сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)
Предложила я. Зато вечером, когда мы снова заявились в дом тети Оли, Марина уже была на ногах, такая же как обычно – бодрая, собранная и уверенная в себе. Однако некоторые изменения все-таки произошли, и они прямо-таки бросались в глаза. В первую очередь фигура – я знаю, когда девушка взрослеет, ее формы меняются, но даже не догадывалась, что это может происходить так быстро. Точнее никогда и нигде я не видела таких быстрых и серьезных изменений, даже не слышала ни о чем подобном! Во-вторых, она была слегка холодна и раздражительна по отношению ко мне, в то время как отношение к Ане осталось без изменений. Непонятно только, чем же я перед ней провинилась, но решила пока оставить этот вопрос без ответа – вдруг еще больше разозлится.
Когда Аня задала свои вопросы, Манина буквально отмахнулась: «ничего не произошло, проспала утреннюю электричку, потому приехала на вечерней», а на вопрос о ее состоянии сегодня в обед, заявила что она просто хотела спать. Раньше у нас никогда не было друг от друга секретов, однако с этого момента, они похоже появились. Нужно было быть полной дурой, чтобы не понять – что-то случилось, но делиться этим с нами подруга не собирается. Холодно попрощавшись мы разошлись по домам.
На следующий день Марина заявила, что ей нужно приобрести кое-какую одежду и потащила нас по магазинам. У нее теперь часто менялось настроение, она, то вдруг становилась самой собой, то наоборот, была на себя не похожа, проявляя чуждую ранее стервозность и надменность. Самое странное – она начала заигрывать с парнями, причем совсем незнакомыми: продавцы магазина или просто посетители, оказавшиеся рядом, ей похоже было все равно. Но и мужчины теперь реагировали на Марину иначе – стоило ей бросить взгляд из под ресничек на какого-нибудь из них, те тут же подходили, желая познакомиться. «Телефончик не дадите, красавица?» и это было самое невинное из того что они ей говорили.
Сказать что мы с Аней были поражены, все равно что ничего не сказать – мы били просто в шоке. Хорошо хоть что все эти подкаты незнакомцев заканчивались одинаково – Марина их отшивала, становясь холодной и неприступной, какой была после разрыва с бывшим, и до нашей недавней поездки. Как только очередной парень уходил, опустив голову, не понимая что сейчас произошло, она спрашивала нас «я что, глазки ему строила». Приходилось строить из себя дурочку, пожимая плечами. Аня, так вообще вжимала голову в плечи, замирая как испуганный кролик, при виде хищника.
Одежда Марине понадобилась вся новая, вплоть до нижнего белья, или наверное правильнее будет сказать что именно его необходимо было обновить в первую очередь. Как могла фигура девушки так быстро измениться, я хоть убей не понимаю, однако все изменения были в лучшую сторону – бедра стали немного шире, животик, который и так был почти не заметен, исчез полностью. Однако больше всего изменилась грудь – она увеличилась на целых два размера, если не больше.
Когда мы закончили с покупками, то зашли к Ане, и начали устраивать дефиле. Это была наша давняя традиция, после похода по магазинам. Естественно мы с Аней тоже не удержались и купили себе по паре новых кофточек. Но Марина припасла для нас еще один сюрприз – вещи, которые она купила, оказались очень откровенными, в таких, на мой взгляд, на улицу ходить нельзя. Все они больше напоминали реквизит из какого-нибудь фильма для взрослых!
- Мариш, мне кажется, это смотрится немного вызывающе, ты не боишься в таком ходить?
Спросила я, за что была вознаграждена презрительным взглядом, с прищуром.
- Не всем же быть монашками, как ты.
Обижаться на нее я не стала, помня о странном состоянии подруги, но все равно было неприятно. А ведь это она всегда первая кричала о стыде и разврате, если какая-нибудь купленная юбка оказывалась на лишний сантиметр короче, чем положено. Сколько положено, тоже обычно решала Марина, и было это всегда, чуть выше коленки, а тут такое. Закончив примерять новую одежду, мы развалились на кровати, и Аня вновь начала приставать с расспросами к Марине.
- Ну Маринка, ну расскажи! Чем вы занимались, о чем говорили? Мы же умрем от любопытства!
- Аня, я уже говорила, ничего не было – посидели, поговорили, потом спать легли. Он себе на полу постелил а я… На кровати спала… Проснулись уже под вечер, я сразу на электричку и уехала. Вот и вся история.
Она немного запнулась, когда говорила о кровати, еще и покраснела. Не сдержавшись, я все-таки спросила.
