Текст книги "Золушка по принцу не страдает (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

глава 10. 3

…Белка примчалась во двор замка Лесничего вовремя. Все было готово к отъезду девиц на бал – карета, кони, сами девицы, собственно.

Сестры были одеты все в те же платья, сшитые Изабеллой, и так же накрашены и напудрены. Фея, оглушительно треща крылышками, как чрезвычайно крупная стрекоза, летала над ними и восторженно ахала, поправляя цветы в их высоких прическах. Настроение в маленькой компании царило неоднозначное.

Тереза, кажется, была в радостном предвкушении.

Конечно, она была потрясена случившимся – и похищением разбойникам, и спасением принцем, – и уже крепко пожалела о том, что не поблагодарила принца за свое чудесное спасение. В ее глазах он превратился в смелого рыцаря. Немного, конечно, глуповатого, но что взять с мужчины! Они до старости мальчишки; все бы им скакать и драться!

Его подвиг Тереза приняла целиком и полностью на свой счет, подумав, что ей удалось понравиться принцу настолько, что он и в огонь, и в воду готов за ней. А значит, у нее шансы стать принцессой намного больше, чем у кого-либо еще.

Анна же наоборот, была сердитая и унылая.

Во-первых, она отчаянно ревновала сестру к принцу. Вон как храбро он помчался ее спасать!

А во-вторых, как не странно, она ревновала его… к Изабелле.

Анна была очень неглупой девушкой, и к тому же наблюдательной. Она, конечно, поняла, кто этот храбрец, спасший их с сестрой от гадких стишков. И когда принц унесся спасать Терезу, прихватив с собой Изабеллу, сердце Анны кольнула жгучая ревность.

Тереза что; симпатичная толстушка с пышной грудью. А вот Изабелла… Глядя, как эта пара уносится в лес верхом на горячем жеребце, Анна как-то в один миг поняла, что принц и Изабелла – это пара, слепленная из одного теста.

– Эти двое до самой смерти будут носиться по лесам и с азартом играть в солдатиков, – шипела Анна, нервно расхаживая рядом с каретой, терзая новешенькие перчатки.

Перед отправлением на бал волновались все.

Мачеха раз в кои-то веки перетрясла все свои платья и нашла одно, не ядовитое канареечно-попугаевое, а вполне мирных оттенков, что-то синее, с белым воротничком и манжетами. На голове Юфимия, конечно, возвела прическу с прелестным натюрмортом с фруктами, но это было модно. А с модой не поспоришь.

Лесничий очень нервничал. Король, под впечатлением от невест, слега поразмыслив, все же осторожно напомнил своему министру и другу, что был бы рад видеть его дочку Изабеллу на балу. А Изабелла, как на грех, куда-то запропастилась. Ее искали всюду, но найти не могли. Лесничий все время справлялся о ней, а одеваясь от волнения то напяливал чулки разного цвета, то не мог попасть ногой в башмак.

Сестры же, Анна и Тереза, конечно, были готовы к отъезду раньше всех. Но им здорово попадало от Феи, которая тоже присутствовала здесь, и которая от волнения сделалась просто невыносимой.

– Анна, – шипела эта маленькая злодейка, зависнув напротив лица девушки, – как ты накрасила губы? Это же вульгарно и вызывающе!

– Но это милый персиковый оттенок, – робко вступилась Юфимия за дочь. – Самая светлая и самая приличествующая девушке помада!

Фея насмешливо фыркнула и свысока глянула на Юфимию.

– Пока я наставница этих девушек, – яростно прожужжала она, – я решаю, что им приличествует, а что нет! Сотри сию секунду эту пошлятину! Фуксия – вот что тебе надо! А не это розовое недоумение! – она молниеносно обернулась к Терезе и погрозила ей своей палочкой. – А это что за вырез, а? Магия пресвятая, да я могу твой пупок увидеть, если еще немного наклонюсь!

