум на кило с небольшим. Вываживание растянулось минут на пять. Щука обошла вокруг островка кувшинок и собрала их в букет. Тоненький шнур имел все шансы порваться, но этого не случилось, и рыбу удалось взять.

Я, естественно, решил попробовать развить тему. И в итоге из-под других «лопухов» поймал щуку на килограмм, была и еще одна поклевка. Для очень бедного на щуку участка реки это уже был результат. И главное, прослеживалась система: все поклевки – из-под кувшинок.

Похожим образом нередко ведет себя басс. Он держится под листьями водяных лилий или под сгруппированными островками всякого мусора и в целом позитивно отзывается на предложенные ему приманки. Но для басса это гораздо более характерно в жаркое время. За щукой именно такой закономерности я не подмечал – были рыбалки и в прохладную погоду, когда «зубастая» клевала в основном из-под «лопухов». Главный для нас вывод сейчас: видим компактный островок кувшинок – надо его обловить, сделав хотя бы пару– тройку проводок. Вроде как такие места относятся к числу очевидных, которые почти любой спиннингист облавливает без подсказок со стороны, тем не менее напомнить стоило…

Чаще, чем островками, кувшинки располагаются полосами. Типична такая вот картина: яма, в ней травы нет, а по краям идут кувшинки, ближе к выходу из ямы ширина их полосы увеличивается. В подобных местах имеет смысл задержаться и пустить в дело приманки разных типов. Начать лучше с минноу, проводя его примерно по границе кувшинок. А продолжить джигом, причем не только традиционной для джиговых приманок проводкой через саму яму, но и по ее границе, тоже вдоль линии кувшинок. Что интересно, бывает, щука, стоящая в кувшинках, не реагирует на воблер, но решительно атакует джиг. То, что это «травяная», а не «ямная» щука, иногда видно непосредственно в момент атаки, поскольку прозрачная вода хорошо просматривается.

По лентовидным водорослям ловить сложнее чисто технически. Спиннингист, не имеющий соответствующего опыта, обычно поначалу теряется. В самом деле, не очень понятно, как надо действовать, когда половину речки занимают колышущиеся на течении длинные пряди, местами довольно близко подходящие к поверхности. Вот когда похожая картина наблюдается на большой реке, а ловим мы с лодки, тогда вопрос решается выбором позиции. Береговой вариант не оставляет нам возможности встать на точку за травяными прядями и проводить приманку вдоль них. Что же тогда делать?

Если мы ловим на джиг, то переход от чего-то обычного к «поролонке» с пулеобразной головкой в основном решает проблему. Лентовидные водоросли оказываются не таким уж и непроходимым препятствием – иногда все-таки цепляются, но чаще приманка выходит из них чистой.

Вообще, тема джига и лентовидных водорослей наиболее актуальна зимой на таких «горячих» речках, как Пехорка или Сходня, где количество травы меняется в течение года не-

Крупная поролонка и пулевидный груз. Как результат – поимка серьезной щуки и тянущейся пряда ми травки на участке реки, где нет значительных глубин.

После фотосессии щука отправилась назад в свою Пехорку.

значительно, а также на «холодных» речках в середине осени. В летнее время в тех же местах джиг может работать более чем посредственно, поэтому приходится обращаться к другим приманкам, у которых с проходимостью несколько хуже.

В основном, понятно, мы используем воблеры. С ними в данных условиях срабатывают две основные технико-тактические схемы. Первая предполагает использование плавающих моделей со среднем заглублением. Если чисто схематически, то все получается просто (рис. 4). Чуть перекидываем границу водорослей под противоположным берегом, начинаем проводку – воблер по краю травы уходит вглубь, где-то там идет по «фарватеру». На подходе к траве нашего берега останавливаем подмотку, даем воблеру всплыть и аккуратно перетягиваем его через водоросли. На движение воблера влияет еще и течение, которое в таких местах довольно сильное, поэтому траектория его движения выходит сложно-трехмерной. И далеко не всегда получается провести воблер, не нацепляв под одним или другим берегом травы. В некоторых случаях оправдывается применение более мелководной модели, но, хочу напомнить, что среди лета речная щука часто предпочитает воблеры с большим рабочим горизонтом.

Короче говоря, такая ловля получается достаточно тяжелой в техническом плане. Но если она дает результат (что вполне в порядке вещей), то стоит «поупирать– ся», подбирая подходящую модель воблера или подстраиваясь в деталях схемы проводки.

