Текст книги "Мужской зигзаг"

Автор книги: Конни Банкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– К какому делу? Блейк, я не понимаю о чем ты. Я собираюсь уйти и беру Мартина с…

– Да, да! Я знаю, Джемма, какой у тебя главный козырь! – перебил ее он. – Ты хочешь уйти. А я хочу, чтобы ты осталась. Вношу поправку. Я хочу, чтобы остался Мартин. Так что называй свою цену.

– Мою цену? – Джемма вытаращила глаза.

– Да, Джемма, скажи мне свою цену. Поговорим о деньгах. Так понятно? Сделай одолжение, ведь я не идиот, прекрати изображать из себя невинность. Впрочем, я на самом деле идиот. Ты состряпала для меня иллюзию семейной жизни, и я с радостью заглотнул крючок. Ведь ты с самого начала знала, с каким сосунком имеешь дело. Я же сам сказал, что буду платить за работу по дому по минимальным расценкам, а потом передумал – уж больно мало показалось.

Джемма печально покачала головой.

– Блейк, ты меня неправильно понял. Думаю, нет смысла обсуждать это с тобой, раз ты в таком настроении. Поговорим лучше утром. – Она встала и хотела уйти, но он, поймав ее за руку, задержал.

– Нет уж, дорогая моя, лучше поговорим сейчас! – рявкнул он. – Не хочу, чтобы все это висело у меня над головой и ты, когда тебе вздумается, мне угрожала. Ну же, давай, Джемма, говори свою цену. Как, по-твоему, сколько я заплачу за то, чтобы остаться здесь со своим сыном? Утром я попрошу Алекса составить договор, только сразу хочу предупредить. На этот раз никаких лазеек не будет! Так что советую как следует подумать, прежде чем откроешь ротик. Имей в виду, будешь держать меня за идиота, своими руками выставлю тебя за дверь!

Джемму душили слезы. Господи, неужели он думает, что она на самом деле такая изворотливая и жадная тварь? Если он держит ее за такую стерву, у них нет и не может быть будущего. Хорошо, что она решилась от него уйти…

– Признайся, Джемма, а ведь ты получаешь от всего этого удовольствие! – не унимался Блейк. – Какой азарт! А какой мощный выброс адреналина! Главное – не промахнуться с ценой. Занизишь цену – получишь, что хочешь, но противник решит, что ты дурак. Завысишь – бац! – и ты вне игры, а второго шанса может и не быть… Ну а если попал в самую точку, то словишь кайф! Нет, это выше ее сил! Джемма закрыла лицо руками и зарыдала.

– Мне ничего не нужно! – выдавила она между всхлипами. – Блейк, мне не нужны твои деньги. Просто я не хочу больше у тебя работать.

Блейк отнял ее ладони от лица и опустился рядом с ней на колени.

– В чем дело, Джемма? Ты устала? – тихо спросил он, с участием глядя ей в глаза. – Я понимаю, дом такой большой, что одной тебе тяжело. Хочешь, найму кого-нибудь и у тебя будет больше свободного времени. Почему ты сразу не сказала? Я думал, ты всем довольна. Джемма, если дело только в этом, мы найдем выход.

Джемма покачала головой.

– Нет, Блейк, дело не в работе по дому.

– А в чем? Скажи, Джемма! – Он схватил ее за ладони, но она отстранилась.

Как найти слова, чтобы выразить, что чувствуешь, когда тебя предают? Как сказать, что она уходит, потому что он обсуждает их отношения с коллегами? Если Блейк способен на такое, разве он поймет?! Разве хочет понять, если каждый раз, когда она пытается объяснить про Адриана, уходит от разговора?!

Блейк отошел от нее и снова уселся в кресло напротив. Отвинтил крышку у бутылки и плеснул себе в стакан виски. А может, он все-таки станет ее слушать? Может, стоит попробовать еще раз?

– Блейк, наши отношения… – начала было она, но, заметив у него на губах кривую ухмылку, осеклась.

– А я все думал, скажешь ты или нет… Джемма, не трудись понапрасну! Вот этого я тебе не обещаю. Даже ради Мартина.

– Чего «этого»? – не поняла она.

