Текст книги "Рэмбо под Южным Крестом"

Автор книги: Конрад Граф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Наконец все стихло, если не считать лесного гомона, к которому Гвари привык и на который не обращал никакого внимания. Он спустился с дерева, разделся догола, вытряс одежду и осмотрел свое тело. Он сбросил с себя несколько черных муравьев, выковырнул ногтем с живота толстого клеща, успевшего крепко въесться в кожу, и проверил ногти на ногах. Не дай Бог, если фараонова вошь отложит под ногтем яйца – легче будет отрубить палец. А тогда ты уже не ходок. Но, кажется, с ногами все в порядке. Гвари, не торопясь, оделся, прислушался и, не услышав ничего, что напоминало бы о человеке, вошел в просеку.

Выйдя на отмель, он покосился на крокодилов, лежащих в тех же позах и на тех же местах, и все же вынул нож. Картина, конечно же, внушала ужас, и Гвари простил себя за чрезмерную осторожность, которую он не хотел бы назвать трусостью. Он нашел кусок гнилой коряги и запустил им в ближайшего крокодила. Удар угодил в голову, но, кроме того, что коряга рассыпалась, ничего не произошло. И тогда Гвари смело вступил в воду и вытащил из зарослей лодку с лежащим в ней веслом. Чтобы не перевернуться, он подвел ее к берегу, сел и оттолкнулся от илистого дна. Проплывая мимо торчащих из воды пары глаз и пары ноздрей, он не удержался и пнул крокодила в морду веслом. Он погрузился, как поплавок, и снова всплыл. Гвари плюнул ему в пустые глаза и, уже не оглядываясь, направил лодку к острову.

Глава 4

Шеф «алмазной полиции» Артур Бирс спал плохо. Он не помнил, что ему снилось, и снилось ли вообще что-нибудь, но когда проснулся, ощущение было такое, что уже не уснет, и поднялся.

Теплая вода из-под крана не освежила его, как и не взбодрила чашка кофе из термоса – тоже теплого и с каким-то неприятным металлическим привкусом. Он вышел из гостиницы в сумрачно-мутный рассвет, взял в гараже машину и, пообещав дежурному через час вернуться, выехал на разработки.

Небо заволокло густыми мягкими облаками, которые неподвижно висели над самой головой. Создавалось впечатление, что на разгоряченную истомную землю набросили толстое пуховое одеяло и оно стесняло и без того ее короткое и прерывистое дыхание.

Над Луалабой поднимались косматые раздерганные клочья тумана, и в его просветах тускло-серая река казалась печальной и сиротливой.

Бирс остановил машину у ворот территории разработок и вошел в проходную. Шеф «алмазной полиции» никогда не приезжал так рано, и растерявшийся дежурный вместо обычного рапорта или хотя бы приветствия почему-то тихо сказал:

– Они так и не вернулись, господин Бирс.

Бирс ничего другого и не думал услышать. Он неопределенно махнул рукой и велел позвать мастера, который отвез бы его к палатке топографов. Мастер не замедлил явиться, и уже через десять минут Бирс стоял перед палаткой. Он не стал входить в нее, а сперва обошел вокруг и сразу же заметил в одной из стен разрез. Он засунул в него палец, но это не дало ему никакой пищи для размышлений. Войдя в палатку, Бирс включил электрический фонарь и сел за стол. Среди чашек и тарелок лежала тетрадь. Он открыл ее и увидел, что половина ее страниц испещрена ноликами, закорючками и цифрами, значение которых никак нельзя было понять. Два листка были вырваны. И тогда Бирс вспомнил, что на одном Рэмбо написал ему записку с извинениями, а другой передал панамоль, который сидит теперь под замком. И листки, судя по всему, были вырваны в одно и то же время. Почему Бирс решил так, он и сам бы не мог объяснить, а если бы и попытался это сделать, то, скорее всего, сослался бы на интуицию, которая никогда его еще не подводила. Но что из этого должно следовать, он тоже не знал, поэтому прихватил тетрадь для Сандерса и покинул палатку.

