Текст книги "Рэмбо под Южным Крестом"

Автор книги: Конрад Граф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

На разработках алмазного синдиката включили прожекторы, и слабое красное зарево осветило дорогу. Рэмбо еще раньше вышел навстречу Гвари и ждал его в зарослях против тропы. Гвари появился неожиданно – он прыгнул на дорогу чуть в стороне и тихо позвал:

– Джон, выходи.

Рэмбо, сопя, вылез из зарослей.

– Пит, я не шевелился.

– Но ведь ты дышал, – серьезно пояснил Гвари и тихо рассмеялся. – Шучу, Джон. Просто я подумал, что тебе там ночью нечего делать, и ты придешь встретить меня.

– Может, все-таки не будем гулять по дороге? – спросил Рэмбо.

– Сегодня можем и прогуляться, – беспечно ответил Гвари. – Ты знаешь, куда ушла эта банда крокодилов?

– Неужели за моей печенью? – не очень-то и удивился Рэмбо.

– За ней, – кивнул Гвари. – Я проводил их немного. Но они так торопились, что я отстал. Ты оказался прав, Джон: Шаве не погнался за журавлем в небе.

– Он не фантазер, я это заметил сразу. Как ты думаешь, когда они вернутся?

– Не раньше завтрашнего вечера. Я ведь видел, что там наворочала гроза, – Гвари посмотрел на участок Шаве, мимо которого они проходили. – А что у тебя? Ты ведь хотел похитить Мьонге. Раздумал?

Рэмбо взял Гвари под руку и свернул в заросли.

– Давай все-таки не будем торчать на дороге.

Он прошел вперед и сразу же наткнулся на ствол, на котором сидел с Мьонге.

– Садись и слушай, Пит, – сказал он, дернув Гвари за руку. У меня уже нет времени объяснять тебе все. Сейчас придет Мьонге, и я не хочу, чтобы он видел тебя. Просто я не знаю, как он тогда себя поведет. Так что сиди, пока я тебя не позову. Все понял?

Гвари ничего не понял, но сразу схватился за пистолет.

– Возьми пушку, Джон. Это пригодится.

– Нет, Пит, не нужна мне твоя пушка. Я не собираюсь беспокоить пальбой господина Шаве. Пока.

Он хлопнул Гвари по спине и скрылся в зарослях. Из-за реки показалась луна. Теперь она была похожа на зрелый ананас, чуть потемневший с одного бока. И Рэмбо сразу же увидел идущего по дороге Мьонге. Он пошел ему навстречу. Мьонге остановился в двух шагах от Рэмбо и посмотрел ему в глаза.

– Я передал ганге, – сказал он, – что ты на него не сердишься. Я тоже решил, что он не виноват, – его околдовал Шаве, когда у него была сила. Теперь ты отнял ее у него, и ганга просил отдать тебе белого человека. Он сказал, что тогда Шаве потеряет и свое тело. Мы хотим, чтобы он не изменил, а потерял тело. А сейчас иди за мной.

Мьонге сошел с дороги, пролез через дыру в проволочном ограждении и стал подниматься в отвалы. Среди двух когда-то конусообразных, а теперь осевших насыпей оказалась тропа. Она была твердой, узкой и уходила вниз. Потом звезды над Рэмбо исчезли, и он очутился в полной темноте. Он слышал отчетливые шлепки босых ног Мьонге по влажной глине и старался не отставать. Стало прохладно, но, как ни странно, воздух не казался спертым и застоявшимся. Значит, где-то была вытяжка. Шахту забросили, а вытяжные трубы остались.

Мьонге впереди остановился. Рэмбо вытянул руки и, осторожно ступая, хотел уже тихонько свистнуть, как его ослепил яркий свет.

Мьонге включил электрический фонарь. Широкий луч упал на глиняный пол, скользнул по низким сводам штольни, по полусгнившим деревянным стойкам и уперся в бамбуковую решетку, перегородившую этот мрачный коридор. Щелкнул замок, Мьонге открыл дверь, которую Рэмбо раньше не заметил, и жестом пригласил следовать за ним. Рэмбо вошел за странную решетку и понял, что это был отгороженный тупик штольни. Луч фонаря пробежал по исковерканным кирками и лопатами стенам и высветил высокую деревянную лежанку на толстых опорах с набросанным на нее тряпьем.

– Бери его, Рэмбо, – сказал Мьонге так просто, будто предлагал лишний кукурузный початок.

