Текст книги "Книга о Небе"

Автор книги: Кодзиро Сэридзава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Однако на французском корабле ничего подобного не было.

В чем же дело? Наверное, в том, что на французском судне публика была цивилизованная, а на японском отличалась варварством и дикостью? Другими словами, Франция была воплощением цивилизации, а Япония – дикости, не так ли?

Это было в 1929 году и произвело на нас огромное впечатление. Да, верно, это был четвертый год эпохи Сёва.

Неужели в то время японцы настолько отличались от других народов мира своим варварством!

Глава седьмая

Седьмое февраля 1992 года стало для меня незабываемым днем.

Впервые с тех пор, как ушел из жизни мой друг по Первому лицею Накатани, я встретился с ним в Истинном мире, и мы весело разговаривали, и я получил известие от Жака, что в наш дом придет госпожа Родительница – Основательница учения Тэнри – Мики Накаяма.

Когда я с Жаком поспешно вернулся к себе домой, в «комнате Бога» Родительница надевала на себя алое кимоно.

Там были моя дочь и ее помощница, а госпожа Родительница молилась перед предстоящей беседой. Я сел рядом с Жаком и приготовился слушать речь Родительницы.

– Бог-Родитель начал строить этот мир, желая радоваться и храня великую мечту о «жизни в радости» этого мира.

В великом сне Бога-Родителя существует наш мир. Мы живем в лоне Бога-Родителя. И вся жизнь человека – тоже великий сон. И государство – тоже великий сон.

Когда я родилась в эру Тэмпо, был мир Токугава. Но мир Токугава ушел подобно сну. И мир империи Мэйдзи ушел, подобно сну.

Действительно, государство – это сон! Сон во сне. Проходит время, и меняются сны. И какой бы властью ни обладали люди, все они видят сон. Видят великий сон. И все живут во сне. И все это живет в Великом Сне Бога-Родителя.

И все то, что называется душой, и каждодневные мысли человека, и его великие замыслы – не что иное, как сон.

Некоторые важничают: «Я стал богачом», но когда-нибудь, если человек очерствеет душой, деньги от него убегут. И это тоже сон.

Положение человека в обществе, его власть и прочее – недолгий сон.

Бог же показывает всем воистину Великий Сон.

Если жить, слишком кичась собой. Бог отнимет этот сон. Он разбудит. И проснувшись – поймешь меру своей силы.

Поистине, этот мир дан нам взаймы. И вся человеческая власть тоже. Те, кто с важным видом говорят: «Я – премьер-министр» или «Я – президент», они тоже напоминают видящих сон, который скоро закончится. И когда Бог разбудит их, они заметят, что они просто люди, такие же, как все.

В эту минуту внезапно послышалась песня, исполняемая красивым баритоном.

– Эту песню Бог дал тебе в награду. Слушай внимательно. – С этими словами, Жак, сидевший рядом со мной, начал исчезать. Я поспешно пытался задержать его, убеждая:

– Давай послушаем вместе! – но он сказал:

– Я еще не заслужил этого, в следующий раз, – и исчез.

И повсюду вокруг меня в сопровождении симфонической музыки слышалось соло баритона.

Это была красивая, полная печали мелодия, она потрясла меня до глубины души, и слезы выступили на глазах. Но я не знал ее названия и не знал, кто исполнял ее. Эту музыку я слышал впервые.

Однако в мелодии, которую исполнял баритон, было что-то знакомое, что вызывало ностальгические чувства, музыка заполняла всю комнату, и я заслушался.

И тут раздался голос Жака:

– Не припоминаешь?.. Те дни, что мы провели вместе в горах во Франции, близ Швейцарии. Последнее пасхальное утро, когда мы вчетвером поднялись в снежный храм и вознесли благодарность Богу, и каждый посвятил Ему свой гимн… С тех пор прошло больше полувека, но все это время священные гимны нашего собственного сочинения, посвященные Небу, бережно сохранялись самим Небом. То, что ты сейчас услышал, – это священный гимн твоего сочинения того времени. Поскольку ты, кажется, его забыл, послушай еще раз.

И снова послышалось красивое соло баритона. Но мне не верилось, что это мое собственное соло, прозвучавшее шестьдесят лет назад.

