Текст книги "Завидная невеста"

Автор книги: Конни Брокуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 31

Чтобы добраться до Джостен-Холла на почтовом дилижансе, Неду потребовалось шестнадцать часов. Хотя поездка в дилижансе далеко не так сильно травмировала его раненую ногу, как скачка верхом, старая рана начала болеть. По приезде он обнаружил, что Надин и Беатрис были в Брайтоне с Мэри, а Джостен уехал в Портсмут и должен был возвратиться только вечером. Он доковылял до своей комнаты, помылся, переоделся и стал ждать брата. Джостен, несомненно, придет в ярость и примется орать на него – он был большой мастер это делать, – но его женитьба на Лидии все-таки едва ли приведет к непоправимому разрыву с семьей.

Будучи еще совсем юным, Джостен принял на себя всю тяжесть управления унаследованным чудовищным и необычайно прожорливым организмом, называемым Джостен-Холлом, и с тех пор нес на своих плечах это бремя. Не имея ни малейшего понятия об управлении поместьем и не получая ни от кого никакого руководства в этом деле, он посвятил свои первые несколько лет в роли графа тому, чтобы подражать своим высокородным друзьям, балуя себя и всех, кто его окружал, различными подарками и игрушками, а также устраивая впечатляющие шумные вечеринки.

Все это делалось для того, чтобы пустить пыль в глаза. Джостен был человеком мягкосердечным и сентиментальным. Не слишком практичным, но прирожденным романтиком. Именно поэтому он женился на Надин, влюбившись в нее по уши раз и навсегда после всего лишь одного танца – к счастью, как и она в него, – и в срочном порядке переехал жить в свое загородное имение, где новоиспеченному графу не было необходимости играть роль светского человека в угоду людям, которых он не слишком хорошо знал и в компании которых, откровенно говоря, чувствовал себя довольно робко. Скромная жизнь не была большой жертвой ни для него, ни для Надин, ни для Беатрис.

Однако Джостену не хотелось бы потерять Джостен-Холл, родовое поместье Локтонов. Джостен почувствовал бы, что не сумел как следует позаботиться о вверенном его попечению месте.

Чтобы скоротать время, Нед думал о Лидии, вспоминая, как протягиваются к нему ее руки, а глаза сверкают сиреневыми искорками, как ее улыбка наполняет его ощущением возвращения домой. Его сердце получило пробоину, судно конфисковано и захвачено теперь прекрасным пиратом. И оно никогда не будет принадлежать никому другому.

Пройдя сквозь цветники, он вышел на утес, обращенный к Северному морю, и, оглянувшись, внимательно посмотрел на огромный старый дом, видя его уже не глазами раненого, жаждущего найти здесь прибежище, тихий уголок в беспощадно изменившемся мире.

Теперь он ясно увидел, что попытка убедить себя, что все снова может стать таким, каким было, когда он был парнишкой, была напрасной. Никаких тихих уголков не существовало. Менялись ситуации, вырастали дети… Вот и он с радостью пойдет в ногу со временем и приедет сюда в следующий раз с Лидией. Больше всего на свете ему хотелось сейчас быть с ней рядом.

Он вернулся в дом, прошел в библиотеку и, поглядывая на часы, стал с нетерпением ждать брата. Пробило восемь, потом девять, и, наконец, в десять часов он услышал сквозь окно на подъездной аллее громкий голос Джостена:

– Нед здесь? Где же он?

Нед вышел в холл, чтобы встретить его. Несколько мгновений спустя Джостен вошел в библиотеку. Выглядел он великолепно и очень величественно, как подобает лорду, владельцу большого поместья, которого к этому обязывает положение. Рядом с ним шествовал ирландский волкодав. Лакей, вытянувшись в струнку, застыл по стойке «смирно», хотя Джостен даже не взглянул в его сторону.

«Почему это, – устало подумал Нед, – даже лакеи в присутствии Джостена стараются показать себя в наилучшем свете? Умение носить титул графа он действительно возвел в степень искусства».

– Боже милосердный, Нед, – сказал Джостен, увидев его, – ты выглядишь до смерти измученным, мой мальчик. Чем ты, черт возьми, там занимался? Уж не пристрастился ли ты к ужасным привычкам Пипа и Гарри? – подозрительно спросил он.

– Нет, сэр. Я привез новость, которая, боюсь, тебя разочарует.

Услышав это, Джостен, наклонившийся, чтобы почесать голову серого волкодава, взглянул на него и вздохнул.