Однако тянущиеся по течению длинные пряди травы – это все же не рельсы, уходящие куда-то за горизонт. Другими словами, протя-

А щука-то и не знает, что цвет «отработанное машинное масло» считается окуневым!

женность лентовидных водорослей не бесконечна – рано или поздно они или заканчиваются, или хотя бы прерываются. Нам интереснее, именно когда прерываются. Разрыв в полосе водорослей примечателен и сам по себе, и потому, что он достаточно часто выступает в роли индикатора какой-то рельефной аномалии. Скорее всего, в этой точке имеется небольшое, но резкое понижение дна, то есть «ступенька», или локальное углубление другого рода. Щуке – сам бог велел здесь если и не жить постоянно, то приходить покушать – как в столовую или, если хотите, ресторан. Даже если донной аномалии нет, все равно окончание длинной сплошной полосы травы – очень удобное место для засады.

Я могу сослаться на свой опыт зимней ловли на Пехорке, где температура воды позволяет водорослям существовать и развиваться в течение всего календарного года. По не очень понятным мне причинам, клев щуки в разные зимы сильно отличается. Такое впечатление, что ее численность вреке то увеличивается в несколько раз, то через год в несколько раз снижается. Так вот, в те зимы, когда щуки на Пехорке было мало, она практически вся попадалась мне в подобных точках – в местах разрыва лентовидных водорослей. Из приманок порою лучше всего срабатывали небольшие «колебалки», особенно Wob-L-Rite.

Наконец, еще одна тема, которой мне бы хотелось коснуться в данном разделе. Это ловля на устьевых участках рек с «реверсивным» течением. Слово «реверсивное» ввел в рыболовный обиход кто-то из моих знакомых. Обычно же этот термин применяется для обозначения участков дорог, направление движения на которых в какой-то момент времени меняется на противоположное. Вот и с течением на некоторых речках происходит что-то подобное. Большую часть времени оно, как и положено по законам природы, направлено от истока к устью, но потом вдруг река поворачивает вспять. Причиной такого явления служит близость гидротехнических сооружений на реке или водохранилище, куда наша речка впадает. Картина может быть, например, такой, как это показано на рис. 5. На основной реке имеется гидроузел со шлюзами для прохода судов. Пока шлюзовая камера заполняется, течение ниже гидроузла довольно спокойное. Но вот нижнюю заслонку камеры открывают, вода из нее устремляется вниз по реке. Поток усиливается настолько, что его мощь «запихивает обратно» воду, поступающую в реку по притоку. Соответственно, направление течения в притоке пусть и очень ненадолго, но меняется на обратное. И этот эффект ощущается на расстоянии до двух километров от устья. Периодичность возникновения «реверсивного» движения определяется интенсивностью судоходства. На речках, впадающих в нижнюю Москоу реку, обратная «течка» образуется раз в тридцать-сорок минут.

«Реверсивное» течение характерно и для рек, впадающих в большие водохранилища. Но там уже все зависит не от прохождения судов, а от графика нагрузок на силовые установки ГЭС, и потому обратное течение возникает всего один-два раза в сутки. Нам же интереснее «реверсивное» течение первого (москворецкого) типа, поскольку оно делает рыбалку более живой и разнообразной. Дело в том, что рыба подстраивается в своей активности под навязываемый ей график.

Обычно все развивается таким вот образом. Большую часть времени речка течет себе и течет – как ей и положено.

Начало октября – время «плюрализма» по приманкам: одна из щук попалась на воблер, другая – на джиг.

Потом вдруг мы замечаем, что ток воды на глазах становится более медленным, потом совсем останавливается и поворачивает в обратную сторону. Фаза «реверсивного» течения длится от одной до пяти-шести минут, после чего вода опять замирает и приходит в движение в сторону устья. В какой-то момент скорость течения даже становится заметно большей, чем r основной, спокойной фазе. Наверное, такой ход событий проще отобразить на графике, чем описывать словами (рис. 6). Понятно, что чем ближе к устью, тем более выражены колебания этого графика. Но специально подгадывать с участком ловли так, чтобы он приходился на самый нижний отрезок речки не стоит. Очень часто бывает так, что непосредственно перед устьем речка представляет собой ровную мелководную «трубу», зато вот в километре выше она делает зигзаг, где есть и глубина, и вообще рельеф. Щуке ведь интересно не «реверсивное» течение как таковое, а его сочетание с другими привлекающими факторами.

В спокойную стадию, когда идет ровное, прямое течение, активность рыбы бывает где-то на «троечку с плюсом». Шансы поймать тогда достаточно ощутимые, однако все же в это время скорее нет, чем да.