– Хороший голос! Хотя ведь в то время мы были молоды, не так ли? – сказал Жак.

– Неужели этот голос остался на Небе?

– На Небе сохраняется все.

– Я не знал, что все сохраняется на Небе…

– Надо было слушать речи госпожи Родительницы. – С этими словами голос Жака стих, и зазвучал голос Родительницы:

– Я ступлю с этим дитятею на землю Франции, Америки, на землю всего мира. И Синноскэ-сан стал таким прекрасным.

«Хочу, чтобы он поскорее стал ясиро» – с этими словами Бог вложил в утробу моей дочери О-Хару душу моего отца Маэгавы, и, повинуясь Богу, она родила. Родила этого ребенка, которого Бог задумал сделать Столпом Истины, симбасирой.

На сорок девятом году он умер, и по прошествии сорока девяти лет родилось это дитя. И наконец он стал Столпом Истины, которому можно доверить Дом отдохновения.

Теперь мир ждет учения Бога-Родителя. И во всем мире все-все ждут спасения.

Мир ждет душу, которая спасет его, ждет, думая: «О чем должен помышлять человек, чтобы быть спасенным?» Я прежде всего иду, чтобы совершить этот посев.

Не знаю, каким по форме будет мое нынешнее путешествие во Францию, но Бог явит много чудес. Эти чудеса пробудят чудеса в сердцах. Сейчас в Лурде, где я появилась, происходит великое чудо.

Оно проявляется не только в том, что больные спасаются, но и в том, что души больных людей спасаются. Великое чудо вершится. Поистине великое чудо Бога состоит в том, что Он спасает не только телесные болезни, но и великие, великие души.

Кодзиро-сан, раздавая воду, ты наделяешь многих людей чудом души. Я хочу, чтобы ты понимал это. Выйди вперед! Правда, подлинность – этот мир Божий; и это совершенно очевидно…

В это время с Неба неожиданно послышалось чудное пение.

Это было чистое прозрачное сопрано, до сих пор мне не приходилось слышать такого. Кто же это поет и где поет…

Я прислушался: как печально! Моим ослабевшим слухом я не мог отчетливо уловить слова.

Но это было чудесное сопрано. О чем она пела, я не понимал, но это пение проникало в душу.

Это была поистине Небесная музыка: на какое-то время я заслушался….

И внезапно меня будто облили водой – я прозрел.

То, что с таким жаром вещала госпожа Родительница, было сложно для понимания, я не мог сразу постичь содержание ее речи, и вот Бог, пожалев меня, попросил этот дивный голос в сопровождении аккомпанемента через музыку разъяснить мне сказанное Родительницей. Я понял, сколько хлопот доставил Богу-Родителю из-за того, что непростительно небрежно относился к своим духовным упражнениям, и слезы сожаления полились из моих глаз, в то же время мне отчаянно захотелось уловить слова, которые пелись волшебным сопрано.

«Да, случаются ужасные вещи, но ты не беспокойся, Бог обязательно поможет. В мире нет ничего страшного», – слышалось мне в пении прекрасного сопрано.

Когда я понял, что эти слова мне уже доводилось слышать когда-то, голос пропел:

«Бог указывает душе различные пути. В душе у каждого Бог ведет свою работу».

«Этот мир – в лоне у Бога, и страшного в нем нет. Из всех путей Бог укажет тебе великий путь», – прозвенело высокое сопрано и затихло. Но когда из моей груди непроизвольно вырвался глубокий вздох, сопрано зазвучало снова, как бы на бис на концерте.

Мне показалось, что слова эти запечатлелись в моей душе, что они ободрили меня, и я решил не поддаваться слабости.

Это случилось седьмого февраля в три часа пополудни, я некоторое время мысленно был погружен в отзвуки этого пения.

Тем временем после долгого перерыва меня неожиданно посетил С., который, будучи директором банка Мицубиси, служил в его осакском филиале. Он приехал в Токио в командировку.

– Захотелось повидать вас, сэнсэй, вот и заскочил. Вижу, что вы здоровы, теперь я спокоен, – только и сказал он и уехал на своей машине.