– Принцу понравилось! – дерзко ответила Тереза. Фея усмехнулась и пожала плечами, удивляясь наивности подопечной.

– Конечно, понравилось, девочка моя! Он же мужчина, – пропела она ласковым, полным яда голоском. – Но ты должна помнить одно правило: нельзя позволять мужчине видеть то, что ему нравится! Он должен это право завоевать, заслужить! Иначе не будет ценить! И вообще – мужчина должен как следует стараться, завалить тебя подарками и конфетами, чтобы быть удостоенным чести увидеть хотя бы краешек пятки. А тут такое. Закрыть немедленно. Нет – зашить! Зашить до самого горла! Все должно быть пристойно и благородно…

И Фея поправила прическу, всем своим видом демонстрируя достоинство и благородство.

Юфимия снова не смогла снести оскорбления, нанесенного ее дочери. Лицо ее пошло пунцовыми пятнами, она сердито топнула ногой.

– Да как же зашить! – воскликнула она, загораживая собой расстроенную, готовую зареветь Терезу. – Это же самое модное платье, из самого элитного каталога! Вы же сами их рекомендовали!

– Что-то не помню, – беспечно отозвалась Фея. – И вообще – что-то много возражений от вас поступает в последнее время. Ко-то забывает и хорошие манеры, и свое место.

– Что-о-о-о? – изумленно выдохнула мачеха, и Фея издевательски щелкнула ей палочкой по носу.

– Я за вас отвечаю, – произнесла она высокомерно. – Я вас воспитываю! И мне не хотелось бы за вас краснеть.

– Я сама могу ответить за своих дочерей, – не сдавалась Юфимия, – да и за себя саму тоже! Выдала меня замуж – вот и спасибо! Дальше мы сами!

– Сами! – Фея закатила глаза, насмешливо фыркая. – Глупенькие девочки…

Юфимия была далеко уже не девочкой, и такая нелестная оценка ее умственных способностей еще больше ее разозлила. Казалось, под прической с виноградом у нее закипело, забулькало, и из ушей вот-вот повалит со свистом пар.

– Да где эта девчонка носится, – сердито проговорила Фея, в очередной раз оглядывая двор. – Неужели так сложно вовремя явиться?!

– Но Фея-Крестная, – снова подала голос неугомонная мачеха, – вы же сами задали ей столько работы… там слуги и всемером не справятся!

Отчего-то это невинное, в общем-то, напоминание привело Фею в бешенство и переполнило ее чашу терпения. Наверное, ей показалось неуважительным то, Юфимия позволила себе заострить внимание на том факте, что Фея попросту не распланировала свои действия и приказы. От злости крохотная крылатая дама побагровела, как самый зрелый листок розы, сжала кулачки и закричала во всю глотку, отчего-то грубым басом:

– Ма-а-алчать! Да что же это такое?! Не сметь обсуждать мои приказы! Кто ты такая, я тебя спрашиваю, чтобы спорить с Феей-крестной?! Я сама знаю, сколько я задала ей работы! И эту работу надлежало выполнить в срок! Если лениться и бегать по лесам и полям с арбалетом, то конечно ничего не успеть…

Договорить свои претензии Фея не успела. Теперь покраснела Юфимия, да так, что появившийся на крыльце Лесничий, увидев цвет ее лица, поправил битые очки и поспешно вошел обратно в дом. Девушки, не ожидая команды, бросились в карету и захлопнули за собой поплотнее дверцу.

Назревал бой.

– Ах ты, – проорала доведенная до ручки Юфимия, у которой болело и кипело оскорбленное самолюбие и, конечно, бушевала обида за своих девочек. – Муха-переросток!

– Что-о-о-о?! – прогремела Фея, занося свою палочку над головой Юфимии. Но та тоже была не так проста; когда сверкающая молния проклятья сорвалась с кончика ее волшебной палочки, Юфимия, словно щит, выкинула вперед какую-то грамоту, написанную на потемневшем от времени пергаменте, и молния об нее разбилась в мелкие искры.

