Текст книги "Золушка по принцу не страдает (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9. 4

Принц, яростно размахивая кулаками, вихрем пронесся по коридорам замка, влетел в свою комнату и с грохотом захлопнул за собой двери. Следовавший за ним Король, запыхавшийся и измученный, видел только, как мелькают каблуки на туфлях принца и как дрожат косяки на дверях его комнаты.

– Его Высочество, – пыхтел Король, копаясь в кармане и отыскивая ключ, – в прекрасной… физической… форме. Самое время жениться. Чего он упрямится – не пойму. Я же его женю, а не сажаю на пожизненное заключение…

Размышляя и переводя дух, Король закрыл комнату принца на ключ, полагая, что изнеженный венценосный студиозус-поэт теперь никуда не денется и просидит под замком до самого бала. А потом, отерев раскрасневшееся лицо, Король направился в свой кабинет, чтобы выписать повторные – настойчивые, – приглашения красивым девицам королевства.

Но принц, оставшись взаперти, не сильно огорчился тому, что через дверь ему теперь не выйти. У него было окно – и того было вполне достаточно.

Стащив с головы парик, принц обнаружил золотую шевелюру. Плеснув воды в лицо, он смыл белый грим и тщательно стер его остатки полотенцем, превратившись как по мановению волшебной палочки в садовника Люка.

Нарядные одежды он сменил на свои поношенные коричневые штаны и зеленый жилет. Вместо туфель натянул высокие ботфорты с исцарапанными носами и потертым, штопанным голенищем.

Из-под кровати, неуважительно оттолкнув фарфоровый ночной горшок, Люк достал веревочную лестницу и привязал ее к перилам балкона. Оттуда, почти не таясь, он покарабкался вниз, и очень быстро скрылся в цветущей зелени сада.

Сердце вело его туда, в лесной домик, где он был счастлив со своей милой разбойницей. Припоминая ее бойкие глаза, ее улыбку, темные локоны, Люк смеялся, потому что образ девушки будоражил его.

Вспоминая ее улыбку, ее поцелуи, Люк ощущал тепло на сердце.

«Мы станцуем этот танец с тобой, лесная разбойница! – посмеиваясь, думал Люк. – Ты ведь не против? Вот и я не против. Обманем Фею. И против такого поворота отец точно ничего сделать не сможет!»

В лесном домике меж тем кипела работа; перебирать фасоль и чечевицу оставили енота, клятвенно заверив, что больше никогда его не станут привлекать к опасным приключениям. Заяц был приставлен к кофемолке. А сама Изабелла, собрав все необходимое для шитья, перебралась в лесной домик, где ей никто не мешал – и где она рассчитывала дождаться своего Люка.

Но тут либо сама Изабелла отвлекалась все время, ибо голова у нее была забита не балом, или включилось недоброе волшебство от Феи, которым она решила наказать девушку.

Да только во всей кипе журналов, что Изабелла пролистала, не было ни единого платья, которое смотрелось бы не нелепо, и которое было бы просто удобным для шпионской вылазки.

– Господи боже, – воскликнула в очередной раз несчастная девушка, рассматривая картинки. На них все юбки у платьев вздувались, словно у моделей с тонкой талией была задница шире, чем у енота. Зато у самых лодыжек все это великолепие было перетянуто лентой, так, что делать широкие шаги наверняка не получилось бы. – Да тут даже юбку невозможно задрать повыше, чтоб она не стесняла ног! Придется семенить, как воробей с соломинкой, застрявшей в заднице, – задумчиво произнесла Изабелла, разглядывая предлагаемые ей модели. – И как в этом саркофаге бегать? Как обследовать весь дворец и разбить феин хрустальный кубок?

– Но-но-но! – сердито одернула ее белка. – Что за выражения вообще для приличной девушки?! Не забывай: ты моя подопечная! Моя воспитанница! И идешь не абы куда, а на королевский бал! Надо не ударить в грязь лицом. Ну что ты, в самом деле…

И она, развалившись на столе, припала жаждущим ртом к своей фляжечке.

Изабелла, глядя на нее, усмехнулась.

