Текст книги "Мужской зигзаг"

Автор книги: Конни Банкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

Блейк улетел в Японию в пятницу рано утром. Проводив его, Джемма долго стояла у окна, размышляя о превратностях судьбы. Пожалуй, сегодня она сообщит Мартину, что Блейк его отец. По крайней мере у ребенка будет время привыкнуть к своему новому статусу, а у нее – возможность ответить на его вопросы.

За обедом Мартин спросил:

– Мам, а через сколько дней вернется Блейк?

Ну вот! Сейчас или никогда… От волнения у Джеммы перехватило дыхание.

– Марти, – сказала она, справившись с дыханием, – я хочу сообщить тебе нечто очень важное. Мне надо было давно поговорить с тобой, но я все колебалась. В общем, хороший мой, Блейк… – она помедлила, – Блейк – твой папа.

– Как это? – Мартин вскочил.

– Сыночка, сядь, пожалуйста. Блейк – твой родной отец.

– Вот это да! – протянул Мартин, медленно опустился на стул, прищурился и уставился в одну точку.

– Сына, ты что, расстроился? Не рад? – Джемма поднесла ладонь к горлу. Стало трудно дышать.

Мартин взглянул на нее, покосился на стул, на котором всегда сидел Блейк, и произнес запинаясь:

– Рад… очень даже рад! Но ты… ты же знаешь… я ненавижу… всегда злюсь… когда не понимаю…

– Марти, не злись, успокойся!

Он нахмурился и покачал головой.

– Марти, что тебе непонятно? Спроси – я отвечу. Пожалуйста! Этот разговор очень важен для нашей дальнейшей жизни.

– Тогда скажи, почему Блейк… почему папа никогда не приходил ко мне, когда я был маленьким?

– Марти, папа не знал, что у него есть ты…

– Разве так бывает?

– Бывает… Редко, но бывает.

– Не зли меня! – крикнул Мартин звонким голосом. – Не хочу ничего спрашивать, сама все скажи, вот…

Джемма проглотила ком в горле и быстро-быстро заморгала, прогоняя слезы.

– Марти, это я во всем виновата, – сказала она охрипшим от волнения голосом и откашлялась.

Бедный ребенок! Нелегко ему сейчас… Ведь неожиданная радость – это тоже стресс.

– Сыночка, мы с твоим папой как-то раз сильно повздорили. Я взяла и ушла домой. Ты тогда еще не родился. Я его ждала-ждала, а он так и не пришел. И вот тогда я вышла замуж за Адриана. А с Блейком… с твоим настоящим папой… мы встретились снова только в этом году… летом.

– Встретились, и что?

– И он на меня ужасно рассердился за то, что я ему еще раньше не сказала, что у него есть сын.

– Он что, из-за меня наш дом купил? – Мартин обвел взглядом кухню.

– Ну да! – оживилась Джемма. – Из-за тебя, конечно же из-за тебя. Он сказал, что хочет жить вместе с тобой, а я сказала, что правильно, что так и надо. Я решила, пусть ты узнаешь его получше, подумаешь хорошенько и поймешь, нужен ли тебе…

– Мой родной папа? – прервал ее Мартин и улыбнулся.

Джемма заплакала.

– Мам, ты что? – Мартин сделал протестующий жест. – Не надо, не плачь, – добавил он участливо.

Джемма вышла из-за стола, подошла к сыну, обняла. По щекам у нее текли слезы и капали ему на макушку.

– Прости меня, дорогой мой сынуля, – произнесла она вполголоса и всхлипнула.

– За что? – Мартин заерзал, стараясь ее отстранить.

– За то, что не рассказала тебе обо всем раньше.

– А что тут такого, мамочка? Ты же не виновата, правда? – Он произнес эти слова с той же самой интонацией, с какой она иногда утешала его в трудную минуту. – Ты же совсем не виновата, что поженилась с другим папой, раз Блейк… – он споткнулся, – раз этот папа долго не приходил, – добавил он и сдвинул брови.

– Солнце мое! – Джемма мысленно всплеснула руками и поцеловала сына в макушку. – Ты у меня самый-самый… – произнесла она шутливо их заклинание.

– И ты у меня самая-самая.

– Сыночка, я тебя очень люблю! – сказала она, обвила его руками, крепко прижала к себе и подумала: никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, она не забудет это мгновение. Ее великодушный благородный сынишка только что совершил поступок, какой не всякому взрослому по плечу.