– Это что такое, – прошептала Фея, и Юфимия, переведя дух, облегченно рассмеялась.

– Это, – торжествуя, выкрикнула она, – ответ на твой вопрос, кто я такая! Паспорт мой! Выписанный Королем! Я! – Юфимия набрала побольше воздуха в грудь. – Жена! Королевского! Лесничего! Министра! А не вашего лакея, на минуточку! И, кажется, – Юфимия уперла руки в боки, – вы здесь в гостях, а не хозяйка?

Фея только открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова.

– Пила мой коньяк! – яростно продолжала Юфимия. – Ела мои пирожные! Была приглашена в наш! Приличный дом! А теперь! Смеешь! Кричать! На моих! Девочек! Тощая стерва!

– Негодница! – пылая гневом, выкрикнула Фея, снова размахивая своей палочкой.

Откуда-то издалека послышался нежный хрустальный перезвон и цокот, будто по булыжной мостовой мчался маленький пони.

– Да бегу я, бегу! – задыхаясь, прокричала белка.

Она неслась клубком воздушной, сбитой в комок ткани, задрав юбку повыше, вскидывая волосатые колени. Парик ее сбился на сторону, макияж потек, но в целом, она все еще напоминала девушку.

Правда, на ее фееричное появление никто внимания-то не обратил. Потому что следующая молния, высеченная палочкой Феи, с треском врезалась в Юфимию и сделала ее крохотной, как сама Фея.

Девушки, наблюдавшие потасовку из кареты, в ужасе вскрикнули. Лесничий, снова показавшийся на крыльце, опять развернулся и ушел в дом. Молнии, бьющие в разные стороны, ударили в карету, и черный дикий скакун, впряженный в нее, ударив копытами, каким-то образом освободился от упряжки. Почуяв свободу, он задрал хвост трубой и с громовым ржанием рванул прочь.

– Да бегу я, бегу! – орала белка издалека. – Подождите меня-а-а!..

Но на нее уже абсолютно никто не обращал внимания, потому что крохотная заколдованная Юфимия с громким криком и с кулаками набросилась на Фею. Свалила ее в пыль, и вцепилась ей в волосы.

– Проходимка! – выла Юфимия, трепля окаменевшую от неожиданности и от испуга Фею.

– Мама! – кричали перепуганные девицы.

– …меня! – орала белка, задирая пышные юбки выше и звеня каблуками по брусчатке.

– Юфимия! – прокричал Лесничий, отважившийся все-таки выйти из дома. – Опаздываем!

– Засужу-у-у, – выла Юфимия, сжав тощую шейку Феи обеими руками и стукая крохотную волшебницу головой о землю. – За неправомерное колдовство-о-о!..

Фея тем временем пришла в себя и вцепилась в ответ в госпожу жену министра. Крылышки Феи громко затрещали, Фея взлетела, с утробным воем утаскивая Юфимию вверх. Та верещала и дрыгала ногами.

– Прекратить! – грозно вскричал Лесничий, понимая, что и этой жены он сейчас может лишиться, если Фея ее уронит. Он выскочил из дома и вовремя успел подставить ладони – Фея таки не выдержала, уронила Юфимию, и крохотная верещащая женщина приземлилась прямо в руки мужа, отчаянно дрыгая ногами.

– Вы ответите мне за это! – прокричал Лесничий грозно. Юфимия в его ладонях рыдала от пережитых обиды и испуга.

Часы на башне в городе громко и торжественно пробили полдень.

– Мама, мы опоздаем! – заныла из кареты не теряющая надежды выйти за принца Тереза. – Мы точно опоздаем! Ну все, не быть мне принцессой!

– Тех, кто опоздает, – подзудела язвительно Анна, – не пустят на порог. Из-за ворот будешь смотреть на огни в окнах замка и слушать музыку.

– Ась?! – вскричала растрепанная и уставшая белка, проглотив очередную порцию воздуха так жадно, что чуть им не подавилась. – Что значит – не пустят?!