– Не ударить в грязь лицом? – повторила она. – А во что ударить? В торт? У тебя крем засох на усах.

– Это от нервов, – безапелляционно ответила белка. – А тебе нервничать рано, ты еще не замужем. Так что воздержись от желания бить лицом вообще куда-либо. Лицо тебе еще пригодится.

– Но Мина! – возмутилась Изабелла. – Как же я в этом смогу вообще ходить?! А танцевать? Да в этом и стоять-то затруднительно будет! Это Фея нарочно такое придумала, чтобы надо мной поиздеваться. Наверное, и моду для этих дурацких журналов она придумывает. Она же не ходит, а летает. Ей перебирать ногами не нужно, и она не задумывается, каково это другим – ходить.

– А ты как хотела, – философски ответила белка. – Наказание есть наказание. Заработала – получи.

– Я что-то не поняла, – возмутилась Изабелла. – Мне сейчас показалось, или ты поддерживаешь Фею?! Уверяла, что всецело со мной, а сама радуешься тому, что я попала в трудную ситуацию?!

– Фи, – презрительно сказала белка. – Ну, уж и трудная ситуация. Подумаешь. Ну, чебурахнешься пару раз носом в пол. Но счастье особо ценно лишь тогда, когда добыто с трудом!

– Да какое же счастье, – в отчаянии выкрикнула девушка, – когда до счастья еще далеко! А я хочу лишь того, чтобы Фея не совалась в мою жизнь?!

– Это тоже счастье, – сказала белка, которую выпитое вино сделало непокладистой, строптивой и чрезмерно дерзкой. – И вообще: хватит жаловаться и ныть. Ничего плохого в этом платье нет. Оно же бальное! В нем нельзя бегать и прыгать, в нем полагается тан-це-вать! Да и туфли красивые. Кто из девушек может похвастаться тем, что у нее дизайнерские туфли от Феи?! Она слишком тебя балует, а ты этого не ценишь! Ну, сама посуди: она велела тебе сшить самое прекрасное платье, что ты найдешь в журнале. Она велела тебе в нем на бал явиться. Она все делает для того, чтобы ты была на балу самой красивой!

– Она все делает для того, чтобы на балу я была самой заметной! Чтобы легче было за мной следить! И превратить в муравья, если поймет, что меня на балу нет! мина, она меня хочет в муравья превратить и заставить всю жизнь таскать камни! Ты что, забыла?!

– Иэх, молодежь!.. Не цените вы хорошего отношения и заботы! Если бы я не любила тебя всем сердцем, я бы нипочем не подчинилась твоей грубой силе и не стала поддерживать тебя в твоих диких планах. Ты умеешь заставлять, негодница!

– Ах, вот ты как?! – воскликнула Изабелла сердито. – Заставили?! И портреты принца тебя уродовать заставили?!

– Конечно, – нахально ответила белка. – Все знают, как я люблю монарших особ. А принц так вообще душка, он мне всегда нравился. Все знают, как я благоговею перед ним! И если б не ты, я бы нипочем…

– Но ты сама вызвалась рисовать ему пятачок! – изумленная коварством белки, воскликнула Изабелла. – И выбитый зуб!

– Заставили, – нахально повторила белка. – Ничего не знаю. Угрожали. Шантажировали.

– Ах ты, лгунья… Предательница! Мне кажется, или кто-то сейчас готовит оправдательную речь перед Феей?! «Не виноватая я, меня заставили, угрожая!»?

– Да что ты, – как не в чем ни бывало, ответила белка, удобно подперев голову нетрезвой лапой. – Тебе показалось.

– А по-моему, нет!

– Да точно показалось, – нахально ответила белка.

– Да-а-а? – протянула Изабелла. Будь белка немного потрезвее, она бы заметила, что девушка снова что-то задумала, но коньяк делал свое дело, и белка была невнимательна и беспечна. – Ну, если не готовишь речь, если ты моя лучшая подруга, если не собираешься жаловаться Фее о моих делишках, тогда выбери мне платье сама!

Это Изабелла проговорила елейно-сладким голоском, придвигая модный журнал белке.