Возвратившись в управление, он закрылся в своем кабинете, раскрыл тетрадь и углубился в изучение ноликов и закорючек. Он провел за этим занятием не менее часа, прежде чем вспомнил, что ведь сам учил Рэмбо «делать вид», будто он что-то записывает в тетрадь. Вот он и записывал это «что-то» Бирсу стало неловко перед самим собой. Обстоятельства последних дней совсем измотали нервы. И голова забита черт знает чем.

В дверь стукнули, и не успел Бирс ответить, как вошел мрачный невыспавшийся Сандерс.

– Ну что тут у вас, Бирс? – спросил он, подавая ему руку. – Пропали парни? А где панамоль?

Бирс молча показал Сандерсу на тетрадь. Сандерс сел за стол, перелистал тетрадь и вопросительно посмотрел на Бирса.

– Что это?

– Это рабочая тетрадь Рэмбо, – пояснил Бирс. – И в ней вырвано два листа.

Вспомнив о листах, Бирс опять выругал себя за беспамятство и вытащил из ящика стола две записки Рэмбо. Он разгладил их и приложил к корешкам вырванных страниц – они совпали.

– Вот! – сказал он торжественно и посмотрел на Сандерса.

– Ну и что? – не понял Сандерс.

– А то, что Рэмбо написал сразу две записки, – раздражаясь недомыслием Сандерса, ответил Бирс. – Одну – нам, а другую передал панамолю Ньяме.

– И что из этого следует? – все никак не мог понять Сандерс. Бирс напыжился, соображая, что из этого может следовать, но как ни напрягал свою мысль, ничего дельного выжать из нее не смог.

– Я подумал, может, вы заинтересуетесь этим, – глубокомысленно сказал он и поджал губы.

– Не заинтересуюсь, Бирс, – сухо сказал Сандерс. – Прикажите лучше привести панамоля.

Бирс вздохнул и позвонил дежурному «алмазной полиции» Привели Ньяму.

– Как тебя зовут? – спросил Сандерс.

– Ньяма, господин, – ответил отдохнувший и выспавшийся панамоль.

– Скажи, Ньяма… – начал Сандерс, и Бирс опять услышал то же самое, что слышал и вчера.

Сандерсу, наконец, надоел этот бессмысленный и бессвязный разговор, он помолчал и, вдруг улыбнувшись обезоруживающей улыбкой, самым задушевным тоном спросил:

– А все-таки согласись, Ньяма, ведь алмаз был превосходный, а?

– Да, господин, – не мог сдержать улыбки Ньяма, вспомнив, какой алмаз взял у него этот человек со шрамом.

И тут же, опомнившись, Ньяма прикусил язык, но было поздно.

– И ты его хотел продать Шаве? – продолжал мягко Сандерс. Ньяма внимательно смотрел на Сандерса, всем своим видом показывая, что понятия не имеет, о чем идет речь.

– Алмаз, – повторил Сандерс, – ты хотел продать Шаве?

– Какой алмаз, господин? – удивленно спросил Ньяма.

– О котором мы только что говорили.

– Мы говорили, господин? – спросил непонимающе Ньяма.

– Ну да, говорили! Только что!

– Успокойтесь, Сандерс, – Бирс мягко положил руку на плечо капитана. – Все равно вы ничего от него не добьетесь.

Он вызвал дежурного и приказал ему отвести упрямого панамоля на прежнее место.

– Вы думаете, он нашел алмаз? – спросил Бирс, когда они остались с Сандерсом одни. – Тогда где он?

– У Рэмбо. Он выследил Ньяму, взял у него алмаз и сам пошел с ним к Шаве.

У Бирса округлились глаза.

– Сандерс, – выдавил он из себя, – откуда вы это взяли?