- Вы спали в одной комнате?
Она даже не посмотрела в мою сторону и ответила довольно резким тоном.
- Тебе-то что? Сама ведь говорила – между вами нечего нет, вы просто друзья. Так что даже если у нас что и было, это наше с ним личное дело.
Стало вдруг как-то грустно, а в груди возникло странное, непонятное чувство. Может поэтому голос мой изменил тональность и немного дрожал.
- Да, говорила. Дело ваше, ты права…
Тихонько ответила я.
- А ты знаешь, как на нас твоя мама смотрела, когда мы к тебе пришли! Расспрашивала, чем мы занимались, пока тебя дома не было. И еще… Маринка, ты голая спала!
Тут же перевела разговор в другое русло Аня. Марина громко рассмеялась:
- Конечно – жарко ведь было, вот и разделась. Ну а маму мою ты знаешь, она может. Разговор с ней еще впереди, но он уж точно будет не из приятных…
Мы еще посидели некоторое время, болтая. Я пыталась разобраться в себе, понять, что за странные чувства пробудились во мне от слов подруги. Обида разочарование, печаль и что-то еще, но почему и с чем это связано, понять не могла.
Тут я заметила на пальчике у Марины странное колечко с большим черным камнем. Я уже несколько раз обращала на него внимание, но удобного момента, чтобы спросить не выпадало. Рука с колечком лежала на кровати, Марина смотрела в другую сторону и я легонько прикоснулась к камню, сама не знаю зачем. Голова вдруг немного дернулась а щека загорелась огнем. Я даже не сразу поняла, что это прилетела пощечина от Марины. В ушах зазвенело, к горлу подкатил комок, вот-вот готовы были хлынуть слезы.
- Тебе кто разрешил его лапать?!
Прорычала подруга. Аня ойкнула, прижав ко рту ладони. В комнате повисла тишина, только в ушах еще немного звенело. «Она ударила меня… Она меня ударила!» повторяла я про себя. Выбежав из квартиры, я брела, сама не зная куда, слезы ручьем текли по лицу. «Да как она могла!? Никогда ей этого не прощу! И главное за что? Я только дотронулась и все! Не прощу никогда!». Мысли не утешали нисколько, я прикусила губу, чтобы не зарыдать в голос, достала телефон и набрала номер.
- Тим, извини что беспокою, ты не занят?..
Я все ему рассказала. Сама не знаю о чем думала, когда набирала его номер. Подружек у меня хватало, но ни с одной из них я не была настолько близка, чтобы рассказать такое. Наверное мне просто хотелось поделиться своей болью, и я знала что Тим смеяться не станет – он честный, добрый и надежный. Сейчас мне очень был нужен кто-то такой. Жаль конечно что он не рядом, уверена так бы вмиг успокоилась, но даже так, просто поговорив, стало намного легче. Он выслушал и пожалел меня. Плакать я перестала. Тим говорил, казалось бы, обычные вещи: «все будет хорошо, все наладится, ты же сама говорила, с ней происходит что-то неладное, она еще извиняться будет, вот увидишь…», но мне было приятно это слышать, приятно говорить с ним. Потом он начал рассказывать о похождениях своего младшего брата – решил развеселить меня. Истории и правда оказались смешными, я даже смеяться начала. Проговорили мы с ним, наверное, часа три. Никогда бы не подумала, что можно так долго разговаривать с парнем по телефону. Опомнившись, я спросила:
- Я хоть не оторвала тебя от дел, а то пристала к тебе со своими проблемами…
- Вика, время с тобой, даже просто разговор по телефону, для меня очень ценно. Я невероятно счастлив от того, что ты «пристала» именно ко мне.
Он запнулся на секунду, и продолжил.
- Хорошо, что ты меня сейчас не видишь, иначе я бы не набрался смелости это сказать. Ты ведь мне очень нравишься, и дело не только во внешности. Я понял это еще тогда, в поезде. Эх… не обращай внимания, это ничего не значит… Просто, можешь мне в любое время звонить, я всегда тебя выслушаю, и мне не будет в тягость.