Перед ее мысленным взором с треском захлопнулись ворота в королевский замок, и фужер с пузырящимся шампанским проплыл мимо протянутых отчаянно рук.

– Все из-за тебя! – рыдала капризная Тереза, размазывая парадный макияж. – Это ты опоздала! Это из-за тебя они передрались! Мама теперь мелкая, как комар! Мы вообще никуда не поедем?!

Крохотная Юфимия стенала в руках мужа. Волшебство, как и любое другое, должно было испариться в полночь. А до полночи было еще ох как далеко.

Лесничий был одет кое-как. Он так и не смог разобраться с чулками, выскочил на улицу в одном башмаке, и жена его была слишком маленькой, чтобы помочь ему переодеться.

Фея летала неровно, как подбитый шмель. Одно из ее крылышек было смято и немного поломано, и она старалась починить его при помощи магии, но выходило почему-то не очень.

Отчаяние и ужас накрыли всю компанию. И выхода не было.

– Сделай же что-нибудь! – без остановки орала сквозь слезы Тереза. – Это все из-за тебя! Я все Королю расскажу! Он не пустит тебя во дворец, если мы туда не попадем!

Встрепанной, взлохмаченной, измученной скачками по лесным кустам белке ужас как не хотелось терять обещанные Изабеллой танцы и лакомства. Ледяное шампанское в ее мечтах пузырилось – и лилось в чужие разгоряченные и жадные глотки. Пропитанный коньяком торт исчезал в жадных жующих ртах.

Последней каплей было видение, где жадный рот поедал марципановую розочку. Белка марципаны особенно любила; и это видение добило ее.

С истошным криком она подскочила, одернула порядком помятую и истрепанную юбку и стряхнула целую горсть золотого порошка на свои хрустальные башмачки, насквозь пробитые когтями.

Те зазвенели и застучали как хорошие, закаленные подковы лошади.

Белка, отчаянно вереща, ухватила оглобли и с трудом завернула их в сторону подъездной аллеи.

– Доченька, что ты делаешь?! – закричал испуганный подслеповатый Лесничий. – Ты же надорвешься, милая!

Но белка уже с криками и пыхтеньем заворачивала карету к выезду. Заколдованные туфли ее гремели и стучали об булыжники, высекая искру. Сипя и натужно взвывая, белка изо всех сил потянула карету за собой, туфли ее рванули вперед, увлекая ее за собой, и карета, подскакивая и раскачиваясь, выехала со двора.

Глава 10. 4

С капризным енотом Люк, конечно, возиться не стал. Сделал ему строгое внушение и направил по тропинку в сторону королевского замка, благо, идти было недалеко. Енот повесил голову и грустно побрел по тропинке, пиная камешки нарядными туфлями.

А самому Люку вдруг в голову пришла одна великолепная идея, благодаря которой он свернул с лесной тропинки и ненадолго заглянул в город, в близлежащую модную лавку.

Вернулся под сень деревьев он очень скоро; в руках его был большой пакет, завернутый в нарядную шелковую бумагу, и букет красивых белых цветов. В кармане его штанов тоже что-то было, что-то маленькое, но очень важное, потому что Люк, прижимая к себе большой и нарядный пакет, стоящий, наверняка, много денег, нет-нет, да касался кармана, словно проверяя, не потерял ли он припасенный подарок.

– Люк! – увидев любимого, Изабелла выбежала из сторожки и повисла на его шее. – Ох, я думала – не увижу тебя сегодня… столько суеты из-за этого бала!

Люк улыбнулся, обхватив девушку свободной рукой, и, приподняв, нежно поцеловал ее. Так они и ввалились в лесную сторожку, обнимаясь и целуясь. Там Люк свалил все подарки, которые до того бережно прижимал к себе, на стол, и, обняв лицо девушки ладонями, поцеловал Изабеллу снова и снова, нежно и сладко.