– Брака! – выпалил он и грохнул стакан на стол так, что расплескал половину содержимого. – Опоздала, Джемма. Лет этак на десять…

– Нет, это невыносимо! – Она встала с кресла. – Спокойной ночи, Блейк! И сладких вам снов – тебе и твоей паранойе.

Она поднялась уже на половину пролета, когда он схватил ее за руку и рывком повернул лицом к себе.

– Скажешь, я не прав? Разве все это время ты не подводила меня к мысли, что, женившись на тебе, я разом решу все свои проблемы?

– Да, Блейк, ты абсолютно не прав, – с грустью сказала она.

– Тогда в чем дело? Почему прямо не скажешь?

Джемма перевела дыхание.

– Мне не нравится, что о нас говорят люди.

Помолчав, Блейк нахмурился.

– С этим ничего не поделаешь. – Он пожал плечами, словно расписываясь в собственном бессилии. – Люди всегда говорят, на то они и люди. И будут говорить.

– Нет, не будут, если я уеду отсюда. – Она отвернулась и побежала дальше.

– А тебе разве не все равно, что о тебе думают? – крикнул он ей в спину.

Остановившись на площадке, Джемма посмотрела на него. Блейк стоял, прислонясь к стене, с таким печальным и несчастным видом, что ей захотелось бегом спуститься к нему и утешить.

Но она сдержалась. Схватилась за перила и заставила себя быть сильной. Блейк сам во всем виноват. Она не хотела уезжать и не хотела увозить от него сына, но чувство самоуважения и инстинкт самосохранения подсказывали: выбора у нее нет.

– Да, Блейк, – тихо сказала она. – Представь себе, мне не все равно, что обо мне думают.

Глава 14

Наутро Блейк проснулся с тяжелой головой. Снизу доносились голоса Мартина и Джеммы, но он остался в кровати. Не хватает еще, чтобы сын заметил, что между ним и Джеммой идут военные действия. Живя в приютах, Блейк насмотрелся на детей, измученных бесконечными дрязгами родителей, и не мог допустить, чтобы Мартин стал разменной монетой в затеянной Джеммой игре.

Блейк позвонил Джеймсу и предупредил, что придет на работу попозже. Как только внизу хлопнула входная дверь, отправился в душ.

– Где тут у тебя парацетамол? – спросил Блейк, входя в кухню, и, не дожидаясь ответа, принялся рыскать по ящикам. Бросив взгляд на Джемму, заметил, что она побледнела и осунулась. Его несколько утешило, что не он один плохо спал ночью.

Она молча подала ему лекарство и стакан воды.

– Пожалуй, это даже к лучшему, что ты решила уйти, – сказал он, проглотив таблетки. – Больше я из-за тебя напиваться не намерен.

– Приятно слышать. Что приготовить на завтрак? – спросила она ровным, чужим голосом.

Блейку захотелось схватить ее и как следует тряхануть – чтобы она наконец сказала правду.

– Тосты и стакан апельсинового сока, – устало ответил он.

– А чай?

– Не знаю.

После двух дней возлияний он сомневался в крепости своего желудка. Поставив локти на стол, Блейк следил, как Джемма готовит ему завтрак. Интересно, почему она надумала уйти? Этот вопрос не давал ему покоя всю ночь. Что ей нужно? Он предложил ей деньги, предложил помощь по дому… Она от всего отказалась. Так что же ей на самом деле нужно?! Выходит, Джемма решила играть по-крупному. Другого объяснения ее поведению Блейк найти не сумел. Она, конечно, не признается, но это все ставит на свои места. Став его женой, она ни в чем не будет нуждаться. А деньги, которые он предложил ей за то, чтобы она осталась, сущий пустяк по сравнению с тем, что сулит ей замужество.

Джемма поставила перед ним тарелку с тостами и стакан с соком, и Блейк с неохотой буркнул «спасибо».

– Я на всякий случай поставила чайник. Захочешь чаю, позови меня. – И она ушла в подсобку, откуда доносился шум стиральной машины. Через минуту машина остановилась. Джемма вынула белье и загрузила в сушилку.

Вытянув шею, Блейк заглянул в приоткрытую дверь. Джемма нагнулась над машиной: джинсы сидели на ней как влитые, подчеркивая соблазнительные округлости. Несмотря на головную боль, мысли повернулись в соответствующем направлении и предательская плоть не заставила себя долго ждать. Застонав, Блейк отвернулся, презирая себя за слабость.