Я проводил его до ворот, и, прощаясь, он обронил:

– А Накатани-сан тоже скончался…

Мне интересно было бы узнать, отблагодарил ли он Накатани за его благодеяния, но я смолчал.

С. был сыном рыбака из нашей деревни, но тоже окончил Токийский университет. Так как я не хотел становиться рыбаком, меня исключили из общины, и с тех пор я не имел никаких известий о своей деревне, но, кажется, из нашей деревни только мы двое – он и я – стали студентами Токийского университета.

С ним я познакомился незадолго до того, как он окончил университет. С. неожиданно явился ко мне, сказал, что хочет писать заявление о приеме на работу в банк Мицубиси, и просит стать его поручителем.

Его отец, когда мы учились в начальной школе, был одним из главных хулиганов в классе на год старше моего и жестоко издевался надо мной, поэтому мне совсем не хотелось оказывать услугу его сынку, но я знал, что его отец несколько лет назад заболел и скончался, кроме того, я слишком хорошо знал, каких тяжких трудов стоило сыну бедного рыбака окончить Токийский университет, поэтому не смог отказать ему.

В банке Мицубиси работал мой близкий друг Накатани, ходили слухи, что он станет директором, как-то он говорил мне, что в банк принимают на работу только тех выпускников университета, родители которых живы, богаты и благополучны.

У С. отец умер, он был беден, то есть у него не было никаких шансов быть принятым на работу в банк Мицубиси.

Объяснив ему это, я колебался – согласиться ли стать его поручителем, но он упорно, с жаром твердил, что все это знает, но тем не менее всю свою жизнь, начиная со школьной скамьи, мечтал во что бы то ни стало добиться поступления на службу в банк Мицубиси. В конце концов я не смог отказать ему и поставил свою подпись как поручителя на его заявление о приеме на работу.

Надо сказать, заявление он заготовил заранее, там, где должна была стоять подпись поручителя, аккуратно вписал мой адрес, и мне оставалось только поставить свою личную печать[17]17
  Личная печать – у каждого японца имеется личная печать с его именем, которая ставится вместо подписи.


[Закрыть].

Я вскоре забыл об этом, а спустя какое-то время он возник у входа в мой дом примерно в одиннадцать утра – на нем была старая форма Токийского университета, которую, похоже, он стирал сам, – и сообщил, что возвращается с устного экзамена по приему на работу в банк Мицубиси.

Затем, не прошло и получаса, мне позвонил Накатани из банка Мицубиси.

– Этот С., претендент на место в моем банке, за которого ты поручился, – он твой родственник?

– Мы из одной деревни, и у нас одна фамилия, может быть, и родственник, но… я уже давно покинул нашу деревню.

– А он не марксист?

– Насчет этого будь спокоен. Думаю, он не марксист.

– В случае его недобросовестности, если он нанесет урон банку, ты должен будешь компенсировать потери – ты это понимаешь?

– Разумеется… Но об этом не беспокойся. У жителей того края устойчивая репутация честных людей.

На этом телефонный разговор прервался.

На следующий день, ранним утром, С. снова пришел к нам и громко крикнул убиравшей в саду моей жене:

– Госпожа! Меня приняли на службу в банк Мицубиси! – и, кажется, показал ей открытку. Его голос донесся до моей спальни на втором этаже, где я еще лежал в кровати.

До сих пор помню, как он весело сказал, когда я спустился по лестнице:

– Ну, теперь хорошо бы жениться на симпатичной девушке.

Два года спустя он вроде бы женился на младшей сестре своего сослуживца по банку, эта девушка была не только симпатичной, но потрясающе красивой; его друзья говорили, что она – вылитая героиня знаменитого фильма «Красавица и дикий зверь», который тогда показывали по телевизору.

«Дикий зверь» примерно раз в десять дней навещал нас, но, женившись, совсем отдалился, и я его ни разу не видел. Что касается красавицы, то она один-два раза в год навещала мою жену.

Вспомнив, что я не поблагодарил Накатани при жизни за то, что он принял в банк С., я решился посетить его в Истинном мире.