Но вот течение начинает тормозиться. Теперь надо забыть о перекурах, перекусах, переходах с места на место – надо ловить! Выбираем приманки по месту и сезону. Главное, не «прощелкать» такой в целом очень непродолжительный промежуток времени (обычно все вместе занимает менее десяти минут) от начала замедления течения до его восстановления. В какой именно момент из этого промежутка шансы максимальны – я со всей определенностью не скажу. У меня бывало, что почти все поклевки приходились на самое начало «реверсивного» течения. В эту минуту, во-первых, длинные водоросли разворачиваются на 180°, во-вторых, мелкая рыбешка, использующая эту траву как укрытие, на ка– кой-то момент оказывается уязвимой, чем щука по полной программе пользуется. То же самое можно сказать и про обратную перемену, когда течение меняется с «реверсивного» на прямое. Немало поклевок приходится и на промежуточную стадию, а также на ускорение течения, которое наблюдается в самом конце цикла. Потом все на полчаса успокаивается…

Последнее, о чем мне бы хотелось поговорить в данном разделе, – это ловля на спрямленных участках малых речек. Для чего вообще их спрямляют? Ведь это требует материальных и трудовых вложений. В нашей стране, конечно, всякое случается, но все же просто так выкидывать деньги в никуда – это уж слишком, должен быть смысл.

В отдельных случаях малые реки спрямляют (плюс еще и углубляют), для того чтобы сделать их судоходными. Такое произошло, например, с Нарой в самом нижнем течении, но там все понятно: в двух километрах от устья находится затон, в котором паркуются речные суда. Соответственно, необходимо обеспечить, чтобы они могли без проблем добраться до места своей стоянки.

Сложнее понять логику спрямления в случаях, когда «судоходство» ограничивается максимум байдарочным сплавом. Тем не менее таких речек, подвергшихся на некоторых участках «хирургическому» вмешательству землеройной техники, только в Подмосковье не менее двух десятков. Это Гжелка, Яхрома, Нерская, Дорка, Дубна, Цна, Пехорка… Некоторые из них даже на карте обозначаются не как реки, а как каналы – например, Хрипанька. И в самом ведь деле – то, что в итоге получается, больше походит на рукотворный водоток, нежели на речку как таковую. Если говорить о нижней Пехорке, то так оно, собственно, и есть. Доля воды, поступающей в русло из очистных коллекторов, в разы превышает собственный объем. Поэтому в данном случае не удивительно, что русло подверглось операции спрямления и расширения – чтобы оно без проблем пропускало всю эту воду. Но вот зачем то же самое сделали, например, с Нерской – для меня остается загадкой.

Итак, вот перед нами прямой и весь одинаковый, как хайвей, участок малой речки. Каковы наши действия? Первый порыв, который возникает, – это перебраться поскорее туда, где та же речка течет в своих естественных берегах, или переехать вообще на какой-либо другой водоем. Но давайте не бу-

Граффити на опоре моста и щука. Почему-то именно под мостами часто бывает больше всего поклевок на малых речках.

дем торопиться. Поверьте, не все на спрямленных речках безысходно, могут быть очень интересные варианты.

Сразу заметим, что если в каком-то «мохнатом» году русло прошло «обряд спрямления», то спустя время оно уже не на всем протяжении представляет собою нечто абсолютно однородное. Такое явление, как «русловые процессы», актуально и для каналоподобных спрямленных участков. Течение несет те или иные взвеси, которые в каких-то местах начинают компактно оседать, образуя относительные отмели. Соответственно, рядом поток воды размывает дно, и глубина становится больше. В результате получается так, что уже далеко не по всей длине нашего спрямленного участка профиль поперечного сечения речки можно охарактеризовать как «корыто». Появляется и какой-то более или менее интересный поперечный рельеф, и по своей длине участок разделяется на отрезки с отличными глубинами. А это уже достаточно интересно – есть от чего отталкиваться.

Точнее, конечно, так. Если сравнивать с аналогичной речкой, предоставленной самой себе, то ничего интересного, можно сказать, и нет вовсе. Однако в пределах спрямленного участка перепадик глубины на 20–30 см – это кое-что. Ну а если вокруг глубина метр, то полтора метра в какой-то точке – практически уже яма. И самое главное – с такой трактовкой согласна и щука. Потому найти ее на спрямленных участках порою оказывается даже несколько проще, чем на красиво петляющей речке, над которой не успели «надругаться» бульдозеры с экскаваторами.