Джемма вернулась на кухню и бросила на него взгляд. Неужели догадывается, как сильно на него действует? Наверное, веселится на его счет… А может, и нет. Может, презирает так же, как он презирает себя сам.

– Хочешь чаю? – спросила она тихим, хрипловатым голосом, словно приглашая его в постель.

– А почему бы нет? – ответил Блейк.

Действительно, а почему бы нет? Почему бы не жениться на ней и не поддаться роковому влечению? Закрыв глаза, он боролся с демоном искушения.

Блейк прекрасно знал, почему нельзя поддаваться искушению. Стоит вкусить запретный плод – и он пропал. Один раз Джемма уже сломала его, но тогда он был молод и выжил. С головой ушел в работу, а когда боль становилась невыносимой, искал утешения в других женщинах. Работа помогала всегда, а женщины приносили лишь временное облегчение. Потом он всегда чувствовал себя виноватым. Занимаясь с ними любовью, представлял на их месте Джемму. Неудивительно, что они не могли ему помочь. А он не мог их любить, потому что ему была нужна Джемма.

Невеселые размышления Блейка прервал оглушительный гул в голове. Он поднял глаза. Что это?! Джемма пылесосила холл. Шум эхом отдавался в черепной коробке, грозя разорвать ее изнутри. Выскочив из-за стола, Блейк выдернул шнур из розетки.

– Джемма, имей сострадание! Сделай перерыв. Я и так знаю, ты супердомработница. Что тебе еще нужно? Медаль?

Она смотрела на него, потеряв дар речи от изумления.

– Извини, – пробормотал он, чувствуя себя изрядной сволочью. – Я тебя напугал? Я не хотел. Просто шум жутко действует мне на нервы. Сделай перерыв, ладно? Не надо мне ничего доказывать.

– А я ничего и не доказываю, Блейк. Просто в холле полно песка. И сам он никуда не денется.

– Ладно. Один – ноль в твою пользу. Если ты решила пылесосить холл из любви к порядку, а не потому, что у меня раскалывается голова, готов извиниться перед тобой еще раз.

Тяжело вздохнув, Джемма пристально взглянула на Блейка. И он снова почувствовал себя редкой скотиной. Только Джемма могла вот так запросто уничтожить его одним взглядом.

– Нам нужно поговорить, – сказал он и, взяв за руку, повел ее в гостиную. – Что я должен сказать или сделать, чтобы ты изменила свое решение и осталась? – спросил Блейк, усадив ее на диван, а сам сел в кресло напротив.

Она покачала головой.

– Ничего. Я все равно не останусь.

– А я намерен и дальше видеться с Мартином.

– Знаю. – Она опустила глаза на свои руки. – Блейк, ты ему очень нравишься. Он не захочет уезжать.

– Тогда почему?.. – Блейк стиснул кулаки, сдерживая накипающий гнев. Какой цинизм! Оказывается, она прекрасно все понимает и при этом даже не считает нужным скрывать, что их сын не захочет уезжать! Как можно быть такой эгоистичной?! – Впрочем, это неважно. У тебя наверняка есть свои причины. А ты подумала, где вы будете жить?

Она удивленно вскинула брови и отрицательно покачала головой.

– Нет.

Блейк едва не взорвался от возмущения. Неужели она думает, что он позволит ей забрать сына и жить с ним в трущобе? Вряд ли… Понимает, что он не допустит, чтобы Мартин прозябал в нищете. Потянувшись к журнальному столику, Блейк взял местную газету и швырнул ей.

– Вчера вечером, когда ты ушла спать, я просмотрел газету. Тут неподалеку продается один дом. Посмотри, я там отметил. Что скажешь?

Джемма взглянула на объявление.

– Это дом Фостеров. Они надумали переехать жить поближе к дочери в Мидлсекс.

– А что с домом? Все в порядке?

– Вроде бы.

Выхватив у нее из рук газету, Блейк вырвал объявление.

– Отлично, я его куплю. Вы с Мартином будете там жить. В таком случае проблем с общением не будет. Мартин будет приходить ко мне, когда захочет.

Дрожащей рукой Джемма пригладила волосы и молча подняла на него глаза. У нее был такой перепуганный вид, что Блейку вдруг захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо, но он заставил себя думать о том, что она отнимает у него сына, и не сдвинулся с места.