– Может быть, не стоит ее сообщать?

– Боюсь, что я должен это сделать.

– Тогда ладно. Поговорим в библиотеке. Можешь оставить нас, – сказал он лакею. Он направился в ближайшую комнату впереди Неда и тяжело опустился в кожаное кресло, вытянув перед собой длинные ноги, и задумчиво уставился на носки сапог. – Что-нибудь с Гарри? Ты сдал его вербовщикам?

– Что? – удивленно переспросил Нед. – Ну конечно же, нет.

Джостен взглянул на него с огромным облегчением.

– Не сдал?

– Нет. Как тебе такое могло прийти в голову?

– Потому что я бы сдал, – грубовато сказал Джостен. – Я знаю всю историю от Пипа. Он приезжал домой на прошлой неделе. Он никогда не мог хранить секреты от своей маменьки, а Беатрис рассказала мне. И я вызвал парня на расправу. Он рассказал мне все о Туиде, и о карточной игре, и о том, как ты отказался принять вызов этого мерзавца, а также о том, как Гарри, этот оболтус, решил, что задета фамильная честь, и вызвал на дуэль этого типа, а ты появился вовремя, занял место Гарри и умудрился подставить себя под пулю. Я все правильно излагаю? – сердито спросил он.

– Да, сэр. Более или менее. Но почему ты подумал, что я сдам Гарри вербовщикам?

– Потому что когда Надин разыскала тебя в Лондоне, чтобы заручиться твоей поддержкой в отношении той карточной игры – да, я и об этом узнал от Надин, потому что в этой чертовой семейке, кажется, никто не способен держать язык за зубами, – ты сказал, что твоих племянников могла бы исправить только очень суровая дисциплина, как на флоте. После того несчастного случая я не видел Гарри… Почему бы мне так не подумать? – ворчливо заявил он.

– Ну что ж, я этого не сделан. И я понятия не имею, где твой сын. Хотя дело, о котором я приехал поговорить с тобой, касается и его.

Джостен глубоко вздохнул, готовясь выслушать плохую новость.

– Понятно. Ну что ж, выкладывай.

– Леди Лидия Истлейк оказала мне большую честь, согласившись стать моей женой. – Одно лишь произнесение этих слов вслух наполнило Неда радостью, несмотря на то что момент к радости не располагал.

Джостен взглянул на него. Глаза его округлились от удивления. Широкая улыбка расплылась по его красивому лицу. Он вскочил на ноги и хлопнул Неда по спине.

– Хорошая работа, Недди, мой мальчик! Хорошая работа, ничего не скажешь! Леди Лидия Истлейк… – Он даже потер руки от удовольствия. – Я никогда не видел эту леди, но о ее красоте отзываются с восхищением, а уж о ее богатстве…

– Нет у нее богатства.

Джостен подумал, что ослышался.

– Повтори!

– Ее состояния больше нет.

– Но деньги…

– Нет денег. – Нед покачал годовой. – Она еще глубже увязла в долгах, чем мы, Локтоны. Она осталась без гроша.

Джостен снова шлепнулся в кресло. У него подкосились ноги. Откинув голову на спинку кресла, он уставился в потолок.

– Ну что ж, это очень печально.

Поскольку Нед ожидал более неистовой и, разумеется, более громогласной реакции, он воспринял это замечание как обнадеживающий знак.

– Я ужасно сожалею.

– А? – взглянул на него Джостен. – Ах, ты об этом… Ну что ж, наверное, тут ничего не поделаешь?

– Нет. Тут ничего не поделаешь. Я влюбился в нее.

Джостен кивнул, как ни странно, совсем не удивившись.

– Понимаю. Очень хорошо понимаю. Любовь именно так воздействует на мужчин семейства Локтонов. Влюбляешься – и уж больше ничего с этим не можешь поделать, кроме как сделать девушку своей невестой. – На какое-то мгновение на его лице отразилось воспоминание о страсти и удовольствии. – Нет. Ничего с этим не поделаешь. И я должен предупредить тебя, что мы влюбляемся навсегда.

– Да, сэр, – сказал Нед, пряча улыбку. – Должен сказать, сэр, что вы проявили гораздо больше невозмутимости, чем я себе представлял.

– Разве у меня есть выбор? Нет. Я знаю тебя, Нед. Ты мой брат. Моя кровь. Я знаю тебя как самого себя, и поэтому знаю, что с этим надо просто примириться.

– Что будешь делать? – спросил Нед, несколько удивленный нехарактерной для Джостена сдержанностью.