Первой малой речкой, на которой я постигал тонкости рыбалки в условиях спрямленного русла, стала Гжелка. От шоссе Раменское-Бронницы она течет по москворецкой пойме, большей частью по «облагороженному» руслу. Первый раз я попал туда в начале лета 1999 года и очень неожиданно для себя поймал около полутора десятков «хвостов» щуки – правда, большей частью «спортивного» размера, ни одна не приблизилась к килограмму. Но размер в данном случае не столь важен. Главное – мое мнение относительно спрямленных участков стало более позитивным. Я понял, что рыбалка в таких местах подчиняется логике.

На речке Гжелке.

В том сезоне я был на Гжелке еще раз шесть, и потому эта самая логика стала мне понятной «от» и «до». По сути, на примерно 2-километровом отрезке реки было пять рабочих точек. На всем остальном протяжении речка несла свои воды по хорошо просматриваемому песчаному дну с некоторым количеством травки. Зато эти самые пять точек представляли собою компактные (до 20–30 м протяженностью) отрезки с несколько большими глубинами – дно там было глинисто– илистым и уже не просматривалось.

Самая первая из этих точек находилась всего в сотне метров от трассы. Помимо общей глубины там под левым берегом проходила ложбина, а у правого берега прямо из воды торчало несколько кустов. Определенно очень «вкусное» место для гжелкинского щучьего населения, особенно если принять во внимание, что выше и ниже ничего подобного на сколько-нибудь близком расстоянии нет. Соответственно, не вызывало ни малейшего удивления, что на точке номер один я всякий раз успешно ловил щуку – как в том году, так и в следующем.

До точки номер два надо было прогуляться вниз с полкилометра. На все таком же прямом русле по его средней линии там шла борозда, будто специально кем-то прокопанная. Понятно, что никто здесь не копал, просто потоком воды вымыло канаву, что, если следовать теории русловых процессов, иногда случается в силу самых разных причин. Щуки в канаве было не так много, как на первой точке, но размер ее был поинтереснее.

Из оставшихся трех точек две были как бы возникшие из «ниоткуда», а третья – подобием ямы на повороте русла. Здесь тоже был поворот, правда, совсем небольшой, градусов на тридцать, но для спрямленной реки это очень много. Законы природы не обманешь: вода, пусть и под углом, била в берег и вымывала под ним углубление. А щука была тут как тут…

Ниже всех этих пяти точек Гжелка продолжала свое движение в сторону Москвы-реки. Далее ширина ее становилась больше, течение – медленнее, дно – илистым. А к лету большая часть этого примерно полуторакилометрового участка покрывалась «лопухами» кувшинок. Чисто внешне здесь было как-то даже попривлекательнее, ведь именно такие места больше ассоциируются у нас с щукой. Однако абсолютно все мои начинания, направленные на то, чтобы поймать на этом участке «зубастенькую», оборачивались полным фиаско. Разве что пяток окуней удалось выловить на поппер… Разница верхнего и нижнего участка как раз и была в том, что на верхнем имелись легко читаемые аномалии, которых придерживалась щука, тогда как нижний был абсолютно одинаковый. И даже если предположить, что щуки на нем было в целом больше, поймать нашего засадчика становилось задачей на порядок более сложной из-за отсутствия возможности к чему-либо привязаться.

На Гжелке я неплохо ловил еще года три, а потом случилось страшное: по словам местного жителя – человека, который сам явно имел отношение к правоохранительным органам, – речку убили электроудочкой «менты». Кто и как убил Гжелку, я сам не видел, но факт налицо: щуки в ней вдруг резко не стало. Точнее, в последние года четыре я заезжал на Гжелку раз шесть. Поймал в общей сложности пару «шнурков». Так что если вы вдруг решите использовать сказанное выше как наводку, приедете на описанный участок Гжелки, но щуку не поймаете, имейте в виду: я вам ничего не обещал. Впрочем, может быть всякое, и щука вполне способна зайти сюда из соседних польдеров или Москвы-реки…

На речке со спрямленным руслом попадается не только щука.

Для нас гжелкинский опыт важен больше в плане методологии. Тот же самый принцип (на фоне всего строго однородного найти нечто выделяющееся) я потом с успехом использовал на нескольких других речках со спрямленным руслом. И ловил там не только щуку, но и окуня с голавлем. Это главное. Все остальное – уже детали, на которых я не вижу особого резона останавливаться. Итак, выбор разновидности приманки подчиняется все тем же общим правилам, что и на естественно текущих речках. На него влияют особенности места и температурно-сезонные предпочтения.