– Ты купишь дом? Вот так сразу? – прошептала она.

– Да. Вот так сразу. Только не радуйся раньше времени, Джемма. Я куплю дом на свое имя, а ты будешь там жить с Мартином. До его совершеннолетия.

– Ты на самом деле думаешь, что меня интересуют только деньги? – спросила Джемма с грустью и обидой.

А ведь в ней погибла первоклассная актриса! – усмехнулся про себя Блейк, пожал плечами и солгал:

– А я больше по этому поводу ничего не думаю. Мне все равно.

– Позволь мне рассказать, как все было, Блейк. В любом случае рано или поздно тебе придется меня выслушать.

– Нет, не придется! – И он поднял руку, словно хотел заткнуть ей рот. – Прибереги свою сказочку для другого простачка. Не хочу выслушивать твои оправдания.

– А я и не собираюсь оправдываться! Я хочу объясниться. – Джемма начала заводиться, как и всегда, когда Блейк отказывался ее выслушать. Ну конечно, пусть она пострадает немного, невелика беда. Сущие пустяки по сравнению с тем, как он настрадался!

– Какая разница! – небрежно заметил он.

– Очень большая. И ты скоро в этом убедишься.

– Сомневаюсь, – хмыкнул он. Где уж нам разобраться! Тут и старик Эйнштейн сплоховал бы…

– Скажи, Блейк, а тебе не кажется странным, что ты никогда не хотел детей, а теперь вдруг так стараешься для Мартина?

Блейк не мог ответить на этот вопрос, но признаваться в этом, тем более Джемме, не собирался.

– Ты чем-то недовольна? – спросил он, уклоняясь от ответа.

Джемма всплеснула руками.

– Блейк, я тебя не понимаю.

– А я тебя об этом и не прошу. Я прошу тебя только об одном. Чтобы ты как следует занималась нашим сыном, пока он не станет взрослым и не решит сам, с кем из родителей хочет жить. – Услышав словно со стороны свои слова, Блейк почувствовал, что хватанул через край, и молча смотрел на Джемму, ожидая ее реакции.

Она напряглась и начала нервно теребить пальцы. У нее были такие выразительные пальцы, а раньше и очень красивые ногти… Но последнее время у нее появилась привычка их грызть.

– Мартин для меня все, – прошептала она.

Однако ее слова не произвели на Блейка должного эффекта. Ведь Джемма использует сына как залог. Да она и сама призналась, что Мартин не захочет уезжать, но это никоим образом не повлияло на ее решение.

– Давай вернемся к делу, – сказал Блейк. Впервые в жизни деловая встреча вышла из-под его контроля. – Я сегодня же позвоню в агентство и сообщу о своем намерении купить дом Фостеров. Ну а потом мы с тобой обсудим размер пособия на содержание Мартина.

– Мне ничего не надо.

Блейк насторожился. Почему она не хочет брать у него деньги на содержание мальчика? Думает, таким образом ей удастся отказать ему в отцовстве?

– Джемма, Мартин мой сын, – тихо сказал он. – И я несу за него ответственность.

Она покачала головой.

– Ты купишь нам дом и не станешь брать арендной платы. Этого вполне достаточно. Блейк, больше я у тебя ничего не возьму. Так и знай.

– Джемма, мне некогда с тобой спорить! – Вскочив с кресла, Блейк выбежал из гостиной. Ну почему она постоянно перечит? – Поговорим вечером! – крикнул он, открывая входную дверь, но, вспомнив про документы, которые вчера понадобились Клайву, помчался наверх к себе в спальню.

– Ты не видела папку с документацией на склады? – спросил он, вернувшись в гостиную. Он точно помнил, что оставил ее на прикроватном столике.

Джемма вздрогнула и отвернула лицо. Блейк молча смотрел на нее, не понимая, что с ней происходит. Откуда этот виноватый вид? Хочется верить, что она не шарит в его документах и не продает информацию конкурентам…

– Джемма, где папка с документами? – спокойно повторил он. – Она лежала у меня в спальне на столике.

Джемма повернулась к нему, судорожно стиснув кулаки.

– Ее забрал вчера Клайв Барлетт.

– Клайв Барлетт был здесь? – Что она несет? – Какого черта Клайв бы сюда приперся?