– А вы подумайте хорошенько, – Сандерс постучал себя пальцем по лбу, – и сами придете к этому выводу. Ведь панамоль проговорился, что алмаз-то у него был!

– Но сержант Гвари мог просто арестовать его, – никак не мог понять Бирс. – Почему он этого не сделал?

– Потому что ни Гвари, ни Рэмбо не служат в «алмазной полиции», – жестко напомнил капитан Бирсу. – Сколько раз можно это повторять? Зазвонил телефон. Бирс снял трубку.

– Доброе утро, господин управляющий, – Бирс выпрямился. – Ах, не доброе?.. У меня капитан Сандерс, господин управляющий… Слушаюсь, господин управляющий.

Бирс положил трубку и посмотрел на Сандерса.

– Еще новость? – спросил капитан, не ожидая теперь уже ничего хорошего.

– Новость, – сказал Бирс. – Нас приглашает к себе господин управляющий.

Управляющий синдикатом встретил их явно не в лучшем настроении.

– Здравствуйте, господа, – он взял со стола бесформенный листок бумаги и подал Бирсу. – Это нашли сегодня на разработках. Читайте вслух, Бирс. Может быть, я не так перевел?

Текст был написан на языке лингала, таким же явно искаженным почерком, как и послания людей-крокодилов, на обрывке оберточной бумаги. Бирс пробежал глазами этот текст, и лицо его окаменело.

– «Жизнь вашего Рэмбо, – медленно начал читать он, – мы оценили в сто карат. Положите алмазы в бутылку и закопайте в песок на берегу реки против крааля панамолей. Если к полнолунию вы не сделаете этого, то наутро получите голову Рэмбо. Мамбела» Бирс посмотрел на управляющего, на Сандерса и снова уткнулся в бумагу. – Еще приписка самого Рэмбо: «Прошу не предпринимать никаких полицейских мер. Рэмбо».

– Я тоже так перевел, – кивнул управляющий. – Что бы все это значило, Бирс? И что это еще за «Мамбела»? Они что, думают, что мы алмазы гребем лопатой? Бирс, я вас спрашиваю.

– Извините, господин управляющий, – выручил Бирса Сандерс, – Бирс может ничего и не знать о «мамбеле» Это тайный союз людей-леопардов, который прикончил сержант Гвари на нижнем Конго. Так нам сообщили из Киншасы. Я думаю, под этим именем действуют все те же люди-крокодилы.

– У меня уже создается впечатление, господа, что люди истребляют зверей, чтобы самим занять их место, – управляющий покосился на Бирса. – А где Гвари?

Бирс посмотрел на Сандерса.

– Господин управляющий, – сказал капитан, – ни Гвари, ни Рэмбо перед нами не отчитываются, и у них свои методы работы.

– Какой работы? – воскликнул в отчаянии управляющий. – За которую мы должны расплачиваться алмазами? Ну хорошо. Значит, о Гвари вам ничего не известно. Бирс, возьмите эту бумажку и подумайте над ней. У нас осталось три дня, и не вынуждайте меня составить о вас определенное мнение. Благодарю вас, Сандерс, за участие.

Бирс вышел от управляющего красный, как вареный лангуст. В своем кабинете он бросил послание «мамбелы» на стол и с мольбой посмотрел на капитана.

– Сандерс, – голос Бирса дрожал, – ну скажите же что-нибудь!

– А что бы вы хотели от меня услышать? – удивился Сандерс. – Да успокойтесь, черт побери, и возьмите себя в руки.

– Я спокоен, – Бирс вскинул голову. – Я совершенно спокоен. Но я хотел бы услышать, чем вы собираетесь мне помочь.

– Только советом, Бирс.

– Каким именно?

– Ждать и не суетиться.

– Благодарю вас, – Бирс прижал ладонь к груди и поклонился. – А когда они похитят управляющего, можно будет прикрыть синдикат. Сандерс, я вас серьезно спрашиваю.