– Делать? Наверное, продам не включенные в майорат земли. Не могу сказать, что стану по ним скучать. Я никогда не разбирался как следует в акрах и бушелях, в поголовье скота и всяких прочих вещах, о которых без конца бубнят между собой фермеры. Сохраню, конечно, охотничьи права, – сказал он с таким видом, как будто это имело первоочередное значение, хотя, возможно, для Джостена так оно и было. – И свору. А также несколько лошадей.

– Ты попытаешься сохранить Джостен-Холл, – сказал Нед.

И тут взгляд Джостена наконец омрачился глубокой печалью.

– Сохранить дом? Едва ли. Все меняется, Нед. Вещи приходят и уходят. Иногда при жизни одного поколения, иногда многих. – Он улыбнулся. – Ты знал о том, что первоначально Локтоны купили эту старую громадину у Бортонов?

Нед был удивлен. Он не знал этого, всегда полагая, что Локтоны построили это здание.

– Нет, сэр, я этого не знал.

Джостен кивнул.

– Когда красавец принц Чарли стал претендовать на трон, Бортоны проявили дурной вкус и поддержали младшего претендента. – Он наклонился вперед и сказал конфиденциальным тоном: – Бортоны никогда не были хорошими игроками. Когда их семья по политическим соображениям надолго покидала Англию, мы купили этот дом и переименовали его в Джостен-Холл. Знаешь, я бы не удивился, если бы Бортоны захотели вернуть его. – Он чуть помедлил. – Возможно, в качестве приданого? – добавил он.

– Ты имеешь в виду брак между Мэри и Джорджем Бортоном? Он, кажется, уже просил ее руки, и она ему отказала. Видимо, из-за его сестры, – сказал Нед.

– Все это так и было. Но было это два года назад, когда Мэри была весьма тщеславной и уверенной в себе дебютанткой. Теперь она уже не так привередлива и, несомненно, станет еще менее разборчивой, когда деньги на ее карманные расходы будут урезаны до минимума.

– А как же быть с сестрой Бортона?

– Я абсолютно уверен в способности твоей племянницы справиться с полудюжиной золовок, – заявил Джостен. – Сейчас важнее всего убедить Бортона попытаться снова сделать предложение. Ну, там видно будет. Мы делаем все, что можем.

Хлопнув себя по бедрам, Джостен поднялся на ноги.

– Спасибо, Маркус, – сказал Нед. – Ты сделал мою задачу гораздо проще, чем я ожидал.

– Рано расслабляться, мой мальчик, – сказал Джостен с печальной улыбкой. – Еще предстоят разговоры с Надин и Беатрис. Они будут очень недовольны тобой. Так что на твоем месте я не стал бы ждать приглашений на ужин в ближайшее время.

– Я постараюсь не слишком огорчаться.

Услышав это, Джостен задумчиво посмотрел на него.

– Надеюсь, ты говоришь это без иронии, Недди?

– Да, сэр, – сказал Нед.

Не было никакого смысла беспокоить Джостена мыслью о том, что он не так хорошо знает своего младшего брата, как ему кажется. Это бы его очень огорчило.

– Я так и думал. Это не свойственно нам, Локтонам. А теперь выспись хорошенько, мой мальчик. Выглядишь ты как черт знает что.

Около трех часов ночи Неда разбудил громкий стук в дверь. Он сразу же проснулся, чему научился на флоте за долгие годы войны, и крикнул, чтобы входили.

В дверях появился Джостен – со свечой в руке, в ночном колпаке, босой и небритый.

– Что случилось? – спросил Нед, поднимаясь с постели.

– Десять минут назад весь дом разбудил какой-то всадник. Он сказал, что привез письмо, адресованное тебе, и что ему приказано не уезжать, пока не вручит его тебе лично.

– Где он сейчас?

Джостен повернулся и сделал приглашающий жест рукой. Теребя в руках вязаную шапку, вошел парнишка в забрызганной дорожной грязью одежде.

– Вы капитан Локтон? – спросил он.

Нед кивнул, и парнишка, сунув руку в кожаную сумку, висевшую на шее, извлек тонкий конверт. Передав его Неду, он повернулся, чтобы уйти.

Джостен остановил его, взяв за плечо, и сказал:

– Отправляйся на кухню, и пусть они найдут тебе что-нибудь поесть и место, где выспаться.

