Текст книги "Завидная невеста"
Автор книги: Конни Брокуэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Глава 29
Лидия проснулась в постели Неда от нежного прикосновения. Она улыбнулась, не открывая глаз, наслаждаясь чувственной роскошью прикосновения мягкого постельного белья к голой коже и нежных твердых губ к своему виску.
– Просыпайся, любовь моя, – произнес низкий мужской голос. – Утро приближается, чтобы собрать подать за прошлую ночь. Надо спасать твою репутацию.
– Мне нет дела до моей репутации. – Она открыла глаза и увидела, что Нед, уже одетый, сидит на краешке кровати и нежно смотрит на нее. – Давай сбежим.
– Нет, – сказал Нед. Быстрота его ответа заставила ее заподозрить, что этот вариант уже приходил ему в голову. – Мне небезразлична твоя репутация. Я не хотел бы, чтобы говорили, будто я несправедливо воспользовался всем известной слабостью леди к джентльменам в военном мундире, чтобы заманить тебя в сети поспешного и необдуманного брака.
– Я никогда даже не видела тебя в военном мундире.
– Это пустяк, – сказал он. – У тебя отличное воображение.
– Что правда, то правда! – заявила она, и в глазах ее появились озорные искорки. Она рассмеялась и протянула к нему руки. – Если я скажу тебе, что я воображаю в данный момент, то тебе, возможно, придется немного задержаться…
В тот же миг его губы жадно овладели ее губами, она выгнулась ему навстречу, простыня соскользнула с нее, обнажив до пояса, и мерцающий свет одинокой свечи заиграл на ее коже. Он с явным усилием взял ее за плечи и, отстранив от себя, прервал поцелуй. Потом, как будто внезапно передумав, он наклонил голову и, снова завладев ее губами, поцеловал долгим страстным поцелуем, прежде чем осторожно отстранить от себя.
– Прошу тебя, Лидия, оставь мне хотя бы иллюзию того, что я способен противостоять тебе, если должен. А я должен это сделать ради твоего же блага.
Увидев мольбу в его глазах, она погладила его по щеке.
– Будь по-твоему, – наконец сказала она. – Если уж ты должен.
– В парке через улицу тебя будет ждать экипаж. Когда ты будешь готова, мой слуга выведет тебя через боковую дверь. – Он взял ее руку, поднес к губам и несколько раз поцеловал костяшки ее пальцев. – Я не допущу, чтобы ты стала объектом всяких досужих домыслов.
В отличие от многих честь не была для него пустым звуком. Когда он был капитаном корабля, от него зависели многие люди. Как и его семья. А теперь еще и она. Без этого он был бы всего лишь актером, играющим роль джентльмена, обладающего модными на данный момент манерами и взглядами. Но Нед был джентльменом в истинном смысле этого слова, а не играл роль.
– Ты простишь меня за то, что скомпрометировала тебя? – с некоторой опаской спросила она.
Он очень удивился.
– За что?
– За то, что… побудила тебя перешагнуть свои пределы. – Она вспомнила его слова, сказанные ночью.
Он улыбнулся.
– Ты не так меня поняла, Лидия. Я беспокоюсь о твоей репутации и позабочусь о ней самым тщательным образом. Отныне и во веки веков. Ведь я люблю тебя. Как ты можешь говорить, что скомпрометировала меня, если я держу в своих руках все, чего я когда-либо хотел, чего страстно желал?
Кажется, его слова ее удовлетворили.
– Я поеду сейчас прямо в Джостен-Холл, чтобы предупредить своих родственников о том, чтобы они не ожидали в дальнейшем от меня слишком многого, – сказал он. – Мне не хотелось бы, чтобы о нашей помолвке они прочли в газетах.
– Твой брат очень рассердится? – спросила она.
– Не знаю, – задумчиво ответил он. С тех пор как на его плечи легла ответственность за многих и многое, он никогда не чувствовал себя комфортно. – Подозреваю, что ему станет легче, когда он освободится от обязанностей, исполнять которые плохо приспособлен. Ему и Надин всегда было очень уютно в обществе своих близких. – Нед взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза. – Они неплохие люди, Лидия. Просто в том, что касается собственной значимости, они проявляют близорукость. Я тоже был таким, когда вернулся с моря. Я считал, что нет ничего важнее, чем продолжение джостеновских традиций.