– А я вам серьезно и ответил, – спокойно сказал Сандерс. – Послушайте, если Рэмбо просил спрятать Ньяму, вы думаете, это нужно панамолю? Уверяю, что это нужно самому Рэмбо. А если кто-то воспользовался именем «мамбелы», то, поверьте, только с подачи Гвари или Рэмбо, в наших краях о «мамбеле» никто и понятия не имеет. Вам все это говорит о чем-нибудь?

Бирс насупил брови, пытаясь переварить слова Сандерса, но так и не понял рассуждений капитана. Ему ясно было одно – через три дня синдикат должен заплатить за сэра Джеймса, и теперь еще за Рэмбо, целое состояние. И после этого о нем составит «определенное мнение» не только управляющий.

– Ведь все так просто, Сандерс, – не отвечая на вопрос капитана, стал развивать свой план Бирс. – Вы скрытно приведете сюда своих людей, и они вместе с моими ребятами окружат в день передачи алмазов крааль и берег реки. И все будет кончено!

Сандерс задумчиво посмотрел на Бирса и печально покачал головой.

– Бирс, – сказал он, – в славные времена короля Леопольда вам цены бы не было. Но ведь сейчас у нас Демократическая Республика, Бирс! Как вы забыли об этом? И потом, неужели в человеческой голове меньше каратов, чем в каком-то камешке? – Сандерс огорченно махнул рукой и подошел к двери. – Будут новости, коллега, звоните. Всегда рад помочь.

И Сандерс вышел из кабинета. Бирс тихо выругался, сел за стол и перечитал на клочке бумаги приписку: «Прошу не предпринимать никаких полицейских мер. Рэмбо» Ну, конечно, – каждому своя голова дороже! Он смахнул рукой записку на пол и долго сидел, бездумно глядя в одну точку. Потом вздохнул, поднял бумагу с пола и положил ее вместе с другими такими же в ящик письменного стола.

Глава 5

Рэмбо поднялся к хижине и заглянул внутрь. Она была просторна и пуста, если не считать полусгнившей циновки, брошенной у входа, да нескольких разбросанных калебас – сосудов из высушенной тыквы. Пахло застоявшейся сыростью и сладко-кислой прелью. Рэмбо опустил на траву рюкзак и принялся за работу. Прежде всего он выбросил подальше циновку и изгнал целое семейство жаб, нашедших под ней приют. За ними отправились и калебасы, способные лишь на то, чтобы отравить человека или в лучшем случае вызвать у него жестокую дизентерию.

После этого он собрал на берегу сушняк, сложил в хижине небольшой кучкой и поджег, чтобы выкурить тошнотворный запах. И когда стал спускаться к берегу, чтобы искупаться, увидел, как от камышей отходит лодка с Гвари. Он сбросил с себя одежду и поплыл навстречу.

Берегись, Джон! – решил подшутить над ним Гвари. – Здесь крокодилы!

– Поцелуйся с ними, Пит!

Рэмбо ухватился за корму и стал подталкивать лодку к острову. Гвари бросил на дно весло и, не раздеваясь, прыгнул на Рэмбо, но тот поднырнул под лодку и, обхватив ее руками, погнал к берегу. На мелководье Рэмбо оставил лодку и бросился на Гвари. Гвари не устоял и плюхнулся в воду.

– Я не знал, что ты такой храбрый, Джон, – сказал он, сидя в воде. – Неужели ты не боишься крокодилов?

– А почему я их должен бояться? – спросил Рэмбо, натягивая штаны. – Они такие же звери-крокодилы, как люди-крокодилы. Ты узнал их, Пит?

– Всех до одного.

– И ты не предъявил им ордера на арест? – с притворным ужасом спросил Рэмбо. – Ты отпустил их?

– Да, сэр, – вздохнул Гвари, стягивая с себя одежду. – Я испугался, что они вернутся на остров и станут жарить твою печень. Ведь они тоже не завтракали. – Гвари принюхался и поднял голову. – Джон, твоя хижина горит!