В одном из великолепных европейских зданий, выстроившихся в ряд в Истинном мире, располагался офис Накатани. Мы встретились в его личной комнате для приема посетителей, и я назвал причину, которая привела меня к нему, впрочем, его гораздо больше волновало состояние японской экономики в нашем Мире явлений.

По его словам, положение японской экономики в Мире явлений невообразимо скверное, поэтому люди с душой Истинного мира изо всех сил стараются помочь, но поскольку у представителей высших слоев Японии души испорчены богатством. Истинный мир ждет, что Бог вскоре очистит их сердца.

Так сказал мне Накатани, и поскольку в Истинном мире у людей нет ни личных интересов, ни корысти, их деятельность не только в радость им, но и приносит хорошие плоды в Мире явлений, Накатани посоветовал мне не особенно жалеть о расставании с Миром явлений и не особенно стараться задерживаться там и поскорее прибыть в Истинный мир…

Затем мы обнялись, как в былые времена, и я вдруг почувствовал, как слезы подступили к глазам…

Я, живущий в Мире явлений, как здравомыслящий человек понимал, что Накатани из Истинного мира мертв, и, полагая, что его духовное тело холодно, удивился, что оно живое и теплое.

Разомкнув объятия, я внимательно вгляделся в его лицо и глубоко вздохнул:

– Так ты не умер, ты оказался живым.

– Что такое ты говоришь? Ведь именно потому, что я жив, ты, приходя в Истинный мир, всегда можешь встретиться со мной, не так ли? Сейчас у нас время отдыха, ты, кажется, любишь музыку, так послушай ее!

И с Небес и с Земли послышалась прекрасная музыка: мне казалось, что все мое существо растворяется в Небесах.

– Что это за мелодия?

– Это музыка Неба, ее надо слушать очень внимательно.

– Небесная музыка. Она прекрасна.

Как знать, может быть, я, очарованный этой музыкой, так и остался бы вместе с Накатани, забыв обо всем на свете, если бы за мной не пришел Жак.

С тех пор в часы одиночества я, вспоминая Небесную музыку, чувствую себя в лоне Бога. Мне кажется, музыка – это язык Бога.

А иначе и быть не может.

Глава восьмая

Мои родители бросили меня сразу после рождения, и меня воспитывали чужие люди. Может быть, поэтому я вырос человеком с мрачной душой, недоверчивым, во всем осторожным, готовым ко всему плохому, пассивным. Боюсь, что тем, кто имел со мной дело, я казался неприятным типом. Я казался таким даже своей доброй жене…

Моя жена примерно десять лет назад, в тот день, когда на красной сливе у входа в наш дом соловей воспевал приход весны, внезапно скончалась прямо за столом после обеда.

Моя жена, когда мы собирались пожениться, согласилась с моим предложением отказаться от расходов, связанных со свадебным банкетом, и потратить эти деньги на поездку в Европу.

В то время я был чиновником Министерства сельского хозяйства и, по рекомендации начальника отдела, старшего моего коллеги господина Исигуро, получив двухгодичный оплачиваемый отпуск, вдвоем с женой уехал в Европу.

Жена радовалась, считая, что это стало возможным благодаря мне, хотя в те времена добраться из Японии во Францию трудно – только на корабле, который плыл туда сорок пять дней.

С тех пор как во Франции совершилась социальная революция, прошло уже сто с лишним лет, это была великолепная цивилизованная страна, и нас там приняли как равных, как соседей, не обращая внимания ни на наше гражданство, ни на нашу расу, ни на то, что мы и вправду были тогда дикарями.

Там, во Франции, жена сказала мне, что на собственном опыте убедилась: мировоззрение народа и каждого человека в отдельности основывается на таких важных понятиях, как «свобода», «равенство» и «братство», ей стали понятны эти принципы, и она приняла их. Не прошло и года, как она с серьезным видом сообщила мне: «Благодаря своим занятиям и с твоей помощью я наконец смогла стать цивилизованным человеком. Поэтому, где бы я ни жила, я буду спокойна и счастлива, а значит, всегда смогу вернуться в нашу дикую страну, Японию». Моя маленькая жена, казалось, вся сияла. Низким баритоном я пропел ей в ответ: «Наконец-то стала цивилизованным человеком, говоришь?.. Ну а я, устав быть им, хочу громко кричать „А-а!“, подобно дикарю, хочу свободно взмахнуть крыльями – так поет моя душа».