Рэмбо выхватил у него фонарь и подошел ближе. Тряпье зашевелилось, кто-то спрятался под ним и притих. Рэмбо протянул руку, и в этот момент вся эта куча рвани разлетелась в стороны. Луч фонаря дрогнул. На Рэмбо смотрели глаза безумного человека.

– Рэмбо? – спросил он отрывисто. – Где Рэмбо?

– Это я, сэр. И я пришел за вами, – сказал по-английски Рэмбо. Джеймс Пери бросился Рэмбо на шею, чуть не свалившись со своего ложа. Луч фонаря заметался и застыл на гнилой деревянной стойке.

– Твое имя знают даже белые, – сказал в тишине Мьонге. – Панамоли тоже должны его знать.

– Ты скажешь им об этом потом, когда меня здесь не будет.

– Хорошо, – согласился Мьонге. – А теперь надо возвращаться.

– Вы можете идти, сэр? – спросил Рэмбо.

– Конечно, – тряхнул седой спутанной гривой Пери. – Я не болен. А этот тюремщик…

– Не надо, сэр, – остановил его Рэмбо. – Ведь он спас вам жизнь. Пери хмыкнул, но ничего не сказал. Он достал из-под тряпья электрический фонарь и старую потрепанную книгу. Но, подумав, швырнул книгу обратно и включил фонарь.

Они вышли из штольни под звездное небо, и ноги у Пери подкосились. Рэмбо подхватил его и удержал.

– Простите, – пробормотал Пери виновато. Всему виной этот воздух и… небо. Я отвык от них.

– Я пошел, Рэмбо, – сказал Мьонге. – Завтра я скажу ганге, что ты принял от нас белого человека, и мы будем ждать, когда Шаве потеряет свое тело.

– Я встречу тебя завтра, Мьонге. Прощай.

– Прощай, Рэмбо.

Мьонге прыгнул за отвалы и, не оглядываясь, пошел к дому Шаве.

– Вам лучше? – спросил Рэмбо Пери, который еще опирался на его руку. – Мы сейчас выйдем отсюда и отдохнем.

– Да-да, – вскинулся Пери, – подальше от этого кошмара. Ради Бога, подальше! Куда идти?

Рэмбо показал рукой на дыру в проволочном ограждении, и Пери, расправив плечи, направился к ней, пытаясь всем своим видом показать, как он бодр и энергичен. Но ноги в коленях не гнулись, и он шел словно на ходулях и не мог координировать свои движения. Это была походка пьяного, пытающегося изображать из себя трезвого человека. Рэмбо помог ему пролезть через дыру, перейти дорогу и тихо свистнул.

Гвари следил за ними от самых отвалов и готов был прийти на помощь каждую секунду.

– Я здесь, Джон.

Пери вздрогнул и отступил на шаг, увидев перед собой огромного и очень черного негра.

– Сэр Джеймс должен отдохнуть, Пит, – сказал Рэмбо. – А потом мы решим, что делать.

Они провели Пери через заросли и усадили на бревно.

– Это сержант Питер Гвари, – представил Рэмбо. Его приел; министерство внутренних дел из Киншасы.

Благодарю вас, господа, Пери хотел о чем-то спросить, но только махнул рукой. Пропади все пропадом, если я хоть что-нибудь понимаю. Меня выкупили или похитили у похитителей?

– Вы на свободе, сэр, и это главное, – сказал Рэмбо.

– Но ведь мы были на участке Шаве! – никак не мог сообразить Пери. – Кто умудрился прятать меня на его участке?

– Сам Шаве и умудрился, сэр, – начал Рэмбо. – Но об этом потом. Нам не хотелось бы вызывать машину из синдиката. Видите ли, чем меньше людей будет знать о вашем освобождении, сэр, тем лучше для нас, – нельзя дать уйти Шаве. Вы поняли меня, сэр?

Пери поднялся и посмотрел в сторону невидимого участка.

– Вот теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать. Ах, подлец! Кто мог подумать! Вы знаете, он не мог простить мне, что я слишком энергично настаивал на отторжении его участка. Я напомнил правительству Заира, что участок Шаве, не приносящий казне никакого дохода, при определенных условиях…

За две недели одиночества Пери отвык от человеческого общения, и теперь слова извергались из него бурным потоком.

– Простите, сэр, – перебил его Рэмбо. – Если вам трудно идти, мы с Гвари донесем вас до дома на руках.