Возможно, в будущем он ее в чем-то и упрекнет, хотя вряд ли… Но даже если… даже если когда-нибудь Мартин предъявит ей какие-либо обвинения, она ему все простит за то, что он понял и поддержал ее в непростой момент ее жизни.

– Мам, – Мартин начал брыкаться, – я тебя тоже очень люблю, но только терпеть ненавижу, когда ты меня тискаешь, вот…

Джемма разомкнула кольцо своих рук, постояла, подумала, налила воду в чайник.

– Мам, а когда папа вернется? – пробасил Мартин. – Ты же так и не сказала.

– В пятницу. Через неделю… А что?

– Жаль, ведь каникулы уже кончаются. Мам, а давай завтра сходим в кино, а то послезавтра воскресенье, а потом в школу…

– Давай! А когда?

– Сразу после обеда, ладно?

– Хорошо, сразу после обеда и пойдем. Да, вот еще что! Пока не забыла… Марти, ты в школе про папу пока никому ничего не говори. Он приедет, позовем твоих друзей, и ты всех с папой познакомишь. Договорились?

– Договорились!

Блейк обещал вернуться в пятницу вечером, в крайнем случае в субботу, если непредвиденные обстоятельства вынудят его задержаться на сутки в Лондоне.

В четверг утром Джемма уже не находила себе места. Весь Уикстон, где все друг друга знают, бурлил, кипел, клокотал…

– Вы только подумайте, миссис Давенпорт, оказывается, та еще штучка!

– Как, вы еще не знаете? У Мартина Давенпорта отец вовсе не Адриан Давенпорт, ныне покойный, а наш Бизнесмен года – мистер Блейк Адамс!

– Может, несчастный Адриан оттого и в рюмку заглядывал, что на душе у него вечно было муторно. А вы как думали? Если, допустим, в один далеко не прекрасный день стало известно, что мальчик не от него… Ужас! Кошмар! Бедняге только и оставалось, что не вписаться в поворот!

– Поставьте себя на его место! Если душа болит, а сердце ноет, тут уж без болеутоляющего, без градусов – без поддачи, одним словом, никак не обойтись!

Джемма пришла в ужас, когда до нее дошли эти пересуды.

А Мартин, конечно, был потрясен. Каждый считал своим долгом справиться, правда ли, что Блейк Адамс его отец.

И зачем только он поделился радостной новостью со своим лучшим другом Кристофером?

Джемма страдала. Все, конец! Больше она не желает ломать комедию. Служи она у какой-нибудь супружеской пары – куда ни шло! Но вести дом и хозяйство у отца своего ребенка – увольте!

Конечно, со временем все сгладится, позабудется, но сейчас, сегодня, ей от этой мысли не легче.

Блейк, разумеется, начнет уговаривать остаться. Его не волнуют всякие дрязги. Говорите, что хотите, – ему все равно! Бесподобная черта характера… Джемма вздохнула. Остается лишь позавидовать. Блейк наверняка найдет какой-нибудь выход из создавшегося положения, но ей-то что?

А то, что ситуация, дорогая Джемма, создалась весьма двусмысленная! – подсказывал разум. Ты бы, милая, лучше подумала о том, как укрепить свою репутацию. Неизвестно, какая поддержка понадобится тебе в будущем! Джемма покачала головой.

Ладно, решено! Миссис Давенпорт жить с мистером Адамсом под одной крышей не станет. Вот только соберется – и всем спасибо, все свободны! Теперь она Блейку, разумеется, в тягость… Разве нет? Сердце заныло.

Да, да! – оживился разум. Какой от вас прок, миссис Давенпорт, если у мистера Адамса появился родной сын?

Джемма металась как раненый зверь.

Все правильно! Она без малейшего сожаления расстанется с этим домом, с налаженным бытом, с шикарным видом из окон на Северное море. Она уедет, она должна уехать, просто обязана, чтобы не потерять себя.

Тук-тук-тук! – стучало сердце. Оно толкалось, колотилось, но до разума достучаться не сумело.

В ночь со среды на четверг Джемма не сомкнула глаз.