Та тотчас оживилась, глазки ее заблестели. Она подскочила, сбросив томную дремоту, и, плюнув на лапу, перелистнула глянцевую страницу.

– Давно бы так! – ворчливо произнесла она. – А то со мной никто не советует. Никто не берет меня в расчет! Сбросили меня со счетов! Но я…

– Это я уже слышала, – едко заметила Изабелла. – Ближе к делу!

Белка, полистав журнал и порассматривав картинки в нем, поворачивая так и этак, и даже вверх ногами, наконец, выбрала платье.

– Вот! – гордая, выдохнула она, демонстрируя Изабелле картинку со своим выбором. – Зацени мой безупречный вкус! Согласись, я тонкий ценитель моды?! Что б ты делала без меня, девчонка?!

– Но Мина, – со смешком ответила девушка, – на воротник этого «платья» таких, как ты, с десяток надо. И вообще – это зимнее пальто. Но я согласна, хорошо. Отлично. Пойду на бал в этом. Ты готова стать спонсором?..

– А?! Что?! – воскликнула белка исступленно. – Да тьфу на тебя, какое пальто! Ты не туда смотришь!

И она шустро перевернула страницу.

На картинке, которую белка гордо демонстрировала Изабелле, было действительно бальное платье, белое-белое, как облако, с узким-узким корсетом и с огромной, как стог сена, юбкой. И зад у этого платья, разумеется, был огромен.

«А не повлиял ли на сегодняшнюю моду, – вдруг догадалась Изабелла, – вчерашний хлопок по заднице енота?! Ты посмотри, как чутко меняется мода в зависимости от вкусов принца! Одно неосторожное движение рукой – и все модные журналы украшены огромными жопами! И все это, чтоб понравиться принцу!»

– Ну?! – возмущенно крикнула белка. – Разве не прелесть?! Скажи еще, что оно не прекрасно?! Скажи еще, что оно не достойно принцессы?!

– Наверняка достойно, – ответила Изабелла, посмеиваясь. – Но что его сшить, нужен месяц, как минимум!

– А орешки? – заверещала белка, даже подпрыгивая от возбуждения. – Орешки на что?! Я же тебе подарила, подарила!

– Отлично, – посмеиваясь, ответила Изабелла. – Ну, так что, открываем следующий орешек?

– Конечно! – проорала белка возбужденно. – У меня колдовство первосортное! Ты так не сошьешь, нипочем не сошьешь, как я наколдовать могу!

– Ну, хорошо, – покладисто ответила Изабелла, вынимая из кармана два оставшихся желудя. – Значит, воспользуемся твоей магией. Самой лучшей и качественной магией в мире.

– Да! Моя магия самая качественная! – подтвердила гордая белка.

– Ой, заело. Не открывается.

– Как это не открывается, как это заело?! – заверещала белка. – Быть того не может!

– Будь добра, Вильгельмина, – сладким голоском произнесла Изабелла, – поддень ноготком. Вот тут, трещинку вот эту.

И она поднесла ничего не подозревающей белке желудь.

Белка презрительно чихнула и сунулась лапой к желудю. И тотчас же была поймана за пальцы жестокой рукой.

– Ай-ай-ай! – верещала белка, которую Изабелла трясла над столом, крепко зажав ее лапу в пальцах. – Ты поломала мне запястье! Кости трещат! Выпадают ногти!

– Ничего, – пыхтела Изабелла, стряхивая с пальцев белки золотые крупинки магии. – Я залечу. Потом.

Увидев, что с ней проделывает коварная подопечная, белка вмиг прекратила капризничать, уперлась задними лапами в руку девушки и завопила совсем другим – полным ужаса, – голосом, дергаясь и стараясь освободиться.

– Что ж ты творишь, ворюга! – орала белка, развевая свой маленький рот на половину морды. – А ну, п-ложь! Обратно верни, я сказала! Это моя магия! Моя!

– Ничего, – посмеивалась Изабелла, натряся достаточную горку золотых крупинок и выпустив белкины пальцы из рук. – Я всю эту магию на тебя израсходую, не переживай. Зато ты узнаешь, как заставляют.