– Я думала, это ты его прислал, – еле слышно сказала она.

Видя ее замешательство, Блейк живо представил себе, как вчера в его отсутствие развивались события.

– Что этот негодяй сделал? – спросил он, схватив ее за плечи.

– Ничего он не сделал, – пролепетала она. Блейк не поверил: он почувствовал, что она вся дрожит.

– Скажи мне правду.

– А я и говорю правду, – сказала она и задрожала еще сильнее. – Просто он меня испугал, только и всего.

Опустившись перед ней на колени, Блейк поднял ее лицо. Он знал: Джемма что-то недоговаривает. Ему нужно было посмотреть ей в глаза.

– Джемма, ты скажешь мне все, – тихо сказал он. – Даже если на это уйдет весь день.

– А как же твоя работа? – прошептала она.

– Подождет. Это важнее.

И Джемма рассказала ему все. Блейк слушал ее, стоя на коленях, а когда она запиналась, молча подбадривал, нежно пожимая ей ладони и поглаживая плечи. Усилием воли он сдерживал гнев, зная, что, если вспылит, Джемма замкнется.

– Пойду поставлю чайник, – буркнул он, когда она умолкла.

Вбежав в кухню, включил чайник и постарался успокоиться. Будь Барлетт рядом, он бы сделал из него свиную отбивную. Остается поблагодарить Провидение, что его нет рядом…

Когда Блейк вернулся в гостиную с подносом, Джемма сидела все в той же позе и глядела в пол, словно изучала узор на ковре. Поставив поднос на столик, он сел рядом с ней на диван.

– Клянусь жизнью Мартина, я ни с кем не обсуждал наши с тобой отношения, – тихо сказал он.

– Извини. Я подумала, что обсуждал. И мне стало так обидно, что ты хвастаешься перед сотрудниками своей победой.

Джемма сидела, опустив голову, и говорила так тихо, что Блейк скорее угадывал, чем слышал ее слова.

– Да за кого ты меня держишь?! – выпалил он и тут же осекся. А что ей оставалось думать, если Клайв вломился в дом и наговорил черт знает чего?

– Так вот в чем дело?.. Ты поэтому решила уехать? – тихо спросил он.

Джемма молча кивнула.

– А теперь? Тоже хочешь?

Она помолчала и, все так же глядя в пол, шепнула:

– Мартин не захочет уезжать.

Хотя она не ответила прямо, такой ответ Блейка вполне устроил.

– Раз так, решено. Ты остаешься.

Налив в чашку чай, протянул Джемме. Ей надо подкрепиться: выглядит ужасно. Усталая, бледная… Страшно подумать, в каких грехах он только ее не обвинил!

– Сегодня же уволю Барлетта.

– Не надо! Пожалуйста, Блейк, если из-за меня, то не надо.

Джемма подняла на него свои зеленые глазищи, и Блейк вздохнул. Ну вот, снова перечит…

– Почему не надо? – устало спросил он.

– Но ведь он только что переехал сюда с женой и детьми.

– К твоему сведению, жена и дети не захотели переезжать. Так что я сделаю им большое одолжение.

– Но ведь они продали свой дом. Что же они будут делать?

Блейк ухмыльнулся. Именно так Джемма рассуждала, составляя для него характеристики на рабочих стекольного завода. Он предпочел бы не знать, что у одного на руках мать с болезнью Алыцгеймера, а у другого дочь больна лейкемией… У них было столько пропусков, что их нужно было выставить за ворота в первую очередь. Но он не мог: у него были связаны руки.

Блейк налил себе чаю и не спеша выпил. Постепенно головная боль, донимавшая его все утро, стихла.

– Барлетта я уволю. Сегодня же, – повторил он. Жаль, что раньше не уволил. – Он работает по контракту, и мне придется выплатить ему изрядную сумму. Так что не волнуйся. Его жена и дети не окажутся под мостом.

Джемма кивнула и стала пить чай. Блейк с облегчением заметил, что лицо у нее немного посвежело.

– В следующий раз, если вдруг понадобится прислать кого-нибудь домой, я распоряжусь, чтобы сначала позвонили тебе и договорились о времени, – добавил он.

– Спасибо.

Блейк взглянул на часы. Он уже пропустил две встречи, а через десять минут должен подъехать Филипп Девере.

– Мне пора.