Вот Блейк вернется, и она немедленно удалится… С гордо поднятой головой, сохраняя чувство собственного достоинства. А чего ей ждать? Разве что благодарности за добросовестный труд горничной, кухарки, экономки, прачки…

Джемма вскочила и помчалась на кухню. Выпив чашку крепкого кофе, захотела разнести все в пух и прах. Нервы были на пределе. Джемма, не расходись! – приказала она себе. Спокойствие сына превыше всего. Она держала себя в руках, когда кормила его завтраком, и потом, когда провожала в школу. Но, вернувшись домой, дала волю гневу. Металась из комнаты в комнату, перекладывала с места на место какие-то вещи, мерила шагами гостиную…

Все, все, все! – сердце бухало в ребра, трепыхалось в горле, пульсировало в висках.

Придется поставить все точки над «i». Всего хорошего! Она так Блейку и скажет.

Чего уж тут хорошего? Хорошего мало! – разум не отказал в удовольствии подпустить шпильку.

Нет, так нельзя!.. Ну сколько можно размышлять об одном и том же?! Придумали бы способ выключить разум, как чайник, к примеру, или как телевизор, насколько стало бы легче жить…

Джемма бросила взгляд на часы и стала собираться. Пора забирать Марти из школы.

Она не заметила, как доехала до школы, настолько была взвинчена. Прилив нервной энергии требовал разрядки.

– Марти, а не тряхнуть ли нам стариной? Не сыграть ли нам в пиратов? – спросила она с наигранной веселостью, когда они подъехали к дому.

Голове необходим отдых. А для этого сначала надо устать телом, а потом спать, спать, спать… Утром встретит Блейка спокойная, уравновешенная, с замечательным цветом лица и при полном параде.

Мартин бросил на нее пристальный взгляд и вздохнул.

Падал крупный снег, быстро кружил в воздухе, хлопья гонялись друг за другом как мотыльки.

Подмораживало.

– Мам, а мы не замерзнем? – спросил он с сомнением в голосе.

– Не успеем, сынок! Мы быстро. А дома нас ждет горячая ванна. Как вернемся, сразу бултых!..

– Мам, а в море забегать будем?

– В море? Нет, в море не будем. Пусть «дом» будет вдоль кромки прибоя. Идет?

– Идет, – согласился Мартин без особого энтузиазма. – Только не долго, а то скоро «Звездные пираты».

Больше всего на свете ему хотелось сидеть у пылающего камина с чашкой горячего шоколада и смотреть телик.

– Хорошо. Только до маяка и обратно. Мы быстренько! – Джемма чмокнула сынишку в щеку.

Он поежился. Ледяной ветер дул затяжными порывами, налетал, забираясь под куртку, пронизывал до костей.

– Ну, беги! – хлопнула в ладоши Джемма. – Даю тебе фору…

Мартин помчался по влажному песку, а она смотрела ему вслед и радовалась, что у нее такой славный сын.

Скоро станет совсем взрослым. Через год ей его и не догнать! Вон как мчится, прямо спринтер. Ладный такой… Велосипедные гонки на пару с Блейком явно пошли ему на пользу. Окреп, подрос…

Джемма настигла Мартина, осалила, успела схватить за куртку и споткнулась. Оба с разбегу повалились на песок, заливаясь веселым смехом.

Спустя минут двадцать, когда мать с сыном поднимались по ступеням на набережную, Джемма сказала:

– Я жутко устала.

– А я дико проголодался, – отозвался Мартин. – Ну прямо как хищник…

– Горячий шоколад и пара бутербродов с арахисовым маслом хищника устроят?

– Угу! – рыкнул Мартин и прибавил шагу.

Джемма еле плелась. Спорт – вещь замечательная, размышляла она, но через пару месяцев ей за ним точно не угнаться. Может, завести собаку? А что? Это мысль… Сын будет в восторге и, когда придет пора уезжать отсюда, не станет чрезмерно горевать. А если Мартин захочет остаться с отцом? Скажет, не поеду никуда, и все тут! Упрется, и ни с места! Мол, он здесь вырос, тут у него друзья, школа… Что тогда делать?

Хорошо здесь, конечно! Тихо, спокойно… Жаль, что Блейк не купил дом у Фостеров. Они его уже продали. И, между прочим, недорого. Теперь жди, когда подвернется что-нибудь стоящее! Да и в аренду поблизости никто ничего не сдает. Не жизнь, а сплошные проблемы!

Джемма задержала дыхание, потом медленно выдохнула.