– Вы с ума сошли! – воскликнул Пери и даже отшатнулся от Рэмбо. – Я ведь не инвалид и прекрасно дойду сам. В конце концов мне нужно снова научиться ходить. Мое узилище было так тесно, что я не успевал разбежаться. И потом – я хочу согреться. Вы знаете, от чего я страдал больше всего? От холода!

Рэмбо понял, что Пери не остановится, осторожно взял его под руку и вывел на дорогу.

– Теперь можете продолжать, сэр, – сказал он и напомнил: – Вы остановились на холоде.

– Ну да! – неловко шагая на негнущихся ногах, улыбнулся Пери. – И вы знаете, почему я не околел? Из принципа! Да-да, я не хотел превратиться в ходячий анекдот: Джеймс Пери околел в Африке от холода!

И он рассмеялся звонким молодым смехом. Было странно слышать этот смех человека, только что вырванного из мрачной глубины заброшенной шахты, заросшего седым волосом до самых глаз и почти разучившегося ходить. А ведь Рэмбо так и не спросил тогда у Пери – моложе или старше его брат. Ведь тогда это не имело никакого значения. Впрочем, как и сейчас. Наверное, все-таки моложе. Это видно и по живым глазам сэра Джеймса.

Пери говорил не останавливаясь, и когда Рэмбо вежливо попросил его помолчать, он, к своему удивлению, увидел, что они уже подходят к гостинице.

– Сэр, – сказал Рэмбо, – вы должны очень строго предупредить дежурного, чтобы он молчал. Вам придется не выходить из своей комнаты ровно сутки. Но это все равно лучше, чем сутки в штольне, не так ли?

– Разумеется! – рассмеялся Пери и, оборвав себя, прижал к губам палец. – Сейчас вы услышите, что я скажу ему!

Он подошел к двери и нажал кнопку звонка. Губастый молодой негр в форменной голубой одежде с золотыми галунами неторопливо подошел к застекленной двери. Он прижал нос к стеклу и, увидев обросшего седым волосом господина Пери, в ужасе отшатнулся. Вряд ли он решился бы открыть дверь человеку, принявшему другое тело, но он увидел за ним двух топографов, с которыми был вежлив сам управляющий. И тогда он отпер дверь и на всякий случай отошел в сторону.

Пери приблизился к нему вплотную, отчего негр закатил глаза под потолок, и спросил:

– Как тебя звать?

– Элиас, сэр.

– Слушай меня, Элиас. Никому, совсем никому не говори, что ты меня видел. Помни, как только ты скажешь обо мне кому-нибудь, я сразу же уволю тебя и отдам под суд. Все понял?

– Да, сэр, – вытаращил в испуге глаза Элиас.

– Ну и прекрасно. А теперь дай мне запасной ключ, свой я потерял.

Негр достал из шкафчика ключ и подал трясущимися руками Пери. Они поднялись на второй этаж. Никто им не встретился. Была уже глубокая ночь, и все спали мертвым сном. Пери открыл дверь, пропустил Рэмбо и Гвари, включил свет и запер дверь.

– В гостях хорошо, – сказал он, – а дома лучше. Прошу располагаться, господа.

– Я позвоню, сэр? – спросил Рэмбо.

– Конечно, – Пери заглянул в холодильник и улыбнулся. Проходя мимо, Рэмбо бросил взгляд через плечо Пери.

– У вашего брата, сэр, – сказал он, – тоже холодильник никогда не пустовал, когда мы были с ним на плато Колорадо.

– О, вы мне расскажете еще об этом, – оживился Пери. – Все Пери запасливые люди. Я приготовлю кофе, а уж потом будем мыться.

– Кофе с удовольствием, – сказал Рэмбо, – а наше купание отложим на сутки. Мы должны будем уйти, сэр.

Он набрал номер телефона и услышал мрачный голос Сандерса.

– Сандерс, вы что, не спите? – удивился Рэмбо.

Черт возьми! – радостно воскликнул Сандерс, услышал голос Рэмбо. – Разве вы дадите уснуть?

– А что случилось?

– У меня как раз ничего не случилось, но я беспокоюсь о вас! Что с вами? Где вы?

– Сандерс, скоро мы встретимся и все вам расскажем, успокоил его Рэмбо. – Гвари вам шлет привет. А теперь слушайте меня. Завтра с наступлением темноты, но не раньше, Сандерс, возьмите с собой человек шесть и устройте засаду у дома Шаве. Если вы понадобитесь, я свистну. А сейчас разбудите Ламбера и пусть он едет в гостиницу синдиката.