– А почему теперь это перестало быть самым важным?
– Это по-прежнему важно, – серьезно сказал он. – Изменилось мое понимание собственной роли во всем этом. Я вернулся домой с единственной мыслью: прожить жизнь среди членов своей семьи в Джостен-Холле. Поэтому, когда Джостен предложил, чтобы я женился на достаточно богатой женщине, чтобы восстановить финансовое положение нашей семьи, мне показалось, что от меня требуется сущий пустяк. Как-никак мне приходилось спасать и более важные вещи – жизни моих людей, например.
Она внимательно наблюдала за ним. На сей раз он не покраснел, испытывая неловкость оттого, что признался в своих чувствах. Обычно он прятал их глубоко в сердце и не делился ими ни с кем, кроме нее.
– К тому же, – тихо сказал он, глядя ей в глаза, – мне было нетрудно согласиться с планом Джостена, потому что мне было все равно. Не такая уж большая жертва – предложить себя женщине, которую едва знаешь, потому что в то время я едва знал и свое сердце. Во время войны приходилось так долго игнорировать потребности сердца, что оно пребывало в дремотном состоянии. Война вызывает онемение человеческого сердца, иначе человеку не выжить. Но потом я встретил тебя и… с тех пор ты не даешь покоя моему бедному сердцу. Я стал видеть мир твоими глазами, чувствовать твоим сердцем – а оно у тебя полно жизненных сил, – и ты заставила меня понять, что мое сердце все еще живо.
Она опустила глаза. Он приподнял пальцем ее подбородок и легонько поцеловал в губы.
– Ты вновь пробудила во мне способность получать удовольствие, любоваться красотой, радоваться жизни и надеяться. В течение недели после нашей с тобой встречи в лавке Рубале все надежды Джостена на то, что я заключу брак по расчету, рухнули.
– А как же твои племянники?
Его мужественное лицо выразило нечто вроде безропотного смирения.
– Мои племянники, судя по всему, твердо решили предаться саморазрушению. Я не смогу ничего изменить. Хотя сейчас я ради них спас положение, они через некоторое время снова все потеряют.
– Но что ты им скажешь?
Он улыбнулся.
– Скажу правду. Пусть больше на меня не возлагают надежд. Разве не видно, что я влюблен без памяти? Какая женщина согласится, чтобы за ней ухаживал человек, взгляд которого все время обращен с обожанием на другие вещи?
Глубоко взволнованная его словами, она погладила его ладонью по щеке. Он поцеловал ее ладонь.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
– Ты снова стараешься поколебать мою решимость, – хрипло сказал он. – Но ты должна идти, и чем скорее я увижусь со своим братом, тем скорее вернусь к тебе, и мы сможем пожениться. Поэтому, как бы мне ни хотелось поступить по-другому, я вынужден просить тебя покинуть мою постель. Я должен это сделать.
Она кивнула, решив продемонстрировать намерение поспособствовать его планам, и спустила ноги с кровати, чтобы он поскорее отправлялся в путь и возвратился к ней.
* * *
В то утро Лидия проснулась во второй раз в собственной постели. Она перекатилась на спину и, вытянув руки над головой, с наслаждением потянулась, чувствуя, что она в хорошей форме и что ее очень любят. Какое пьянящее ощущение! Она подумала, что ее ждут многие годы таких вот пробуждений по утрам с этим ощущением, только еще лучше, потому что рядом с ней будет Нед.
Представив себе его атлетический торс, гладкую кожу, натянутую на мощных мышцах, плоский живот и длинные сильные ноги, она почувствовала возбужденную пульсацию между бедрами. Она покраснела, вспомнив, как он играл с ее телом, находя все новые и новые места, которые необходимо было обласкать, и как от этой ласки у нее замирало сердце, а тело выгибалось ему навстречу.
Она сделала глубокий вдох, чтобы прийти в себя, и встала. Если даже при одном воспоминании о том, как они с Недом занимались любовью, у нее так слабеют конечности, то что будет с ней потом, когда они поженятся? А через неделю после этого? А через месяц? Не прикует ли ее страсть к инвалидному креслу?