– Что это за чучело я видел тут, на лесной дорожке? – поинтересовался он, когда поцелуев было больше, чем достаточно, чтоб утолить первую страсть и нежность. – Оно бежало, громыхая каблуками.

Изабелла насмешливо фыркнула, прижалась щекой к его груди.

– Ну, уж, ты и скажешь, – произнесла она. – Никакое не чучело, а… дочка Лесничего. Да.

– Однако, – произнес удивленный принц, припоминая дикие прыжки белки с задранной юбкой. – И эту девицу…

«…Король хотел видеть моей женой!» – закончил он мысль про себя. – Хорошо, пожалуй, что я все беру в свои руки!»

– Впрочем, неважно. Ну, – сказал Люк, снова заглянув в смеющееся и счастливое лицо своей любимой, – что же мы? Отстанем от других и на бал не пойдем?

Изабелла насмешливо фыркнула.

– Зачем нам бал? Подумаешь, танцы!

– Не просто танцы, – заметил Люк, – а танцы во дворце, под красивую музыку… А, ведь ты же разбойница. Да ты и танцевать-то, наверное, не умеешь.

Он чуть отстранился от Изабеллы и критически оглядел ее с головы до ног. Притом вид у него был такой серьезный, а во взгляде было столько сомнения, что невозможно было заподозрить Люка в том, что он попросту дразнит девушку.

Поэтому под его испытующим взглядом она вспыхнула от обиды и притопнула ножкой.

– Что значит – не умею?! – воскликнула она сердито. – Умею, конечно!

– Да точно, не умеешь, – снова поддразнил ее Люк, изо всех сил делая вид серьезный и недоверчивый. – Вот в сапогах твоих точно танцевать неудобно… Да и где разбойницам ходить по балам? Ни разу, наверное, не была? Думаю, случись тебе попасть на королевский бал, ты оттоптала бы мне все ноги.

– Что?! – вскричала Изабелла сердито.

Она заскакала вокруг Люка, стаскивая сапоги по очереди, и он рассмеялся, глядя, как вслед за сапогами с ног девушки тянутся длинные белые чулки. Но Изабелла решительно их подтянула и присела в изящном реверансе перед Люком, склонив голову и плавно разведя в разные стороны руки.

– А вы, господин садовник, – дерзко произнесла она, поднявшись, и глядя Люку в лицо яркими смелыми глазами, – сами-то умеете танцевать?

– О, разумеется, – ответил Люк, церемонно поклонившись, прижав руку к груди.

– Интересно, где это научился? – недоверчиво поинтересовалась Изабелла. – Сам же сказал, что был на войне и командовал полком!

– В военной академии, – назидательно произнес Люк, подавая руку девушке и выводя ее на середину комнаты, как в круг вальса, – где я учился, танцам уделялось огромное значение. Офицер должен быть неустрашим на поле боя и хорош на балу.

– Надо же, – протянула Изабелла, втягиваясь в его игру.

Ее ладонь легко и изящно вспорхнула на плечо Люка, его – обняла талию девушки, и молодые люди, посмеиваясь друг над другом, закружились по комнате в вальсе, под воображаемую музыку.

– Раз, два, три, – отсчитывал ритм Люк. Смеющимися глазами глядя на изабеллу. – Раз, два, три… госпожа разбойница, вы меня удивляете! Так плавно и гармонично движетесь!

– А вы, господин садовник, очень уверенно ведете!

– Господин полковник, – поправил Люк девушку, гордо вздернув подбородок.

– Ах, даже так!

– Да, так. И что же вы ответите мне, госпожа разбойница, – светлый взгляд Люка смягчился, в глазах заплясали смешинки, – на мое приглашение? Я вас приглашаю на этот бал… официально.