– Кто ранен? – чуть не вскрикнул Сандерс.

– Да успокойтесь вы, никто не ранен. Просто нужно осмотреть одного человека.

– Кого?

– Из двенадцатого номера. Алло, Сандерс! – Рэмбо понял, что капитан потерял дар речи, и выдержал паузу. – Пусть стукнет три раза в дверь, и ему откроют. А потом Ламбер присоединится к вам. Может, он нам и понадобится. А вы сюда не звоните, я отключаю телефон. До встречи, Сандерс, – Рэмбо положил трубку и выдернул из телефонной розетки вилку.

Пери угостил своих освободителей кофе, покормил и заставил взять сумку с продуктами и банками сока.

– Сэр, – сказал на прощание Рэмбо, – не отказывайтесь от услуг доктора Ламбера и постарайтесь хорошенько выспаться. В следующую ночь нам опять придется вас потревожить.

Внизу нервно ходил по вестибюлю дежурный Элиас Увидев Рэмбо и Гвари, он бросился им навстречу.

– Господа, это действительно хозяин? – спросил он.

– Да, Элиас, это твой настоящий хозяин, – внушал ему, как малому ребенку, Рэмбо. – А если ты будешь слишком любопытным, он сразу же напомнит тебе об этом. Ведь он обещал?

– Да, сэр, обещал, – переступил негр с ноги на ногу.

– А он держит свое обещание. Кстати, нас ты тоже не видел, Рэмбо подумал, не нужно ли еще чего внушить этому Элиасу, и спросил: – Ты знаешь доктора Ламбера из Понтьевиля?

Элиас широко улыбнулся и окончательно успокоился.

– Его у нас все знают, сэр.

– Это хорошо. Скоро он будет здесь, чтобы навестить твоего хозяина. Открой ему.

Рэмбо и Гвари вышли на дорогу.

– Джон, – сказал Гвари, – у нас впереди пустой длинный день и полно еды. Чем ты думаешь заняться?

– Понятия не имею, – Рэмбо как-то даже не подумал об этом. – А что ты предлагаешь?

– Завтра ты улетишь отсюда, Джон, и тебе нечего будет рассказать дома о тропической Африке, – с грустью сказал Гвари. Ну что ты видел, кроме слепней, коряг да непролазных зарослей? Да и то ночью. Я хочу показать тебе, Джон, настоящий тропический лес днем. Ты увидишь, как здесь рождаются и умирают деревья, как распускаются цветы. Ты увидишь таких птичек и зверушек, каких не встретишь больше нигде в мире. Я тебя уведу в сказку, Джон.

Рэмбо так посмотрел на Гвари, будто впервые увидел.

– Пит, ты случайно не пишешь стихи? Но ты уговорил меня. Я хочу в лес!

– Не кричи, – успокоил его Гвари. – Привыкай к тишине. В лесу человек должен молчать и смотреть глазами, ушами, ноздрями, всеми порами своего тела. Только тогда он увидит лес. Пошли, Джон. К восходу солнца мы должны выбрать себе райский уголок.

Рэмбо поднял голову и нашел созвездие Южного Креста. Если завтра будет облачно, он может его больше и не увидеть.

Глава 14

Жанна открыла старый, окованный железом сундук, доставшийся ей еще от покойной матери, и вытащила из-под белья корсет. Она хранила его в память о свадьбе.

Шаве сидел за столом и, подперев рукой подбородок, задумчиво наблюдал за ней.

– Он тебе тогда совсем не был нужен, – сказал он. – Зачем ты его так затянула на себе?

– Наверное, хотела понравиться красавцу Альберу еще больше.

– Глупости говоришь, – проворчал Шаве. Ты уже тогда знала, что больше нравишься мне без корсета.

Жанна промолчала, но зато громко хлопнула тяжелой крышкой сундука. Она сдвинула ладонью бутылки, стаканы, банки в сторону, освободила часть стола и развернула на нем корсет. Шаве протянул руку и погладил черную скользкую поверхность, ощущая под пальцами жесткие полоски китового уса. Жанна отстранила его руку, взяла лезвие и осторожно прорезала шелк вместе с холщевой подкладкой там, где проходил ус. Шаве пододвинул ей ближе открытый кожаный мешочек, и Жанна вынула из него первый алмаз. Она вставила его в разрез, чуть сместила в сторону и обшила крепкими черными нитками.