Она рассмеялась и взглянула на каминные часы: десять утра. Прошло шесть часов с тех пор, как уехал Нед и его слуга сопроводил ее домой. Сейчас он, наверное, на полпути к Джостен-Холлу. Ей уже не терпелось увидеться с ним снова. Как было бы хорошо проспать все время до его возвращения!
– Леди Лидия? – услышала она голос служанки, постучавшейся в дверь. – Мэм?
– Входи.
Служанка явно нервничала.
– Там… человек. Он настойчиво требует встречи с вами.
– Человек? – повторила Лидия. Для визитов было еще слишком рано. – Что за человек? Джентльмен? – Не может быть, чтобы торговец пришел за деньгами.
Она отдала большинство своих долгов, а текущие счета оплачивались только в конце месяца.
– Не могу сказать, мэм. Говорит он довольно чисто и одет как джентльмен, но… он отказался назвать свое имя, мэм, и говорит, что у него есть какая-то жизненно важная информация и что вы очень пожалеете, если не получите ее вовремя. Я не знала, куда проводить его, так что он все еще ждет в холле.
Вовремя? Что это значит? Может быть, он привез какую-нибудь весточку от Неда? Лидия встала.
– Скажи ему, что я скоро спущусь, – сказала она, уже стаскивая с себя ночную сорочку.
Ей потребовалось несколько минут, чтобы надеть платье и заколоть в пучок на затылке волосы, и она спустилась вниз по лестнице. У подножия лестницы она увидела крупного мужчину лет пятидесяти. Пуговицы его некогда модного сюртука с трудом сходились на бочкообразной груди. Его сапоги, некогда изготовленные хорошим сапожником из хорошего материала, были сильно поношены и плохо вычищены. В руке он держал касторовую шляпу. Заметив Лидию, он поклонился.
– Леди Лидия, – сказал он, произнося слова так, как это делают джентльмены. – Вы очень любезны, что согласились увидеться со мной, мэм. Я уверен, что моя информация вас заинтересует.
Она внимательно вгляделась в него. Нет, они наверняка прежде не встречались. Седеющие волосы торчали вокруг намечающейся на макушке загорелой лысины, над темными глазами с напряженным взглядом нависли густые брови. Под глазами образовались тяжелые мешки, а возле губ залегли глубокие морщины. Римский нос был испещрен крошечными красными жилками.
Он ей не понравился. Ей не понравилось чувство, которое он вызывал.
– Там видно будет. Не пройдете ли со мной?
Не дожидаясь его ответа, она прошла в утреннюю гостиную. Она не стала приказывать принести какие-нибудь закуски. Ей не хотелось, чтобы он задерживался здесь дольше, чем необходимо. Не садясь, она повернулась к нему, заставляя его тем самым тоже не садиться. Но он не обратил на это внимания и, оглядевшись вокруг, опустился на стул, положив шляпу на колено.
Лидия широко раскрыла глаза от такой наглости.
– Кто вы такой, сэр? И почему хотели видеть меня?
Мужчина, оглядев комнату, поднял глаза на нее.
– Меня зовут Бернард Код. Полагаю, что вы знаете мою жену Эмили.
Эмили Код отпустила ручку двери, ведущей в утреннюю гостиную, и отскочила в сторону, словно животное, готовое убежать. Но звук его голоса нанес ей удар посильнее, чем палка, и ноги отказались ее слушаться. Прислонившись к стене, она взяла себя в руки, закрыв глаза и отказываясь поверить, что этот кошмар происходит на самом деле.
Он умер. Умер. Умер.
Заведующая отделением в Брислингтоне объяснила ей, что Код пропал в море и что ее придется перевести в другое лечебное заведение, потому что за продолжение лечения в Брислингтоне некому платить. Если, конечно, она не согласится здесь работать.
И она согласилась. Странно было, что ей, оказывается, не все равно, переведут ли ее в Бедлам или не переведут. С тех пор как Код столкнул ее с лестницы и она потеряла их неродившегося ребенка, ее жизнь превратилась в бесконечный ряд мучительных мгновений, следующих одно за другим.
Единственным светлым пятном были изредка посещавшие ее мысли о том, «что было бы, если бы…», когда она представляла себе ребеночка с рыжевато-каштановыми волосами, крошечными пальчиками и ротиком вроде розового бутончика. Потом ее охватывала паника, как будто проникавшая сквозь дверь, которую воображение оставляло открытой. Пульс у нее учащался, зрение затуманивалось, ей становилось все труднее дышать, пока что-нибудь не прерывало этот ужасный приступ истерии.