Прежде чем срываться с места, следует все же подыскать приличное жилье. Тут двух мнений быть не может. Как правило, никто не отправляется в никуда…

Она шла, глядя себе под ноги, и с каждым шагом все сильнее ощущала внутреннее беспокойство.

А где Мартин? Джемма посмотрела по сторонам. Уже почти у самого дома. Вдруг сын резко повернул назад и со всех ног помчался к ней.

– Что случилось, Марти? Что с тобой? – встрепенулась она, когда сын, подбежав к ней, схватил ее за руку.

Мартин насупился и молчал. Джемма смотрела на него, не понимая в чем дело.

Когда они подошли к крыльцу, с порога раздался знакомый голос:

– Ну наконец-то! А то я уже начал беспокоиться.

Блейк вернулся! А говорил, самое раннее в пятницу… Джемма мгновенно внутренне сжалась. И сразу сердце ускорило бег, а ноги стали как ватные…

– Приезжаю, а в доме ни души… – Блейк, в пальто и шляпе, стоял в дверях. – Я на кухню, смотрю – все готово к чаю. Наверху – горячая ванна. Входная дверь нараспашку.

– Не может быть! – произнесла Джемма бодрым тоном и покосилась на Мартина. Тот повис у нее на руке, словно стараясь ее остановить. – Дверь нараспашку?.. Ну надо же!

– А я думаю, что за напасть, где вас искать? – Блейк расплылся в улыбке.

– Мы играли на пляже в пиратов. – Джемма ответила улыбкой на улыбку.

– Никакие вы не пираты! Вы ледышки, сосульки, а то и айсберги. Скорее в горячую ванну! – рассмеялся он.

Джемма шагнула на крыльцо, а Мартин уцепился за полу ее пальто и не двинулся с места. Что все это значит? Она оглянулась. Прямо как первый раз в первый класс! Джемма вспомнила, как Мартин рыдал и все цеплялся за нее в первый школьный день.

– Мы тебя сегодня ну совсем не ждали! Ты же говорил, что вернешься в пятницу, – щебетала Джемма, надеясь отвлечь внимание Блейка от странного поведения Мартина.

– А мне, представь себе, необычайно повезло. Во-первых, удалось достать билет на самый ранний рейс, а во-вторых, дозвонился по сотовому и вызвал вертолет. Здорово, да? А ты что скажешь, Мартин?

Мартин стоял, смотрел в пол и молчал, будто язык проглотил. Блейк нахмурился.

– Старик, ну-ка выкладывай начистоту! В школе нелады?

Мартин сопел, пыхтел – и ни полслова. Блейк перевел взгляд на Джемму и снова на сына.

– Марти, что с тобой? – Джемма сжала ладошку сына. – Я тебя просто не узнаю.

Мартин вскинул на нее глаза, посмотрел на отца и сказал громким шепотом:

– Да нет, папа, у меня все в порядке. Блейк охнул, опустился перед сыном на колени, притянул к себе и крепко обнял.

– Марти, сынок, родной ты мой! – приговаривал он и, не сумев справиться с волнением, всхлипнул. – Прости ты меня, что я так долго к тебе не приходил…

– Ладно, пап, не расстраивайся! Ты не виноват. Мама мне все объяснила. Она тоже не виновата…

Джемма перехватила взгляд сына, улыбнулась ему сквозь слезы и прошептала:

– Вы тут с папой занимайтесь своими мужскими делами, а я побегу приму душ.

Вовремя сообразив оставить отца с сыном наедине, она быстро поднялась к себе.

– Джемма, дорогая моя, сегодня у меня такой счастливый день! – произнес Блейк с чувством, открывая бутылку шампанского. – Хоть ты и не поклонница Бахуса, но тут уж ничего не поделаешь! Придется выпить за «новорожденного». Такова традиция. Я сегодня как-никак стал отцом… Как говорится, лучше поздно, чем никогда!

– Хорошо, Блейк, давай выпьем шампанского! Только мне пополам с апельсиновым соком.

– Уморишь ты меня когда-нибудь! – засмеялся Блейк. – Разбавлять «Клико» соком… Вы, мадам, из какого медвежьего угла? Ну да ладно! Чин-чин…

Они чокнулись и осушили до дна свои бокалы.

– Знаешь, Джемма, а Мартин, кажется, доволен, что я его отец. Ей-ей! Если честно, я думал, возникнут сложности. Все-таки Адриан целых девять лет считался его отцом.