Как много разных чувств захлестнуло меня в этот момент, передать их все, я не смогу наверное никогда. Я даже не подозревала, что можно испытать их вот так, просто поговорив по телефону. Хотелось сказать ему, хотелось ответить, рассказать о своих чувствах. Но я молчала, пребывая в каком-то ступоре, не в силах разомкнуть уста. Он продолжил тот разговор, что мы вели перед этим, как будто ничего и не было. На улице начало темнеть, и я повернула обратно, направившись домой. Я смутно помню как ложилась в постель, было чувство, будто телефон прирос к уху. Тим пожелал мне спокойной ночи и отключился. Я лежала с открытыми глазами, глядя в потолок. «Сколько всего случилось за этот день... Сколько всего теперь изменится…» думала я, и незаметно для себя забылась сном с приятными и спокойными сновидениями. Я их сегодня заслужила, за все эти переживания…
***
Домой я добирался в полусознательном состоянии. Вместо мыслей в голове звенела тишина, и только на краю сознания, где-то вне обычного восприятия, теплым угольком тлело новое чувство. Оно хоть и раздражало слегка, но сейчас я не придавал ему особого значения. В себя я пришел только после того как постоял несколько минут под ледяными струями душа у себя дома. Холодная вода отрезвляла и помогала отстраниться, взглянуть, так сказать на вещи со стороны. Именно это мне сейчас было просто необходимо.
«Итак, что мы имеем» думал я, расположившись в своем кресле перед компьютером, «либо, я окончательно тронулся умом, либо мир вокруг, совсем не так прост, каким кажется на первый взгляд». Здравый смысл, ехидным голоском, измывался над моим «изысканным и богатым воображением», советовал добровольно сдаться людям в белых халатах «дабы не навредить, в будущем окружающим», вот только трусливое бегство к докторам вряд ли поможет, в прошлый раз ведь они не справились. Потому нужно готовиться к худшему – к тому, что все происходит в реальном, осязаемом мире, а не в моей больной голове.
То чувство, которое беспокоило меня по дороге домой снова вернулось, но теперь я не стал от него отмахиваться. Сосредоточившись на этом, я понял – за мной кто-то наблюдает. Эта способность появилась пару лет назад, как раз когда меня заперли в больнице. Тогда это помогало избегать нежелательного наблюдения. Точнее не совсем так, за мной все равно наблюдали, но я, по крайней мере, знал когда это происходит, и вел себя соответствующе. Чувство это не из приятных, и пользы оно мне, за исключением того раза, практически никакой не принесло. «Но ведь сейчас я дома, кто и как может за мной здесь наблюдать?» призадумался я, повернувшись к окну. Естественно за стеклом никого не было, но я все равно поднялся и подошел поближе, опершись о подоконник.
Уставившись в темноту за окном, я не обнаружил никаких наблюдателей – пустая улица, только ветер легонько качал росшие неподалеку деревья. Они были еще совсем молоденькими, спрятаться в них мог разве что ребенок, но как только я обратил на них свое пристальное внимание, чувство исчезло. Задернув занавески, я вернулся в кресло. «Кому понадобилось за мной следить? Это уже паранойя? Может все-таки сходить посмотреть, кто там в листьях прячется… Ну нет, я тогда точно пойму что свихнулся, когда там никого не обнаружу», тяжело вздохнув я побрел на кухню, и заварил себе крепкого чая, еще немного посидел и лег спать.
На следующий день позвонила Вика. Ее звонок немного удивил меня, ведь обычно звонила Аня, хотя Вика и Марина неизменно находились при этом рядом. Девушка плакала, рассказывая о том что с ней случилось. Естественно я попытался ее утешить и успокоить. У меня это даже получилось, хоть и не сразу. То как вела себя Марина, было совсем на нее не похоже, даже мне было это понятно, не смотря на наше с ней недолгое знакомство. С Викой мы проговорили несколько часов, время пролетело незаметно. Как и раньше, мне было легко и приятно с ней общаться, и я намекнул, что буду совсем не против еще пообщаться. Уже потом до меня дошло, что намек этот, со стороны наверное выглядел как признание, но сказанного не воротишь, потому я решил просто больше не поднимать эту тему.
Она мне позвонила и на следующий день, и снова мы долго говорили на разные темы. Так уж вышло, что теперь мы общались каждый день и неизменно желали друг другу спокойной ночи Я все больше ее узнавал, и она мне все больше нравилась. Через несколько дней Вика как всегда позвонила после обеда, но в этот раз она была не одна. Аня не выдержала общества Марины, точнее той, в кого превратилась лучшая подруга.