– Нет! – заорала белка в ужасе, прыгнув на стол и вцепившись в него коготками. Но неумолимая рука Изабеллы поймала ее за хвост и потянула обратно, словно жертву на плаху. Белкины коготки прочертили тонкие борозды на столешне, и белка, извиваясь всем своим длинным телом, проорала: – Па-ма-ги-те! Насилуют!!!

Но никто ей на помощь не пришел.

Зловеще хохоча, девушка раскрыла желудь без малейшей помощи – разумеется, магия срабатывала исправно. На пол шлепнулось тяжеленное шикарное платье из шелка и тафты, и чтобы поднять и оживить, пришлось насыпать на него едва ли не половину магии.

– У-би-ва-ют! – орала белка, глядя, как платье, помогая себе узкими трубками рукавов, зловеще и неуклюже поднимается с пола, расправляя слежавшиеся слои пышной юбки. – А-а-а-а! А-А-А-А!!!

Следующая щепотка магии отправилась в хрустальные туфли, и они нетерпеливо затопотали каблучками, предвкушая миг, когда смогут надеться на чьи-нибудь ножки.

– Нет! Нет! – в панике орала белка, понимая, чем все это пахнет.

– Да, да, – произнесла Изабелла. – Побудешь мной на этом празднике. Коль скоро тебе нравится мысль, что человека можно превратить в букашку только за то, что он не хочет идти на бал, отведай-ка сама этой пилюли! Пусть тебя саму позаставляют кривляться и скакать на потеху всем, наряженную в эти чудовищные тряпки.

И Изабелла смачно втерла белке меж ушей остатки магии, так, что у несчастной зверюги глаза съехались в кучу.

Вмиг белка обратилась в девицу… точнее, в нечто, очень похожее на девицу с длинным беличьим хвостом, облаченную в шерстяные волосатые чулки до колен и в меховые трусы.

– Милые трусики, – отметила немного шокированная Изабелла.

Лифчик на новоявленной девице был тоже меховой.

Шерсть росла чуть не до самого горла.

– Волосы на груди, – с сомнением отметила Изабелла, рассматривая злющую девицу, у которой под шмыгающим красным носом росли роскошные усы веером, – немного необычно… Декольте тебе надевать не стоит. Или побрить?

Ворочающееся монструозное платье красноречиво ухватило рукавами лиф и поддернуло его выше. Бывшая белка вздрогнула и прикрыла голый живот.

– Ну, в хвост используешь, как турнюр, – заключила Изабелла.

– Может, не надо? – простонала несчастная белка. – Я больше не буду.

– Надо, надо, – хладнокровно ответила Изабелла. – Наказание такое наказание. Взять ее!

Вмиг платье, белье и туфли накинулись на верещащую белку, колотящую ногами, и завалили ее на пол.

Корсет стиснул беличьи бока так, что из несчастной чуть не выплеснулся весь выпитый коньяк. Панталоны, словно сексуальный неумолимый маньяк, наползали на беличьи ноги, овладевали беличьими бедрами и жадно ухватывали беличий зад и промежность.

Платье, накинувшись на белку, завалило ее, и некоторое время приглушенные крики слышались из-под вороха красивой ткани и многочисленных подъюбников. Ноги, торчащие из-под него, дрыгались во все стороны, но хрустальные туфли накинулись на них, натянулись на пятки и подавили сопротивление. Вопли несчастной под ворохом ткани сделались совсем тихим.

– Готово, – произнесла Изабелла, и голос ее дрожал.

Глава 10. Проделки во дворце

Белка, обращенная в девушку, стояла, неловко выгнув спину, растопырив руки, словно подмышками у нее были комья колючек. Усы ее веером топорщились вперед, все лицо, здорово смахивающее на несчастную мордочку бедного, замученного зверя, было несчастным и перепуганным. Верхняя губа то и дело презрительно изгибалась и открывала великолепные острые беличьи резцы. Изабелла отступила на шаг и покачала головой:

– Нехорошо, – сказала она, рассматривая пышные усы на несчастной мордашке чересчур зубастой девицы. – Может, сбрить их?