И в унисон мне жена тихим сопрано пропела: «Смогла стать цивилизованным человеком!»

Закончив этот короткий дуэт, двое цивилизованных людей, как всегда, с легкой душой рассмеялись, обняв друг друга.

Помнится, это было весной 1925 года. С тех пор жена прожила со мной более полувека. За это время наша Япония воевала со всем миром, потерпела поражение, испытала тяжелые страдания и даже голод.

И в этой повседневности, похожей на настоящий ад, жена, произнося, как заклинание, «я – цивилизованный человек», ни мне, ни кому-либо другому не высказывала ни слова недовольства, никто не слышал от нее ни жалобы, ни стона.

И вот в тот день, когда красная слива у входа в наш дом раскрыла свои цветы, она внезапно ушла из жизни.

Тогда и я, тяжело больной, вскоре должен был последовать за женой. Признавая лишь Мир явлений, мы с женой, возможно, мирно ушли бы в небытие. Ведь это общая участь – уйти в последний путь в поисках музыки…

Но всем известно, что по воле Бога-Родителя я воскрес из мертвых и в настоящее время живу, подчиняясь его указаниям.

То было в сезон цветения красной сливы около десяти лет назад.

Однажды утром, еще не было и половины четвертого, меня разбудил Посланец Бога и велел мне, примерно в течение трех часов, заниматься духовными упражнениями в постели. Мне запрещено рассказывать о сути этих упражнений, скажу только, что они были очень мучительны, так как это своего рода «умерщвление плоти».

Наслаивались, наслаивались тяжелые усилия, как будто я ступень за ступенью карабкался по крутой лестнице. И это продолжалось каждое утро в течение десяти лет.

И то, что я смог выполнить все эти упражнения, случилось благодаря поддержке, которую оказывала мне покойная жена.

Однажды утром, когда урок закончился, Посланец Бога-Родителя, вдруг представ предо мной, сказал:

– Тебе известен Лурд во Франции? Когда прежде ты болел туберкулезом легких в той стране, лурдская вода помогла тебе… Божьи дети в Европе спасаются от физических недугов, от всех болезней благодаря лурдской воде. Бог-Родитель хочет спасти и своих детей в Японии, детей Страны восходящего солнца, при помощи лурдской воды. Но доставить эту воду сюда невозможно. Поэтому твоя задача состоит в том, чтобы изготовить «Божью воду» здесь, в твоей стране.

– Но у меня нет на это способностей.

– Ты в древности носил божественное имя «Бог – даритель воды» и давал воду растениям и животным. Поэтому теперь Бог-Родитель избрал тебя на эту роль.

– А как мне это сделать?

– Бог укажет тебе, ты только следуй Его указаниям. Ты только повинуйся Ему. – С этими словами он подробно рассказал мне о том, как готовить «Божью воду».

В таких случаях я имею обыкновение только слушать и выполнять, что я и сделал.

Сразу после завтрака я приступил к приготовлению «Божьей воды». Я нашел чайную чашку с крышкой и, наполнив ее водой из водопровода, превратил в «Божью воду», точно следуя Его указаниям. Я поставил ее на буддийский алтарь как подношение. В тот момент я обратился к духу покойной жены с такими словами:

– Если ты жива, мне бы хотелось напоить тебя.

Так как было бы расточительно каждый день выливать эту воду, я обычно пил ее днем и вечером.

Примерно через два месяца мы встретили Новый год: в первый день нового года мой младший товарищ, с которым мы вместе учились в школе, зашел ко мне по дороге от зубного врача, который, как оказалось, в тот день не принимал больных, и пожаловался на зубную боль. Тогда я первый раз дал ему немного «Божьей воды», и зубная боль у него сразу же прошла. Мало того: на следующий день рано утром, услышав о том, что единственная дочь моего друга, студентка, после неудачной операции аппендицита с вечера двадцать девятого декабря лежит без сознания, я передал ей «Божью воду», и вода помогла…

Слухи об этом распространились очень быстро.