Что-нибудь вроде воровства.
Она и понятия не имела, почему воровство вещиц, принадлежащих другим людям, приносило ей облегчение. Это ей было безразлично. Она бы сделала что угодно, лишь бы остановить это ужасное ощущение, будто тебя поймали, загнали в угол, посадили в темную яму и похоронили заживо.
Но вскоре после того как она обнаружила, что воровство может дать ей облегчение, Код тоже заметил ее склонность. Он сдал ее в сумасшедший дом. И сразу же после этого уехал. А потом она услышала, что он погиб.
…Он мертв, а вовсе не находится сейчас в утренней гостиной. Ей это снится. Это очередной кошмар. Этого не может быть на самом деле. Это было бы несправедливо. Ей потребовалось так много времени, чтобы снова по кусочкам собрать себя. Потребовалось много времени и очень много усилий. И помощь Лидии.
Она должна войти туда, шагнуть через порог и столкнуться лицом к лицу со своим кошмаром. Но она не могла себя заставить. Она бы не выдержала этого после всего, что он с ней сделал.
Но она могла послушать, что он говорит.
Эмили снова прокралась к гостиной, приложила ухо к двери.
Глава 30
– Говорили, что вы умерли, – холодным тоном сказала Лидия. – Что вы упали за борт судна.
Перед ней был подонок, запрятавший Эмили в сумасшедший дом. Она смотрела на него сверху вниз, всем сердцем желая, чтобы он съежился под ее полным отвращения взглядом, как пиявка, которую посыпали солью. Но ему все ее взгляды, полные отвращения, были нипочем.
– Это был не я. Упал какой-то бельгиец. Но мне это было удобно, – сказал он. – Это дало мне возможность взять его имя и начать новую жизнь. Видите ли, люди стали задавать неудобные вопросы относительно моей финансовой практики, хотя мои первые инвесторы получили по кругленькой сумме. Они-то и рекомендовали меня своим друзьям. – Он, кажется, был очень доволен и даже польщен. – Следующим инвесторам, увы, повезло меньше. Если бы они дали мне немного больше времени, чтобы убедить следующую волну инвесторов субсидировать меня, я бы какое-то время сумел продержаться. Но они не захотели, и поэтому моя смерть была лучшим выходом для всех.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – сердито спросила Лидия.
– Потому что я хочу, чтобы вы поняли, почему должны заплатить мне пятьдесят тысяч фунтов.
– Что-о?
– Я недавно вернулся в Англию после… несчастного случая на борту судна. Представьте себе мое разочарование, когда я понял, что у моих прежних клиентов долгая память. Боюсь, что меня уже кое-кто узнал. Несмотря на мое новое имя.
Он вздохнул, подумав о несправедливости всего этого, потом продолжил:
– Недавно я подумал о том, как хорошо работала моя старая стратегия капиталовложений, и что пора бы мне основать новый банк в какой-то новой стране, где меня не узнают. Но для этого нужны начальные инвестиции, и вы мне их предоставите.
– Нет.
Он игнорировал ее, как будто она ничего не сказала.
– Я уже купил место на судне, отплывающем завтра вечером из Портсмута. Я намерен быть на борту с пятьюдесятью тысячами фунтов в кармане, которые вы мне доставите завтра к четырем часам дня. Счета Английского банка будет достаточно.
– Вы, должно быть, сошли с ума, – сказала Лидия.
Она была сыта по горло Берни Кодом и повернулась, чтобы позвонить лакею. Единственному из оставшихся. Это был рослый парень, которому она с особым удовольствием прикажет выставить за порог этого грязного типа.
– На вашем месте я не стал бы так спешить, – сказал Код с каким-то тайным намеком.
У него был такой тон, что Лидия, сама того не желая, помедлила.
– Вы, кажется, забываете о моей жене. Она, видите ли, все еще моя жена, и я по закону несу за нее ответственность. Должен признаться, что меня позабавило, когда я узнал, что вы держите ее при себе как домашнего любимца.
– Эмили не домашний любимец. Она моя компаньонка, – сказала Лидия, но ее рука не дернула сонетку.