В ее руке, перепачканной золотой пыльцой, по щелчку появилась опасная бритва. Белка испуганно заверещала и руками прикрыла мордочку. Бальное платье, у которого почему-то оказался суровый, крутой нрав, как у окровавленного фартука палача, с издевательским шелестом и треском рукавов расцепило стиснутые на носу ладошки белки и заломило ей руки за спину. Лиф натянулся до самого подбородка, подставляя лицо страдалицы под остро отточенное лезвие.

– Только не усы! – орала белка, дрыгаясь в объятьях жестокой одежды. – Веер! Маска! Клей! Все, что угодно! Только не смейте сбривать мои усики-и-и…

– Ну, нет, так нет, – пожала плечами Изабелла, убирая бритву. – Будешь самой усатой девушкой на балу.

Суровое бальное платье отпустило белку, и та со всхлипом, сломленная и покоренная, опустила голову.

– Я сейчас умру, – выдохнула она, тараща глаза и старательно втягивая прижатый жестким корсетом живот. Монструозное платье, поглотившее ее, ответило ей тихим шелестящим смешком, юбки всколыхнулись, будто от сквозняка.

– Отчего бы это? – насмешливо произнесла Изабелла, напяливая на взъерошенную голову белке белый парик.

– Ты пробовала носить эти платья?! – возмущенно выдохнула белка, тараща на Изабеллу испуганные глаза. – Это хуже, хуже, чем быть беременной сразу десятью близнецами.

– Да что ты говоришь! – притворно вздохнула Изабелла, безжалостно и погуще румяня своей беспомощной жертве щеки.

– А туфли?! – меж тем вопила оживающая после сурового обращения белка возмущенно, совсем позабыв, что еще совсем недавно находила их красивыми и модными. – Это же испанский сапожок!

– Не может быть! – изумленно ахнула Изабелла, густо и безжалостно насиняя белке веки.

– Может, может! – возмущенно воскликнула белка, щуря глаз, чтобы кисточка с краской не попала в него. – Они скользкие, скользкие они! Ты пробовала ходить в салатницах на босу ногу?! Они же давят! Они давят мне на пальцы! Они переломали мне все когти!

– Когти перед балом можно было бы и подстричь, – заметила Изабелла. – Ты же вместо меня идешь! Что подумают о дочке Лесничего?! И если ноги скользят… Думаешь, с чулками было бы лучше? – заботливо поинтересовалась Изабелла. – Если хочешь, давай наденем.

– Нет! – выкрикнула белка так яростно, будто девушка предложила ее привязать к пушке и выстрелить ею над океаном. – Не вздумай на меня напялить еще какие-то тряпки! И вообще! Ты не ответила! Ты пробовала носить эти платья?! Это же пыточный инструментарий!

– Да не может быть, – притворно удивилась Изабелла.

– Сердца у тебя нет! – меж тем продолжала ныть белка.

– Ничего, – ответила Изабелла, жестом веля платью подтянуть край лифа повыше, чтоб скрыть густую поросль на груди новоявленной девицы. – Считай, мы с тобой поменялись местами, и у тебя есть все шансы сделать за меня все верно. Так, как надо.

Белка презрительно фыркнула.

– Мне-то это зачем? Это тебе надо удачно выйти замуж! – сварливо ответила она.

– А как же твоя академия наставниц? – удивилась Изабелла. Белка насмешливо фыркнула.

– В первую очередь достанется Фее, – ответил коварный зверь. – А уж потом мне. А я всегда могу сказать, что задание провалилось из-за ее неумелого руководства. И мне поверят! – белка торжественно воздела палец к потолку, не особо уже обращая внимания на Изабеллу, которая потуже затягивала корсет. – Потому что это не первая свадьба… ой! Которую Фея… ой! Так что мне совсем-совсем это ненужно – идти на бал вместо тебя!

Глава 10. 2

– Так что ты можешь истязать меня, сколько угодно, – смирившись со своей участью, философски продолжила белка, задумчиво глядя в потолок, пока Изабелла зашнуровала ее корсаж, – наряжать в жуткие оборочки и скользкие туфельки. Но заставить меня пойти на бал ты не сможешь! Нет у тебя никаких средств, чтобы заставить меня вместо себя отплясывать!