Парнишка неуклюже поклонился и убежал, а Нед вскрыв конверт и прочел следующее:

«Капитан Локтон, леди Лидия собирается завтра выйти замуж за Чайлда Смита по специальному разрешению. Она делает это ради меня. Необходимость поторопиться лишает меня возможности объяснить все подробнее. Только знайте, что она приняла это решение под давлением самых отчаянных обстоятельств. Умоляю вас, не позволяйте ей жертвовать своим и вашим счастьем ради меня.

Эмили Код».

Кровь отхлынула от лица Неда, и он торопливо схватил брюки и сорочку, которые недавно снял.

– В чем дело, Нед? Что случилось? – спросил встревоженный Джостен. – Чем я могу помочь?

Нед уже натянул брюки и просовывал руку в рукав сорочки.

– Прикажи седлать самую быструю лошадь в твоей конюшне!

Джостен начал громогласно отдавать приказания, и слуги бросились их исполнять. Не прошло и четверти часа, как Нед верхом на лихом скакуне мчался по направлению к Лондону.

Он мчался всю ночь, останавливаясь в пути для того лишь, чтобы попить или сменить лошадь. Он мчался, подстегиваемый страхом, хотя его раненая нога отзывалась на такое насилие нестерпимой болью. Сердце его отбивало бешеный ритм в унисон с топотом копыт. Нет. Нет. Нет.

На горизонте появилась алая полоска утренней зари, а он продолжал мчаться, одержимый одной мыслью: лишь бы успеть остановить ее!

Глава 32

Чайлд Смит оказался не таким уж большим другом, как надеялась Лидия, и очень прагматичным человеком, как она и ожидала. Ее просьбу одолжить ей пятьдесят тысяч фунтов он встретил озадаченным взглядом, потом рассмеялся. Когда она заверила его, что говорит серьезно, он сказал, что, к сожалению, не сможет одолжить ей такую крупную сумму, потому что уверен, что она никогда не сможет вернуть долг.

Однако он заверил ее, что немедленно предоставит эту сумму в ее распоряжение, если она станет его невестой. Он даже готов включить это условие в брачный контракт, который он сегодня же составит и в котором пообещает вручить ей чек на ее имя на пятьдесят тысяч фунтов сразу же по подписании архиепископом их разрешения на брак.

Он с мрачным видом объяснил, что ему нужна жена, причем как можно скорее. А ей пятьдесят тысяч фунтов нужны еще скорее. Он предложил прийти к соглашению.

Они так и сделали.

Все это Лидия предвидела. Но это не лишало ее надежды.

Чувствуя себя словно зритель, наблюдающий за развитием событий ее жизни на сцене, она направилась к церковному алтарю, где ее ожидал дядюшка Чайлда, архиепископ Кентерберийский. Чайлд шел рядом с ней. У нее онемели лицо и губы, но она держала себя в руках. Внутренний голос кричал, предупреждая об опасности, но она его игнорировала. Она не позволит Коду упрятать Эмили в сумасшедший дом.

Она будет сильной. Другие женщины выходили замуж и по менее веским причинам. Другие женщины любили мужчин, за которых не могли выйти замуж. Другие женщины…

О Господи, Господи! Они были уже перед алтарем, и архиепископ что-то говорил, но она его не слышала. А слышала голос Неда, говорившего «я люблю тебя…».

Архиепископ внимательно взглянул на нее, и она лихорадочно глотнула воздух.

– Ну, моя дорогая, – напомнил он ей.

– Да, – сказала она, надеясь, что этого достаточно. На большее у нее не хватило бы сил.

Потом произносились еще какие-то слова. Утвердительно ответил голос Чайлда Смита. За ее спиной что-то пробормотали свидетели. Где же Нед? Что он подумает? Может быть, он подумает, что она решила, что не сможет жить без богатства? Что она передумала? Ох, Боже!

У нее кружилась голова, но сознания она не теряла. Она понимала, что это был единственный выход.

Архиепископ провозгласил их мужем и женой.

Глава 33

Лидия сидела возле красивого туалетного столика в спальне, куда Чайлд приказал принести ее вещи. Эмили тоже находилась где-то в доме, в какой-то комнате, которую Чайлд отвел для нее по настоянию Лидии.

Лидия была одна. Услышав какой-то звук в коридоре, она повернула голову и увидела Чайлда, стоявшего в проеме двери, соединяющей спальню с гардеробной. Она снова отвернулась и дрожащей рукой опустила перо, которым писала письмо Неду.