После непродолжительной паузы Джемма заметила:

– Вот именно! Считался… – Она усмехнулась. – Ему было выгодно считаться отцом, ведь на самом деле…

– Ведь на самом деле, – оборвал ее Блейк, – тебе сразу нужно было поставить меня в известность относительно двусмысленной ситуации вокруг моего сына.

– А тебе десять лет назад следовало думать в первую очередь не о себе, а обо мне… – Джемме хотелось сказать больше, но перехватило горло.

Ладно, она ему оставит прощальное послание, где назовет вещи своими именами. Бросил ее тогда на произвол судьбы. Страшно вспомнить, что она пережила!..

– Но ведь это ты ушла, хлопнув дверью, – заметил Блейк после минутной паузы.

– Да, ушла! – Джемма вскинула подбородок. – Ушла, чтобы сохранить свою гордость.

– Сохранила?

– Представь себе.

– А с моей что сделала?

– В каком смысле?

– В самом прямом! А если Мартин, поразмыслив – а он мальчик рассудительный, – изменит свое отношение ко мне? А вдруг он ожесточится?

Что, испугался? – подумала Джемма, а вслух сказала:

– Сын в тебе души не чает, У вас всегда будут самые доверительные отношения. – Помолчав, добавила: – Только ты ему нужен! Запомни это, Блейк! Только ты, и никто другой…

Блейк подошел к Джемме, взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза, наклонился и поцеловал в губы.

– Дорогая, я благодарен тебе за все! Наш сын – замечательный человечек, и это целиком твоя заслуга. Представляю, как нелегко тебе было решиться на откровенный разговор с ним.

Джемма вздохнула.

– Да, я жутко волновалась… Все казалось, вдруг у него возникнет неприязнь ко мне, а то, не дай Бог, и ненависть. Я и сейчас этого опасаюсь.

Блейк поцеловал ей руку.

– Джемма, дорогая, выброси эти мысли из головы. Ненавидеть тебя? Да разве такое возможно? Ты заслуживаешь самого трепетного отношения. Мартин будет тебя боготворить, ручаюсь! Лично прослежу за этим.

Джемма улыбнулась.

– А если он пойдет в тебя? – не удержалась она от колкости.

– Если Мартин пойдет в меня, я его лишу наследства. Но, дорогая, сыновья обычно похожи на мать, – улыбнулся Блейк.

– Не знаю, не знаю… – засмеялась Джемма. – В мире нет ничего постоянного.

– Разве? А я? – возразил Блейк и, притянув ее к себе, крепко обнял.

Джемма на миг закрыла глаза. Господи, какое блаженство! Рядом с Блейком она вновь обретает свое прошлое. Да что там, жизнь! Душу охватила нежность, а тело – желание.

Джемма, остынь! – одернула она себя. Зачем все это, если в его чувствах нет ничего, кроме непрочного расположения.

– Блейк, знаешь, наши отношения приобрели в пределах Уикстона размах мировой сенсации. Мартин не удержался и сказал Кристоферу, кто его отец, а тот, видно, поделился с матерью, ну и так далее. Ты не поверишь, какой поднялся переполох.

Блейк пожал плечами.

– Вот и чудненько! Просто замечательно. Мне это на руку. Не придется давать объявление в местную газету.

– Значит, ты не против? – Джемма отшатнулась.

Блейк бросил на нее недоуменный взгляд.

– Джемма, а с чего ты взяла, будто я буду против? – процедил он. – Мне странно это слышать! Если хочешь знать, я бы с превеликим удовольствием помчался сейчас по улицам, крича во все горло всем и каждому, что у меня есть сын.

– Можно подумать, что ты узнал об этом только сегодня.

– Дело не во мне, дорогая моя, а в Мартине. Вот что! Почти полгода я был настороже, опасался сказать лишнее. Вдруг он поймет, что я его отец? Что тогда будет? А сегодня я безмерно счастлив. Мой сын меня любит! Клянусь, я ничего не сделаю такого, чтобы он меня разлюбил.

– Кто бы мог предположить, что в тебе дремлют такие могучие отцовские чувства! Не перестаю удивляться… Впрочем, за минувшую неделю произошли весьма ощутимые перемены.

– Да! – кивнул Блейк.