– Конечно, нет, – покладисто согласилась Изабелла, осматривая получившуюся красотку и ненавязчиво вручая ей веер – прикрыть усы. – Но говорят, во дворце будет торт в целых десять ярусов!

– А! – вскричала белка, стиснув ладони у волосатой груди, предательски выглядывающей из-под сползающего лифа платья. – Торт!

В ее глазах, огромных, как звездное небо, и выпуклых, как иллюминаторы кораблей, тотчас загорелась надежда.

– Торт, – подтвердила коварная Изабелла. – Такой же огромный, белый и пышный, как и твое платье. И весь пропитанный коньяком.

– Коньяком!.. – прошептала белка с совершенно отсутствующим, очумевшим видом. Дух ее парил в стране розовых фантазий и сладких облаков из сахарной ваты.

– А еще на ужин там подают мороженое в вафельном рожке, – сказала Изабелла. – Из трех шариков: сливочный пломбир, клубничный и фисташковый. На самых жирных сливках. И миндальные пирожные, с кокосовым кремом и кокосовой стружкой!

– А-а-а, – только и смогла выдавить из себя белка, пуская тонкую ниточку голодной слюны. Глаза ее были абсолютно пусты и бессмысленны.

– И, конечно, шампанское, – продолжала Изабелла, сделав вид, что не замечает душевных терзаний белки. – Самое сладкое розовое шампанское. Во время танцев всегда жарко, и в любой момент между вальсом и кадрилью можно освежиться, пропустить бокальчик-другой… третий. Так никто не считает количество выпитого. Никому не жаль.

– Ы-ы-ы-ы-ы! – пылко воскликнула белка, прижимая лапы к сильно бьющемуся сердцу.

– Но ты, конечно, совсем не обязана туда идти, – подвела итог Изабелла. – У мня, конечно, нет никаких возможностей заставить тебя там появиться. Так что я просто решила над тобой посмеяться немного… померить неудобное платье…

– Не такое уж неудобное платье, – быстро сказала белка.

– … и ходить в скользких туфлях, – делая вид, что не заметила замечания белки, продолжила Изабелла.

– Фу ты, какие мелочи! – засмеялась белка, беспечно махнув рукой. – Растопырю пальцы посильнее! Делов-то. Вальс точно продержусь.

– Пожалуй, я была к тебе слишком строга, – продолжила Изабелла сокрушенно. – Да, так. Я прошу прощения. Можешь снимать платье, ладно.

Платье, мощно и резво пригнув белку, ухватило подол и с готовностью задрало его, обнаруживая панталоны и волосатые белкины ноги.

– Нет, нет, нет, – сладко произнесла белка, через силу отнимая трещащие рукава от подола и наскоро приводя платье в порядок. – Я, так и быть, схожу на праздник. Гляну одним глазком. За одним и тебя выручу. По дружески. Все равно колдовство не рассосется до самой полуночи. И в таком виде разгуливать еще долго. Так что я за одним схожу, разведаю, как, что…

Незаметно, как бы между делом, она отступала к дверям. Разумеется, ей было невыносимо тяжко в хрустальных туфлях, но она растопырила пальцы так, что когти ее пронзили тонкий хрусталь, и туфли теперь сидели, как влитые.

– А усы! – всплеснула руками Изабелла. Белка с видом убийцы, резко и страшно выхватила из-за спины веер и с треском мушкетных выстрелов раскрыла его, прикрывая предательскую растительность на дерзком зубастом лице.

– Я позабочусь обо всем, – сексуально промолвила она, сияя над прикрывающим ее лицо веером порочными глазами. – Обещаю: принц будет нашим! Он ни на кого и не посмотрит, кроме меня – а значит, тебя.

– Вот это меня и пугает, – пробормотала Изабелла. – А как ты попадешь во дворец?

– С твоими сестрами же! – проверещала белка не своим голосом. – Сейчас влезу к ним в карету.

– Они не пустят тебя, – удивленно отозвалась Изабелла, делая шаг вперед, к белке, делая вид, что сомневается и что очень хочет отнять у нее платье. – Они меня-то из кареты выгнали бы. А тебя и вовсе поколотят.