– Но зачем, Люк? – Изабелла наморщила нос, и Люк, склонившись над ней, внимательнее заглянул в ее глаза. Изабелле на мгновение стало почему-то неуютно и неловко под этим пронзительным светлым взглядом. Оказалось, если смотреть на Люка внимательнее, то за его смешливой улыбкой и веселым взглядом таится очень жесткий, очень проницательный человек, который будто умеет читать тайны в сердце. Изабеллу кинуло в жар, потому что ей показалось, что Люк знает, что она никакая не разбойница, и что она обманывает его. И ей стало так непередаваемо стыдно, что у нее пальчики на ногах поджались.

– А почему ты, с твоей красотой, с твоей грацией, – вдруг произнес Люк, ввергнув Изабеллу в еще больший мучительный стыд, – и разбойница? Я же вижу – ты девушка из приличной семьи, со светским образованием. Так зачем все эти арбалеты, скачки верхом и сапоги, если можно носить прелестные туфельки?

Он поднял руку и продемонстрировал смущенной девушке пару шелковых бальных туфелек, которая по какому-то волшебству выпрыгнула из коробки, обернутой нарядной бумагой, и оказались у Люка.

– Тебе очень пошло бы быть просто красивой и нарядной девушкой.

– Ох, Люк, – прошептала Изабелла, глядя на шелковые голубые туфли, на маленькие атласные бантики. Щеки ее пылали ярким румянцем. – Это, конечно, красивые туфли…

Взгляд ее упал на стол, где в развернувшемся пакете виднелся нежный голубой шелк платья, и девушка зарделась еще сильнее.

– Но?.. – подхватил Люк. – Отчего ты смотришь на них как кролик на удава?

– Люк, я прошу, – поспешно произнесла девушка, – не дави на меня! Не заставляй! Не нужно… Я ведь правда люблю это – лес, охоту, простой костюм охотника! Правда! Я правда такая. Я не люблю балы – посмотри, как они нелепо выглядят! Эти огромные, как стог сена, юбки! Прически высотой с дом! Это же нелепо и смешно, Люк! Я никогда не хотела быть похожей… на таких девушек. И я очень обрадовалась, когда ты сказал, что… полюбил меня с первого взгляда. Я думала – тебе не важно, ношу ли я платье или же не ношу, и не важно, что я лучше держусь в седле, чем с поварешкой над кипящим супом…

– Мне не важно, – с улыбкой ответил Люк. Изабелла выдохнула с облегчением, но Люк не дало ей расслабиться. – Но ты разве не думала никогда о дне свадьбы? На собственную свадьбу ты тоже хотела прийти, одетая мальчиком?

– Ну, – протянула Изабелла, – свадьба – это совсем другое дело. На свадьбу все девушки хотят быть красивыми. И я, пожалуй, не исключение. Я хотела бы красивое платье, и, может быть, фату, но причем тут бал, и…

– А притом, – ответил Люк, вдруг ужасно заволновавшись, – что сегодня и на площади у дворца тоже будут танцы. Там будут расплясывать простые горожане. Они будут жарить сосиски, пить пиво, и плясать что есть мочи. А когда будет да салют, старенький придворный священник обвенчает всех желающих.

– Что! – воскликнула Изабелла, схватившись рукой за грудь, сердце из которой готово было выпрыгнуть.

Люк, все так же волнуясь, вдруг чинно опустился на одно колено. В кармане он нашарил то, что так тщательно берег – красную бархатную коробочку, – и, открыв ее, протянул онемевшей от нахлынувших на нее чувств девушке. На белой атласной подушечке лежало золотое блестящее колечко, и Изабелла лишь руками всплеснула.

– Изабелла, – с чувством сказал Люк, – выходи за меня? Сегодня. Ты будем танцевать до самой полуночи, а потом нас поженят. Ты согласна?

– Ох, Люк!

Дрожащими пальцами Изабелла взяла колечко и надела его на палец. Оно было как раз, впору.

– А ты умеешь внезапно атаковать, господин полковник… Как я могу отказаться? Как я могу сказать «нет»?! – произнесла девушка, и Люк, подскочив, заключил ее в объятья.

– Одевайся, – радостно шепнул он. – Ты на свадьбе будешь самой красивой!