Она закрыла глаза и подумала, что не успела привыкнуть к тому, что произошло, и что надо бы закончить ее дела с Кодом, прежде чем Чайлд… короче, прежде чем… Она была не готова. И не будет готова. Никогда.

– Извините, – шепотом произнес Смит. Голос у него был расстроенный, даже страдальческий.

Она удивленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом в зеркале.

Муж Лидии плакал. В его глазах стояли слезы, нижняя губа дрожала, но он пытался совладать с собой.

Потрясенная увиденным, она повернулась к нему.

– Мистер Смит? Ваш дедушка? Он?..

– Нет-нет. Старый мерзавец еще дышит. Это просто потому… – Он замолчал и, едва волоча ноги, вошел в спальню и приблизился к высокой кровати под балдахином, стоявшей, словно алтарь для жертвоприношений, посередине комнаты. Усевшись на краешек кровати, он свесил руки между коленями и, глубоко вздохнув, уставился на ковер. – Я никогда не изменял ей, – печально произнес он. – Ни разу за все эти годы.

Лидия не знала, что и подумать, не понимала, о чем он говорит. Она поняла лишь, что по какой-то причине ей выпала отсрочка от неизбежной брачной ночи. Она почувствовала огромное облегчение, потому что не могла представить себе интимные отношения с этим мужчиной, которого совсем не знала. Она и помыслить не могла о том, чтобы заняться с ним чем-то столь же глубоким и значимым, как акт, который совершали они с Недом.

– Извините, я не вполне поняла вас, – сказала Лидия.

– Она будет так обижена, – пробормотал он, и из его глаз медленно покатились слезы. – Она не поймет.

– Боюсь, что я тоже вас не понимаю, мистер Смит, – осторожно сказала Лидия. – О ком вы говорите, и что она не поймет?

– О Китти, – сказал он со страдальческим выражением лица. – О моей прелестней маленькой Китти.

Удивление сменилось замешательством. Неужели он говорит о кошке? Может быть, она вышла замуж за сумасшедшего? О Господи!

– А что случилось с вашей маленькой кошечкой, мистер Смит? – осторожно спросила она.

Но он ее не слушал. Он энергично покачал головой и с решительным видом выпятил нижнюю губу.

– Ничего не выйдет. Я не смогу лечь с вами в постель.

– О, благодарю вас! – воскликнула она. Из глаз ее покатились слезы, и она смахнула их со щек рукой. – И благодарю вашу чудесную, вашу замечательную кошечку!

Темные брови Чайлда сошлись на переносице.

– Какую кошечку?

– Китти.

– Китти не кошка. Китти – моя любовница! – сказал он, явно удивленный ее словами.

– Вот как?

Он кивнул, и на его лице снова появилось страдальческое выражение.

– Она была моей любовницей в течение одиннадцати лет, и за все это время я ни разу не изменил ей. Я даже никогда не испытывал искушения. Она тоже была всегда верна мне. Все эти годы… – Он шмыгнул носом. – Я тогда только что вернулся в Лондон из Итона. У меня почти ничего не было. Я тогда еще не унаследовал бизнес своего отца. Но хотя я был желторотым юнцом, дед ждал от меня поступков, способствующих упрочению в обществе статуса нашего семейства. Дед считал, что каждый должен внести в это свою лепту. Моя тетя вышла замуж за маркиза, мой отец незадолго до смерти был посвящен в рыцари. А я? А я женился на леди Лидии Истлейк. Мой статус в светском обществе теперь не только упрочился, но и стал неоспоримым.

Выражение его лица стало задиристым. Она без труда увидела в нем того неоперившегося юнца, которому не терпелось расправить крылышки.

– Вы говорили мне о Китти, – напомнила она.

Губы его дрогнули в улыбке.

– Да, о Китти. Ей тогда только что исполнилось шестнадцать лет, она приехала из Испании и была самым чудесным созданием из всех, кого я когда-либо видел. Она и сейчас такая. Она могла бы выбрать любого покровителя – более богатого и высокопоставленного, чем я, – но она выбрала меня, – сказал он с явной гордостью. – Она любит меня.

– А вы любите ее, – подсказала Лидия.

Он вскинул на нее глаза, чтобы посмотреть, не смеется ли она над ним, и, увидев, что не смеется, вздохнул.

– Да, наверное, люблю.

– И будете любить всегда.

– Надеюсь, что так. Поэтому, извините, наш брак будет фиктивным, так как, клянусь, я не смог бы жить в ладу с самим собою, если бы изменил этому самому верному и самому дорогому мне существу, – извиняющимся тоном сказал он, пожав плечами.