– Приятно слышать, что вы ее так любите. Будь по-другому, мне пришлось бы снова отправить ее в сумасшедший дом, на сей раз в Бедлам.
– Эмили останется со мной, – сердито оборвала его Лидия, хотя в душе ее нарастала тревога.
– Пока я это позволяю, – согласился он. – А я этого не позволю, если вы не принесете мне эти деньги.
– Вы не сможете это сделать.
– Еще как смогу, – сказал он даже не сердито, а просто раздраженно.
– Я расскажу всем, кто вы такой. И вас бросят в тюрьму для должников, – заявила Лидия.
– Знаете, – задумчиво произнес Код, – я предвидел эту реакцию, но все-таки разочарован. Я слышал, что вы умная женщина.
Она не ответила, а застыла в молчании, охваченная наполовину ужасом, наполовину яростью.
– Советую вам подумать, мэм. Мои проблемы с законом не оказывают ни малейшего влияния на мои права как супруга Эмили. Я по-прежнему могу упрятать ее в сумасшедший дом. – Поскольку она молчала, он продолжил: – В высшем свете ходит множество историй о странной, бесконтрольной склонности Эмили к воровству. Я навел справки. Она пользуется дурной славой. Никто не станет возражать против ее помещения в сумасшедший дом. Если вы обратитесь к властям, меня, возможно, бросят в тюрьму, но и Эмили попадет в заключение, только другого рода.
– Вы не можете быть таким жестоким.
– Я не жестокий. Я бизнесмен. Это простая сделка, от которой каждый получает свою выгоду. – Он говорил как практичный и разумный человек. – Вы даете мне деньги, и я уезжаю. А чтобы вы не боялись, что я когда-нибудь снова потребую у вас денег, подумайте вот о чем: я был бы дураком, если бы, рискуя своей свободой, вернулся в Англию, где мои враги до сих пор имеют против меня зуб. Но я не дурак и едва ли смогу с другого конца земли упечь дражайшую Эмили в сумасшедший дом.
Лидия сердито смотрела на этого человека, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше. Нед уехал, а она, проснувшись, оказалась участницей страшного кошмара.
– У меня нет денег, – хрипло произнесла она.
– Не разочаровывайте меня еще больше, не будите мой гнев, – сказал он. Притворная невозмутимость исчезла из его голоса. Лидию даже в дрожь бросило. – Вы считаете меня полным идиотом? Вы одна из самых богатых женщин высшего света! А теперь послушайте меня, леди Лидия, – сказал он хриплым, низким голосом. – Мне нужны эти деньги. Кроме людей в Англии, я задолжал и другим людям. Людям из таких стран, где существуют варварские обычаи. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. И эти люди наказывают за неуплату долгов куда как более сурово, чем в Англии. Я предпочел бы английскую тюрьму тому наказанию, которому они подвергнут меня, если у меня не будет денег, чтобы расплатиться с ними. Вы меня поняли?
– Да. Но повторяю вам: моего богатства больше нет. У меня ничего не осталось.
Код презрительно фыркнул.
– Не морочьте мне голову, леди Лидия. Я видел роскошное платье, которое было надето на вас на маскараде, золотую маску, драгоценности, украшавшие прическу. В свете только и говорят об этом. И я узнал вас. Я стоял у ворот и видел, как вы с Эмили выезжали оттуда.
– Это было сделано для того, чтобы пустить пыль в глаза, – сказала Лидия, в голосе которой звучали нотки отчаяния. – Я потратила все, чтобы сделать себя незабываемой. Для того, чтобы… – Лидия замолчала. До сих пор она старалась избежать утечки информации о своем банкротстве. Ее друзья и Теруиллиджер умели хранить тайну. Но если даже ей придется поступиться своей гордостью перед этим чудовищем, она это сделает. – Все это было задумано для того, чтобы соблазнить какого-нибудь богатого мужчину и заставить его сделать мне предложение стать его женой.
Код взглянул на нее снизу вверх, и Лидия затаила дыхание, опасаясь, что он ей не поверил. Но он ее даже не слушал.
– Ну ладно, – сказал он, с кряхтением поднимаясь на ноги. – Передайте Эмили, чтобы упаковала свои чемоданы. Хотя, откровенно говоря, в этом нет необходимости. Там у них отбирают все, что они приносят с собой.