– Прежде всего, я должна поставить тебя в известность, что мое пребывание в этом доме на правах… – она задумалась, – скажем, экономки, считаю неуместным.

– Разумеется, Джемма! Тут и говорить не о чем.

– Я, конечно, разделяю твои отцовские чувства, – продолжила она, – поэтому с Марти ты будешь общаться в любое время, когда пожелаешь.

– О чем это ты? – Блейк прищурился. – Ясное дело, когда пожелаю…

– Блейк, в самом начале ты угрожал мне, будто намерен отобрать у меня сына, но сейчас у тебя этот номер не пройдет.

– Какой номер? Что с тобой? – Блейк побледнел. – Я хочу, чтобы у нас с тобой была дружная семья. – Он задумался. – Ну и болван же я! Дорогая Джемма, прошу тебя, стань моей женой.

Джемма усмехнулась.

– Да, Блейк, в находчивости тебе не откажешь! Это уж точно.

– В находчивости? – вытаращив глаза, переспросил Блейк.

– Сначала говоришь, будто с трудом меня терпишь, что я тебе на дух не нужна, а теперь вот жениться на мне надумал…

– Мало ли что я говорю! Особенно когда ты доводишь меня до белого каления. Да и ты, надо отдать тебе должное, в долгу не остаешься…

– Вот, значит, как! Нет, Блейк, я тебе не верю. Сегодня у тебя особый день. Эмоции берут верх над благоразумием. Поэтому твой экспромт с предложением руки и сердца меня не удивляет. А что потом? Утром ты схватишься за голову. Что я наделал под влиянием минуты, и все такое прочее…

– Опомнись, Джемма! Что ты несешь?! – Блейк обнял ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза. – Прошу тебя стать моей женой. Хочешь, упаду на колени?

– Остынь, Блейк! Не надо падать на колени. Давай рассуждать здраво. Завтра проснешься, поразмыслишь на свежую голову, и, если не передумаешь, я дам тебе ответ, – сказала Джемма и направилась к двери.

– Нет, дорогая моя! Так дело не пойдет! – Взяв Джемму за руку, Блейк усадил ее на диван. – Ты что, пренебрегаешь мной?

– С чего ты взял? Просто считаю, что ты недостаточно серьезно относишься к проблеме семьи и брака.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Та-а-к! – протянул он. – Тогда вот что. Дай слово, что дождешься меня. Я сейчас вернусь. Не убежишь?

– Нет, не убегу…

– Точно?

– Да.

Через пару минут Блейк вернулся.

– Ну раз тебе нужны веские доказательства… – Он помедлил. – На, держи! – Блейк бросил ей на колени бархатную коробочку.

Джемма взяла ее, а Блейк прислонился к притолоке и скрестил на груди руки.

– Ну, что же ты медлишь? – усмехнулся он. – Открой и сразу поймешь, экспромт это был или нет.

Джемма тихо ахнула. На черном бархате красовалось обручальное золотое кольцо с огромным бриллиантом. Она с величайшей осторожностью надела его на безымянный палец левой руки. Кольцо пришлось впору и, как это ни странно, шло ей. Казалось, будто она носила это кольцо со сверкающим бриллиантом вечно.

Джемма вскинула брови, и Блейк прочел в ее взгляде и восторг, и удивление.

– Каюсь! – улыбнулся Блейк. – Взял у тебя из шкатулки колечко, чтобы не промахнуться с размером. И, как вижу, попал.

Джемма неожиданно залилась слезами, а он бросился к ней, опустился перед ней на колени, обхватил руками и с мольбой произнес:

– Прости меня, Джемма, прости меня, мужлана неотесанного. Не так я все делаю! Вульгарный я тип… Но это только внешне, а в душе я романтик. Дай-ка мне колечко, я знаю, что сделаю. Ну-ка, дай кольцо…

– Зачем? – прошептала она. – Я плачу не поэтому.

– Не поэтому?

– Да, не поэтому! Я плачу, потому что счастливее меня нет никого на всем белом свете.

– Джемма, – он потерся подбородком о ее колени, – обещаю тебе… Да нет, торжественно клянусь в том, что ты никогда не пожалеешь, если станешь моей женой. Я… я… брошу весь мир к твоим ногам! Вот что я сделаю…

– Зачем мне весь мир? Мне нужен только ты, – прошептала Джемма.

Блейк поднялся и щелкнул каблуками.