Она замерла на мгновение, потом выплеснула всю боль и ярость от пережитого за последние двенадцать часов:

– В таком случае почему вы, черт возьми, женились на мне, а не на ней? Вы сказали, что любите ее, что вам нужна жена и что нет никакого юридического или морального препятствия для того, чтобы сделать ей предложение, однако вы этого не сделали. Если эта женщина так глупа и так низко ценит себя, что останется с вами после этого, то она заслуживает такого бесчувственного отношения, какое проявляете к ней вы.

– Не говорите так! – воскликнул Чайлд, вскакивая на ноги.

– Почему? Ведь это правда.

– Я не мог жениться на ней. Она… она моя любовница!

– Ха! Как будто ни один мужчина никогда не женился на своей любовнице, – сказала Лидия, отметая его оправдания. – Китти для вас все равно что кошка. Вы ей придаете так же мало значения.

– Это неправда! – заорал он, шагнув к ней. – Я ее люблю!

Она сердито взглянула на него.

– Но еще больше вы любите то, что желаете получить в результате брака!

Несколько мгновений они гневно глядели друг на друга: Лидия – высоко вздернув подбородок, а Чайлд – побагровев от возмущения и обиды. Потом, неожиданно утратив агрессивность, он склонил голову и закрыл лицо дрожащими руками.

– Что мне делать?

Она взглянула на него и не почувствовала ничего, кроме жалости. Какой дурак! Он мог жениться по любви, но предпочел не делать этого.

Чайлд посмотрел на нее покрасневшими глазами.

– Что мне делать?

Услышав бой каминных часов, она настороженно глянула на циферблат. Половина четвертого. Гнев ее мгновенно улетучился. Приступ угрызений совести у Чайлда несколько отвлек ее от главного дела, которое предстояло довести до конца. Пора было отправляться на встречу.

– Вы должны выписать на мое имя чек на пятьдесят тысяч фунтов, – напомнила она ему.

В нижнем коридоре дома Чайлда Смита началась какая-то суета. Раздались крики, послышался топот бегущих ног, Чайлд слышал, как где-то разбилось стекло и что-то тяжелое шлепнулось на пол.

Чайлд почти не замечал всего этого. Он сидел у туалетного столика, закрыв лицо руками. Что он наделал?

Снова послышались голоса, снова что-то упало. Тяжелые шаги поднялись вверх по лестнице. В коридоре одна за другой с грохотом открывались двери. Шаги приближались. Чайлд поднял голову. Дверь распахнулась, едва не слетев с петель.

В проеме двери, тяжело дыша, стоял Нед Локтон. Его распахнутый сюртук был надет на незастегнутую рубаху, не заправленную в брюки. Сапоги были забрызганы грязью, волосы всклокочены, а небритый подбородок зарос черной щетиной. Но особое внимание привлекали его глаза. Они горели как у сумасшедшего. Локтон стоял, широко расставив ноги, как будто находился на качающейся палубе корабля.

– Боже милосердный, дружище, – проговорил Чайлд с невеселым смехом. – Вам необходимо немедленно уволить вашего слугу.

Локтон, покрыв за полдюжины шагов разделявшее их расстояние, схватил Чайлда за лацканы, поднял его с кресла и встряхнул, как собаку.

– Где она?

Чайлду не нужно было объяснять, кого имеет в виду Локтон.

– Уехала.

Локтон, проворчав что-то, отпустил его.

– Куда?

Чайлд попытался было возмутиться. Как смеет Локтон вести себя с ним подобным образом в его же доме?

– Это не ваше дело.

Локтон с рычанием снова схватил его. Но Чайлду было все равно. Ведь что бы ни делал с ним этот мужчина, это не шло ни в какое сравнение с тем, что он сам сделал с собой и с Китти!

– Только попробуй спрятать ее от меня, – прорычал Локтон, – и я убью тебя.

Это была не пустая угроза. Чайлд видел это по его горящим глазам.

Это чувствовалось по ярости, бушующей в нем. Неужели ему когда-то казалось, что этот человек бесстрастен? От страха по спине Чайлда пробежала дрожь.

– Постойте! – крикнул он, когда Локтон схватил его за горло. – Ей были нужны деньги. Ей было нужно достать пятьдесят тысяч фунтов к четырем часам дня. Она должна была встретиться с Кодом у подножия лестницы Тауэр в районе доков.

Локтон отпустил его и, повернувшись, направился к двери.