– Давно пора, – согласилась она.

– Прости меня за то, что я вчера наговорил.

Не поднимая глаз, Джемма кивнула.

– А еще прости за то, что я сказал и сделал, когда впервые узнал про Мартина. – Надо было давно извиниться. Простить ее он не мог, но понимал, что явно переборщил.

Джемма подняла на него глаза, и Блейк почувствовал, что его решимость тает. Может, он все-таки сможет ее простить…

– Ты же знаешь, Джемма, какой я раньше был вспыльчивый, – пробормотал он. – Пока мы не встретились снова, думал, что изменился или хотя бы научился владеть собой… Не обижайся, пожалуйста, но в тебе есть что-то такое, от чего я сразу завожусь. Я стараюсь сдерживаться, но у меня не всегда получается.

Джемма улыбнулась и взяла его за руку.

– У каждого свои недостатки, – сказала она и чуть заметно сжала его ладонь.

Глава 15

До Рождества оставалось две недели. Джемма очень любила это время года и ждала праздника почти с таким же нетерпением, как и Мартин. Вчера они все вместе ходили в лес за ветвями остролиста, ели и плюща для украшения дома. Джемма сделала венок для входной двери, а Блейк с Мартином оплели плющом перила лестницы и разложили ветви остролиста по каминной полке в гостиной.

– Ну прямо как в рекламе! – заметил Блейк с улыбкой.

После обеда Мартин вспомнил, что как-то раз они жарили в камине каштаны. Он пристал к Джемме и не отстал до тех пор, пока та не сдалась и не отправилась покупать каштаны. Вечером Блейк и Мартин жарили их в камине. Этот процесс доставил им столько удовольствия, что у Джеммы не повернулся язык сказать, что куда проще и быстрее было бы пожарить каштаны в духовке.

Джемма улыбнулась. Она готовила ужин, но все время отвлекалась, думая о другом. Вспомнила, как вчера вечером Блейк говорил с ней о Мартине.

Теперь она не сомневалась в том, что Блейк очарован сыном и это надолго. Стоило взглянуть на них, когда они рядом, и становилось ясно, что с каждым днем они привязываются друг к другу все сильнее и сильнее. Мартин упоминал Блейка по поводу и без повода. Блейк был более сдержан, но Джемма видела, с каким обожанием он смотрит на сына.

Пожалуй, наступило время открыть Мартину правду… Джемма поражалась терпению Блейка.

Он не поднимал этого вопроса, ведь они давно условились, что решать будет она, но и откладывать до бесконечности не стоит.

– Ты не против, если я скажу обо всем Мартину после Рождества? – спросила Джемма вчера вечером, уложив сына спать.

Блейк удивленно вскинул брови, но промолчал, ожидая объяснений.

– Он и так жутко возбужден по поводу праздника, и я боюсь, что это будет перебор. По-моему, лучше сказать ему обо всем после Рождества.

– Ты – мать, Джемма. Так что тебе виднее, – буркнул тот, но у нее сложилось впечатление, что он осуждает ее за то, что она медлит.

Может, он прав? Сказать Мартину правду будет очень нелегко. Джемма страшилась этого момента и, пожалуй, нарочно искала повод, чтобы оттянуть его еще хоть ненадолго.

Услышав, что открылась дверь черного хода, Джемма подняла голову и нахмурилась. Блейк никогда не приходил домой так рано. В чем дело?

Посреди кухни стоял незнакомец – высокий, загорелый и светловолосый.

– Теперь я знаю, какой подарок попрошу у Санта-Клауса, – сказал он, приближаясь к ней.

– Что? – Джемма стиснула в кулаке кухонный нож, которым только что резала мясо.

– Хочу найти в чулке такую же экономку. Будьте любезны, заверните! – сказал он с иностранным акцентом, вроде бы французским.

– Я не знаю, кто вы, но попрошу вас уйти. И побыстрее.

Блейк постоянно предупреждал ее, чтобы запирала дверь черного хода, а она вечно забывала об этом. Джемма кляла себя за непростительную легкомысленность.

– Я – Филипп Девере. – Незнакомец нахмурился, явно опешив от столь нерадушного приема.

– А мне все равно, кто вы! Прошу вас оставить мой дом. – И Джемма, дрожа от страха, с угрожающим видом подняла нож.