Видимо, поэтому однажды перед моим домом остановился грузовик с большой лоханью. Хозяин грузовика сказал, что хотел бы наполнить ее водой, которая бьет ключом в углу моего сада.

Его отец болен раком кожи, в связи с чем ему не разрешается принимать ванну, но он хотел бы напоследок перед смертью принять ванну с «Божьей водой».

Я наполнил «Божьей водой» бутылку из-под пива, велел по одной-две капли добавлять ее в пищу отцу и немного рассказал о том, что говорил мне Бог. Сын того человека, от души поблагодарив меня, уехал… А примерно в девять вечера раздался телефонный звонок.

Отец его этим вечером добавил две капли «Божьей воды» в бадью для купанья, и, радуясь, что вся вода в ней стала «Божьей», принял запрещенную врачами ванну. И хотя все домашние волновались, он всем своим видом показывал, как это ему приятно, держась до последнего.

«Позвольте вашему отцу делать то, что ему хочется» – таков был мой обычный ответ.

В таких случаях всегда доносилась Небесная музыка, и, привлеченный этой прекрасной музыкой, я поднимался в Небесный мир.

Сколь прекрасна Небесная музыка, я пока не могу описать доступным для понимания японским языком.

…Началось это, когда мой старый друг Накатани пришел в парк перед зданием Истинного мира по приглашению Жака.

Внезапно услышав Небесные звуки, я застыл на месте.

– Это и вправду Небесные звуки? – вопросительно взглянул я на Жака, и он кивнул.

Что касается Накатани, то с тех пор, как он стал жить в Истинном мире, он много раз слышал от старожилов о Небесных звуках. И о том, что те, кто на самом деле слышит Небесные звуки в Истинном мире, – счастливцы, сердца их омыты Небесными звуками и сами они принимают статус Бога.

Накануне, когда Посланец Бога, Ангел, спросил, станет ли он перерождаться в Мире явлений, Накатани ответил, что будет ждать жену в Истинном мире. «Как хорошо!» – подумал я, а Жак – он был тогда рядом со мной, – ласково сказал:

– Накатани-сан молодец. Когда он пришел в наш Истинный мир, то не выпускал из рук сигарету. Даже Ангелы, ему прислуживавшие, не знали, что делать, но не прошло и месяца, как он сам бросил курить. И теперь честно и добросовестно исполняет обязанности директора банка. Его отношение к службе прославилось среди обитателей Истинного мира, и много раз он стяжал похвалу Бога-Родителя. Говорят, Накатани получит первую премию – «Небесные звуки», которой удостаивается только один человек за столетие… И его друг Кодзиро, наверное, порадуется за него в Мире явлений.

– Истинный мир лишен корысти и алчности. То, что я будто бы удостоился какой-то славы, придумано Божьим Посланником, чтобы людям в Мире явлений было понятнее. А ко мне это не имеет никакого отношения… – возразил Накатани.

– Вот оно как! Не знал!

– Удивляться тут нечему. Люди, живущие в Истинном мире, стараются, чтобы люди, живущие в Мире явлений, были счастливы, поэтому они довольны, когда их усилия приносят плоды.

И вот теперь Божий Посланец разрешил Жаку пригласить Накатани на площадь в парке Истинного мира. Когда я при встрече сжал руку своего старого друга. Небо и Земля внезапно наполнились чудными звуками и окрасились в прекрасные цвета.

– Это Небесные звуки. Удивительные. Я впервые их узнал и счастлив, – с сияющей улыбкой сказал Накатани, а я вдруг ощутил беспокойство.

– Успокойся… Под воздействием силы Небесных звуков за твоей спиной выросли большие крылья. Лети в любую сторону!

За моей спиной и вправду появились огромные крылья, казалось, мое тело вот-вот взлетит, и я, как мальчик-подросток, испуганно обеими руками ухватился за Накатани.

Внезапно и Небо и Земля наполнились дивным светлым сиянием, ничего не стало видно и ничего не было слышно, кроме прекрасной музыки…

– Что же это такое? – тихонько спросил я Накатани.