– У меня черный пояс по боям на веерах! – возразила белка, отскакивая от Изабеллы еще шустрее. – Не переживай за меня. Если я хочу попасть на бал, я на него попаду!

– Ах, уже хочешь!

Но белка не ответила.

Ловко, ногой в хрустальной туфельке, она ударила в дверь, распахивая ее, и с криком выскочила в лес. Каблучки ее туфель загремели по камешкам на дорожке, она вихрем пронеслась мимо дубовой рощицы, высоко вскидывая волосатые колени. Платье, на всякий случай, схватило ее руки за спиной, но это не помешало белке нестись, как обезумевшей, оставляя на колючих кустах клочки фатина из многочисленных слоев подъюбников.

Люк, видевший это представление с начала и до конца, тихо покатывался со смеху в кустах.

«Однако, – подумал он, отсмеявшись и утирая слезы, – мне тоже неплохо было бы подумать о двойнике на бал. Смех смехом, а колдовство Феи никто не отменял. Король может погнать меня в танец алебардами стражи. И что же? Я рискую потанцевать с такой вот дутой красоткой… нет, этого надо как-то избежать».

Пока белка удирала, сражаясь с платьем, с пальцев ее сыпалась золотая волшебная пыльца. Часть ее осела на широких юбках новоиспеченной красотки, а часть рассыпалась по дорожке, таинственно звеня. Люк раздобыл в кармане табакерку с черепаховой крышечкой, вытряхнул в траву табак, и осторожно, чтоб ненароком не превратиться во что-нибудь неподходящее, принялся собирать золотые крупинки.

Но магия была, а кандидатуры, подходящей для превращения, нет. Верные дворцовые стражи не поддадутся на уговоры, потому что обманывать своего Короля – это плохо. Значит, нужно лицо незаинтересованное, и попроще.

И оно сыскалось чересчур быстро – Люк не успел и всей золотой пыльцы собрать с дорожки.

Из подлеска, беспечный и счастливый, вышел енот, обращенный в… ну, раньше он был обращен в девушку. Сейчас же это было существо неопределенного пола, приземистое и широкое, толстозадое и мягкое. Круглое лицо енота сияло умиротворением. Он напялил на себя штаны вместо юбки во избежание досадных недоразумений, и преспокойно собирал хворост, отрабатывая наказание, наложенное Феей на Изабеллу.

Зад его почти не болел. Лопухи уже были не нужны, душевная рана почти затянулась.

И потому енот пронзительно вскрикнул, когда из кустов вынырнул Люк и крепко обхватил несчастного зверька за плечи. По-свойски. Это была судьба, нет – злой рок, и енот взвыл, жалобно и тоскливо, посылая в жестокие небеса немой, полный отчаяния вопрос: «За что?!»

– Послушай, дружище, – меж тем жарко зашептал Люк, не замечая енотьих терзаний. – Не хочешь контрамарку на бал? В королевский дворец? М-м-м? Видишь ли, мне тут выписали приглашение по случаю, отказаться было бы верхом неприличия. Но именно на сегодняшний вечер у меня запланированы неотложные дела! Выручишь по-братски? А я в долгу не останусь!

Енот, глядя на Люка полными ужаса глазами, отчаянно отрицательно затряс головой. Его душевная рана открылась. Побитая задница заныла. Сердце ушло в пятки.

Люк мог выглядеть как угодно; мог закрашивать лицо и мог менять одежду, но запах, его уникальный запах чуткий нос енота узнал бы из тысячи других запахов! И руку – тяжелую ладонь, отпечаток которой все еще хранила енотья задница, енот тоже ни с какой другой не спутал бы.

– Н-н-не… – застонал несчастный енот, стараясь вывернуться из-под цепкой руки Люка, но не тут-то было! Пальцы Люка впились в енотий загривок в неласково, хотя Люк нашептывал еноту соблазнительнейшие вещи.

– Дружище, ничего и делать-то не надо, – говорил Люк, удерживая отчаянно вырывающегося енота. – Просто ешь, пей, танцуй! И все! Сам Король тебя будет привечать. Это же так просто!