– Вы меня не так поняли.

Несмотря на загар, незнакомец заметно побледнел и поднял руки кверху.

– Убирайтесь! – выпалила Джемма и для острастки замахнулась ножом.

– Ухожу. – Он метнулся к двери и столкнулся нос к носу с Блейком.

– Филипп, примите мои извинения! – Засунув руку в карман, Блейк протянул ему ключи от машины. – Вы не подождете меня в машине?

Долго уговаривать Филиппа не пришлось. Пулей выскочив за дверь, он оставил их наедине. Закрыв лицо рукой; Блейк покачал головой и пробормотал:

– И зачем только люди держат сторожевых псов? – Его плечи затряслись и он зашелся от смеха.

Теперь и Джемма увидела ситуацию в комическом свете и присоединилась к нему.

– Бедный Филипп! – выдавил Блейк, давясь смехом. – Ты видела его лицо? Он испугался до полусмерти.

– Прошу прощения. – Она смахнула со щек слезы. – Я решила, что оставила дверь открытой и в дом вломился грабитель.

Блейк покачал головой.

– Тебе не за что извиняться, это я во всем виноват. Мы с ним ехали в Шилтон, а мне приспичило в туалет. Вот я и решил заехать домой, а заодно угостить его чашечкой кофе.

– А что за птица этот Филипп? – спросила Джемма. – Важная? Я тебе, часом, не навредила?

Блейк пожал плечами.

– Его отец – французский промышленник. Денег в семье куры не клюют. Финансовые вопросы решает Девере-старший, но с подачи Филиппа.

– А я собралась измельчить его ножиком… Помогла так помогла.

Блейк ухмыльнулся.

– Ничего страшного. Думаю, стоит повесить на ворота табличку. Вместо ротвейлера – твой портрет и подпись: «Осторожно – злая домохозяйка».

Джемма хохотнула и включила чайник.

– Блейк, пригласи его в дом. Теперь я просто обязана угостить бедолагу чашечкой кофе. Пусть успокоит нервишки.

– Попробую уговорить, но не ручаюсь. Блейк вышел и через пару минут вернулся с присмиревшим Филиппом Девере.

– Примите мои извинения, месье Девере. Вы так внезапно вошли, что я испугалась. Я не знала, что вы приехали с Блейком.

Протянув руку, Джемма чарующе улыбнулась. Он крепко сжал ей руку, и его лицо разгладилось.

– Зовите меня просто Филипп. А вас как прикажете величать?

– Джемма. – И она снова одарила его улыбкой, решив срочно компенсировать моральный ущерб.

– Джемма… Красивое имя. Если не ошибаюсь, итальянское. А главное – на удивление вам подходит. Вы – настоящая драгоценность.

За его спиной Блейк дурашливо закатил глаза, и Джемма чуть не покатилась со смеху, но сдержалась. Хотя Филипп изъяснялся, на ее вкус, чересчур витиевато, в целом он производил благоприятное впечатление.

– Какой кофе вы предпочитаете, Филипп? – Воспользовавшись случаем, Джемма вытащила руку, которую тот до сих пор не отпускал, и включила кофемолку. – Черный или со сливками?

– В обществе прекрасной дамы, – ответил Филипп и отвесил галантный поклон.

Джемма похвалила себя за выдержку. У нее на лице не дрогнул ни один мускул. Взглянуть на Блейка она не отважилась. Если он снова состроит ей физиономию, она за себя не ручается.

Джемма налила в кувшинчик сливки и заполнила сахарницу. Пусть Филипп пеняет на себя: не соизволил сказать, какой кофе любит, будет сам себя обслуживать.

– Вам отнести кофе в гостиную? – спросила она Блейка, поставив все на поднос.

Блейк молча кивнул и взял поднос у нее из рук.

– Джемма, соблаговолите составить нам компанию! – Филипп слегка обнял ее за плечи и развернул к двери.

– Мы же собирались обсудить планы, – возразил Блейк.

– Обсудим по дороге.

Филипп подталкивал Джемму к двери, и она оглянулась на Блейка, ища поддержки. Если господин Девере будет продолжать в том же духе, она не выдержит и расхохочется.

Блейк достал из буфета чашку с блюдцем и поставил на поднос.

– Присоединяйся к нам, Джемма, – сказал он без особого энтузиазма.