– Не горит, – успокоил его Рэмбо. – Это я выкуриваю из нее злых духов. Пошли.

– Неужели Шаве дал тебе спички? – удивился Гвари.

– Нет, я утащил их у него со стола. Но он мне дал продуктов на три дня, чтобы я не умер с голода. Правда, на тебя он почему-то не рассчитывал.

Они поднялись к хижине, и Гвари заглянул внутрь. Она была полна дыма.

Ты что, приготовился здесь жить? – спросил он и бросил на крышу свою одежду. – Все три дня?

Нет, Пит, просто я привык все делать основательно. Рэмбо сел у рюкзака и развязал его. – Шаве получил от меня то, что ему и было нужно, – записку для синдиката. И когда он хорошенько подумает, то в любой момент может решить, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. В полнолуние он получит алмазы за меня и сэра Джеймса и смоется.

– Но ведь ты сказал, что озолотишь его?

– Это журавль в небе, – повторил Рэмбо. – А Шаве хоть и жаден, но очень осторожен. И потом, подумай сам, – пока я живой, я для него опасен.

Рэмбо перевернул рюкзак и вывалил все его содержимое на траву. Здесь были лепешки, вяленое мясо, жареная рыба, бананы, какие-то фрукты в целлофановых пакетах, вода в бутылках. Рэмбо взял две банки с ананасовым соком и попросил у Гвари нож.

– Пит, – сказал он, взрезая банки, – не кажется ли тебе, что нам вполне достаточно по банке сока?

Гвари покосился на продукты и вздохнул.

– Знаешь, Джон, мне тоже что-то не хочется сидеть за одним столом с Шаве. И потом, если он задумал отравить тебя, то я-то здесь при чем?

Рэмбо ничего не успел ответить, как где-то совсем рядом, над ближним лесом сверкнула яркая вспышка молнии и страшный удар грома потряс, кажется, до основания весь этот маленький островок. В мгновение ока тучи заволокли все небо, низко опустились над озером, и сверху хлынули потоки ледяной воды.

– Лодка! – крикнул Гвари и бросился к берегу.

Рэмбо кинулся следом. Потоками воды лодку уже стащило в озеро и почти затопило. Они перевернули ее и засунули в густые кусты низкорослой акации. Молнии уже сверкали со всех сторон, удары грома слились в один зловещий грохот. И этот грохот прорезали вдруг пронзительные истеричные крики шимпанзе в лесу. Воздух пульсировал каким-то мертвящим синим светом.

Рэмбо и Гвари добежали до хижины и бросились в ядовито-вонючий дым. И тут Гвари вспомнил о своей одежде. Он выскочил наружу и стал обшаривать руками тростниковую крышу – она была пуста. Рэмбо бросился на помощь. Штаны они нашли в папоротнике, рубашка зацепилась за ствол пальмы.

Ливень прекратился так же неожиданно, как и начался. Рэмбо запрокинул голову и не поверил своим глазам. По-прежнему ярко светило солнце на бездонном голубом небосводе, и те же голоса, только, пожалуй, более возбужденные, наполнили своим гамом посвежевший лес. Ни продуктов, ни пустого рюкзака, ни банок с недопитым соком на месте не оказалось – все смыло и разметало бешеными потоками. Над островом повисло густое дрожащее марево.

Гвари выжал свою одежду и бросил на ветки акации.

– Сушись, Джон, пока не поздно, – сказал он. – А нам этот дождичек прибавит теперь хлопот.

– Может, он местный, Пит, и ничего страшного еще не произошло? – спросил Рэмбо с надеждой, снимая с себя мокрую одежду.

– Нет, Джон, он пришел с Луалабы и испортил теперь нам весь путь.

– Ты думаешь, к ночи мы не доберемся до Луалабы? – Рэмбо это уже начинало не нравиться.

Гвари грустно улыбнулся.