– С почином тебя, Жанна, – улыбнулся Шаве и поднял стакан. Когда ты закончишь, твоему корсету цены не будет.

Жанна выразительно посмотрела на мужа.

– И тогда, наконец, – сказала она, – я тебе больше понравлюсь в корсете.

– Ах, Жанна, – засмеялся Шаве, – все-таки прорвалось!

Он осушил стакан и высыпал из мешочка все алмазы на сюл. Это были крупные первосортные камни, от которых даже привычный к их игре Шаве не мог отвести взгляда.

– Добавлять не будешь? – спросила Жанна.

– Нет, всю мелочь я зашил уже сюда, Шанс похлопал себя по поясу. Не забудь оставить место для двадцать пятого, который принесет сегодня Мьонге. Я думаю, они слишком дорожат жизнью своего сэра, чтобы отделаться какой-нибудь «розеткой».

– А что ты думаешь об этом сэре?

– Дорогая, почему я должен ломать о нем голову! – Шаве отвернулся и пожевал губами. – Ты ведь знаешь, там сгнили все стойки, и достаточно подломиться одной, как все рухнет к черту и не останется никаких следов от этого сэра. Кстати, если уж на то пошло, ни ты, ни я и в глаза его не видели. Это рискованные проделки крокодилов, и нас они не касаются.

– Ты прав, Альбер, – кивнула Жанна, ловко орудуя иглой. – А куда ты их дел?

– Кого? – не понял Шаве.

– Своих крокодилов. Я не вижу их со вчерашнего дня.

– Я их отправил погулять.

– К янки?

– Он нам уже не нужен, – вздохнул Шаве и перекрестился. – Нам никто уже не нужен, Жанна, если мы хотим остаток жизни провести спокойно.

– А куда ты денешь тараканов?

– Я им устрою сегодня прощальный вечер.

Игла в руке Жанны дрогнула, и она уколола палец.

– Ты хочешь их отравить? – спросила она тихо. – Подумай, Альбер.

Не беспокойся, я уже все продумал. Когда мы доберемся до Понтьевиля, я заявлю в полиции, что панамоли напали на нас, ограбили и хотели принести в жертву своему нгандо-покровителю. Ведь нам чудом удалось бежать, а, Жанна? Жанна внимательно посмотрела в глаза мужу и вздохнула.

– Знаешь, Альбер, я не успела прихватить с собой даже лишнего платья.

– Умница! – засмеялся Шаве. – И ты увидишь, нам еще будут собирать пожертвования.

Он налил себе в стакан немного джина, выпил и поднялся.

– Не буду тебя отвлекать. А ты поторопись, у нас может не остаться времени.

Шаве вышел из дома, вынул из кармана рубашки сигару и закурил. Солнце уже перевалило за Луалабу и повисло красным шаром над далеким лесом. Шаве нахмурился, неторопливо прошел к сараю и распахнул дверь. Сарай разделялся перегородкой на две неравные части. В большей его части иногда отдыхали и обедали горняки-панамоли. Здесь же они готовились к своим ритуалам, пряча крокодильи шкуры в большой ларь, который был их личной собственностью. Шаве велел им купить замок с ключом и засвидетельствовал этим самым, что не имеет к имуществу своих рабочих никакого отношения. Он свято охранял право частной собственности. За перегородкой был маленький склад Шаве. Там хранилась его частная собственность и тоже под висячим замком.

Шаве открыл дверь и забросил замок с ключом за мешки, стоящие в дальнем углу. Потом перенес на веранду ящик с бутылками из-под джина, в которые был разлит метиловый спирт, подкрашенный соком манго. Еще с дюжину бутылок оставил у самой двери, чтобы их сразу можно было увидеть.

Почти всю боковую стену занимал стеллаж, на полках которого Шаве держал товар для собственного пользования и для обмена и продажи – консервированные продукты, материю, посуду, топоры, ножи много всего такого, без чего нельзя обойтись в хозяйстве. Этот стеллаж был предметом зависти всех аборигенов, которым посчастливилось хоть раз заглянуть сюда. Шаве встал на бочку, ухватился за верхний угол стеллажа и стал отжимать его от стены. Стеллаж накренился. Шаве уперся в стену ногой, и стеллаж, скрипя и растрескиваясь, рухнул на бочки, бидоны, канистры и бутыли, подняв серое облако пыли. Шаве спрыгнул с бочки, не удержался на ногах и упал в дверях на спину.