– Нет! – воскликнула Лидия. Она не могла допустить, чтобы Эмили вернули в сумасшедший дом. Это убило бы Эмили. А Код готов поступить так, даже если для этого придется остаться в Англии и попасть в английскую тюрьму. – Нет, постойте! Не могу вам ничего обещать, но я попробую.
– Это все, что мы можем сделать в этой жизни, леди Лидия. Мы пытаемся и готовы взять на себя последствия, если попытка окажется неудачной. – Он снова заговорил вкрадчивым, миролюбивым тоном. Сунув руку в карман, он извлек клочок бумаги, на котором было написано: «Встретимся здесь завтра в четыре часа».
Она смотрела на его руку, но не могла заставить себя подойти ближе к нему. Он ее понял, и это его позабавило. Бросив бумажку на пол, Код надел шляпу.
– Тогда до завтра, – сказал он.
Как только за ним закрылась дверь, Лидия опустилась в кресло. Она подняла бумажку и увидела, что там написан адрес в районе доков.
Завтра в четыре часа.
Она не стала обращаться к властям, потому что уже знала, что мужья, даже если это уголовные преступники, имеют право распоряжаться судьбами жен по своему усмотрению.
Конечно, существовали законы, защищающие женщину от физического насилия, но с ее личностью, собственностью, а в большинстве случаев и со свободой, ее муж мог поступать, как ему заблагорассудится.
Он может отобрать у нее детей, как в случае с Сарой, или ее деньги. По самой пустяковой причине он может бросить ее, сослать или упрятать в сумасшедший дом.
Самое худшее заключалось в том, что Код знал, что у него в руках козырная карта; чудачества Эмили давали ему немало оснований изолировать ее от общества. Было достаточно причин для ее ареста и даже высылки, если кто-либо передаст дело в суд. Закон мог выслать мальчишку в Австралию за то, что тот поднял носовой платок. То же самое могло, несомненно, произойти с женщиной, которая регулярно ворует. Конечно, пока Эмили находится с Лидией, она в безопасности. Никто не станет противоречить леди Лидии Истлейк.
Она наклонилась вперед и, приложив руку ко лбу, закрыла глаза.
«Надо послать за Недом».
Но приятное чувство комфорта, возникшее при мысли о нем, исчезло под напором мрачной реальности. Что сможет сделать Нед?
У него не больше денег, чем у нее, и гораздо меньше возможностей найти эту сумму за такое короткое время. Даже если она сможет отправить ему записку в Джостен-Холл и он сможет возвратиться завтра к четырем часам – хотя это едва ли осуществимо, – он не смог бы изменить ситуацию. Разве что убить Кода. А это он мог сделать.
Он вызовет Кода на дуэль, а когда тот откажется, убьет его на месте. Потом его привлекут к суду за убийство Кода. А если Код примет вызов, самого Неда могут ранить или даже убить. Она не может пожертвовать Недом, чтобы спасти Эмили.
Она подумала о том, чтобы взять Эмили и куда-нибудь убежать. Но это не решит проблему, а всего лишь даст некоторую отсрочку. Пока Код находится в Англии – в тюрьме или на воле, – Эмили могут отобрать у нее и отправить в Бедлам.
У нее были друзья, могущественные друзья, которых она могла уговорить взять Эмили под защиту. Однако законы, согласно которым муж имел право распоряжаться судьбой жены, большинство мужчин предпочитали не оспаривать. Но даже если ей удалось бы уговорить их, трудно было бы сказать, добьются ли они успеха. А тем временем Эмили будет погибать в Бедламе. Лидия содрогнулась при мысли об этом месте и о тех ужасах, которые рассказывали об обращении там с обитателями этого заведения.
Пятьдесят тысяч фунтов – огромная сумма денег. Ее почти невозможно найти за такое короткое время. Но был среди ее знакомых один мужчина, который мог бы ей помочь.
Она поняла, что должна сделать: ока должна попросить Чайлда Смита одолжить ей эти деньги. Она понимала также, что он едва ли одолжит ей такую сумму, зная, что ей нечем погасить долг. Чайлд был весьма практичным человеком.
Она тяжело вздохнула. Она могла дать ему то, что Чайлд мог бы взять в счет выплаты долга: свою руку, обещание выйти за него замуж. Это означало отказаться от Неда.