– Н-н-не!.. – отчаянно мычал енот, тараща полные ужаса глаза.

– Просто нарядиться в красивую одежду, – Люк решил пойти путем Изабеллы и наобещать несчастной жертве всяких подарков и лакомств.

Енот молча тряс головой.

– Там будет вкуснейшее угощение, – соблазнял Люк перепуганного, упирающегося зверя.

– Н-н-н-н-не!.. – енот вырывался все отчаяннее, но Люк не пускал.

– …и потанцевать с красотками, – соблазнял Люк. Енот вдруг затих и внимательно посмотрел на Люка. Тот, ободренный тем, что жертва его перестала сопротивляться, кивнул: – Да, да! Красивая одежда, много-много нарядных девиц…

– Я смогу их обнимать? – осторожно спросил енот, волшебным образом снова обретая дар речи.

– Конечно! – горячо заверил его Люк. – И даже немного потискать.

Енот остановился. В его круглых, обычно пустых и спокойных глазах, разверзся ад.

– А хлопать по попе, – дрожащим от предвкушения голосом произнес он, – тоже будет можно?..

– И даже нужно, – серьезно подтвердил Люк, изо всех сил стараясь не расхохотаться. – Проявлять знаки внимания к девицам – это первый долг кавалера.

Между делом Люк ненавязчиво раскрыл табакерку и щепотку золотой пыльцы втер еноту прямо в лоб, между круглых маленьких глаз, отчего тот превратился в славного, круглощекого крепкого деревенского парня с толстоватыми ногами и с черными усиками над капризной верхней губой, по-юношески яркой и пухлой.

В целом, парень из енота тоже получился неплохой, ну, разве что слегка круглозадый. Но и этот огрех Люку удалось замаскировать, втерев немного золотой пыльцы в немудреную одежду енота. Его кожаный старый жилет тотчас же превратился в нарядный шелковый камзол, а на толстых икрах натянулись самые дорогие чулки. Енот стал походить на столичного лощеного щеголя. И даже в чертах его появилось что-то такое, очень похожее на Люка – если смотреть издалека и очень сильно прищурившись.

Волосы енота сами по себе взбились в модную и высокую прическу из белых волос с двумя черными прядями у висков.

С капризным выражением лица, сердито крутящий носом, с изящно оттопыренным задом, енот стал больше похож на изнеженного принца, чем сам принц.

«Как бы Его Величество не упало в обморок, – подумал Люк со смехом, – когда этот лжепринц дорвется до женского общества. Посмотри, как воодушевился. Он же начнет волочиться за каждой юбкой без разбору! Король будет в шоке, просто в шоке! Ох, не слишком ли это жестоко – заставлять его смотреть, как этот красавец будет гонять девушек и лапать всех подряд! Король будет думать, что принц обзаводится гаремом!»

– О-о-о-о, – простонал енот, хищно скалясь. Воображение его уже рисовало ему, как он безнаказанно впивается своими пальцами в бока девушек.

– Только без членовредительства! – строго предупредил Люк, и рука его жёстко сжалась на плече енота.

– Понял, – сказал енот голосом прожжённого дельца. – Какова будет оплата моих услуг?

Люк присвистнул.

– А ты не так прост, – произнес он. – Какая тебе еще оплата, шалопай? Королевский прием, девушки, вкусная еда!

– У меня много работы, – резонно заметил енот, указав на вязанку хвороста, которую собирал по лесу. – Мое время очень дорого стоит! Примерно один золотой – час. Во сколько начнется этот ваш бал?..

И енот выразительно посмотрел на солнце, будто прикидывая, как долго ему придется отплясывать на балу.

– Ты смотри, каков хитрован! – восхитился Люк и полез в карман.

Кое-как, с горем пополам, Люк наскреб по карманам семь золотых и вручил их еноту. Тот золотишко ловко сгреб, припрятал, и снова уставился на Люка нахальными глазками.

– Ну, – капризно протянул он, будто Люк подрядился исполнять все его желания, – а во дворец я как попаду?..