– Господину больно?

Шаве открыл глаза и увидел над собой испуганные черные лица своих горняков.

– Помогите мне, – попросил он, тяжело поднимаясь. Панамоли посадили его на бочку, с сожалением глядя на рухнувший стеллаж.

– Мы все сделаем, как было, – сказал кто-то из них.

– Это подождет, – Шаве оглядел панамолей, и ему не понравилось, что они прячут от него глаза. Его охватило предчувствие беды. – Что вы мне принесли? – спросил он, сдвинув брови.

– Его там нет, господин, – ответил негр-гигант, боясь смотреть Шаве в глаза.

– Как нет? – этого Шаве не мог понять.

– Совсем нет. Он убежал.

И только теперь Шаве понял, почему Бирс раздумал давать выкуп за Рэмбо и шарил вокруг Священного столба. Значит, к тому времени Рэмбо или вернулся, или же как-то дал знать, что он на свободе. Выходит, этот янки все-таки обманул его! Но ведь не мог он отказаться от своей доли выкупа? Мысли Шаве перепутались. Если Рэмбо хотел его уличить, он давно бы сделал это, ведь про шло уже больше суток с тех пор, как Бирс прислал свою команду на берег Луалабы. И, кстати, мог бы сразу подключить полицию Сандерса и нагрянуть к Шаве с обыском. Но он не сделал это. Не сделал и сегодня. Значит, с Рэмбо просто что-то случилось и лес у всегда может что-то случиться и остаться веч мои тайной. Но вея ком случае, до утра нечего опасаться. А к утру, когда окажется в Понтьевиле, он опередит события.

– Вы устали, – сказал Шаве, – и проголодались. Сегодня у нас с женой большой праздник, и мы приглашаем вас к себе в гости.

Панамоли переглянулись. Они не принесли господину печень и сердце жертвы – не исполнили его волю. А он не только не сердится, но и приглашает их в гости!

Первый раз Шаве позвал их в дом, когда, вернувшись из Понтьевиля, узнал, что они принесли в жертву полицейский патруль. Тогда господин был в ярости, опасаясь, что бессмысленное убийство полицейских привлечет внимание столичных властей. И успокоился лишь после того, как узнал, что люди-крокодилы действовали по воле тала панамолей. Полицейский капрал Нголле заметил, что люди-крокодилы приносят жертвы тогда, когда тал танцует ночью, а все жители крааля прячутся в хижинах и ничего не видят. И он предупредил тала, что обвинит его в соучастии в убийстве. И тогда ла-джоку ничего не оставалось делать, как обратиться к помощи людей-крокодилов, которые и отправили любопытного капрала, а заодно и его помощника, в страну облаков.

Теперь господин приглашает их в свой дом во второй раз. Значит, у него и его жены действительно большой праздник, и он не хочет омрачать его своим гневом.

– Отдохните, пока жена приготовит еду, – сказал Шаве и пошел к дому.

Жанна зашила последний алмаз и сняла платье.

– Помоги мне, Альбер.

Она приложила к себе корсет и повернулась к мужу спиной. Шаве зашнуровал его и осторожно стянул.

– Не туго?

– Хорошо. Завязывай.

– Ты почти такая же, Жанна, как и тогда, – сказал Шаве, завязывая узел. – Одевайся.

Жанна оделась и прошлась по комнате.

– Твои тараканы вернулись? – спросила она, поднимая и опуская руки. – Кажется, пора бы.

– Они вернулись, но не нашли янки.

Жанна застыла, глядя на мужа испуганными глазами.

– И что теперь?

Ничего, пожал плечами Шаве. Просто мы раньше уйдем. Дождемся Мьонге и сразу уйдем. И тогда Жанна вспомнила.

– Послушай, Альбер, – спросила она, – а что ты думаешь делать с Мьонге?

Шаве устало махнул рукой.

– Нашла о чем ломать голову. Лучше накрой на стол, я уже пригласил тараканов в гости.

– И что им прикажешь подать? – усмехнулась Жанна.

– Все, что есть в доме, дорогая, – ведь они обчистили нас до нитки. Ящик с джином я оставил на веранде. Выставь им все, пусть обожрутся.

– Ну, что ж, – оглядела неубранный стол Жанна, – через десять минут зови гостей.

Шаве кивнул и вышел из комнаты.