И он так же тихо ответил:

– Это звуки Неба. В Истинном мире они хорошо известны. Ты же, обитая в Мире явлений, в течение десяти лет занимался духовными упражнениями и поднялся на самую высокую ступень, поэтому получил божественное свойство разговаривать с самим Солнцем. Бог поздравляет тебя, даря Небесные звуки. Говорят, что такое бывает только один раз в столетие, и все радуются, что ты, к счастью, сможешь услышать эти Небесные звуки…

– Вот как… Небесные звуки… Об этом я слышу впервые.

– Более того, ты получил и крылья. Не хочешь ли покружиться в огромном Небе? В этом прекрасном огромном Небе?

– Да.

И тут же в Небе раздался голос, словно из сна. Я прислушался: то был баритон, поющий песню:

 
Ах, как радостна
Наша жизнь.
И сегодня спокойно и мирно
Мы исполнили все.
Что были должны.
 
 
Просто радуясь
Дням, которые мы проживали.
Радуясь рассветам и закатам.
Бог тоже
Улыбается.
 
 
И жизнь и смерть —
Это только день.
Один день.
Остается только
Прожить его, радуясь,
 
 
С кистью в руке
Сидя за столом.
Прежде всего дам обет
Великой Природе
Отказаться от самого себя.
 

Баритон тихо пел как раз то, что я и сам хотел спеть.

В тот же миг я осознал, что сжимаю обе руки Накатани, что мы с Накатани держимся за руки… Он тихо произнес:

– Как подумаешь, что это я заставил тебя бросить петь в студенческие годы, а у тебя ведь был талант. Прости меня. Тогда были плохие времена. Пение не было достойным занятием для взрослого мужчины. А в особенности способного мужчины.

– Зато теперь в Небесной школе ты можешь петь сколько твоей душе угодно. Ведь ты тоже будешь принят в Небесную школу.

– Да, на это дано разрешение Бога-Родителя.

– Вот и хорошо. И в Небесной школе мы снова сможем учиться в одном классе, я счастлив.

Тем временем на Земле постепенно светлело, крылья за моей спиной исчезли, и мною овладело странное спокойствие.

– И все-таки я был удивлен Небесными звуками, – радостно произнес Накатани, – ведь в Истинном мире говорят, что эти звуки возвещают о радости Бога-Родителя.

– Сообщают о Божественной радости. Какая не заслуженная мною щедрость!

– Ошибаешься. Бог радуется тому, что люди делают в реальности, а мы ничего заслуживающего награды не делаем.

– Разве ты не говорил, что в Истинном мире вы все без корысти и алчности честно выполняете свой долг?

– Это совершенно естественно, но… Мы все время размышляем – чем же еще можем порадовать Бога.

– Удивительно! Я знал, что Истинный мир – очень чистый мир… Но что он настолько чист… Такие, как я, не могут жить в нем. Вот что приводит меня в отчаяние.

– Тебе-то можно до бесконечности жить в Мире явлений… – рассмеялся Накатани, и в это время на площади внезапно появился Жак, казалось, он прибежал откуда-то; переведя дыхание, он заговорил:

– А, вот ты где!.. Хорошо. Вместе с Накатани-сан… В Истинном мире все ждут тебя. Пойдем! И Накатани-сан тоже.

Он торопил нас, провожая в здание Истинного мира, находившееся перед парком. Удивительно! В большом зале собралось много джентльменов и леди, у всех в руках были бокалы с шампанским.

Джентльмен, очевидно распорядитель, радостно сказал:

– Бог привел Кодзиро как раз вовремя. Он доволен его книгой и велел нам поднять бокалы в знак благодарности… Итак, поднимем бокалы!

В зале сразу стало шумно. И Жак, повернувшись лицом к залу, сказал:

– Поскольку завтра предполагается выпустить в продажу последнее произведение сэнсэя – «Сон Великой Природы», он, хоть и благодарен всем за поздравления, в то же время несколько растерян, так что я, недостойный, вместо него приношу всем благодарность. Спасибо!

Тут на Небесах и на Земле зазвенела прекрасная музыка, и все – мужчины и женщины – начали танцевать.

Прекрасная женщина, протянув ко мне руки, пригласила меня на танец.

И все же я тогда никак не мог вспомнить, как называется эта прекрасная музыка, очищающая душу.