– Джон, – сказал он, – не забывай, что ты в тропиках – здесь день всегда равен по продолжительности ночи и никак не может быть более двенадцати часов. Это, во-первых. А, во-вторых, ни один ганга не скажет тебе, сколько ты можешь пройти в лесу за один час, за одну минуту и даже за одну секунду, потому что здесь смерть прячется под каждой травинкой.

– Ты все сказал? – спросил Рэмбо, выслушав длинную речь Гвари.

– Все, – кивнул Гвари, потому что к сказанному он действительно ничего уже добавить не мог.

– А теперь слушай меня, – Рэмбо заглянул в глаза Гвари. – Пит, я тебя очень хорошо понял. Но и ты пойми, – если мы не вернемся на Луалабу хотя бы завтра, нам не стоит вообще выходить из леса. Останемся здесь с шимпанзе. Но не думаю, чтобы и они приняли нас с восторгом.

Гвари обиженно засопел.

– Ты убеждаешь меня, – сказал он, – как младенца. А у нас про лес говорят: здесь никогда не теряешь времени, когда стараешься избавиться от опасности. Старая мудрая поговорка.

– Пит, – терпеливо продолжал Рэмбо, – я очень ценю и уважаю старые африканские поговорки. Но, скажи, что делать?

Гвари страшно выкатил белки глаз и, нагнувшись к уху Рэмбо, таинственно прошептал:

– Удирать отсюда, сэр!.. – его толстые губы растянулись в улыбке. – Джон, мне тоже не хочется провести остаток дней на деревьях. Давай тогда одеваться.

Они натянули на себя влажную одежду, и Рэмбо, почувствовав в кармане что-то непривычное, осторожно вытащил мокрую, раздавленную в лепешку коробку спичек.

– Чужим добром богат не будешь, – сказал Гвари и пошел к кустам акации.

Они вытащили лодку, спустили на воду, и Гвари взял весло.

– Простись со своей хижиной, Джон, и в путь.

– Зря я только ее протопил, – огорчился Рэмбо и сел поближе к носу.

Гвари оттолкнулся веслом, и остров стал удаляться. Когда они подплыли к берегу, то не узнали его. Отмель была затоплена. Часть крокодилов осталась на дне, привязанная к корягам, часть всплыла хвостами кверху. Гвари направил лодку в просеку, которая превратилась в реку не менее двух футов глубиной, – лодка лишь иногда скребла днищем по тростнику. Когда просека кончилась и начался лес, лодка проскрежетала по корням деревьев и остановилась.

– Приехали, – сказал Гвари и швырнул весло далеко в заросли. – Посиди, Джон, а я прогуляюсь.

Он вышел из лодки и скрылся в лесу. Рэмбо огляделся. Вода была кругом. Ею были насыщены толстые лоснящиеся стволы деревьев; пропитан окутавший ветки мох, из которого она сочилась и стекала тонкими струйками; наполнены жирные томные лианы. Она мутно мерцала озерцами и бесчисленными ручейками, которые журча и пенясь, деловито размывали могучие корни деревьев. И уже какая-то живность резвилась в этих водах, и шла вековечная борьба за свое место в этом беспокойном мире. Между деревьями и в зарослях уродливыми нагромождениями теснились коряги, обломки веток, оборванные куски лиан, сорванные листья, цветы, будто кто-то в ярости разбросал все это и, натешившись, ушел, даже не оглянувшись.

Гвари вернулся не оттуда, куда уходил. Значит, сделал небольшой крюк. Он сел на край лодки и посмотрел на Рэмбо.

– Здесь мы не пройдем, Джон, – сказал он. – Сплошное море с подводными рифами. Надо идти к Линди.

– Что это? – не понял Рэмбо.

Река приток Луалабы. Думаю, до нее не больше двадцати миль, – Гвари подумал и, чтобы взбодрить Рэмбо, добавил: – А может, и много меньше. Там мы свяжем плот и спустимся прямо к Понтьевилю. Тебя это устраивает?