Она ненадолго закрыла глаза, и по щеке поползла слезинка. Что еще она могла сделать? По отношению к Саре она вела себя не так, как следовало бы настоящему другу. Она не могла поступить так же в отношении Эмили. Нед пробудил в ней дремавшее чувство чести и ответственности.
Она не смогла бы жить в ладу с собой, если бы так поступила. Она превратилась бы в красивую пустую оболочку, лишенную чувства милосердия. Неду такой манекен не понравился бы. И ей самой тем более. Она была лучше.
Она встала, подошла к своему маленькому письменному столу и, не садясь, торопливо написала несколько строк. Потом она дернула сонетку и запечатала записку.
– Я хочу, чтобы эту записку немедленно доставили мистеру Чайлду Смиту. Пусть посыльный подождет ответа, – сказала она вошедшей на звонок служанке.
Эмили Код слышала приказание Лидии и сразу же поняла, что та пытается получить от мистера Смита деньги, чтобы выкупить ее. Эмили была в растерянности. Лидия, возможно, попросит у него денег взаймы, но Эмили знала Чайлда Смита и его ситуацию. Он потребует чего-нибудь взамен: руки Лидии, например. И Лидии придется согласиться.
А если Лидия не сделает этого, Код отправит Эмили в сумасшедший дом. Он злобный тип и поступит именно так. Он был злобным типом и раньше, когда столкнул ее с лестницы во время беременности, потому что, как он говорил, не желал кормить «ее ублюдка».
Она не хотела попасть в Бедлам. Она хорошо помнила подобное место: бесконечное бормотание умалишенных, вонь, завывания и хихиканье. А еще хуже были пустые глаза тех, кто попал сюда, не будучи сумасшедшим, но с течением времени так глубоко погрузился в себя, что пути назад, уже не было. Нет. Она этого не хотела.
Эмили вспомнила, что она говорила Элинор, когда убеждала ее, что Лидия должна выйти замуж за капитана Локтона. Но это было вчера. До появления Кода. А теперь…
Может быть, будет не так уж плохо, если Лидия выйдет замуж за Чайлда Смита?
Как сказала Элинор, у них будет все так, как было прежде, после того как Лидия забрала ее из Брислингтона. Они будут обсуждать, что наденет Лидия на такую-то или другую вечеринку, о чем перешептываются в свете и какие оперы будут приняты «на ура», а какие провалятся. Они будут посещать библиотеки и художественные галереи, а также ходить по магазинам за покупками. Они будут обсуждать, куда им поехать в межсезонье и в чьих поместьях провести охотничий сезон.
Их жизнь снова станет предсказуемой. А Лидия будет несчастна. Потому что она любит капитана Локтона. Эмили медленно побрела вверх по лестнице в свои апартаменты. Это была чудесная комната, красиво декорированная и с удобной мебелью. В ее гардеробе висело около дюжины дневных и несколько вечерних платьев. В шкатулке эбенового дерева, инкрустированного слоновой костью, лежала жемчужная брошь. И то и другое было подарено Лидией.
Она уселась в кресло, обитое розовым атласом. Даже если бы не появился Код, будущее Эмили, если Лидия выйдет замуж за капитана Локтона, выглядело весьма непредсказуемо. В их значительно меньшем хозяйстве едва ли нашлось бы место для компаньонки. Даже Теруиллиджер на это намекал. Эмили сильно сомневалась, что, предоставленная самой себе, она сможет справиться со своим недугом.
Лидия всегда защищала ее от последствий клептомании. Правда, Эмили и сама научилась до некоторой степени контролировать себя, но это говорило лишь о том, что она довольна жизнью. Когда что-то тревожило, недуг проявлялся сильнее. Не имея тихой гавани, которую обеспечивала Лидия, она непременно окажется на скалистом берегу. Поэтому, если бы Лидия вышла замуж за Чайлда Смита, это было бы, несомненно, в интересах Эмили. И Элинор. И даже самой Лидии.
Нет, Эмили была едва ли способна на такое самопожертвование, чтобы отговорить Лидию от ее плана принять предложение мистера Смита. Она уже была вынуждена очень многим пожертвовать в своей жизни: своими мечтами, своей свободой, своим ребенком, своим психическим здоровьем…
Закрыв лицо руками, Эмили разрыдалась.