– Филипп, отведайте рождественского пудинга. – Джемма отрезала несколько больших усков и, вынув из формы, выложила на тарелку.

– А разве по традиции не нужно дожидаться прихода Рождества? – спросил тот, взяв себе кусок.

Джемма улыбнулась.

– Нужно. Но я никогда не могу утерпеть и пеку один заранее. Правда, в упрощенном варианте.

Отведав пудинга, Филипп от удовольствия закрыл глаза.

– Божественный вкус! У меня бы тоже не достало силы воли противиться такому искушению.

– Филипп, а откуда вы родом? – спросила она.

– Из Дордони. У моих родителей там замок. В будни я предпочитаю жить в Париже. У меня там квартира. А выходные провожу у родителей или на своей вилле на мысе Ферре в Бискайском заливе.

– А мы как-то раз в летние каникулы всем классом ездили в ваши родные края. Помню, нас поселили в каком-то огромном сарае. Ночью было жутковато, и мы, сидя в спальных мешках, по очереди рассказывали страшные истории про привидения. А днем плавали на лодках по реке и осматривали окрестности.

Блейк поставил на стол пустую чашку и заглянул в чашку Филиппа. Убедившись, что она пуста, встал с кресла и спросил:

– Ну что, Филипп, поехали?

Взглянув на кофейник, тот ответил:

– Если не возражаете, я бы не отказался от еще одной чашечки. Меня с самого утра мучит жажда.

Блейк выдавил улыбку и налил гостю кофе.

– Джемма, а что вам больше всего запомнилось из путешествия по Дордони? – спросил Филипп, устроившись поудобнее в кресле.

– Да много чего… – Наморщив лоб, она пыталась вспомнить французские названия.

– Пожалуй, гора Дом, – не сразу ответила она. – С нее открывался чудесный вид на долину.

Филипп кивнул.

– Что вы говорите! Какое совпадение! Это один из моих излюбленных уголков, – поведал он и принялся перечислять прочие живописные места юго-запада Франции.

– Боюсь, нам пора, Филипп.

Как только гость допил кофе, Блейк в нетерпении вскочил. Джемма улыбнулась. Он всегда был непоседой… Сидеть в очереди у кабинета врача было для него сущей пыткой.

– Еще одну минутку, друг мой!

Филипп явно не спешил уходить, и Блейк от досады прикусил нижнюю губу. Интересно, надолго его хватит? И не пошлет ли он Филиппа вместе с его родителями куда подальше?

– Мне бы хотелось попросить эту очаровательную леди об одном одолжении.

Джемма ждала. Любопытно, что ему от нее нужно? Неужто рецепт рождественского пудинга? Рецепт получит, а пудинг нет. Мартин не переживет, если останется без сладкого к чаю.

– В субботу я приглашен на деловой ужин, но у меня, к прискорбию, нет спутницы. Не соблаговолите ли вы составить мне компанию? Поверьте, вы окажете мне большую честь и я буду вам безмерно благодарен.

Опешив, Джемма молчала, не зная что сказать.

– А по какому случаю ужин? – спросила она, стараясь тянуть время.

Филипп достал приглашение из портмоне и прочитал вслух:

– «Вручение наград Союза предпринимателей и промышленников Северо-Востока». Ужин состоится в Ньюкасле в отеле «Палас» в субботу шестнадцатого декабря.

– Вот оно что! – Как же она сразу не догадалась! Это благотворительное собрание проводится ежегодно, как раз перед Рождеством, и она не раз бывала там с Адрианом. Хотя муж, как обычно, напивался там до чертиков, Джемма ходила туда с удовольствием. За последние годы ей пришлось общаться со многими деловыми людьми региона и она была не прочь повидать старых знакомых.

– Если у вас нет подходящего платья, то я сочту за честь… – начал было Филипп, заметив, что она колеблется.

– Ну что вы! Дело совсем не в этом. Я думаю, с кем оставить ребенка, – схитрила Джемма.

На самом деле Хлоя с удовольствием присмотрит за Мартином: она не раз говорила, что очень по нему скучает. Джемма решала, выдержит ли она целый вечер общество Филиппа с его изысканными комплиментами. Взглянув в его добродушное лицо, решила, что выдержит. Он забавный, но милый, и она с радостью пообщается со старыми знакомыми.