– Так это отлично, Пит! Что же ты сидишь?

– Жду, когда ты уложишь провиант, – невозмутимо ответил Гвари. – И, кстати, забери свой тесак. Он мне уже ногу отбил.

Гвари снял со своего ремня нож и укрепил его на поясе Рэмбо.

– Тогда я готов, – Рэмбо вылез из лодки в воду и оглянулся на нее. – Пит, неужели мы оставим ее банде Шаве? Пусть уж они думают, что ее погрызли их зубастые покровители.

Он вынул нож и двумя страшными ударами пробил в ее борту дыру дюймов десять в диаметре.

– Правильно, Джон, – согласился Гвари. Крокодилы должны плавать, а не кататься в лодке.

Он поднял голову, посмотрел на густой зеленый шатер, закрывающий небо, и длинно втянул ноздрями густой влажный воздух. Ни слова не говоря, он выбрал направление и уверенно зашлепал по воде. Рэмбо пошел за ним в затылок. Ярдов через пятьдесят вода ушла из-под ног, и они ступили на упругий ковер слежавшихся листьев. Но, к сожалению, ковер этот оказался длиною не более ста шагов, и за кромкой его встала глухая стена зарослей и перепутанных лиан.

Гвари взял у Рэмбо нож и стал резать и рубить им проход. Скоро рубашка его, не успевшая подсохнуть, почернела от пота. Здесь было, пожалуй, не больше тридцати градусов по Цельсию, но когда Гвари, наконец, прорубил, прорезал, прогрыз узкий проход и вышел на чистое место, его словно вынули из реки.

Через двадцать-тридцать шагов тесак перед новой стеной зарослей взял Рэмбо. Ему казалось, что Гвари недостаточно ловок и силен, и он покажет ему теперь, как нужно работать ножом. И он с яростью врубился в эту ненавистную зеленую массу. Но она не сопротивлялась и была податлива, и скоро Рэмбо увяз в ней, не продвинувшись ни на шаг. Пот лил с него ручьями, все тело щипало и чесалось, а мокрая рубашка стала стеснять малейшее движение. И тоща Рэмбо умерил свой пыл. Он понял, что его не хватит надолго, если он будет выкладываться, надеясь лишь на крепость своих мышц, и что весь лес тесаком не вырубишь. И он стал рубить и подрезать лишь те ветки и лианы, которые мешали проходу. Через три-четыре минуты он прорубил заросли и оглянулся на Гвари, явно ожидая одобрения. И Гвари не стал ломаться.

– Молодец, Джон, – сказал он. – Если мы так будем идти и ничего не случится, то мы когда-нибудь выйдем к Линди.

Рэмбо так посмотрел на Гвари, что тот поспешил взять у него нож и пошел крушить очередную преграду.

Часа через два они наткнулись на тропу и, исследовав ее, Гвари предположил, что она может идти в сторону Линди, где возможно, стоит крааль какого-нибудь местного племени.

– Ну, а если она окажется нам не по пути, – решил Гвари, – мы ведь всегда можем оставить ее.

– Будем идти, пока она нам по пути, – согласился Рэмбо.

И в этот момент Гвари сбил его с ног и упал рядом. Низко над ними свистнула стрела и ткнулась в ствол дерева. Рэмбо дал знак Гвари отползти, а сам быстро продвинулся вперед.

– Кто вы? – спросили из-за деревьев на языке лингала. Гвари подумал и тоже спросил:

– А вы кто?

Вместо ответа над Гвари свистнула вторая стрела и ушла в заросли.

– Что вам здесь нужно? – спросил невидимый стрелок.

Гвари услышал шорох травы и быстро отполз с тропы за дерево, в котором торчала стрела.

– Мы идем своей дорогой, – крикнул он. – Что вы от нас хотите?

– Твою печень! – Пит!

Треснули ветки кустарника, и Гвари бросился на зов Рэмбо.