– Вот тебе моя рука! – он протянул ей руку. – Сердце хочешь?

– Хочу…

– Тогда давай я тебя обниму крепко-крепко…

Он обнял ее, прижал к себе.

– Слышишь, как сильно бьется! Слышишь?

– Да.

– Ну вот! Бери его…

Блейк прижался губами к ее рту, а потом приоткрыл свой рот, накрыл им ее трепещущие губы и, раздвинув их своим горячим влажным языком, проник внутрь. Поцелуй получился сладостным, дразнящим и нежным.

Джемма вдруг поняла, что ему, кроме нее, никакая другая женщина не нужна.

Настоящие женщины это всегда чувствуют. Правда, только в том случае, если им попадаются настоящие мужчины. Но это большая редкость… И тут уж ничего не поделаешь: на ложе любви, как и в дикой природе, суровый естественный отбор.

– Джемма, сладкая моя, самая-самая… – Блейк облизывал языком ее губы и тихо шептал заветные слова: – Так хочу тебя любить, так хочу… Чувствуешь? – Обхватив ладонями ее ягодицы, он с силой толкался мощным бугром в низ ее живота. – Чувствуешь?

– Блейк! – Джемма затрепетала. Но тут ей на ум пришла фраза из прочитанного недавно любовного романа, и она прошептала: – Нельзя слишком многого требовать от тела, томимого длительным воздержанием.

– Джемма Адамс, отныне ты моя жена, – сказал он твердо. – Миссис Адамс, прошу вас, обнимите меня покрепче, я понесу вас на ложе любви.

Джемма Адамс… Как часто в юности она произносила эти слова, но и подумать не смела, что такое возможно. И вот наконец заветная мечта сбылась…

Джемма прижалась щекой к его груди. Тук-тук-тук! – стучало его сердце, а у нее пела душа.

Он поднимался по лестнице вместе со своей драгоценной ношей, не торопясь, желая продлить миг предвкушения. Но время не остановишь, и через пару минут они уже лежали в постели.

Луна смотрела в окно, наполняя спальню серебристым сиянием.

Блейк потянулся к лампе на прикроватном столике.

– Нет, нет! Не надо… – прошептала Джемма.

– Не любишь при свете?

– Пусть лучше будет лунный свет, он такой волшебный…

– А ты случайно не колдунья? – тихо засмеялся Блейк.

– Нет, дорогой, я обыкновенная слабая женщина.

– Что ж, слабая женщина, твоя сила в слабости, а моя, знаешь в чем?

– Знаю… – ответила Джемма.

Блейк перевернул ее на спину, быстро раздел, быстро разделся сам.

Она приняла его покорно, потому что он был большой и крепкий, а она – маленькая и мягкая. Что тут скажешь? Мужчина и женщина. Высшее проявление любви… Его сила покорялась слабости, ее слабость оттенялась силой.

Она восторгалась властностью его обладания ею.

А он был горд сознанием удавшегося вторжения – сладостного, бестрепетного и стремительного, хотя потом пришлось напрягаться, чтобы продлить наслаждение.

Но нельзя слишком многого требовать от тела, томимого долгим воздержанием…

Скоро их настиг оргазм.

– Блейк, – шепнула Джемма чуть позже, – я хочу от тебя ребенка.

– Что ты сказала? – Он приподнялся на локте.

Джемма застыла. Неужели он снова поступит точно так же, как десять лет назад?!

Блейк провел ладонью по ее щеке, наклонился и нежно поцеловал.

– Дорогая, я не уверен, что правильно понял тебя, – прошептал он. – Повтори громче, что ты сказала?

– Я хочу от тебя ребенка, – сказала она в полный голос. – Теперь понял?

– Да!

Он целовал ее. Шею, плечи, грудь, округлый живот, низ живота над лобком…

Джемма водила руками у него по спине, крепко прижималась к нему.

Между ног у нее было мокро и скользко, но его пальцы нашли маленький бугорок, набухший и чуткий. Он то нажимал на него, то, слегка касаясь, нежно обводил пальцами.

И вот она, выдохнув его имя, инстинктивно подняла колени и раздвинула ноги.

– Я опять готов, – сказал Блейк. Он вошел в нее напористей, чем прежде. Она то опускалась, то приподнималась… Каждый ритмический удар вдохновлял их все сильнее и сильнее.

Наконец он изверг в нее свое семя. Потом они уснули.