Девушка стала заносчивой, высокомерной, парни целыми табунами караулили ее у подъезда. Между ними постоянно происходили драки, которые Марина всячески поощряла. Такое похоже, ее теперь очень забавляло. Она не отдавала предпочтения никому из ухажеров, что лишь усугубляло ситуацию. С Аней, она вела себя не иначе как хозяйка со слугой. Аня терпела издевательства сколько могла, но даже ее, казалось бы безграничному терпению, пришел конец. Она прибежала к Вике, вся в слезах, после того как Марина заставила девушку наблюдать за очередной дракой ухажеров, которая, к слову, закончилась госпитализацией обоих парней. Марине же, такой исход не понравился. Она заявила что-то типа: «эти слабаки недостойны даже смотреть в мою сторону», и упорхнула к себе домой, оставив Аню на улице. В общем, Вика с Аней вознамерились вернуть прежнюю Марину, но пока совершенно не представляли как же им это сделать…
========== Глава 8 ==========
«И как так получилось что вы именно у меня спрашиваете совета? Как же мне так помягче намекнуть, что я скорее интроверт и социопат, чем душа компании? Что я могу придумать в этой ситуации? Откуда мне знать как повлиять на поведение девушки, у которой, похоже, началось запоздалое половое созревание? Марине, похоже, очень нравится ее теперешняя жизнь, так зачем мне вмешиваться?» Вот примерно такими были мои мысли, но вслух я ничего из этого естественно не сказал. Ну а раз я ничего не смог придумать, девочки решили дать Марине время разобраться в себе, прекратив с ней общаться, на время. Аня написала ей об этом сообщение, на которое мгновенно пришел такой ответ: «Катитесь, неудачницы, еще сами приползете!». Поведение ее после этого нисколько не изменилось. Попыток помириться или хотя бы пообщаться она не проявляла. Похоже она действительно плевать теперь хотела на этот бойкот подружек, у нее только ухажеров прибавилось.
Спустя неделю, среди ночи зазвонил телефон. Бросив взгляд на часы, циферблат которых огрызнулся холодными электронными цифрами, я разозлился. «Надеюсь это что-то важное, иначе вы можете нарваться на грубость, названивая в 02:35», мелькнула мысль и я взял трубку.
- Чего не звонишь? Забыл меня что ли?
Раздался, слегка изменившийся, но все еще узнаваемый голос Марины, с нотками надменности.
- И тебе доброй ночи, Марина. К чему сей поздний звонок? Случилось чего?
Мой голос звучал раздраженно не только из-за того что она позвонила посреди ночи, но еще потому что рассказы о ее поведении вызывали у меня негодование, а иногда и отвращение.
- Извини что побеспокоила, просто я не знала кому еще можно позвонить…
Теперь ее голос звучал совсем по другому, совсем как раньше, когда она приезжала в гости.
- Ничего страшного, мы ведь друзья, можешь в любое время звонить, если, конечно по делу, а не просто так. Ночью просто так звонить не надо.
С небольшим нажимом произнес я последнюю фразу, но она, похоже на это внимания не обратила.
- Знаешь, многое случилось, я даже не знаю с чего начать… Со мной что-то происходит, я не могу это контролировать. Только иногда прихожу в себя и с ужасом осознаю, какой я стала. Я… Я ударила Вику, мне так жаль, я не хотела, все само собой вышло. Даже Аня от меня отвернулась…
- Может, просто извинишься перед ними? Думаю они не станут держать на тебя зла. Только нужно быть честной и перестать себя вести так, как ты ведешь себя сейчас.
- Я не могу… Я пыталась, но каждый раз, когда беру телефон чтобы позвонить им, меня переполняет такая злость, такое раздражение. Боюсь, наговорю им еще больше гадостей.
- Но ведь со мной ты нормально разговариваешь, почему с ними не можешь?
Удивился я, а она, немного помолчав переключилась на другую тему:
- Тим… Помнишь тот разговор о всяких странностях что происходили с нами, и то пятно что я оставила на твоей груди…
- Там нет ничего, на следующее утро уже ничего не было. Не переживай.
Прервал я ее.
- Понятно, это хорошо, значит я зря переживала. Но я думаю, что это как-то связано с моим нынешним состоянием. Тебе не кажется что мы с тобой не совсем обычные люди? Я пока многого не понимаю, но с нами ведь однозначно что-то не так.
- Я не считаю что со мной «что-то не так», я тот кто я есть, и другим быть не хочу.
Опять в моем голосе зазвучало раздражение. Слишком часто родители и доктора говорили что со мной «что-то не так», и что я «ненормальный», хотя нет, при мне они старались говорить «особенный», что раздражало еще больше, вот и выработалась защитная реакция.
- Прости, пожалуйста, я не хотела… Это со мной что-то не так. И, мне нужна помощь… Ты поможешь мне?
